355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Астахов » Крестоносец: Железная Земля (СИ) » Текст книги (страница 14)
Крестоносец: Железная Земля (СИ)
  • Текст добавлен: 21 марта 2017, 02:00

Текст книги "Крестоносец: Железная Земля (СИ)"


Автор книги: Андрей Астахов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Кто будет говорить с ним? – обратился я к спутникам.

– Только не я! – заявил Домаш. – Еще ляпну что-нито.

– Говори ты, шевалье, – велел Суббота.

Я собрался с мыслями, заглянул в темные запавшие глаза существа, похожие на дупла.

– Мы ищем меч Зералина, – сказал я. – Ты что-нибудь знаешь о нем?

– Сначала скажите мне, зачем вам меч.

– Пророчества Эская начинают исполняться, Урчиль, – ответила за меня Элика. – После Вергунардской битвы, последней для виари на этой земле, прошли века забвения, унижения и страха. Родиной виари завладели чужеземцы, а Заповедь стала чащобой, в которой нет пути никому. Мой народ вынужден скитаться. Он лишился земли и будущего, мы отдаем наших детей сулийцам, чтобы получить право на жизнь. Мы хотим вернуть свою землю. Помоги нам, молю тебя.

– До сих пор неудача и страшная смерть ждали всех, кто пытался отыскать Донн-Улайн, – ответил древень.

– Его искали прежде? – спросил я.

– Искали, – подтвердил Урчиль. – Человек по имени Мацей Хомрат хотел проникнуть в Нум-Найкорат, используя магию, но потерпел неудачу, ибо никому не дано было встать перед моим взором до поры. Еще были слуги темных зверобогов, пришедших на эту землю, и повелители мертвых с запада, но им тоже не удалось найти дорогу в мое убежище. Все их попытки были тщетными. Но вы смогли пройти Дорогой Дракона, и я вижу, что прорицания Эская начали сбываться. Женщина-виари говорит правду. Любовь воина из ниоткуда и арас-нуани королевской крови изменила Пакс. Для виари пришло время вернуть свои земли. Наш мир стоит на пороге большой войны. Я чувствую ее приближение, как могу ощущать приближение бури.

– Этот мир может быть уничтожен, если воля Эская не исполнится, – произнес я. – Ты должен отдать нам меч.

– Эскай был мудр, – прогудел Урчиль. – Он знал будущее и умел видеть то, что сокрыто в пелене времен. Но он был слаб. Он не отважился дать решающее сражение мертвым тварям, восставшим из Неназываемой Бездны, потерял землю, которая породила меня и моих детей. Трупная кровь Нави осквернила ее, превратила питающие нас соки в яд, поразила Заповедный Лес болезнью, от которой нет исцеления. Один я избег проклятия, потому что пребывал в Нум-Найкорате, и сокровище Кланх-о-Дора все эти века было единым целым со мной. Но мои дети страдают. Заповедный Лес должен был стать светлым садом, прекрасным и животворным, но вместо этого зло и мерзость захватили его!

– Скажи, как тебе помочь, и мы сделаем это, – сказал я.

– Мужчина народа салардов, что тебе до заповедного леса Аэрдвиарна – последнего из тех лесов, которые некогда бескрайним зеленым морем шумели в этих краях? Знаешь ли ты, что значит быть вечным узником этой земли? – Урчиль опустил руки-ветви, и листва на них зашумела, словно под ветром. – Я разделен с моим племенем, заключен в эти скалы по воле Эская. Мне даже отказано быть рядом со своими детьми, которые жестоко страдают долгие века. Я слышу их плач, я чувствую их боль, но ничего не могу поделать, потому что Эскай взял с меня обязательство пребывать здесь до назначенного часа, и я не мог нарушить данное слово. Мое тело стало слабым и трухлявым, древний червь гложет его, но эти муки ничто в сравнении с теми страданиями, которые я вижу во внешнем мире. Демоны попирают землю, некогда бывшую раем. Я вижу в своих снах, как падают повсеместно великие деревья под топорами чужеземцев, как кровоточит их кора, раздираемая железными когтями порожденных Ваир-Аноном оборотней. Знаете ли вы, что сама смерть идет за вами? Готовы ли вы заглянуть в звериные очи погубителей Кланх-о-Дора? Поможешь ли ты мне, соплеменница Эская? Поможешь ли ты мне, воин?

– Если ты вздумал пугать нас, Урчиль, это плохой путь, – сказал я. – Давай поговорим о деле. Нам нужен меч Зералина. Ты знаешь, где он? Поможешь нам заполучить его?

– Я знаю, где меч. И я вижу твою суть, салард. Ты человек из пророчеств, пришедший ниоткуда. Возлюбленный Блайон-О-Реах, носительницы крови Зералина. Ты пришел за тем, что принадлежит твоей избраннице по праву. Я отдам вам Донн-Улайн, если вы поклянетесь выполнить волю Эская.

– Эская? Не твою?

– Эскай был моим другом. Он был мудрейшим из виари, и я верил ему. Я до сих пор верю ему, хоть он и обрек меня на одиночество и страдания.

– Говори: что мы должны исполнить?

– Меч Зералина должен вернуться к виари. Никто более недостоин владеть им.

– Что? – Суббота шагнул вперед. – С чего ты взял?

– Если бы ты знал, сын вампира, то, что ведомо мне, ты бы не задавал таких вопросов! Два лезвия меча – это символ. Он может убить, и может спасти. Так говорил Эскай.

– Туманны твои речи, древень, – нахмурился Суббота. – Я не понимаю.

– Зло ждет. Как только меч вновь вернется в мир, оно немедленно узнает об этом. Вам придется драться. Но еще опаснее неверный выбор. От того, кому вы отдадите Донн-Улайн, зависят судьбы мира.

– Это все слова. Мы пришли сюда за мечом, и мы хотим его получить.

– Да, я знаю, – вздохнул Урчиль. – Но я не отдам вам меч, пока не услышу клятвы.

– Проклятье! – прошептал Суббота. – Это говорящее бревно и в самом деле от своего не отступится.

– Значит, надо делать так, как он говорит, – рассудил я. – Мы не можем уйти отсюда без меча.

– Обмануть древня? – Суббота пожал плечами. – Демоны с тобой, шевалье, поступай, как знаешь.

– Я не буду обманывать его, – сказал я и, повернувшись к Урчилю, крикнул: – Хорошо, я, Эвальд Данилов, шевалье де Квинси, даю тебе клятву, что передам меч вождям народа виари. Ты доволен?

– Я верю тебе, человек ниоткуда. И хочу сказать тебе напоследок – ежели ты нарушишь данное мне обещание, меч Зералина принесет этому миру смерть, а не спасение. Ты все еще намерен забрать его?

– Да.

– Я должен испытать силу вашей веры и чистоту ваших мыслей, – сказал древень. – Вас шестеро, и каждый из вас пришел в Нум-Найкорат, ведомый судьбой. Потому я предлагаю вам испытать себя. Подойдите ко мне и заберите меч, скрытый в моем чреве. Не бойтесь причинить мне боль.

– Что за вздор! – Суббота вышел вперед. – Что ты несешь, древень? К чему эти идиотские состязания? Отдай меч, и мы уйдем.

– Я не с тобой разговариваю, – громыхнул Урчиль. – Начнем же! Заберите меч!

Мы переглянулись. Суббота, втихомолку выругавшись, подошел к Урчилю, осмотрел его и покачал головой.

– Это просто ствол дерева, – сказал он. – Ни единой складки или дупла. И как мне вытащить из его нутра клинок? Безумие какое-то!

– Позволь мне, – решился Домаш и, шагнув к Урчилю, со всего маху ударил по древню топором. Но топор, будто ударившись в камень, вылетел из руки роздольца и упал на песок, не оставив на толстой коре даже зарубки.

– Эвальд, иди ты! – велела Элика, встретившись со мной взглядом.

Я был обескуражен. Мне подумалось, что древень просто издевается над нами. Тем не менее, я шагнул к Урчилю и осторожно коснулся ладонью шероховатой теплой коры. И тут случилось то, что заставило меня отшатнуться и с криком одернуть руку: древесина разошлась, образовав огромное вертикальное дупло, будто раскрылось чрево древня.

– Ну что же ты? – пророкотал Отец Заповеди. – Возьми меч!

Я запустил руку в дупло, нащупал холодный металл. Миг спустя Донн-Улайн был у меня в руках.

– Хвала предкам! – вырвалось у Элики.

В моем представлении уникальное оружие должно и выглядеть по-особенному. Ну как же, если меч должен решать судьбы мира, оружейники должны вложить в него все свое искусство. И потому, в первое мгновение я был чуточку разочарован. Донн-Уллайн был слишком прост для волшебного клинка. Ни золота, ни богатой гравировки, ни дорогих материалов. Обычный прямой бастард, чуть легче и короче стандартного ростианского полуторника, в скромных ножнах из черной вываренной кожи с серебряными накладками и клепаной перевязью, с дугообразной гардой и рукоятью, позволяющей держать клинок обеими руками. Единственным украшением легендарного меча были крупные зеленоватые самоцветы, вставленные с обеих сторон круглого оголовника. Я не удержался, вытянул клинок из ножен. И мне все стало ясно.

Я не специалист в кузнечном деле, но сталь клинка выглядела великолепно. Минувшие века не оставили на ней ни царапин, ни ржавчины. Меч будто вчера вышел из кузницы, где умелый кузнец ковал его на радость воину. Острота лезвия впечатляла. На фухтеле была выполнена тончайшая гравировка, будто морозный рисунок на зимнем стекле – сплетенные в причудливом орнаменте ветви акации, шиповника и терна, священные растения виари. И еще виарийские письмена.

– "Калах-Денар и Кланх-о-Дор, земля Улайна, земля Донн, да возвратит их эта сталь в конце веков, в конце времен!" – перевела их Элика, глядевшая на меч, как зачарованная. – Это он, ane yin Ryll ay ward xarren`a`mei, это, в самом деле, он!

– Шеренская сталь, очевидно, – заявил Ганель. – Этот голубоватый отлив металла... гм. Шедевр, бесспорный шедевр! Меч, достойный самой Матери!

– Эй, смотрите-ка! – крикнул Домаш.

Мы все оглянулись на его крик, и увидели, как из портала в ущелье буквально вытекает огромная волчья стая – настоящий поток, который уже несся в нашу сторону с огромной скоростью. Оборотни дождались своего часа: мы оказались в западне, бежать было некуда.

Да уж, глупо мы влипли. Очень глупо....

– Арбалеты к бою! – заорал Суббота. – Туда, на камни!

Мы быстро вскарабкались на кучи камней под стенами ущелья, бросив лошадей, которые с испуганным ржанием сбились в кучу недалеко от Урчиля. У меня не было арбалета, и все, что мне оставалось делать – надеяться на дальнобойные заклинания Элики. Впрочем, любому было понятно, что ни арбалеты, ни файерболлы нас не спасут. Оборотней были сотни, в бою с ними у нас нет никаких шансов. Все, что мы сможем, так это забрать с собой побольше тварей.

Я быстро снял фламенант-медальон, намотал цепочку на запястье. В выборе оружия я не сомневался.

– Джарем! – крикнул я. Оруженосец обернулся. Я молча бросил ему свой меч, сам же взял в правую руку Донн-Улайн. Если я погибну, то с легендарным мечом Зералина в руке. В каком-то смысле, это честь для меня.

Стая приблизилась к нам уже на сотню шагов, а из портала продолжала выплескиваться черная масса. У меня появилось страшное чувство обреченности. Я уже мог слышать шумное дыхание чудовищной стаи, ее дробный топот, становившийся все ближе. Я видел зеленые огни волчьих глаз, затопившие ущелье, будто тучи светляков.

Тэмм, тэмм – Суббота и Джарем одновременно спустили тетивы своих арбалетов, мигом позже выстрелил слегка замешкавшийся Домаш. С пальцев Элики сорвался огненный шар, ударивший прямо в лоб стаи и осветивший все ущелье пламенем взрыва. Злобный, тысячеголосый вой оглушил нас. Стая ни на миг не остановилась, напротив, понеслась еще быстрее, пытаясь преодолеть опасную зону. Нас разделяло уже не более пятидесяти шагов.

Все, это смерть. Остановить эту кровожадную, разъяренную орду чудовищ болтами из арбалетов или заклинаниями – нет, не получится! Это как заплевать надвигающийся на тебя лесной пожар. Королева Вотана спланировала все это заранее. Триада поймала нас в ловушку. Эти твари размечут нас в клочья, и меч достанется демонам Железной Земли.

Ну, уж нет – я сломаю его о камень, если...

Будто сгустившаяся тьма с хлопаньем и ветром рухнула с ночного неба на дно ущелья между нами и стаей, преградив волкам путь, подняв тучу пыли и заставив землю вздрогнуть. Я увидел гигантские перепончатые крылья, размахом равные ширине ущелья, могучее тело с угольно-черной шестиугольной чешуей, жирно блестевшей под луной, массивную голову, увенчанную четырьмя рогами. Ночной ужас встал на задние лапы и с ревом обрушил на стаю поток зеленого прозрачного пламени, которое в мгновение испепелило десятки оборотней.

– Duann Tayonirr! – завопила Элика так громко, что я услышал ее крик даже несмотря на адский вой охваченных пламенем лу-гару. – O`Duann a`sear valle!

Я понял ее. Дуанн, ожившая легенда древнего Аэрдвиарна, истинный хозяин Железной Земли – дракон. Откуда, черт возьми, он взялся?

Мои мысли прервал трубный протяжный рев прямо над головой – над ущельем кружил второй дракон, размерами не меньше первого. Хлопнув крыльями, он спланировал к порталу и ударил огненной струей в самую гущу тварей, сбившихся у входа в ущелье. Его товарищ, спасший нас несколько мгновений назад, двинулся к порталу, топча бьющихся на песке полуобугленных волков. Часть оборотней сумела забежать ему за спину: дракон, не поворачивая головы, ударами хвоста раскидал их в разные стороны. Остановился на мгновение, дохнул зеленым пламенем на беспорядочно сбившихся тварей и далее врезался в них всем своим огромным телом, давя их как тараканов.

Мы были слишком возбуждены и обрадованы, чтобы трезво анализировать происходящее, но главное было ясно – два дракона, появившиеся непонятно откуда в самый последний момент, методически уничтожали стаю, которая планировала с нами расправиться. У портала началась настоящая свалка: обезумевшие от ужаса, обожженные, ослепшие и истекающие кровью вервольфы сбились в груду, в кошмарный клубок, рыча, воя и скуля на сотни голосов. Я внезапно вспомнил, что сказал мне в моем видении сэр Роберт и понял, в чем дело – через портал, открытый Эликой, уже прошли дважды, сначала мы, а потом стая, и теперь псы Триады просто не могли убежать из ущелья. Твари готовили западню нам, но сами попали в нее. Они предусмотрели все – кроме драконов...

– Эгегей! – Суббота, Ганель и Домаш уже были на лошадях и махали нам с Эликой, Джарем удерживал Шанса и свою лошадь. – Быстро!

Сам не помню, как я вскочил в седло. Второй дракон между тем сделал разворот над ущельем и пролетел прямо над нами, планируя на остатки орды – ветер от его крыльев чуть не посрывал с нас плащи, близость чудовища напугала лошадей. Шанс заплясал подо мной, мне стоило больших усилий его успокоить. Между тем мне стала ясна вся бессмысленность происходящего: выбраться из ущелья мы не можем. Портал закрыт, даже если бы орды на нашем пути не было, мы не смогли бы его использовать.

Бой между тем подходил к концу. Почти вся орда была уничтожена, и даже в воздухе вокруг нас носились частички пепла. Ущелье наполнилось вонью горелого мяса. Смолк страшный вой, и оба дракона, поднявшись в воздух, начали летать кругами над ущельем.

– Вперед! – скомандовал Суббота.

Мы доехали почти до самого портала. Дорога здесь была завалена полусожженными тлеющими трупами оборотней и обугленными костями. Воздух был так наполнен смрадным дымом, что дышать было почти невозможно. Лошади храпели, отказывались идти вперед. Но Суббота был полон решимости добраться до портала, и мы бы, несомненно, попытались воспользоваться им, но тут сияющий полукруг над землей исчез. Погас, как отключенная от сети лампочка.

Земля дрогнула: один из драконов опустился за нашими спинами, сложив за спиной крылья. Сделал несколько шагов, подняв голову и полураскрыв пасть, полную острых белоснежных зубов, посмотрел на нас. Я заглянул существу прямо в горящие золотистым пламенем глаза. Трудно описать, что я почувствовал в эти мгновения – что все мы почувствовали. На нас будто смотрела древняя извечная сила, мощь, равной которой нет в этом мире. Силища, которую не одолеть ни клинком, ни магией. И я думаю, не у меня одного появилась мысль о смерти. Я сжал рукоять меча, хотя понимал, что совладать с этой огнедышащей махиной мне не суждено. Однако дракон не стал нас убивать. Он несколько секунд рассматривал нас, будто пытался запомнить нас получше, а потом выдохнул белый дым из ноздрей и взлетел в небо, присоединяясь к своему напарнику.

– Ой, я чуть штаны не обмочила! – призналась Элика. Я взял ее за руку – ладонь эльфки была ледяной, и ее била дрожь. – Великие предки, откуда здесь драконы?

– Они очень кстати тут оказались, – сказал Суббота. – Этих тварей было не меньше тысячи. Похоже, все люди в волчьих шкурах во главе с самой королевой. Сама Триада и ее слуги. И все они теперь превратились в золу и пепел.

– Даю обет: коли вернусь в Бобзиглавицы, пожертвую нашему храму золотой оклад для лика Матери и семь свечей чистого воску в десять фунтов каждая, – заявил Домаш, вытирая ладонью пот со лба. – Сударь мой Лукас, а не осталось ли у тебя немного самогону? Все поджилки у меня трясутся.

– Это невозможно, – Ганель обвел нас растерянным взглядом. – Драконы вымерли столетия назад. Но ведь я не сплю, я видел их своими глазами! Матерь Пресветлая, мне никто не поверит!

– Значит, они вернулись, – сказал я, глядя на небо, в котором парящие гиганты закрывали крыльями звезды. – Они пришли спасти нас.

– Или сожрать, – отозвался Суббота. – Только что-то они не торопятся.

– Портал исчез, – напомнила Элика. – Надо искать выход.

– А если его нет? – спросил я.

– Должен быть, – ответила эльфка и, ударив кобылу пятками, поехала вглубь ущелья.

Элика не ошиблась, но... Честно говоря, меня не обрадовало то, что я увидел.

Урчиль больше не подавал признаков жизни. Его голова безжизненно свесилась на грудь, зеленоватая фосфоресцирующая смола текла по плечам и груди. Руки-ветви поникли, листва с них осыпалась. Дупло, из которого я достал меч, разорвало ствол древеня сверху донизу и светилось голубоватым пламенем открывшегося магического портала.

Даже Суббота не сказал ни слова. Я смотрел, как мои спутники один за другим уходили в портал, покидая ущелье, едва не ставшее нашей могилой, и думал, что древень наверняка знал, что его ждет. Знал – и все равно отдал нам меч, и открыл для нас портал. Он ждал этого многие века, и вот обрел последний покой.

Могу ли я однажды вот так же пожертвовать своей жизнью ради какой-то высшей цели? Ради Домино, например?

Мне очень хочется сказать "да", но я понимаю, что сейчас я не могу быть уверен в своей искренности. Все-таки жизнь – слишком большое сокровище. Главное сокровище для каждого из нас. Многие ли из нас смогут сделать такой выбор?

И вроде все просто, и все понятно – умер, выполняя свой долг. Но готов ли я буду так поступить, если судьба однажды предназначит это мне?

Лучше об этом не думать.

И надеяться на то, что чаша сия нас минует.

***

Господи, как тихо! После ада в ущелье Нум-Найкората на морском берегу, куда вывел нас портал, чувствуешь себя оглохшим, хоть и прошло уже немало времени с момента нашего перехода. Вздыхающий шум прибоя еще больше усиливает ощущение мира и тишины. И оттого радость спасения становится просто безмерной.

Неизвестный берег встречал рассвет. Под сереющим пасмурным небом беспокойные воды океана казались тяжелым металлическим расплавом. Было очень холодно, на дюнах еще оставался снег. Порывы пронизывающего ледяного ветра раскачивали стройные сосны, местами почти подступающие к береговой линии. Ни одной живой души, кроме нас, здесь не было. И это было хорошо.

Постепенно до нас доходило, что же с нами случилось. Боевая горячка ушла, пришли чувство холода и голода. Домаш и Джарем натаскали валежника, Элика заклинанием разожгла его. Сидя у костра, мы в полном молчании ели поджаренный на палочках бекон и колбаски, запивали виссенским белым вином, и была в этой молчаливой трапезе некая торжественность. Пафоса добавил Суббота, который предложил распить остатки крепкой кумы из его фляги, чтобы отпраздновать наше спасение.

– Давно я не был в такой переделке, – сказал он, глядя в пламя, – и, по совести сказать, не хотел бы побывать еще раз.

– Где мы? – задал я вопрос, который почему-то никто не задал до меня. – Что это за место?

– Демоны его знают, – дампир пожал плечами. – Все лучше, чем проклятое ущелье. Разберемся со временем.

– Мы добыли меч и...

– И ты дал клятву, которую не должен был давать, – прервал меня Суббота. – Впрочем, неважно. Давайте еще по одной выпьем.

Самогон немного согрел меня, расслабил, и я с небывалым удовольствием взялся за очередную порцию поджаренной свинины. Мне совершенно не хотелось разговаривать – ни о мече, ни о драконах, ни о чем-нибудь еще. Видимо, мои товарищи были настроены так же. Лишь когда фляга и половина бурдюка с вином опустели, и мы насытились, Ганель сделал робкую попытку заговорить о событиях в Нум-Найкорате.

– И все-таки, откуда появились эти драконы? – спросил он, обращаясь ко всем разом. – Никто за последние восемьсот лет ни разу не видел драконов ни в одной из имперских провинций. Приходилось мне слышать, что в горах Партея еще можно изредка встретить карликовых драконов, но до этих громадин им далеко.

– Вам легче станет, если вы узнаете это, мэтр? – ответил я, вороша палкой пылающие угли.

– Я ученый. С моей точки зрения....

– Шевалье прав, – оборвал Суббота. – Неважно, откуда они взялись. Главное, появились они вовремя. Я, признаться, уже прощался с жизнью.

– Истину говоришь, собрат рыцарь, – Домаш вздохнул и сделал охранительный жест. – Как вспомню тварюг этих богомерзких, аж выблевать хочется.

– Блюйте без меня, – брезгливо поморщившись, заявила Элика. – Я пойду, прогуляюсь.

– Я с тобой, – предложил я. Элика не возражала, и мы пошли вдоль берега к видневшимся вдалеке утесам.

Элика молчала, я тоже не решался начинать разговор первым. Мы прошли, наверное, полсотни метров. Тут эльфка остановилась, сложив руки на груди. Смотрела на океан. Я подумал, что мое молчание становится невежливым.

– Тебе не холодно? – спросил я. – Этот ветер...

– Пустое, Эвальд. Виари – закаленный народ. Людям не сравниться с нами в выносливости и умении довольствоваться малым.

– Ты всегда подчеркиваешь, что вы другие. Тебе доставляет удовольствие мысль, что между нами нет ничего общего?

– Иногда мне кажется, что пропасть, которая разделяет нас и салардов, непреодолима, – она посмотрела на меня, и в ее сапфировых глазах были усталость и грусть. – Зачем ты увязался за мной?

– Хочу поговорить с тобой. Про Иллюзиариум.

– А, ты догадался. Я поняла это.

– Почему сэр Роберт?

– Потому что ты доверяешь ему. А мне нет.

– Сказать по чести, ты очень многому меня научила. Я благодарен тебе. Но ты выдала себя. Сказала, что Иллюзиариум могут создавать только маги. Сэр Роберт не был магом.

– Какая разница! – Она пожала плечами. – Все рыцари-фламеньеры должны быть немного магами. Я просто хотела тебе помочь.

– И я еще раз благодарю тебя. Хотя ты могла бы с самого начала мне все рассказать.

– Суббота опасен, – сказала Элика. – Я не могу его осуждать, мне не в чем его упрекнуть. Он действует так, как должен, но его планы не совпадают с моими. Я опасаюсь удара в спину, Эвальд.

– Полагаешь, Суббота способен на такое?

– Уверена. Он слепое орудие де Фанзака. И у нас не получится его переубедить.

– Предлагаешь мне союз?

– Мы уже давно заключили его, мальчик. В тот самый день, когда я узнала о тебе от Брианни. Она и вправду искренне тебя любит. Странно все это.

– Что тебе кажется странным?

– Любовь человека и виари. До сих пор такое считалось невозможным.

– Ну да, конечно. Высшие существа и нижние существа – какая между ними может быть любовь?

– Иногда мне хочется тебя ударить. – Ее глаза потемнели. – Однажды ты пожалеешь о своих словах.

– Ты все время пытаешься внушить мне, что я никто. Ты входишь в мои сны и при помощи Иллюзиариума обучаешь меня, словно не веришь в меня. Почему, Элика? Неужели ты и впрямь думаешь, что я не смогу принять вызов, который мне бросят?

– Принять сможешь. Но вот победить... Прости меня, – эльфка коснулась моей груди пальцами. – Я думаю о том, что до Дня весеннего равноденствия осталось меньше недели. Может случиться непоправимое.

– Что ты предлагаешь?

– Я хочу вызвать помощь. Использовать Зов. Если в сотне миль от нас есть судно виари, нас услышат и придут за нами.

– Хорошая мысль. Что же тебе мешает?

– Ничто, – тут она посмотрела на меня так, что мое сердце сжалось. – Просто мне придется отдать тебя ей. Вряд ли Брианни согласится терпеть меня рядом с вами.

– Элика, я... Прости меня, конечно, я не должен этого говорить, но я с огромной симпатией отношусь к тебе, я очень ценю тебя и считаю тебя умницей и красавицей, но мое сердце не свободно. Я люблю только Брианни. Мне не хочется обманывать ее. И тебя тоже.

– Я знаю. Я давно это поняла. Но и ты пойми меня. Ты поразил меня, Эвальд. Я гораздо старше, чем кажусь тебе – мы, виари, живем дольше людей и стареем гораздо медленнее. Неважно, сколько мне лет в человеческом измерении: скажу только, что я в бабушки тебе гожусь. Всю свою жизнь я относилась к салардам с недоверием и даже с презрением. Это неправильно, я знаю, ведь большую часть своей жизни я прожила среди людей. Но я не любила людей за их своекорыстие, за то, что они везде и всюду преследовали свою личную выгоду. Даже в мелочах. Это казалось мне чем-то животным, недостойным разумного создания. И вот я встречаю тебя. Странного, непонятного мне юношу, который ведет себя как герой из наших древних легенд. Человека, свободного от корысти. Саларда, который превратил свою любовь в знамя, под которым идет по жизни. В каком-то смысле я благодарна тебе – ты изменил мое мнение о людях. Я поняла, что среди салардов тоже могут встречаться благородные и чистые натуры. Те, кого не ослепило честолюбие, жажда богатства и наслаждений, погоня за сиюминутной выгодой. Но я вижу и другое: среди своих соплеменников ты всегда будешь чужим именно потому, что ты другой. И они всегда будут использовать твою чистоту и твою наивность в своих грязных целях.

– Спасибо, мне очень приятно слышать твои слова, – я и в самом деле был тронут тем, что сказала Элика. – Постараюсь не разочаровывать тебя и дальше.

– Дальше? А будет ли оно у нас, это "дальше"? Сейчас я пошлю Зов в просторы океана, и очень скоро мои соплеменники будут здесь. И после каждый из нас пойдет своим путем, я думаю.

– Не понимаю тебя, – я все же решился, взял ее за плечи, развернул лицом к себе. – Ты что-то знаешь?

– Меч должен быть у императора, или ты забыл? Или ты нарушишь клятву, которую дал Алерию?

– Ты и о клятве знаешь? Черт!

– Я знаю Алерия. Этот человек всегда поступает одинаково.

– Значит, и ты...

– О чем тебя просил император?

– Он хотел, чтобы я отправился на Совет домов и убедил дуайенов вернуть империи Харрас Харсетта. Я отказался.

– Почему?

– Потому что подумал, что это может разрушить нашу с Брианни любовь.

– И тогда император выбрал другой путь. – Элика сокрушенно покачала головой. – Я вижу, как хитрые и коварные царедворцы твоими руками решают свои задачи. Император Алерий хочет, чтобы земли Калах-Денара и Кланх-о-Дора навсегда остались в составе империи. Вся эта история с мечом Зералина не случайна. Алерий знает, как свято мой народ верит в пророчества Эская. Он лишает виари последней надежды и тем самым, желает он того, или нет, толкает их в объятия Суль. Через неделю решится многое, Эвальд. Не только твоя судьба, моя или Домино. Решится судьба этого мира. Я знаю.

– Если бы выбор был за мной, я бы отдал меч виари.

– Конечно, – она слабо улыбнулась. – Даже не сомневаюсь в этом. Но выбираешь не ты. Командует Суббота, и он решает, что делать. Он отличный воин, но вдвоем мы могли бы убить его и сделать свой выбор. Однако, милый мой Эвальд, это означает для тебя и меня окончательный разрыв с империей. Я многие годы служила Ростиану, и таким поступком я перечеркну все, что имею. Если мы передадим меч виари, то станем государственными преступниками. И твоя избранница тоже. На землях империи нас будут ждать суд и плаха. Без срока давности, без права помилования. И будет ли в этом смысл? Давай допустим, что виари послушают нас и расторгнут все договоры с сулийцами, но после этого они останутся один на один с повелителями живых мертвецов. Кто нам поможет? Никто. И виари будут уничтожены окончательно. Или представим себе, что дуайены решат поддержать императора вопреки всему. Тогда им придется выдать тебя и Брианни Рейвенору. И вашу любовь ждет трагический конец. Совсем как в Песне Амайре: "И плач мой не поднимет тебя из мертвых, любимый мой, и не побегу я навстречу тебе в волнах прибоя, ибо рядом с тобой последнее пристанище мое, и не протянуть мне рук, чтобы обнять тебя, хоть рядом навеки легли мы в ледяную постель Смерти!" – Элика вздохнула. – Наверное, нам пора возвращаться.

– Элика, не мучай меня! Скажи, прошу, как мне поступить?

– Урчиль отдал меч тебе. Он взял с тебя слово, что Донн-Улайн вернется к моему народу, но клятву можно и нарушить, верно? Теперь она не имеет значения. Урчиль умер, и его смерть разрешает тебя от обета. Скажу тебе честно – я не знаю, как поступить.

– Я ждал другого ответа.

– Я все время думаю о монете из могильника, которую Суббота носит на шее. Тень Зверя падает на нас, Эвальд. То, что сказал дух Бодина, еще больше подтверждает мои опасения. Однако тебе придется решать. Я боюсь, что виари сдадутся, примут власть Вечной Ночи, и магистры Суль получат главное оружие моего народа, магию. Тогда умрет последняя надежда. Пророчества Эская не сбудутся. Ты сам видел, во что они превратят эти земли. Пользуясь магией виари, они откроют десятки порталов, подобных порталу Нум-Найкората, и орды их неживых слуг наводнят империю. История закончится, наступит Scathar-No-Mroggath, Мертвый сон мира. Время, когда Навь станет реальностью.

– Ты предана империи?

– Удивлен? Да, я не могу предать Ростиан. Я слишком ценю все то, что империя дала мне. Но я виари, и я навсегда останусь со своим народом – в жизни и в смерти.

– Элика, разве нельзя примирить империю и твой народ?

– Наверное, можно. Однако ты говорил с императором. Разве Алерий дал тебе надежду на такое примирение? Да и дуайены не пойдут на союз с империей, если Рейвенор не согласится вернуть им земли.

– Еще ничего не решено. Я верю в Брианни, она наследница Зералина. Вместе мы убедим дуайенов.

– Как же я люблю твою уверенность, Эвальд! – Элика приподнялась на цыпочках и коснулась губами моей щеки. – Уговорил, мы попробуем. Только с Субботой придется повозиться. Этот дампир – страшный упрямец.

– Шепчетесь? – Суббота появился так неслышно, что я вздрогнул, а Элика даже испуганно вскрикнула. – Хватит секретничать. Нам пора ехать.

– У меня есть предложение, Лукас, – сказала эльфка. – Я могу Зовом призвать моих соплеменников, и они доставят нас в любой из ближайших портов. Это сэкономит время и силы.

– А заодно твои остроухие родичи скормят меня по дороге рыбам? – Суббота нехорошо усмехнулся. – Я не верю тебе, ведьма. Я хорошо слышал, о чем вы тут беседовали. У дампиров отличный слух, знаешь ли. Поэтому едем по суше.

– Элика дело говорит, – вступился я за магичку. – Этот портал вывел нас неизвестно куда. Ты знаешь дорогу? Я нет.

– Проще простого узнать, где мы. Доедем до первого поселения и спросим, как оно называется. У нас есть карта, паренек, – дампир похлопал ладонью по своей сумке. – И вообще, знаешь, что я подумал?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю