Текст книги "Крестоносец: Железная Земля (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Меч Зералина – легенда, – отозвался сулиец. – Этот имперский мошенник пытается обмануть нас, спасти девчонку, обменяв ее на подделку, откованную в кузнях Рейвенора!

– Если почтенный эмиссар так в этом уверен, – ответил я, – то почему бы ему не приблизиться и не коснуться этого клинка?

– Вот еще! – хмыкнул сулиец, но глаза его сверкнули злобой. – И не подумаю.

– Конечно, ведь прикосновение к клинку Зералина немедленно убивает все, что несет на себе печать Ваир-Анона. – Я повернулся к главам Совета. – Мы отыскали этот меч в Заповеди, в урочище Нум-Найкорат, у древня по имени Урчиль.

– Он говорит правду, – поддержала меня Эзиле. – Я помню день, когда Эскай отправился в Заповедь.

– Скажи мне, Мераль Варин, почему ты так хочешь выдать свою родственницу магистрам? – спросил я, глядя старшине прямо в глаза. – Не потому ли, что некогда Эледар, будучи дайруадом, предвидел будущее и открыл его тебе? А будущее это таково – грядет нашествие Зверя, и ты думаешь, что заклинатели мертвых спасут вас, остановят Черный потоп, который однажды погубил ваши земли. Ошибаешься, Мераль Варин. Однажды вы потеряли свою землю, теперь потеряете свободу. Вы навечно станете рабами Суль – сначала живыми, а потом мертвыми. Вот что уготовили вам магистры.

– Мы свободный народ, салард, и не стоит нас пугать, – промолвил глава дома Амитас. – Сотни лет мы не просили вашего совета и сочувствия и впредь не будем просить.

– Я никого не пугаю. У вас достаточно мудрости, чтобы оценить последствия любых своих решений. Но я был в Харемской обители и видел картину Хомрата. Мир подходит к черте, за которой всех нас ждут хаос и великая война. Ее смрад уже носится в воздухе. Вы уже решили пожертвовать Брианни, нашей любовью ради иллюзии своего спасения, но вы ошибаетесь. Чем больше ягнят вы отдаете волку, тем наглей и прожорливей он становится.

– Кто это говорит? – подал голос Исан`д`Кур. – Представитель державы, которая уже однажды предала виари, оставив один на один с Нашествием. Посланник империи, которая захватила ваши земли. Предавшему единожды нет и не может быть доверия.

– Я уже сказал и готов повторить уважаемому посланнику – я не представляю здесь Ростиан. Я прибыл сюда, как частное лицо. Но если лорд Исан`д`Кур заговорил о предательстве, то почему столько десятилетий сулийцы поддерживают пиратов и работорговцев, нападающих на виари? Почему магистры через своих агентов на Порсобадо пытались завладеть Харрас Харсетта? И если магистры хотят вернуть виари их исконные земли, то с какой целью установили тайные контакты с последователями Триады в Кланх-о-Доре, с людьми в волчьих шкурах, а вернее сказать, с оборотнями, одержимыми Тьмой? Или не ваш прислужник Эмиль де Сантрай сначала собирался устроить побег из имперской тюрьмы некоему Зераму Ратберту, а затем пытался в Харемской обители узнать, где хранится меч Зералина?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, имперец, – с презрением ответил сулиец. – Твои измышления нелепы и необоснованны. Ты безумен, и мне тебя жаль.

– Конечно, эмиссар. Легче всего назвать человека безумцем. Но меч Зералина у меня в руках, а в Нум-Найкорате мы все видели драконов, которые на наших глазах уничтожили орды оборотней королевы Вотаны. Или ты еще не знаешь об этом, лорд Исан`д`Кур?

– Драконов? – переспросил Брискар, явно изумленный моими словами. – Ты сказал – драконов?

– Именно так, капитан.

– Мы все их видели! – воскликнула Элика, стремясь перекричать вобужденный ропот собравшихся. – Они вернулись, это правда!

– Почему мы должны верить этой отступнице, которая служит империи? – воскликнул Варин. – Всем известно, что драконы давно исчезли!

– Подумай сам, Варин, могли бы мы вшестером одолеть сотни вервольфов, пришедших завладеть мечом Зералина? – ответил я. – И какая корысть нам лгать? Элика говорит правду, и я говорю правду.

– И я готов поклясться на мече, что шевалье не лжет! – пробасил Домаш, вскочив с места. – А кто усомнится в моей правдивости, пусть выходит со мной на честный бой во славу нашей Матери!

Начался шум, и главам Совета не сразу удалось добиться тишины. Когда же возбужденный ропот смолк, Варин протянул ко мне руку и сказал:

– Хорошо, пусть так – мы верим тебе, имперец, и твоим товарищам. Пока верим. Но нам не стала яснее твоя цель. Ты прибыл сюда, чтобы обменять меч Зералина на Брианни. Но разве ради этого ты искал клинок? Объяснись, помоги нам понять.

– Признаю, я искал меч по поручению императора, – ответил я. – И я должен был отвезти его в Рейвенор. Но не только империи нужен меч Зералина. Его искала и королева Вотана. И шпионы Суль его разыскивали. Просто мне и моим спутникам повезло больше.

– Все равно непонятно, – Варин развел руками. – Что заставило тебя изменить решение?

– Моя клятва. Древень Урчиль взял с меня клятву, что я передам меч народу виари. И еще он добавил, что в противном случае клинок принесет этому миру смерть, а не спасение.

– Вот как? Тогда ты должен отдать нам меч без всяких условий.

– Конечно. Пусть примет у меня этот меч тот, кто достоин владеть им! – Я взял клинок за лезвие и протянул рукоятью вперед к старейшинам.

Я видел в глазах Варина, что он очень хочет взять меч. И в глазах Брискара читал то же самое. И во взглядах прочих глав домов. Но никто из них даже не шелохнулся. Они были растерянны, и я понял, что победил.

– Ну что же вы? – крикнул я. – Берите!

– Не всякий может владеть этим оружием, салард, – проскрипел один из мистиков. – Меч закален в крови Зералина, и печать Дум-Блайон всегда на нем пребывала.

– Стало быть, только монарх может быть его хозяином, верно? Тогда пусть мудрейшие скажут мне: что случится, если император Ростиана завладеет этим мечом?

– Ответ прост, – сказал старший из мистиков. – Меч Зералина не просто оружие. Он символ верховной власти. Владеющий им будет наречен королем возрожденного Аэрдвиарна.

– Благодарю, – я кивнул мистику. – Теперь смотрите, кто честен с вами – я, добровольно прибывший сюда и готовый отдать вам меч в обмен на свободу своей возлюбленной, или же посланец Суль, ссылающийся на договор, который сами сулийцы не соблюдают. Пусть лорд Исан`д`Кур встанет и скажет вам, почему так упорно сулийцы охотятся за Брианни!

– Ты воин и не знаешь законов Силы, – ответил посланец. – Сила опасна. Только магистры Суль могут контролировать ее. Мы забираем детей арас у Морского народа, чтобы они не причинили зла.

– Отлично, лорд Исан`д`Кур. Тогда почему магистры не требовали у империи выдать им виари Кару Донишин и ее сестру Элику, присутствующую здесь? И в чем причина того, что капитан Эледар Лайтор когда-то скрыл свою дочь от вербовщиков? Ты говоришь, что я всего лишь воин и не знаю законов Силы. Но кое-что мне известно. Я знаю, что означают слова Блаийн О`Реах и Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр!

– Ну и что? – насмешливо кривя рот, осведомился сулиец. – Не понимаю, что ты хотел этим сказать.

– Ты все прекрасно понимаешь, лорд Исан`д`Кур. И вы, – я обвел рукой членов Совета домов, – тоже все прекрасно понимаете. Вы не можете не осознавать последствия. Что случится со всеми нами, если наследница тысячелетней крови владык Аэрдвиарна будет служить магистрам. Никакой меч из пророчеств не спасет вас. Вам вести ваш народ, и на вас ляжет тяжесть принятого решения. Сегодня вы собираетесь отдать живую кровь Зералина заклинателям мертвых из страха перед ними. Верю, что вы хотите любой ценой сохранить мир и спасти свой народ. Но спасете ли вы его? Сейчас, стоя перед вами, я вспоминаю историю своего мира, и говорю вам – никому не удавалось купить собственное благополучие, обрекая невинных на страдания. Выдавая Суль ваших детей, вы не купили себе свободу – вы лишь оттягивали наступление дня, когда на ваши шеи наденут вечное неснимаемое ярмо. И ныне этот день близок. Вы знаете, почему. Я вижу ваши глаза и понимаю, что каждый из вас уже знает, как поступить. Посему мне нечего больше сказать. Лишь повторю слова Брианни, которые она сказала мне в замке Фор-Авек. Ne vai luttea ain martier uthar geh allaihn. Так вот, знайте, что я не отступлюсь от своего, потому что люблю Брианни. Только ради нее я пришел сюда, и буду драться за ее счастье со всем светом. Пока я жив, магистры не получат дитя королевской крови и не сделают из нее чудовище, которое погубит этот мир. Я этого не позволю!

– Самонадеянный юнец сотрясает воздух пустыми и пафосными речами, – засмеялся посланник. – Неужели ты думаешь, что твой детский лепет и твоя щенячья бравада может впечатлить магистров, повелевающих Жизнью и Смертью? Даже если бы за тобой стояли сто тысяч копий императорской армии, Суль никогда не откажется от того, что наше по праву. Ты жалок и смешон, имперец. Ты...

Сулиец осекся, потому что собрание уже не слушало его. Все взгляды были обращены на седоволосую слепую женщину, которые девушки-поводыри вели ко мне. Эзиле подошла так близко, что я невольно сделал шаг назад.

– Это будет скоро, – сказала прорицательница, проведя по моему лицу тонкими и сухими как птичьи лапки пальцами. – Я чувствую смрад порождений Ваир-Анона. Стяги и гербы падают в пыль, от топота коней трясется земля, дым заволакивает небо, и даже звезды кажутся раскаленными углями в черноте неба! Стены городов рушатся, я слышу звон клинков, крики и проклятия. Немного осталось нам, совсем немного! Вот он, берег, куда пристают корабли виари, под луной мерцает броня витязей, и стрелы, сорвавшись с тетив, поют свою песню! Война, великая война утопит наш мир в крови...

– Что ты еще видишь, матушка? – шепнул я.

– Я вижу тебя – человека от семени человека и твою избранницу, виари от семени виари. Вы обнимаете друг друга, а вокруг вас море огня и крови. Языки пламени пляшут у ваших ног, но не касаются их. Боги защищают вас от скверны, да, защищают, ибо любовь живет в ваших сердцах! Я вижу ваши лица и глаза – в них свет и вера. В ее руке ветвь кардалы, а в твоей руке, человек – меч с письменами, начертанными в кузницах Хартанда в те дни, когда мои косы были золотыми, а глаза видели свет утра. Ты клянешься, что не оставишь дитя моего народа в час, когда матери будут бросать детей своих, а отцы отрекаться от сыновей, когда родственные узы будут цениться менее самой мелкой монеты?

– Клянусь, матушка.

– Человек из другого мира, я помолюсь нашим богам за тебя, – Эзиле еще раз провела пальцами по моему лицу, слабая улыбка будто осветила ее восково-бледное сморщенное лицо. – Будьте счастливы.

– Мы будем счастливы!

Я вздрогнул, обернулся – и сердце мое екнуло от радости. Домино стояла в десяти шагах от меня и улыбалась. Рядом с ней стоял капитан Амель Варин.

– Домино! – воскликнул я и шагнул к ней, но она остановила меня жестом.

– Как ты посмела прийти сюда? – загремел Мераль Варин, встав с кресла. – Ты нарушила мой приказ!

– Да, дядюшка, прости, но так было нужно. – Домино подошла ко мне, положила ладони мне на плечи. – Я слышала твои слова и благодарю тебя, мой рыцарь.

– Домино, я...

– Ничего не говори. – Тут она повернулась к главам Совета. – Я всегда гордилась тем, что принадлежу к народу виари. Но сегодня мне стыдно, потому что здесь, на этой площади, я услышала лишь один голос в мою защиту. И это голос человека!

– Ты не смеешь так говорить! – воскликнул Варин.

– Может быть, однажды я пожалею о своих словах. Но не сегодня. – Домино протянула ко мне руку. – Эвальд, дай мне меч.

– Возьми, он принадлежит тебе и твоему народу, – я отстегнул Донн-Улайн с перевязи и подал ей. Домино взяла оружие, вытащила клинок на две ладони из ножен. Солнечные лучи отразились от полированной стали солнечными зайчиками.

– "Калах-Денар и Кланх-о-Дор, земля Улайна, земля Донн, да возвратит их эта сталь в конце веков, в конце времен!" – громко прочла Домино надпись, выгравированную на клинке. – Отец всегда верил, что этот меч рано или поздно вернется к виари.

– Помнишь, ты рассказала мне однажды легенду о Донн-Улайн, – сказал я. – а теперь вот легенда стала явью. Странно, правда?

– Ты все еще хочешь на мне жениться, Эвальд?

– Как никогда.

– Эта любовь может принести много горя нам обоим.

– Это неважно. Я люблю тебя, Домино.

– Я чувствую, как от лезвия исходит жар драконьего огня, – сказала она. – Это правда. И теперь в моем сердце нет чувства обреченности. Я согласна стать твоей женой.

***

День заканчивался, свод неба над океаном окрасился розовым и пурпурным цветом, ветер окреп и развевал штандарты на площади перед башней Гельдавур. Ничего не изменилось на площади, только посланец магистров покинул собрание, мрачный и полный злобы. Я снова смотрел в глаза главам домов, но теперь не видел в них ни вражды, ни подозрительности. Домино стояла рядом со мной, я сжимал ее пальцы. И все, что происходило с нами обоими, казалось мне удивительным счастливым сном.

Мистики обошли нас в последний раз, окуривая дымом священного можжевельника и благовонными курениями, после чего старейший из них возложил на голову Домино легкую и ажурную золотую корону. Сделав это, он поклонился главам домов и отошел в сторону, и тогда Мераль Варин поднялся со своего места.

– Я, Мераль Варин, глава дома Лайтор, старший капитан флота Лайтор, обращаюсь к тебе, Брианни Реджаллин Лайтор, дочь Эледара, дитя моего дома, и вопрошаю тебя – готова ли ты связать себя узами брака с человеком по имени Эвальд Данилов, присутствующим здесь?

– Да, согласна.

– Добровольно ли и окончательно ли твое решение, дочка?

– Да.

– А ты, Эвальд Данилов, готов ли ты связать себя узами брака с девой из народа виари Брианни Реджаллин Лайтор?

– Да, согласен.

– Обещаешь ли ты заботиться о своей жене, защищать ее и хранить, как главную драгоценность твоего дома на всех путях вашей жизни?

– Да, обещаю.

– Тогда благословение предков да пребудет с вами. – Варин громко вздохнул, и его взгляд, устремленный на меня из-под седых кустистых бровей, вдруг потеплел. – И мое благословение тоже на вас, дети.

– Ой, все демоны Ваир-Анона, я сейчас заплачу! – всхлипнула за моей спиной Элика. Поскольку брачная церемония проходила на языке байле, магичка вновь выполняла обязанности моего личного переводчика.

– Отныне вы муж и жена, – провозгласил Варин. – По древнему закону вам надлежит обменяться брачными дарами.

– Сначала моя очередь, – предложил я, снял с шеи амулет Лео де Бургоньера и надел на Домино. Она коснулась сердолика кончиками пальцев, и внезапно покраснела.

– Тебе не нравится мой подарок? – шепнул я.

– Нравится. Но ты уже сделал мне подарок, о каком я только смела мечтать.

– Ты принимаешь дар этого мужчины, Брианни? – спросил Варин.

– Да.

– Хорошо. Теперь твоя очередь поднести свой дар.

Домино поклонилась дуайену, подозвала капитана Амеля и взяла у него Донн-Улайн.

– Вот мой дар, – сказала она, подавая мне меч. – Ты лучше меня знаешь, что с ним делать.

– Я..я не могу! Урчиль хотел, чтобы меч остался у виари.

– Он и останется с моим народом. Потому что теперь ты муж Блайин О`Реах. Ты стал Хранителем Королевской крови.

– Ты принимаешь дар этой женщины, Эвальд? – вопросил Варин, испытывающе глядя на меня.

– Да, – ответил я.

– Да будет так!

Наши с Домино губы встретились, слились в поцелуе, и в этот миг с башни на нас обрушился праздничный рев рогов и труб, смешался с сотнями поздравлений и приветствий в наш адрес. Домаш бросился мне на шею, сдавил в своих звериных объятиях, потом меня поздравлял Ганель, потом Джарем. Все кружилось перед моими глазами, ноги подкашивались, а сердце в груди прыгало от радости так, что хотелось петь. И счастье мое было бы бескрайним, если бы не одно ощущение, которое пришло внезапно и оледенило мою душу, как пронзает неприятным холодом похоронная песня, затянутая на веселом празднике.

Когда я прижал Домино к груди, чтобы поцеловать, флакон с Последним Поцелуем, продолжающий висеть на моей шее под курткой, будто обжег меня холодом.

Почему?

" Эта любовь может принести много горя нам обоим."

Боже милосердный, пусть эти ее слова останутся просто словами....

2. Черный корабль

Это было то самое место, Алтарь Дракона на Мьюре, где мы разговаривали с Домино в ночь перед советом. Ничего здесь не изменилось, только стелящийся по влажной земле и накрывший древние менгиры туман придавал всей картине определенную таинственность. В волнах этого тумана, под полной луной, Элика Сонин напоминала призрак. Ее волосы серебрились в лунном свете, а глаза горели зелеными огоньками.

– Опять Иллюзиариум? – спросил я, шагнув к ней. – И ты больше не принимаешь образ сэра Роберта?

– Теперь мне незачем прятаться под личиной. Это последнее путешествие в Иллюзиариум, Эвальд. Теперь у тебя есть Брианни, и мне не нужно будет водить тебя за ручку. Просто я не нашла другой возможности поговорить, – сказала эльфка с грустной улыбкой. – Я не хочу, чтобы Брианни ревновала тебя ко мне.

– Она не станет.

– Ты плохо знаешь женщин, Эвальд. Не нужно давать твоей жене повода для ревности. Наши отношения огорчают ее, я чувствую.

– Хочешь сказать, что покинешь нашу команду?

– Когда вернемся на материк. Твоя жена обладает Силой, несравнимой с моей.Тебе больше не нужна моя помощь. А вот моему народу она пригодится.

– Я не собираюсь возвращаться в империю.

– Тебе придется. Ты сделаешь это на благо обеих сторон. Я догадываюсь, что задумал Варин – теперь, когда Договор Двадцати Статей фактически разорван, дуайены будут искать союза с империей. Пусть унизительного, пусть неравноправного, но деваться некуда. В одиночку виари не выстоять против Суль. Предвижу, что Варин попросит тебя быть посредником между Рейвенором и моим народом.

– Опять политика, да? Я-то думал, мы все решили.

– Все только начинается, шевалье. Принятое Советом решение удивило, обрадовало и испугало всех. Впервые за много веков мы сделали очень важный выбор. Возвращение меча Зералина, весть о драконах и слова старой Эзиле убедили дуайенов. Честно сказать, мне до сих пор не верится, что нам удалось отстоять Брианни.

– Я говорил, что у нас все получится.

– Ты счастлив?

– Конечно. Ведь мы с Домино, наконец-то, вместе.

– Наверное, это прекрасно, когда рядом с тобой тот, кого ты любишь, – ответила Элика с печалью в голосе. – Мне не довелось испытать этого счастья.

– У тебя все впереди. Ты молода, красива и...

– Не будем говорить о пустом, – оборвала меня магичка. – Наступает время тяжелых испытаний. Скажи честно – ты готов к ним?

– Я видел, как изменились лица многих членов Совета, когда они услышали про драконов. И помню, как отреагировала на мои слова Домино – она была удивлена. Очень удивлена. Она не поверила мне. Мне кажется, что весть о драконах, которую мы привезли на Мьюр, очень сильно повлияла на исход Совета, не так ли?

– Мой проницательный салард! – Элика засмеялась. – Да, в наших легендах говорится, что великие маги прошлого повелевали драконами и могли использовать их мощь в своих целях. В старых рукописях я встречала мысль о том, что магия виари и магия драконов были неотделимы одна от другой. Драконам поклонялись, но еще они были защитниками нашей земли. Этому есть косвенные доказательства: после того, как драконы вымерли, страшные беды обрушились на наши королевства – сначала Нашествие, потом войны с людьми и, наконец, превращение виари в Морской народ, лишенный своей родины. Но мы своими глазами видели, что драконы вернулись. Не потому ли, что исполняется предсказанное Эскаем?

– Ты так по-детски веришь в пророчества, Элика.

– Я хочу в них верить. Очень хочу.

– Быть Гленен-Нуан-Нун-Агефарр – что это значит?

– Сила хаотична и неуправляема. Чем могущественнее маг, чем большей Силой он наделен, тем труднее ему справиться с собой. Словно канатоходец, он обречен идти над пропастью, и любой неверный шаг, любое неловкое действие, может погубить его. Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр – уникальный маг. Наделенный могущественнейшей Силой с самого рождения. Но и особенно уязвимый для нее. Я рассказывала тебе, что в древности виари владели способами обуздания Силы, контроля над ней. Каждый виари с первых лет жизни учился владеть своими способностями и сопротивляться разрушительному воздействию Силы. Старшие маги прекрасно обучали этому молодежь, и Сила не могла причинить вреда ее носителям. Но виари утратили свое наследие, и Сила из блага стала проклятием. Как ты думаешь, почему мы отдавали сулийцам детей-арас? Только ли из страха перед возможным гневом магистров? Нет, Эвальд. Наш народ потерял родину, могилы предков, единство, надежду на будущее – мы были разбросаны по морю, зависели от стихий, наши корабли окружал бескрайний океан, и оставались только воспоминания о былом величии и слабая надежда на то, что однажды мы обретем свою землю. Что придет благословенный день, когда сбудутся пророчества Эская, но она таяла с каждым годом. Нам не на кого было опереться, у нас не было ни друзей, ни союзников. Рождение детей-арас становилось для виари угрозой – что может быть опаснее обезумевшего, утратившего управление своей Силой мага на корабле, с которого невозможно бежать? Магистры Суль знали об этом, они использовали наше несчастье против нас. Империя тоже пользовалась этим, иначе мы с Карой не оказались бы в Рейвеноре, в Охранительной Ложе. Для нас это была трагедия, для них – выгода.

– Что-то я не понимаю тебя, Элика. Если вы не в состоянии контролировать Силу ваших арас, как же это удается сулийцам и имперцам?

– В империи магов не разделяют тысячи миль моря, они все на виду. Каждый маг обязан соблюдать множество правил и запретов, все его действия и поступки контролируют Охранительная Ложа и Инквизиция. Если маг утратил контроль над Силой, отступил от присяги или не выполнил предписания Ложи, его ждет изгнание из Ложи, а затем – смерть или вечное заключение в казематах Ардессы. Что же до сулийцев, то им как раз и нужно, чтобы арас превращались в сосуды темной Силы, посредников между миром мертвых и миром живых. Истинная сила магистров Суль в том, что они могут использовать чужую боль и чужое несчастье себе во благо.

– И тем не менее вы отдавали им детей.

– Не всех, – Элика помолчала. – Были случаи...

– Вы убивали детей-арас?

– Эледар хотел убить свою дочь, но не смог.

– Боже всемогущий! Как вы докатились до такой жизни?

– Ты не смеешь нас судить! – разозлилась Элика. – Страдания, которые перенес мой народ...

– ... не оправдывают убийства детей. Того, что вы отдавали их в собственность злейшим врагам всего живого.

– Нет, нет, нет! – Элика с ужасом смотрела на меня. – Мы всего лишь хотели выжить. Выжить, понимаешь ты это?

– Понимаю. Разумом, но не сердцем.

– Да, мы стремились выжить, – упрямо повторила эльфка. – И выиграть время. Отдавали на съедение чудовищу наших детей, нашу плоть и кровь, чтобы дождаться дня, когда можно будет сказать: "Наши жертвы не были напрасны!" Наступают последние времена, Эвальд. И два пророчества Эская уже сбылись. Ты и Брианни нашли друг друга, и меч Зералина висит у тебя на поясе. А это значит, что дети арас больше не будут умирать от рук своих соплеменников или служить Злу.

– Ты говорила, Домино может стать глайстиг.

– Может. Поэтому ты рядом с ней. Ты в ответе за нее.

От слов Элики меня пробрал лютый озноб. Скажи она, что я болен проказой, я бы испугался меньше.

– Я хочу знать, почему это может произойти, – произнес я, пытаясь побороть дрожь во всем теле.

– Я же сказала тебе – маг всегда ходит над бездной. И горе ему, если он сорвется, и некому будет протянуть ему руку в последний миг. Вспомни, что сказала тебе мать Эзиле.

– Это все, что ты мне хотела сказать?

– Нет, – Элика подошла ко мне, коснулась пальцами моего плеча. – У моего народа принято еще с времен Сухопутной Эпохи считать своим побратимом всякого, кто пролил свою кровь за землю виари или на палубу их корабля. Помни об этом, Эвальд, может пригодиться.

– Что-то в твоих словах сквозит безнадега. Элика. Будто мы никогда больше не увидимся.

– Я бы хотела стать для тебя чем-то большим, чем просто спутница, – Элика подняла руку, провела тыльной стороной ладони по моей щеке. – Ты мне понравился, Эвальд. Но я уже говорила тебе об этом. И понимаю, что твое сердце занято. И я не хочу ломиться в него силой или хитростью.

– Я...я даже не знаю, что и сказать.

– Ничего не говори. Я благодарна тебе – ты изменил мое мнение о салардах. И ваша с Домино любовь дает мне надежду. Большего мне не нужно.

***

На четвертое утро после совета корабли виари начали покидать бухту Мьюра. И в наш шатер пришел посланник от Мераля Варина.

– Дуайен ждет тебя, арас-нуани, – сказал он и добавил, обращаясь ко мне. – И тебя тоже, фламеньер. А вы, – обратился посланник к Элике, Домашу, Ганелю и Джераму, – останетесь здесь.

Следуя за посланником, мы прошли на берег – здесь было ветренно, холодно, пустынно, беспокойные воды бухты казались под пасмурным небом серее свинца. Нас ждала лодка с корабля капитана Руэля Орфина. Я помог Домино сесть в лодку, и мы поплыли к кораблям, стоявшим у самого выхода из бухты.

Большая часть кораблей уже покинула залив, оставалось лишь несколько ледоров и суда сопровождения.

Я уже не в первый раз видел корабли виари, дважды путешествовал на их борту, но так и нашел им аналогов в нашем, земном кораблестроении. Наверное, если брать их размеры, надводные очертания и парусное вооружение, виарийские корабли ближе всего к португальской каравелле-редонде или галеону. У каждого дома была своя раскраска бортов кораблей – например, бело-зеленая у клана Лайтор, или черная у Ларадас, плюс вымпелы и фонарики на мачтах и геральдические знаки на бортах. Поскольку я с детства обожаю парусные корабли, то, конечно же, такое величественное зрелище, как десятки парусников в одной бухте, не могло не произвести на меня самое сильное впечатление. И почему-то подумалось, что негодяй Дуззар кое-в-чем был прав – власть в Империи принадлежит людям, мягко сказать, недальновидным. Хотели бы, давно заполучили союз с виари, прекрасными моряками, кораблестроителями и магами. Плюс большой быстроходный флот, ведомый прирожденными моряками, равных которым нет. И если мне не удастся образумить императора...

– О чем ты думаешь? – Домино провела пальцами по моей щеке.

– О кораблях. Как красиво!

– Ты напряжен, я чувствую.

– Пустяки, любовь моя. Все замечательно.

– Хочу сказать тебе – думай, что отвечаешь Варину, – зашептала Домино. – Он ужасно не любит, когда ему возражают.

– Как ты думаешь, о чем он хочет говорить с нами?

– Не знаю.

– А я знаю, – я поцеловал ее в губы. – О том, как я тебя люблю.

– Я же серьезно, Эвальд!

– И я серьезно.

"Морской демон", флагман дома Лайтор, стоял последним в ряду кораблей у выхода из бухты. Он был крупнее прочих судов виари – наверное, метров шестьдесят в длину, и борта его возвышались метров на семь над водой. Лодка подошла к судну, и с палубы нам кинули веревочную лестницу.

– Помочь тебе подняться? – спросил я Домино, но тут понял, какую глупость сказал – дочь Морского Народа не нуждалась в моей помощи. Для нее подняться по такой вот раскачиваемой ветром лесенке было так же легко, как для меня использовать лифт.

– Заботливый мой! – шепнула Домино. Я заметил, что Руэль Орфин удыбнулся.

Моряки на палубы встретили нас любопытными взглядами. Мы прошли на корму: здесь посланник пригласил нас войти внутрь надстройки, и мы оказались в кают-компании. Варин был не один – рядом с ним за столом сидели еще двое старейшин из тех, что были на Совете. Еще один виари стоял у дальней стены, скрестив руки на груди. На столешнице перед Варином лежал какой-то округлый предмет, накрытый расшитой тканью.

– Шевалье, – поприветствовал меня глава дома Лайтор.

– Милорд, – я кивнул. – Вы звали, мы пришли.

– Присядьте на лавку. И ты садись, дочка, – добавил Варин, обращаясь к Домино.

Он не сразу начал разговор – довольно долго молчал, будто собирался с мыслями. Я терпеливо ждал. Подумал, что беседа пойдет об очень важных вещах, и не ошибся.

– Странно это, – внезапно сказал дуайен.

– Что странно? – не понял я.

– Никогда прежде мир не знал брака, подобного вашему. Ни в одной хронике о таком не говорится.

– Значит, мы первые, – я взял руку Домино и пожал ее пальчики. Она улыбнулась. – И это честь для меня.

– И ответственность великая, – проскрипел один из старейшин.

– Именно так, милорд, – ответил я, глянув старику прямо в глаза. – Величайшая.

– Решение Совета многое изменило, – заговорил Варин. – Даже для меня оно стало неожиданным. Поэтому нам необходимо поговорить, шевалье Эвальд. И твоя жена должна присутствовать при нашей беседе, ибо все сказанное касается и ее тоже.

– Я слушаю вас, милорд.

– Не думаю, что мне стоит рассказывать о прошлом виари. О том, как мы стали народом без земли. Наверняка тебе об этом многое известно. Теперь важнее будущее, и оно представляется мне тревожным и неопределенным.

– Будущее всегда лишено определенности, – ответил я. – Но разве это повод для тревоги?

– У моего народа есть поговорка: "Буря дня грядущего всегда опаснее уже пережитого шторма". Принятое Советом решение привело в бешенство посланника Суль. Вскоре о нем узнают магистры, если уже не узнали.

– Отвечу тебе, милорд, поговоркой моего народа: "Делай, что должно, и будь, что будет". Или ты сожалеешь, что Совет не прислушался к тебе?

– Ты юн, салард, и не научился владеть своими чувствами и своим языком. – Дуайен спесиво сжал губы. – Я верю, что ты любишь Брианни, и на Совете все услышали голос твоей любви. Но вправе ли мы были рисковать жизнями всех виари, чтобы спасти одну жизнь?

– Сожалеешь о том, что вы не отдали коршунам цыпленка? – Я начал злиться. – Если ты хотел посетовать на это, не стоило приглашать меня сюда.

– Эвальд! – Домино положила мне ладонь на руку.

– Да, ты молод, – продолжал Варин, будто не слышав моих слов, – и еще, у тебя нет своих детей. Ты не знаешь, что такое ответственность за свой дом, за своих близких. Однажды ты поймешь нас, стариков. Надеюсь, что поймешь.

– Я люблю Домино и отвечаю за нее. И все, что я говорил, повторю и сейчас. Совет принял единственное верное и честное решение. А что до Договора Двадцати Статей – пусть сулийцы подотрут им зад. По правде сказать, они делают это постоянно, только вы им почему-то верите.

– Разрыв Договора означает войну с Суль.

– А разве она уже не идет? Я прибыл из страны, которая не воюет с Суль, но это не значит, что мы живем в мире. И терванийцы могли бы сказать тебе то же самое, милорд. Я видел, что агенты Суль сотворили в Баз-Харуме, Лашеве, и совсем недавно столкнулся с их происками уже в Железной Земле. Я не верю в мир с сулийцами – они не будут его соблюдать. И знаешь почему, милорд? Между Жизнью и Смертью не может быть мира. Магистры Суль – это Смерть. Тот, кто служит Суль, будет служить Смерти.