Текст книги "Зодчий. Книга III (СИ)"

Автор книги: Андрей Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

– Зачем мы здесь? – Панова озиралась по сторонам с подозрением. Недра Апраксиного Двора место не для слабонервных людей, но мне нужно было именно сюда. Я уверенно лавировал между лавок с товарами из различных стран. В основном контрабанда, и происхождение большей части местных предложений было весьма мутным.

Однако простые люди шли сюда без ропота. Цены решают всё. Здесь они всегда оставались ниже, чем где бы то ни было.

Я свернул в узкий переулок, еле разминувшись с широкоплечим и пузатым мужчиной в чалме. Тот запыхтел возмущённо, но я щёлкнул пальцами, высекая огонь, и конфликт сразу угас. Весьма разумное решение. Зачем спорить с одарённым, когда можно не спорить?

– Сколько у вас аспектов, Михаил Иванович? – не удержалась Александра после этого инцидента. Опустила руку, которой потянулась к кобуре.

– Все, что есть – все мои, – уклонился я от прямого ответа. – Сюда!

Мы миновали пахнущую пловом закусочную, где расслабленного вида неофит огня колдовал над огромным чаном, контролируя стихию так, чтобы пламя было равномерно распределено по поверхности. На лбу кудесника выступила испарина от напряжения и жара. Следующий отворот, и здесь запахнулась пола палатки с оружием из Непала. Очень нехорошие клинки, надо сказать, и под запретом во всём цивилизованном мире. Однако здесь их всегда можно было приобрести за приемлемые деньги. Если знать, с кем прийти и куда. Напряжённый взгляд охранника не слезал с нас, пока мы не нырнули в следующий проход между палатками.

Через несколько минут мы пришли туда, куда нужно.

– Боже… – выдохнула Панова. Спутница увязалась за мной, не зная чем убить время в столице. И в одиночестве оставаться не хотела. Я же не возражал против прелестной компании, но сразу предупредил, что у меня есть кое-какие дела. Она обещала не мешать.

– Вот оно, – с напускным равнодушием сказал я. Здесь нельзя показывать интерес, хотя у меня внутри всё дрожало от нетерпения. – Земля обетованная для ценителей!

– Это? – почти с омерзением проронила Александра. Её деловой костюм в местных реалиях был максимально нелеп. Она оглядела ряды, где прямо на земле расположились сколоченные из досок прилавки, покрытые клеёнкой. – Михаил Иванович, это же барахолка!

– Блошиный рынок, госпожа Панова! – важно заметил я. – Сокровище!

Это место я выделил ещё когда учился. Потому что для моих планов это была золотая жила. Ведь то, что относят в антикварные магазины, часто имеют очень презентабельный вид. Всё отреставрировано, начищено, накрашено и, несомненно, обладает нужным Эхом. Куча людей поимеют деньги за работу с безделушкой, ищущей богатого ценителя, и каждый захочет свой кусочек. Поэтому товары такие стоят, как лопасти вертолёта! Блошиный рынок – совсем другая история.

– Надеюсь, вы мне поможете? – спросил я у Пановой, даже не глядя на девушку. Мой взгляд уже выцепил несколько потенциально полезных находок.

– Чем⁈

– Вы мне нужны исключительно как человек, у которого есть две руки, – улыбнулся я спутнице. – Обещаю сильно вас не нагружать, но поверьте, пустыми мы отсюда не уйдём.

Я подошёл к первому прилавку, изучая товары. В основном барахло. Нашлась старая чашка с Эхом второго ранга, тусклая заколка с первым уровнем. Продавец сидел на раскладном стуле и наблюдал за мной через смотровую щель полуопущенных век. Он совершенно точно понимал, что ничего ценного у него на продажу не имеется, и потому просто коротал день.

Александра же заинтересовалась литой фигуркой древнего русского воина. Металлическая лошадь встала на дыбы, и с неё указывал куда-то сломанной конечностью бородатый витязь. Состояние фигурки аховое, да ещё и штамповка. Даже не окрашенная никогда не была.

– У папы такой был, – тихо проговорила Панова и потом отложила солдатика в сторону. – Какое же старьё!

Продавец не дрогнул. Он привык и к худшим вердиктам, а я пошёл к следующему прилавку. О, чего здесь только не было. Старинные часы, размером с гроб; кожаные древние ботинки, начищенные, но протёртые на складках; садок для рыбы; колесо из-под велосипеда; набор деревянных линеек.

– Сколько? – спросил я, указав на страшненькую тряпичную куклу с одним глазом.

– Рупь, – ответила старушка, продающая чью-то авторскую работу, осевшую в их семье, наверное, очень давно и никогда не видевшую ни одного человека, понимающего ценность Эха.

Я молча положил монету в морщинистую ладонь и сунул игрушку в пакет. С женщинами в таком возрасте не торгуюсь, чего жадничать. Люди здесь не от хорошей жизни сидят. Впрочем, некоторые получают истинное удовольствие от торгов и готовы нести из дома последнее, лишь бы почувствовать радость спора.

За час неторопливого прохода мне удалось найти около десятка небольших предметов, из которых самой ценной находкой оказался триптих с Эхом пятого ранга! Потемневший, выцветший, явно полежавший в воде – выглядел он совершенно непрезентабельно. Но для моих целей прекрасно годился.

Торговец будто понимал ценность предмета и сначала запросил аж десять рублей. Но, в итоге, отдал за два. И всё равно каждый из нас ушёл с уверенностью, что провёл выгодную сделку.

Когда мы покидали недра Апраксина Двора, то выглядели как молодая пара, выбрасывающая на помойку бабушкино барахло. Оперуполномоченная неуклюже, но безропотно, несла две картины неизвестного, но талантливого мастера, я же тащил тяжёлый пакет с различным барахлом, а во второй руке сжимал ржавый тромбон. Не знаю, откуда там Эхо. Может, талант создателя, а может, того, кто на нём играл. В любом случае, мне эта вещица нужнее. Тем более что недорого.

Далеко идти не пришлось, отделение имперской почты располагалось совсем рядом, и оказавшись внутри чистого, светлого государственного заведения, я минут за пятнадцать оформил все покупки в посылки и отправил груз в Томашовку, с доставкой к Паулине, так как мой дом, как и множество других строений, в официальную базу ещё не попали. Стройная красавица в форменной одежде клятвенно пообещала, что уже четвёртого июля всё будет доставлено в целости и сохранности.

Думаю, я в это время буду дома. Положу всё в чулан, запитаю и добавлю поселению мощности. Мелочи, но тот же Исаакиевский собор тоже начинался с момента, когда сотни немытых мужиков месили грязь под ногами, роя котлован.

– Вы очень странный, Михаил Иванович, – сказала Александра, когда мы закончили. – Зачем вам этот мусор?

Я лишь улыбнулся, посмотрел на часы. Время обеда!

– Тут рядом есть прелестный ресторан бурятской кухни, куда я собираюсь пойти откушать, – я посмотрел на спутницу. – Вы не проголодались? Походы по магазинам женщин не выматывают, знаю. Но этот магазин был специфический.

Она помотала головой:

– Нет, я не голодна.

– Что ж… В таком случае, вы можете выпить чаю. А я очень хочу настоящего бухлёра!

– Вы так праздно проводите время! – осуждающе покачала головой Панова. – А мы ведь здесь не ради вкусной еды и странных покупок.

– Я ни в коей мере не призываю вас наслаждаться жизнью, госпожа оперуполномоченная. – защищаясь поднял я руки. – Волнуйтесь на здоровье. До встречи с Васнецовым ещё восемь часов, как раз насладитесь. Однако рекомендую последовать моему примеру.

Она не удержалась от улыбки.

– Вы такой… Странный… – повторила моя спутница и поправила волосы. – Что такое бухлёр?

– Бульон с огромным куском отварной говядины. Картошечка, зелень. И обязательно свежий репчатый лук, который надо порезать отдельно и бросать в суп, когда его ешь.

– Звучит ужасно, – со скепсисом отметила она.

Но когда мы засели в уютном семейном ресторанчике и я сделал заказ – Панова всё-таки не удержалась и взяла себе на пробу совсем небольшую порцию. И уже после первой ложки закатила глаза от наслаждения и блаженно простонала:

– Какое чудо!

Кажется, этот суп помог оперуполномоченной расслабиться и не переживать о предстоящей встрече. По крайней мере, до ночи Панова о Васнецове не вспоминала.

Князь на самом деле приехал. А я до последнего момента ожидал всего что угодно. Наиболее безобидный вариант был тот, где его сиятельство просто не появляется. Степень близости Александра Сергеевича с председателем Специальной Комиссии мне не известна. Вдруг проректор чуточку прихвастнул, а? Ну и мной допускался даже самый неприятный ход событий, если из проезжающего мимо автомобиля нас с Пановой попросту расстреляют. Конечно, на этот счёт у меня нашлась бы парочка сюрпризов, однако осадок бы вышел неприятный.

К счастью, обошлось. Дорогой «Иноходец» остановился напротив ворот в ноль часов и одну минуту. С переднего сидения вылез одарённый, чью силу я оценить сразу и не смог толком. Мужчина мазнул по нам взглядом и отошёл чуть в сторонку, наблюдая за окрестностями. С заднего сидения выбрался ещё один охранник, и, наконец, на мостовую ступил сам князь Васнецов. Худой, болезненного вида человек, разменявший седьмой десяток лет.

Он опирался на трость, чуть прихрамывая. Цепкий взгляд светлых глаз выдавал человека сильной воли и привыкшего отдавать приказы.

– Слушаю вас, – проговорил он. Панова вытянулась по струнке, бросила на меня короткий взгляд, а затем быстро протараторила:

– Ваше сиятельство, я Александра Панова. Оперуполномоченная комиссии по делам Скверны. В ходе оперативно-розыскных мероприятий мною…

– Ближе к делу, – прервал девушку князь. – Я очень устал. Вы прыгнули через голову, барышня. Я хочу понять: стоило ли оно моего времени. И я надеюсь, что оно того стоило.

Девушка шагнула к председателю Комиссии, в воздухе пахнуло магией, хотя оба охранника Васнецова не пошевелились. Однако у меня от мощи на шее волосы дыбом встали. Это ведь даже не Ткачи, получается? Арканисты? Оба⁈ Колыхание сил прошло в течение секунды, а значит, телохранители посчитали, что князь в безопасности.

Александра протянула Васнецову слепки. Мужчина взял их. Инициировал первый, несколько секунд стоял неподвижно, а затем тяжело вздохнул. Потом принялся за второй.

– Да… – Васнецов поиграл желваками. – Это я забираю.

Он сунул слепки себе в карман. Рядом с ним оказался охранник, который вышел первым и с почтением протянул телефон. Князь взял трубку, не отрывая взгляда от Пановой.

– Дорогое сердце, посмотри, где сейчас Шибанов? – сказал Васнецов, едва дозвонился до неизвестного нам человека. Князь выслушал ответ собеседника и нахмурился:

– Что значит – не знаю? Ты должен знать. Как понять пропал⁈ Тебе напомнить про бюджеты, которые были выделены на проект доступности комиссаров?.. Вместе же продавливали… И что⁈ Что значит, мне тоже было надо⁈ Твой отдел этим занимается!

Не знаю, с кем говорил Васнецов, но совершенно точно, не с простым клерком.

– Хватит спорить. Мне он нужен кровь из носа, Лёня!.. Да, это важно… Да, это не терпит… Ты почему со мной споришь? Знаю, что ночь. Речь идёт о государственной измене, а не о твоих паровозах в преферансе! Да, его зовут Шибанов. Спасибо.

У меня отлегло от сердца, и я заметил, что Панова чуть пошатнулась. Тоже переживала, что сейчас за такие открытия её отправят по кусочкам на корм невским рыбам, а теперь вся воля испарилась.

Князь повесил трубку. Всё это время он не сводил взгляд с девушки.

– Значит так, госпожа Панова. Вам нужно исчезнуть, пока я не разберусь. У вас есть где спрятаться?

– Спрятаться? Но… Зачем? Я ведь представила доказательства.

– Девочка, – смягчился Васнецов. – Ты слишком молода и красива, чтобы случайно где-нибудь погибнуть, пока я не разворошу это чёртово гнездо, организовавшееся на моей груди. Не заставляй меня повторять, потому как иначе я не посмотрю, что за вас просил Александр Сергеевич и упеку по программе защиты свидетелей. В Якутск, например. Будете разбирать конфликты в лесодобывающей артели.

– Я могу вернуться в Ростов… Но, я ведь должна работать, ваше сиятельство! Комиссия же…

Князь кашлянул, с намёком.

– У меня найдётся домик в Томашовке для вас, госпожа Панова, – сказал я. – В зоне покрытия Конструктом. Охраной обеспечу.

Васнецов бросил:

– Вот и решили. До свидания.

Он почти сел в машину, но остановился.

– Госпожа Панова, уверяю, этот поступок не останется незамеченным. Благодарю за службу.

– Рада стараться!

«Иноходец» отъехал, и уже через миг Панова оказалась у меня на шее, и я почувствовал её губы на щеке. После поцелуя девушка отстранилась и со сверкающим взглядом воскликнула:

– Миша… Михаил! Вы меня спасли! Вы… Я не знаю, как вас отблагодарить. За то, что вы сделали. За то, что предложили помощь. За всё!

– Сочтёмся, – я посмотрел на часы. – Ночной поезд в Минск отправляется через сорок минут. Мы ещё можем успеть.

– Я сделаю всё, что вы скажете! Хотите успеть – значит успеем!

Она вся раскраснелась.

– Только мне нужно сделать один звонок перед этим, – заметил я. – Подождите, пожалуйста.

Проблема с Шибановом почти решена, но оставалась одна маленькая деталь. Я отошёл на несколько шагов, наблюдая за тем, как счастливая Александра кружится, раскинув руки в сторону и запрокинув голову. И набрал Дигриаза.

* * *

Шибанов открыл глаза и испуганно огляделся. Вокруг темнота. Темнота и звёзды. Боже, звёзды! Свет! Наконец-то! Ему показалось, что он целую вечность куда-то падал. Падал, орал, в кромешной тьме, не понимая, как оказался в этом небытии!

Причём, всё случилось так резко. Так внезапно! Ведь до этого он просто сидел в этой дыре, в Томашовке, ожидая реакции Баженова, когда вдруг наступила темнота. Хаиров за миг до этого момента дёрнулся, да, а потом непроглядная тьма.

Почему так холодно? И почему всё чешется? Шибанов попытался пошевелиться и ткнулся во что-то мокрое ногой. Руки были связаны за спиной, и когда он попытался дёрнуться, то услышал сдавленный стон.

– Хаиров? Смирнов? – просипел старший комиссар, выворачивая шею. Вокруг зудели комары, рядом журчала река да голосили лягушки.

– Владимир Тарасович, где мы? – ответил Смирнов. – Как чешется! Ай! Больно! Я падал. Я падал целую вечность. Вы кричали! Я кричал. Все кричали.

Пятка попала в промежность Шибанову, и он всхлипнул от боли и неожиданности прикосновения к сокровенному. Где его одежда? Почему он совершенно голый⁈ Почему в него упирается другой голый мужик⁈

– Что произошло? Хаиров?

Снова пинок.

– Кто это⁈ Убью!

– Простите, Владимир Тарасович, – сказал младший сержант откуда-то сзади. – Я не могу пошевелиться, чтобы вас не задеть.

Несколько минут Шибанову потребовалось для того, чтобы понять: он крепко связан с двумя подельниками, и все они втроём лежат на берегу реки, сплетённые так, что за картинки с подобными изображениями легко можно было бы отправиться в застенок по нехорошим обвинениям. А ещё под его ногой шевелилось что-то мерзкое и липкое. То ли червяк, то ли ужик.

– Что произошло⁈ Баженов⁈ Это был Баженов? – Шибанов задёргался, отчего запищал от боли Хаиров, и в пах старшему комиссару снова прилетела пятка.

– Владимир Тарасович, не делайте так, – проскулил лягнувший его подельник.

– Свет! Свет! – подал голос Смирнов и заорал. – Люди! Помогите! Мы здесь!

Шибанов попытался повернуться, но он видел только чёрную реку. А потом в воде появилось отражение проблесковых маячков.

– Всё, мужики. Это наши, – сказал Смирнов. – Наши! Нашли! Не зря на вас метку ставили, Владимир Тарасович! Нашли, слава богу!

– Хана тебе, Баженов, – прошипел Хаиров.

Шибанов молчал. Он смотрел на приближающиеся маячки и всё понимал. Одна машина. Две. Три.

– Погодите, это же не наша «люстра» на машине. И это не полиция. Это же… Чёрт! Чёрт! – Смирнов задёргался, и его подельники взвыли от боли. – Это особисты, Владимир Тарасович!

Старший комиссар, а теперь, очевидно, бывший старший комиссар, не ответил. Он и без комментариев связанных с ним помощников всё понял.

Глава 8

– Я так виновата, Михаил, – только и сказала Паулина, когда я вошёл в её кабинет. Хозяйка трактира сидела у себя за столом, такая же нарядная, как и всегда. Но даже с порога было видно: Князева пыталась замаскировать следы побоев, и несмотря на все женские таланты работать с косметикой – полностью спрятать не получилось. М-да, Шибанов постарался, конечно. Жаль, что мне не довелось самому им заняться.

Я молча прикрыл за собой дверь, прошёл к тяжёлому письменному столу Паулины. Взял стул и, повернув его спинкой вперёд, плюхнулся сверху:

– Стоило мне уехать, как всё пошло наперекосяк, – вздохнул я. – Как ты себя чувствуешь?

– Униженной и оскорблённой, Миша! – деланно возмутилась Князева. – Миша! Что за вопросы? Раз я ещё дышу, значит, жизнь удалась. Так говорила моя мама и я склонна с ней согласиться.

– Спорное заявление, но такой оптимизм мне нравится, – покачал я головой. – Если тебя это утешит, то Шибанов своё получил.

Паулина стал ледяным и колючим:

– Где он?

– Где-то в подвалах особого отдела по работе с такими ублюдками. Поверь, ты ему не позавидуешь.

– Как ты это провернул, Миша? – вдруг поинтересовалась Паулина. – Как ты это сделал?

– Сделал – что? – не понял я.

– Освободил меня! Ты не в себе, Мишка-Мишенька-Мишаня⁈ Это ведь было так, словно подул ветер. Они просто исчезли. Я помню только, как разлетелась в щепки дверь в подвал, и тут вонючий помощник Шибанова просто испарился. И верёвки упали.

– Хм… – нахмурился я.

– Это был не ты? – поняла Паулина, и её красивые глаза округлились от изумления.

– Ты не знаешь, куда исчез Билли? – не ответил я на её вопрос. – Не могу с ним связаться.

– Твой чудаковатый американец? Он как-то с этим связан?

– Ты сама его видела, как он мог подобное провернуть? Это ведь обычный гуляка-авантюрист, – Дигриаз вряд ли хотел бы, чтобы я сейчас всем рассказывал о его талантах и умениях.

Князева смотрела с сомнением, очевидно желая что-то сказать, но не решаясь.

– Что? – подогнал я девушку.

– Ты знаешь, что он говорит так, как не говорят в Америке? – спросила она. – Он совершает много ошибок в своих речах. Слишком много. Слишком грубых. Твой приятель не тот, кем себя рисует.

– Пусть так. Мы все порою не те, за кого себя выдаём. Значит, не знаешь? – задумчиво поинтересовался я.

– Прости, – вздохнула Паулина. – Я могу поспрашивать у своих птичек, раз тебе это так важно. У него комната на месяц арендована. Девочки говорили, что там какой-то бардак был, но он ведь творческий человек, как я понимаю. Всё время что-то пишет, пока есть. Так что, спросить?

– Нет, не надо. Сам поищу.

Я подошёл к девушке, нежно коснулся синяка. Паулина пристально смотрела мне в глаза, не пытаясь отстраниться.

– Поднимать руку на твою красоту есть смертельный грех, – заметил я.

– А если бы я попросила? – дёрнула бровью Князева и села так, чтобы показать декольте.

– Боюсь, у меня не настолько продвинутые понятия в отношениях, прости, – улыбнулся я.

Князева деланно вздохнула, мол, какое горькое разочарование, а затем добавила:

– Мне кажется, есть ещё что-то у тебя ко мне, Миша. Говори.

– Обожаю умных женщин, – не стал скрывать я, – но…

– Все вы так говорите, что вам нравятся умные, а не красивые, а потом прячетесь в кусты, – деланно вздохнула Паулина.

– … но я приехал в Томашовку полчаса назад, – продолжил я. – В поезде спал сидя. Потом гнал сюда шесть часов за рулём, запихав в себя сосиску в тесте и литр кофе. Я даже не сходил в душ, сразу к тебе пришёл. Думаешь, это было просто так?

– Миша! Только не говори, что у тебя любовь! – нахмурилась Паулина. – Ты разобьёшь мне сердце!

Я усмехнулся, но ничего не сказал. Но и не пошевелился.

– Выкладывай, – сделала широкий жест девушка.

– Мне нужно порченое золото, – произнёс я. – Много. Всё, что сможешь найти.

Хозяйка трактира посмотрела на меня, как на блаженного.

– Но зачем⁈

– Это дело десятое. Потом, когда расскажу, ты просто ахнешь. Но сейчас найди мне всё, что сумеешь. На всех ваших аукционах, во всех скупках. Сможешь?

– Дело нехитрое, Миша, – Паулина выглядела ошеломлённой. – Раз ты просишь, то сделаю. Но если я начну скупать всё подряд, это вызовет вопросы!

– Значит, сделай так, чтобы их не было.

– О! Спасибо! Ты меня просто спас этим советом, повелитель Очевидности, – она откинулась на спинку, запрокинув руки за голову, отчего тело соблазнительно выгнулось. – Хорошо, Миша-Мишка-Мишенька. Ты купил меня интригой. Сделаю. Но платить будешь ты.

– Разумеется. С деньгами проблем нет.

Правда, сначала надо дойти до Фермы Кристаллов. А ещё лежит несколько даров от Нямко. Всё в дело пущу.

Черномора я вызвал ещё на лестнице трактира. Сбежал по ступеням вниз, и сиреневый смайлик плыл рядом со мной.

– Хозяин, я так рад, что вы ещё живы. Меня воодушевляет каждая лишняя минута вашего существования, – отрапортовал ИскИн. – И пусть её конечность необратима, я учусь ценить каждый миг вашей мимолётной биологической функциональности. Людишки так скоротечны.

– Мне нужно последнее известное тебе местоположение барона Уильяма Дигриаза, дай мне все его перемещения до выхода с территории Конструкта, а также предоставь мне видеоотчёт момента освобождения Паулины Князевой.

Билли ни разу меня не подвёл, и помог там, где никто больше не смог бы. Однако, в нём было слишком много загадок. Я вышел на улицу, посмотрел в сторону таунхаусов. Панову заселил в последний свободный домик, надо теперь продолжить квартал дальше по холму.

– Господин Зодчий, – послышалось справа. Уже знакомый мне представитель торговой сети бросился ко мне с пачкой бумаг. – Как здорово, что я вас застал!

– Данные готовы, Хозяин! – отчитался Черномор, и я вывел все возможные видеопотоки перед собой. Поднял руку, останавливая управляющего.

– Я хотел сказать, что у нас уникальная сделка, ваше благородие, – не послушался тот. – Руководство компании пошло на…

Я резко дёрнул рукой, обрывая речь и всматриваясь в видимые только мне экраны. Да, массивы данных теперь собирать будет сложнее. Зато выборка станет лучше.

Парень из «Ай да Товары» смиренно застыл, ожидая команды. А я всё изучал перемещения приятеля, и нельзя сказать, что американец вёл себя как-то странно. За полчаса до того, как Билли резко собрался и двинулся на юг, через Томашовский холм, в сторону земель Скоробогатова, он занимался тем, что рвал в мелкие клочки рукопись.

Барон в сердцах сбросил со стола в своей комнате пачку бумаги, потом поломал ручку и, в конце концов, плюхнулся на кровать прямо в одежде. Билли закинул ноги на ногу и, массируя виски, уставился в потолок. На лице американца появилось отсуствующее выражение, которое вдруг сменилось гримасами, будто бы он по ролям разыгрывал какой-то диалог. Ох уж эти муки творчества. Вдруг пиликнул телефон барона. Уильям схватил его, глянул на экран и тут же вскочил. Собрался, окинул на прощание комнату быстрым взглядом и вышел.

После чего пешком двинулся на юг через холм. В земли Скоробогатова. Внезапно.

Представитель «Ай да Товаров» нетерпеливо кашлянул, но даже съёжился под моим гневным взором.

– Простите, – выдавил парень. – Не смею отвлекать!

– Выведи экран телефона, – приказал я Черномору и уставился на строчки:

«Уйчрщ Ъркцтхы цфыцйтхящ л Щсхтъфхящ. Лоъ тьфхтзхящ».

– Кажется, это шифр! – мордочка искусственного интеллекта стала белого цвета. – Как в шпионских романах! О, простите, Хозяин. Вечно я ни к месту со своими комментариями.

– Расшифруй.

Смайлик снова поменял цвет.

– Боюсь, во мне нет таких модулей, Хозяин… Я ведь очень несовершенный. Я не могу выполнять такие функции. Мне так жаль. О, почему я такой…

Я же ещё раз промотал события в трактире, когда Дигриаз явился за Шибановым. На одном экране отмотал изображение, где барон приблизился к «Логову Друга», а потом сел на лавочке рядом с ним. Американец удобно устроился, с улыбкой щурясь на солнце. Так, ничего подозрительного. А что там в зале?

Ровно в тот же миг людей оттуда просто сдёрнули. Вырезали из реальности. В течение секунды исчез сначала Шибанов, потом Хаиров, а потом дверь в подвал будто взорвалась и растворился Смирнов. Всё это время американец сидел у себя на лавке с блаженным видом. Правда, мне показалось, что изображение несколько раз дёрнулось, будто был монтаж съёмки.

– Замедли.

Да, точно, Дигриаз «моргнул», пропав на миллисекунды, и чуть изменил положение левой руки. Руки, на которой покраснели костяшки.

– Ещё медленее, – попросил я.

– Простите, больше не могу. Снова подвожу вас… Хозяин, замените меня. Я недостоин вас.

Впрочем, мне было достаточно того, что я увидел. Хм… Это точно тот человек, который по лесу нелепо прыгал во время боя с сыновьями Фурсова? И он же получил тяжёлое ранение огненным зарядом во время схватки с Керном⁈ Я всмотрелся в лицо Билли. Такие умения, которые показал Черномор, рядовому хрономанту недоступны.

Кто ты такой, Уильям Дигриаз? И куда ты направился?

– Как только он появится на моей территории, то немедленно дай мне знать.

– Конечно, Хозяин! Но… Позвольте одну просьбу. Не хочу вас смущать или же как-то расстраивать…

– Говори.

– Я не смогу выполнить вашу просьбу, если вы будете находиться за пределами Конструкта. Я уже испытал сложности во время организации коммуникаций между мной и вами, ваш телефон был долгое время недоступен, и я мои фоновые процессы в течение суток пытались выйти с вами на связь. Сейчас после беглого анализа вашего телефона я знаю причину. Вероятно, произошла техническая и неполадка, и модуль внешней связи был заблокирован. Мы должны устранить причину незамедлительно, Хозяин!

Да, точно! Я же тебя забанил!

– Кстати, об этом. Если звонок был сброшен, это значит, что-либо тебе потом перезвонят, либо надо позвонить позже. Через пятнадцать минут, понял? Не через секунду, а чуть дольше.

– Простите, Хозяин, – снова порозовел Черномор.

– А теперь ступай. И подготовь мне отчёт всего интересного, что произошло за последние сутки.

Я улыбнулся представителю «Ай да Товаров».

– Простите, очень много дел. Что вы хотели?

– Наша компания будет рада заключить с вами контракт на предложенных вами условиях, – он протянул мне бумаги. – Вот вам макеты договора для ознакомления. Но мы можем подписать всё прямо здесь и сейчас!

В руках парня появилась ручка и планшет.

– Не сегодня, – остановил его я. – Не люблю спешки. Дайте мне время до завтра, на ознакомление.

Знаем мы эти маленькие примечания в договорах.

– Конечно, ваше благородие, – старательно не показал разочарования парень, а я поспешил к себе. Очень хотелось в душ.

Проходя мимо Конструкта, я поздоровался с очередной партией Охотников, среди которых увидел Тень. Девушка лучисто улыбнулась мне и даже привстала на миг, но затем осеклась и с равнодушным видом устроилась на циновке в позе медитации. Тоже рад тебя видеть, конечно.

Колодец… Точно, надо добавить этот пункт в сегодняшний день. Поездка в Петербург оказалась настоящим отпуском от рутинных дел, но она совсем не означала, что проблемы Томашовки и её окрестностей будет решать кто-то ещё.

Нямко выскочило из-под крыльца, когда до дома осталось меньше десяти метров, и с грохотом подбежало ко мне. Запрыгало рядом. Я полез в карман и вытащил оттуда осколок гранита. Подобрал на набережной в Петербурге.

Ведро возопило:

– НЯМ! – и запихало дар в себя, а затем потянуло за штанину, за собой. Я подчинился. Нямко остановилось возле крыльца и брезгливо указало ручкой в траву возле фундамента:

– Ням… Ня-я-я-ям… – даже в интонации ведро будто тошнило.

Среди зелени угадывался оранжевый кристалл.

– Кажется, мне с тобой очень сильно повезло, – сказал я и бережно подобрал драгоценность. Ведро аж передёрнуло от этого.

– Ням… – осуждающе сказало оно и добавило, принимая мои извращённые наклонности. – Ням.

– И не говори, – тяжело вздохнул я, взлетел по ступеням в дом, наскоро заскочил в душ, переоделся в свежее, а затем остановился у панорамного окна. Внизу напротив тренировочной площадки, возле ангара стояла машина, и у неё возился техномант Молотов. По дороге полз грузовик со свежими пиломатериалами. Со стороны земель Скорбогатова появилась ассенизаторская машина и свернула к моему сектору переработки, где стояли трансмутатор и биореактор.

Идиллия развитого мира. Напоследок, приведя себя в порядок, я бросил взор на завесу Изнанки. Ждёшь меня?

Внутри пробудилось нетерпение. Сейчас я стану на шаг ближе к своей цели. И, возможно, чуточку её видоизменю, если всё пойдёт так, как планируется. Только бы получилось. Только бы сработало.

И оно сработало! Я понял это, когда Тихон вышел из кузни. Сухопарый мастер нёс в руках то, что я ждал целых две недели.

– Вот, значит, ваше благородие, – сказал он, скрывая за равнодушным выражением лица трепет создателя. Видно, что кузнец отвык от работы такого плана, и подобное задание оказалось ему в приятную диковинку. И потому он вложил в него душу. Я чувствовал силу клинков даже сквозь тряпьё, в которое они были завёрнуты.

Однако ни единый мускул не дрогнул на моём лице.

– Как просили, значит, – добавил Тихон.

Я взял один из мечей, посмотрел на то, как солнце играет на металле, как переливается золотая гравировка.

– Строя крепости, помню о мире, – прочитал я текст. Покачал головой в задумчивости. В моих руках было будущее. Будущее не только этого мира, но и моего мира. Я получил оружие против Бессмертных…

Так, торопиться не будем. Сначала испытания. Пока возможности порченого золота в связке с Эхом не проверены. Может, ничего и не выйдет. Тихон следил за мной настороженно и нетерпеливо. В помещении за его спиной шумно работал его помощник. Из дома неподалёку лилась ритмичная песня, в которой приятный женский голос обещал дождаться имперского солдата. Электричество всё больше и больше входило в быт местного населения. А за моей спиной чумазый мальчишка лет десяти изучал квадроцикл, на котором я приехал.

– Что ж… Спасибо, Тихон. Сколько с меня? – закончил я изучать оружие.

– По тридцатке за каждый, – не моргнул тот. – Как договаривались.

Я вытащил восемь бумажек, пересчитал их и протянул мастеру.

– Много. Так не договаривались, ваше благородие, – поморщился тот. – Хотел бы больше, запросил бы больше.

– Не хотел бы давать, не дал бы, – в тон ему ответил я.

– Второй клинок смотреть не будете? – не стал спорить кузнец, не глядя сунул купюры к себе в поясной кошель.

Мощь другого меча я чувствовал и так, но, конечно, стоило порадовать творца. Бережно взяв в руки клинок, в целом очень даже средний по боевым качествам, я хмыкнул. Здесь гравировка была интереснее. Глаза Тихона заблестели совсем как у юноши, но только на миг.

Я любовался проделанной работой. Над надписью «Храня Томашовку» тонкими линиями красовался силуэт знакомого холма, на краю которого даже нашлось место для статуи артиллериста.

– Впечатляет.

– Вы не просили ничего конкретного, кроме того, чтобы было связано с Зодчими и с Томашовкой, – с деланным равнодушием ответил Тихон, но ему совершенно точно понравилась моя реакция. А его слоган про крепости вполне зайдёт как девиз.