Текст книги "Зодчий. Книга III (СИ)"

Автор книги: Андрей Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Сашка? – удивился голос. – Зачем⁈

– Много вопросов, – не стал скрывать раздражение Шибанов. – Делай, что тебе говорят!

– Так я ж не просто так спрашиваю, Владимир Тарасович, она же звонила недавно. Спрашивала про некую Александру Александровну и ещё какую-то женщину. Интересовалась, едут ли они сейчас в Петербург на вечернем рейсе из Минска.

Тревога Шибанова только выросла:

– Рад это слышать. А теперь запрос оформи и отправь на розыск. Красный гриф поставь.

– Красный? Сашке⁈ Чего случилось, господин старший комиссар⁈

– Ты там не засиделся в тёплом месте, а? – не выдержал Шибанов. – Забыл, с кем разговариваешь, сержант⁈ Выполняй!

– Просите, господин старший комиссар! Оформляю!

Шибанов отключился. Зуд внутри превратился в рёв сирены. Даже дышать стало тяжело. Чёрт. Что-то произошло. Что-то серьёзное. Что узнала это дурная идеалистка, а? Что у неё может на него быть?

Хм… Что если его кинул Игнатьев? Подставил, чтобы не платить? Комиссар двинулся к стоянке, где была припаркована машина. Его потряхивало от чуйки.

Сев за руль, Шибанов некоторое время смотрел прямо перед собой, а потом несколько раз врезал по нему. Кажется, он только что совершил ошибку. Нельзя задействовать официальные каналы. Нельзя! Слишком по горячему всё идёт. Он снова взялся за телефон, набрал дежурного:

– Отменяй заявку на Панову. Разобрались.

– Конечно, господин старший комиссар, – с облегчением произнёс тот.

Шибанов посмотрел на часы. Надо ехать в Томашовку. Поговорить с Баженовым ещё раз. Может быть, он проболтается о планах Пановой…

Глава 5

Когда мы прибыли в столицу, то было ещё светло – спасибо белым ночам. Петербург встретил нас приятной прохладой, и я вдруг понял, что соскучился по прекрасному городу. Удивительное ощущение. Он мне не родной, я жил совсем в другом мире, но за год обучения в Академии попросту влюбился в столицу.

На вокзальной площади стояло несколько такси, и я выбрал машину поприличнее с виду.

– Отель «Лев Сорбонны», – сказал я водителю, когда мы устроились в салоне сзади.

– Слушаюсь, – отрапортовал он.

– Вы ведь не отсюда? – спросил я у Александры. Моя спутница не отрывала глаз от прекрасных улиц Санкт-Петербурга. Вопрос она услышала не сразу, пришлось повторить.

– Я из Ростова… – выдохнула Панова. – В Петербурге была несколько раз, но не в белые ночи.

– В эти дни особенно хороши у нас салюты, – хмыкнул я.

– Правда? – повернулась ко мне девушка. Я поймал осуждающий взгляд водителя в зеркале заднего вида.

– Шутка для своих, – ответил я. – Не берите в голову.

Она улыбнулась и снова вернулась к созерцанию города. Выбранный мной отель находился в паре кварталов от старого здания Комиссии. Чтобы утром время не терять, пока буду провожать Панову на рандеву с целым князем. На часах было за полночь, и, разумеется, дожидаться утра под закрытыми дверьми я не собирался. Водитель специально провёз нас через центр, иногда двигаясь помедленнее мимо величественных архитектурных строений. Приятный бонус. Вечером столица особенно хороша.

У меня дух захватывало от мощи Эха известных на весь мир соборов. Большая их часть возведена ещё в домагическую эпоху. И как бы тепло я ни относился к Конструктам и их возможностям, а такие чудеса они создать не могут.

Теоретически, если наделить вшитые искусственные интеллекты возможностями управлять Конструктом, то мы могли бы увидеть прорыв в культуре, но на практике вышло не так. Однажды я уже был свидетелем такого преображения ИскИна. Ему дали возможность творить, и получили в результате миллионы жертв. Без Скверны, без обращённых. Просто нечеловеческая логика управляющая другими машинами. Извращённое понятие красоты.

По дороге я заметил, что Панова стала нервничать, и когда мы остановились у входа в «Лев Сорбонны» – то решил дать спутнице время прийти в себя. Расплатился с водителем, поблагодарив за поездку, но подниматься по каменной мраморной лестнице не стал. Задрал голову, разглядывая розовое здание с огромными белыми колоннами.

На верхней площадке с вежливым поклоном появился швейцар и сделал приглашающий жест. Я показал ему указательный палец, мол, минуточку.

– Вижу, вас что-то тревожит, – сказал я девушке. – Если слишком шикарное место, то не волнуйтесь, я «угощаю».

Она слабо улыбнулась, открыла было рот, но поспешно одумалась. И всё же не сдержалась:

– Какой у вас план?

– Вкусно покушать, выспаться в мягкой кровати. Утром же я провожу вас до здания Комиссии, а потом отправлюсь по своим делам.

Девушка кивнула, тряхнув волосами, и неожиданно взяла меня за рукав.

– Что, если мне нельзя туда идти? – спросила она нервно. – Ведь если Шибанов уже предупредил своих людей… Меня могут просто не пропустить. Если не хуже… Я должна найти другой выход. Боюсь, мне снова нужна ваша помощь, – глаза её смотрели прямо и очень серьёзно. – Вы благородный человек. Может быть, вы сможете организовать встречу с Васнецовым?

– Конечно, – кивнул я. – Ведь я с ним играю в лапту по вторникам, сразу после регулярного чаепития с Его Императорским Величеством. Как и все благородные люди Российской Империи.

– Вы смеётесь надо мной… – вздохнула девушка.

– Давайте сначала доберёмся до номеров, а уже завтра, на свежую голову решим, как поступим. Возможно, я смогу вам помочь.

– А если я в розыске, и нас узнали? – не сдавалась она. Оперуполномоченная вдруг полезла в карман и вложила мне в руки слепки. – Пусть они побудут у вас. Если со мной что-то случится… Прошу, запустите их в дело. То, что сделал Шибанов, порочит честь Империи. Это ведь даже не коррупция. Это измена!

– Хм… – отреагировал на это я.

– Утром я у вас их заберу. Просто… Если ночью что-то случится. Так мне будет спокойнее, – она разжала руку, убедившись, что я держу слепки. Затем резко отстранилась и поспешила по ступеням наверх.

Какое самопожертвование. Сунув доказательства вины Шибанова в карман, я двинулся за Пановой, мыслено представляя себе шикарный душ в белом кафеле, блеск зеркал, позолоту убранства и прочие прелести дорогих номеров.

И они меня не разочаровали. Правда, около трёх часов ночи ко мне в дверь постучали, и перепуганная Александра пробралась ко мне в номер. Я проводил девушку недоумённым взглядом.

– Я боюсь оставаться одна сейчас, ваше благородие, – тихо проговорила она. – Понимаю, как это выглядит. Особенно после того… Что было днём. Но, прошу вас. Не подумайте ничего такого. Я лягу на диване. Просто не прогоняйте. Мне никак не уснуть.

– Хорошо, – сонно пожал я плечами и вернулся в кровать. Вырубился уже через несколько секунд.

Утром меня разбудил треск кофемашины. Оперуполномоченная Панова колдовала на небольшой кухоньке, вернее, это уже были не чары, а проклятья. Александра испуганно схватилась за скрежещущий и свистящий агрегат, а затем повернулась ко мне.

– Доброе утро, – зевнул я, поднялся с кровати и накинул халат. – Как спалось?

– Простите, простите, Михаил Иванович. Я не думала, что это будет так громко. Мне показалось, такой жест мог бы показать всю мою благодарность за ваше благородство, – она чуть ли не плакала. – А вышло совсем плохо.

На часах было девять утра. Да я соня сегодня.

– Всё в порядке. Позволите, я оденусь?

Панова, затянутая в отельный халат, поспешно отвернулась. Я же неторопливо, но очень старательно, облачился в свой наряд. С усмешкой отметив, что Александра несколько раз подглядывала за процессом. В конце концов, я подошёл к кухне, принял из рук девушки чашку кофе, потянул носом запах и сделал осторожный глоток.

– Недурно, – покачал я головой. – Полагаю, вам бы тоже не помешало одеться. Прежде чем мы начнём решать вопрос, как двум людям с улицы добраться до председательствующего в Специальной Имперской Комиссии князя.

Панова тяжело вздохнула.

– Мы можем рискнуть, – сказала она. – Если удастся пройти в здание комиссии, то…

– Я человек рискованный, но давайте здесь обойдёмся надёжными средствами, – прервал её я, отметив, что без косметики Панова выглядит ни капли не хуже, чем с ней. – Предлагаю спуститься на завтрак, и кое-куда прокатиться.

Такси отвезло нас на Васильевский Остров, к дому, где жил Павлов. Большой проспект утопал в зелени, и под прикрытием деревьев прятались чудесные здания ручной работы. Каждое уникально, словно человек. Я даже залюбовался ими. Остановившись возле дома проректора, я в очередной раз вохищённо выдохнул. Это было массивное каменное строение в стиле модерн. Раньше принадлежало какой-то знатной семье, но, как водится, богатство из неё утекло, и теперь хозяином стал Александр Сергеевич Павлов.

Проректор лично спустился, чтобы поприветствовать меня. Раскланялся перед смутившейся Пановой, а затем торопливо попросил подняться к нему.

– У меня чудесный чай с Байкала, Миша! Чудеснейший! Как хорошо, что ты приехал. Очень хорошо, а что за прекрасная дама?

– Оперуполномоченная Панова. Специальная Императорская Комиссия, – отрапортовала девушка.

– Ты опять что-то учудил? – немедленно нахмурился Павлов. – Миша, какого лешего⁈

– Нет-нет, ваше благородие, – поспешно вмешалась Александра. – Наоборот, господин Баженов помогает следствию.

Мы поднялись на второй этаж дома, в просторный зал с огромным столом, вокруг последнего стояло три стула с высокими спинками. Стулья, очевидно, были поставлены перед нашим приходом, и придвинуты к хозяйскому. Очень чопорный слуга старательно поухаживал за Пановой, которая, надо отметить, держалась вполне уверенно.

– Признаюсь, не ожидал кого-то ещё, – сказал Павлов, когда мы расселись, и перед каждым появилось по фарфоровой чашке. – Однако глазу старика приятна восхитительная прелесть молодости.

Он, не скрывая, любовался Пановой, и девушка принимала это внимание с достоинством.

– Так чем могу помочь?

– Вы же знакомы с князем Васнецовым? – прямо спросил я, и Александр Сергеевич даже отставил чашку в сторону.

– Почему-то я так и подумал, что наши разговоры мы оставим напоследок. Однако такого вопроса не ожидал совершенно, – улыбнулся Павлов. – Знаком. Конечно, знаком. Мы даже можем назваться хорошими товарищами. Для друзей, конечно, в нашем возрасте, дорасти сложно. И всё же…

– Дело государственной важности, – начала было Панова, но умолкла под моим взглядом и покраснела.

– Я заинтригован. Продолжайте!

– У нас есть доказательства измены одного из ведущих лиц в Специальной Комиссии, Александр Сергеевич, – вступил я. – Слепки.

– Господи, неужели Михаил Венедиктович замешан в чём-то? – ахнул Павлов. – Быть того не может. Кристально честный человек!

– Он – нет. А вот его люди…

– Понял вас. Вы, полагаю, хотите добраться до него через меня? Чем вас не устраивает официальный путь?

– Александр Сергеевич, при всём уважении, это должно быть передано лично в руки. Ни я, ни госпожа Панова не знают, кто ещё может быть замешан, – мягко объяснил я.

– Хм… Понимаю тебя, Мишенька. Понимаю. Хорошо-хорошо. Дайте мне одну минуточку, раз всё так серьёзно.

Он поднялся из-за стола и медленно пошёл к выходу. Каблуки его туфель стучали по каменному полу, и эхо распространялось по залу, отражаясь от стен и потолка. Наконец, хлопнула дверь.

– Почему вы мне помогаете? – вдруг спросила Панова.

– Я дал слово.

– И только?

– Мне кажется, у нас есть кое-что общее, – глянул я на девушку. – Мы оба не любим нечистых на руку людей. Если можно сделать этот мир лучше, почему бы так не поступить?

– Вы были бы идеальным дознавателем… – покачала головой Александра. – Побольше бы таких. Тогда система бы не ломала вновь приходящих, а учила их истинному кодексу.

– Простите, но я свою стезю уже выбрал, – улыбнулся я девушке. – Предпочитаю строить тюрьмы, а не наполнять их.

Уголки её губ дрогнули, поднимаясь, но глаз Панова от меня так и не отвела, будто решаясь что-то сказать. И когда, наконец, собралась с силами – внезапно открылась дверь, и на пороге возник Павлов.

– Ну что, Мишенька. Кажется, удача на твоей стороне. Михаил Венедиктович согласен встретиться. Летний сад, вход с набережной. Полночь. Надеюсь, ты сможешь быть? Мне бы не хотелось звонить ещё раз и просить перенести встречу.

– Спасибо, Александр Сергеевич, – поднялся я.

– Сиди-сиди! – Павлов шёл к столу. За ним снова открылась дверь, и вошла служанка в скромном наряде.

– Госпожа Панова, моя помощница Мария хотела бы провести для вас небольшую экскурсию по моему изумительному дому. Уверен, она окажется для вас увлекательной. А мне бы хотелось перекинуться парочкой слов с Михаилом Ивановичем, если не возражаете. Наш разговор будет очень скучен для вас. Чертежи, схемы, материаловедение и момент инерции. Всякая унылая чушь.

– Конечно, господа. Спасибо вам, ваше благородие. Огромное спасибо, – торопливо поднялась Панова. – Империя не падёт, пока в ней остаются такие люди, как вы.

– Какие громкие слова! – покачал головой Павлов, но от улыбки не удержался.

Когда девушка покинула залу, Александр Сергеевич нетерпеливо побарабанил пальцами по столу, поднялся и поманил за собой. Я, ни слова не спрашивая, последовал за проректором. Кажется, он вёл меня в святая святых…

– Сгораю от нетерпения посмотреть на твою схему! – повернулся Павлов, когда мы вышли в коридор и поднялись на один этаж. После чего проректор подошёл к глухой стене, в которой прятался потайной механизм. Инициировал отпирание замка, и та поползла в сторону, открывая узкий освещённый ход.

Я не успел сделать шаг, как зазвонил телефон. Номер незнакомый. Так, сейчас же вроде должны был быть готов модуль связи Черномора. Он, наверное, и звонит. Я сбросил вызов, но через миг телефон снова зажужжал.

– Ответь, – попросил Павлов. – Мне нужно всё твоё внимание. Мария твою подружку умотает и покормит. Часа два ей точно будет не до тебя. Дом ты мой видел. Тут есть на что посмотреть.

– Простите, Александр Сергеевич, – я вытащил телефон из кармана и поднёс к уху:

– Слушаю.

Павлов исчез в проходе, дабы не мешать разговору.

– Привет, Баженов, – сказал знакомый голос. – Как тебе Петербург? Стоит ещё столица?

– Старший комиссар Шибанов? – узнал я говорящего. – Очень неожиданный звонок.

– Отчего же? С твоими манерами, Баженов, вполне ожидаемый. Саша далеко?

– Не понимаю, о чём вы, – я сделал глубокий вдох и отправился по линии связи до сотовой вышки, и дальше по сигналу.

– Давай не будем играть. Мне нужно то, что ты ей отдал. И мне нужна она. После этого посчитаем инцидент исчерпанным.

– Ты копаешь себе могилу, Шибанов, – тихо сказал я. – И она всё глубже и глубже.

– Мне терять нечего. Мне нужны слепки, что бы на них ни было. И мне нужны гарантии, что ты больше не полезешь в мои дела. Так что давай, возвращайся. И привези мне Сашу.

– Пока я не очень понимаю, для чего мне это делать, – хмыкнул я. – Тебе ведь недолго осталось. Лучше бросай всё и беги куда-нибудь в сторону Персии, а ещё лучше в Америку.

– У меня другие планы, Зодчий. Говори давай.

Пауза. Потом послышалась какая-то возня, затем раздался удар по чему-то мягкому, и, под конец, едва уловимый всхлип. Женский.

– Говори, дура! – повысил голос Шибанов, а затем раздражённо обратился. – Хаиров, да дай ты ей нормально!

Я проскользнул по линиям, отследив звонок, и мой кулак инстинктивно сжался. Трактир «Логово Друга»…

– Да что я сам-то всё должен делать? – возмутился комиссар, и женщина на заднем фоне вскрикнула от боли.

Паулина…

– Меняю твою девку, на мою, Баженов. Поезд в Минск отправляется в полдень. Ты успеешь. Жду. Время пошло. И да, не вздумай тут тревогу поднимать. Ты же не дурак, понимаешь, что тогда будет.

Нас разъединило.

Глава 6

– Всё в порядке, Мишенька? – появился в проходе Павлов. Брови его вопросительно изогнулись.

– Ещё одну минутку, Александр Сергеевич, – очень ровным голосом проговорил я. Да, пока у меня процессы не налажены совсем, раз требуют непосредственного участия. На один день покинул свои земли, и здравствуйте.

– Дела не ждут, понимаю. Удивлён, что ты вообще смог выбраться с фронтира так быстро. Строить в таких отвратительных условиях непросто. Но ты справился! Я наслышан об успехах! – он вдруг поднял ладони. – Ладно, Мишенька, умолкаю и более не мешаю!

– Простите, Александр Сергеевич. Очень неудобно, но сейчас на самом деле вопрос жизни и смерти.

И это ведь, к сожалению, не фигура речи. Я снова взялся за телефон, пару секунд размышлял, а затем выбрал номер из контактов. Вот только мне позвонить не дали. Мобильный затрезвонил за миг до того, как я успел нажать на кнопку. Номер снова незнакомый, но не тот, с которого звонил Шибанов.

– Хозяин! – проревело в трубке. – Слышите ли вы мой глас?

– Как раз про тебя думал, Черномор, – выдохнул я с облегчением. – Значит так, друг мой. Во-первых снизь громкость. Во-вторых, мне нужна вся информация по происходящему в трактире «Логово Друга» прямо сейчас…

– Я как раз хотел вам всё-всё рассказать, Хозяин! Мои алгоритмы не были готовы к анализу подобных мероприятий, и я не рискнул взять на себя ответственность за решение. В трактире творилось насилие, Хозяин!

– Что с Паулиной?

– Паулиной? Ах! Вы про Паулину! Но ведь я хотел поделиться с вами взаимоотношениями сержанта имперской гвардии Милеева Максима и сотрудницы Антонины Варламовой. Это ненормально, Хозяин! Так не поступают с людьми! Я возмущён, я не приемлю…

– Что с Паулиной, Черномор! – рявкнул я.

– Госпожа Паулина отдыхает. У неё был небольшой конфликт с представителем Специальной Имперской Комиссии, однако сейчас всё разрешено, и она лежит в подвале. Все показатели в норме. Вам не о чем беспокоится. Нам сто́ит озаботиться ситуацией с Милеевым Максимом, потому что здесь на самом деле…

– Господи, да оставь ты его. Кто ещё с ней?

– С Антониной?

– Я тебя отформатирую, Черномор, – пообещал я.

– Хозяин. Простите. Я не считываю ваших мимических эмоций, возможно, мой модуль аналитики барахлит. Вероятно, вы имеете в виду Паулину Князеву, хозяйку трактира «Логово Друга», верно?

Я скрипнул зубами:

– Верно.

– С ней в помещении находится Смирнов Илья Владимирович, служащий специальной…

– Он вооружён?

– Да, но он не очень внимателен, как мне кажется. Хотите, я появлюсь перед ним с помощью…

– Не хочу, – мало ли как этот ублюдок отреагирует. – Где Хаиров и Шибанов?

– Отдыхают в общем зале. Вас интересует, что они заказали?

Я бросил трубку и выбрал в списке контактов тот номер, который пытался набрать сначала. Вот только Черномор перезвонил снова. Я скинул вызов, затем ещё раз. ИскИн упрямо дозванивался мешая. Однако мне удалось вклиниться между его попытками.

– Хэллоу! – послышался голос Дигриаза. – Миша, олл ночь я думать о своя ошибка. Я очень извиняться. Я хочу погладить свою вину…

– Сейчас погладишь, подожди, – прервал я его. – У меня неприятности, и мне нужна кровь из носу твоя помощь.

– В Петербурге? – тон американца стал максимально деловым, но голос напрягся.

– Нет. В Томашовке.

Пип-пип. Черномор всё пытался дозвониться. Я заблокировал номер.

– Чем могу? – спросил барон, заметно расслабившись.

– Паулина в беде, надо вытаскивать. Но действовать нужно осторожно.

– Дэм… – выругался американец. – Нужны детали.

– Она в заложниках. Держат её в «Логове Друга». В подвале. С ней один человек. Не одарённый. В зале ещё двое. Фамилии Шибанов и Хаиров. Они все работают на специальную императорскую комиссию, но ни у кого нет дара. Но все вооружены. Задача несложная, вот только им нечего терять и потом они опасны.

– Тебе они нужны? Или можно их… литл бит убить?

– У меня есть на них планы. Но если жизни Паулине что-то будет угрожать – то пусть твоя рука не дрогнет.

– Я тебя понял, – сказал Дигриаз. – Айл би бак…

– Подожди, – остановил я приятеля. – Если нужна помощь, обратись к охотникам. Но, прошу, сделай так, чтобы Паулина не пострадала.

– Шэйм он ю, Миша! Столь вондерфул леди не должна страдать, если сама того не хотеть! Я нид ту го! Бай!

– Билли! Погоди. Всё серьёзно, понимаешь?

– Понимаю. Донт ворри, май друг. Я всё сделаю.

Связь разорвалась. Я глубоко вдохнул. Поручать такие действия кому-то всегда сложнее, чем всё сделать самостоятельно. Но иногда выбора нет.

Я прошёл в узкий ход потайного коридора и вскоре оказался в огромном помещении с потолком как будто купол планетария. Бо́льшая часть оборудования в моём мире показалась бы допотопной, особенно масштабизатор включённых схем, однако для нынешнего пристанища более чем достойно.

– Вот, – сказал Павлов. – Святая святых, Мишенька. Я мало кому её показываю. Давай, что там у тебя за схема по энергетике!

Он провёл меня к анализатору, уступил место:

– Я в нетерпении!

В отличие от Конструкта, здесь перенос схем из памяти проходил иначе. Так что пришлось чуть поднапрячься, перекачивая информацию. Данные о Фокус-Столбах, правда, в некоторой упрощённой модификации, залились в анализатор.

– Вот… – сказал я.

Проректор, потирая руки, подошёл к столу.

– Ты был тем, на кого я всегда возлагал свои надежды, Миша. Я так волнуюсь.

– Не волнуйтесь, – чуть натянуто улыбнулся я. Потому что иначе в комнате будет слишком много тревоги. Я ведь сам едва сдерживался. Справится ли Дигриаз? Он человек непростой, это видно, но пока что в бою проявлял себя не очень успешно. Впрочем, в моей кампании и витязь за месяц второй раз в лазарет отправился. Не показатель. Может, дело во мне.

Александр Сергеевич прикрыл глаза и коснулся анализатора. На потолке зажёгся свет, и по нему поползли энергетические линии схем. Под движением пальцев проректора они становились больше, поворачивались, складывались в узоры.

– Ого… Принцип Буркина задействовал, и как изящно вплёл, Миша! Так, погоди…

Он нахмурился, вышел из системы анализа и посмотрел на меня с изумлением.

– Этого не может быть.

Проректор ринулся к одному из столов, раскидал бумаги с него, вытащил какой-то прибор, вернулся к столу. Посмотрел показатели.

– Священный Гранит, Миша… – протянул он. – Это же…

Павлов снова нырнул в анализатор, на лбу у него появилась испарина. Я терпеливо ждал. Шли минуты. Проректор будто и забыл про меня. Он прогонял схему на различном оборудовании, подключил её к компьютеру и запустил несколько симуляций. Александр Сергеевич что-то бормотал себе под нос.

Когда зазвонил телефон, то Павлов вздрогнул, повернулся ко мне с раздражением и удивлением.

– Миша?

Он действительно забыл, что я здесь.

– Миша, выключи, пожалуйста, – прищурился Павлов.

Звонил Дигриаз.

– Простите, Александр Сергеевич, – прижал я руку к груди и ответил на звонок. – Да?

– Скукота, – ответственно заверил американец.

– Ты вытащил её?

– Йеп. Больше слов, чем делов, май друг.

– Потом расскажешь, как.

– Плиз, Миша! У Билли свои секреты, ю ноу! – я прямо услышал, как он закатил глаза. От сердца отлегло.

– Что с ними?

– Они… Немножечко… Исчезрились, испарели… О май гад. Этот русский языка! Они ар гоне, Миша!

– Билли, они живы?

– Ну… Они есть хулиганы Шредингера, ю ноу. Надо, чтобы жили?

– Если есть возможность.

– Окей, май друг! Организуем. Скажи место и… время, ха-ха!

– Михаил, вы слишком увлечены телефоном! – повысил голос проректор. – И вы очень отвлекаете меня этим!

Я почувствовал себя так, словно опять оказался на одной из его лекций и вытянулся по струнке, облегчённо улыбаясь.

– Перезвоню, – шепнул я Дигриазу. Павлов отвернулся, но лишь чтобы выпрямиться и вытереть пот со лба рукавом. Всё раздражение схлынуло с проректора, оставив блаженный восторг.

– Ошибки нет. Ошибки нет! А значит… Это… Это гениально! Миша… Я в тебе не ошибся. Это революция. Немедленно начинай работу над документацией по патенту! Боже мой… Я дожил до чего-то такого.

Он без сил упал на стул.

– Миша… Ты… Ты просто поразил меня. У тебя ведь уже есть что-нибудь для бюро? Ты ведь не приехал с пустыми руками? Скажи, что у тебя есть хоть что-то!

– Александр Сергеевич, – осторожно проговорил я. – Тут есть проблема.

– Я так и знал! – всплеснул руками Павлов. – Нет, так не пойдёт. Я помогу тебе с оформлением. Ты ведь уже использовал это? Оно работает, верно? Да что я говорю, конечно, работает.

Он выпучил глаза и протараторил:

– Твой Конструкт защищён? Не будет никаких утечек⁈

Проректор вскочил и возбуждённо ринулся к компьютеру.

– Так, шаблоны, где мои шаблоны. Господи, всё то, что я прежде патентовал, такой мусор, Миша! Ты… Ты такой молодец! Я всегда в тебя верил. Как ты догадался до такого совмещения, а⁈ И формула материала идеальная! Священный Гранит, как изящно и просто получилось.

– Ваше благородие, – сказал я ему в спину. – Выслушайте меня, пожалуйста.

– Да-да, конечно! – Павлов обернулся, но всё равно не знал, куда деть руки. – Что ты хотел?

– Я хотел бы предложить вам соавторство, ваше благородие. На этот патент.

– Что, прости? – Александр Сергеевич опешил ещё больше. – Мне?

– Вы единственный человек, который в меня верил.

– Но ты этого добился сам! Нет-нет, я не могу! Ты не хочешь заниматься бумажками? Я всё возьму на себя! Просто ради помощи тебе. Миша, это прорыв, понимаешь? Прорыв! Это изменит совершенно всё! Господи, ты вообще понимаешь, что мне принёс?

Я покачал головой:

– Догадываюсь, Александр Сергеевич, но вы меня не поняли. Я хочу, чтобы вы были именно соавтором. Полноценным. Разве что было бы неплохо оставить принятие окончательных решений по договорам за мной. Прибыль же от доходов поделим пополам.

Павлов подошёл ко мне вплотную, глядя в глаза.

– Нет, Миша. Так нельзя. Это твой успех, не мой, – сказал он. – Мне несказанно приятно, что мой долг как учителя выплачен Империи сполна, раз она обрела такого сына. Но ты должен сам нести свою ношу. Я старый человек, и эта дорога уже твоя.

– Я делаю это не из-за щедрости, Александр Сергеевич. И не только ради благодарности за вашу поддержку все эти годы. Мне нужно ваше имя. Потому что имена открывают двери. И имена закрывают вопросы. Да и кто лучше вас разбирается во всех этих закулисных патентных вещах?

Он улыбнулся, заметно успокоившись и переключившись на деловой лад:

– Десять процентов, Миша. И право на получение вознаграждения по наследству.

– Идёт, – я протянул ему руку.

– Это открывает много дверей, Миша. Хотя, наверное, теперь уже заслужено: Михаил Иванович, – сказал Павлов, пожимая мою ладонь. – И кстати, насчёт них. Я разузнал про этого Блиновского и задал пару вопросов нужным людям. Нынче там поднимается страшная буря, скажу я вам. Так что Конструкт в Приборово скоро останется без Зодчего. Блиновского оттуда выпишут в ближайшие дни. Но, по-хорошему, Михаил Иванович, вам бы взять помощника. Ведь вы, возможно, отправите Российскую Империю в новую эпоху. В техномагическую революцию!

Я хмыкнул с максимальным скепсисом.

– И в свете того, что я вижу сейчас, ваше сомнение мне понятно, – продолжил проректор. – Пока мы разбираемся с заявками и защитой патента, никому лучше не видеть ваших схем. Я попробую продавить передачу Колодца. Сошлюсь на ваше изобретение и важность наработок. Однако больше никому не показывайте это… Как вы его назвали? Усилитель Баженова?

– Фокус-Столб.

– Скромно, но верно. Так вот, Михаил Иванович, не забывайте: мир Зодчих жесток. Жажда славы или же богатства сводит с ума даже уважаемых членов общества.

– Александр Сергеевич, – прервал я его. – Вы не могли бы вернуться к прежнему обращению? Меня от вашего «вы» током бьёт.

– Привыкай. Священный Гранит! Ты понимаешь, что мы, два выходца из простого народа, утрём нос всем этим аристократам в десятом поколении? Ну, конечно, это сделаешь ты, но раз моя фамилия будет там стоять, то в глазах общества это будет знатная оплеуха!

Он потёр ладони с довольным видом.

– Так, а теперь я бы хотел сесть работать. Позволь, я провожу тебя… Можешь подождать свою подружку внизу, там есть изумительная комната отдыха, а я должен работать. Да-да. Работать.

Мы прошли по узкому ходу обратно на лестницу, после чего задумчивый Павлов указал мне пальцем вниз:

– Туда спустись, потом налево. Потом направо. Затем через зал. Пролёт, на ним сразу вниз и влево. Третья дверь, чёрная.

Протараторив это, проректор нырнул в своё убежище, и жирной точкой за ним закрылась потаённая стена.

Так… Налево-направо-зал-лестница-вниз-влево. Влево? Или вправо? И какая дверь? Чёрная, но после того, как направо?

Пуф…