Текст книги "Пути Держателей. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Эпизод XI. Слово наставника. Часть вторая

Хоэда помог своему бывшему господину.

И не через «сто переливов», как того опасался Киоши, а значительно быстрее.

Не успели небеса Тоэха дважды наполниться багровой тьмой, уступая место агатовому свечению, как в грубую дверь гостиничного номера постучался служка. В этот момент Овиллы не было в «Хрустальной арфе» – суккуб ушла глубоко в мрачные недра Гив-Назандара, с упорством охотничьего зверя разрабатывая планы отступления и не переставая искать надежное убежище.

– Господин, к вам пожаловали… – низший неожиданно умолк, сдавленно всхлипнул, и юноша услышал, как его крохотное тельце отшвырнули к противоположной стене.

Не испытывая ни тени страха, Мацусиро подхватил со стола боевую перчатку, погружая пальцы в ее сухую прохладу. Встал у дальней стены, ловя себя на мысли, как же сильно изменился с тех пор, когда Черный Охотник пришел за Бактияром в такой же номер захудалой ночлежки…

Ноздри тоэха раздувались, улавливая запахи нескольких демонов, поджидающих в коридоре. Шея окаменела, а в груди лопнул шар обжигающего тепла, наполняя тело азартом возможной драки.

В дверь забарабанили еще раз, теперь торопливо и громко.

– Кого принесло? – юноша приятно удивился властному спокойствию своего тона.

– Разносчики свежего мяса, – Дарвал громко захохотал над собственной шуткой, надавив на дверь так, что старое дерево затрещало. – Давай, открывай, новенький. Грызун донес, что ты хочешь говорить.

Левой рукой отодвинув засов, Киоши отступил обратно. Он понимал, что если бандиты пришли для расправы, шансы на победу невелики, но отчего-то знал, что Анзурон явился не со злом.

Створка немедленно распахнулась, дав рассмотреть бандитского вожака в окружении собственного пантеона. Все, как и во время первой встречи, были вооружены.

– Проходи, Дарвал, – не торопясь снимать перчатку, Киоши выдвинул к нему стул. – Я и правда ждал тебя.

Бандит машинально поправил прядь, по-хозяйски осматривая нищее убранство комнаты. Брезгливо принюхался к застарелому запаху крови, наполнявшему номер. Казалось, он разочарован тем, как живет джегал, готовый щедро платить за убийства. Вошел, прикрывая за собой створку и оставляя свиту снаружи.

Вынув из-за пояса ножны, он аккуратно приставил оружие к косяку, поправил увесистый шестопер, и только после этого неспешно присел. Киоши устроился напротив, расстегивая замки перчатки.

Какое-то время Дарвал смотрел в покрытый разводами пол, задумчиво потирая большой коготь на правой руке. Его широкая звериная грудь мерно вздымалась, а под жилетом перекатывались, словно живые, разноцветные татуировки. Бандит провел ладонью по лысой половине головы и, наконец, заговорил, глядя мимо Киоши:

– Знаешь, новичок, вообще я не люблю таких, как ты. Резвых, дерзких, даже отчаянных. Способных нарушать устои, лезть вперед. Наверное, это от воспитания, да? Вас, джегалов, всегда учат быть хозяевами жизни, избранными… Способными взять любую ситуацию за горло. Способными управлять людишками или вести за собой демонов, да?

– Твоя речь тоже не походит на кодовый язык банд, Дарвал, – мягко перебил Киоши, уверенно выдержав взгляд алого глаза. – Не потому ли ты носишь булаву вождя?

– Не знаю, может быть… – Тот ничуть не обиделся, что юноша прервал его, но в раздумье почесал нос. – Одно я усвоил железно – когда приходит тоэх, подобный тебе, прошлое начинает осыпаться перегнившей трухой… Хочешь знать мое мнение? Я тому не рад. Ужасно не рад. Дал бы тебе этим чеканом между глаз, обобрал, а тело сжег в печах фабрики. Но мои воины считают иначе. Уж не знаю, чем ты их купил – монетой ли, или пламенем в собственной груди, но я больше не могу затыкать им рты.

Киоши невольно изогнул бровь, осмысляя слова бандита. Такого поворота событий он мог ожидать, но до последнего надежда оставалась призрачной.

– Не знаю и знать не хочу, что именно ты сказал Грызуну, но преклоняюсь перед твоим умением ткать слова, – Дарвал излишне резко качнул подбородком и забросил ногу на ногу. – Валяй, новичок, рассказывай подробно, чего хочешь. Но предупреждаю, что я далеко не всю жизнь покровительствовал шлюхам и обирал торговцев. Ты понимаешь, к чему я клоню? Тогда слушаю. И постарайся не обмануть надежд того, кто поручился жизнью.

Откладывая притихшую перчатку на стол, юноша уже знал ответ на вопрос, срывающийся со своих губ:

– Что случилось с Грызуном?

Дарвал почти не изменился в лице, но скулы его отвердели.

– Он поручился за тебя. Поручился, как за сына, – правый кулак бандита медленно сжался, захрустели костяшки. – К слову – если узнаю, что ты околдовал его, легкой смерти не жди.

Киоши молчал, глядя ровно в алый глаз, и Анзурон все же отвернулся.

– Я знал, что дело не в чарах… Грызун ушел в Яму, новичок. Простив своих врагов и тебя, шагнул туда с улыбкой. Ронисори станцевала перед ним смертельный танец. Мы достойно проводили его, а клановые барабаны не утихают и сейчас. Ты ведь понимаешь, что означает такой поступок? Понимаешь, что значит столб огня, в котором суккубы творят свои танцы?

Молодой тоэх, неподвижно сидящий перед бандитом Назандара, кивнул – сдержано, как на придворной церемонии. Он имел весьма смутные представления о ритуалах поручения, но догадкак не лежала глубоко. Было весьма просто угадать, что именно сделал Хоэда, чтобы заслужить доверие своего господина.

Обоих господ.

Всецело погруженный в скорбные мысли, Киоши далеко не сразу заметил, что дверь в номер приоткрыта, а в освещенном проеме замерла зеленоволосая. Ее точеный силуэт резко выделялся на светлом фоне, будто она была нарисована на воздухе. Сжимая в напряженных руках готовый к бою арбалет, демоница смотрела прямо на юношу, словно чего-то ждала.

Не оборачиваясь, Дарвал отрицательно покачал головой, и Ронисори опустила оружие…

Разлетелись короткие зеленые кудри, и Киоши будто вживую увидел ее – обнаженную, блестящую в свете десятков костров, извивающуюся в безумном танце посреди залитой багровым заревом площади.

Танцуют плечи, покачиваются круглые бедра. Переплетаясь, змеятся руки, посверкивают зажатые в пальцах клинки, горит бронированная личина суккуба. Она томно изгибается до земли, приседает, вертится на месте и вновь прыгает в сторону, гибкая, словно лоза. Бой барабанов не утихает…

Дарвал еще раз покачал головой, и демоница отступила на шаг, закрывая дверь и вновь погружая собеседников во тьму. Первые мгновения, ослепленный ярким светом коридорных ламп, Киоши видел лишь мерцающий глаз вожака бандитов.

– Теперь говори, новенький, – голос Анзурона был спокоен и тих, словно дыхание умирающего ветра. – Говори, а я послушаю.

Вдохнув полной грудью, Киоши заговорил медленно и негромко, стараясь придать каждому слову вес свинцовой плиты. Он с кристальной четкостью понимал, что если сейчас допустит хоть малейшую ошибку, смерть Хоэды окажется напрасной.

– Я отправляюсь в земли своего врага, Дарвал. Отправляюсь, чтобы подарить этим землям смерть и разрушение. Тебя не должны интересовать причины. Тебя должно интересовать, что задуманная мной война принесет богатую прибыль и много добычи. Я – джегал, моя судьба – война. Я умею ее вести и точно знаю, что враг не готов к удару. Я – Ткач Красной Нити, я боевой колдун. Сопротивление, способное встретить нас – банды нищих наемников, поверивших звонким речам рекрутеров. Деревни и замки там живут полной чашей. Шагнув за мной, ты обретешь деньги, рабов, новых воинов и уважение. А еще ты обретешь славу, потому что я вижу, что это слово – не пустышка для тебя, ибо ты не понаслышке знаешь, о чем мечтает джегал.

Дарвал не проронил ни звука, но Киоши не ждал подтверждений или разрешений продолжать.

– Рано или поздно, я соберу свою армию. Соберу ее, одним ударом вырвав у жизни личный кусок удачи, истекающий кровью врага. И только от тебя зависит, где в этот момент будешь находиться ты… Я могу говорить с тобой хоть целый перелив, но не вижу в этом особого смысла. Все, что я хотел сказать, произнесено. Убеждать или доказывать – не мой талант, а потому решай.

Бандит не стал медлить, оценивая слова юноши. Он ответил немедленно, включаясь в разговор, словно речь шла о торговле тюками шерсти:

– Почему Грызун взвалил на себя такую ношу, новенький? Неужели война действительно так важна, что он согласился отдать жизнь, чтобы убедить меня в этом?

– Судить об этом ты можешь только сам. – Киоши мысленно воззвал к покровительству Держателей. – Не могу всего рассказать. Во всяком случае, пока. Но знай – все мы на пороге гибели, медленной и мучительной. И я хочу встретить ее не в душном логове, но в битве, как это уготовано тоэху.

Дарвал откинулся на спинку стула, расслабленно вытягивая ноги.

– Я думал, что красивые речи – не твой талант, но ты слукавил. Говоришь такие громкие слова… Скажи, почему я должен верить?

– Потому что верил Грызуну.

В наступившей тишине стало слышно, как за дверью негромко переговариваются бандиты. Голос суккуба в железной маске выделялся на фоне остальных. Дарвал пригладил волосы.

– Всегда считал, что меня трудно обмануть. А потому слышу, что в твоих устах нет лжи. Ты правда хорошо говорил, новенький. Но знай, что если я пойду за тобой, то лишь ради собственных ценностей…

– Разумеется, – Киоши стоило труда сдержать рык, всклокотавший в горле.

Анзурон стремительно и очень мягко оказался на ногах, делая шаг вперед.

– Ты ведь понимаешь, – он смотрел на юношу сверху вниз, поглаживая прядь, лежащую на лице, – что если я заподозрю ловушку или обман – ты умрешь?

– Понимаю, – равнодушно ответил тот, пытаясь собрать возбужденные мысли.

– Тогда перейдем к делу. Деньги, снаряжение, место назначения. Я хочу узнать все.

– Мой путь лежит в префектуру Серединного Котла. Для формирования первого ударного отряда денег хватит с лихвой. Остальное ждет нас на месте. Все, кого ты соберешь, будут переправлены к месту с помощью Порталов. В случае неудачи, с их же помощью мы всегда можем вернуться в Гив-Назандар. Вся добыча достается командирам твоего уровня, себе я не возьму ничего. Чем больший отряд тебе удастся собрать, тем более крупные цели поставлю. Пока я не приму решения, вернуться не сможет никто. Приказ об окончании кампании тоже отдаю только я.

– Вижу, ты основательно подготовился к этой вылазке, новичок.

– Жду твоего ответа.

– А как ты считаешь, – задумчиво протянул Дарвал, отступая к двери, – у тебя хватит сил командовать мной? Командовать пантеоном, преданным мне, словно безвольные псы?

– Хватит, Дарвал Анзурон, – Киоши медленно поднялся со стула, словно придавая новый вес сказанному. – Ты должен знать, что в случае разгрома именно меня, а не тебя или твой пантеон, водрузят на Крючья Боли в Императорском дворце. А это должно убеждать, что я смогу командовать тем, что веками не покидает нищей мусорной кучи, вместо того, чтобы брать богатства горстями. Брать горстями, наводя ужас на города и форты Империи, подобно Саракаджисото Пятирукому.

И тогда Дарвал лишь опустил голову, не ответив ничего. Угнездя за поясом меч, он положил пальцы на дверную ручку.

– Хорошо, господин, – его голова оставалась покорно склоненной, – я приведу тех, кто поможет твоей мести.

Киоши онемел, лишившись возможности дышать, думать и двигаться.

Еще никогда в своей жизни, с момента изгнания из родительского дома, он не чувствовал столь жгучего и пьянящего чувства превосходства и власти.

Он никогда не узнает, что именно сказал наставник Анзурону в последние мгновения своей жизни, но искренне вознес ему хвалу. За поступок поручительства, за все, чему старик когда-то научил юного Мацусиро. Страх от внезапности произошедшего сменился ледяной сосредоточенностью.

– Как мне называть тебя, мой господин? – Бандит по-прежнему не шевелился.

– Называй меня – Иронотсу, – произнес Киоши раньше, чем успел познать смысл сказанного.

– Железная рука, – одними губами повторил бандитский вожак, неожиданно сумев перевести произнесенное имя с одного из мертвых языков Тоэха.

Юноше показалось, что в этот момент перчатка, дремлющая на краю стола, покрылась тусклым маревом свечения. А в следующий миг в дверь что-то ударило – глухо, но так сильно, что с потолка посыпались пыль и тенета. Кто-то вскрикнул, лязгнуло оружие.

Оба тоэха одновременно сорвались с места, подхватывая оружие.

Со вскинутыми к бою перчаткой и шестопером они застыли в проеме распахнутой двери, недоуменно разглядывая открывшуюся картину.

– Стоять!

Рев Дарвала прокатился по коридору, но внезапная стычка и без того перетекла в фазу напряженного противостояния. Следующие слова Анзурон говорил уже юноше, косясь на него через огромное плечо, блестящее от масла:

– Знаешь, Иронотсу, действительно грозные силы нужны, чтобы ей когда-нибудь понадобилась твоя помощь…

У поворота на лестницу, посреди ярко освещенного коридора стояла Овилла. Точнее, сидела на корточках, но создавалось впечатление, что рыжая демоница возвышается над всеми окружающими.

Суккуб угнездилась верхом на плечистом бесе, топор которого, перерубленный поперек древка, валялся за ее спиной. Обе ручищи тоэха были неестественно вывернуты вверх, в то время как лицом тот упирался в занозы пола. Его завитые рога утонули в широких досках на добрую ладонь.

Остальные Плясуны сгрудились напротив, готовые по первому приказу броситься в атаку.

– Попробуй спустить тетиву, – Овилла встряхнула водопадом красных волос, глядя поверх арбалетной стрелы прямо в железное лицо Ронисори, – и у твоего приятеля не останется ручонок.

– У меня нет друзей, самка безродного шиику, – короткие слова глухо загудели из-под бездушной маски, скрывавшей лицо демоницы с зелеными волосами.

Дарвал мягко шагнул к сцепившимся взглядами суккубам, небрежным жестом отодвигая за спину дуэт костлявых тоэхов с боевыми цепами в руках.

– Уважаемая, могу я просить тебя отпустить Диг-Нага, чтобы мы спокойно во всем разобрались?

Вместо того, чтобы отвечать бандиту, Овилла перевела глаза на Киоши, в некотором замешательстве застывшем за спиной Дарвала. Тот решительно кивнул.

– Все в порядке, Линда, – Киоши разжал закованные в металл пальцы и заставил себя опустить перчатку. – Анзурон, скажи своим, что это Линда – моя вторая железная рука.

– Полагаю, – с легкой усмешкой обернулся бандит, – теперь они и так это знают.

Он медленно положил могучую лапу поверх арбалетного ложа, не без усилия заставляя Ронисори опустить оружие. Тогда Овилла тут же выпустила Диг-Нага из захвата. Недовольно рыча сквозь зубы, тот с хрустом выдрал из пола рога, отполз и подобрал обломки секиры.

Рыжая двинулась сквозь столпившихся бандитов, вскользь, но нарочно задев арбалетчицу плечом.

Дарвал обернулся к Киоши:

– Позволь представить мой пантеон, господин Иронотсу. Ронисори и Диг-Нага вы уже знаете. Это, – он указал на рослых тоэхов с цепами, скрывающих тела под просторными балахонами, – Замма-Кха-Эн и Апрре-Кон-Ламсо. Остальных членов клана я приведу позже.

Он внимательно и без намека на усмешку, только что висящую на губах, осмотрел свиту:

– Слушайте внимательно, Плясуны. Отныне и до моего следующего приказа мы работаем на этого почтенного джегала. Его слово – мое слово. А теперь проваливайте.

Взгляды четверых демонов внимательно изучали Киоши, но тот чувствовал, что бандиты рады тому, как скоро вожак принял его щекотливое предложение. Юноша отпустил короткий церемониальный поклон, демонстрирующий уважение к подчиненным. Открыв дверь, пропустил разгоряченную Овиллу в комнату и цепко вгляделся в алый глаз Анзурона:

– Я буду ждать!

Эпизод XII. Армия

Тоэх.

В этом слове монотонная песня шамана, парящая в дымах благовоний.

В этом слове самые тягучие ночные кошмары человеческих снов.

Оно похоже на удар гонга, звон которого долго не стихает в сознании.

Оно похоже на крик одинокого орла, скорбящего в вышине.

Мир, похожий на необъятное сердце древнейшего из Богов.

Тоэх.

Дорога сфер несет сотни тысяч демонов мимо времени, вне пространства и направления. Чувство бесконечного пути становится родным братом движению вперед, но никто не может в точности сказать, где закончится этот путь.

Мимо проплывают скалистые шпили, нагромождения титанических валунов, каменные наросты природных изваяний. Иглы скал нацелены в красное марево, заменяющее здесь небосклон. Сотни парящих островов остаются где-то там, внизу, усеянные поселениями и густо заросшие первобытными лесами. Летающие тоэхи и животные бороздят алое небо…

Коготь Киоши медленно перемещался по старенькой карте, словно физический контакт мог помочь юноше более четко осознать задуманное. Взгляд его будто пронзал плотный рельефный пергамент, перенеся разум куда-то далеко. Он представлял себе Серединный Котел с высоты полета, пытаясь представить, увидеть и постичь.

Наконец палец уперся в крохотный замок, примостившийся в распадке горы. Императорский форт, расположенный на самой границе владений лорда Мишато. Городок, существовавший за счет путешественников через хребты. Один из наиболее крупных портов дороги сфер, шумная перевалочная база, окруженная слепыми пятнами пустошей и редкими рощами каменных лесов. Сразу за ним – Котел. Дальше – провинции Внешнего Кольца.

Киоши всматривался в одинокий скальный форт, позволяя воображению дорисовывать на карте недостающие элементы. А недоставало там, и он это прекрасно знал, свежих проплешин дымных пепелищ, широкой полосой отделяющих мятежные префектуры от владений лоялистов.

– Здесь владения мятежников наиболее плотно граничат с землями Империи, – Овилла задумчиво провела по карте кинжалом. – Самое крупное соседство князей Кольца, недовольных политикой Императора и жаждущих войны. С недавних пор подобные нарывы на теле государства появились почти повсюду, но наиболее сильны они здесь, а также вблизи Четвертого Шпиля…

По спине Киоши пробежала невольная дрожь от новости, что в соседних с его родной префектурой землях тоже назревают зерна мятежа…

– Почти везде разбойничьи банды, сформированные на деньги мятежных джегалов, создали нечто вроде пограничных буферных зон. – Шпиц кинжала заскользил от пальца Киоши, огибая границы Котла. – Со стороны это казалось сезонным всплеском преступности и беззакония. Там бунтовали против налогов, тут восстали против произвола местного управляющего, здесь чиновник накормил крестьян протухшей едой, и так далее… В итоге по всей стране вспыхнули десятки деревень. Но если присмотреться, то видно, что мятежники просто отгораживают свои владения от преданных Императору замков, чтобы иметь возможность заранее знать о приближении войск. – Кинжал рыжеволосой отчертил вокруг провинции Мишато подобие стены. – А это, в свою очередь, говорит о том, что атаки с помощью многочисленных Порталов они не опасаются.

– Мы высадимся на самой границе Котла. Дальше пойдем по земле.

– Нужно быть осторожнее, – не отрываясь от карты, суккуб откинула со лба прядь. – Не так давно орден Сна разработал программу по формированию в этих зонах небольших наблюдательных армий. Чаще всего это наемники, формально даже не подчиняющиеся Трону. На самом деле их костяк составляют подготовленные члены ордена. Высадку нужно планировать очень грамотно и осторожно…

– Полагаю, нам это на руку. – Юноша поднял железный кубок, прижимавший край карты к столу, и сделал щедрый глоток вина. – Скопище кучи отрядов на границах Внешнего Кольца привлекло туда такое количество бандитов, мародеров и прочей швали, что затеряться в их толпе не составит труда. А еще – обзавестись новыми солдатами.

– За мнимой внешней неповоротливостью, мой орден ведет жесткий контроль над поступающими в Котел отрядами…

– Значит, именно в твою задачу войдет поиск и устранение агентов Сна, способных раскрыть план или донести в столицу.

– Я поняла…

Киоши протянул руку, пальцами накрывая рукоять кинжала и кисть Овиллы. Мягко пожал, и демоница ответила неуверенной улыбкой. Он понизил голос:

– Насколько я понял, на границах мятежных префектур царит хрупкое и неустойчивое равновесие. Лорды Кольца копят силы, ожидая подкрепления суэджигари. Император молча наблюдает, не торопясь давить падаль в собственной норе. – Кисть юноши сжалась чуть сильнее, и суккуб кивнула, неотрывно глядя в его сверкающие глаза. – Мы расшатаем это равновесие, Овилла. Мы превратим его в маятник, заставим Мишато совершить ошибку, а Трон – вступить в войну. Когда фигуры будут расставлены, а имена озвучены, кулуарная грызня перерастет в настоящую. И тогда мы проверим, насколько непобедим Тоэши-Набо…

– Нас объявят вне закона.

– Это уже случилось.

Взгляды тоэхов вновь устремились на объемную карту, лежащую на гостиничном столе. Каждый, в силу своего воображения, рисовал то, чего так не хватало на ее пестрой поверхности – черные струйки дымов, поднимающиеся над границами Серединного Котла…