Текст книги "Пути Держателей. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Та сразу же поняла, медленно и опечаленно покачав головой.

– Я знала, что ты заподозришь. Но отвечу отрицательно. В мои задачи входило лишь отвести к Слизню и отдать тебе оружие. Марвин не приказывал следить, а тем более, жертвовать жизнью, отправляясь в Портал следом за тобой.

– Ты так и не назвала причину, по которой решилась идти со мной…

– Назвала. Если бы ты захотел, то услышал бы.

– Сейчас я хочу спросить о большем. И ответ должен быть прямым и уверенным. Иначе нельзя, – голос Киоши стал шепотом. – Скажи мне: если я не пойду в Портал, что ты предпримешь?

В глазах суккуба плеснуло пламя, один единственный язычок, вспыхнувший и погасший. Она посмотрела куда-то за плечо юноши, еще раз покачала головой.

– Там, в роще за ручьем, мы умерли вдвоем. Однажды я уже последовала за тобой, нарушив приказ Сконе, и ты своими руками возложил мое тело на погребальный костер. Так отчего ты думаешь, что я не последую за тобой вновь?

Киоши еще сильнее понизил голос. Теперь тот звучал, словно прикосновение опадающих листьев к стоячей воде, но демоница все еще могла слышать:

– Я не собираюсь проходить Портал.

– Что ты задумал? – так же бесшумно ответила она, но тоэх сделал свободной от оружия рукой небрежный жест.

– Не сейчас. Если они поймут, все пропало…

Взгляд его упал на ящик, извлеченный из тайника, метнулся к склону.

– Собери снаряжение и жди меня здесь.

Останавливаться было поздно.

Задержись сейчас он хоть на мгновение, чтобы еще раз все обдумать или оценить принятое решение, все пошло бы по-другому. Не было бы войны, предательства, рек крови и зарева пожаров, а смерть нашла бы Киоши Мацусиро совсем иначе.

Но он не остановился.

Не замешкался и не задумался. Сжав стальную руку в кулак, прыгнул на склон, в один скачок оставляя водоем и демоницу за спиной.

Пружинистой, напряженной походкой он двинулся в сторону дома Императорского Ткача, осматриваясь и нюхая воздух. Сейчас, как никогда более, юноша был похож на огромного полу-волка, полу-человека, и если бы не сверкающее оружие на правой лапе, случайный свидетель мог бы принять его за животное.

Киоши понимал, что должен спешить.

Падальщики уже заподозрили отступление от прежнего сценария, они заволновались.

Легкой рысью достигнув единственного дверного проема, Киоши скользнул в сумеречную прохладу каменного дома. Словно живая, догадавшись и предвкушая, перчатка хищно щелкнула, еще удобнее гнездясь на руке. Прищуром палача сверкнул клинок.

Юноша торопился, потому что начинал чуять чье-то присутствие. Нечто чужое.

Слизень более не дремал. Управляя сразу двумя десятками Нитей, он продолжал смешивать, растирать и измельчать различные субстанции, одновременно что-то уточняя в фолиантах и без устали опробуя полученные снадобья и элексиры на специально приготовленных Красных.

– Приветствую тебя, путник… – Склянки в воздухе замерли на мгновение, после чего опять пришли в беспорядочное движение. – Представься (ш-ш-шпаа), пожаловавший в мой дом, и расскажи, как ты смог миновать защитные заклинания, уберегающие мое жилище от непрошенных гостей? Если ты столь силен, нам будет о чем поговорить, обсуждая суть материй и материю сути…

Водянистые глаза безумного Ткача прокатились под поверхностью его тела, когда растекающаяся туша медленно поплыла к дверям.

– Мне кажется, молодой демон (ш-ш-шпаа), мы уже встречались, не так ли? Сколь тесны наши миры…

Овилла, все же ворвавшаяся следом за Киоши, опоздала буквально на доли мгновения.

Тоэху хватило ровно одного короткого удара – Слизень не успел ничего понять. Не успел среагировать, не успел сменить тело, не успел защититься Нитями. Он даже не заметил, как тень перечеркнула комнату, а в воздухе мелькнула изящная латная перчатка.

И вот необычный Ткач уже растекался по полу комнаты. Здоровенные овальные глаза наконец-то остановились, остекленев и мутнея с каждым новым вздохом; покрылись сетью трещин. Бутылечки и черепки, висящие в воздухе, разом посыпались вниз, громко и со вспышками разбиваясь о столы. Помещение наполнил резкий неприятный запах, а от трупа начал подниматься прозрачный дым.

Все еще не разжимая сведенных челюстей, Киоши выпрямился, стряхивая с перчатки свернувшуюся в желе кровь.

– Это было совсем не обязательно…

Овилла устало прислонилась к дверному косяку, опуская длинный футляр к бедру и придерживая хвостом. В свете, падающем внутрь дома через пустой проем, ее силуэт показался Киоши воистину безупречным. Огненно-золотистые волосы кипели, обрамляя совершенный овал лица, но лицо это оставалось печальным. Такое выражение посещает лица всех живых существ в тот момент, когда они вынуждены осознанно совершить ошибку и понимают, чем придется расплачиваться.

– Я уверен, ты поймешь, – Киоши шагнул к выходу, расстегивая ремни перчатки. Под ногами хрустело и хлюпало. – Если бы эта сбрендившая, но уникальная гора жира досталась суэджигари… Я уверен, Овилла, что после нашего прохода в прошлое Стервятник все равно убил бы его… Ставки слишком высоки.

Суккуб лишь вздохнула в ответ, шагая внутрь и волоча за собой ящик. Киоши остановился напротив, стараясь заглянуть в глаза.

– Возможно, ты прав, – она прислонила ношу к краю ближайшего стола. – Но впредь хочу просить: прежде чем совершить подобный поступок, посоветуйся… Можешь расценивать это, как приказ члена ордена Спокойного Сна.

– Прости. Не было выбора. Он уже здесь.

– В этот раз прощу.

– Ты все еще хочешь идти со мной?

– Я устала от этого вопроса.

– Тогда я…

Ветер взбесился в мгновение ока, не дав закончить фразу и мысль. Взбесился, превратившись в ураган и охватив дом мертвого Ткача в кольцо. Подхватил струи песка, поднимая в воздух камни и куски дерна, швырнул в здание, взвыл раненым зверем. Стих так же внезапно, с завыванием растаяв.

Красные Нити тревожно заколыхались, когда обожженная плита могильного костровища с грохотом упала во двор. Вонзилась в землю строго вертикально, утонув на четверть, и змеями длинных трещин разломилась на куски.

– Ты злишься, ублюдок, – Киоши отстранил суккуба, становясь лицом к дверям и вновь одевая грозную перчатку, – потому что проиграл! Ну, так где же ты?! Выйди и отомсти! Можешь и братца прихватить…

Последние слова юноши стали почти неразборчивы, потому что напоминали хищный звериный рык.

Ветер мгновенно стих, теперь беспокойным бродягой мечась по площади перед домом и посвистывая в оконных проемах. Медленно оседала встревоженная пыль, уцелевшие на окнах ставни скрипели в наступившей тишине.

Плотная серая мгла начала сгущаться за дверью. В клубах ее, выступив из-за осколков могильной плиты, показался размытый высокий силуэт. Плащ, поддерживаемый ветром, колыхался почти параллельно земле, грозясь вот-вот сорваться с правого плеча. Два безупречных боевых заклинания – серые с черными пятнами, целиком свитые из Нитей громадные дикие коты, – мягко двигались подле ног Тоэши-Набо.

Суэджигари остановился:

– Трижды неразумный поступок, щенок…

Призрачные коты с шипением оскалились, подергивая длинными хвостами, и грациозно двинулись вперед.

Киоши выхватил из рук демоницы ящик, с бесцеремонным грохотом роняя на пол на остатки Слизня. Щелкнул замками. Не глядя протянул бронзовый многогранник за спину, и Овилла поняла тоэха без слов. Юноша закрыл длинный ларец, подхватил под мышку. Настороженно выглянул – коты, придирчиво обнюхивая вход, замерли, беззвучно скаля клыки. Казалось, они обдумывают тактику атаки.

Киоши поднял вверх один палец, и суккуб кивнула, со щелчком проворачивая плоскости взрывного многогранника.

Тоэх отошел к дальней стене и пригнулся, примеряясь к прыжку. Кладка была старая, рассохшаяся, и оставалось лишь надеяться, что перекрытия не обвалятся в тот же миг…

– Ты побежден, пожиратель падали!

Коты прижались к земле, глазами Тоэши рассматривая дом, и Киоши еще сильнее повысил голос:

– И теперь ты ничего не сможешь поделать с этим! Ты даже поймать меня не можешь, повелитель пыли!..

Коты втекли внутрь, шерсть на их загривках приподнялась, хвосты молотили по бокам. С тяжелым презрительным шипением сам Стервятник пошел вперед, небрежно перешагивая через разрушенную могилу. Он раскинул в стороны руки, и боевые заклинания приготовились к броску.

В этот момент Киоши рванулся в старую стену. Приложился тяжело, со всего размаха, понимая, что второго удара ему сделать не дадут. Кладка прогнулась, с гулом поддалась, и ряды кирпичей с треском вылетели наружу. Прижимая к груди ящик, юноша растворился в туче пыли.

Овилла мгновенно отпрыгнула к пролому, по дуге отбрасывая тяжелый многогранник в центр комнаты. Призрачные животные в замешательстве пригнулись. Один из них метнулся вслед беглецам, щуря серые глаза, но замер, склонившись над тускло поблескивающей среди мусора бомбой.

Недобро улыбаясь, на пороге убежища мертвого Ткача возник Тоэши-Набо. Колдовские звери обернулись на его силуэт, против воли поджимая хвосты.

Бомба защелкала, стремительно раскручиваясь…

Чудовищной силы взрыв настиг удирающих тоэхов, когда поляна и дом Слизня уже скрывались из виду. Обхватив демоницу свободной рукой, Киоши молнией перемещался по крепким ветвям массивных деревьев, как можно скорее уходя вглубь острова. Правое плечо, принявшее удар толстой кладки, саднило и постанывало, но даже по первым ощущениям юноша понимал, что кости уцелели.

Огненный столб со стоном взметнулся до низкого красного неба. Рухнули камни и обломки крыши. Будто снег, посыпался крупный пепел. Уже через минуту все стихло, Киоши мягко спрыгнул на землю и отбросил футляр Сконе.

Губы его устало изогнулись:

– Кажется, мы только одержали первую победу…

Но это прозвучало, как вопрос.

Эпизод IX. Выбор воина. Часть пятая

Смерть. Его собственная смерть…

Киоши никогда не задумывался, какой она станет.

Тысячи тысяч форм ее проплывали в голове, но исход был один. Ярко-красная воронка Ямы стремительно приближалась. Вот неровные стены, вот полыхающий в бездне огонь… Лица. Лица давно ушедших. Сотни и сотни миллионов канувших в вечность. Лишь суэджигари умирают без остатка, остальные отправляются в Яму.

Отец, там ли ты?..

– Что ты задумал дальше?

Овилла чуть настойчивее ткнула его в бок. Повторила вопрос.

Киоши стряхнул полудрему и снова обнял ее, словно это все объясняло. Тени раскидистых крон причудливо бегали по лицам двоих скрывшихся. Красный мир над головами был спокоен и свеж.

Что дальше?

Самый простой вопрос, способный поставить в самый глухой тупик. Тоэх потянулся всем телом, улыбнулся. Дальше – все что угодно. В душе юноши цвело убеждение, что своей первой победой они наконец-то смогли сломить нечто неповоротливое, неизбежное и предначертанное. Смогли пойти против течения, и остались живы. Вдвоем.

Что же дальше?

Обрушены мосты, ведущие назад. Танара канул в небытие, и Киоши лишь предстоит узнать, какая судьба постигла следопыта. Охотник потерял след. Борис Конта, скорее всего, просто мертв. Тоэши-Набо кусает локти, как и его близнец… Возможно, один из них даже сгорел или ранен, хотя искренне верить в это было бы непростительной ошибкой.

Но самое печальное в имеющемся раскладе – это сорванная ставка Марвина Сконе.

Из всех грядущих опасностей именно эта казалась Киоши наиболее угрожающей. Особенно учитывая уход из ордена Овиллы. Предательство, вот как назовут битву в доме Слизня разведчики Спокойного Сна. Измена, мятеж, заговор. План Магистра лопнул, сорвался на корню, а это могло означать только крупные неприятности в дальнейшем. Всего раз встретив Сконе, юноша мог поклясться, что этот демон не прощает обмана или неподчинения…

Значит, нужно вновь бежать. Спрятаться, отлежаться. Убедиться, что погоня стихла. Нужно где-то укрыться. Укрыться и хорошо подумать, взвесить. Исчезнуть там, где никакие силы, ни враги, ни вчерашние союзники, не смогут найти. Безусловно, это почти невозможно – Тоэши-Набо смог догнать его даже в прошлом, и он, конечно же, рано или поздно снова выйдет на след.

Но хоть немного времени получить они смогут.

– Нам нужно убежище, – наконец произнес юноша, не открывая глаз.

Овилла окинула с лица рыжую прядь, и Киоши невольно разлепил веки, теперь совершенно серьезно глядя ей в глаза.

– Нам нужно надежное убежище, – повторил он, – и время для поиска союзников.

Суккуб не менее серьезно кивнула в ответ, хмуря брови, и юноша медленно вздохнул полной грудью. Демоница согласилась – не передумала, не повернула вспять, не попыталась убедить его попробовать все исправить. Это обнадеживало.

А еще тоэх понимал, что та не испытывает ни малейших угрызений совести – ни по поводу своего решения или убийства безумного Ткача, ни по поводу вынужденного отступления. И это учитывая, что Марвин, наверняка, уже отдал приказ о ее аресте…

Именно эта странная внутренняя сила, произрастающая откуда-то из глубины демонической души суккуба, притягивала Киоши, и он с удовольствием отдавался опасному притяжению.

– На Землю мы вернуться не сможем, – Овилла задумчиво куснула блестящий коготь. – Там мы станем слишком легкими мишенями. Граница Мидзури, естественно, также закрыта. Остается подумать о Тоэхе.

– Магистр, должно быть, уже ищет…

Киоши произнес это, невольно удивляясь собственному спокойствию. Более того – в голосе юноши сквозила уверенная изморозь… Или полнейшее равнодушие к дальнейшей судьбе, какое бывает у многих существ, не по собственной воле вынужденных ввязаться в серьезную и рискованную игру.

– Ты знаешь принципы работ агентурных сетей ордена. Можешь вспомнить место, где власть Спокойного Сна наименее сильна?

– Я почти уверена, – демоница заинтересованно приподнялась на локте, но продолжала хмурить брови, – что знаю такое место.

Она помедлила, рассматривая игру теней на упругих листьях деревьев. Куснула губу, задумчиво продолжила:

– Полнейшей безопасности оно нам не гарантирует, но агентов ордена там меньше, чем где бы то ни было на Тоэхе. Соблюдая свод определенных правил, там мы какое-то время сможем оставаться в тени и для Тоэши, и для ищеек Мишато. Если станем тенями, сами Держатели не узнают, где именно мы залегли на дно.

Выдержав еще одну паузу, суккуб взглянула Киоши в звериные глаза и тряхнула головой:

– Я говорю о Гив-Назандаре, гнезде самых отъявленных выродков нашего мира.

Эпизод X. Проклятый город

Многообразие городов в мирах Креста способно поразить воображение любого разумного существа.

Лики твердынь разнятся, как и обитатели – города бывают большими и маленькими, густо и не очень населенными, широкими, раскинувшимися на многие акры, или же совсем небольшими, ютящимися на кусочке скалы или скудной почвы.

Города бывают современными и древними, многоярусными, похожими на лабиринты, или простыми, как оструганная доска. Напоминают титанические башни с лентами переходов и километровыми перепадами улиц, издали похожие на пчелиные ульи, или же выглядят, как куча дерьма, насыпанная посреди равнины.

Они бывают высотными, простирающими к небу шпили домов и часовен, а бывают до ужаса убогими, словно бы размазанными по земле, на которой стоят. Бывают укрепленными, обнесенными неприступной стеной и рядами мрачных башен, но бывают и свободными, будто бы вовсе не ведающими страха.

Они бывают торговыми и военными, цветущими и заброшенными, дерзкими и смиренными, злыми и доброжелательными, жадными и щедрыми. Города – лишь зеркала, в которых отражаются души их обитателей…

Но когда все мыслимые и немыслимые стили, эмоции и настроения уживаются в одном месте, оно называется – Гив-Назандар, также известный среди жителей Тоэха, как Опасный или Проклятый город.

Уже много эпох он известен, как столица бандитов и ублюдков, город самой отборной падали демонического мира, где воплощаются в реальность все пороки и грехи трех миров. Падут небеса, и великие войны без оглядки захлестнут существующие расы, поглощая все живое в языках пламени, но Назандар будет стоять, как и сотни веков назад.

Возможно, размышлял Киоши, каждый луч Креста, как и в случаях с местами силы, имеет такой город, подобно сливной яме стягивающий под свои гнилые стены весь смрад главенствующей расы…

К печали юноши, именно эту сливную яму и имела в виду Овилла, когда рассказывала о месте, способном стать их убежищем. Головокружительно-огромный по площади, Проклятый город лежал на поверхности сразу шести летающих островов-монолитов, сцепленных меж собой древними цепными заклинаниями.

Его дряблый и развалившийся периметр пытались очертить несколько рядов стен, местами уцелевших, местами превратившихся в прах. Огромным кишащим муравейником виделся город сверху летящим по дорогам сфер, и перед мерзкой личиной его отворачивался сам Император.

Казалось, словно все когда-либо существующие в мирах Креста расы и народы внесли свою лепту в строительство. Ни одного одинакового дома нельзя было встретить на душных улочках и огромных, но изветшавших проспектах. Количество храмов Назандара, как живых, так и заброшенных, упорно соревновалось с количеством процветающих таверн, публичных домов, рюмочных, притонов, забегаловок и постоялых дворов.

Легальные и подпольные рынки, места для проведения боев и скачек на верховых животных, целые кварталы ночлежек и шикарные усадьбы богатых бандитов, могучие, неприступные форты отдельных кланов и диаспор, остатки укреплений городских стен – все это, как изодранная одежда, из которой вечно пьяный и немытый увалень давно вырос, – все это в полнейшем беспорядке захламляло земли Гив-Назандара.

Нити здесь умерли.

Их элементарно не хватало жителям, вычерпывающим Ключи с невероятной скоростью. Исчисляющиеся сотнями, остатки высохших заклинаний и редкие Красные перья тумана лениво шевелились под дурно пахнущим ветром. Только особо богатые, бережливые или умелые строили свои особняки и крепости на редких Источниках, стараясь осторожно, запасаясь впрок, пользоваться энергией Нитей.

Длинные тонкие трубы без устали изрыгали в темно-багровое небо струи огня, отчего над домами и улицами висела плотная пелена постоянного смога, в основном состоящая из едкого дыма – местные Ткачи не оставляли грубых попыток добычи дополнительной энергии для жизнеобеспечения города. С помощью заклинаний и специальных машин, пронзая насквозь материю самого Тоэха, они отнимали у родного мира хрупкие новорожденные Нити, едва проклевывающиеся в незримом пространстве.

На протяжении сотен тысяч переливов велась эта опасная игра, и время от времени Держатели отвечали наглецам, посягнувшим на основы мироздания. Отвечали злобно и без пощады, и тогда город сотрясался сериями взрывов.

Однако и сотни смертей не могли удержать практикующихся в своем могуществе беглых Ткачей – в основном, ренегатов, а также бандитские кланы, торгующие новорожденной Тканью.

Заводы и лаборатории работали на износ, перелив за переливом засоряя небо над Назандаром «шлаком» – остаточными продуктами распада не успевших прорости Нитей и выбросами неудачных заклинаний.

Держатели хмурились в низком живом небосклоне, с болью наблюдая за убивающим себя городом. Священники и мудрецы отчаянно проповедовали, что Высокие Хранители отвернулись от Гив-Назандара, навеки прокляв Падший город, потерявший всякие ценности.

Этот город никогда не спал, постоянно пребывая в едва заметном со стороны движении, словно медленно разлагающийся труп, облепленный насекомыми. Полноводными реками текли вино и заклинания, заключались сделки всех мастей и масштабов, под продымленными сводами харчевен вербовались смельчаки и продавалось награбленное.

Здесь торговали всем – от драгоценных камней, до человеческих душ. Постоянные драки и непрекращающиеся уличные войны давно стали привычным делом, унося в Яму все новых и новых жителей. Цена жизни здесь могла легко упасть ниже стоимости стакана дурманящего вина. В этом месте выживали лишь быстрые и сильные…

Гив-Назандаром не правил никто, им правил хаос.

На каждом из шести парящих монолитов заправляли свои кланы и семьи, давно поделившие город на участки влияния и регулярно посягающие на передел этих участков. Старожилы поговаривали, что в прошлом бывали времена, когда безвестные ныне безумцы даже совершали отдельные попытки захватить и централизовать власть над всем городом, однако итогом было одно – до невероятности кровавые бойни, после чего город почти лишался как претендентов на престол, так и большинства потенциальных подданных…

Император же и вовсе не пытался прибрать к рукам неспокойную провинцию, осознавая, какую цену придется заплатить, если в городе попытаются навести подобие порядка. Тем временем, знающие поговаривали, что за немалой частью крупнейших сделок Назандара стоят именно демоны из ближайшего окружения правителя, так что очевидная свобода и разнузданность города не удивляла никого.

Отряды отпетых ублюдков, профессиональных бандитов, авантюристов-одиночек, торговцев и контрабандистов, наемников, убийц и беглых каторжников, младших и старших демонов, Ткачей и низших, группировок и пантеонов – миллионы демонов питали гниющий город, описания которого Бактияр когда-то находил в самых мрачных человеческих историях под названием Ада.

Но Овилла была права – сильный и ловкий тоэх мог спрятаться и в этом Аду…

Киоши накинул на плечо сумку, скрывавшую богатства тайника Марвина Сконе, пригнулся и направил сверкающий пузырь дороги сфер вниз, к пестрому лоскутному покрывалу городских улиц.

Прозрачный невесомый шар вклинился в плотный поток сфер и демонов самых разных размеров, заполняющих пространство над городом. Тоэхи парили над Назандаром, проплывая в опасной близости от расстреливающих прожженное небо столбов прозрачного синего пламени. Тусклые калейдоскопы проносящихся мимо переулков навевали отчаянье.

У каменного пирса, прилепившегося к бедру уродливой квадратной башни, Киоши остановил плывущую по липкому канату капсулу и внимательно осмотрел заполненный назандарцами причал, ветшающую стену строения и оживленную улочку у подножия башни.

Нога юного тоэха не без опаски ступила на черный от гари и крови камень Гив-Назандара.

Едва не сбив путешественников с ног, к освободившейся сфере бросились сразу трое демонов, как и Киоши, лишенных способности самостоятельно летать. Тот машинально оскалился, отшатнулся с дороги, но в перебранку вступать не стал.

Влившись в поток толпящихся на пирсе в ожидании свободного шара, суккуб и ее спутник по широким ступеням спустились с причала, старательно запоминая разветвления мостов, лестниц и улиц этого района.

Извилистая, мощеная грубым темным камнем, ближайшая к станции сфер улица по всей протяженности была усеяна разномастными питейными заведениями. Самые причудливые демоны заполняли ее, шатаясь вдоль строений как целенаправленно, так и не очень.

Из притонов постоянно кто-то выходил, кто-то стремился внутрь, шумно и, чаще, компаниями. Из открытых окон доносились музыка, пьяные песни, рычание и смех.

Прямо у спуска с лестницы двое одурманенных низших, крепко вцепившись друг в друга, пытались подняться из заполненного болотной жижей водостока, протянутого вдоль улицы. Обнаженные суккубы недвусмысленно курсировали от таверны к таверне, стреляя глазами и призывно виляя бедрами. Неприметные фигуры, закутанные в темные, часто магические плащи, сновали по переулкам – озираясь по сторонам, они передавали друг другу подозрительные свертки и пакеты.

В дальнем конце питейной улицы двое тоэхов, похожие на длинных тощих гиен, упоенно рвали на куски душу человеческого подростка, купленную в соседней лавке. Киоши снова оскалился, поморщился, но демоница легко сжала его запястье, и тот лишь тяжело – с едва слышным рыком, – вздохнул.

Читая вывески, они двинулись по улице, постаравшись слиться с толпой, и довольно скоро остановились перед массивным двухэтажным зданием с полинявшей вывеской, почти оторванной от креплений. В окне таверны показалось луновидное лицо карлика. Скаля желтые клыки, тот неспешно облизывал пену, венчающую тяжелую кружку в его руке.

Овилла развернула Киоши к себе лицом, стараясь улыбнуться как можно более уверенно, но ей это не удалось.

Вот, значит, куда привели их теперь Пути Держателей…

Киоши поймал себя на мысли, что напряжение не покидает его с момента высадки. Здесь, в хаотичных лабиринтах улиц, он чувствовал себя диким зверем, неожиданно сменившим волю бескрайнего простора на душные и опасные стены сомнительного убежища. Ловушки. Клетки…

Тоэхи приблизились к двустворчатой двери, сплошь иссеченной когтями и клинками. Из-за потемневших створок несся ровный гул, нарушаемый выкриками, стуком лавок и посуды, слышалась нестройная песня и пьяный женский смех. Дыхание корчмы, густым облаком выливаясь на улицу, было полно запахов пота, прокисшего пива и подгоревшего мяса.

– Уверен, что это место ничуть не лучше, как и не хуже любого в округе, – юноша поднял глаза, честно стараясь прочесть вывеску. В его голосе с рычанием мешались отвращение и злость. – Останемся здесь на несколько переливов, пока не подыщем более укромное жилье.

Овилла молча кивнула и тряхнула гривой, но Киоши вдруг не испытал радости, рассматривая игру красного света на ее огненных волосах и гладкой коже. В отличие от других городов, где он когда-либо бывал, этот давил на рассудок так, словно хотел поработить с первых мгновений знакомства.

Стараясь не наступить на бродягу, прикорнувшего перед входом, молодой тоэх толкнул двери, без всякого желания шагая в недра «Хрустальной арфы Ниамора».

Как и ожидалось, внутри оказалось значительно темнее. Киоши прищурился, изменяя зрачок и присматриваясь к полумраку зала. Довольно узкое с фасада, в глубину здание оказалось значительно больше – его дальняя стена с лестницами на второй этаж терялась в продымленной светильниками мгле.

Зал корчмы заполняли тяжелые широкие столы, окруженные грубыми скамьями. Подпирающие низкий потолок столбы были обильно увешаны плащами посетителей и коптящими лампами. Вдоль стены слева, начинаясь сразу за глотающим пену карликом, тянулась длинная стойка, за которой высились ряды бочек и пузатых пыльных бутылей.

Публики в таверне, как уже успел рассмотреть юноша, оказалось немало, о чем намекал ощутимый даже на улице гул. Закутанные в тени силуэты занимали практически все свободные места. Демоны пили, играли, спорили и заключали сделки, не уставая заказывать новые порции выпивки.

Едва дверные створки сомкнулись за спиной Овиллы, сидящие у выхода притихли, обрывая разговоры и с интересом рассматривая вошедших. На лицах суккубов замелькали плотоядные улыбки, а Киоши, неожиданно смутившись, вдруг вспомнил, что так и не раздобыл себе одежды. Как и повсеместно на Тоэхе, мода на одежду оставалась сугубо личным делом, хоть негласно и считалось, что в больших городах принято хоть как-то прикрывать собственное естество.

Киоши заставил себя сделать шаг вперед, и замершие в ожидании пьяницы вновь ожили, потеряв к вошедшим интерес. Над столами снова зазвенел женский смех, полилась оборванная на полуслове песня.

Демоница, ощутив сотрясающую спутника дрожь, прикоснулась к его плечу. Ничего не сказала, но и тот не торопился выплескивать эмоции. Он – чистокровный джегал из высокого Дома должен скрываться в этой грязной, всеми Держателями забытой дыре. Киоши презрительно сплюнул на бугристый, едва присыпанный старой соломой пол и направился к стойке, стараясь не задевать окружающих.

На него тут же уставился единственный глаз хозяина – огромный, занимающий больше половины лица и окруженный множеством крохотных рогов. Корчмарь наклонился вперед и широкими ладонями оперся на темную каменную плиту, выполняющую роль стойки.

– Мне нужна комната, – юноша старался, чтобы в его голосе не была слышна откровенная неприязнь, способная сейчас испортить все. – На двоих. Для начала на три перелива, до второго Просветления.

Ярко-желтый зрачок хозяина корчмы скользнул вправо, изучая стоящую поодаль суккуба. Догадавшись, Киоши немедленно запустил руку в мешок, нащупывая кошель. Выложенные на стойку монеты исчезли с нее так быстро, что движение руки трактирщика заметил бы далеко не любой тоэх.

Затем хозяин мгновенно оживился, отчего окружающие глаз рожки зашевелились. Его второй рот, расположенный на левом плече, тут же принялся картавить.

– Заплатишь еще столько же, и сможешь забгать угловую комнату в конце когидога!

Но пальцы Киоши уже затягивали горловину мешка.

– Считай, что это был аванс, – он обернулся в глубину зала, высматривая свободный стол. – А сейчас принеси нам чего-нибудь поесть. И выпить. Живой пищи не надо.

– Газумеется. Непгеменно, господин, – рты хозяина скривились в гротескных улыбках, изображавших покорность, и тот подозвал прислугу.

Более не удостоив его взглядом, юноша направился к примеченному столу, увлекая за собой спутницу. Сбросил на пол засохшую обглоданную кость, поставил мешок возле лавки, осторожно сел, не переставая осматриваться и нюхать воздух.

Суккуб устроилась напротив. Только сейчас Киоши заметил, как напряжены обнаженные плечи Овиллы, как внимателена и осторожна она.

– Я уже бывала в Гив-Назандаре, – та немедленно ответила на его немой вопрос. – Как ты можешь догадаться, выполняла поручение Марвина. Искали государственного изменника. Искали долго, перерыв город вдоль и поперек, но так и не нашли. Лишились двоих агентов. В итоге, конечно, Магистр послал Ибару, и тот вскоре притащил в корзине голову ублюдка. Но время, проведенное здесь, позволило мне хоть отчасти узнать город. После того, как мы поедим и отдохнем, разыщем тебе одежду, а затем я попробую кое-кого найти.

Киоши кивнул.

К столику подковылял низший, с грязного подноса расставляя перед ним тарелки со снедью и узкую бутыль со стаканами. Рассматривая даже эти нехитрые закуски, второпях собранные на кухне, юноша все равно услышал, как у него заурчало в животе. Расплатившись со слугой, они принялись за вяленое мясо и светлое кислое вино, ни на миг не прекращая украдкой рассматривать зал таверны.

В который раз за последнее время Киоши поймал себя на мысли, что невольно вспоминает о Танаре. О ловком и потертом судьбой проводнике, чувствующем себя в любой корчме, словно рыба в толще воды.

Насколько иначе могла бы сложиться жизнь мидзури, не согласись тот вернуть старинный долг Виктору Конте? Где он сейчас, жив ли? На этот вопрос могло ответить лишь одно живое существо, но тоэх верил, что когда-нибудь настанет день – и он спросит с Тоэши-Набо. С пристрастием.

Вычищая вторую тарелку, юноша не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Наверное, это было вполне характерно для темного кабака, где рассматривают тебя и рассматриваешь ты. Но Киоши знал, что даже из сотни равнодушных взглядов можно выхватить единственный, цепкий и внимательный, несущий в себе совсем другую энергетику.