Текст книги "Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)"

Автор книги: Андрей Дум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

   – Там, где нас нет. Бац, по глазам чернота. Проморгались. Местность разительно поменялась.

   – Он же теперь новый! Заводской краской пахнет! – Джонни радостно запрыгал вокруг машины, не видя ничего вокруг. Шарп, мельком глянул на новенький Willys, стал вытаскивать "кольт" из кобуры, как это сделал капитан Кос.

   – Солдаты, внимание. Нас куда-то не туда занесло, – Рауль потянулся за "стэном", свой "стэн" взял и Кэри. Приглушённый мат на десятке языков мира, Бекхэм расстарался как всегда, но свои сектора разобрали мгновенно, тревожно оглядывая кусты держидерева, грунтовую дорогу и молодые секвойи. Полминуты ушло на поиск опасностей, и услышали песню. Пели девушки или молодые женщины, и песня приближалась. Бекхэм свой "стэн" опустил.

   – Майор, они на баскском языке поют! Песня моей матушки! И сейчас появятся! Де диос ама!! – из-за поворота, метров двадцать от джипа, показалась колонна девушек в разноцветных платьицах, с с/х орудиями на плечах, в сопровождении четырёх конных. Песня стихла, колонна остановилась. Девушки изумлённо уставились на джип и четвёрку военных. Затем вперёд выехал парень, в камуфляжной форме и с неведомой, футуристического вида, винтовкой поперёк седла. Парень отличался от чернявых девушек, славянским лицом и светлыми волосами.

   – Жители Гурской долины приветствуют вас чужеродные воины. Кто из вас майор Шарп? – перевёл Рауль фразы парня в камуфляже.

   – Шарп, тебя и тут уже знают, – Янек спрятал пистолет в кобуру. Шарп, потрясённый, сделал два шага вперёд.

   – Я – майор Шарп.

   – Господин майор, давайте проедем в город. Город называется Сан-Себастьян. А меня зовут Валерий Харламов. Я десятник баскского ополчения, – эти фразы парень произнёс уже по-английски. В это время девушки опомнились и рванули к машине. Поднялся шум, галдёж. Девушки прямо липли к солдатам, игривые аж не могу.

   – Что это они такие развесёлые? – удивлялся Кос. Харламов что-то проговорил по-баскски, его заглушили возмущённые девушки.

   – Господин майор, давайте ехать от этих putas. Джип завели, Харламов залез в машину показывать дорогу. Человек тридцать девушек повозмущались, но дорогу уступили. Джип проскочил рощу секвой, и въехал в долину.

   – Наш кусочек рая, – прокомментировал Валерий.

   Завораживающее зрелище открылось перед вояками. Уютная овальная долина, притаилась возле странных гор. Странных от того, что кто-то гигантской пилой прошёлся по вершине хребта с верха до самого низа, а потом одну часть "растворил". И теперь горы были похожи на высоченный забор, который не пускал на север никого. А посредине долины находилась "железная шайба" с городом наверху. Высокие стены "шайбы" отсвечивали полированной сталью. Долина была засажена зерновыми, овощами, фруктовыми садами, цветочными плантациями, парками и аллеями. Ароматный чистый воздух, журчание множества ручейков и плюс песни девушек.

   – Восхитительно!! Блеск!! Рай!! Медленно ехавший джип привлёк внимание работающих на полях "пастушек" и немногочисленных "пастушков". И до "шайбы" машина ехала между рядами оживлённых работников, засыпающих джип цветами.

   – Вот это мы попали! – лыбился Бекхэм, направо и налево раздавая комплименты, даже по-китайски. Джип подъехал к стене "шайбы". Вид умопомрачительный. В монолитной стене было множество углублений, от низа до верха шли канавки, по которым двигались лифтовые площадки.

   – Господа, заезжаем в лифт, – заехали, площадка огородилась дверками, и джип поехал наверх.

   – Блеск!! Вид на долину сверху был великолепнейший. Шарп потрогал медленно поднимающую стенку лифтового колодца. – Тёплая, на ощупь, как пластмасса. Лифт доехал до верха. Джип снова завели, проехали похожие на склады здания и свернули на радиальную улицу. Дома здесь были двух– и трёхэтажные, помпезной архитектуры, все разные, разноцветные и нарядные. Плюс пальмы, вечнозелёные деревья и кустарники, и множество цветов. Из домов стали появляться горожане, с пристрастием рассматривали джип. И опять множество ликующих девушек, с цветами. Шарп решил отвлечься от этого великолепия.

   – Десятник, а что это у вас за винтовка такая интересная?

   – В инструкции сказано, что это французская штурмовая винтовка Famas G2 "клерон" 1997 года выпуска, – Харламов любовно погладил винтовку.

   – Как из 1997-го? – вояки растерянно переглянулись.

   – Консул Унаи Эмери вам всё расскажет, господа. А вот и Дворец консула, – джип выехал на центральную площадь нового Сан-Себастьяна. – А это наш собор святого Себастьяна. Собор был само великолепие. Солдаты, сплошь католики, перекрестились. – А вот и консул! Приехали.

   Десятник выпрыгнул из джипа и побежал докладывать. Делал это он совсем не по-военному.

   – Интересно, а здешние баски хорошие воины? – Кос с сомнением смотрел на Харламова.

   – Страшно липучие, – Бекхэм послал воздушный поцелуй какой-то симпатичной девушке. Потом начался официоз, переросший в торжественный обед, с тостами, здравницами и обильными блюдами. Консул Эмери, семидесяти лет отроду, ответил и на все вопросы Шарпа. Майор выяснил, что двадцать лет назад, 22-е тысячи басков в своём большинстве, после праздника Тамборрада, из 1935-го, попали в Гурскую долину. Панику предотвратили семь человек, которые, как "полубоги" спустились на лифте с вершины "шайбы". Они расселили людей, все двадцать лет протягивали руку помощи. Самое интересное было в том, что горожане не знали, где они обретаются, и почему не стареют. И не узнали, как действуют чудо-браслеты, что им надевали эти "полубоги" при жутких болезнях и тяжелейших травмах. Лечили браслеты за час. Баски принялись видоизменять долину и превратили её в восхитительное место на этой земле. Промышленность у них была кустарная, нужные вещи они находили в комнатах-пещерах внутри "шайбы". Важнейшей работой жителей Гурской кооперативной республики стало сельское хозяйство, ибо весь год была вечная весна. – Подумать только, Вечная Весна, – Бекхэм и глаза закатил от восторга. Территорию за долиной они не заселяли, так как там водились динозавры, но разведка из трапперов у них была. И было у них несколько проблем-загадок. Одна, внутренняя, касалась наличию большого числа незамужних девушек, и две внешних.

   – Стоп, а почему много незамужних?

   – Де диос ама, у нас рождается один мальчик на дюжину девочек.

   – О, это проблема. А внешние?

   – Beraz. Неделю назад, главный диггер республики, Михаил Харламов, открыл пещеру с 400-ми винтовками, снаряжением и камуфляжной формой. Два дня назад прибыл Омар Ситх, индийский коммивояжёр из города Купвара территории Джамму и Кашмир, и привёз письмо. Там было написано о том, что прибудет майор Шарп с товарищами. То есть вы. А сегодня, перед вами, утром прискакали два траппера с известиями, что появились ещё люди – на юго-западе и на юго-востоке.

   – Невероятно, – у Шарпа разболелась голова.

   – Просто примите это, как данность, молодые люди, – перед столом стоял высокий мужчина в камуфляжной форме. – А пока оденьте эти браслеты. И раз. На правом запястье майора защёлкнулся серебристый браслет. Десяток секунд, короткая жёлтая полоска на браслете сменила цвет на зелёный. Браслеты с рук исчезли вместе со странным посетителем.

   – Как он это сделал? Я даже лица, блин, не запомнил.

   – Вы, капрал, один раз удивились, а мы уже двадцать лет удивляемся.

   – Чудеса! – Шарпа переполняла кипучая энергия. – Давайте, господин консул, дальше удивляться. Лоб консула прорезала морщина, лицо стало строгим и озабоченным.

   – Вот, посмотрите эти рисунки, господа. Посмотрели.

   – Так, это войско идёт сюда, а это – казаки. Да, Янек?

   – Они самые, разъезд донских казаков, – Кос разглядывал цветной рисунок с тремя конными казаками и промолвил. – Господин консул, казаки могут ваш социализм отменить силой оружия.

   – Могут, если выживут после нашествия. А вот эти "пёстрые" могут отменить саму Гурскую республику. Эта опасность важнейшая. Шарп вертел в руке рисунок с конницей, одетой в ярко-жёлтую форму.

   – Значит так, я поеду с Бекхэмом к казакам, договариваться. Ты, капитан, с Кэри останешься. Проведёшь конкурс на 400-та винтовок, с сооружением редутов. Это ты лучше меня умеешь, а я привезу пулемёты.

   – Оптимист, вы, Шарп. Будь, по-вашему. Возьмёте с собой Харламовых? Старший, вроде тоже казак. "Вроде тоже казак" оказался уроженцем станицы Каменской, бывшим сотником, крепким ещё мужчиной. Шарп с капралом переоделись в камуфляж, положили в джип припасы, посадили Харламовых и forwards.

  Глава 27.

   – Точно, Борн, сдаются! Оружие вверх стволами на плечо повесили. Прибежала Стелла.

   – Счас вы обхохочетесь. Они из береговой охраны, из Южного Вьетнама. Они меня бананом угостили.

   – Мужским?

   – Фу, Максик, пошляк, – и полезла в Микру, включать американский рэп.

   – Это, ты, им вместо гимна? Рэп для этих пионеров.

   – У береговой службы США, кстати, девиз: "Всегда готов", – просветила нас Стелла.

   – Стелла, ты сарафанчик то надень.

   – А может я – эксбиционистка.

   – Би? Тогда, больная, раздевайтесь. Ха-ха. Подошли вояки. Топтались и рассматривали всё кругом себя. Сняли каски, мы стали хохотать.

   – Я капитан катера...

   – Джим Керри. Сразу от пяти человек. Обескураженный Джим, меняя ежесекундно, выражение лица, потыкал пальцем, то в Микру, то в нашу одежду, и потерялся.

   – Это русские. А что, они с нас ржут? – шептались в толпе джи-ай.

   – Арни, не рожай! Керри, счас разберётся.

   – Этот, комик? – вмешалась Стелла: – Парни, вон едет машина полковника. Джи-ай построились. Вылез важный Шатров.

   – Мда. Это он усмотрел вторую татушку Стеллы – бабочка прячется в трусики – чмокнул ей ручку, нам кивнул. А Стелла усмотрела кольцо женатого полковника и разочаровалась. Атаман прошёлся вдоль короткой шеренги джи-ай, и стал на английском вести "допрос" джи-ай. Умора. Американцы тянулись в струнку, орали, с двойным "сэр", ответ и ели глазами чужое начальство и пистолет Кольта в открытой кобуре. Шатров в вопросах дошёл до непосредственного начальства катера "555".

   – Сэр, командир группы катеров лейтенант Клинтон, сэр.

   – Вау! А Билли наверно с Моникой?

   – Откуда вы узнали, сэр? – тут Шатров стал так ржать, что Борисов прокомментировал: – Переопылился, как пить дать! Борн, это ты ему про импичмент рассказал? И стал ржать сам. Кончился "допрос" занимательно. Керри, рассмотрев звёздочки Никиты, спросил у него разрешения искупаться.

   – Давай, матрос. Уже можно. Американские дембеля побросали оружие на песок, разделись и побежали купаться. А потом двое – Рэмбо и Терминатор-сенатор – вернулись, и притащили, брыкающее и матерящее по-русски, тело.

   – Мы там пленного захватили. Он, кажется русский, сэр. Тело развязали и сняли мешок с головы. Перед нами стоял, в весёленьком камуфляже, Максим Галкин, лютый.

   – Что за маски-шоу? Арни? Сильвестр Фрэнкович? Вы куда? Вот это съездил в Таиланд! Где я? У меня же скоро ёлки!! Бенефис 2006-го! А где Аня?

   – Какая Аня?

   – Анна Семенович. Моя жена! – атамана опять накрыло.

   – Максим, а вас устроят гастроли в Ростове-на-Дону? – вперёд выступила Стелла.

   – Даа.

   – Максим пойдёмте, искупаемся, я вам всё-всё расскажу, – взгляд Галкина упёрся в бюст Стеллы.

   – Даа, – и они пошли. А Шатров веселился.

   – Полковник, хватит ржать, Родина в опасности!!

   – Макс, ты белены объелся, тыкаешь мне, – обиделся атаман. Ему объяснили. Атаман потух.

   – Это что – полная мобилизация?

   – Да.

   – Когда? На соборе тревожно забили в колокола.

   – Сполох! – закричали на пляже. Отдыхающие бросились с расспросами к атаману. Собралось человек триста. Атаман залез на свою "Чайку" и выступил с краткой речью.

   – Братья и сёстры! На нас с востока идёт немалая орда, чтобы полонить наш край. Необходимо нам собраться и разбить наглого агрессора. Все как один на фронт. Наше дело правое. Враг будет разбит! Военнообязанных прошу пройти на призывные пункты. Пляж стал пустеть.

   – Давай, Борн, собираться. Атаман стал самолично складывать в багажник "Чайки" снаряжение и оружие джи-ай. Оружие было необычным: четыре советских ППС и пистолет Макарова.

   – Атаман, я катер на таможню запишу?

   – Счас. Я возьму. По Салу буду браконьеров гонять, мля.

   – Борн, у тебя и так таможня на хозрасчёте, куда тебе ещё катер?

   – А он и бронированный "ЗИЛ" с пулемётом к таможне приписал.

   – Борн, ты – Плюшкин, – залезли в машины. Недоумённые джи-ай – к атаману, остальные в Микру. Американцев завезли к Рублёву.

   – Ёклмнэ! Рэмбо и Терминатор, Маска и универсальный солдат! – очень удивился Рублёв. Потом на его офисе появилась странная для местных вывеска: Советско-американская строительная фирма "Американ бойз энд Рублёв". Местные читали – абыр. В Микре, Стелла уселась на колени к Борисову, а болтала с Галкиным. Дома, встревоженная Эльза это дело просекла, тут же приревновала Борисова, и окружила Галкина такой материнской заботой, что взволновался уже Николаич.

   – Я в Ростов не поеду. Я там, а она здесь. Шуры-муры за моей спиной!

   – Весело тут у вас, – Шатров завёз ППС и ПМ для Никиты.

   – Девочки, сидеть дома мы не будем. Мы едем на войну, медсёстрами! – Эльзу пробило на патриотизм. Борисов зло плюнул и промолчал. Лёгкий ужин, и пошли в дом.

   – Борн, это что веб камера?

   – Вон ещё одна.

   – Ты чё молчал, что у тебя такое богатство есть!!

   – Так никто меня и не спрашивал.

   – Мамма мия!! Плюшкин, несчастный! – я достал ноутбук Getac и смартфоны.

   – О, это пипец!!

   – Не войте, хакер, дозволю попользоваться. Расписочку пишите и премией не побрезгую. Парни вышли.

   В рюкзак сложил мыльно-рыльные принадлежности, бельё, второй камуфляж, банки с тушёнкой, всякую мелочёвку. Эльза принесла большую коробку с медикаментами.

   – Это всё мне?

   – Бери, Чебурашка. Уже на улице, Никиту довооружили; Николаич отдал свой бронежилет, я – каску и Глок.

   – Борисов, "узи" я тебе оставляю.

   – Добро, Роман Михалыч. Посидели на дорожку, и поехали в Ростов на Фиате. Я вёл машину, парни сидели сзади, шарили по ноутбуку. Потом сзади послышался задавленный смех.

   – Что вы там ржёте? – пауза, а потом на весь салон:

   – Ох, Борн, да, ещё, ещё, а, о, о, а! Я оторопел, от громкого звука.

   – Урок французского языка номер 7, дама сверху. Интересно, ты уроки учишь! Га-га-га.

   – Учитесь по моим урокам, сынки! Га-га-га. Когда переезжали мост через Новый Дон, Никита пожаловался, что Зворыкин не вовремя разболелся. Я достал коробку с медикаментами.

   – На, посмотри, может, что поможет.

   – Вот вы все и Плюшкины!! Доехали до здания градоначальника, председателя Совета управляющих. Здание охраняли бойцы батальона Никиты.

   – Борн, Макс, давайте зайдём к Зворыкину, подлечим дядю председателя. Зашли, Никита сделал два укола и подал таблетку диклофенака.

   – Спасибо, Никита. Вы так и заходите, при оружии, там такие бараны сидят. Чёртова нога, – Зворыкин выглядел бледно. Макс остался у генерала, а мы поднялись на второй этаж в залу заседаний. С полсотни генералов и старших офицеров сидело за столиками по четыре-пять человек. – У, мозговой штурм, сначала в группах, а потом подведение итогов. Толково. Но большинство было в вицмундирах. – Э, а генералы то не оценили удобства униформы Зоси. Двухминутная пауза. Я и Никита, с пистолет-пулемётами, были такими неестественными для этих павлинов, гостями, хоть езжай домой. В гробовой тишине, присели к крайнему столу. Рядом сидел полковник, которому месяц назад, я целился в колено. – А он, что один кукует?

   – Свечин Михаил Андреевич, – представил мне полковника Никита. Полковник кивнул.

   – Стильно выглядите, господа. По-военному. А у нас тут такое болото.

   – Что, реально плохо? Любомир разложил перед нами снимки из космоса.

   – Мы с этими можем так лохануться, мама не горюй. Я хоть и кирасир, но вольнодумец, парни. Нужно, что-то реально крутое замутить, – полковник мне стал симпатичен.

   – А они, что предлагают?

   – Человек десять, поддерживают генерала Куропаткина с его стратегической обороной. Человек десять за наступление. Этими верховодит генерал Ренненкампф. А остальные болтаются между ними. Болото, господа. Вот, опять начали мусолить повод к войне. И чего её мусолить. Обозначить границу пограничными столбами, кто пересёк, получи в рыло. Подполковник, а это что такое? – Никита кратко описал бронежилет. Я стал разглядывать фотоснимки. Три снимка, вечерних, представляли лагерь неприятеля, возведённых по древнеримскому эталону. На более подробных снимках была видна марширующая пехота, конница и артиллерия. Видимо бронзовые пушки тянули здоровенные быки. Воины неизвестного неприятеля были в разноцветной форме, больше европейского фасона, а вот их лица, стали для меня загадкой. Очень похожи они были друг на друга. Как из одного инкубатора вывелись. – И чего они вверх смотрели? – ещё подумалось.

   – Смотри, Борн, у их главного лицо выходит всегда смазанным. Вертлявая личность, с шилом в одном месте, – Никита подал мне укрупнённые фото.

   – Он на Евсикова похож.

   – Это кто? Объяснил.

   – Странно. Появился Макс и стал возиться у интерактивной доской с ноутбуком. Зашли главный жандарм Муравьёв и высокий мужчина с очень тяжёлым взглядом.

   – Начальник Макса, профессор Новых Григорий Ефимович, – кивнул Никита на "Распутина". – Интересное общество собралось. Далее я стал рассматривать снимки и полностью в это дело погрузился.

   – Очень интересно, а ....

   – И что нам скажут "вояки" из будущего? – опять этот князь Георгий. И опять по-французски.

   – Будем бить! – это я тоже по-французски. Уроки Жаннет не прошли даром. Князь спрятался за спиной генерала Скалона.

   – Самоуверенностью попахивает, майор, – я завёлся. Прошагал с надменным лицом рядом с князем Гэ-Гэ к доске. Пошептался с Максом, и взял указку.

   Тот план, что пришёл мне в голову, был конечно же сырой, и попахивал не самоуверенностью, а махровым волюнтаризмом. Но. Оглядел генералов. Перешёптываются, но слушать меня собрались.

   – Вуаля, господа. Перед вами снимки лагеря неприятеля. Как видите, лагерь всегда строится по завершению марша, одним и тем же манером. Три картинки сомкнулись в одну. – Макс, выдели нам шатёр военноначальника. Пошла картинка огромного шатра. – Его можно разбомбить, ибо мишень знатная. У чехословаков есть бомбардировщик? Есть. Убираем начальников и бьём эту толпу, без сближения, расстреливая издали. Казаков нужно переодеть в камуфляж....

   – Это вздор и ахинея, майор!! – И так три раза. Только базара нам не хватало, – прошептал мой внутренний голос, а я с интересом уставился на надсаживающегося генерала Скалона.

   – Почему? – спросил Макс.

   – Мы, так воевать не можем и не будем! – вторил Скалону генерал Куропаткин.

   – Почему? – это Никита присоединился.

   – Э, э.

   – Генерал Куропаткин, отступать, как вы в Маньчжурии, мы не будем. Нужно вывести войска и ударить по врагу в штыки.

   – А потом строить с женским колхозом капитализм с человеческим лицом?

   – Э, что вы сказали, майор?

   – Глаза вам, генерал Ренненкампф, казачки выцарапывают за пустую гибель казаков, – пришёл мне на помощь Свечин. Поднялся шум, гвалт. Все выкрики сводились к одному, это всё неправильно, нужно по-другому. Ор стоял минут пять. Потом пошли уточняющие вопросы.

   – Майор, вы хотите из казаков пехоту сотворить?

   – Я сказал, что казаков нужно переодеть в камуфляж. И использовать как драгунские части.

   – Что даёт ваш камуфляж, майор?

   – Как будто не знаете. Скрытность. И смазанность силуэта солдата при перемещении.

   – И вы хотите сказать, что один летательный аппарат, может уничтожить этот шатёр?

   – Один летательный аппарат у нас в 1945-м уничтожил японский город Хиросиму, а потом город Нагасаки. На доске появилось изображение ядерного взрыва. Наступила тишина. Генералы с открытыми ртами смотрели на "работу" Б 29 "Суперкрепость". Посмотрели. До старого рецидива.

   – Борн, генерал Куропаткин, вызывает вас на дуэль! – князь Гэ-Гэ, торжественно и надменно смотрел на меня. Поднялся полковник Свечин.

   – Князь, вам не надоело ерундой страдать. Борн, наденет каску и бронежилет, и с семидесяти метров нашпигует штук двадцать пуль в генерала из вот этой штуки, – в руках у полковника был мой МП 38.

   – Я вызываю вас на дуэль! – князь достал "дамский" браунинг М 1906.

   – Ну, пошли, князь! – Свечин поудобнее перехватил ПП.

   – Отставить дуэли, – в дверях стоял Зворыкин, бледный, но даже без трости. – Ротмистр Горюнов-Горячев, десять суток ареста. Гауптвахта за вашу херню, князь. Ещё раз такое повторится, будете бывшим ротмистром. Полковник Свечин, вам предупреждение. Последнее китайское. Майор Борн, продолжайте.

   – Борн, продолжай, он всё видел, – шепнул мне Макс, и показал на веб камеру.

   – Вот же, блин, кудесник-хакер! – я собрался с мыслями. Но...

   – Господа, прибыли делегация чехословацких военных и новых, господа, союзников, – зашедший адъютант Зворыкина, оглядел всех весёлыми глазами, а мне, почему то подмигнул.

   – Давай заводи союзников, есаул. А меня отвлёк Макс.

   – Борн, я тут их посчитал. Их тысяч сто пятьдесят будет. Ещё тысяч тридцать вот на этот город повернули. Макс подал мне интереснейший снимок. – А взрыва над Хиросимой у нас, Борн, не было, – озадачил меня Макс. И в тишине раздался голос Свечина.

   – Спорим господа, эти двойники Борна, его план поддержат.

   – Какие ещё двойники Борна? – поднял голову. – Батюшки, не может быть!! В дверях, рядом с двумя чехословацкими генералами, стояли два военных с моим лицом. Один в форме лётчика чешских ВВС. Другой – во французском камуфляже. Послышались смешки. Русские повыскакивали со своих мест. Я, приофигевший, пошёл знакомиться.

   – Майор Вацлав Цисарж.

   – Майор Александр Шарп.

   – Майор Роман Борн. Пожали руки. Вокруг нас стояли генералы, полковники. Стояли и прикалывались.

   – Природа как постаралась, они ж стопроцентные тройняшки.

   – Нет, ещё князь Рустам есть, курдский правитель. Потом час длилось совещание. Мой план был принят, дополнен, и стал реализовываться. После совещания спустился вниз и подарил Шарпу снайперскую винтовку Драгунова, а лётчику Цисаржу – МР 38. Вацлав отблагодарил чилийским пистолет-пулемётом SAF, а Алекс вытащил из джипа бочонок коньяка.

   – Коньяк пьятнацалетней видэржки, гаспада. А мама у меня русская.

   – О, есть тост. Поехали в ресторацию Косты Эстерикса. Поехали целой толпой.

   Утром проснулся, от того, что кто-то шлёпал меня по щёкам.

   – Ты кто? Любомакс?

   – Любомир я, вставайте господин военный советник, труба зовёт.

   – Счас. Трубы у меня могут только гореть. Злыдень, такой сон снился. Опаньки! – на другой половине кровати спала Аэлита. Этого момента я не помнил, да и многих других тоже. Кое-как собрался и поехал в офис "М-фона", куда "пригласил" генерал Муравьёв.

   – Давайте, майор, побудем астрологами, – озадачил главный жандармополицай. – Макс решил повернуть спутник, посмотрим близлежащий космос. Повернули, посмотрели. Вокруг было пусто. Ни Луны, ни звёзд, ни тебе комет с метеорами.

   – Астрология, господин генерал, тут приказала долго жить.

   – Да уж. Едемте, военный советник, заниматься земными делами.

   Не знаю, что там делал Муравьёв, я лично укатил вместе с Лиэль и Стеллой в Каменскую, подальше от начальства.

  Глава 28.

   Командир Первой Повстанческой дивизии Григорий Мелехов чихвостил командира Громковской сотни.

   – Базар тут у тебя али ярмарка? Что это такое? С удобствами устроились, бабы в окопах портки застирывают. Этак красные Дон перейдут, а вы и не услышите, на бабах то страдая.... Бац, по глазам ударило чернотой, землянку тряхнуло. Тело наполнилось лёгкостью, и прочно стало на ноги. Темнота в глазах исчезла. – Что это было? В душе Мелехова всё ворохнулось, но страха не было. С верха блиндажа посыпался песок и труха. Глаза подъесаула натолкнулись на недоумевающие глаза сотника, что бы остановиться на его фигуре в целом. Чистая защитная форма, новенькие погоны и блестящие хромовые сапоги с носами вега.

   – Кто тебя так одел?

   – А тебя? Мелехов не обращая внимания на "тыканье" посмотрел на себя. Такая же форма и сапоги, на плечах погоны подъесаула. – Эка! А сотник обвёл глазами землянку, побледнел лицом и бросился за дерюгу, отделяющую дальний угол. Дерюжка оборвалась, и комдив-1 рассмотрел там две походные кровати, заправленные по-солдатски синими одеялами. В изголовьях лежали подушки с белейшими наволочками. Бледный сотник обернулся. Лицо растерянное, по-детски округлённый рот и в глазах слёзы.

   – Ты кого потерял?

   – Бабу свою, мать её за ногу!

   – Раззява. Найдётся. Развёл бабью ярмарку. Мелехову чужие бабы были не интересны, куда интересней было рассматривать свои руки, а потом и лицо в круглое зеркало в бронзовой оправе. Ладони были чистые, здоровые с подстриженными аккуратно ногтями. И лицо, помолодевшее, загорелое, чисто выбритое, без мешков и синевы под глазами. На задворках сознания пронеслась непонятная фраза: "омоложение полковника прошло успешно".

   – Н-да. А что стрельбы не слышно, сотник?

   – Н-не знаю я. – И чё яnbsp; – Стильно выглядите, господа. По-военному. А у нас тут такое болото.

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&< такой спокойный? В дверь землянки постучали.

   – Да. Зашёл ординарец Мелехова и Митрий Коршунов.

   – Григорий Пантелеевич, ты тута? Выйди-ка на-час, тут такое, в общем должон сам посмотреть. Прохор Зыков, топтался на пороге землянки с ошалевшими глазами и растерянным лицом.

   – А вы откуда взялись?

   – Да вот как то так. Подъесаул, недоумевая на Прохора, вышел.

   – Прохор, ты же должён в Вёшках быть!

   – Даа, а меня вот сюда занесло, с Митрием. И не спрашивай как. Ты, Григорий Пантелеев, по сторонам то посмотри! Мелехов посмотрел налево. Траншея змеилась и терялась в тумане. Прошёл до указанной Прохором амбразуры, посмотрел прямо, и обмер. Шлюзовой канал саженей сорока, по нему шлёпает паровой катер под российским флагом, и тянет за собой две баржи, доверху заполненные рудой. А на противоположном берегу степь с разнотравьем до горизонта, с небольшими рощицами.

   – А где красные? Над плечом Мелехова повис сотник.

   – Хока красных съела.

   – Господа офицеры, а теперя гляньте одесную. Фраза прозвучала вежливо, но с большой иронией. Посмотрели.

   – Ох! Мелехов прилип к биноклю, поданному Прохором. Справа, в саженях трёхстах, обретался однопролётный мост. Перед мостом, на их стороне, комдив рассмотрел двухэтажное кирпичное здание с вывеской: "Северо-восточная таможня Донского края". Рядом стояли казарма, конюшня, "Караван-сарай" и хозпостройки. А тут ещё, под боком, Митрий Коршунов изрек:

   – Опаньки, челы кары за мытню ныкают, а на шифере движуха пошла. Прикинь, командир, они волыны инсталлируют. Вау, сам-три! И не по фен-Шую. В отличие от остальных, Мелехов понял, что сказал бывший дружок. Перед мостом автомобили и, правда, сдавали назад за таможню, а на крыше сновала обслуга к трём станковым пулемётам. И какой-то офицер в полевой русской форме с защитными погонами рассматривал их в бинокль. "Гляделки" продолжались не долго. Офицер скомандовал, и появился шест с привязанным к его концу, белым куском ткани. Шестом помахали, офицер помахал тоже. Набежали гомонящие казаки с вопросами. Сотник приказал им заткнуться и посмотрел выжидательно на Мелехова.

   – Пойду на переговоры. Вроде наши. Нервы подъесаула поднапряглись.

   – Зачем идти, можно ехать, я одвуконь сюда заявился, Григорий Пантелеевич. Прохор указал на двух коней наверху землянки.

   – Ты, что в первую попавшуюся землянку ткнулся?

   – Ато.

   – Поехали, сотник за меня остаёшься. Не дури, оружие казаки пущай уберут, там три пулемёта. Но и не зевайте. Ну, сам понимаешь.

   – Ага. Сотник был кислый.

   Шагом с Прохором доехали до моста. Им на встречу вышло четверо: молодой офицер с биноклем, двое в одинаковой чудной пятнистой форме мужчин, лет под сорок, и темнокожий мужик в зеленоватой рубашке с короткими рукавами. Более тёмные прямые брюки и коричневые туфли дополняли облик выходца из Африки. Молодой офицер козырнул.

   – Майор Гаранжа, офицер по особым поручениям Генерального штаба Донского края.

   – Подъесаул Мелехов, командир Первой повстанческой дивизии. Старший урядник Зыков.

   – Ого, целый комдив! Рад знакомству. Пожали руки.

   – А это майор Тарапунька, начальник таможни. Гаранжа кивнул на африканца.

   – Рад знакомству. Григорий Пантелеевич? У Мелехова и Прохора и рты открылись.

   – Даа. Тарапунька улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами и промолчал.

   – А это наши чехословацкие союзники: подплуковник Ян Свобода и капитан Петер Новак. Чехи козырнули. – Они из Новой Праги, из 1928-го года сюда попали.

   – Не понял!?

   – Так, господин комдив, вам бы надо обратиться к есаулу Ястребову, он тут недалеко, в станице Каменской, казачью бригаду будет разворачивать.

   – Не понял. Какая Каменская? Мы ж под Вёшками пребывали.

   – Вот карта, сами посмотрите. От карты у Мелехова голова разболелась.

   – Разыгрываете?

   – Нет, у нас такие же карты. Вмешался Ян Свобода. – Майор правду говорит. Давайте пройдём к машинам. Отправились за таможню, смотреть карты чехословацких офицеров.

   – Даа. Мелехову в голову ничего не являлось. Зыков истуканом застыл рядом.

   Таможенный начальник в это время достал какую-то коробочку и навёл её на Мелехова. – Скажите сыр, снимаю. Щёлк. Какой сыр, комдив схватился за шашку. – Григорий Пантелеевич, я вас сфотографировал. И показал на экранчике снимок "сурового витязя" с ординарцем. Цветной снимок. Мешанина мыслей в голове.

   – Прохор, ты, что нибудь понимаешь?

   – В сказку мы попали. Прохор от щелчка фотокамеры проснулся.

   – Хороша сказка, с войнушками. Махнул в сторону стоящих автомобилей. А нагайку так сжал, что побелели костяшки пальцев. В одном, открытом, сидели четверо в пятнистой форме и спокойно поглядывали по сторонам. Около четырёх грузовых крутилось ещё человек двадцать с оружием.

   – Нет, только собираемся воевать. Сюда идёт войско неприятеля, уступающего нам в оружии, но довольно многочисленное. Неделя по времени у нас есть. Совсем спокойно ответил майор.

   – Это хорошо, что неделя. Мелехов остыл. Развернулся, дошагал обратно до своих коней и махнул рукой. И к мосту потянулись, поспешая, казаки Громковской сотни. Любопытные и под пулемёты. Первым бегом прибежал сотник. С женой.

   – Сотник тебя.... Мелехов не договорил. Ему навстречу шёл, родной брат Пётр.