Текст книги "Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)"

Автор книги: Андрей Дум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

   – Даа. Пока все поражённо рассматривали костюмы от-кутюр, Зогин вручил Шилину награду, как лучшему бизнесмену края. Автомобиль Audi A6.

   – Это больше кумовством попахивает. Заметил Валдис Пельш. Попахивало хуже.

   – Шеф, это – коррупция. Ол Ширг был в оценках категоричен. Сидели мы в его кабинете и болтали. Ол поведал мне о вреде коррупции с погружением в историю Мира-Кольца. Там была тотальная коррупция. Всё продавалось и покупалось. Потом ол вернулся к нашим будням. Перед этим он был у меня в гостях с осмотром дома.

   – Шеф, только не обижайтесь, знаете, кто у нас мог позволить себе дом, как у вас?

   – Кто?

   – Десятник нашей самой захудалой армии.

   – А дом, как у Шатрова?

   – Капитан. У полковника должен быть трёхэтажный дворец.

   – А у генералов?

   – На этаж больше с каждым званием.

   – А мой джип? А "Чайка" Шатрова?

   – Машина статусу атамана соответствует, а ваш джип по статусу положен нашему барону.

   – А катер "Корсар"?

   – Морскому лейтенанту. Вот яхта соответствует вашему званию.

   – Так я по джипу значит – барон. Как бы.

   – Да. Дальше коснулись дензнаков. – А вот, сами посмотрите на просские империалы. Ол выложил на стол несколько серебряных монет.

   – Ол, а зачем вы их мне показываете? Спросил, а сам уставился на монеты в форме обычных небольших шашек.

   – На удачу. Ол был серьёзным дальше некуда. Я повертел в руках эти раритеты. 1, 2, 5, 10, 20, 50, 100 PY. Обычная фишка-шашка, на гурте отчеканен номинал монеты и название страны. В углублении, залитом стекловидной массой, находился драгоценный полуогранённый камень.

   – Алмаз?

   – Нет. Диамонтон. Серьёзность у ола не проходила.

   – И сколько на это можно жить? В руках у меня была монета в 100 империалов.

   – Лет пять, скромно.

   – Даа. А костюм из туко, сколько стоит?

   – 80-100 империалов. И их у президента уже с дюжину. И сенаторов Шилин приодел. Это наша ткань, для высшей элиты. Весьма ценными подарками этот господин Шилин ваших высших сановников балует. Прямо нехорошо.

   – А ещё, что у вас ценилось? – поинтересовался я.

   – Сливочное масло, кожаная мебель и одежда.

   – А почему мебель?

   – Долго объяснять за кожу, но на обивку одного дивана в доме, например, барона, уходило до 25-ти лоскутов человеческой кожи. Поэтому ваш дом у нас стоил бы в 10-20 раз дороже.

   – Даа. Ваш феодализм, ол, имел интим с рабовладельческим строем. Помолчал. Ол монеты спрятал в сейф. Солидный, объёмистый.

   – А сколько ваш клан занимается торговлей?

   – О, более 500 лет. Вначале было всё хорошо для клана. Золотой век. А потом всё хуже и хуже. К серьёзности ол добавил ещё и задумчивость.

   – И это вы скопили за 500 лет? Я кивнул на сейф.

   – Да, но 7000 империалов у меня вчера забрал личный адъютант вашего президента.

   – И вы отдали?

   – Да. Это же ваш президент.

   – Даа. Ол был или наивен, что с трудом верилось, или запуган. Или не вспомнил, что Клеар был на особом статусе. – А если я их в своих руках подержу, то, значит, больше их у вас забирать никто не будет?

   – Да.

   – Вызывайте охрану в следующий раз и, пусть она спускает с лестницы всяких ч-ч-чудаков! Ушёл я от ола Ширга в весьма раздёрганных чувствах. – Борзеет, что-то этот Зогин.

   Через два дня меня вызвали на заседание Госсовета по поводу этого самого бронепоезда. Заседание проходило в правительственном комплексе "Левый берег" на левом берегу Дона. Здесь работали и здесь жили президент Зогин и четверо сенаторов. Резиденцию построили в рекордные сроки строители ола Дорга и военнопленные. Охраняли этот "Форос" казаки конвойной сотни, вооружённые французскими штурмовыми винтовками FAMAS G2 и в форме "армии" княжества Монако. Зогин и сенаторы заседали в роскошном зале а ля ампир, обслуживали их девушки-секретари в полувоенной форме. Заседали неспешно, с перекурами и питиём прохладительных напитков.

   – И как вы предлагаете назвать бронепоезд, майор?

   – В честь Николая II. Зогин подумал-подумал и ушёл.

   – Это куда он пошёл? Зворыкин удивлённо спросил у секретарши.

   – У господина президента сейчас назначены медицинские процедуры.

   – Даа. Тогда я тоже удаляюсь. Дела-с. Зворыкин ушёл вместе с генералом Муравьёвым.

   – Та ещё парочка. Едко заметил генерал Скалон. – Майор, надо было назвать бронепоезд: "Президент Зогин".

   – Я подумаю. Скалон хмыкнул и переключился на новости ростовского ипподрома. А я переключился на разглядывание девушек. – Видимо Зогин предпочитает блондинок. Сделал такой вот вывод. И перевёл свои чудо-очки на режим "ню". Была у них такая вот занятная функция. Через минуту князь Горюнов-Горячев это дело просёк, подкравшись ко мне, ссади, и объявил это всем присутствующим.

   – Козёл, урою! И бац. Князь получил в глаз, а я, слушание персонального дела майора Борна о недопустимости физических деяний на фоне неприязненных отношений.

   – Объявить выговор. Этот уже был четвёртый.

   – Борн, тебе их надо уже солить! Потешался позже Муравьёв. А потом жаловался на очередную реформу его МВД, затеянную Госсоветом.

   – Пилите, Шура, пилите.

   – Борн, я тебя счас урою.

   – И получите, генерал, свое персональное дело.

   – Иди, работай, советник. Твою таможню трясти будут. Слышал, небось, Госсовет решил увеличить количество чиновников. Иди отселя и жди проверку. Злыдень. Но меня не проверяли. Не успели.

  Глава 39.

   С утра ко мне заехал майор Вацлав Цисарж, мой двойник. Приехал он угрюмый и привёз с собой поручиков Мартина Тламку, Томаша Кулганека и деваку лет под 30-ть. Встреча неожиданная, настроение Вацлава скверное.

   – Привет, Роман. Так, поручиков ты знаешь, познакомься с Шон Ли Гутри. Она вертолётчица из ВВС США, из эскадрильи "Огненные птицы". Поручиков я, правда, знал. Фуршетили в Новой Праге. Шон я галантно поцеловал ручку.

   – Очень приятно. А "стингер", вы мэм, привезли? Американка удивленно уставилась на меня, когда Вацлав ей перевёл. После этого стала заразительно так смеяться.

   – Майор, вы меня удивили. Вы знаете, что такое "стингер"?

   – И, что такое стринги, я тоже знаю, мэм. Смех повторился, Вацлав ожил.

   – А если выучу чешский, вы ещё можете нас с Вацлавом перепутать, мэм. Вот так с хихоньками да хахоньками я и узнал о причине приезда Цисаржа.

   – ... а бомбардировщик с ангаром исчезли. И по взлётной полосе едет кабриолет с лейтенантом Шон. А потом спорили, что им делать. Техники себе работу нашли, а мы нет. Решили к тебе съездить. За советом. И жить тут станем.

   Тут Вацлав лукавил. Летать то он на "Юнкерсе" летал, но больше из койки в койку порхал. Добрался аж до кровати дочки приматора Новой Праги. И с этой самой дочкой и разругался, перед самой их свадьбой. А тут нарисовалась Шон. И оба безработные. И кусочек американской территории, город Оберн, в котором жили аж пять семейств Ли Гурти. Вацлав и остальные туда с утра заехали.

   – Роман, почему вы устроили апартеид моему народу? Насела на меня "Билли" (позывной Шон).

   – Я? Я прикинулся шлангом. Хотя лично поучаствовал в процессе ограничения прав и свобод городка Оберн.

   – Почему вы ограничиваете демократию и как у вас завелись порядки, как при Иване Грозном? А тут не в бровь, а в глаз. Формулировка правильная.

   – Э, мэм – "жар-птица", давайте политик опустим. Вы за кого голосовали: за слонов или республиканцев? Давайте, Шон, лучше займёмся шопингом. Обновим вид. Запутал я красавицу.

   – Борн, вы хитрый, как и все русские. Поехали. Леди выбрала спа-процедуры и бутики Клеара и Монте-Карло. С заездом в "гараж" к олу Ширгу. Там её Ford Mustang GT350 прокачали: появился новый двигатель и рисунок жар-птицы на капоте машины. Ол Ширг от кабриолета Шон пришёл в полный восторг. Затем, каких-то три часа и к нам вышла обновлённая Шон. Асимметричная стрижка, яркий макияж и синяя туника с узкими брючками. Офицеры засыпали её комплиментами. Заслуженными. Вацлав был счастлив.

   – Дам починили, поехали искать работу. У мола Монте-Карло стояли оба наших корвета. Кормежку грузили и воду.

   – О, какая прелесть. Шон восторгалась корветами, а я уговаривал командора "взять бабу на борт".

   – Командор берите, всё равно ховеры без дела стоят.

   – Ладно. Только, дай бог терпения, 100% знание русского и английского, – Вилькицкий выставил условие.

   – Яволь, герр командор. Отобедали в траттории, и я поехал на службу. Лётчики поехали в Оберн искать хату. В своём кабинете застал раздосадованного Борисова. – Так, Вацлаву жизнь наладил, теперь Борисову надо.

   – Какая обида тебя грызет, старче? Старче поведал. Обида прозывалась Эльзой. Забыла про мужа начисто.

   – А это ты, Борн, виноват. Ты её завлек в этот, пи-пи, шоу-бизнес. Вины за собой я не испытывал. Эльза замечательно справлялась с ролью гуру шоу-биза. Её кинокорпорация "Новый Голливуд" выдавала, благодаря Сузи, на-гора тонны рекламных роликов(80% прибылей "БЯШ-телекома"), музыкальных клипов, "мыльных опер", киноспектаклей, комедий и боевиков. В оных снимались наши обрусевшие американцы. – Голливуд есть Голливуд. А стройка их задолбала. Строительный бизнес они забросили. Кунгурские парни также поступили. Отдали свою долю олу Доргу (строительный трест "Орти") и подались в логистику (трест "Ясные колёса"). На деньги, что им причитались от "продажи" товарного состава, открыли автошколы, "закупили" таксомоторы на базе Citroen Mehari, грузовики и пять новых бесшумных, леворульных, двухэтажных автобусов AEC Routemaster. Главная фишка курортного сезона в Ясной. Яркие, стильные, со сдвигающейся крышей, даблдекеры осуществляли круизы по маршрутам на Ростов, Прагу, Каменскую и Куберле-Дальний. Один курсировал по Ясной. Их трест совершил, считай, революцию в распространении автомобилей. Цены на авто упали в десять раз. Ол Ширг догадался золотые слитки через репликатор производить. И автомоторы стали воистину народными автомобилями.

   – Борисов, тут прорыв в авто– и киноиндустрии, а ты хнычешь.

   – Борн, я себя ненужным чувствую. Эльза от меня отдаляется аж бегом.

   – Бегом? А ты догоняй. Позови, например, э, достойную леди Эльзу на романтический ужин. При свечах.

   – Фу, Борн. Это... Борисов задумался. – Борн, а поможет?

   – Э, тщись, старче. И пробуй.

   – Ладно, сводник, завтра сранья расскажу, что было. Рассказал, но совсем другое. И сделал он это в конце моего рабочего времени. У меня, от его повествования, волосы на дыбки вставали как у младенца. Борисов поведал мне о концлагерях, которые возникли в пределах Донского края.

  Глава 40.

   Концлагеря основал Георгий Шилин. Как он провернул это, было неведомо, но дружба с генералом Зогиным завелась большущая. Появился этот Шилин, как бы ниоткуда. Говорили, что он золотую жилу нарыл, ещё говорили, что он был армейским корешем Зогина. Тёмная личность, одним словом. Даже журналисты ничего не знали и не узнали. А Борисов о концлагерях узнал от двух бежавших оттуда военнопленных, которых он нашёл, когда объезжал свою егерскую территорию. В начале, он отвёз их в клинику Клеара. А потом, после обеда, расспросил. Они и рассказали, что творится в "Бермудском треугольнике". Эту аномальную зону нашли ещё в октябре, а название подкинула Стелла, которая ездила с экспедицией. Треугольник зоны широкой своей стороной смотрел на Донской край, а двумя боковыми сторонами был ограничен стенами холмов. Холмы были невысокими, а вот половина треугольника находилась ниже уровня моря метров на 80-90. Площадь зоны Стеллой оценивалась в 130-150 квадратных километров. Низменность имела много лишней воды в виде ручейков, озёр и болот. Больше всего росло невысоких кустарников, камыша-бамбука и осота. Рай для браконьеров. Летучей живности было предостаточно, но охотников охотиться не было. Долинка была не айс. Люди отчего-то испытывали страх, переходивший в ужасть и жуть.

   Вот в эту жутко-живописную долину Шилин и поместил больше двадцати тысяч военнопленных. На возвышенных местах они под пристальным присмотром надзирателей выращивали шилинскую пшеницу, высокоурожайную и розоватого цвета. Около водоёмов разводили на мясо, клыки и кожу булео; похожих на бегемотов свинообразных, абсолютно не агрессивных к людям. А основным проклятием для порабощённых было добыча туко. Сбор коконов больше напоминал рыцарские поединки. Бригада сборщиков, одетая как рыцари в разную защиту, обмотанная в белые тряпки подъезжала на двух телегах к кустам "паучника", где сидели самки-паучихи. Этих самок рабы называли басто (бестии), сидели они в кустах под зонтиком и охраняли окукливающихся личинок. Необходимо было самку согнать и пересадить в другой куст и взять 6-8 коконов. Легче было сказать, чем сделать. Самка шипела, кусалась, плевалась едкой слюной и цеплялась за кусты, когда её прогоняли. На помощь самкам обязательно прибегали самцы. Их называли бестос, были они крупнее самок раз в пять, имели две клешни и мощные жвала. Бестос издавали пронзительные крики, вплоть до паралича жертвы, могли прыгать, плавать и тоже плевались очень едкой слюной. Убить их было очень сложно, большой удачей для рабов-сборщиков было отфутболить бестос метров на 20-ть от себя. Пока рабы научились собирать коконы, они потеряли более пятьсот человек.

   – Даа. А почему нужны были две телеги?

   – На одной везли белёные – тварей белый цвет успокаивал – брезентовые щиты, а на другой стоял котёл с кипящей водой, чтобы сразу пропаривать собранные коконы. Быстро обработанные паром коконы давали лучшую нить. И на телегах спасались от бестос. Они, почему то не трогали лошадей и охранников.

   – Даа. Злющий кустарник.

   – Да. Борн, злющий, только он рабов ещё и кормит и лечит. Клубни у него как наша картошка, а нижние листья – заживляющая мазь от ожогов. И зонтики рабы срезали, там красящее вещество было. Чтобы пошить один костюм, нужно было собрать и размотать три тысячи коконов. Вот тебе и Шилин.

   – Гад он, первостепеннейший. Завалил дешёвой пшеницей и мясом край. А мы ещё удивляемся, что такое всё дешёвое. Ещё бы, задарма досталось.

   – Борн, что делать будем?

   – Э, надо бы журналистам всё рассказать, Шатрову. Э... У меня зазвонил мобильник. Звонил Макс.

   – Салют, советник. Ты на таможне ещё?

   – Да.

   – Выйди, поговорить надо. Почертыхавшись для виду, вышел с Борисовым на улицу. Макса поблизости не наблюдалось.

   – Борн, что с Шилиным будем делать? – Борисов от меня жаждал совета.

   – Пока не знаю.

   – Да, Борн, каши с тобой не сваришь. Борисов разобиделся и ушёл опять в здание. Потоптался у цветника. Мысли в голову лезли больше матерные.

   – Чё стоим, кого ждём? Тут я дико перепугался. Захотелось аж спрятаться за надёжной железной дверью таможни. Ибо фраза пришла с неба. Поднял перепуганные глаза вверх. Надо мной бесшумно "гудел" полупрозрачный летательный аппаратик с открытой вверх дверкой. Двухместный, с Максом Шуваловым за штурвалом. – Борн, я к тебе. Ховер опустился, Макс вылез. Загоревший, возмужавший, серьёзный, в полувоенной одежде с двумя орденами на груди. Наш "Белый орёл" за "колумбиаду" и "Белый верблюд" от князя Рустама. Поручкались. – Советник, на князя Рустама напали. Моторизованная банда человек в двести уже два его городка обобрали до нитки. Его войска бегут, не принимая боя. У банды с десяток пулеметов, миномёты и автоматы.

   – Блин, ну Рустам и вояка! Накупил, понимаешь, "Ё-мобилей", старые берданки и наганы. Дальше от меня Макс услышал загиб и, не один, что я думаю о князе.

   – Борн, хватит. Я сейчас лечу к президенту и уговариваю его дать в помощь князю роту из бригады Макарова. А вы, езжайте к Зосе, подготовите видеообращение о сборе добровольцев. Нужно выступать уже сегодня. Борн, вы меня поняли?

   – Понял, корректный ты наш.

   – Борн, Зогина я уговорю. Держите подарок. Пока. В мои руки лёг платок, в народе такие прозывали – "арафаткой". Макс улетел, я поехал к Зосе.

   – Борн, Коса я на войну с тобой не пущу! С порога заявила Зося. При молодой даме я матюгаться не стал, да и видеоряд уже был закончен. Позвонил Шарп.

   – Роман, давай приезжай на бригадный полигон. Мы тут твоё детище смотреть будем. Поехал смотреть детище. Два месяца Шарп уговаривал меня "купить" у ола Ширга французский основной боевой танк АМХ-56 "Леклерк".

   – Шарп, ты прямо ко всему французскому тянешься. Попрекал я двойника.

   – Борн, это мой фатум. Фатум Шарпа ол Ширг укоротил.

   – 130700 просских империалов. Таких денег у меня не было. Подполковник отстал. На целый час.

   – Борн. А давай попробуем на корпус "Леклерка" башню БМПТ "Терминатор" поставить? Поставили. Оплатил 39222 монет за машинку и приписал её к таможне. Шарп злился, но не долго, ибо "Терминатор" находился в ангарах бригады "Беркут". Почти месяц его изучали и вот, сегодня, решили обкатать. Покатались, настрелялись. За геройскими действиями "Терминатора" наблюдала вся бригада.

   И пришёл приказ Зогина о выделении роты добровольцев "по принуждению к миру зарвавшихся агрессоров".

   – Шувалов, молодец! – Макаров, тут же построил бригаду и прочитал приказ. Добровольцами захотели стать вся бригада. Шарп, назначенный "предводителем команчей" добровольцев отобрал по жребию. Из техники выделили 7 М113, 8 "Хамви", две дюжины грузовиков М1088 и "Терминатор". Выдвигаться мы должны были в 23-50. Чтобы не путаться под ногами у профессионалов, я отбыл домой. Не спеша собрал свой рюкзак, облачился в австрийскую униформу, прошёлся по пустому подворью и поставил чайник. На кофе припожаловал мой первый компаньон – Парамонов Савва Миронович. Привёз он две новости. Первая была о том, что дело с нефтью у него продвигается очень недурственно. У ола Ширга Парамонов приобрёл репликатор, который выдавал по требованию всяческие медикаменты. А нефть была активным веществом. А вторая новость сама зашла на кухню. Это припожаловал один из темнокожих телохранителей купца – Нестор Петрович Северов – в полной боевой. Двухметровый детинушка нёс на себе мини-арсенал огнестрела и отзывался на позывной – "Мгимо".

   – Я в Москве жил не далеко от института. Так он это дело объяснил. Парамонов, откушав кофе, перекрестил меня и убыл домой. Нестор остался и полез проверять джип. Я повязал "арафатку" и пошёл к Шатровым. Атаман плескался в корыте, объёмом 25-ть кубов.

   – Привет, вояка. Ужинать будешь?

   – Привет, нет. О Шилине знаешь?

   – Угу, удавил бы вражину.

   – Что делать будешь, атаман?

   – Помозгую, малехо. Вас вот провожу. Со второго этажа, с книгой, спустился Ромка.

   – Что, Роман, читаем?

   – "Битвы мировой истории" Томаса Харботла, дядя Рома.

   – За ум сына взялся. Похвалил Ромку атаман. Посидел с атаманом до 11-ти, и он меня повёз к таможне, где должны были собраться добровольцы. Катерина Васильевна надавала мне бурсаков и крепко поцеловала наудачу.

   У таможни была толпа, с обстановкой делового балагана. Тысяч семь душ, больше глазеющих. Колонна Шарпа уже там пребывала. Посмотрели мы с подполковником на съехавшихся добровольцев и половину завернули по домам. Осталось 102-а товарища из Донского края и группа иностранцев, 69-ть камрадов. Цифра получалась не комичная, поскольку на правой стороне груди камрадов находилось шагающее пятью ногами солнышко. Почти свастика. Камрады были отовсюду, с приличной одинаковой экипировкой, с карабинами Mauser 98k, пистолетами Р08 и кинжалами.

   – Камрадов берём. Они, типа стрелки-охотники. Сделал вывод Шарп и подмигнул мне. Заговорщицки.

   – А меня берёте? Я военный врач. В руках спрашивающего мужчины была медицинская сумка. Осмотрели и его. Высокий, в камуфляже, с "Глоком", представился как – Йон Небуло, врач из Сан-Себастьяна.

   – Конечно, врача возьмём, – вынес вердикт Шарп. Приехало ещё восемь М1088, чтобы разместить граждан-добровольцев, санитарная машина и два Уазика с пишущей братией. Дождались оператора беспилотника от Мелехова. Послушали речь атамана, помолились и "алга", под пристальными взорами провожающих. Ролекс показал время – 23-54. Оператор и Йон-врач сели в мой джип. Нестор рулил, мы дремали.

  Глава 41.

   Ночью сделали две остановки. Кое у кого обнаружилась "медвежья болезнь".

   – Нестор, с какой скоростью едем?

   – В среднем 45 км в час, господин майор. Вы б поспали, – проявил заботу подаренный телохранитель.

   – Давай я тебя сменю, – предложил Нестору врач.

   – Потом. Ехали мы в голове колонны, за "Хамви" Шарпа. А перед ним шелестел "Терминатор". Впереди двигалась разведка на трёх джипах. Стало светать. Проехали ещё километров двадцать, Шарп решил сделать ещё одну остановку. Пришёл он джипу с картой.

   – Нам надо вот сюда, тут есть холмы с крутыми склонами. Тут остановимся, прикинем, куда пойдёт неприятель, – потыкал в карту подполковник.

   – Угу, херр женераль. Ты жираф, тебе видней, – и я пошёл в кустики.

   – Злыдень, – в спину мне прилетел нехитрый ответ. И через минуту. – Борн, иди сюда, быстрей. Вышел и уставился на побледневшего Шарпа.

   – Чё?

   – Сюда идёт бронетанковая колонна. Неизвестная. И Шарп рванул на вершину невысокого холма. Я за ним. Пока бежал, метров тридцать всего, в голову лез один большущий вопрос: Как? Вершина холма была кустарниково-лесистой, таиться, можно было смело, что мы и сделали. – Вон там разведка. Шепнул мне Александр, когда мы попадали под какой-то акацией.

   – А эти, что тут делают?

   – А я знаю! Перед нами лежала долина километра три в длину и метров триста в ширину. Долину окружали крутые склоны холмов. И по зелёной долине, громыхая, неспешно катила мотопехотная рота с четырьмя танками в придачу, раскрашенные в пустынный камуфляж. Катилась рота беззвучно, показывая нам левый борт. До ближайшего танка было 172-а метра.

   – Модернизированные "Центурионы" и БТРы "Ратель" армии ЮАР, – озвучил Шарп увиденное.

   – Как их разведка то прошляпила?

   – Они говорят, что колонна появилась из неоткуда.

   – Из воздуха что ли?

   – А я знаю? Они не прошляпили, – Шарп за свою разведку встал стеной. – Борн, что делать будем?

   – Гони всех назад, "Терминатору" приготовиться, а я пойду разруливать. Брякнул, я не подумав. Матерясь, бросились назад. Шарп стал командовать, я стал готовиться. Снял поспешно свою сбрую, кобуру с "Глоком" задвинул за спину, отогнал от себя врача и пошёл на дорогу. Сумбур, почему-то, панических мыслей, ноги свинцом налитые, сердце колотится, пот липкий. И кустики притягивают взор. Это те, которые погуще. Короче, перепуганный дальше некуда, больше энигматическим своим альтруизмом, вышел на середину дороги и стал ждать. За спиной остались БМПТ и добровольцы. Впереди было 72-а метра пустого пространства и поворот, из-за которого выполз первый немалый танк. – Мама. Командир танка, осматривающий вершины холмов с боков от меня, схватился за пулемёт. Это он меня, болезного усмотрел. Очки-предатели, приблизили его персону, ну очень уж близко. Я, забыв дышать, смотрел на сначала изумлённое, потом хищно-торжествующее лицо молодого темнокожего парня. Потом рядом со мной появился мой телохранитель Нестор. Очки я сдёрнул.

   – Ты зачем здесь? Я был и рад и не рад появлению "Мгимо".

   – Стреляли. Голос у Нестора был спокойным и скучным. Лицо такое же, как у целящего в нас юаровца. – Мама, он в нас целится!! Поискал глазами укрытие. Счас. Хока канав. И глаза я закрыл, так как танкист передёрнул затвор пулемёта. Гул танка тут же вполовину стих. Нестор хмыкнул. Я открыл правый глаз. – Даа. Иттить-колотить. Надо же!! Смотрел я уже двумя глазами. Зрелище было смотрибельным. Перед нами, метра три от силы, находилось нечто, напоминающее театральный занавес. Нестор даже захотел это пощупать.

   – Это, Саид, шёл бы ты к джипу, – прошамкал я и сел прямо в пыль. Утираться "арафаткой" и пить воду из фляжки подошедшего врача.

   – Ноги героя не удержали, – прокомментировал мою позу Йон.

   – И ты, иди к джипу.

   – Счас. Раскомандовался. Шарп подъехал потом на БМПТ. В себя я понемногу пришёл минут через пять. Потом подождали пока грохот техники, за занавесом, стихнет и занавес исчезнет. Шторку убрали, у Шарпа тут же сработал мобильник. Ему пришло странное сообщение: Больше такое не повторится. Привет Борну.

   – Странно.

   – Очень неестественно. И не понятно. Ни тебе здрасте, ни тебе до свидания.

   – Первый, я "Голова", приём. К вам ещё гости, – это уже рация Шарпа брякнула.

   – Вот, Борн, и разведка как нужно сработала. – Я – Первый, что за гости?

   – Вы не поверите, это – рыцари!!

   – Из неоткуда? – "Голова" попыхтела, чертыхаясь.

   – И эти из воздуха появились.

   – Чудная долинка. То вам танки-БТРы, то тебе рыцари в кастрюльках. Из-за поворота показался отряд крестоносцев – конных и пеших. Это если судить по паре-тройке белых "халатов" с красными крестами. Всего человек сорок. Увидели нас, пешие порасхватали сложенное на телегах снаряжение и нате вам ёжик посреди дороги появился.

   – А с этими, что делать, Шарп? – я посмотрел на радостного, такого, Шарпа.

   – Пугнём малехо. Команда и на крыше десантного отделения БМПТ засел снайпер с винтовкой HK MSG90. – Так, урядник, они за луки взялись. Бей по лукам и копьям. Урядник и стал бить. Что не бить, 70 метров до цели всего. Выстрелил снайпер десять раз. Глушитель звука выстрела прилично гасил звук, а урядник загасил четыре лука, пять копий и рог на шлеме самого настырного рыцаря, который захотел рвануть на нас за своей славой. Кавалер в бело-сером наряде, чудом не вылетел из седла.

   – И пыл пропал, – рыцарский отряд загомонил и сдвинулся назад.

   – Я думаю, хватит запугивать. Достал я белый платок и помахал болезным. Нам в ответ тоже помахали платком. Серым, ибо тётя Ася сюда не доехала. Вслед за тем рыцари посовещались и выставили из своих рядов парламентёра.

   – Борн, ты смотри, они самого молодого откопали. Стояли мы за "Терминатором" и ждали, что сей юный дипломат, изречет, когда доедет. К БМПТ, на кобыле, подъехал бледный паренёк в кожаной светло коричневой куртке, таких же штанах и ботильонах. Младое дарование рыцарского разговорного жанра помалкивало. Просто парень реально тупо глядел на всё наше великолепие. К нему на помощь пришёл наш врач. Йон протянул переговорщику фляжку с водой. Юноша напился.

   – Благодарю, сударь. О, вы тоже едете освобождать гроб Господень, как и мы? Донеслось из автопереводчиков. А парень указывал рукой на красный крест на сумке нашего врача.

   – Почти угадали, юноша. А кто едет освобождать гроб Господень?

   – О, извините. Я – Жан, второй оруженосец блистательного барона Юбера де Тартаса. Наш отряд направляется в Бордо. А вы кто?

   – Я подполковник Шарп, это майор Борн. Мы добровольцы, едем оказывать помощь его другу. Шарп кивнул на меня.

   – Скажите, юноша, а год у вас какой? Проявил свой интерес Йон.

   – 1147-й от рождества Христова, 27-го числа, марта месяца. А что?

   – Э, ладно, юноша, езжайте к барону и скажите, э, что нам нужно разъехаться поскорей. Мы спешим.

   – И скажи, что нас больше, и мы лучше вооружены, – альтруизм у меня закончился. Жан к этой поре рассмотрел, что перевод слов идёт из малых коробочек и у него, сразу появилось масса вопросов. – А почему? А как? А сколько? А что? А вы братья?

   – Жан, езжайте.

   – Э, хорошо сударь. Бесфамильный Жан ускакал. Посмотрели, как его свои встретили.

   – 1147-й год. Это они во второй крестовый поход идти собрались. Неудачный. Времена Луи Седьмого, Конрада Третьего и несравненной Алионоры Аквитанской. Славная была бабёха. Жена двух королей, красавица. Между прочим, прожила 82-а года. А видели, какой Жан не мытый. И их барон такой же будет. Спесивый вонючка, – проявил эрудицию Шарп.

   – А вот и сам блистательный едет. Подал голос наш снайпер. Под звуки фанфар подъехал бородатый рыцарь. В чешуйчатом доспехе, с мечом и в сопровождении трубача, первого и второго оруженосцев. Жан плёлся пешком. Остановилась кавалькада энд один пеший в десяти метрах от нас. Ну что сказать про барона. Бывалый, видный рубака, а лицо замороженного.

   – А что эти грязные крестьяне тут делают? Кто тут мажор и почему вас больше? И где грозное ваше оружие? Вот это мы услышали после небрежного кивка барона. На мажора я не обиделся, а вот десантники с "Терминатора" надулись. Вся их грязь заключалась в камуфляжной краске, нанесённой на лица. Один из них, что-то прошептал в гарнитуру. Башенка БМПТ сдвинулась с места. И на побледневшего барона уставились две пушки, пулемёт и гранатомёт. Потом щёлкнули и разошлись шторки на контейнере ПУ с четырьмя ПТУР AGM-104R.

   – А "Терминатор" то с Wi-Fi. Во как, – порадовался я и стал ждать, что предпримет барон дальше. А барон мёл пургу. Мы и такие и сякие, слуги дьявола и, вообще, козлы смердящие.

   – Барон, вы можете пожертвовать ваш щит? – влез в его краткий зоологический экскурс.

   – Нет, он мне дорог. Щит одолжил его первый оруженосец. Я отнёс его шагов на пятнадцать и расстрелял из штурмовой винтовки. Пурга барона перешла в изморось. Барон дорогу решил уступить только после рыцарского поединка. Поединок ему устроили, рукопашный. Поручик Сергей Виконтович Лавров ("Мой папа был – Виконт"), бывший ростовский гаишник, близко "познакомил" барона с айкидо и боевым самбо. На барона вылили ведро воды, он очнулся и запросил мизерикордии.

   – Ну вот, барон, и возвратился к латинским корням. Можно ехать дальше. Рыцарям из Гаскони посоветовали ехать в Гасконь. Концемартовские латники долго не могли понять, что Гасконь это наш город и они в будущем.

   – Шарп, хватит объяснять, поехали. А то опять кто-нибудь вылезет в эту долину. Помахали военным из немытой Гаскони ручкой и не успели выехать из долины, как позвонил Макс Шувалов.

   – Борн, можете не спешить. Мон банду уничтожил.

   – Даа. Один, мля?

   – Нет, у него целых два помощника было. Да мы сейчас к вам прилетим.

   Из долины мы всё-таки выехали, подождали триумфатора и поехали во дворец к князю Рустаму. В Новый Амед. Зависли там, на три дня. Наши заклятые друзья-камрады за столами с курдами сидеть не возжелали и ринулись осмотреть место боя. Уехали и не вернулись. Мон опять постарался.

   – Их же всего 69-ть было.

   – Ну, спасибо тебе, ик, наш кровожадный друг, ик, за услугу. Выговорил фразу Шарп и уснул. А я ещё полночи уговаривал Рустама, чтобы он завёл себе современную армию.

   – Роман, это потом. Я, братец, сейчас изучаю историю своей страны. Анализирую расхождения с вашей историей.

   – И что показали анализы?

   – Расхождения.

   – Князь, поясни.

   – Ну, слушай. В 333 году до нашей эры, великий завоеватель Александр Македонский, завоевал обширные земли в Азии. Дожил он до 81-го года и умер в городе Александрия Каджарская. Я его далекий потомок, кстати.