Текст книги "Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)"

Автор книги: Андрей Дум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

   – Макс, тебя что, на службу взяли? Оба-на, блин! Ещё один!! В дверях стоял настоящий Макс. Все вновь прибывшие, как зачарованные, смотрели на двух похожих парней. Сходство было – 100%. Ближе всех к парням протолкался Шатров.

   – Солдат, кто таков? Ответ нас поразил.

   – Обер-капрал 3-го отдельного охранного батальона СС Восточно-Прусской республики Любомир Штыць, панове полковник.

   – Эсэсовец? – соорентировался Борисов.

   – Так есть.

   – А из какого года?

   – Из 2010-го. Далее вопросы закончились, ибо всех вновь прибывших пригласили в кабинет.

   – А эти в шубах откуда?

   – Из 1916-го, с Луганского патронного завода, господин атаман. За Степной улицей появился. Это уже пояснил помощник мэра. И стал сердечно так поздравлять меня и Борисова, и ещё сердечней – Шатрова. Оказалось, что Николай II Шатрову погоны "обнулил" до полковника.

   – Ну, полкан, с тебя простава, мля.

   – А то. И атаман исчез вместе с Борисовым. А я поехал к Перегудову, своему прямому начальнику. Отобедали в его кабинете. Потом получил первичный инструктаж. Приказ и письменные инструкции ждали меня завтра. Вернулся в "Асторию". В дверях номера торчал газетный листок. Развернул. Сверху было написано: "Голос разума". Короткий абзац сообщал, что на казачьей территории находятся 315178 человек. – Они и нас посчитали ... и завалился спать. Пополудни полпятого.

  Глава 21.

   Проснулся от ударов в дверь. Выспался окейно. На часах было без пяти минут восемь вечера. – Опять, что ли жандармы нагрянули. Оказалось, что пришли Борисов с покупками, Шатров, "Ромео и Джульетта". Макс привёл Любомира.

   – Вот, Борн, перезнакомься – Любомир Штыць, бывший солдат СС, а теперь свободный хакер. Любомира переодели в цивильный костюм.

   – И стало их двое, – с ядом в голосе изрек Никита. Пожал руку Любомиру.

   – Прошу, господа и товарищи, присаживаетесь. Гости расселись. – Места всем хватило? Ну-с, как на сухую будем, аль как? Или с ужином?

   – С ужином, мля. Спустились в ресторан. Откушали. На десерт меня дремучего, просветили.

   – Борн, ты главное проспал. Прага тут нарисовалась ниже по течению. Новость для меня была неожиданная.

   – Даа. И как реагируют наши власти?

   – Посол туда поедет завтра.

   – Посолтуда это хорошо. И чё там у них?

   – 27 октября 1928 года.

   – Славяне все-таки, должны дружить с нами.

   – Должны. Дальше Шатров стал рассказывать о приёме его у императора. – Нас троих в звании повысили: меня, Зворыкина и Муравьева. И император был не наш.

   – Не понятно говоришь, атаман.

   – Борн, ты знаешь какой рост, э, был у Николая II?

   – Около 170-ти сантиметров.

   – А у этого – 155! Если в ваших метрах-сантиметрах. Волосы рыжие! И наследнику Александру 16-ть лет. Каково!

   – Кáково.

   – Ну и словечки у тебя, Борн.

   – Атаман не придирайся.

   – Не совпадает же.

   – Угу. Но погоны полкача нацепил.

   – И этот плюёт в мою особо деликатную душу! Злыдень!! Никита с Лиэль под шумок исчезли. За ними откланялись "братья хакеры". Только Борисов захотел нам свои покупки показать, объявился помощник мэра – коллежский секретарь Мальгин.

   – Присаживайтесь. Мальгин присел.

   – Господа, у меня к вам деликатная просьба от начальства.

   – Это, какого? Борисов напрягся.

   – Градоначальника и начальника жандармского управления.

   – Просят джипы. Я прав?

   – Э, ваши машины, господа.

   – И как просят?

   – Огласите весь список, пжалуста! – Борисов уже развлекался.

   – Автомоторы в обмен и с доплатой, господа.

   – А во сколько оценили джипы.

   – Что такое джипы?

   – Джип – это автомобиль-вездеход, может ездить по хорошей дороге, и может по бездорожью. Дальше я разукрасил все прелести комплектации машин. Мальгин слушал и мрачнел.

   – Да не конфузьтесь, Арсений Васильевич, много не возьмём.

   – 25-ть тысяч рублей золотом вас устроит, господа? Шатров присвистнул.

   – А в обмен что? Мальгин посмотрел в блокнот. – "Нива"– за 6 тысяч. Или "СПАЗ"– за 5-ть.

   – Что за "СПАЗ"? Мальгин на салфетке нарисовал карандашом силуэт легковой машины.

   – Борн, это ж – семёрка.

   – Похоже.

   – Мне нужна "Нива", мля.

   – А я возьму "семёрку".

   – Тогда завтра с утра и поменяемся. До свидания, господа. Мальгин ушёл, а мы поднялись в мой номер.

   – И зачем тебе этот "слонобой", Николаич? Я вертел в руках тяжёлый бокфлинт фирмы "Merkel" под патрон .470 Nitro Express. Затем ружьё взял Шатров.

   – Затем. Пригодится. Деньги то твои, – Николаич хохотнул.

   – Дорогой, значит. А где купил? Шатров примеривался к большой дуре.

   – Дорогой. В "Оружейном де Камилли". Хотел нам Борисов лекцию об охотничьем оружии рассказать, да не успел. Аэлита к нам приехала, на ночь глядя. Николаич и атаман откланялись, похабно лыбясь. Я с Аэлитой немного "пообщался", потом мы облачили разбросанные вещи и поехали на извозчике в ресторацию "У Косты". Аэлита там уже заказала столик. Ресторация находилась на Воронцовской улице и была моднявой.

   Зашли. Зала ресторации была исполнена в греческом стиле. Имелась сцена, закрытая синим плисовым занавесом. Четыре дюжины столиков были заняты, в большинстве, молодыми людьми, лет тридцати, и "фигуристо" одетыми. Нувориши одним словом. Было шумно, накурено и весело. Наше появление публика встретила с немалым интересом. Одеяние выдавало. До столика нас довёл метрдотель в форме эвзона и усадил недалеко от подмостков. Не успели мы обмять "нижний мозг", как с соседнего столика, от четырёх офицеров, передали бутылку шампанского. Я заказал фрукты. Презент продегустировали, и половой понёс от нас ответ. Выпили второй бокал и за столик к нам опустился крупный, за центнер весом, хозяин этого кабачка.

   – Борн, знакомься, это – Коста Эстерикс.

   – Роман Борн, домовладелец. Бла, бла, бла...

   – ...вы, импресарио мадмуазель Лилу? Бац. Заработал пинок под столом от Аэлиты.

   – Я. А что?

   – 25% от её "перфоманс" вас устроят?

   – Хм. Бац. Второй пендель. – Да, устроят.

   – Чудненько. Э, завтра, не изволите подъехать подписать бумаги?

   – Изволю. Ударили по рукам, выпили и получили от заведения большущую тарелку греческих закусок.

   – Борн, ты прелесть.

   – Угу. Весть в тебя. Только надкусил сувлаки в пите, за столом новый посетитель. С трёхдневной щетиной, в пиджаке не по росту, и кривоватая ухмылка на наглом лице. – Ну, замути, что-нибудь, честный фраер.

   – Здрасти. Эта, фраер, ты нам бабки должен за бедняжку князя Георгия.

   – Даа, а ключ от квартиры, где деньги лежат, тоже должен?

   – Так, эта, ага.

   – Бочата, клифт, рыжьё? Сомнения промелькнули на мордахе хама, но...

   – Ага. За соседними столиками стало тише.– Так, так. Запросы этого "мелкотравчатого" меня развеселили. Я откинулся на спинку стула. Глаза "щетинистого" из наглых, стали меняться в испуганные. "Глок" показал свой толстый магазин и так вот воздействовал.

   – Ох, эта, извиняюсь, ваше высокоблагородие, бес, эта, меня попутал.

   – Тогда бабки на стол и свободен.

   – Циник ты, Борн. Изрекла Аэлита, когда нахал, оставив серебро, испарился. Презент от соседнего столика повторился.

   – Ты, Борн, иди с офицерами пообщайся. Разрешила Аэлита.

   – А ты?

   – Да ну их. Пошлая публика, – губки барышни надулись. Пошёл. Офицеры оказались из конвоя "последнего императора". Заливали горе. Пообщались. С пятого на десятое. Офицеры были в "ноль", но держались.

   – Борн, патрон наш был, знаешь какой душка! А ты как, сам то?

   – Нормально. Вернулся к своему столику. Пусто. – Куда её понесло? Доел сувлаки.

   – Господа, разрешите представить вам восходящую звезду ростовской эстрады, непревзойдённую леди Лилу!! Встречайте! Занавес! Конферансье исчез. На сцене стояли две акустические колонки и блестящий шест. – Вон оно что. Леди нашла работу. Ну, держись Ростов! Шум в зале стих. Бах. Заиграла громко музыка, "Спектакль окончен" Полины Гагариной, и появилась "леди Гага". Аэлита танцевала стриптиз. Тут уж она выдала, что хотела, да ещё под спецэффекты. Когда трусики улетели в толпу, "леди" ускользнула. А в зале стоял такой галдёж "мартовских котов", что меня пробило на ха-ха. Заведённая новизной стрип-действа толпа требовала ещё. Получила рецидив под "гимн стриптиза" а ля Джо Коккер. Сцену завалили цветами. Успех леди Лилу был тотальным, а я потёр беззаботно так руки. – Четверть гонорара то мои! И где она трусов столько наберёт? В третий раз, Аэлита появилась в топике и шортах, со стеком в руке. Со сцены её донесли на руках до моего столика, и под музыку Эдварда Майя она уже танцевала, на пустом столе, не раздеваясь. На столике появилась корзинка. Потом вторая, третья. Это так быстро здешние "нувориши" расставались с денежкой. Вокруг стола стояли, с похотью в глазах, с полсотни алчущих поближе познакомиться с женщиной-вамп. – Если и четвёртую загрузят деньгами, можно смело её себе забирать.

   – Дурак, я для тебя танцую, а ты даже не смотришь. Аэлита плюхнулась мне на колени. Глаза были шалые.

   – А я на работе.

   – Жуть, парниша. Укусила меня за ухо и её понесли на другой столик. Корзинки убрали, а мне шепнули, что госпожа Лилу останется с хозяином. – Леди с возу, рикше – окей. Вышел из ресторации. Тихо накрапывал дождик, умывая притихшие дома ночного Ростова. На извозчике поехал в гостиницу, разглядывая многочисленные патрули пеших городовых и конных жандармов. – Эка, как нас в Ростове завертело!

  Глава 22.

   С утра пришлось вертеться дальше. С Борисовым наездились, заполучали инструкций, циркуляров, документов, денег, советов, рекомендаций и пожеланий. Дважды по-удивлялся. Ввели личный досмотр в кабинеты начальников, и "СПАЗ" оказался Фиатом 128-й серии с питерским рестайлингом, переднеприводной. К обеду, накупив подарков, на новых авто выехали в Ясную. Я ехал сам, и хотел, почему то вернутся назад, в Ростов. Уже после Егорлыцкой отпустило, а голова ясно заработала. – Сколь много несоответствий выходит! Хм, выходит, что люди попали сюда разные, чуть ли не с разных Земель, из разного времени, и поселили их на новоиспечённом месте. Переустроенном и улучшенном. А люди. Паники нет, нищих нет, все при деле, и живут полноценной жизнью. И кому это надо? А это Шатров меня начальником таможни упросил поставить. Надо его расколоть при случае. А вокруг как красиво! Скоро ананасы сажать будем. Курорт нам создали. Сверху бы посмотреть. Кстати о курорте. Деньги есть, можно начинать строить. Плюс сразу ночной клуб, знатные стриптизёрши есть. А всё-таки, кому это всё надо? В машине Борисова оказывается тоже живо, с матюгами, обсуждали "несоответствия".

   – Кто нас сюда засунул? Кладбищ нет, увечных, больных нет, все здоровы. Мы в собор, как в музей зашли. Пусто, мля! Душу нам хоть оставили? Кипятился Шатров. – Мы же грешные!

   – А то, – Борисов вспомнил, две ночки с ляльками мадам Дран. – Атаман, а ты где ночевал?

   – У тёщи с тестем. Они в Ростов в этом году перебрались. Атаман оглянулся на мою машину. – А, Борн, молодец. Э, реально удачно съездил в Ростов.

   – Борн-везунчик. Доехали. Оказалось, от Ростова до Ясной было всего лишь 120 километров. Дома вручили подарки. Ляльки полезли обниматься, и с расспросами.

   – Борн, ты, я смотрю, машины меняешь, как перчатки.

   – А то. Махнул, не глядя.

   – Правильнее сказать они нам не по чину были, мля.

   – Зато мы теперь при деньгах, машинах и при должности.

   – Готовь мундир, отгребать ордена. И бабы все штабелями, да под Борна. Хи-хи, ха-ха.

   – А дома лучше.

   – И бабы, Борн, дешевле. Провёз на тачке и она твоя! Ха-ха, хо-хо. И нас собрались кормить обедом. Не накормили, прибежал взволнованный Шатров.

   – Зверюга здоровенная появилась в версте от станицы, собирайтесь. Борисов бери своего "слонобоя". Переоделись и выскочили со двора. Я с МП-38, Борисов с "Меркелем". Подъехал "ЗИЛ". С грузовика сняли бочку, поставили кузов из досок лиственницы, навесили 5-мм стальные листы. В кузове успели поставить тумбу под пулемёт "Максим". Не успели только покрасить "самоделковую" бронемашину. Борисов сел в кабину к Феде Донскову и атаману, а я с Зосей (напросилась, к неудовольствию Эльзы) полезли в кузов, к дюжине офицеров Ястребова. Зося, тараторила как сорока, и снимала всё на видео.

   – Борн, ты знаешь, а потом, а он, а эти, а у них и т.д. и т.п. Выяснилось, что эсминец с десантом, банду в Корче не нашли, а на обратном пути пропал Евсиков. И нашли ещё два города – итальянский Фабриано и болгарский Раднев. Сухопутные городки стали морскими портами. "ЗИЛ" выехал со станицы и, миновав цепочку вооружённых казаков, бодро покатил к лесопосадке.

   – И этого леска не было, и вон того тоже. Ой, а это кто? В метрах сорока, слева от машины за кустарником, стояло на двух ногах Чудовище.

   – Кажется, это ти-рекс!! "ЗИЛ" резко затормозил. Мы все повалились вперёд, пулемёт вообще развернуло в сторону от тираннозавра. Пока с матюгами поднимались, офицеры снимали с плеч карабины и досылали патроны, мешая друг другу, хлопнула дверца, и. Бах. Громкий выстрел из "Меркеля". Зубастый динозавр рухнул, как подкошенный.

   – Ну, ты, Николаич – мужчина!

   – А что тут попадать, мля? Сигарету, правда он у меня взял, и руки дрожали, но. – Борисов – молодчина! Качай его ребята! Николаича "прокачали". А потом он делился впечатлениями.

   – Смотрю, а он как курчонок, головку свесил набок и смотрит на меня. Я мушку подвёл к его глазу, и говорю ему: замри! И нажал на курок. А, вообще, жалко его, мля. Триумф удачной охоты сняли на видео и поехали, перевозбуждённые, обедать.

   – Атаман, с тебя премиальные. За, э, сто волков! Эльза на обеде со своего Ванечки глаз не сводила, а Зося тараторила о том, что они сумели сделать, пока нас не было.

   – Борн, в летней кухне теперь стоит терминал с почты, ну, что б ни бегать деньги на телефон ложить. Ну, ещё кое-что с почты привезли.

   – Грабанули почту? – Зося отмахнулась.

   – А ещё мебель с магазина стали вывозить.

   – Это как вывозить?

   – Так мебельный же на тётю Эльзу оформлен был.

   – Мой бывший муж его на меня лет пять назад оформил. Кушай, кушай, Ванечка.

   – Атаману хорошую мебель завезли. Теперь у них знаешь, как хорошо.

   – Ну, главное, что бы спать удобно было, мля.

   – А то. Целый полковник, а "сексодрома" нет! Такие шутки нам сегодня позволялись. Позвонил атаман.

   – Собирайтесь. Поедем обитель под таможню тебе искать. Выехал со двора, и полчаса ждал "акт проводящих" Борисова и Шатрова...

   – Представляете, Катенька мне говорит: и давно у тебя другая женщина? Я глазами луп-луп, не пойму, а она вытаскивает пакет и достаёт, будь она неладна, бабу эту надувную.

   – Пришлось, доказывать, что ты не виноват.

   – Пришлось.

   – А, ты, Николаич, что доказывал?

   – А что, я как все. Ха-ха, хе-хе. И шарах! Возле правления увидели подъезжающий "УАЗ"-469. Изумлённые, выбрались из машины. Из уазика вылезли трое. Минуты три, ошеломлённо, глядели на приезжих. Один – копия Борисова, второй – копия Никиты, третий – копия поручика Шарапова!

   – Откуда, вы, господа? Первым пришёл в себя Борисов.

   – Посёлок Красноармейский Орловского района Ростовской области. Я – директор совхоза "Красноармейский", Аресов Николай Иванович. Товарищи, куда мы попали?

   – В царскую Россию, товарищи!

   – Я сплю, Борн, или как? Шепнул мне атаман.

   – У "сексодрома" спроси.

   – Злыдень! Как из ситуации то, выбираться?

   – Так, господа-товарищи, вы находитесь на территории Сальского округа части Области Войска Донского. Не перебивать. Это вы, должны себе уяснить. Какой там уяснить, часа два бился, доказывал, что так и есть. Возил домой, показывал видео, возил по Ясной. Приезжие, назло мне, стали спорить о преимуществах социализма.

   – Вот, Борисов, полюбуйся, яркий представитель "совка"! Говорит одно, думает другое, а делает третье. Глазками смотреть будем, бля? Исступлённый диспут закончился в лабазе Парамонова. Аресов сдался у новенькой швейной машинки "Зингер" 1912 года выпуска.

   – У бабушки такая же была. Какое изобилие в магазине, блин! Борисов, накупив закусок, повёз Аресова, Юру Коротких, водителя Аресова (вылитый Никита), и участкового посёлка старлея милиции Леонида Парасоцкого-Шарапова, обратно к Эльзе. Я вернулся в правление, к атаману.

   – Ну, доказал?

   – Да ну их, у них перестройка и ускорение, бля, а в магазинах голяк! Одна морская капуста в банках!

   – Мудрёно говоришь, Борн.

   – Из 1986-го года они. – Чёрт, проговорился!! Хорошо хоть Шатрову. Шатров, правда, не заметил моих правдивых слов из моего прошлого.

   – Смотри ж ты, ещё двое близнецов появилось!

   – Трое. Участковый, как две капли воды на поручика Шарапова похож.

   – Это кто? Объяснил.

   – Даа. Дела.

   – А ещё, атаман, у тебя вторая станция Куберле появилась, в семи вёрстах отсюда. И они широкую автономию просят.

   – Даа. Ладно, поехали службу тебе налаживать. Сейчас зэка одного подвезть должны, – Шатров посмотрел на часы.

   – Мудрёно говоришь, товарищ полковник.

   – Поехали, злыдень. И как я такого терплю? Трогай на восток. Атаман шифровался до самой новой таможни. Перед дефиле между Кавказской горкой и Кедровым холмом расположилось двухэтажное здание из тёмно-красного кирпича, на котором была вывеска – "Южная таможня Донского края". На русском современном языке.

   – И каково тебе, Борн, такое пристанище?

   – Полный пипец!! Откуда оно взялось?

   – Боженька ноне, э, испёк. Я вытащил видеокамеру. Здание было с узкими окнами и с зубчатыми бойницами поверху. Дверь из стали заградила нам путь.

   – И как мы, атаман, внутрь попадём?

   – Что, Борн, не терпится свой кабинетик заиметь?

   – Ну да.

   – О, вуаля! Подъехала "Нива". Из неё вылезли два жандарма, козырнули Шатрову, и вытащили из машины невзрачного человечка в арестантской робе, с ножными и ручными стальными браслетами. Арестанта довели до двери таможни, вручили баул с отмычками, и раз – дверь открылась.

   – Лёва Задов, "работать" умеет. Сам себя похвалил зэк, и его повезли обратно в Ростовский чертог. "Работал" Задов в Ясной уже во второй раз. В первый раз в ДК он вскрывал несколько сейфов.

   – Вот тут можно расположить пограничных начальников. Тут залу ожидания. Там кабинеты подчинённых. Во, а это твой кабинет. Тут, в приёмной соску посадишь.

   – Ну, ты, атаман, и переопылился.

   – Разговорчики. Усёк, что где расположить?

   – Премного благодарен, господин полковник!

   – Язва! Закрывай богадельню. Запасные ключи нашли в небольшой комнате на первом этаже. Шатров в правлении раздал ЦУ, и я его повёз домой. А у меня во дворе уазик стоял, "Нива" исчезла. Борисов сидел под виноградником и довольно смотрел на советский джип.

   – Вот махнулся. Как раз для работы самое оно.

   – С доплатой?

   – Не, Аресов меня обещал на самолёте прокатить.

   – Что?

   – У них, Борн, самолёт есть – Ан-3. И техники валом. И вокруг сплошь чернозём, это Аресову агроном их сказал.

   – У Шатрова голова заболит от этих "красноармейцев".

   – Да, ещё Макс заезжал с техником с "Мегафона", эсминец смотрели.

   – И как?

   – Пипец. С носа до кормы. Электроникой напичкан, и представляешь, композитная броня стоит. А у капитана голова болит от Максика.

   – Представляю, что он ему изрекал.

   – Вот смотри, зуб динозавра казаки мне привезли. Чем займёмся?

   – Теперь моя очередь хвастаться, – и повёл разговор о таможне.

   – Всё, герр таможенник? Пойдём атамана учить вождению на автомоторе. Ездили, пока не стемнело, "Парк Юрского периода" ещё посмотрел. Жуть. И баиньки.

  Глава 23.

   Прошёл месяц. Не скрою, за это время мы прочно вросли в общество станицы. Мы делись информацией. С нами делились. Мы ходили на посиделки, к нам тоже ходили. Я здорово вот продвинулся во вспоминании моего французского. Николаич, правда, подкалывал меня, что я работаю в третью смену с этой Жаннет, преподавателем Ростовской гимназии. А что, я же просто совмещал полезное с приятным. И остальные дела у меня шли хо-ро-шо. Таможня работала на самообеспечении. Вот. А ещё я с Ромкой в "солдатики" играл. На компьютере и так, его наборами. Прошли почти все великие битвы прошлого. И пацан выдавал такие нестандартные решения, как победить, что я поражался его уму и смекалке. И режим дня у нас устаканился. После работы вот у нас были водные процедуру на берегу залива.

   Лежали мы с Борисовым на песочке, после трудового дня, и загорали. А я вспоминал, какие события ещё происходили в Донском краю. Это название подкинул нам Николай Второй, царство ему небесное, и оно прижилось. А вот семья его уехала в Новую Прагу на ПМЖ. После трёхдневного траура собрались выборные от хуторов, станиц и городов, решали, как жить краю дальше. Избрали Временное правительство – Совет управляющих, и затормозили на рабочем вопросе. Рабочие Главных мастерских Владикавказской железной дороги начали бессрочную забастовку и выступили с экономическими требованиями. Главное требование было дать им 8-часовой рабочий день. А потом начались беспорядки. Ростовские и одесские кореша постарались. Решительный Зворыкин в толпу не стрелял, но задавил этот хаос быстро, установив комендантский час и проведя точечные аресты. Уголовный элемент "проехал" в каталажки, а рабочим дали 8-часовой рабочий день. Потом стала заседать Краевая Дума, с оглядкой на Прагу. Пражские министры тактично попросили царские законы подкорректировать. И пошёл обвал нововведений. Керенский за голову бы схватился, а у нас запросто – за три дня – отменили титулы, табель о рангах, грегорианский календарь, старое правописание, отменили черту осёдлости для евреев, разрешили функционировать всем партиям. Правда по ультраправым и ультралевым, как метла прошлась, бессрочная каторга учреждалась для непокорных граждан. И с Прагой после всего этого крепко задружили. – Ну, вот будем строить гражданское общество, господа. Уря! Особо умные яростно спорили о путях движения вперёд, но после работы, грея в "мозолистой" руке заработанный "тугрик".

   В Ясной начался строительный бум. Офицеры Ястребова захотели поселиться в благодатном краю. Рублёв со товарищи отозвались на горячий призыв господ офицеров. Первоначальный капитал они получили оригинально. Провели боксёрские поединки. Красная Армия против Белой Армии. Разгромили два раза с сухим счётом офицеров, и деньги пошли на строительный бизнес. Набрали строителей и стали копать фундаменты будущих офицерских особняков.

   – Борн, как эту улицу назвать? Офицерской?

   – Рублевским шоссе! Название прижилось. Веня Чесноков перебрался в Одессу, организовал там ЧОП "Гладиатор" и конную фирму, на паях с Будённым, само собой. Гена Холодов устроился старшим мастером в холодильный цех Валдиса Пельша. Я сагитировал Зосю работать секретарём на таможне. Вообще таможенное поприще в первую неделю меня чуть не доконало. Первый день с шестью добровольно-принудительными помощниками заставляли мебелью кабинеты таможни. Мебель я взял на почте, привезли ещё и два сейфа. Во время перекуров надавал казакам много бесплатных советов, как им жить дальше. – Станичники, сажайте клубнику, овощи, все что найдёте, и готовьте комнаты для приёма отдыхающих. И на следующий день получил больше тридцати добросовеснейших работников. Они, правда, во все глаза смотрели, как мы с Борисовым рыли траншею, "отсюда и до обеда". Это я решил устроить уличную колонку для нужд прибывающих. Кинули 30-ть метров пластиковой трубы, и вуаля. Трубу мы на складе на почте нашли. В обед к нам заглянул Парамонов, осмотрел стройку, и выделил несколько ковров, низких диванчиков и шторы с занавесками. Их повесили с участием Зоси. К вечеру приехал архитектор Изварин Пётр Леопольдович, разметил фундаменты под строительство караван-сарая и построек пограничной стражи, потом занялся проектированием яхт-клуба. А вечером рыли ещё траншею от кухни до колодца у Шатрова.

   – У вас это просто замечательно получается, господа, – подкалывал атаман.

   На третье утро, я встал с внутренним мандражём. Попил только кофе, Эльза положила нам в машину бутерброды. Стал открывать ворота, подошёл какой-то рыжеватый, кучерявый, загорелый парень в студенческой тужурке.

   – Вы, господин Богн?

   – Я. А что?

   – Я Фима Файбишович, студент Лазагевского института восточных языков, габоту пегеводчика ищу.

   – И?

   – Агабский, пегсидский, тугецко-татагский, – его картавость мне понравилась.

   – Ладно, залезай в машину, разберёмся.

   – Пгемного благодаген.

   – Слышь, студент, есть хочешь?

   – Есть немножко.

   – На, жуй бутерброды.

   – Пгемного благодаген. Борисов посмотрел, как уплетает бутерброды Фима, и выдал:

   – Слышь, Борн, дай студенту десятку.

   – На, Фима.

   – Пгемного благодаген. Зося всю дорогу хихикала. Подъехали к таможне.

   – Мамма мия! С полтысячи людей, тысячи верблюдов, лошадей, ослов и мулов, столпились перед зданием. Крик, рёв, злые, восточных людей, лица. На этом фоне совершенно затерялись пять конных калмыков.

   – Бачка, орда. Мал мала скотина. Младший урядник Ока Городовиков был растерянным, но злым на определения. У меня в голове все инструкции смешались, но...

   – Фима давай толмачь! У Фимы и картавость пропала, когда он стал "разруливать" проблему.

   – Роман-паша, приказал, Роман-паша, сказал, то, сё. Толпу смирили, разделили и чуть по ранжиру не построили. Тут, на моё счастье, подъехали чиновники с Ростовской таможни, молодые ребята, которых отправили в моё подчинение. А Фима выяснил, что купцы были арабами, персами и турками. Этих было, где то ¾. Остальные были курдами. При этом часть из них, увидев меня, упали ниц.

   – Это чё они так, Борн? Это чё, ты – царь? – Борисов, чуть не заикался от изумления.

   – Царь, царь, Иоанн Васильевич, мы. Фима и тут оказался на высоте.

   – Они говорят, что вы на их князя Рустама очень похожи. И у них 1851-й год, это если по-нашему.

   – А у остальных?

   – 1900-й, ровно.

   – Так, Ефим, э, Ромуальдович, берём тебя переводчиком. А это кто? В щеголеватой пролётке подкатил мой заместитель. Вот, я потом с Николаичем оборжался. Мамма мия! Звали этого худого высокого господина – Воробьянинов Ипполит Матвеевич!! Да и остальные приехавшие – Бендер Остап Сулейманович, Крамаров Савелий Викторович, Полесов Виктор Михайлович, молодые Андрей Брунс, Эрнест Щукин, Никифор Ляпис-Трубецкой и Гайдай Леонид Иович. Каково, а. За ними приехал жандармский ротмистр Пуговкин Михаил Иванович и есаул Никулин Юрий Владимирович, командир погранстражи. Стервец Борисов тут же привёз книгу "12 стульев", и "забыл" её на неделю в кабинете Фимы. Три дня я метался как оглашённый, разбираясь с восточными купцами. А потом предприимчивые одесситы, после трёхдневного карантина, переправили всех купцов в Одессу.

   – Фима, твоих рук дело?

   – Что вы, Гоман Михайлович.

   – А костюм-троечка, с неба упали? Пиши объяснительную. Зося в кассу положила триста рублей. От Фимы, рукоделистого. На четвёртый день зашёл в кабинет Борисова.

   – А ты, что не работаешь? Борисов, не отрываясь от игры в нарды с Зосей, положил передо мной файлик с приказом об его назначении.

   – А где дата выхода на работу?

   – Забыли.

   – Они забыли, а ты – забил на службу? У тебя, вон кедры уже пилить начали. И мог бы лесхоз организовать.

   – Зачем? – чуть не по буквам буркнул Борисов.

   – Затем. Побочный заработок, дубина! Борисов вмиг исчез из кабинета. И меня прихватил. Нашли место под посадки, а Борисов из кустов принёс двух крупных индеек. Руками поймал. Потом набрал штаты, с егерями постарше водку пьянствовал, а молодых гонял.

   А Киса Воробьянинов взъелся на Зосю. То-то ни так, то это. Началась у них манёвренная война.

   В первый выходной съездили с утра на рыбалку на красивое озеро (казаки его Цацей назвали). Я весь такой крутой рыбак, с навороченными удочками, вообще ничего не поймал. Зато Борисов стал голыми руками сазанов одного за другим выкидывать на берег.

   – Ты, Иван Николаич, подальше зайди, трусы приспусти, может русалку, поймаешь. Это ему Ромка так посоветовал.

   – И этот переопылился, как и папаша. Поржали, собрали рыбу и вернулись домой. И не кому даже в голову не пришло, что Ромка знает больше, чем ему лет.

   – Дядя Рома, а давайте мультики посмотрим. Это уже дома, когда рыбу почистили.

   – Где, Ромка?

   – У вас.

   – Есть идея покруче. Друзей на велосипеде объедь и скажи, что будут мультики, э, на танцплощадке у ДК, для всех, и бесплатно.

   – Культуру в массы, да, дядя Рома?

   – Точно.

   В пять пополудни, человек двести детишек станицы смотрели "Ну, погоди". Образовался даже родительский комитет во главе с отцом Владимиром. А чтобы не было драк, посадили на входе звероватого, но добродушного казака Гошу Большого. Эта фамилия у него такая, и вес девять пудов. Мультики посмотрели, а через неделю парк Ясной был забит до отказа. Культурно отдыхали жители: мультики для детей, фильмы в ДК, на улице караоке. Карусели, ресторан Парамонова, шашлыки, чешское пиво, колесо обозрения, танцы. Культурная революция на лицо. Меня, правда, один тип здорово вывел из себя.

   – Господин Борн, у меня от крайне высокопоставленных людей просьбица к вам.

   – Чел, видишь, я занят. Смотрел я " Приключения капитана Врунгеля".

   – Я уверен, у вас есть другие фильмы, для настоящих мужчин, ну вы....

   – Пошёл вон!

   – Вы не понимаете, бла, бла, это же тысячи рублей.

   – Гоша, выкинь это! Добропорядочный семьянин Гоша Большой так и сделал. Настроение у меня упало, вышел с танцплощадки. – Во, чудо наглое. Типик, помятый, стоял перед входом и увидев меня стал грозиться.

   – Борн, я на тебя найду управу! Бла, бла, бла.... Когда слюна этого типка попала мне на туфли, я вытащил Глок. Типик унёсся от меня как ветер. – А если! Мысль мелькнула интересная.

   – Атаман, а давай в Ясной Олимпиаду замутим, – напряг Шатрова.

   – Не потянем.

   – Тогда пятиборье. Пятиборье замутили. Победил Семён Будённый.

  Глава 24.

   Мне работать, потом стало проще. А начальство, как обрадовало. Перегудов привёз мне погоны майора таможенной службы. – За красивые глаза, и без всяких экзаменов. Сколько же я мозолей притоптал заинтересованным лицам. Ещё подумалось.

   – Вот решили этот чин реанимировать, – весело объявил мне Перегудов.

   – А форма?

   – А сами.

   – Зося, ты мне форму построишь? Летнюю.

   – Разумеется.

   – Околыш фуражки и выпушка на брюках у вас теперь фиолетовые. Просветил Перегудов.

   – Хм, чуть-чуть фиолетовый Борн! Съязвила Зося. Перегудов не понял.

   – Хм.

   – Что, Борн?

   – Поговорку придумал. "А мне всё фиолетово, я – таможня".

   – Браво, герр майор!