Текст книги "Дым сигарет с ментолом (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Хорошо, – согласно киваю я. – Но мне-то можно было сказать. Я себе Бог знает чего нашифровала. Я тут сидела и плакала, думала, что ты меня бросил… – снова всхлипываю я. Как вспомню, как мне было больно, так слёзы накатывают вновь и глаза уже на мокром месте.
– Со мной всегда будет так. И я не вижу смысла ничего тебе объяснять.
«Вот же гад, ты хотела влепить ему пощёчину давай, сейчас самое время… или боишься поднять на него руку. Ну так скажи что-нибудь оскорбительное».
– Ну ты и козёл, – ляпаю я и тут же понимаю, что наверное я сказанула лишнего.
– Что ты сказала? – Он делает шаг в мою сторону, а я от страха прижимаюсь к стене. И тогда он хватает меня за горло и начинает душить. Правда не сильно, а так, будто это только игра. По крайней мере, я воспринимаю это как игру, хотя мне немного страшно.
– Прости, проси, прости, я ляпнула не подумав, – лепечу я, опускаясь перед ним всё ниже и ниже.
– В следующий раз будешь думать, – яростно хрипит он. – На колени! – Эта фраза звучит как приговор, и я послушно опускаюсь перед ним на коленки.
– Открой рот, – шипит Зотов, да сейчас он не Денис, а именно Зотов, великий и ужасный. Он сжимает меня за скулы, заставляя открыть по шире рот, и смачно плюёт туда. Это так унизительно, но так меня возбуждает, что я покорно проглатываю его слюну. А он не останавливается и начинает расстёгивать ремень у себя на джинсах.
– У меня не было секса почти год. Я одиннадцать месяцев воздерживался, а из-за тебя я сорвался, – он легонько шлёпает меня по щеке рукой, и достаёт свой огромный член. – А сейчас я хочу ещё, поняла, девочка.
Я испуганно смотрю на него и на его громадный агрегат и ресницами хлопаю.
– Не слышу ответа! – хрипит он.
– Угу, – отвечаю я и киваю ему.
– Будь хорошей девочкой, сделай губки уточкой, – ухмыляется Зотов и шлёпает меня по губам своим членом. А мне прям так и хочется прикоснуться к нему языком, взять его в рот, почувствовать на вкус его сперму.
Зотов сжимает меня за скулы заставляя открыть по шире ротик и снова туда плюёт.
– Высунь язык, детка! – хрипит он. И в следующую секунду его член проникает мне в рот. Он такой огромный, что заполняет мой ротик почти полностью, достаёт до самых до гланд. Хотя я понятия не имею где там эти гланды. Пытаюсь расслабить горло и не дышать, но ему у меня во рту всё равно не достаёт места. А у меня даже глаза слезятся от давления на горло, и рвотный рефлекс.
– Ты что блюёшь? – злобно ухмыляется Зотов.
– Сейчас, сейчас, – шепчу я, – дай мне отдышаться.
Беру его член правой рукой и вожу по нему туда суда, натягивая шкурку, а язычком ласкаю его головку и щёлочку, и под ней, не знаю, как там что называется. Надо анатомию почитать что ли, я не уверена, что мужчины сами знают, где там у них что.
– Всё, хватит прохлаждаться, надышалась уже, – он снова хватает меня за скулы и опять заполняет весь мой рот своим членом.
Я стою на коленях и испуганно смотрю на него снизу вверх. Но Боже, как же я сейчас счастлива. Хочу, чтобы он кончил в меня, кончил мне в рот.
– Хорошо сосёшь, детка, – его низкий голос с хрипотцой, у меня от него мурашки по коже. Господи, как же мне хорошо, как же я счастлива. И его слова прозвучали для меня как комплимент. Беру его член рукой и как можно сильнее надрачиваю, вожу по своим щекам и губам, прикасаюсь им к носику и ресничкам. А сама смотрю на него, не отводя глаз, какой же он красивый, оторваться нельзя.
Но Денис нарушает идиллию:
– Давай уже, – говорит он и прижимает меня к себе за затылок, загоняя свой член так глубоко как ещё ни разу не доставал. Теперь он как будто дрочит моей головой, моим ртом и моими губами. А я расслабляю горло, пытаюсь справиться с рвотой и не дышать.
Наконец он отпускает меня и теперь уже я сама изо всех сил надрачиваю его член, вожу по нему языком и губами. И он кончает мне прямо на лицо. Я едва успеваю обхватить его головку губами, и он продолжает кончать мне в ротик, наполняя его спермой. Мой рот уже переполнен, но я всё ещё продолжаю принимать потоки горячей спермы.
Несколько толчков и он кончает последний раз. Забирает у меня свой член и застёгивает ширинку. А я стою перед ним на коленях вся в его сперме, счастливая-счастливая, довольная-довольная.
– Покажи, – приказывает он мне.
Я нерешительно открываю ротик и показываю, как перекатываю на языке его сперму.
– Фу-у, ну и гадость, проглоти, – Я глотаю сперму, пальчиком убираю со своего лица разбрызгавшиеся капли и облизываю пальчик.
Он потягивается, как после тяжёлого трудового дня и проходит в квартиру:
– Где тут у тебя кухня?
– По коридору направо, – сглатываю я. Нерешительно поднимаюсь с колен и направляюсь в ванную чистить зубки. Смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Давно я не видела таких счастливых глаз на своём лице.
Неожиданно сзади подходит Зотов и целует меня за ушком. От наслаждения я закрываю глазки. А он глади меня по животику и опускается ниже, прикасается к моей «девочке».
– Обожаю тебя, – шепчет он. – И за что мне досталась такая милашечка.
– За что-то хорошее, наверное, – отвечаю с набитым ртом, у меня там зубная щётка.
И тут он поднимает меня на руки и уносит в спальную. Я едва успеваю выплюнуть зубную пасту. Денис нежно кладёт меня на кровать и целует прямо в губы.
– Хочу ещё раз почувствовать тебя на вкус, а чувствуется только зубная паста, – шепчет он, расстёгивая на себе рубашку.
– А мне твой вкус понравился, – отвечаю, лёжа перед ним почти без одежды.
========== Глава 21 ==========
Денис
Обожаю когда смотрю на неё сверху, в её серые бездонные глаза. Похоже, я влюбился в них с первого взгляда, как только увидел в офисе, так не поверил тогда что бывают такие красавицы и выпроводил поскорее, чтобы глаза мне не мозолила, чтобы не провоцировала. Был с ней максимальным засранцем и довёл Юлечку до слёз. Но как увидел, что она плачет, мой защитный барьер рухнул, и я окончательно в неё влюбился. Люблю до сих пор и с каждой секундой всё сильнее.
Кладу её на кровать и медленно раздеваю, целую каждый миллиметр её идеальной кожи, обожаю запах её тела, дышу ею и надышаться не могу. А эти стройные, бесконечные ноги, а идеальные, будто у лакированной шахматной фигурки щиколотки, а пальчики и ровненькими ноготками. Я к женским ногам очень придирчив. Меня может оттолкнуть каждая мелочь. Слишком длинные пальцы, слишком короткие ногти, но эти ножки они как с картинки. Они будто созданы из моего представления о прекрасном. Их просто нельзя не ласкать, нельзя не целовать.
Сжимаю двумя руками её щиколотки и целую их по очереди. Стягиваю с Юлечки трусики и нежно пальчиком прикасаюсь к её писечке. Такая гладенькая. Такая волнующая, такая возбуждающая, сегодня я уже дважды кончил, но у меня встаёт и в третий раз, стягиваю с себя рубашку и прикасаюсь губами к её писюшке. Нежно языком провожу между её «лепесточков», боюсь царапнуть, боюсь нажать немного сильнее, чтобы Юлечке не стало больно. А пока она мурлычет от удовольствия, погружаюсь в неё языком, целую её «лепесточки». Обожаю её аромат, обожаю её вкус. Она такая вкусная, что я её съесть готов. Я боюсь ненароком укусить её в порыве страсти. Сжимаю её попочку как можно сильнее двумя руками, пока целую её щёлку.
Поднимаюсь вверх по её лобку и целую пупок, проникаю в него язычком, смотрю на неё снизу вверх и тону в этих бездонных очах. Бывают же у людей такие красивые глазки. И почему есть девочки, такие как Юлька. Была бы чуть менее красивой, я всё равно бы её любил, только голову не терял бы, каждый раз как её вижу. Поднимаюсь выше и по очереди целую её нежные крохотные груди. Я знаю, из-за чего комплексует Юля и мне от этого она кажется ещё милее. Обожаю, когда девочки сомневаются, стесняются, мнутся. Обожаю, когда они плачут, так и хочется к себе прижать и успокоить, пожалеть и всю жизнь не отпускать, всю жизнь о ней заботиться.
Целую её в шею, целую в губки, и мы долго-долго сосёмся, нацеловаться никак не можем.
– Ты такая вкусная, – улыбаюсь я и смотр ей в глаза. – Колобок, колобок, я тебя съем.
– Не ешь меня, маленькая лисичка, – о-о-о, за этот испуганный взгляд и взмах этих ресниц, похожих на крылья бабочки. Как она ими хлопает. У меня уже голова кругом.
Возвращаюсь к её «кисульке» и нежно-нежно касаюсь её язычком, потом пальчиком, а после проникаю в неё поглубже, прикусываю её «лепесточки» губами, нежно-нежно, чтобы не царапнуть. Целую ей «вишенку», насколько я знаю, это клитор. И снова смотрю на неё, а после захватываю её «кисулю» ртом как будто кусаю.
– Ах, – испуганно вздрагивает она, а я целую её ножку, ложу на неё голову и смотрю Юльке прямо в глаза, глажу её писюшку, а она ерошит мне волосы. Ей нравятся короткие стрижки.
– Ты такая красивая здесь, – целую её половые губки, целую ещё щиколотки, прикасаюсь губами к большому пальчику её ноги и нежно беру его в рот, лаская его язычком.
Юлька приподнимается на лопатках и мне в глаза смотрит, обнимает меня за затылок и тянется ко мне губами. Она так сочно сосётся, такое вытворяет своим языком. А я своим набухающим членом упираюсь в её мокренькую «кисульку». Она помогает мне, берёт мой член рукой и направляет в свою щёлку. Я прижимаюсь к ней бёдрами и проскальзываю на всю глубину.
– А-а-ах, – томно вздыхает она. Она так громко стонет, будто демонстрируя мне своё удовольствие. Но я не люблю наигранности, хотя и я уже стону, прижимаясь к ней всем телом. Она упирается ногами в мой напряженный пресс, как будто щупает его пальчиками. Кладу её ножки себе на плечи, продолжая упорно вдалбливать в неё свой член как поршень. Целую ей щиколотки по очереди. А она всё громче и громче дышит. Наконец она начинает стонать и движется в такт со мной. И с каждой секундой мы ускоряемся. Я почти уже готов кончать и тут она кончает раньше меня. Я это чувствую, я это вижу в её глазах, слышу в её стонах, и замечаю по выражению радости на её лице. И сам я уже готов кончить, но она томно шепчет мне своим пухлыми губами:
– Не вынимай, так приятно.
– Раз ты так просишь, – слоняюсь на ней и целую в губки. Делаю ещё пару мощных, но медленных движений бёдрами и разряжаюсь прямо в неё. Я чувствую, как сокращается её нежная «кисулька» в такт движениям моего тела, как пульсирует в ней мой член. И меня буквально трясёт от её прикосновений, я весь покрываюсь потом. Мне не хватает воздуха, и я продолжаю стонать.
Обнимаю её за плечи и прижимаю к себе. Знала бы она, как я её люблю, только бы она это хоть как-то узнала.
«Ты же можешь ей всё рассказать», подсказывает мне внутренний голос. Но я не стану его слушать. Я никогда никого не слушаю, даже сам себя.
– Останься со мной ненадолго, не уходи, – шепчет мне Юлечка на ушко, какой же у неё миленький голосок.
«Я и не собирался никуда идти… но ты об этом сказала и так захотелось сбежать поскорее домой».
«Вот что у тебя за дурацкий характер, не надоело ещё быть таким козлом?»
– Прости, но мне уже пора, – мурлычу я и трусь носиком он её носик.
– Большой? – Спрашивает она, намекая на свой нос.
– Есть чуть-чуть, – не стану избавлять её от комплексов, а то зазнается моя Юлечка. Хочу, чтобы она оставалась такой как сейчас, и была всегда моей и только моей.
– Что правда? – надувает она губки и хмурит бровки. Боже, какая милашка. Я только что занимался с ней сексом, я кончил в неё, но хочу её всё сильнее и сильнее. Что же мне делать.
Прикасаюсь рукой её лицу и нежно глажу по губам, пальчиком проникаю ей в ротик. Она берёт этот пальчик рукой и делает вид, что сосёт его, как только что сосала член, это так сексуально, и это дико возбуждает.
– Не насосалась ещё? – Ухмыляюсь я.
– Нет, – ласково смеётся она. Господи, какая же она бусечка, какая милашечка, девочка моя.
– У тебя такая нежная кожа, – я снова касаюсь её губ, и внутренней стороны щеки. – Мне нравится тебя трогать.
– А мне нравится, когда трогаешь меня, мои губки, мою попку, мои ножки, – воспринимаю это как инструкцию к действию. Опускаю руку и провожу по её бедру и коленке, сжимаю её щиколотку.
– Она просто совершенство, – говорю о её щиколотках. – Ты совершенство. Даже не верится, что ты по земле ходишь этими ногами.
Опять она мило мне улыбается, так что глазки блестят. Моя ж ты лапочка, я же в тебя влюбляюсь всё сильнее и сильнее, а у меня и так уже зависимость от тебя.
Обнимаю её сильно-сильно и прижимаю к своей груди, а она лапает мой пресс, который я напрягаю и держу, как можно дольше. У меня идеальные кубики, конечно, каждый день в четыре утро бассейн, турник и штанга. Но если в моей жизни появится женщина, то у меня просто не останется на это время. Хотя секс это тоже тренировка. Жаль, что идеальных кубиков от него не бывает, иначе у моего брата было бы не пузо, а пресс.
Улыбаюсь когда вспоминаю о Витьке.
«Бросишь работу и будешь днями в спортзале проводить, а по вечерам на свидания бегать», смеюсь я сам над собой. В этой жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Поднимаюсь с кровати и натягиваю трусы. Юлечка лежит и что-то мурлычет себе под нос.
«Опять ты про её нос».
«Да не в том смысле».
Смотрю на неё и улыбаюсь, глажу её по животику и по бедру. Натягиваю штаны и на прощанье шлёпаю её по попочке. Жмакаю её стопы, какая же у неё нежная кожа.
– Я пошёл, – натягиваю рубашку.
Она молча приподнимается с кровати и целует меня в грудь, трётся он меня своим носиком (опять я про нос) и с надеждой смотрит мне прямо в глаза.
– Ты вернёшься? – Сексуально закусывает она нижнюю губу.
«Да, конечно да». Мысленно отвечаю правду.
– Если мне захочется, – вот надо быть таким козлом. Иногда я ненавижу себя за это.
– Я буду ждать, – мурлычет она. – Как собачка из «Футурамы».
– Из «Футурамы»? – переспрашиваю я. – Не смотрел.
– Ну Хатико или Белый Бим Чёрное Ухо.
– При чём тут ухо, – смеюсь я. – Да понял я уже, понял. Будешь ждать меня как собачка.
– У твоих ног, – шепчет она.
– Лучше я у твоих, – беру её за лодыжки и опять целую её ножки. Она даже носочки тянет и пальчики растопыривает. Юлечка моя. Моё ты солнышко, ногастенькое.
«А может никуда не идти».
Тянусь к ней и вновь целую её в губы. Так «вкусно».
– А ты мне говорил, что никогда не целуешься, – мурлычет Юлечка.
– Да мало ли что я говорил, то когда было, – продолжаю целоваться с ней и опять расстёгиваю на себе рубашку.
«Ты настоящий хозяин своего слова. Захотел – дал слово, а захотел – назад забрал», воспоминаю я фразу из старого фильма.
Я продолжаю её целовать, а рукой проскальзываю к её «кисюльке», какая же она гладенькая, какая идеальная, абсолютное совершенство. Нежно провожу пальчиком между её половых губ, но обхожу клитор. Не давлю сильно, не прижимаю, предварительно смачиваю свой пальчик слюной, чтобы сухо не было, чтобы не царапнуть, или не передавить. Нужно делать всё очень нежно. А клитор трогать только язычком. Пальцы для этого слишком грубы.
Но я собираюсь делать кое-что другое, я тыкаюсь пальчиком в её щёлку и мягко не сразу проникаю внутрь, хочу, чтобы Юлечке было приятно. Вижу, как расширяются её зрачки, слышу, как участилось её дыхание, и как слегка приоткрылся рот. (Неужели, она реально так любит сосать? И где я откопал такое сокровище).
Другой рукой глажу её по лицу и пальчиком проникаю в ротик, а она целует мой пальчик и обхватывает его губами. Она опять сосёт, взмахиваю своими крылышками-ресничками. Она такая мусечка. У меня словарный запас нежных слов уже закончился, а чувства к Юльке всё сильнее.
Проникаю в неё двумя пальчиками и мягко провожу по чувствительной нежной коже её писюшки. Там внутри всё такое сказочное, такое волнующее, такое невероятное. Не знаю, как описать, так как будто мой пальчик в рай попал. Хотя странно сравнивать женскую писюшку с раем. Но что это такое, если не рай, если оттуда появляются дети.
========== Глава 22 ==========
«Вот я о детях вспомнил и сам себе настроение испортил».
Смотрю, как призывно она постанывает, как ножки тянет, как дышит, как смотрит на меня, и активнее проникаю в неё.
«Устроился бы гинекологом, каждый день бы таким занимался, ещё бы деньги за это получал». Даже дурацкие мысли в такой момент ничуть не портят остановку. Я и сам начинаю глубже дышать, я возбуждаюсь от того что вижу как ей хорошо. Наклоняюсь над её телом и нежно прикасаюсь губами его клитору, провожу по нему язычком, а пальчиком продолжаю ласкать её изнутри. Делаю это всё быстрее и быстрее, всё активнее и активнее. И она уже дышит иначе, она начинает двигаться со мной в такт и вот мы уже почти что занимаемся сексом, только без члена. Так даже интересней.
– Ты кончишь? – спрашиваю я Юльку.
– А ты хочешь, чтобы я кончила?
– Ага, – киваю я.
Юлечка приподнимается берёт мою ладошку двумя руками и поглубже засовывает мой палец себе в рот, а параллельно всё быстрее двигается своей попочкой мне навстречу.
– А-а-ах, а-а-ах, – томно вздыхает она, немножко хмурится, хрипит и закрывает глазки.
– Я сейчас уписаюсь, – вдруг шепчет мне она.
– Писайся, это же твоя кровать, – и тут она кончает так, что я опять это чувствую. Я прижимаюсь к ней как можно сильнее, а она вся дрожит в моих руках. И мы целуемся, мы долго и жадно целуемся, и я не спешу вытаскивать из неё свой пальчик.
Она берёт его рукой и нежно-нежно слизывает с него свою смазку.
– На посошок, – улыбаюсь я. – Ещё раз займёмся любовью.
– Нет, – качает она головой. – Я устала, я пока не хочу.
Я поднимаюсь с кровати и оставляю её одну.
«Ты куда?» беззвучный вопрос в её глазах, но я на него отвечаю:
– Приготовлю себе что-нибудь, а ты что-то будешь?
Она не отвечает, а лишь мечтательно закутывается в одеяло.
«Отдыхай моё солнышко».
Включаю свет и захожу на кухню. Жмурюсь, после полумрака её комнаты, слишком яркая лампочка глаза слепит.
Мою руки в раковине с жидким мылом и нюхаю свои пальцы. Чувствую на них едва уловимый аромат её тела.
«М-м-м, как же он пьянит, не буду мыть руки, хочу постоянно ощущать этот запах».
Открываю холодильник и сразу закрываю его, там почти пусто. Интересно она вообще ест хоть что-нибудь?
– Юль, у тебя в холодильнике мышь повесилась! – Говорю довольно громко. Молчит, не отвечает.
– Юль! – захожу в её комнату и вижу, что она лежит и обнимает подушку.
«Спит». Присматриваюсь, глазки закрыты, губки улыбаются.
«Спит моя девочка, умаялась». Тихо укрываю её одеялом, беру ключи, надеваю туфли и тихо, так чтобы её не разбудить выхожу из квартиры. Надо что-то купить, чтобы приготовить.
Возвращаюсь через пол часика и точно так же тихо прохожу на кухню. Ищу сковородку, я привык себе на ужин жарить стейки с кровью. Не буду же я отказываться от своей привычки.
Не успеваю разложиться, как приходит. Глазки трёт, сама заспанная волосы взъерошенные, кутается в покрывало и дрожит спросонья.
– Ты чего не спишь, чучундра? – улыбаюсь я.
– Думала ты ушёл, – жалобно бормочет она, губки дрожат, а глазки грустные-грустные.
– Плакала? – спрашиваю я.
– Угу, – кивает, но потом отрицательно качает головой. – Нет, сразу уснула.
– И даже поплакать из-за того что я ушёл не успела? – Улыбаюсь я на все зубы.
– Я решила утром поплакать, как проснусь, а то сейчас сильно спать захотелось.
– Иди сюда, – хватаю её и к себе прижимаю, какая же она тёплая, какая домашняя. Моя девочка. Глажу её, ерошу ей волосы. – Будешь ужинать?
– А что есть? – сверкает она глазками.
– Стейки с кровью… – вижу, что немного пугается и добавляю. – Я тебе прожарю получше. Будешь?
– Угу, – кивает она и садится рядом за столик. Господи, как же она мне нравится в домашнем. Снимаю с себя рубашку и накидываю ей на плечи. Чтобы Юлечка не куталась в это покрывало.
– Чай, кофе сделать? – спрашиваю и ищу глазами кофе машину. Не дожидаясь ответа, ставлю пластмассовый чайник. – А сахар у тебя где?
– Я не ем сахара, – говорит она.
– Худеешь?
– Мне нельзя, слишком сильная нагрузка на печень.
– У тебя, что, диабет? – Не понимаю.
– Будет, если я буду постоянно есть сахар, – и тут Юлька хмурится. – Вот чёрт.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Я «стевию» оставила в офисе, это заменитель сахара такой, – говорит.
– Зна-а-аю, – киваю я и переворачиваю стейк.
– Так аппетитно пахнет, – мурлычет Юлечка и кутается в мою рубашку. Чтобы не мёрзнуть она вылазит с ножками на стул. А я влюблённо смотрю на неё, как же долго я мечтал о такой как она, думал, что всё это мои фантазии, пока её не встретил. Она сама пришла ко мне на работу устраиваться.
И где в нашей стране родятся такие красавицы? Как вообще получаются такие красоточки. Любуюсь каждой чертой её лица, линией скул, линией плеч, каждый локоном её иссиня чёрных волос, её бровями её ресничками.
– А тебе не накрашенной лучше, – наконец выдаю я и до того сидящая спокойно Юлька начинает прикрывать лицо ладошкой.
– Мне накраситься? – переспрашивает она.
– По-моему я сказал нечто противоположное. Тебе идёт, когда ты естественная.
– Ты правда так считаешь? – перестаёт она прикрывать лицо. А я любуюсь её губами, такие пухленькие, немного навыкате, такие сладенькие. Не знаю, как сказать. Ну как можно удержаться и не зацеловать такие губки.
– Я что думаю то и говорю, и я не люблю, как попугай повторять одно и то же, – строго отвечаю ей.
– Прости, – мурлычет она. А я уже из последних сил удерживаюсь, чтобы её не расцеловать.
– Прощаю, – я великодушен. Кроме того мне нравится, как она извиняется. – А ты на кого больше похожа, на маму или на папу.
– Не знаю, – удивляется она. – А с чего такие вопросы?
– Просто понять хочу, в кого ты получилась такая красивая.
– Спасибо, что считаешь меня красивой.
– Это не ответ на вопрос.
– В маму, наверное, но черты лица у меня папины.
– Нос… – не успеваю договорить, как она опять смущается.
– Сильно заметно, да?
– Ой, горе ты моё луковое, – обнимаю её и целую в носик. Как раз дожаривается мясо, и я выкладываю свой стейк на тарелку. Наливаю на него чёрный уксус. И перчу из ручной мельницы.
Юлька внимательно так за всем этим наблюдает, у неё такие «живые» глазки и реснички так и хлопают.
И как эту красавицу ещё не охомутали, ума не приложу, чего все остальные мужики так долго ждали. Или она меня одного всю жизнь ждала. Да нет, я в судьбу не верю.
– Попробуешь с кровью, – отрезаю ножом кусочек своего стейка и предлагаю ей.
– Нет, – беззвучно шепчет она и качает головкой. Но всё же приоткрывает ротик я кладу туда кусочек стейка. Она закрывает глазки и стягивает этот кусочек зубками с вилки. Пережёвывает и как опытный дегустатор смотрит куда-то вверх.
– Вкусненько, – мурлычет она.
– Давай я тебе тоже с кровью сделаю, – говорю.
– Нет, дожарь, я вида крови боюсь, мне может плохо стать, – жалуется Юлька. – Я ипохондрик, простудиться боюсь, даже от простой боли в боку скорую вызываю.
– И где болит?
– Вот здесь, – показывает она и кладёт мою руку себе на животик.
А я поглаживаю её по животик, прижимаюсь к ней и целую.
– Не болей Юлечка, больше не болей.
А она начинает перечислять:
– То печень, то желудок, то простуда… ещё и цикл сбился из-за этих таблеток. – А после поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. – Прости, но я такая, постоянно жалуюсь, люблю, чтобы меня пожалели. Наверное, я уже достала тебя своим нытьём.
– Нет, что ты, мне нравится быть рядом с тобой, нравится тебя жалеть. Нравится о тебе заботиться, – выкладываю на тарелку её стейк и поливаю чёрным уксусом и не посыпаю перцем, а то мало ли ей острое нельзя.
– Спасибо, ты такой добрый, такой заботливый, – шепчет она и тянется ко мне губами.
И вместо того, чтобы есть, мы опять целуемся, никак нацеловаться не можем.
Наконец я встаю и завариваю чай, а Юлька отрезает кусочек стейка и с аппетитом кладёт его себе в ротик. Обожаю смотреть на то, как она кушает. Это так мило. Мне самому даже есть при этом не надо.
Но я заставляю себя доесть свой стейк и кладу тарелки в раковину. Потом помою. А пока мы с Юлькой сидим и пьём чаёк с печением. А она на меня так смотрит, как будто что-то хочет спросить, но не решается. А я ведь я и сам почти ничего о ней не знаю, как и она обо мне.
– Ты что-то спросить хотела? – Первым нарушаю я тишину.
– И ты что-то хотел, – говорим мы почти одновременно. – Прости, я тебя перебила.
– Это я тебя перебил. – Мы смотрим друг другу в глаза и замолкаем.
Она делает ещё один глоток чая и снова смотрит на меня, а я на неё.
– Наверное, я люблю тебя, – наконец произношу я и вижу улыбочку на её ангельском личике.
– Я это первой хотела сказать, – шепчет Юлечка. – Я все эти дни только о тебе и думаю. – Улыбается она.
– С той дурацкой аварии на парковке, – говорю я.
– С самого начала собеседования, мне Катька так тебя разрекламировала. А ты оказался ещё красивее, чем я рассчитывала. Признаться, к такому я была не готова.
– Знаешь, – качаю головой. – Я не особо люблю обсуждать свою красоту или внешность.
– Но ты же знаешь, что ты дьявольски красив, тебе же об этом, наверное, не раз говорили.
– Я догадывался, – нахмуриваю брови. – Просто непривычно как-то от девушки комплименты выслушивать. – Немного смущаюсь. Я всегда смущаюсь, когда меня расхваливают.
– Если бы ты не был таким красавчиком, я бы в тебя не влюбилась, – она нежно прикасается к моему лицу и поглаживает меня по щеке.
– Приятно такое от красотки услышать.
– А ты правда считаешь меня красоткой? А как же мой нос?
– Я в жизни не встречал никого красивее … я вообще был в шоке когда тебя увидел. Меня чуть светом исходящим от тебя не ослепило. Как тебя ещё не увели до такого возраста. Наверное, отбоя от мужиков не было.
– Ну-у-у, увести пытались, – смеётся Юлечка. – Да кому я нужна, «хромая уточка», у меня бесплодие и куча болячек по женской линии. У меня никогда не будет детей, – мне кажется, я вижу блеск слезинки в её глазах.
– Мне нужна, – крепко прижимаю её к своей груди. – Ты мне нужна, какая угодно. Оставайся всегда такой, как сейчас.
– Но мы же всё равно расстанемся. Рано или поздно ты захочешь кого помоложе, ты захочешь деток, – говорит Юлька.
– А вот и не угадала, я никогда не захочу детей. Я вообще не хочу детей.
– А как же продолжение рода? – Непонимающе смотрит она на меня.
– У моей сестры четверо, у моего брата двое, а с братом мы однояйцевые близнецы, – сам смеюсь, и Юлька начинает смеяться. – Однояйцевые не в том смысле.
– Я тоже так подумала… – едва удерживается она от смеха. Господи, какой же у неё голосок, когда смеётся. – Яйца то у тебя на месте.
– Нашли что обсуждать, мои яйца, – качаю головой и улыбаюсь.
– У тебя очень красивые яйца и весь ты очень красивый, – нерешительно проводит она рукой по моему лицу. Обожаю её нерешительность. Просто обожаю её.
– Да, смешная шутка, – говорю. – Да вот только родители задолбались нас из школы в школу переводить. Просто мы с братом били всех, кто нас однояйцевыми обзывал. А иногда это были старшеклассники, иногда они были сильнее нас. Но мы-то были всегда вдвоём. Мы же однояйцевые. – Смеюсь я, и она смеётся. Господи, какая тупая шутка, сколько можно над ней уже ржать. Но стоит мне посмотреть на Юльку, как смеётся она, и мне становится смешнее вдвойне.
– Так, – серьёзно говорит она. – Я срочно хочу пересчитать твои яйца, убедиться, что там их два.
– Валяй, – расставляю я руки в стороны, а она так смело лезет ко мне в ширинку и так нерешительно прикасается рукой к моему члену. Она вообще такая стеснительная и такая милая.
Юлька вынимает руку из моих трусов и подносит её к лицу.
– Фу-у-у, – говорю я. – Помой.
– Да зачем, я тобой не брезгую, мне нравится, как ты пахнешь, – немножко задумывается. – Тебе же нравится, как пахну я.
– Твоя писюшка и мой член, это не одно и то же, – качаю головой.
– А какая между нами разница? Тебе нравится моё тело, а мне нравится твой член, – томно вздыхает она.
– Всё, хватит этих разговоров, – говорю.
– Хватит, а то я уже возбудилась.
– Я могу сделать так, чтобы ты кончила, – провожу рукой по её животику.
– Сделай, – томно вздыхает она, и мы опять целуемся. – С тобой рядом мне не хочется ни есть, ни спать, а только трахаться.
– И мне тоже, – обнимаю её за плечи и прикасаюсь губами к её шее. – Люблю тебя, – шепчу ей на ушко.
– И я тебя люблю, – признаётся она дрожащими губами. Мне кажется, что от избытка чувств она сейчас заплачет.
– Давай уже ляжем спать, – беру я её на руки и уношу в спальную. А Юлечка зевает так, что глазки слезятся. Мусечка моя, она ещё милее, чем это возможно.
Мы ложимся на кровать и смотрим друг на друга, я смотрю ей в глаза, а она гладит меня по лицу.
– А ты, правда, воевал? – спрашивает она меня.
– Да, – киваю я.
– И людей убивал? И погибнуть мог там? – расширяются её зрачки.
Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок:
– Это уже в прошлом, – вздыхаю я. – Не все вернулись с той войны… и столько их, друзей хороших лежать осталось в темноте у незнакомого посёлка, на безымянной высоте… и я поклялся никогда их не забывать. Кто-то же должен их всех помнить.
Поворачиваюсь к Юлечке – спит, моя ласточка. Прижимаю её к себе и целую в лобик.
– Ты такой смелый, – сквозь сон шепчет она.
– Люблю тебя, – шепчу я и выключаю ночник.
А сам больше не могу спать. Лежу и смотрю в потолок. Поднимаюсь и подхожу к окошку. Смотрю на далёкие звёзды, а в голове играет ДДТ: «Кто о смерти скажет нам пару честных слов, жаль нет чёрных ящиков у павших моряков. Карандаш ломается, холодно, темно, капитан Колесников пишет нам письмо».
– Во имя тех, кто жив и тех, кого уже нет и тех, кто будет потом, – проговариваю со слезами на глазах. Это моя собственная молитва.
Возвращаюсь в постель, обнимаю Юлечку и крепко-крепко её к себе прижимаю.
========== Глава 23 ==========
Прошло совсем немного времени…
Юля
Я просыпаюсь почти в девять утра. Мне нужно было сегодня пораньше встать, я же с подругой договорилась встретиться, но так лень было ставить будильник. Беру телефон, читаю сообщение от Дениса и улыбаюсь сама себе.
«Люблю», коротко и ясно, написал в свои четыре утра. Боже, как же он рано встаёт. Между прочим, это одна из причин, почему я не хочу к нему переезжать, не хочу вставать в такую рань, люблю поваляться утром в постели, помурлыкать с закрытыми глазами, когда ещё вроде как смотришь сон, а вроде уже проснулась.
Когда мне было семнадцать, я спать ложилась в четыре, а он в эти же 4 встаёт, когда же он ложится, если каждый вечер он у меня.
«Люблю тебя ещё больше», пишу ответку.
Захожу в ванную и начинаю чистить зубки. Пока я полощу ротик, прилетает ещё одно сообщение.
«Ты что только встала?» и целый рад знаков вопроса.
Потихоньку мы становимся похожими друг на друга. Он теперь пишет смс с кучей смайлов и сердечек, а я научилась подниматься в 9 утра. С ужасом представляю, как начну просыпаться в четыре, и маяться от безделья не зная чем себя занять. Не-е-ет я люблю поваляться подольше, я же теперь безработная, Денис официально меня уволил. А ещё у меня ремонт.
