Текст книги "Дым сигарет с ментолом (СИ)"

Автор книги: Андрей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== Глава 1 ==========

Ночь и тишина и вдруг резкий как молния звонок врывается в квартиру. Играет привычный рингтон – «Одиночество Сволочь». Эту мелодия как нельзя лучше отражает все мои чувства. Просто я всегда хотела быть одна. Хотела дома сидеть и никуда не ходить. И вот моя «мечта» сбылась. Теперь я всегда одна. Мамка уже пару лет живёт у бабушки, у той начались проблемы со здоровьем и мамка к ней переехала. А я осталась в пустой холодной квартире, всеми брошена и забыта.

Беру телефон и жмурюсь, пытаюсь разглядеть, кто звонит. У меня со зрением нелады, давно пора очки носить, но на это я пока решиться не могу. У меня есть даже линзы для особых случаев. А в очках пока мне даже по дому ходить не хочется. Считаю, что если надену их – то окончательно распишусь в своей старости. Я сказала о старости, но мне всего двадцать шесть в июне исполнилось. Но всё лучшее осталось далеко позади, далёким летом две тысячи не помню какого, а сейчас всё «покрашено» серой краской. И во всём я виновата сама.

– Кто так поздно звонит, – недовольно ворчу себе под нос и беру трубку.

– Привет Юлечка, не спишь? – Голос Катюхи, наверное, она единственная, кого я сейчас рада слышать.

– Приветик, Кать, теперь уже не сплю… – она не даёт мне закончить.

– Короче тут такое дело, наш генеральный на завтра все собеседования назначил. Ну я тебе про него рассказывала, высокий такой, важный… – она тарахтит без умолку и я не всё могу разобрать.

– Собеседование, ты о чём? – останавливаю я её. Похоже, у меня уже проблемы с памятью начались, или это от таблеток, которые я принимаю. Хоть я и раньше соображала не то чтобы быстро, но сейчас конкретно так торможу. А в школе отличницей была, а в институте… институт… на втором курсе я ушла в академотпуск по беременности, из которого так и не вернулась. Не люблю об этом вспоминать. Но первый год я отучилась на круглые пятёрки (если не считать одну пересдачу, когда я в больнице лежала).

– Как это о чём? Сам Зотов, наш генеральный, проводит собеседование, хоть обычно он этим не занимается. Ну ты что забыла? Я же тебе уже который день о нём твержу.

– Зотов, Зотов, – мучительно пытаюсь вспомнить я. – Это который в костюме всегда ходит.

– Ну да. – Радуется Катюха, что не придётся мне всё заново объяснять.

– И ещё у него секретарша супермодель, блондинка метр восемьдесят… И ещё жена, и любовница, и у каждой от него по ребёнку, – такие факты я обычно быстро вспоминаю.

– Да-а-а, – радуется Катюха. – Он тот ещё красавчик. Широкоплечий, загорелый, с чёрными как у тебя волосами. А ещё он холост.

«А как же жена и ребёнок, любовница и ребёнок… Ладно слушаю дальше».

– Короче нам СММ менеджер нужен, и тут я про тебя вспомнила. Ты всё там же работаешь, в салоне красоты?

– Да, – иронично улыбаюсь, – больше никуда с неоконченным высшим меня не берут.

– Давай завтра к нам на собеседование, я выбила для тебя время, написала за тебя резюме и ему подбросила. Написала, что ты отличницей была, самой умненькой, ну Юлька, ты же умница.

– Да какой-там… – отмахиваюсь. – Я даже слова «СММ» не знаю. Кстати, а что это?

– Разберёшься. Там ничего сложного, я помогу тебе, – переходит на шёпот. – Кроме того босс не шибко-то на знания смотрит. Видела бы ты, какие у него вчера девчонки были, я думала, он проституток вызвал. Так что никаких штанов. Самая коротенькая юбочка, самые высокие каблучки, укладка, агрессивный мейк. Юлька ну ты же умеешь.

– Я? Кать ты меня с кем-то путаешь. Не понимаю при чём тут я.

– С кем-то путаю? С тобой, какой ты раньше была, ты что уже забыла?

– Всё в прошлом, вся эта жизнь в прошлом. А сейчас я одинокая старая дева, тихо живу одна в своей квартире. Осталось кошку завести, десять штук.

– Юль, ну сколько можно хоронить себя. Забудь уже о нём, живи своей жизнью. Кроме того, какие там модели – ты самая красивая из всех кого я знаю.

– Спасибо, – у меня даже слёзы на глазах, так приятно услышать комплимент от подруги.

– И я не позволю тебе похоронить себя в двадцать шесть, слышишь. Бери ноги в руки и завтра к одиннадцати как штык на собеседование.

– А резюме? Ты говорила, что подготовила его…

– Резюме твоё я подала и вставила туда твою самую лучшую фотку из контакта.

– Ту где я с Толиком?

– Не-е-е-ет, Толика я затёрла, и тебе пора перевернуть эту страничку.

Толик это мой бывший, у нас всё так хорошо начиналось, и я почти сразу залетела. А дальше… дальше было то, о чём я без слёз не вспоминаю. Сколько лет с тех пор прошло? Семь! А я помню каждое слово, каждый шаг, каждый жест, как будто я каждый день проживаю этот миг. Это мой «день сурка». Всё, что было после не имеет для меня никакого значения.

– Юлька, ты чего замолчала? – тормошит меня Катюха, она такая шустрая стала, хотя из нас двоих это она всегда была заторможенной.

– Думаю.

– Ты, думаешь? А ну хватит думать, ты не думаешь, ты сомневаешься. Ты всегда во всём сомневаешься. Поэтому и жизнь у тебя такая сомнительная. – Катька иногда такая бестактная. Но я ей всё всегда прощаю. – Ладно, завтра в одиннадцать, и лучше приезжай пораньше. Не подведи меня, девочка.

– Спасибо, – шепчу я в ответ.

– Ну вот, другое же дело, – радуется Катюха. – А ты чего такая, что с голосом.

– Я уже засыпала, – оправдываюсь я.

– Засыпала в десять вечера… совсем на тебя не похоже. Что-то случилось?

– Да мне на работе плохо стало, и я пошла домой. Выпила кружечку кофе и завалилась спать.

– Кофе чтобы заснуть… из всех моих знакомых только ты пьёшь кофе, чтобы спать, обычно его пьют, чтобы проснуться.

– Ну, ты сама знаешь, я всегда была странной.

– Ладно, спи там дальше, не буду тебя будить… кстати, как мамка, в смысле, как там тётя Ира, – Катюха всегда с моей мамкой дружила. И пока она здесь жила, даже в гости к ней часто ходила. Не ко мне, а именно к ней.

– У бабушки, ты же знаешь, та болеет, почти уже не ходит… старость.

– И ты плохо себя чувствуешь… что у вас за семейка такая? Кстати Юлька, у тебя по-прежнему фамилия мужа?

– Нет, я вернула девичью.

– О-о-о, значит Юля Саваш, я всё правильно в резюме указала, – говорит она себе под нос.

– Ты хоть скажи, что там за резюме, чтобы я на собеседовании не опозорилась.

– Да не парься ты так, Зотов не в резюме смотреть будет. – И опять переходит на шёпот, как будто её там кто-то прослушивает. – Ты главное юбку покороче, ножки у тебя что надо, тебя без всякого резюме возьмут… Увидишь нашу секретаршу, сама всё поймёшь. Ладно, некогда мне с тобой трындеть, пойду детей укладывать.

При упоминании детей на моём лице появляется сдавленная улыбочка:

– Мужу, Димке, привет передавай, и деткам, от тёти Юли.

– Хорошо, передам, цёмки-цёмки.

– Пока Катюшь.

– Пока Юлечка, – кладёт она трубку, и остаюсь одна в холодной квартире, кутаюсь в тоненькое покрывало.

«К завтрашнему собеседованию надо подготовиться». Включаю в комнате свет и жмурюсь от яркой лампочки. Меня сейчас всё раздражает: яркий свет, громкий звук, мне то жарко то холодно. Такой болезненной стала.

Поднимаюсь с кровати и волочусь в ванную, только за бок не держусь, вспоминаю, как утром меня там колоть начало, я испугалась и с работы отпросилась. А как до дома доехала, то вроде как отпустило. Ничего не могу делать, только болеть, страдать и дома сидеть, такая я больная и несчастная.

Захожу в ванную и смотрю на себя в зеркало: заспанная и уставшая. А откуда эти мешки под глазами. Волосы… надеюсь, укладка всё исправит.

Достаю зубную щётку и машинально начинаю чистить зубки. Я же не собиралась сейчас их чистить, просто у меня рефлекс такой: проснулась, пошла в ванную, включила свет, а рука сама берёт щетку и намазывает пасту. И вот я уже стою, чищу зубы, а мозг всё ещё спит. Ну и пусть пока спит. Ещё раз почистить зубы не повредит. Ещё у меня есть такая липучка, чтобы зубки были беленькими.

Улыбаюсь и смотрю на себя в зеркало. Даже с зубной щеткой во рту – выглядит неплохо. Улыбающаяся я такая миленькая, жаль только улыбаться последнее время мне совсем не хочется.

========== Глава 2 ==========

Сплёвываю пасту и полошу ротик, мою щётку и кладу её на место. Наклеиваю на передние зубки специальную липучку и резко срываю её. Улыбаюсь сама себе в зеркало и провожу кончиком языка по зубам, беленькие. Смотрю на своё отражение, а в душе просыпается грусть. Кого я обманываю, всё плохо всё очень плохо. Открываю ящичек за зеркалом и беру оттуда противозачаточные.

Выдавливаю две таблеточки. Нужно принимать их каждый день и неважно, что секса у меня уже семь лет не было, а может и восемь, я не считала. По крайней мере после свадьбы я его уже не помню. Запиваю таблетки, и кладу назад полупустую коробку от противозачаточных. Их нужно принимать, чтобы не началось воспаление яичников, и не пришлось делать операцию. Вырезать мне там всё.

Чёрт, не могу об этом думать без слёз. Всегда вспоминаю эту долбанную больницу.

Рядом с противозачаточными положительный тест на беременность. Сколько лет тут лежит, как напоминание о том чего не случилось. Достаю его и в руках верчу. Надо было его ещё тогда выбросить, но я почему-то не решилась, а сейчас уж точно не решусь. Это всё что осталось у меня от прошлого. От моего счастливого брака и от страстного желания завести детей, которых у меня никогда не будет.

У меня уже глаза на мокром месте:

– Прости меня, что не пустила тебя в этот мир, прости, что ты не смог родиться из-за этой дурацкой болезни, из-за моего глупого организма, из-за моего здоровья. Кроха, прости, что ты так и не назвал меня мамой. – Рыдаю я, сажусь на холодный кафель и плачу над этим дурацким тестом. Выбросить бы его, но я не могу, но всё ещё напоминает мне, что я женщина, когда-то была ею, до этой дурацкой болезни. Господи, каким же мне всё казалось тогда светлым и радостным. И я наивно верила, что так будет всегда.

«Не стоит винить себя. Никто ни в чём не виноват», вспоминаю слова психолога. Но никак не могу вспомнить когда он мне это сказал, до или после того как от меня ушёл муж. И в этом никто не виноват. Просто так вышло, я заболела, я фактически убила нашего с ним ребёнка.

Я сама тогда сказала Толе:

«Уходи. Не гробь свою жизнь рядом со мной… свою-то я уже угробила». И он ушёл. Правда, не сразу. Он был со мной до последнего, был со мной в самое тяжелое время. Но когда увидел, что я окончательно опустила руки, что я больше не борюсь за себя, то сказал:

«Прости, но я так больше не могу», попрощался, собрал свои вещи и уехал. И больше никогда не возвращался. Не помню, были ли на его глазах слёзы, но я тогда часто плакала. В девятнадцать я похоронила себя, решив, что бесплодие это приговор.

Говорили ещё о каком-то лечении. Но чем больше я ходила по больницам, тем мне становилось хуже. И денег постоянно не хватало. Мамка работала на двух работах, а я бросила институт и устроилась в маникюрный салон. Я всегда знала, что буду там работать. Вот там я и работаю до сих пор.

Возвращаю тест на полочку, туда, где ему место и набираю таз воды. Что бы ни было, но как-то надо жить дальше. Не всё же время жалеть себя и вздрагивать от любого покалывания в боку. Мне сказали: ещё одно обострение и придётся делать операцию, удалять яичники, и тогда надежды не останется никакой. Да её и сейчас почти что нет.

И за что мне это всё? Я выбрала для себя лечение, при котором всегда останется шанс, один процент зачать здорового ребёнка. В жизни всегда должно оставаться место для надежды, иначе, зачем тогда всё это? Принимать противозачаточные лучше, чем полное удаление матки. Хотя врачи рекомендуют именно последнее.

– Да перед кем мне оправдывать честь, о чём сожалеть, если так уже прожила, если всё не стереть. – Напеваю себе под нос, пока делаю соляную ванночку. Потру пяточки пемзочкой, педикюр обновлю. Это всегда меня успокаивало. Простые понятные дела, что может быть лучше. Тем более, сегодня я на работе не уработалась. Всего полдня там пробыла. Только кофе попить успела и одну клиентку принять.

«Куда ты лезешь, девочка? – обращаюсь сама к себе. – Ну какая работа, а если у тебя опять в боку заболит, что отпрашиваться будешь? А если обморок, да мало ли что может случиться. А здесь в родном салоне красоты все свои. Все тебя хорошо знают, все понимают».

«Так что, мне сидеть, сложа руки и надеяться, сама не знаю на что. Всё мои надежды умерли давно, всё живое во мне умерло. Этот дом пахнет смертью». Вспоминаю прошлое, и мне опять хочется плакать. Ведь мы же с Толиком так хотели эту детку, так мечтали о ней, он даже кроватку купил. Не понадобилось. Ничего не понадобилось. Всё пошло прахом. Хорошо, что Толя перед отъездом забрал кроватку с собой, а то я бы так у неё и сидела, смотрела в пустую стену и медленно сходила с ума. Там ещё надпись была: «Добро пожаловать домой», а имя мы придумать не успели. Слава Богу.

Господи, ну за что мне это всё, я же так мечтала о детях, а в результате осталась одна, всеми забытая и брошенная, никому не нужная.

«Господь не делает ничего просто так. Он хочет научить меня чему-то показать что-то в этой жизни. Он любит меня как свою любимую дочь. Он проведёт меня долиной смертной тени и не даст мне испытаний сверх моих сил. Я знаю. Да только мне почему-то от этого ничуть не легче».

Когда я была мелкая, то думал что двадцать шесть – это уже старость. А дожила до этих лет и, правда, чувствую себя больной и старой. Мне постоянно больно. А после той операции у меня обострилась ипохондрия, боязнь чем-то заболеть. Врач мне сказал при первых же симптомах обращаться, и теперь я во всём вижу эти симптомы. И таблетки каждый день глотаю горстями. По сути, я живу на таблетках: противозачаточные, противовоспалительные, йогурт для восстановления флоры желудка, витамины и много чего ещё.

Боюсь внематочной, любых воспалений боюсь, боюсь всего на свете. Я уже и на Толика грешила, думала, это он меня заразил, но врач сказал, что это не венеруха, просто так бывает. Просто мне не повезло с организмом, сильно не повезло. Просто я неудачница. Это аутоиммунное, или что-то в таком роде. Короче мой организм сам себя убивает по капельке.

Вдвойне обидно, что во всём виновата я сама, моё тело меня предало. А Толя меня не предавал, и детка наша родилась бы здоровенькая, и была бы я сейчас счастливой мамочкой, если бы не это проклята хворь.

«Всё хватит думать о ней». Включаю музыку и аккуратненько натираю пяточки пемзой, хочу, чтобы были гладенькие, обожаю свои ножки. Они у меня такие изящные. Аккуратненькие пальчики, ровненькие ноготочки. Я просто идеальная фотомодель ног, и здесь мой возраст не помеха. Я педикюр обновляю раз в неделю. Могу и чаще, только чаще не надо. Но я бы занималась этим хоть каждый день, люблю своё тело, люблю к нему прикасаться, особенно к ногам. Жаль никто другой этого не делает.

И в этом я сам виновата, я же никого к себе не подпускаю, не доверяю никому. Живу как затворница в своей квартире: работа – дом, работа – дом… хотела сказать романтика. Но нет в этом ничего романтичного. Я бегаю по кругу как белка в колесе и никогда глянуть по сторонам.

Пока откисают пяточки, листаю инстаграм. Я так и не решилась завести инсту. Одно время выставлял фоточки, но потом забила на всё и удалила. Не хочу, чтобы на меня пялились, не хочу, чтобы меня лайкали, не хочу, чтобы со мной знакомились. Как же я от этого устала. Ничего не хочу. Хочу, чтобы все меня оставили в покое.

О-о-о, новая фотка Вики! Листаю в ленте фотографии высокой блондинки с тремя милыми детками. У неё такие стройные ножки и подкачанная попка, а этот лифчик ей явно маловат. Столько лет прошло, а Викуля ни чуточку не изменилась, только похорошела, после третьих родов. И как ей удаётся оставаться такой стройняшкой?

Кстати, она мне на днях звонила. Но я не могу с ней разговаривать подолгу. Я… как бы это мягче сказать, я ей завидую. Стыдно признаваться, но это правда. Слишком она хороша, слишком идеальна, у неё идеальный муж, и у неё идеальные детки. А у меня ничего этого нет. Вот как так получается одним всё, другим ничего. Почему всё так несправедливо? А ведь мы были лучшим подругами, она даже дочку в мою честь назвала. А сейчас, каждая её фотка, каждый её пост, это как напоминание о том чего у меня нет, и никогда не будет. Счастья. Я же её с будущим мужем познакомила.

А потом я встретила Толика. Помню, как услышала, что Вика беременна, я тогда была такой счастливой. Помню, как я посмотрела на Толика, и поняла, что срочно хочу от него ребёнка. Но не сложилось. Боженька не дал. Он у меня всё забрал.

«А ну не смей хулить Бога», просыпается мой внутренний голос. Когда я одна – всегда разговариваю сама с собой. А одна я постоянно.

Вика и Сашка отличная пара и хватит им завидовать. Будет и на мой улице праздник.

«Не будет, прекрати жить ложными надеждами».

Помню, как Вика со мной в больнице сидела, при том, что у самой была маленькая Юлечка на руках. Помню, как она прорыдала со мной столько дней и ночей, когда случилось то, что случилось. Никто меня тогда не поддерживал, только она и мамка. Она хорошая, она самая лучшая на Свете и она заслужила счастье. А я, видимо, нет.

– Господи, как же я хочу иметь детей. Помоги мне, прошу. Тебе ведь ничего это не стоит, а я буду счастлива. Я буду самой счастливой. Пожалуйста, умоляю, прошу, Господи, – проговариваю это вслух. Просто больше мне не к кому обратится, больше никто мне помочь не может.

– Не реви, дура, а ну не реви и не накручивай себя, – говорю сама себе вслух.

Да что я за убожество такое. Сижу одна дома, никому не нужная, всеми забыта, бесплодная… последнее наверное лишнее. Последнее это самое больное. И что может быть хуже? В мусульманских странах это называется «проклятие Аллаха». А в Израиле? Вроде как у Авраама не было детей, но его Господь благословил и у него родился ребёнок, от которого пошёл весь род израильский.

«Бесплодие это наша национальная особенность», улыбаюсь про себя.

– Господи, благослови меня, умоляю, – смотрю на тусклую лампочку в углу, а чувствую, как будто разговариваю с Богом. Я по воскресениям в местный храм хожу и всегда свечку ставлю. За мамку и за бабушку, за Вику и за Катьку, а ещё за себя хочу быть здоровенькой и хочу, чтобы Господь сжалился надо мной и подарил мне деток. Разве я так о многом прошу. Другие просят о миллионах, яхтах, виллах, а я просто хочу стать мамой.

========== Глава 3 ==========

Одно время я даже всерьёз задумалась над тем, чтобы уйти в монастырь, хотя не знаю, существуют ли они сегодня. Но если задуматься, мужчин я игнорируют, алкоголь мне запретили, да я и раньше не особо-то пила. Никуда не хожу, дома сижу, считай, в заточении. Веду праведный образ жизни, правда я до того уже «нагрешить» успела, но когда там это было. Столько лет прошло, что уже не считается.

Беру пемзочку и ещё раз прохожу свои ножки, потом беру пилочку для ногтей. Вытираюсь махровым плотенечеком. Обожаю свои ножки, люблю, когда они гладенькие. Их всегда во мне видят первыми, а ещё всем моя мордашка нравится. Правда, Толик, бывший муж, часто повторял, что у меня нос великоват. Постоянно меня подкалывал. Вернее подкалывал, пока всё было в порядке, но как только я заболела, он стал таким молчаливым, в себе замкнулся. Бухал по вечерам, а по ночам, наверное, плакал. Чтобы он не говорил и как бы не храбрился, но я часто видела его красные глаза по утрам.

«Всё не вспоминай, хватит. Живи дальше. У тебя же завтра собеседование. А вдруг тебя на работу возьмут».

И с чего я решила, что меня могут взять. Ведь просто прийти и показаться на глаза боссу это ещё ничего не значит. Катька, кстати, говорила, что он ярких девочек любит, так чтобы юбочка покороче, да каблучки подлиннее, и обязательно колготки.

«Ты кем там работать собралась?» подкалывает меня внутренний голос, а я продолжаю планировать. Надену блузочку с открытыми плечами, укладку сделаю, реснички, бровки, стрелки и килограмм штукатурки. Накраситься надо как шлюшке. Ну это я умею, я же в таком месте работаю. Я и раньше умела, с двух лет начала краситься.

Помню, украла у мамки косметику и втихаря накрасилась, думала что красиво. Но видимо нет, потому что она на меня потом наорала. А должна была не заметить, настоящий качественный мейк он незаметный. А ещё я помню, мне так стыдно стало, что у меня туш потекла. И как я это запомнила, ума не приложу, но это реально одно из первых моих воспоминаний о детстве, счастливая была пора.

Ставлю ножки на полотенечко и принимаюсь ноготочки подкрашивать. Сначала ровняю их пилочкой, снимаю старый лак ацетоном, а после наношу новый, белый матовый, обожаю матовые цвета. Матовый красивше, хотя глянец практичнее и дольше держится.

Достаю из шкафа свои «лабутены», я в них ещё на свадьбе была. Не могу без улыбки вспоминать нашу свадьбу. Жаль, что практически сразу после неё я уехала в больничку и оттуда уже вернулась не та жизнерадостная Юлечка, какой я была до того, а убитая горем чучундра, кем я являюсь и по сей день.

Осматриваю свои «лабутены», каблук немножко слабенький, но думаю, на завтра мне его хватит. Я же не собираюсь на работу в них ходить, если меня возьмут, конечно. Хотя судя по описаниям Катюхи, их генеральный тот ещё бабник, ни одной юбки не пропускает, раз набирает на работу таких девочек. Пытаюсь представить, как я буду отбиваться от его приставаний. Надеюсь, этого не случится, очень на это надеюсь. А вообще мне нужна эта работа, не с моим здоровьем каждый день в салоне красоты дышать лаком для волос и ацетоном.

– Спасибо, Катюх, – произношу вслух.

Подсушиваю ноготочки и отправляюсь в постельку, а на часах уже почти двенадцать. Мне же надо как следует выспаться перед собеседованием. Ещё надо с работы отпроситься, скажу что приболела, мне же уже вчера стало плохо. А сегодня скажу, что не полегчало. Врать по мелочам я привыкла. Тем более у меня оплата труда сдельная: день работа – получаю, день не работаю – не получаю. А если уж меня возьмут на Катькину фирму, тогда уволюсь. Жалко конечно, столько лет в салоне работала, но ладно.

Только бы меня взяли, мне сейчас лишние деньги не повредят, а то я едва концы с концами свожу. Как же в жизни тяжело без мужика, чтобы он нормально зарабатывал. Сама я едва на коммуналку и на себя зарабатываю, мне даже на таблетки не хватает, у мамки брать приходится. Так неудобно каждый раз у мамки брать. Вот вроде как взрослая девочка, а деньги прошу у родителей.

Вернуться бы в те дни, когда всё ещё было в порядке, и жизнь казалась безоблачной.

«И что бы ты поменяла, как бы ты остановила болезнь?»

«Я бы просто пожила ещё чуточку, о ней ничего не зная. Так приятно снова окунуться в неведение».

Кладу голову на подушку и засыпаю и во сне мне всё ещё восемнадцать. Ничего ещё не случилось и всё хорошо. И от этого поутру так не хочется просыпаться. Даже когда звенит будильник, не хочется открывать глаза, а хочется побыть ещё хоть чуточку в прекрасном сне.

Но вслед за будильником звонит телефон. Неохотно открываю один глаз и вижу, что звонит Катюха. Только бы ничего не поменялось, а то я уже настроилась.

– Да, привет Катюх, – беру я трубку.

– Привет, Юлька ты как там, готова к собеседованию?

– Да, конечно…

– Тогда не опаздывай. Не подведи меня. Буду держать за тебя кулаки.

– Спасибо, подруга, – кладу я трубку. Улыбаюсь и снова обнимаю подушку, хотя понимаю, что нужно вставать, но так хочется ещё чуточку поваляться.

Когда я открываю глаза в следующий раз, на часах уже восемь.

«Я что так целый час провалялась?» Вскакиваю и начинаю судорожно соображать.

Нужно в душ сходить, одежду подготовить, укладку сделать…

По-быстрому принимаю душ, хотя я очень люблю под ним постоять и погреться. Но больше я люблю валяться в ванной, но сейчас нет на это времени. Закутываюсь в тёплый махровый халат и захожу на кухню. Зеваю и готовлю себе яичницу и кофе. Люблю по утрам кофе. С утра оно помогает мне проснуться, а вечером уснуть. Вот такая дилемма. Врач сказали, что у меня проблемы с давлением и мне нужно пить по несколько чашек кофе в день, иначе у меня голова болеть будет. Вот чего-чего, а мигрени мне только не хватало.

Сажу перед зеркалом и делаю укладку. Я столько раз её другим делала, что самой себе сделать не составляет труда. Тем более я уже привыкла всё всегда делать сама.

Начинаю краситься. Сначала обезжириваю кожу, а после наношу первый слой тоналки. Я делаю всё медленно и тщательно, не люблю в таких делах спешки. Хотя если надо могу и быстро накраситься, минут за двадцать. Но сегодня мне не надо быстро, мне же блистать полагается, надо показаться во всей красе. Как сказала Катюха, её босс только на внешность и смотрит.

Она же говорит, что он красавчик. Но у Катюхи такой вкус… не в обиду ей. Так что ориентироваться на её мнение не стоит, и может её генеральный не красивее орангутанга.

Катюха давно замужем, у неё прекрасный любящий муж, они с первого класс вместе.

«Бригада», вспоминаю я слова из фильма и улыбаюсь.

Но улыбаться мне нельзя, чтобы макияж правильно лёг. Подвожу тени, подкрашиваю глазки, подбираю полутона, выделяю скулы. Я могу рассказывать об этом часами, и мне не надоест. Обожаю краситься и всё с эти связанное. Подкрашиваю реснички, самой жирной тушью. Хочу, чтобы они казались как можно больше, хотя они у меня и так огромные, я же чёрненькая. Но я хочу, чтобы они были прям как крылья у бабочки с закрученными кончиками. Обожаю хлопать ими и делать такой невинный взгляд, обожаю, когда на меня мужики пялятся. Господи как же надолго я засела дома и ничего такого не делал. Пора выбираться из своей скорлупы.

«Юлька да ты красавица, рано ещё себя хоронить». Рисую стрелки и тени, подкрашиваю брови. Всё делаю старательно, волосы немножко закручиваются на кончиках, делаю их ровненьким, пусть это смотрится как кератин. Как долго я мечтала кератин себе сделать и один раз даже сделала. Но с тех пор прошло столько лет, и я на себя как-то подзабила. А зря. Любуюсь своим отражением в зеркале. Какая же я всё-таки милашка. Жаль, конечно, что носик великоват, с ним я и впрямь как армяночка. Толик был прав, его бы как-то уменьшить. Но на операцию я не решусь, слишком много плохих ассоциаций с этим словом.

«Будем надеяться, Катюхиному боссу нравятся девушки с Кавказа».

Прижимаю кончик носа пальчиком, и теперь он ещё и скрюченный, выглядит как крючковатый нос бабы Яги. А я смотрю на него и улыбаюсь. Действительно смешно. Это всё гены, всё потому, что я еврейка по папочке, который ни разу не приехал ко мне за последние пять лет. Даже не поинтересовался, как я. Как тогда после свадьбы и сдырснул, так и не появлялся. Конечно у него же там, в Израиле семья и ребёнок. Он меня даже «делать» и не собирался, я сама собой получилась, случайно. Ну и отношение ко мне соответствующее. Да пошёл он нафиг. Всю жизнь я без него и как-то нормально, но это смотря, что считать нормой.

«Да что у меня нормально, вся жизнь наперекосяк, как попало».

– Всё, хватит, хватит, – говорю сама себе вслух, обмахивая себя рукой, чтобы не дай Бог не расплакаться, чтобы туш не потекла.

Вывожу цвет кожи тоналкой, мужикам нравятся загорелые. Выделяю линию скул, я умею сделать так, чтобы не было видно, где заканчивается тонала и начинается мой натуральный цвет.

И где это я загореть успела? Наверное, пока шла из дома на работу и с роботы домой, я же больше никуда не хожу.

Подхожу к шкафу и выбираю одежду. Бюстгальтер, давно их не носила, но сейчас, наверное, нужно надеть. Как-никак с моим почти нулевым размером совсем стрёмно идти на собеседование, а вот если как следует затянуть, то можно представить что там почти двойка. А может вату подложить. Хотя нет, дурацкая идея. Нужно просто прижать их чуток, так они хоть и мелкие, но довольно симпатично смотрятся.

«Надо было в молодости прикладывать капусту, чтобы они растли быстрее», вспоминаю народную примету. Ой, чего я только не делала, даже силикон хотела вставить после родов. А потом… потом уже было не до этого. Хотя, признаться был момент, когда они реально подросли. Это было, наверное, самое лучшее время в моей жизни. Как раз перед тем как я угодила в эту дурацкую больницу. Я тогда подумала: «Наконец у меня будут большие сиськи».

А после случилось то, о чём мне лучше не вспоминать, когда я накрашена. Я потеряла ребёнка если что, прошла через девять кругов ада. Я до сих пор не могу восстановиться. Постоянно то в боку болит, то иммунитет падает, то давление скачет. Вот я пью кофе целый день безостановочно. У меня за неделю банка растворимого кофе уходит, вместе с заменителем сахара и со сливками.

Выбираю блузочку и включаю парогенератор. Удобная штука, надо сказать, гладить с ней одно удовольствие.

Выбираю юбку покороче, их у меня сколько хочешь. Раньше я была такой модницей, постоянно покупала себе что-то новенькое. И всё мне до сих пор в пору. У меня нет проблемы похудеть, скорее наоборот, мне сложно набрать вес.

«Хоть какой-то плюсик от моих болячек», улыбаюсь сама себе и верчусь перед зеркалом. Вспоминаю слова Толика:

«Юлька, какая же ты у меня красивая. И за что мне такое счастье?»

– Прости Толенька что у нас с тобой ничего не вышло. Это я во всём виновата, – стой, стой, стой, стой, только не заплачь. А ну держаться, соберись тряпка!

Мне бы ещё пощёчину кто влепил, помогло бы. Представляю красный след от пощёчины на своей щеке, и меня, как ни странно, это заводит.

Меня уже давно пора как следует отшлёпать. Спасибо Катюха, что ты меня из дома выманила. Даже если на собеседовании ничего не выгорит, всё равно спасибо, что отвлекла меня от мрачных мыслей и самокопания.

========== Глава 4 ==========

Глажу юбочку и натягиваю её на себя. Она как раз по фигуре, за восемь лет я ни набрала ни одного лишнего килограмма. Конечно, столько времени в больнице проваляться, а теперь ещё и на диете. Я же как дурная, берегу себя непонятно для чего, боюсь любых обострений. Чуть что паникую и вызываю скорую.

Подкручиваю реснички, подкрашиваю бровки, подрисовываю стрелочки. Намазываю ножки молочком для тела, так они выглядят, как будто я в колготках. Обожаю когда у меня голые ножки, только носочки нейлоновые надену под «лабутены». Почему в скобочках, просто откуда у меня деньги на настоящие лабутены. Хотя раз в жизни можно себя и побаловать.

Ещё раз смотрю на себя в зеркало. Я вся такая нарядная такая изящная, хоть на обложку фотографируй. Представляю, как меня затопчут в общественном транспорте и от моей красоты не останется и следа. Не поеду на маршрутке, поеду на собственном автомобиле, а то чего он стоит на стоянке, уже и пылью покрылся.

Заглядываю в дальнюю полку, где лежат ключи и техпаспорт. Толя купил машину нам на свадьбу. Собрал подаренные деньги и купил. Жаль что на механике, это я не проконтролировала, дура была. А он ещё хвастался, мол, кто водит автомат – тот не мужик. Ну я не мужик, мне надо было автомат покупать. К чести Толика нужно сказать, что машину он не стал забирать, мне оставил. Вот только я на ней так редко езжу. Думала её мамке отдать в деревню, но она водить не умеет, и учиться не хочет. А здесь мне ездить особо некуда и бензин, мягко говоря, не бесплатный. Откуда у меня лишние деньги? Но сегодня именно тот день, когда я поеду на машине. Главное не встать в пробку. Тем более на механике это будет для меня смертельный номер.