Текст книги "Я – Товарищ Сталин 7 (СИ)"

Автор книги: Андрей Цуцаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Солнце над Асмэрой вставало медленно, лениво заливая узкие улицы золотистым светом. Полковник Витторио Руджеро ди Сангаллетто, сидя в своём кабинете, прокручивал в голове новость, которая изменила всё. На третий день после встречи с Дестой Алемайеху, за ужином в офицерской столовой, молодой лейтенант, чей язык развязал лишний бокал вина, обмолвился о неожиданном решении генерала Эмилио Де Боно. Вместо запланированной через две недели инспекции генерал решил отправиться через четыре дня, чтобы застать гарнизоны врасплох. Маршрут начинался с Адди-Кайеха, затем вёл через Дэкэмхаре в Массауа, с минимальным эскортом – одним взводом и несколькими офицерами. Эта информация, добытая случайно, была золотой жилой, но срочность делала игру опаснее.

Витторио, сидя за столом с бокалом в руке, сделал вид, что не придал словам лейтенанта значения, но внутри всё кипело. Он понимал, что эта новость имеет как плюсы, так и минусы. Если передать Десте устаревшие данные, сделка сорвётся, а свежая информация, хоть и ценная, увеличивала риск разоблачения. Полковник решил использовать срочность, чтобы выторговать больше. Двадцать тысяч сейчас и пятьдесят тысяч по завершении – такова была его цена за риск, который он брал на себя. Он знал, что Деста, кем бы он ни был, не из тех, кто торгуется из-за мелочей, но и не из тех, кто прощает промахи.

Следующие дни Витторио провёл в напряжённой рутине, скрывая свои намерения за привычными делами. Он подписывал отчёты, проводил смотры солдат, выслушивал доклады о поставках продовольствия и боеприпасов, но его мысли были далеко. Он представлял, как передаёт Десте информацию, получает деньги и, возможно, исчезает из этой пыльной, пропитанной интригами колонии. Тайник под половицей, где лежали десять тысяч долларов, завёрнутые в промасленную ткань, он проверял каждый вечер, словно убеждаясь, что сделка с Дестой – не сон. Деньги были настоящими, их запах и тяжесть в руках напоминали ему о ставках в этой игре.

Накануне встречи с Дестой Витторио тщательно подготовился. Он понимал, что ночь у маяка станет поворотным моментом. В его голове роились вопросы: кто стоит за Дестой? Почему он платит такие суммы? И главное – как далеко зайдёт эта игра? Он не доверял абиссинцу, но чутьё подсказывало, что тот не блефует. Полковник надел тёмный плащ, проверил револьвер Webley – холодный металл оружия успокаивал, – спрятал стилет в рукаве и сунул небольшой фонарь в карман. Оседлав лошадь, он выехал из Асмэры.

Путь к маяку был уже знакомым, но ночь казалась особенно тёмной. Безлунное небо усыпали звёзды, яркие, как осколки стекла, а море у подножия скал шумело, разбиваясь о камни. Витторио привязал лошадь к сухому дереву у подножия и поднялся по узкой тропе, внимательно оглядывая окрестности. Ровно в полночь Деста Алемайеху появился со стороны скал. Его тёмный плащ колыхался на ветру, лицо оставалось спокойным, но глаза внимательно изучали полковника. Он двигался с той же хищной уверенностью, что и в прошлый раз.

– Полковник, – сказал Деста, останавливаясь в нескольких шагах. – Надеюсь, у тебя есть что-то стоящее.

Витторио кивнул.

– Де Боно изменил планы, – сказал он. – Едет через четыре дня по маршруту: Адди-Кайех, Дэкэмхаре, Массауа. Эскорт – один взвод и несколько офицеров. Это свежие данные, и за срочность я хочу двадцать тысяч сейчас и пятьдесят тысяч, когда всё будет сделано.

Деста прищурился, его губы дрогнули в лёгкой улыбке.

– Ты знаешь цену риска, полковник, – ответил он. – Хорошо. Завтра утром, в пять тридцать шесть, иди к старому рынку. Телега будет стоять под навесом, в сене будет свёрток с деньгами. Остальное получишь после дела, как договаривались.

Витторио посмотрел на Десту, пытаясь уловить малейший намёк на обман, но абиссинец говорил спокойно. Полковник понимал, что Деста не из тех, кто бросает слова на ветер, но его лёгкость в согласии на такие суммы настораживала. За ним явно стояли серьёзные силы.

– Я буду там, – сказал Витторио. – Но не пытайся меня обмануть, Деста.

Деста кивнул.

– Мы оба заинтересованы, – ответил он. – Не опаздывай.

Он повернулся и ушёл по тропе к скалам, его шаги были уверенными, без спешки. Витторио остался у маяка, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Двадцать тысяч долларов за срочность – это подтверждало, что Деста серьёзен, но полковник знал, что игра становится всё опаснее. Он вернулся к лошади, сел в седло и направился в Асмэру, прокручивая в голове завтрашний план. Старый рынок был людным даже на рассвете, и ему, итальянцу, придётся действовать быстро, чтобы не привлечь внимания эритрейских торговцев и грузчиков.

В Асмэре он спрятал лошадь в конюшне и попытался уснуть, но мысли о предстоящем утре не давали покоя. Он лежал, глядя в потолок, и представлял, как забирает свёрток, проверяет деньги, готовится к следующему шагу. Возможность ловушки не исключалась, но чутьё подсказывало, что Деста пока играет честно. Полковник мысленно прокручивал каждый шаг: подход к телеге, быстрый взгляд по сторонам, свёрток под плащом, уход. Он знал, что малейшая ошибка может стоить ему всего.

На следующее утро, в половине пятого, Витторио был на ногах. Он надел простую холщовую рубаху и старый плащ, чтобы выглядеть менее приметно, хотя его европейская внешность всё равно выделялась среди эритрейцев. Револьвер был спрятан под поясом, стилет – в рукаве. Улицы Асмэры оживали: торговцы раскладывали манго, фиги и рыбу, женщины в цветастых платках торговались, а воздух наполнялся запахами свежего хлеба и жареного кофе. Старый рынок был в получасе ходьбы, и Витторио прибыл за несколько минут до назначенного времени.

Телегу под навесом он заметил сразу – заваленную сеном, рядом с которой возился пожилой эритреец, делая вид, что чинит колесо. Витторио оглядел рынок: торговцы были заняты своими делами, итальянские патрули ещё не появились. Он подошёл к телеге, кивнул крестьянину, тот молча отошёл. Полковник быстро запустил руку в сено, нащупал плотный свёрток, завёрнутый в грубую ткань, и сунул его под плащ. Не задерживаясь, он ушёл, держа голову опущенной, чтобы не привлекать внимания. Сердце билось ровно, но он чувствовал, как напряжение сковывало мышцы.

Дома он запер дверь, опустил шторы и вскрыл свёрток. Внутри лежали аккуратно сложенные пачки долларов – двадцать тысяч, как и обещал Деста. Витторио пересчитал их, пальцы методично перебирали купюры, убеждаясь, что всё на месте. Он спрятал деньги в тайник под половицей, рядом с первой суммой, и позволил себе лёгкий выдох.

Тем временем в штабе начиналась суета. Утром генерал Де Боно собрал офицеров и объявил, что инспекция начнётся завтра на рассвете. Витторио присутствовал на совещании, сохраняя бесстрастное выражение лица, хотя внутри всё кипело. Генерал был в приподнятом настроении, явно наслаждаясь мыслью о том, как застанет гарнизоны врасплох. Он упомянул, что маршрут останется секретным, но Витторио знал: его данные точны. Он мысленно отметил имена офицеров сопровождения, упомянутые Де Боно, и порядок передвижения – всё совпадало с тем, что он передал Десте.

Вернувшись в кабинет, полковник сел за стол, развернув перед собой карту Эритреи. Он провёл пальцем по маршруту: Адди-Кайех, Дэкэмхаре, Массауа. Каждая точка была потенциальной ловушкой – не только для Де Боно, но и для него самого. Он понимал, что балансирует на грани.

Витторио достал револьвер, проверил барабан, протёр его тряпкой и положил обратно в кобуру. Он чувствовал, как напряжение нарастает, словно туго натянутая струна. Следующие дни будут решающими. Ему нужно было убедиться, что Деста получит, что хочет, и что он сам останется в тени. Он закрыл глаза, представляя, как уходит на корабле из Массауа, оставляя за спиной жару, пыль и опасности. Но он знал: путь к этой мечте усеян ловушками, и он должен быть готов ко всему. Полковник встал, поправил мундир и вышел из кабинета, чтобы продолжить день, как ни в чём не бывало, зная, что игра только начинается.

* * *

Утренний свет лился через высокие окна кремлёвского кабинета, отражаясь на полированном деревянном столе, за которым сидел Сергей. Его лицо, обычно скрывавшее эмоции, сейчас было напряжённым, пальцы нервно постукивали по краю стола, выдавая внутреннее беспокойство. Тишина в кабинете, прерываемая лишь тиканьем настенных часов, казалась тяжёлой, словно перед грозой. Сергей только что закончил читать последние донесения из Маньчжурии, но ни одно из них не подготовило его к тому, что он услышал бы этим утром. Дверь кабинета скрипнула, и в комнату вошёл Павел Судоплатов.

– Товарищ Сталин, – начал Судоплатов, – есть срочные новости из Маньчжурии.

Сергей поднял взгляд от бумаг, его брови слегка приподнялись. Он кивнул, указывая на стул напротив.

– Садитесь, Павел Анатольевич. Что случилось? – Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась настороженность. Он знал, что Судоплатов не приходит с пустяками, особенно в такое время.

Судоплатов сел, положив папку на стол. Его пальцы на мгновение задержались на папке, словно он собирался с мыслями, прежде чем открыть её.

– Вчера на дороге в Маньчжурии был убит генерал Ито, один из ключевых командиров Квантунской армии. Вместе с ним погибли его адъютант, капитан Ямагути, и всё сопровождение. Никто не выжил. Наши агенты в Токио сообщают, что японцы в шоке. Они уже отложили наступление на Китай, которое планировали начать через две недели.

Сергей замер. Его глаза расширились, а лицо, обычно скрывавшее эмоции, на мгновение выдало искреннее потрясение. Он откинулся на спинку стула, его взгляд метнулся к карте, висевшей на стене, где Маньчжурия была обведена красным карандашом. Ито был не просто генералом – он был правой рукой Тодзио, человеком, чья смерть могла перевернуть все планы японской армии. Сергей знал, насколько важен этот человек для японской стратегии, и новость о его устранении казалась почти невероятной. Он представил, как японские офицеры в Токио, обычно такие уверенные, теперь мечутся в панике, пытаясь понять, как такое могло случиться. Смерть Ито была не просто ударом – это был крах их планов, их амбиций, их уверенности в собственной непобедимости.

– Ито мёртв? – переспросил он. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась смесь недоверия и восхищения. – Это блестящая работа, Павел Анатольевич. Я не думал, что ОГПУ способно так быстро провернуть такое. Устранить одного из ближайших людей Тодзио – это удар, который они будут ощущать годами. Вы превзошли мои ожидания. Это меняет всё.

Судоплатов покачал головой, его лицо стало ещё серьёзнее. Он открыл папку, вытащил лист с кратким отчётом и положил его перед Сергеем.

– Товарищ Сталин, это не наша работа, – сказал он голосом, в котором чувствовалась лёгкая растерянность. – ОГПУ не имеет к этому никакого отношения. Мы не планировали операцию против Ито. Наши агенты в Маньчжурии и Токио подтверждают, что никто из наших не был задействован. Кто-то другой организовал эту засаду. Мы не знаем, кто.

Сергей замер, его рука, потянувшаяся к отчёту, остановилась в воздухе. Его глаза сузились, а лицо, только что выражавшее удивление, теперь стало мрачным, почти встревоженным. Он медленно взял лист, пробежался глазами по строчкам. Не ОГПУ. Неизвестно кто. Это было хуже, чем он мог себе представить. Если это не его люди, то кто-то другой, с неизвестными мотивами и ресурсами, сумел нанести такой удар японцам. И этот кто-то действовал скрытно, не оставляя следов, не объявляя о себе. Сергей почувствовал, как в груди нарастает тревога.

– Не ваши? – переспросил он, его голос стал ниже, почти угрожающим. – Вы хотите сказать, что кто-то, не связанный с нами, сумел так точно спланировать и провести убийство одного из главных японских генералов? Это не партизаны, Павел Анатольевич. Это не случайность. Это уровень профессионалов, которых у нас самих не так много.

Судоплатов кивнул, его пальцы сжали край папки.

– Именно так, товарищ Сталин. Наши источники сообщают, что атака была проведена с хирургической точностью: бомба в грузовике, дистанционный детонатор, снайперы, которые не промахнулись. Это не работа местных банд или китайских партизан. Это кто-то, у кого есть ресурсы, информация и подготовка. Но мы не знаем, кто. Наши агенты в Токио сообщают, что японцы тоже в замешательстве. Они говорят о предательстве внутри армии, но у нас нет данных, чтобы это подтвердить или опровергнуть. Мы проверили все наши каналы – ничего. Это не наши люди, не наши союзники, не наши враги, о которых мы знаем.

Сергей отложил отчёт. Он чувствовал, как тревога перерастает в нечто большее – в страх перед неизвестным. Смерть Ито была удачей для Советского Союза: отсрочка японского наступления на Китай давала время укрепить границы, перевооружить войска, подготовить разведку. Но мысль, что это сделал кто-то другой, кто-то неизвестный, была как заноза в его разуме. Кто? Зачем? И главное – что они сделают дальше?

– Это не может быть случайностью, – сказал Сергей. – Кто-то знал маршрут Ито. Кто-то знал, где и когда он будет. Это не просто шпионы, Павел Анатольевич. Это кто-то, у кого есть доступ к японским планам на уровне, который мы сами едва ли могли бы достичь. Вы уверены, что это не наши? Ни один агент, ни одна ячейка, ни одна случайная операция?

Судоплатов встретил его взгляд, не отводя глаз.

– Абсолютно, товарищ Сталин. Я лично проверил все наши операции в Маньчжурии. Мы планировали наблюдение за Ито, собирали данные о его перемещениях, но устранение? У нас не было ни людей, ни ресурсов для такой операции в таком коротком сроке. Это кто-то другой. Возможно, китайцы, но их разведка не обладает такой точностью – мы знаем их возможности. Возможно, кто-то внутри японской армии, но это маловероятно: Тодзио держит своих людей на коротком поводке. Мы пытаемся выяснить, но пока у нас только вопросы и ни одного ответа.

Сергей встал, его шаги были медленными, но тяжёлыми. Он подошёл к окну, глядя на кремлёвский двор, где солдаты маршировали, не подозревая о том, что творится в этом кабинете. Его разум работал на пределе, перебирая варианты, как шахматист, просчитывающий ходы на доске. Если это не ОГПУ, то кто? Китайцы? Их разведка слишком слаба, их ресурсы ограничены. Американцы? Они далеки и не вмешиваются в Маньчжурию – их интересы лежат в Тихом океане. Британцы? Возможно, но зачем им это? Их цели в Азии не совпадают с такой операцией. Или это действительно предательство внутри японской армии? Но тогда почему нет ни намёка на того, кто это сделал? Каждый вариант казался тупиком, и это раздражало Сергея больше всего – он привык видеть картину целиком, но сейчас перед ним был только туман.

– Это плохо, Павел Анатольевич, – сказал он, не поворачиваясь. – Очень плохо. Мы не знаем, кто это сделал, и это значит, что мы не знаем, чего ожидать. Если это враг, то почему он не объявил о себе? Если это союзник, то почему он не связался с нами? А если это кто-то третий, с собственными целями… – Он замолчал, его пальцы сжали подоконник так, что костяшки побелели. – Мы слепы, а я не люблю неопределённости.

Судоплатов кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнула тревога.

– Я понимаю, товарищ Сталин. Мы уже направили наших лучших агентов в Маньчжурию и Токио. Мы проверяем каждый канал, каждую ниточку, каждый контакт. Если там есть хоть малейший след, мы его найдём. Но я должен быть честен: мы имеем дело с противником, который знает, как прятаться.

– Времени у нас нет, – отрезал Сергей, повернувшись к Судоплатову. Его глаза горели, но он сдерживал себя, стараясь говорить спокойно. – Японцы отложили наступление, но это не значит, что они остановились. Тодзио не тот человек, который будет сидеть сложа руки. Он начнёт искать предателя, и если он найдёт его раньше нас, мы потеряем преимущество. Нам нужно знать, кто это сделал и почему. И нам нужно знать это сейчас.

Судоплатов кивнул, его пальцы сжали папку ещё сильнее.

– Мы сделаем всё возможное, товарищ Сталин. Я лично займусь этим. Мы проверим все наши контакты, все перехваты, все донесения. Мы будем копать, пока не найдём ответ. Но я должен предупредить: это может быть сложнее, чем кажется. Тот, кто это сделал, не оставил следов. Это не любители. Это кто-то, кто знает, как действовать незаметно, как раствориться после удара.

Сергей вернулся к столу, его взгляд упал на карту Маньчжурии. Смерть Ито дала им передышку, но она же открыла ящик Пандоры. Кто-то там, в Маньчжурии, или, возможно, в Токио, или даже где-то ещё, играет в игру, правила которой он не понимает. И это пугало его больше, чем он был готов признать.

– Хорошо, Павел Анатольевич, – сказал Сергей. – Вы знаете, что делать. Удвойте усилия. Найдите мне этого человека, эту группу, эту… силу, кем бы они ни были. И держите меня в курсе.

Судоплатов встал.

– Так точно, товарищ Сталин. Я начну выяснять немедленно.

Он направился к двери, но Сергей остановил его.

– Павел Анатольевич, – сказал Сергей. – Если это не наши, то кто бы это ни был, они опасны. Для японцев, для нас, для всех. Найдите их. И не дайте им запутать нас.

Судоплатов кивнул, его лицо было непроницаемым.

– Так точно, товарищ Сталин.

Он вышел, дверь тихо закрылась за ним. Сергей остался один, его взгляд снова упал на карту. Он чувствовал, как его сердце бьётся быстрее, чем обычно. Смерть Ито была победой, но победой, которую он не мог присвоить. И это делало её ещё более тревожной. Он знал, что эта неизвестность – как бомба замедленного действия. И если он не найдёт её вовремя, она взорвётся, уничтожив всё, что он пытается построить.

Сергей подошёл к окну, глядя на кремлёвский двор. Солнце поднималось выше, заливая Москву светом, но для него этот свет казался холодным. Он знал, что впереди их ждут тёмные дни. Кто-то там, за границей или, возможно, ближе, чем он думал, играл в игру, в которой он не знал ни правил, ни игроков. И он, Сергей, человек из будущего, должен был выиграть эту игру. Любой ценой.