Текст книги "Я – Товарищ Сталин 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Цуцаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Я – Товарищ Сталин 5

Глава 1

Москва, Кремль, 10 апреля 1936 года, 09:00

Кабинет Сталина был погружён в утреннюю тишину, нарушаемую лишь скрипом половиц под шагами собравшихся. Утренний свет пробивался сквозь тяжёлые бархатные шторы, отбрасывая длинные тени на массивный дубовый стол, заваленный картами Восточной Африки, телеграммами и донесениями с грифом «Совершенно секретно». Сергей, человек из XXI века, оказавшийся в теле Сталина, сидел во главе стола, его пальцы ритмично постукивали по полированной поверхности. Его взгляд, острый и проницательный, скользил по лицам трёх мужчин, чья роль в судьбе СССР была решающей: наркома иностранных дел Вячеслава Молотова, наркома обороны Бориса Шапошникова и начальника Иностранного отдела ОГПУ Павла Судоплатова. Атмосфера была тяжёлой – поражение в Дессие и возросшая активность Британии требовали немедленных решений.

Сергей кашлянул, его голос, твёрдый, но с лёгкой хрипотцой, нарушил тишину.

– Товарищи, вчера мы обсудили катастрофу в Абиссинии. Сегодня я хочу знать всё о британских играх. Они подставили Хайле Селассие, подкупили Менгешу и, судя по разведке, готовят новую провокацию. Павел Анатольевич, начинайте.

Павел Анатольевич Судоплатов, молодой, но уже закалённый глава Иностранного отдела ОГПУ, раскрыл тонкую папку, исписанную пометками. Его лицо, обычно бесстрастное, выдавало лёгкое напряжение, а глаза, холодные и внимательные, скользили по записям.

– Товарищ Сталин, наши источники в Каире и Лондоне подтверждают, что Британия готовит блокаду в Красном море, намеченную на 15 апреля. Их флот в составе трёх крейсеров, шести эсминцев и двух тральщиков под командованием адмирала Дадли Паунда развернётся между Порт-Суданом и Джибути. Цель – перекрыть наши маршруты поставок оружия в Абиссинию. Британцы ссылаются на принципы Лиги Наций, но их истинная цель – отрезать Хайле Селассие от советской поддержки и вынудить его принять их условия.

Сергей нахмурился, его пальцы сжались в кулак, костяшки побелели.

– Блокада? Этого мы ждали, но, надо признать, если они решились, то переходят границы. Что у них на уме с Хайле Селассие?

Судоплатов перевернул страницу, его голос стал ещё более отчётливым.

– Наш агент в Аддис-Абебе, кодированное имя «Сокол», доложил о встрече вчера, 9 апреля. Британский посланник Джон Саймон, действующий от Форин-офиса, предложил императору сделку: британская «защита», эвакуация его и его семьи в Лондон в случае поражения и 10 миллионов фунтов. Хайле Селассие в смятении после Дессие: потеря 12 000 солдат, предательство Менгесхи и гибель вождей амхара и оромо подорвали его веру в победу. «Сокол» считает, что император может согласиться на британское предложение, если мы не предоставим твёрдых гарантий поддержки в течение двух недель.

Молотов, сидевший с каменным лицом, поправил очки и сказал:

– Это классика британской политики. Они хотят вытеснить нас из Африки, не ввязываясь в открытый конфликт. Если Хайле Селассие примет их условия, Абиссиния станет их марионеткой, а Муссолини получит свободу действий. Мы не можем этого допустить.

Сергей кивнул, его взгляд переместился на карту Красного моря, где красные линии обозначали маршруты советских поставок.

– Продолжай, Павел Анатольевич. Что ещё делают британцы?

Судоплатов вытащил лист с перехваченной радиограммой.

– Наши агенты в Каире перехватили сообщения, подтверждающие, что британцы координируют действия с рас Менгешей через майора Уильяма Эдмундса. После Дессие Менгесха увёл людей в горы и готовится провозгласить себя лидером «свободной Абиссинии» под британским покровительством. Эдмундс обещал ему 15 000 винтовок, 100 пулемётов и 100 000 фунтов. Менгесха уже вербует местных вождей, обещая им земли и титулы. Таким образом, они играют в двойную игру: с одной стороны, убеждают императора в неизбежном проигрыше и готовят его эвакуацию, а с другой – обещают корону предавшему его вождю, не собираясь отдавать страну итальянцам. Если Менгесха укрепится, Хайле Селассие потеряет легитимность, а мы – влияние в регионе.

Шапошников, до этого молчавший, подался вперёд.

– Товарищ Сталин, это не просто интриги. Британцы хотят расколоть Абиссинию изнутри. Менгесха – их инструмент. Если он захватит власть, мы потеряем плацдарм в Африке, а итальянцы двинутся на Аддис-Абебу.

Сергей стукнул кулаком по столу, его голос стал резче.

– Этого не будет. Абиссиния – наша. Если мы сдадим её, это станет сигналом для Муссолини, Гитлера и японцев. Павел Анатольевич, как обойти блокаду?

Судоплатов кивнул, его глаза сузились.

– Мы можем перенаправить поставки через Сомали. У нас есть два торговых судна в Могадишо, замаскированных под нейтральные. Они способны доставить винтовки, пулемёты и взрывчатку в течение семи дней. Но британская разведка следит за портом, и риск перехвата высок. Альтернатива – караваны через пустыню Огаден, но они займут три недели и уязвимы для итальянских патрулей и авиации.

Сергей задумался, его палец скользнул по карте от Могадишо к Аддис-Абебе. Сомали: часть страны под британцами, часть под итальянцами, но ни те, ни другие не контролируют ситуацию полностью, и можно использовать территорию как путь обхода. Это наш лучший вариант. Но нам нужен отвлекающий манёвр.

– Павел Анатольевич, можете ли вы устроить утечку, чтобы британцы поверили, что мы отправляем груз через Порт-Судан? Пусть их флот тратит силы там.

Судоплатов слегка улыбнулся.

– Это возможно. Мы можем передать ложные радиограммы через агента в Каире, «Беркута». Британцы клюнут, но нужно действовать до 14 апреля, чтобы они развернули флот в неправильном направлении. Я также предлагаю усилить дезинформацию: пустить слух, что мы готовим крупную поставку через Эритрею, чтобы запутать их разведку.

Сергей кивнул, его глаза загорелись.

– Хорошо. Организуйте утечку. Пусть британцы побегают. Что с Менгешей? Его предательство нельзя оставить без ответа.

Судоплатов перевернул страницу.

– Наши агенты следят за Менгешей в холмах Тиграя. Мы можем дискредитировать его: распространить среди вождей слухи, что он продался не британцам, а итальянцам. Это подорвёт его поддержку. Ликвидация возможна, но рискованна – тиграйцы могут восстать, усилив хаос в стране. Я рекомендую начать с дезинформации, а если он станет реальной угрозой, устранить его без следов.

Сергей встал, прошёлся по кабинету, его шаги гулко отдавались в тишине. Он остановился у карты.

– Товарищи, Абиссиния – не просто наш временный союзник. Это наш шанс показать миру, что Советский Союз не отступает перед империалистами. Хайле Селассие ошибся, доверившись британцам, и поплатился. Но мы не бросим его. Он слаб, но он – символ страны и своего народа. Если мы удержим его, мы удержим Африку.

Он повернулся к Молотову.

– Вячеслав Михайлович, подготовьте послание Хайле Селассие. Передайте, что мы поставим ему оружие, солдат и инструкторов. Но он должен публично отвергнуть британцев. Никаких больше переговоров с Лондоном. Если он согласится, мы вскоре увеличим помощь. Если откажется, мы найдём нового лидера – возможно, кого-то из амхара.

Молотов кивнул, его карандаш быстро заскользил по блокноту.

– Я подготовлю текст сегодня.

Сергей обратился к Судоплатову.

– Павел Анатольевич, ваши люди должны обеспечить секретность поставок. Используйте подкупленных пастухов, торговцев, кого угодно. И найдите доказательства сделки Менгесхи с британцами – письма, свидетелей, что угодно. Если мы предъявим это в Лиге, Лондон потеряет лицо.

Судоплатов кивнул, его голос был спокойным, но решительным.

– Мы уже работаем над этим. «Сокол» получил доступ к переписке Саймона. Если найдём прямые улики, я организую их передачу в Женеву через нейтральные каналы. По Менгеше: мы начнём кампанию дезинформации завтра.

Шапошников добавил:

– Товарищ Сталин, поставки в Абиссинию ослабят наши резервы. Я предлагаю выделить 500 миллионов рублей на ускорение производства оружия.

Сергей кивнул.

– Одобряю. 500 миллионов на винтовки и пулемёты. Павел Анатольевич, сколько времени нужно для поставок через Сомали?

Судоплатов ответил:

– Семь дней для первой партии. Если британцы клюнут на дезинформацию, успеем даже до 15 апреля.

Шапошников продолжил:

– Товарищ Сталин, Абиссиния – не единственная угроза. Британцы создают проблемы, но есть и другие фронты. Японцы усиливают армию Квантун в Маньчжурии. Наши источники в Харбине сообщают о возможных провокациях на границе с Монголией. Если они ударят, нам придётся перебросить дивизии с запада, что ослабит нас против Германии.

Сергей нахмурился, его палец указал на Дальний Восток.

– Японцы ждут нашей слабости. Если мы увязнем в Абиссинии, они попробуют нас на прочность. Сколько у нас сил на Дальнем Востоке?

Шапошников раскрыл папку.

– 150 000 солдат, 200 танков Т-26, 300 самолётов. Мы можем сдержать японцев, но нужна модернизация. Я предлагаю выделить 300 миллионов рублей на танки Т-28 и укрепление границы. Также прошу ускорить производство И-16 – нам нужны истребители.

Сергей кивнул. —

Одобряю. 300 миллионов на Дальний Восток. Но японцы – не главная угроза. Они будут выжидать. Что с Испанией?

Молотов взял слово.

– Франко набирает силу. Наши агенты в Мадриде сообщают, что его националисты получают винтовки и артиллерию из Италии и танки от Германии в ещё большем объёме, чем раньше. Немецкий «Легион Кондор» собирается прислать ещё 50 самолётов и 4000 солдат.

Сергей постучал пальцем по столу.

– Если Франко победит, Гитлер и Муссолини объединятся. Увеличьте помощь республиканцам: пришлите ещё 1000 винтовок, 20 танков Т-26, 50 лётчиков. Переправляйте через Мексику, чтобы Британия и Франция не поймали нас. Павел Анатольевич, что ваши люди могут сделать?

Судоплатов ответил:

– Мы можем организовать диверсии против складов Франко. У нас есть агенты в Барселоне и Севилье. Они взорвут топливные склады, депо и мосты, чтобы замедлить его наступление. Это займёт две недели на подготовку.

Сергей подошёл к окну, глядя на весеннюю Москву.

– Товарищи, – сказал он, повернувшись, – мы стоим на пороге большой игры. Британцы думают, что могут манипулировать нами, но мы переиграем их. Абиссиния – наш первый шаг. Мы удержим её и покажем Муссолини, Гитлеру и всему миру, что Советский Союз не сломить. За работу.

Молотов, Шапошников и Судоплатов кивнули, их лица выражали решимость. Они встали и вышли. Сергей остался один, его взгляд вернулся к карте. Он знал, что игра, в которой ставки измеряются человеческими судьбами, только начинается.

* * *

Кабинет Адольфа Гитлера в имперской канцелярии на Вильгельмштрассе, 10 апреля 1936 года, был воплощением власти, где каждый предмет служил её символом. Высокие окна, затянутые тяжёлыми шторами цвета тёмного бордо, пропускали бледный утренний свет, ложившийся узкими полосами на полированный паркет, где отражались блики хрустальной люстры. Стены, обшитые панелями чёрного дуба, украшали портреты Фридриха Великого и Бисмарка. Над камином, выложенным серым мрамором, висела карта Европы, где границы, начерченные красным и чёрным, извивались, как змеи. Массивный стол из тёмного ореха стоял в центре; на нём стояли бронзовая статуэтка орла с распростёртыми крыльями, глобус с выгравированными континентами и стопка бумаг, перевязанных кожаным шнуром. Кресло Гитлера, обитое зелёным бархатом с высокой спинкой, возвышалось за столом, словно трон. У стены выстроились стулья с резными подлокотниками, а в углу, на диване, обитом зелёным шёлком, расположился Герман Геринг, его мундир люфтваффе сверкал золотыми пуговицами. У окна, выходившего на внутренний двор канцелярии, стоял Рудольф Гесс в строгом сером костюме, его перо царапало бумагу, фиксируя каждое слово.

Адольф Гитлер в коричневом кителе с красной повязкой сидел за столом. Его лицо, бледное, с резкими чертами, было напряжено, глаза метались по карте перед ним. Пальцы постукивали по столешнице. Дверь кабинета, тяжёлая, дубовая, с бронзовыми ручками, отворилась, и вошёл Вильгельм Канарис, адмирал и глава Абвера. Его фигура в тёмно-синем мундире с золотыми галунами излучала сдержанную собранность. В руках он держал кожаную папку, набитую донесениями и телеграммами.

Канарис, встав по стойке смирно, щёлкнул каблуками, звук эхом отозвался от стен. Он открыл папку, его голос нарушил тишину:

– Мой фюрер, господа, Абвер собрал данные об активности Советов. Они действуют в Абиссинии, Испании и на Дальнем Востоке. Разрешите доложить.

Гитлер кивнул, его пальцы замерли, глаза впились в Канариса:

– Говорите, адмирал. Что затевают Советы?

Канарис перевернул лист и продолжил:

– Абиссиния. Советы снабжают Хайле Селассие. Наши люди в Аддис-Абебе подтверждают, что они готовят к отправке 30 самолётов И-15, 40 танков Т-26, 80 тысяч долларов золотом. Они уже обучают 7000 партизан для ударов по итальянским складам иприта. Москва хочет вытеснить Муссолини.

Геринг, откинувшись на диване, хмыкнул:

– Муссолини сам полез в эту пустыню! Пусть теперь выкручивается.

Гитлер, прищурившись, перебил:

– Абиссиния – не наша забота. Муссолини хвалился своей империей, вот пусть и разбирается. Итальянцы выбрали эту войну, им и отвечать. Что по Испании?

Канарис перешёл к следующей странице, его пальцы держали лист с рядами цифр:

– Испания. Советы поддерживают республиканцев. В Мадриде наши источники сообщают: Москва отправила 50 танков Т-26, 20 самолётов СБ-2, 10 миллионов патронов. Они собирают интербригады – 3000 человек, в основном коммунисты из Франции, Польши, Венгрии. Сталин хочет сделать Испанию своим форпостом в Европе.

Гитлер стукнул кулаком по столу, статуэтка орла дрогнула.

– Франко должен раздавить красных! Если республиканцы удержат Мадрид, они откроют ворота в Европу. Сколько танков, вы сказали?

Канарис, не дрогнув, уточнил:

– Пятьдесят Т-26, мой фюрер. Плюс 20 самолётов СБ-2 и 10 миллионов патронов. Интербригады растут – численность может составить 5000 человек к лету.

Геринг, выпрямившись, поправил мундир:

– Мои «Юнкерсы» сотрут их в пыль! Франко получит «Панцеры» и пилотов. Сколько самолётов мы можем перекинуть, Канарис?

Адмирал, взглянув в папку, ответил:

– Мы готовим переброску 50 «Юнкерсов» и 30 «Мессершмиттов». Первые вылетят через неделю. Наши люди в Саламанке передадут Франко координаты советских складов.

Гитлер, наклонившись к карте, ткнул пальцем в Испанию:

– Франко должен бить первым! Красные не будут ждать, пока он соберётся с силами. Ударьте по их танкам, аэродромам. Сколько у них самолётов под Мадридом?

Канарис перевернул лист:

– Двадцать СБ-2, десять И-15 в резерве. Базируются близ Мадрида, в 40 километрах.

Геринг, шагнув к столу, сказал:

– Мои «Мессершмитты» разнесут их! Франко укажет цели, и мы сотрём их аэродромы в пыль.

Гесс, у окна, поднял взгляд от бумаг, его перо замерло:

– Нужно убедить нейтралов, что мы лишь помогаем порядку. Риббентропу понадобятся ваши данные, Канарис, для Лиги Наций.

Канарис кивнул, его пальцы сжали папку:

– Мы передадим Риббентропу всё. Наши люди в Саламанке уже координируют с Франко.

Гитлер, откинувшись в кресле, сжал кулаки:

– Франко не должен ждать – он должен действовать! Сколько инструкторов мы можем отправить?

Канарис, стоя прямо, ответил:

– Двадцать инструкторов, мой фюрер. Они обучат людей Франко обращению с «Панцерами» и зенитками. Первые будут в Саламанке через десять дней.

Гитлер, глаза сузились, ткнул пальцем в карту:

– Десять дней? Слишком долго! Сделайте это за неделю. Франко должен чувствовать нашу поддержку. Что на Дальнем Востоке? Советы и там лезут?

Канарис перевернул лист:

– Дальний Восток. 8 апреля японцы атаковали советский пост у Благовещенска. Всё прошло неудачно, Советы отбили нападение. В Токио говорят, что японцы планируют новые вылазки.

Геринг хмыкнул:

– Пусть японцы с Советами грызутся и дальше! Нам это на руку – Сталин увязнет в Азии.

Гитлер махнул рукой:

– Пусть дерутся. Это сковывает Сталина. Наблюдайте за ними, но не лезьте. Наш приоритет – это Испания.

Канарис закрыл папку:

– Абвер сосредоточится на Испании. Франко получит данные и координацию. По Абиссинии и Дальнему Востоку – только наблюдение.

Гитлер встал, его тень легла на карту.

– Если Франко проиграет, красные хлынут через Пиренеи. Дайте ему всё: «Юнкерсы», «Панцеры», пилотов.

Гитлер, ткнув пальцем в карту, продолжил:

– Красные танки, где они, Канарис?

Адмирал уточнил:

– Пятьдесят Т-26, в основном под Мадридом. Их склады – в 20 километрах от города. Мы передали Франко их координаты.

Гесс, отложив перо, добавил:

– Риббентроп должен убедить нейтралов, что Франко не агрессор, а защитник порядка.

Гитлер, сев, сжал кулаки:

– Порядок будет наш! Красные не пройдут. Канарис, сколько людей Франко нужно против интербригад?

Канарис ответил:

– Интербригады составляют пока 3000 человек. Франко нужно 5000, чтобы их задавить. Мы можем отправить инструкторов и оружие.

Гитлер кивнул:

– Сделайте это. Франко должен ударить, пока красные не готовы.

Канарис, отдав честь, развернулся к двери. Его каблуки щёлкнули, звук эхом отозвался. Гитлер, стоя у карты, провёл пальцем по Испании, его взгляд был прикован к красным линиям. Сев на стул, он сказал:

– Это только подготовка. Настоящая война впереди.

Глава 2

Шанхай просыпался под серым небом. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь пелену смога, отбрасывало тусклые лучи на Французскую концессию. Узкие улочки, вымощенные потрескавшимися серыми плитами, гудели от суеты: рикши, скрипя бамбуковыми повозками, протискивались между торговцами, которые тащили корзины с трепещущей рыбой, связками мандаринов и пучками сушёных трав. Велосипедисты, звеня звонками, лавировали в толпе, их колёса подпрыгивали на неровностях.

На улице Фошан, где облупившиеся фасады домов с деревянными ставнями и потемневшими от времени балконами соседствовали с вывесками чайных и лавок, стоял чёрный «Паккард» генерала Чжан Вэйгуана. Автомобиль, массивный, с полированным кузовом, хромированными ручками и широкими крыльями, блестел под утренним светом, припаркованный у ворот его особняка – двухэтажного здания с черепичной крышей, резными балконами и тяжёлыми железными воротами. Тротуар, выложенный серыми плитами, был испещрён трещинами. Вдоль него стояли двое охранников в тёмно-зелёных мундирах с винтовками Маузера, перекинутыми через плечо. Их лица, неподвижные, словно вырезанные из камня, следили за прохожими: торговцами, таскавшими корзины с продуктами, и женщинами в длинных ципао, спешившими с корзинами белья.

Чжан Вэйгуан, крупный генерал Гоминьдана, вышел из ворот, поправляя чёрный китель с золотыми пуговицами и высокой стойкой воротника. Его широкое лицо с резкими скулами было гладко выбрито, тёмные глаза внимательно осматривали улицу, задерживаясь на каждом движении. За ним шёл адъютант Линь Фэн, худощавый, в сером мундире с аккуратно застёгнутыми пуговицами, с кожаной папкой под мышкой, где лежали отчёты и карты. В «Паккарде» на переднем сиденье ждал водитель Ван Цзинь в чёрной фуражке с блестящим козырьком. Его руки в кожаных перчатках сжимали руль, взгляд был прикован к дороге. Рядом с машиной стоял охранник Хуан Юй, держа винтовку Маузера у бедра, его пальцы слегка постукивали по прикладу. Второй охранник, Чэнь Лун, с квадратной челюстью и широкими плечами, проверял мотоцикл с коляской, который должен был следовать за машиной. Улица Фошан, обычно бурлящая, в этот ранний час была почти тиха. Лишь издалека доносились звон трамвая, крики торговцев и скрип колёс рикш.

Чжан остановился у машины и бросил взгляд на Линь Фэна.

– Линь, доклад по гарнизону готов? В штабе ждут точные цифры.

Линь, открыв папку, ответил с лёгкой ноткой напряжения:

– Да, генерал. Всё здесь, с разбивкой по подразделениям.

Чжан кивнул, ткнув пальцем в папку. Его брови сдвинулись.

– Хорошо. А что с поставками из Нанкина? Нам обещали артиллерию к концу недели.

Линь, перевернув лист, где чернила отпечатались неровными строчками, ответил:

– Два орудия, 75-миллиметровые, прибудут через три дня. Но Нанкин требует отчёт о боеприпасах и их распределении.

Чжан нахмурился, буркнув. Его пальцы сжали край кителя.

– Пусть ждут. Сначала я увижу пушки. Если задержат, я сам поеду к Чан Кайши. Ван, заводи машину.

Ван Цзинь повернул ключ зажигания и кивнул. Двигатель «Паккарда» заурчал, выпуская тонкую струю дыма из выхлопной трубы, которая заклубилась над плитами. Хуан Юй, стоя у двери, открыл её для Чжана. Его глаза пробежали по улице, задержавшись на рикше, который медленно тащил повозку в ста метрах, едва выделяясь в утренней дымке.

– Генерал, всё чисто, – сказал Хуан низким голосом с лёгкой хрипотцой, крепче сжав винтовку.

Чжан, садясь на заднее сиденье, ещё раз посмотрел на тротуар.

– Проверь ещё раз, Хуан. Не люблю сюрпризы.

Линь, усевшись рядом с Чжаном, закрыл папку. Его пальцы слегка дрожали, когда он поправлял ремень. Хуан занял место впереди рядом с Ваном, положив винтовку между колен. Его глаза продолжали сканировать улицу. Чэнь Лун, закончив проверку мотоцикла, завёл двигатель. Коляска, покрытая потёртым брезентом, загудела, готовая следовать за «Паккардом». Машина тронулась, её колёса зашуршали по плитам. Мотоцикл Чэня, урча, держался в десяти метрах позади, его фара мигала в утреннем свете.

– Линь, – сказал Чжан, листая бумаги в папке, – сколько людей в резерве на случай беспорядков в порту?

Линь, глядя в окно, где мелькали вывески лавок, ответил:

– Две тысячи, генерал. Но половина без винтовок. Нанкин обещал прислать триста стволов, но пока только шлют бумаги.

Чжан ткнул пальцем в лист, его голос стал резче.

– Бумаги мне не нужны. Если через три дня винтовок не будет, я разнесу их канцелярию. Хуан, что впереди?

Хуан, повернув голову, ответил, фиксируя движение на улице:

– Улица Сычуань, генерал. Там трамваи, рынок, толпа. Может быть тесно.

Чжан, отложив бумаги, стукнул пальцами по подлокотнику.

– Ван, держись центра дороги. Не хочу застрять среди телег и рикш.

Ван кивнул, повернув руль, и направил машину к середине улицы, где поток был реже. Мотоцикл Чэня, подпрыгивая на неровностях, следовал за ними, его двигатель издавал низкий гул, заглушаемый шумом толпы.

«Паккард» выехал на улицу Сычуань, широкую, с блестящими трамвайными рельсами, где утренний свет отражался от витрин лавок. По обеим сторонам тянулись деревянные вывески: чайные, где подавали жасминовый чай в фарфоровых чашках, лавки с рулонами шёлка, лотки с сушёной рыбой, корзинами мандаринов и связками зелёного лука. Велосипедисты, звеня звонками, огибали машину, их колёса скрипели на плитах. Прохожие в длинных халатах и соломенных шляпах расступались, бросая любопытные взгляды на чёрный автомобиль, чей хромированный бампер сверкал в солнечных лучах. Хуан, держа винтовку между колен, внимательно следил за толпой. Ван вёл машину ровно, объезжая выбоины и уклоняясь от тележки, которую торговец с корзиной угля толкал прямо перед ними.

Чжан, листая бумаги, спросил:

– Линь, что с портом? Грузы для гарнизона прибыли?

Линь, перевернув лист, ответил:

– Десять ящиков винтовок, пять тысяч патронов. Но таможня задерживает – требуют подписи и три экземпляра накладных.

Чжан нахмурился.

– Подпишу сегодня в штабе. А топливо для танков? Без него «Виккерсы» – просто железо.

Линь, глядя в папку, ответил:

– Двадцать бочек бензина, но только половина в порту. Остальное будет через неделю, если не задержат в Нанкине.

Чжан ткнул пальцем в карту, лежащую на сиденье.

– Неделя – слишком долго. Напиши в Нанкин, пусть отправляют сейчас, или я приеду сам.

Машина свернула на улицу Нанкин, главную артерию Шанхая, где толпа была гуще: торговцы толкали тележки с углём, женщины в ярких ципао несли корзины с бельём, дети, крича, гонялись за обручем, катящимся по плитам. «Паккард» двигался медленно, его гудок раздавался, разгоняя прохожих, которые бросали быстрые взгляды на чёрный автомобиль. Мотоцикл Чэня, урча, держался позади. Впереди, у перекрёстка с улицей Хуайхай, дорога сузилась, движение замедлилось. Справа, у стены чайной с красной вывеской, где иероглифы гласили «Золотой Дракон», стоял чёрный грузовик с потрёпанным кузовом, перекрывая правую полосу. Его колёса были покрыты грязью, а кабина казалась пустой.

Ван сбавил скорость, прижавшись к левой стороне дороги. Хуан, сжав винтовку, пробормотал, его голос был едва слышен за гулом двигателя:

– Этот грузовик… он не на месте. Стоит слишком близко к чайной.

Чжан, подняв глаза от бумаг, спросил:

– Что там, Хуан? Почему мы встали?

Хуан, не отрывая взгляда от грузовика, ответил:

– Водитель сидит слишком низко, его почти не видно. Что-то не так.

Линь, наклонившись к окну, сказал:

– Может, сломался. Хуан, проверить?

Чжан ткнул пальцем в карту.

– Ван, объезжай. Не останавливайся.

Но прежде чем Ван успел повернуть руль, из переулка слева, узкого, заваленного ящиками и бочками, выскочил серый грузовик с брезентовым тентом и резко затормозил, перекрыв дорогу. Его колёса визгнули, оставляя чёрные следы на плитах. «Паккард» остановился, его бампер почти коснулся борта грузовика. Хуан, вскинув винтовку, крикнул:

– Засада! Генерал, держитесь!

Из тента серого грузовика выпрыгнули четверо в чёрных куртках и масках. В их руках блестели автоматы Томпсона, чьи стволы поблёскивали в утреннем свете. Их движения были быстрыми, отточенными, как у вышколенных солдат. Одновременно из чёрного грузовика справа выскочили трое, тоже в масках, с такими же автоматами. Их тяжёлые ботинки гулко стучали по плитам. Один из них, высокий, с широкими плечами, поднял руку, подавая знак, и остальные рассредоточились, окружая «Паккард».

Чжан, сжав кулаки, крикнул:

– Ван, назад! Живо!

Ван, вдавив педаль, попытался сдать назад, но мотоцикл Чэня, подъехавший сзади, блокировал путь. Его фара мигала в зеркале заднего вида. Чэнь, соскочив с мотоцикла, вскинул винтовку, но выстрелить не успел – очередь из автомата ударила по мотоциклу, пробив коляску и бак. Чэнь рухнул на плиты, его мундир окрасился красным, а мотоцикл, накренившись, заглох.

Хуан, высунувшись из окна, выстрелил из Маузера. Пуля попала в грудь одного из нападавших в чёрной куртке, который упал, хватаясь за прилавок рядом. Но остальные открыли огонь, и пули застучали по кузову «Паккарда», пробивая стёкла и металл с глухим звоном. Осколки стекла посыпались на сиденья. Ван вскрикнул, осев на руль, его фуражка слетела, а перчатки окрасились кровью. Линь, пригнувшись, крикнул:

– Генерал, вниз! Они окружили нас!

Чжан, упав на пол машины, потянул Линь за рукав. Хуан, выстрелив ещё раз, попал в плечо второму нападавшему, который выронил автомат и упал на колени. Но очередь из Томпсона ударила по переднему стеклу, и Хуан, схватившись за бок, где расплывалось тёмное пятно, сполз на сиденье.

Нападавшие, разделившись, окружили машину: двое стреляли с левой стороны, их автоматы изрыгали огонь, пробивая двери и шины, трое наступали справа, их пули выбивали искры из хромированного бампера. Высокий нападавший, стоя у серого грузовика, координировал действия, указывая на окна «Паккарда». Чжан, достав револьвер Вебли из кобуры, крикнул:

– Линь, стреляй! Не дай им подойти ближе!

Линь, вытащив пистолет Люгера, высунулся из окна и выстрелил. Пуля попала в ногу одного из нападавших, который рухнул, хватаясь за колено. Но другой, стоявший у чёрного грузовика, выпустил длинную очередь, пробив дверь со стороны Линь. Адъютант вскрикнул, его пистолет выпал, рука повисла, залитая кровью, а тело осело на сиденье. Чжан, прижавшись к полу, выстрелил через разбитое окно. Ещё один нападавший упал, его автомат загремел по плитам.

Высокий нападавший, заметив движение, бросил гранату под машину. Она покатилась по плитам, её металлический корпус звякнул о бампер. Чжан, увидев её, крикнул:

– Линь, прыгай! Сейчас рванёт!

Но граната взорвалась с оглушительным грохотом. «Паккард» подскочил, его задняя часть вспыхнула, пламя лизнуло сиденья, а едкий дым заполнил салон. Чжан, кашляя, вышиб дверь ногой и вывалился на тротуар, сжимая револьвер. Он выстрелил в высокого нападавшего, пуля попала тому в грудь, и тот рухнул. Линь, хрипя, выбрался следом, но очередь из автомата ударила ему в спину, и он упал лицом вниз. Его папка раскрылась, листы разлетелись по улице.

Чжан, укрывшись за пылающей машиной, выстрелил ещё раз, но патроны в револьвере кончились, барабан щёлкнул впустую. Нападавшие, оставшиеся втроём, наступали, их автоматы стреляли короткими очередями. Пули рикошетили от плит, выбивая пыль. Улица Хуайхай опустела – прохожие разбежались, оставив тележки с углём и корзины с фруктами, валявшиеся на дороге. Чжан, схватив винтовку Хуана, прицелился, но пуля ударила ему в плечо, и он упал на колено, его китель порвался. Второй выстрел попал в грудь, и генерал, выронив винтовку, осел на тротуар. Его рука сжала пустой револьвер, кровь растекалась по плитам.

Последний нападавший, подойдя ближе, поднял автомат, его глаза блестели через прорези маски. Но из переулка раздался гудок, и полицейский грузовик, визжа шинами, вылетел на перекрёсток. Его фары ослепили нападавших. Полицейские, выпрыгнув с винтовками, открыли огонь, и один из нападавших упал, выронив автомат. Оставшиеся двое, бросив оружие, прыгнули в чёрный грузовик, который рванул прочь, его колёса визгнули, оставляя дым. Чжан, лёжа на плитах, смотрел на серое небо. Его пальцы разжались, и револьвер выпал. Улица, минуту назад полная жизни, теперь хранила тишину, прерываемую лишь далёким звоном трамвая и треском догорающего «Паккарда».

Лондон, Даунинг-стрит, 10

Кабинет премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, был воплощением британской деловитости, местом, где слова, отточенные в спорах, выстраивали планы, определявшие ход мировой политики. Узкие окна, завешенные плотными шторами из серого льна, пропускали скупой утренний свет, который падал на выцветший дубовый пол. Стены, обитые тёмно-зелёным сукном, приглушали голоса, создавая ощущение замкнутого пространства. Над камином, сложенным из простого кирпича, висела карта мира, где границы Британской империи были вычерчены тонкими красными линиями. В центре комнаты стоял массивный стол из потемневшего ясеня, покрытый потёртой кожей. Кресло Стэнли Болдуина, обитое тёмно-синим сукном, с низкой спинкой, стояло за столом. Напротив на стульях с жёсткими сиденьями сидели Энтони Иден, министр иностранных дел, в строгом чёрном костюме, Хью Синклер, глава MI6, в сером пиджаке, и Джон Дилл, глава военной разведки, в мундире с медными пуговицами. На угловом столике, покрытом льняной тканью, лежала папка с телеграммами, чьи листы Иден перебирал тонкими пальцами.