Текст книги "Кардинал интернета"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Саддам пробормотал что-то по арабски. Воронин мельком взглянул на него и продолжал почти воодушевленно:

– Дома Хорошевского района построены вблизи заброшенных каменоломен. Вода ускорит суффозию почвы, то есть вымывание растворенных веществ и минеральных частиц. Какая-то часть зданий может попросту провалиться под землю, господа.

– А каковы сроки ликвидации последствий катастрофы? – спросил доктор Мохаммед.

– Властям придется несладко, – равнодушно сказал Воронин. – Перекрыть плотину будет очень трудно, потребуется много времени, усилий, миллиардные вложения. Ситуацию усугубит скверное состояние подъездных путей со стороны Ленинградского проспекта. Неизбежна эвакуация населения...

Валерий Петрович умолк, выжидательно постукивая по столу авторучкой. Молчали и арабы – не то подавленно, не то восхищенно. Даже на них нарисованная специалистом апокалиптическая картина произвела впечатление.

– Благодарю вас, – нарушил наконец молчание Али Хасан. Он достал из ящика стола восемь запечатанных пачек долларов, подвинул их к Воронину. Они выглядели очень соблазнительно – маленькие гладкие плитки, кирпичики, из которых воздвигаются небоскребы Силы и Власти.

– Пересчитайте, – предложил Хасан.

– Зачем? – Воронин дернул плечом. – Я имею дело с джентльменами и знаю это. Не станете же вы обжуливать меня по мелочам с учетом того, что впереди у нас еще много совместной работы...

Хасан кивнул. Когда Воронин принялся распихивать деньги по карманам, Хасан вынул девятую пачку и добавил ее к восьми.

– Бонус, – пояснил он. – Одновременно премия и знак доброй воли, залог дальнейшего сотрудничества. Мы позвоним вам, Валерий Петрович...

Усаживаясь в "Жигули" (машину, которую он совсем скоро сменит на "БМВ"!), Воронин ликовал. Все-таки эти арабы – форменные ослы. Большая часть сведений, которые он им предоставил, публиковалась в открытой печати. Если бы они взяли на себя труд порыться в газетах... И как хорошо, что не взяли!Работы на грош, а оплата... Еще пара-тройка консультаций – и можно уходить в бизнес. Прощай, постылый НИИ!

Машина Воронина летела к Москве, как песня. В динамиках стереосистемы грохотала радиомузыка. Она-то и помешала Воронину услышать тихий щелчок во внутреннем кармане пиджака.

Девятая пачка долларов, переданная Али Хасаном, лишь выглядела таковой. Внутри находилось взрывное устройство, снаряженное, конечно, не драгоценной РДВ-25, а обыкновенным пластитом. В установленное время сработал часовой механизм... Психологически Хасан сыграл верно. Если бы Воронин и решил пересчитать основной гонорар, у него не хватило бы наглости сразу подсчитывать и сумму подарка. Потом – пожалуйста, в мнимой пачке денег имелся и альтернативный детонатор.

Взрыв превратил голову и плечи Воронина в кровавый фарш. Машина дваажды перевернулась в клубах пламени и дыма. Вокруг нее танцевали в воздухе обгоревшие обрывки настоящих долларов...

Покупка БМВ не состоится, Валерий Петрович.

8.

Вашингтон

5 сентября 1998 года

Утро

Обиталище Билла Глэйда, которое он называл то логовом, то берлогой, представляло собой среднее арифметическое между лабораторией Франкенштейнаи сараем сумасшедшего гения Эммета Брауна из фильма "Назад, в Будущее". Глэйд и был гением – подлинным, без кавычек, живущим в своем виртуальном мире.

Корин разглядывал длинное узкое помещение, дальняя стена которого тонула в полумраке – туда не доставал свет люминесцентных ламп. Белые столы были загромождены системными блоками компьютеров со снятыми кожухами, клавиатурами, мониторами, какими-то сложнейшими электронными композициями, соединенными между собой паутинами разноцветных проводов. Тут же стояли электрические кофейники, чашки с недопитым остывшим чаем, валялись грустные останки гамбургеров и сандвичей.

Когда Корин вошел, Глэйд (очень молодой, сутулый щуплый очкарик) разговаривал по телефону. Трубку он прижал подбородком к плечу, потому что в одной руке держал хотдог, от которого ухитрялся откусывать, а пальцы второй плясали на клавиатуре, и монитор отзывался на их танец бесшумной разноцветной симфонией.

– Ты за компьютером? – говорил Глэйд невидимому собеседнику. – Да, это просто... Передвинь мышь вправо, вниз, там такой желтый флажок... Серое окошко раскрылось? Так, а теперь...

Насколько мог судить Корин, даваемые Глэйдом по телефону указания не имели ни малейшего отношения к тому, что он делал в этот момент на собственном компьютере. Увидев Корина, Глэйд глазами указал на стул и за две минуты покончил и с разговором и с хотдогом.

– Извини, Джон, – сказал он.

Билл Глэйд относился к тому типу рассеянных молодых интеллектуалов, которые начинают называть любого человека по имени сразу после знакомства. Глэйд вел бы себя точно так же и с Президентом США.

– Ну и ну, Джонни! – воскликнул он. – Насчет твоего диска... Чего я только на своем веку не повидал, но такого...

Он помахал в воздухе извлеченным из-под завалов диском, небрежно держа его за край.

– Что же это? – подался вперед Корин.

– Джон, как ты себя чувствовал, когда с ним возился?

– Грохнулся в обморок.

– Скажи спасибо, что жив остался, – Глэйд отбросил диск и торжествующе хлопнул в ладоши. – Это программа-убийца, Джонни.

– Что за ... – Корин осекся. Он хотел сказать "что за бред", но вовремя сообразил: когда о компьютерных программах расссуждает такой человек, как Билл Глейд, имеет смысл прислушаться. – Расскажи мне о ней.

Глэйд включил кофейник.

– Ну, что касается данных – там все в порядке. Весь фокус в аналитической части. Видишь ли, она заражена некоей вирусоподобной программкой, как бы тебе объяснить... Ты что-нибудь слышал о двадцать пятом кадре Фишера?

Корин постарался припомнить.

– Мм... Это используется в рекламе, правильно? Кинопроектор воспроизводит двадцать четыре кадра в секунду. Если вклеить двадцать пятый, увидеть его не успеешь, но в подсознании он зафиксируется, и – хлоп! – ты идешь и покупаешь чипсы "Принглз". Правильно?

– Да, но только компьютер – не кинопроектор, Джон. И частоты другие, и возможности. В общем, твоя программа выводит на экран цветовые и геометрические сочетания, не воспринимаемые сознанием... А, черт!

Последнее восклицание относилось к струе пара, выылетевшей из кофейника и обжегшей руку Глэйда. Не спрашивая согласия Корина, Билл разлил кофе в две чашки и продолжал:

– Я сам едва Богу душу не отдал, пока сообразил... А когда разобрался, побежал консультироваться с докомСтэнтоном. Он утверждает, что такие сочетания с такой частотой должны приводить к изменению сердечного ритма и резкой смене кровяного давления – то возрастанию, то падению, пока сосуды мозга не лопнут. Конечно, результат зависит от состояния здоровья конкретного человека, но достаточно долгое общение с этой программой убьет кого угодно.

Вот и схема идеального покушения, подумал Корин. Они – кто бы они ни были – подсовывают Коллинзу диск, потом изымают его... И все, никаких следов. Смерть от кровоизлияния в мозг. Но им не повезло, Коллинз торопился в Вашингтон и провел за компьютером слишком мало времени. И все же этого времени хватило, чтобы баланс здоровья Коллинза оказался нарушенным и он потерял сознание за рулем – запоздалая реакция на перепады давления... Вероятно, они следили за машиной, но почему их человек явился на виллу не сразу после аварии, откуда эта большая пауза, этот люфт? Значит ли это, что и слежку, и проникновение на виллу осуществлял один человек? Непохоже на образ действий какой-то организации. Или – блюдут высшую секретность? Тогда почему он был без перчаток? Ладно, найдем их, тогда посмотрим. Они не могли быть уверены, что диск у Коллинза не с собой, что он остался на вилле... Могли лишь предполагать, и оказались правы... Но Коллинз мог переписать диск, сделать сколько угодно копий, и тогда их премудрости идут прахом?

Корин задал Глэйду вопрос.

– Билл, а если бы я переписал эту программу на винчестер или на другой компакт-диск... Ведь она и там была бы обнаружена, так?

– Так, да не так, – Глэйд сверкнул выпуклыми глазами за стеклами очков. – Это чрезвычайно хитрый вирус, Джон. Чрезвычайно. Правда, это и не совсем вирус, но будем пользоваться этим словечком, чтобы тебе было понятнее. Во-первых, – он многозначительно поднял палец, – то, что я его нашел, не означает, что с этим справился бы любой студент... Кстати, Джон, знаешь, какова его длина? Шестьсот шестьдесят шесть байт.

– Три шестерки? – поразился Корин. – Число Зверя? Довольно зловещая ирония.

– По-моему, в Апокалипсисе сказано, что число Зверя есть число человеческое, – заметил Глэйд. – Так вот, эта программа самомодифицирующийся вирус неввероятной сложности, Джон.

– То есть?

– Он хранит свое тело в закодированном виде. Меняя параметры кодировки, наш вирус модифицирует сам себя, в том числе и стартовую часть,приэтом алгоритмы изменений очень сложны. Но это далеко не все, что он умеет. Ты спрашивал о копировании. Так вот, на другой компакт-диск он себя переписывать не станет, там будет только чистая программа. Подробности нужны?

– Подожди, но ведь кто-то записал вирус на этот компакт-диск. Значит, такое возможно?

– Разумеется, если ты знаешь, что делаешь, – Глейд отхлебнул кофе. Так вот... На винчестер или дискету он, правда, попадет, но тут-то и начинается самое интересное. По прошествии некоторого времени достаточного, по мнению создателя "Зверя", чтобы программа-убийца сработала...

– Зверя?

– Ну, надо же как-то обозвать эту гадость... Он сотрет себя, Джон, и перед нами – здоровый компьютер и нормальная программа.

Ясно, мысленно сказал себе Корин. В общем, они могли не слишком опасаться копий – кто бы с ними ни работал, вряд ли успел бы ухватить "Зверя" за хвост. Но ради лишней гарантии стоило избавиться и от них (если таковые существовали).

Вслух Корин произнес:

– Но с компакт-диска он сам себя стереть не может?

– Ну, нет, – отмахнулся Глэйд. – Как ты это себе представляешь? Это дьявольски хитрая бестия, Джон, почти разумная... Но не сверхъестественная. В конце концов, это всего лишь компьютерная программа.

– Всего лишь, – вздохнул Корин. – Вот бы еще раздобыть того гения, который ее написал...

– Джон, только четыре человека в мире способны были проделать такую работу .

– Были?

– Да, потому что одного из них – Боба Пратта – нет в живых, он повесился год назад. Второй, не буду скромничать – я. Но я этого не делал.

– А остальные?

– Тоже американцы, по совпадению. Барни Каммингз, до последнего времени он работал в Силикон-Вэлли. И Родж Купер... О нем я давно ничего не слыхал.

Корин поставил чашку на стол подальше от электронных нагромождений.

– Почему ты так уверен, что...

– Понимаю, – усмехнулся Глейд. – Почему только четверо? Джон, компьютерный мир на высшем уровне страшно узок. Способных программистов миллионы. Талантливых значительно меньше. Гениальных – единицы, так же как гениальных писателей или музыкантов, а их имена знают все, правда? Но даже не это главное. У каждого программиста есть свой неповторимый почерк, Джонни. И я готов чуть ли не под присягой утверждать, что "Зверя" создал либо Каммингз, либо Купер...

– Однако и в Америке, и в других странах могут быть те, о которых ты ничего не знаешь...

– С аналогичным почерком? Ну... – Глэйд развел руками. – Какие-нибудь секретные лаборатории... Военная промышленность... – он лукаво посмотрел на Корина. – Как я могу говорить о том, чего действительно не знаю, Джон? Только учти, когда будешь искать – одиночке тут не справиться. Можно написать программу... Но кто подскажет тебе, как она воздействует на организм человека? Нужны масштабные исследования, нужна банда врачей...

Корин взял диск и опустил его в карман.

– Ты уже рассказал о "Звере" Шеннону? – осведомился он.

– Нет, Крис еще не вернулся из Нью-Йорка, и я... Что с тобой, Джонни?

Ключевое слово "Нью-Йорк" вызвало у Корина асссоциацию с другим ключевым словом – ПОКУШЕНИЕ. Из области догадок факт покушения на Коллинза перешел в сферу доказанных предположений. ОНИ хотели убить Фрэнка... И очевидно, им известно, что он жив (во всяком случае, это не так трудно установить). Они не остановятся... Что стоит убийце проникнуть в госпиталь Сент-Пол, отключить аппарат искусственного дыхания? А Коллинз там один, без охраны... Да, в Нью-Йорке Крис Шеннон, но он занят собственным расследованием и не может без конца торчать в госпитале.

Нет смысла звонить в полицию и требовать охраны для Коллинза... Что Корин им расскажет? Фантастическую сказку о компьютерной программе-убийце? Надо ехать, срочно возвращаться в Нью-Йорк. Возможно, уже поздно. Но Корин не вправе пренебрегать и ничтожным шансом спасти Фрэнка.

Торопливо попрощавщись с Биллом Глэйдом, он пулей вылетел из логова (или берлоги) опешившего компьютерного гения.

9.

Химкинский гидроузел

8 августа 1998 года

3 часа утра

Неоднократные рекогносцировки и сбор сведений позволили группе Али Хасана обзавестись ценной информацией. Выяснилось, что года два тому назад плотину охраняли всего два вохровца, но положение изменилось. Теперь на проезжей части плотины громоздились два бетонных блока, проход был запрещен с восьми вечера до восьми утра. Милицейские посты находились на самой плотине и у входа в штольню донного водоспуска. Общая численность охраны составляла шесть человек, что беспокоило Хасана.

Они сидели втроем в машине с потушенными огнями – Хассан, Саддам и Гамаль, метрах в ста от символического решетчатого забора с табличками "Вход воспрещен". Отсутствовал доктор Мохаммед, на него возлагалась особая миссия. Сразу после взрыва, назначенного на четыре часа утра, он должен был передать в крупнейшие российские и мировые агенства новостей заявление организации "Пламя Пророка". В заявлении, в частности, говорилось: "В последнее время в средствах массовой информации муссируются слухи о наличии у воинов ислама так называемых чемоданных или рюкзачных ядерных зарядов, то есть компактных атомных бомб. Мы не готовы ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи, но сегодняшняя акция призвана показать, что мы владеем не менее мощным оружием. Это взрывчатое вещество при эквивалентной поражающей способности имеет меньший объем и к тому же не радиоактивно, так что его невозможно засечь в аэропортах соответствующими детекторами. Взрыв Химкинской плотины – доказательство и предупреждение, за которым последуют уже серьезные действия..."

Далее шли наглые угрозы (взрывы в центрах мировых столиц, на атомных электростанциях, военных базах). Конкретных требований пока не выдвигалось. В намерения организации "Пламя Пророка" входило сначала парализовать мир ужасом, а затем свысока диктовать любые условия любому правительству.

Машина террористов притаилась в темноте там, где заведомо не могла привлечь ничьего внимания. Прожекторы на плотине были направлены в другую сторону, да и охранники вели себя весьма беспечно. Двое небрежно перебрасывались репликами у входа в штольню, остальных вообще не было видно. Вероятно, они спали в жилом вагончике, так как будка возле штольни также пустовала.

– Пора, – сказал Хасан, бросив взгляд на часы.

Саддам опустил оконное стекло и выставил в окно обезображенный глушителем ствол. Тончайшее перекрестье ночного прицела легло на силуэт затылка первого охранника. Выстрел прозвучал настолько тихо, что его едва расслышали даже в машине. Второй охранник импульсивно повернулся к внезапно упавшему товарищу, и пуля Саддама вошла в его правый висок.

– Путь свободен, – пробормотал Али Хасан.

Саддам кивнул и мысленно прибавил два к восемнадцати. Теперь на его счету двадцать трупов. Спустя минуту их станет двадцать четыре.

Трое вышли из машины и бесшумно двинулись к жилому вагончику. Им не пришлось перелезать через забор, они попросту обошли преграду по берегу реки Химки. Гамаль нес чемоданчик со снаряженным взрывным устройством на боевом взводе.

Догадка Али Хасана полностью подтвердилась. Четверо охранников безмятежно храпели на койках, не удосужившись запереть дверь. Приборы ночного видения не понадобились: отсвета прожекторов хватило Саддаму, чтобы хладнокровно застрелить всех четверых. Он и здесь не отступил от неизменного принципа: одна пуля – один человек.

– Не думал, что это будет настолько просто, – слегка разочарованно проговорил Хасан, разглядывая мертвые тела. Операция развивалась так гладко, что если бы Али Хасан был христианином, он бы перекрестился. Его не мучили знакомые шпионам предчувствия и суеверия насчет благополучного начала, потому что он не был и шпионом. Он был терминатором, роботом смерти, а роботам несвойственны иррациональные эмоции.

Покинув вагончик, террористы вошли в штольню, скупо освещенную дежурными лампами. Метрах в десяти от входа Хасан остановился.

– Здесь, – сказал он.

Гамаль установил чемоданчик с радиоуправляемым детонатором, и трое беспрепятственно вернулись в машину. Хасан отогнал ее на километр – отсюда можно будет полюбоваться фейерверком, не подвергая себя опасности, и преспокойно убраться восвояси.

Огонек радиопередатчика подмигивал на коленях Али Хасана. Гамаль достал телефон, чтобы непосредственно после взрыва связаться с доктором Мохаммедом и санкционировать передачу заявления.

Часовая стрелка застыла на цифре четыре, минутная приближалась к двенадцати, секундная описывала последний круг.

– Во имя Аллаха, – прошептал Хасан и нажал кнопку.

10.

Нью-Йорк

5 сентября 1998 года

Вечер

Корин быстро шагал по коридору второго этажа госпиталя Сент-Пол к палате Коллинза. Ему уже сообщили, что ничего необычного с пациентом отделения интенсивной терапии (куда Коллинза перевели из реанимации) не произошло, и у Корина отлегло от сердца. "Состояние тяжелое, но стабильное, – сказали ему, – ненадолго приходил в сознание. Поговорить?! И думать забудьте!" Но ни слова о каких-либо посетителях (кроме Шеннона) и тем более покушениях.

Навстречу Корину шел человек, издали показавшийся ему смутно знакомым. Когда расстояние между ними сократилось, сомнения исчезли: да, Корин знает этого человека, вернее, видел его. Видел на вилле Коллинза.

Парень в темном костюме тоже узнал Корина. Он остановился в замешательстве. Кроме них двоих, в коридоре не было ни души, и он, очевидно, решал дилемму: нападать или бежать. Победил здравый смысл: ведь при схватке неизбежен шум, прибегут люди... Парень повернулся на сто восемьдесят градусов и помчался прочь. Корин настигал его, но тут вечерний посетитель госпиталя Сент-Пол юркнул в какую-то боковую дверь и проворно запер ее за собой. Вышибая замок, Корин потерял бесценные секунды. Когда он ворвался в маленькую комнатку, заставленную шкафами с медикаментами, увидел только открытое окно. Второй этаж невысокий, за ним больничный парк, а дальше – весь Нью-Йорк...

Чья-то рука легла на плечо Корина.

– Что случилось? – спросил Крис Шеннон. – Вы за кем-то гнались?

– Ради Бога, Крис... С Фрэнком все в порядке?

– Настолько, насколько это возможно в его состоянии... Я только что от него. Они дают смотреть на него через стекло. А вот что с вами?

– Уф...– Корин опустился на подвернувшийся стул. – Он не успел.

– Кто не успел?

– Убийца, – Корин кратко рассказал Шеннону о встрече в коридоре. Ирландец присвистнул.

– Ну и дела... И что вы намерены предпринять? Мы не можем дежурить здесь сутками, а они пришлют кого-нибудь еще... Если только попробовать договориться с ФБР о выделении охраны?

– Крис, – устало ответил Корин, – охрана его не спасет. Если человека решили убить, его убьют так или иначе.

– Что же делать? А, вот что. Мы переведем Фрэнка в частную клинику "Бедлоу Инфэрмери", к доктору Иллингворту. Это мой друг, прекрасный врач и абсолютно надежный человек. Но перевод нужно обставить так, чтобы о том, куда его отвезут, знали только Иллингворт, вы и я.

Корин задумался.

– Но ведь придется договариваться с врачами Сент-Пола, – нерешительно сказал он. – А они вряд ли разрешат перевозить его, а если и разрешат, потребуют расписку, в которой...

– Джентльмены! – раздался громоподобный голос в дверях. – Это вы сломали замок?

Корин и Шеннон обернулись. На пороге стояла медсестра столь грозного облика, что двое видавших виды мужчин почувствовали себя нашкодившими юнцами.

– Видите ли, мэм, – несмело произнес Корин. – Мы...

– Я знаю, кто вы, – хмуро перебила медсестра. – Вы друзья пациента из двенадцатой палаты. Кажется, большие полицейские шишки? Но это не дает вам права...

– Нет, нет, мэм, – смиренно согласился Шеннон. – Конечно же, не дает. Мы немедленно оплатим стоимость замка и ремонта.

Переведя дискуссию в область финансов, Шеннон ловко ушел от ответа на естественный вопрос: а зачем, собственно, потребовалось ломать дверь? После недолгих препирательств проблема с замком была улажена, и Шеннон с Кориным вышли в коридор.

– Когда вы думаете ехать к доктору Иллингворту? – спросил Корин.

– Сейчас.

– Тогда я попробую взять на себя переговоры здесь. Щегольну полномочиями, которых не имею... Но если они считают меня какой-то полицейской величиной...

– Нет, давайте вместе, а потом к Иллингворту.

– Хорошо. Но будем вести переговоры прямо вот здесь, в этом коридоре! Нельзя ни на минуту не спускать глаз с двери палаты Фрэнка.

– Пока мы оба тут, никто не заберется к нему ни в дверь, ни в окно. И к Иллингворту я поеду один, а вы останетесь здесь.

Корин слегка улыбнулся.

– Теперь я более спокоен. Но скажите кратко, что дало ваше расследование?

– Обстоятельства аварии... – начал было Шеннон, но Корин сделал останавливающий жест.

– Уже не так важно. Поговорите с Биллом Глэйдом, и вам станет ясно, как произошла авария. Но что по моему знакомцу... Вернее, незнакомцу?

Шеннон развел руками.

– Увы, ничего. По моей просьбе ребята из ФБР занимались отпечатками пальцев на вилле, приметами, пистолетом... Ну, и той электронной игрушкой, которой он блокировал сигнализацию. Ноль. Наш парень чист, как ангел. Да этого и следовало ожидать, раз он не позаботился о перчатках... А о чем вам поведал Билл Глэйд? Чувствую, у вас улов посолиднее.

– Да, – подтвердил Корин, – но об этом вам убедительнее расскажет сам Глэйд. А пока вот что: мне срочно нужны сведения о программистах высшего класса, особенно о неких Барни Каммингзе и Роджере Купере. Сможете заняться этим сразу же, как только мы перевезем Фрэнка?

–Да.

Пока Шеннон беседовал с врачами, Корин спустился на первый этаж. Просто так, для очистки совести он справился в регистратуре о посетителях, хотя и без того было понятно, что непрошеный гость проник не через центральный вход (разумеется, это подтвердилось). Корин вновь подумал о времени – о нерасторопности врагов Фрэнка Коллинза. Как и в случае на вилле после аварии, слишком долго они его искали (или долго готовились?) Если оставить в стороне неизвестные факторы (а как еще с ними поступить – по определению?!), можно предположить, что либо действуют непрофессионалы, либо – что тоже не исключено – один непрофессионал. Но откуда у такого одиночки диск с программой "Зверь"?

Шеннон уехал. Когда он возвращался с Иллингвортом, в машине по радио группа "Чикаго" исполняла как нельзя более подходящую песню – "Еще один дождливый день в Нью-Йорке".

Как-то давно, почти случайно, Шеннону довелось оказать Иллингворту важную услугу, когда сын доктора влип в историю с наркотиками. Но подружились они не столько поэтому, сколько потому, что были людьми одного склада: немногословные, сильные мужчины, сражающиеся каждый на своей войне и каждый (по-своему) за человеческие жизни.

– Значит, вы устраиваете нечто вроде похищения, – заключил Иллингворт, выслушав Корина в коридоре госпиталя Сент-Пол.

– Да, – ответил тот. – Похищение с ведома врачей и во имя спасения. Мистеру Коллинзу грозит серьезная опасность.

– Настолько, что ЦРУ не в состоянии уберечь его?

– ЦРУ может все или почти все, -назидательным тоном сказал Шеннон. Но в данном случае я предпочитаю, чтобы о местонахождении мистера Коллинза не знал никто, даже люди ЦРУ.

– Вот как?

– Пока мы не знаем ничего, – пояснил Корин. – Следовательно, не знаем и того, откуда может исходить утечка информации.

– Понятно... Когда вы хотите перевезти мистера Коллинза в мою клинику?

– Если можно, не откладывая.

– Сейчас так сейчас. Я распоряжусь, чтобы приготовили отдельную палату.

– С самой современной аппаратурой, доктор, – уточнил Шеннон.

– Кто врач – вы или я? – притворно рассердился Иллингворт, но было видно, что ему по душе пришлась забота ирландца о друге. – Но разумеется, сначала я должен поговорить с врачами здесь и осмотреть пациента в их присутствии.

– Одну минуту, доктор, – сказал Корин.

– Да?

– Недавно я прочитал где-то о так называемых компьютерных убийствах...

– Что это такое? – заинтересовался Иллингворт.

– Похоже на дваадцать пятый кадр Фишера, но сложнее. Не воспринимаемые сознанием изображения на экране компьютера, чередование которых приводит к расстройству кровяного давления, к смерти... Как вы полагаете, в принципе такое мыслимо?

Доктор Иллингворт пристально посмотрел Корину в глаза.

– Так значит, вы где-то прочитали об этом?

– Я хочу знать ваше мнение, доктор.

Иллингворт вздохнул.

– Я ничего не слышал о подобных программах, – сказал он, – но почему бы и нет? Возможности воздействия на человеческую психику безграничны, а психическая и соматическая сферы связаны теснейшим образом...

– А вы бы сумели создать такую программу?

– Я не специалист по компьютерам.

– Я имею в виду, – пояснил Корин, – ту ее часть, которая относится непосредственно к психическому воздействию. Алгоритмы, с которыми дальше работал бы программист.

– Едва ли. Эта область не слишком хорошо изучена, и результаты таких воздействий малопредсказуемы. Дайте мне лабораторию, ассистентов, миллион долларов, и года через два я более определенно скажу вам: да или нет.

Корин достал сигарету, но спохватился, что он в больнице. Нечто подобное, подумал он, говорил и Билл Глэйд: мало написать программу... Здесь работал не одиночка, а целый научный институт. А раз так, можно отыскать следы его деятельности – чем больше посвященных, тем меньше тайн.

11.

Химкинский гидроузел

8 августа 1998 года

4 часа утра

...Ничего не произошло.

Али Хасан изумленно посмотрел на пульт радиоуправления, бросил взгляд в сторону плотины и вторично надавил кнопку. Взрыва не последовало. Хасан выругался.

– Я сам собирал передатчик и приемник, – пробормотал Гамаль. – Уверен, что там все в порядке.

– Как видишь, не все. – Хасан яростно встряхивал пластмассовую коробку, снова и снова нажимая на кнопку.

– Что делать, Али? – голос Саддама звучал как на собственных похоронах. Хасан заскрипел зубами, задыхаясь от злости.

– Что делать?! Идти туда!

– В штольню? – ахнул Гамаль. – Это безумие! Мы не знаем причины неисправности. Может ведь бабахнуть в любую секунду!

– Да? – Али Хасан прищурился. – Ну, тогда давайте оставим наш чемоданчик здесь и сбежим.

– Я не пойду, – упрямился Гамаль.

– Трус, – презрительно обронил Хаасан. – Шакал ты, а не воин Аллаха. Напортачить с передатчиком тебя хватило, а идти в штольню – поджилки трясутся?

Он вырвал из рук Гамаля телефон и набрал номер. Ответил встревоженный доктор Мохаммед.

– Задержка, – сказал Хасан в трубку. – Аппаратура не сработала. Возможно, нам удастся устранить неисправность. Приказ: ожидать до половины пятого, потом выехать в пункт восемь.

– Понял. Отбой.

Хасан запустил двигатель и подогнал машину обратно к забору.

– Теперь, – произнес он, повернувшись к Гамалю, – если рванет, все равно не уцелеем. Идем!

Гамаль нехотя последовал за Хасаном в штольню. С величайшими предосторожностями он открыл чемоданчик.

– Что там? – Хасан склонился над его плечом.

– Детонатор сработал как полагается... Но проклятая РДВ почему-то не взорвалась.

– Мы можем с этим что-нибудь поделать?

– Второго детонатора у нас нет...

Хасан взял чемоданчик.

– Ладно, пошли... Надо убираться. Я не хотел бы быть поблизости, когда найдут охранников. Но мы еще вернемся...

12.

Нью-Йорк

6 сентября 1998 года

Весь день Корин провел за компьютером, бродя по Интернету в поисках любых крупиц информации о сектах и сектантах. Узнал он немало, но толку от этих знаний было чуть. А когда он попытался выяснить что-либо об экспериментах с двадцать пятым кадром, о компьютерной модификации поведения и тому подобном, на него обрушился вал устаревших или малодостоверных сведений.

Транспортировка Фрэнка Коллинза в "Бедлоу Инфэрмери" прошла успешно. И все же Шеннону пришлось поставить в известность о происшедшем еще одного человека: Джеймса М. Стюарта, его руководителя в ЦРУ. Так как формально ЦРУ не имело права заниматься этим делом, Стюарт одобрил действия Шеннона.

В шесть часов вечера Шеннон приехал к Корину домой. Он не боялся говорить в присутствии Стефи – она знала все, игра в шпионов не имела смысла.

– Вашу просьбу я выполнил, Джон, – сказал Шеннон, наливая себе "Баллантайна". – Итак, Барни Каммингз, вернее, Барни Натаниэль Каммигз. Год рождения – 1965. Выпускник Калифорнийского университета. Работал в Силикон-Вэлли, выполнял секретные правительственные заказы, связанные со стратегической оборонной инициативой. С 1995 года – Вашингтон, консультант Белого Дома по вопросам информационной безопасности. Нам это чем-нибудь поможет?

– Пока не знаю, – уставший от компьютерных бдений Корин опустишил рюмку виски. – Давайте дальше.

– Роджер Купер, родился в 1963 году в Литл-Роке, штат Арканзас. Тот же Калифорнийский университет. Работал на компании "Интел" и "Майкрософт", потом перешел в небольшую перспективную компанию "Лиггейс". В январе 1996 года пропал без вести.

Корин закашлялся.

– Как это – пропал?

– Обыкновенно, – усмехнулся Шеннон. – Уехал в отпуск и не вернулся. В последний раз его видели в Джексоне, штат Алабама, в отеле "Мексикан Бэй", где он зарегистрировался под своим именем десятого января девяносто шестого года. Мне доводилось бывать в Джексоне. Это не курортный город. Довольно странный выбор места, где проводить отпуск. Может быть, подумал я сначала, у него там родственники, знакомые, девушка? Но вот родственников, как выяснилось, у него вообще не было, круглый сирота. Вот почему полиция искала Купера спустя рукава – никто особо не настаивал. Компания "Лиггейс", конечно, погоревала об утрате ценного сотрудника, но компания – не отец и не мать... А насчет знакомых или девушки – не знаю.

– У вас есть его фотография?

– И его, и Каммингза. – Шеннон полез во внутренний карман пиджака.

– Давайте Каммингза пока оставим в покое, – сказал Корин. – Если он нам понадобится, он под рукой. А вот Купером следует заняться...

Шеннон передал Корину цветной фотоснимок. Корин поразился сходству Роджера Купера с Биллом Глейдом. На одном заводе, что ли, делают этих компьютерных гениев?