Текст книги "Четыре подвала (СИ)"

Автор книги: Андрей Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Стреляй же! – ещё раз завопил Кречетов, сам он не мог, его пистолет вылетел из рук при падении.

Петр Васильевич потерял драгоценные секунды. Нужно ведь было попасть сразу, а так случилось, что поздно. Выстрел прозвучал. Пуля ушла в никуда. Чудовище скрылось из обозрения, скрылось как раз в том направлении, где и находился загадочный подземный ход.

– Ух, вот это да, мать его – проговорил Олег Андреевич, поднимая с земли свой ручной фонарик, который выпал у него из рук в момент кульминации момента встречи с обитателем четырех подвалов.

– Что я говорил – со злобой в голосе произнес Петр Васильевич.

– И как же всё это, это же самая настоящая собака Баскервилей. Если бы не было оружия – шептал Кречетов, ему было нехорошо, он ещё не мог отойти от нервного потрясения.

– Вот какой красавчик. Вот теперь ты понимаешь, почему так изумительно выглядели Люся и Коля – сказал Петр Васильевич.

– Куда она направилась? – спросил Олег Андреевич.

– У неё и спроси, шучу, скорее, что она неподалеку, нам не нужно расслабляться – сказал Петр Васильевич.

– Значит нет человека, так выходит – проговорил Кречетов.

– Есть, ещё как есть. И я уверен в том, что он сейчас так же здесь. Я, мать его, уже начинаю чувствовать. Я затем расскажу, я как-нибудь – проговорил Петр Васильевич, а слева от них послышалось тяжёлое, глухое рычание.

– Собачка вернулась – прошептал Олег Андреевич.

– Не двигайтесь, не делайте лишних движений – прошептал Петр Васильевич, сжимая в руке свой пистолет.

– Девочка, то, что от неё осталось, здесь – сказал Олег Андреевич, он всё же сделал шаг за угол, он направил туда луч своего фонарика.

– Что же это я не удивлен, удивляться ещё будет чему – странно произнёс Петр Васильевич.

Сейчас каждый из них старательно и нервно вглядывался туда, откуда раздавалось рычание. Но собаку было не видно. Темнота надёжно скрывала её точное местонахождение. И лишь по звуку милиционеры могли определить то, что она примерно там, что она близко, где-то в проходе между капитальной стеной дома и стенами деревянными, там, куда свет не попадает. Но были фонарики, только каждый из сотрудников не решался направить свет в обозначенную сторону, каждый из них понимал, что данное действие спровоцирует хищника на незамедлительную атаку.

Таким образом минуло полминуты. Тяжёлое дыхание с одной стороны и неприятный звук, сдавленное рычание с другой стороны, из темноты, с расстояния неопределенного, подобного отверстию в бездну.

– Сергей Павлович, приготовься. Олег, по моей команде переведёшь фонарь в направлении собаки, и сразу стреляем. Времени на повторные выстрелы у нас практически не будет – еле слышно прошептал Петр Васильевич.

Товарищи Петра Васильевича не ответили, лишь утвердительно кивнули головами.

Петр Васильевич сделал один шаг вперёд. Кречетов занял позицию рядом с ним. Олег Андреевич чуть сзади, ему это было даже удобнее, ведь оружия у него не было, а направить луч света в нужном направлении он мог оставаясь несколько позади своих друзей.

Послышалось или нет, но что-то изменилось в пространстве. Какая-то доля мгновения, и стало ясно, что противник начал движение в их сторону. Кречетов посмотрел на Петра Васильевича, тот задержал дыхание, затем выдохнул и махнул рукой. Олег Андреевич тут же направил свет в предполагаемое местонахождение монстра. Сергей Павлович мгновенно выстрелил. Но второго выстрела от Петра Васильевича не последовало. Пуля Кречетова прошла мимо, она разминулись с мальчиком на пару сантиметров. Да, свет проявил не собаку, а мальчишку.

Петр Васильевич застыл на месте. Его пистолет был направлен на пацана. Но по понятным причинам следователь стрелять не мог. Кречетов так же не двигался и так же держал оружие пред собой, его руку потряхивало от нервного напряжения, в голове неестественно шумело. А мальчик сделал два шага навстречу милиционерам.

Свет фонарика Олега Андреевича застыл на фигуре мальчишки. И ведь нужна была полная уверенность в том, что мальчик – это не совсем мальчик. Именно полная уверенность, а так о том, чтобы нажать на курок не могло быть и речи. Стрелять в мальчишку они не могли. Неважно сейчас было то, что этот мальчишка, даже в ракурсе очень плохого освещения, выглядел не так, как выглядят нормальные мальчишки. Что-то было в нем не то, как он медленно сдвигался в их сторону, какими пустыми были его глаза, а цвет кожи, то это можно было отбросить, благодаря той общей темноте вокруг.

– Если ты Андрей, то остановись. Если ты Андрей, то ты должен меня слышать! – громко крикнул Петр Васильевич.

– Нет, не Андрей это – прошептал сбоку от Петра Васильевича Олег Андреевич.

Петр Васильевич не отреагировал. Мальчик же приблизился ещё.

– Остановись или стреляю! – жёстко выкрикнул Кречетов.

Мальчик никак не отреагировал. Расстояние сократилось ещё.

– Это не мальчик, стреляйте же, ему нужно подойти на расстояние одного броска – с ужасом в голосе проговорил Олег Андреевич.

Как будто услышав Олега Андреевича, мальчик повернул голову вправо и назад. Что-то потревожило его за спиной. Поэтому он повернулся в обратном направлении, он совсем не боялся их, ему было безразлично на выставленные в его сторону пистолеты. Случилась совсем уж крошечная пауза. Мальчик сделал два шага назад. Только сейчас, во время этого действия, Петр Васильевич отчётливо понял, что мальчик находится в состоянии, которое сходно с гипнозом, никак не иначе. Поэтому Петр Васильевич опустил вниз своё оружие. То же самое сделал Сергей Павлович. А мальчик продолжал очень медленно удаляться в темноту.

– Интересная история, совсем уж интересная история у нас выходит – прошептал Петр Васильевич.

– Собака, его за собой позвала собака – произнес Олег Андреевич.

– И вот теперь я совсем не знаю, что делать и как на это смотреть – как бы сам себе сказал Петр Васильевич.

– Нужно выходить наружу. Нужно вызывать подкрепление, оцепить эти подвалы со всех сторон. Затем ликвидировать эту проклятую собаку Баскервилей. А с мальчишкой, то затем решать, если это его собачка. Вот мать его что выходит – нервно выговорился Кречетов.

– Сергей Павлович, не забывай, что у нас ещё девочка Надя, точнее то, что… – Олег Андреевич не договорил, скорее, что не захотел продолжать.

– Да, конечно – отреагировал Кречетов.

– Олег Андреевич тем временем направил свет фонарика на изуродованное тело девчонки. Зрелище было жуткое. Даже опытному сотруднику, повидавшему многое на это смотреть было тяжело.

– Да, он подобен приведению. И не только подкрепление, а еще и поведать мальчика Андрея, его родителей. Давайте потихоньку, с особой осторожностью выходить на свет божий, а затем уже решать, что дальше – сказал Петр Васильевич и первым двинулся к выходу.

Кречетов и Олег Андреевич последовали за ним. Вокруг было совершено тихо. Было так, как будто ничего здесь никогда и не происходило. Страхуя и прикрывая друг друга, внимательно наблюдая вокруг себя, добрались до так называемого перекрестка, находились прям на нем – как увидели тень, очевидный силуэт человека, который метнулся в сторону от них, вправо вглубь по ближней галерее, в ту именно сторону, откуда милиционеры только что вышли.

– Мне показалось? – громко произнес Петр Васильевич.

Ему никто не ответил, но он и не стал дожидаться ответа от своих коллег, он бросился назад, следом за промелькнувшим человеком. И ещё раз успел различить четко обозначенную тень, которая исчезла в том месте, где находился подземный ход.

Петр Васильевич остановился. Он неприязненно выдохнул. Почему-то порыва хватило только для того, чтобы убедиться в том, что человек, он же преступник, был здесь, был всё это время. Вооружен ли он, насколько опасен? Представляет ли из себя угрозу, находясь без своей ужасной собаки?

Было тяжело и муторно на душе. Появился Кречетов, который по-прежнему держал пистолет пред собой.

– Олег где? – спросил Петр Васильевич.

– Отправил наверх, отправил звонить, Иван Анатольевич найдет же телефон?

– На втором этаже квартира, Лидия Петровна, да, Иван Анатольевич покажет – произнес Петр Васильевич, только его слова прозвучали в достаточной мере отстранено, он явно думал в этот момент не о телефоном звонке.

– Это был он? – спросил Кречетов.

– Да, однозначно – ответил Петр Васильевич.

После небольшой паузы он добавил к сказанному.

– Я не стал его преследовать, я мог бы – проговорил Петр Васильевич.

– Правильно, совершенно правильно. Одному нельзя этого делать. Он далеко не уйдет, сейчас перекроем весь этот район – произнес Кречетов.

– Что же стоим – воскликнул Петр Васильевич и бегом бросился к выходу.

На крыльце находились Иван Анатольевич и Василий, Иван Анатольевич жадно смолил папиросу.

– Никто не выходил из подвалов соседних домов? – почти выкрикнул Петр Васильевич, обратившись к ним.

– Нет – послышалось в ответ.

В это же время появился Олег Андреевич.

– Через десять минут здесь будут три наряда – произнес он.

– Отлично – отреагировал Петр Васильевич.

За его спиной уже успел появиться Кречетов, который забыл убрать пистолет, и сейчас нервно прятал его в кобуру, бывшую на поясе, закрытую серым пиджаком.

– Далеко не прячь. Давайте, каждый из нас к дверям подвалов всех четырех домов. Олег оставайся здесь. Серёга, ты вот 38/2, вон средний подъезд, а мы дальше. Иван Анатольевич и Вася 38/4, а я 38/1. Если появится мужик, то нужно подать громкий сигнал в любой форме. Если с огромной черной собакой, то так же. Но не вступать с ним в схватку тем, у кого нет оружия – быстро распорядился Петр Васильевич.

Часть третья
Сумасшествие

Глава первая

Я каждый раз начинал и заканчивал писать одну и туже книгу. Каждый раз и по кругу. Не имея возможности отказаться и не зная никаких других тем. Так было и так текло время. Всё одинаково везде и всюду. Но стоило ли обращать внимания. Ведь уже никогда ничего не изменится – так думал я, обманывая самого себя. Потому что к третей части изменилось всё, буквально всё. И не имело никакого значения то, сколько сигарет превратилось в пепел, и сколько кружек дешёвого чая успели стать историей, до которой мне нет дела. Изменилось всё, но только не я сам. Я сам по-прежнему оставался там. Я не просто там оставался, а начинал растворяться в этом проклятом пространстве. Было ли объяснение. Нужно ли было себя об этом спрашивать. Ведь ничего. Ведь сумрачный поток, поглотивший меня без остатка, целиком и даже больше. И здесь, и эти стены, этот неприветливый грязный потолок над головой. Вид из окна, в котором страх из прошлого, явившийся в будущее. Его дыхание, шепот ночи, когда часами не можешь заснуть. И ждёшь, и ждёшь, и ждёшь. Они тогда сказали, что Лидия Петровна умерла, потому что упала на лестнице, ведущей в подвал, что она ударилась головой. Я поверил. У меня не появилось никакого мотива, чтобы усомниться. Прошло много лет, и вернулось. Идиотским вступлением, ведь я ненавижу такую форму. Мне противно изложение собственных переживаний, в контексте того, что всё пропало. Пропало – и пусть пропало. Смерть одна, её значение неизменно. Но не это же, а сумасшествие. Этого я боюсь больше, чем смерти. Зачем обманывать самого себя. Время меня больше не защищает. Я знаю, что сам открыл эту возможность им. Но не нашел ту дверь в подвале, которая всё закроет, и их, и меня, и нас вместе взятых.

Противный дым пропитал комнату. Туманом он ползал перед моим глазами. В окне застыла ночь. Отвернуться от окна, не видеть ничего. Только это он убил Лидию Петровну, он сделал это на четвертый день. А какой из дней стал началом исчисления, исчезла реальность восемьдесят третьего года, для меня исчезла. И значит, что я уже мертв. Так просто, мертв и всё. Если они придут, то пусть приходят. Но того дома нет. Я был там, и его нет. Там пустое место. Там лишь высокая трава.

Третью часть нужно было начать с поисков собственного дома, а не с сумасшествия. Но я не решался. Подвалы тянули меня к себя. Зловещая страна детских страхов не хотела меня оставить без своего внимания. Зачем нужно было меня обманывать много лет, если всё то, что было лишь иллюзия, лишь усталость сорок лет спустя.

И да, я сильно устал. У меня слипались глаза. Мне стало всё равно, что там может случиться за окном. Я отложил в сторону ту самую книгу, которую начинал и заканчивал писать каждый раз заново, каждый раз об одном и том же. Я реально сходил с ума. Я, засыпая, уже не мог определиться во времени, его же боялся, путая сон и явь, не зная доподлинно в своем ли я уме или уже нет. Но на четвертый день, летом тысяча девятьсот восемьдесят третьего года он убил Лидию Петровну, он разорвал ей глотку. И сделал это не на лестнице, а ниже на том самом перекрестке, в районе четырех разных направлений – вот в этом я сейчас был уверен как никогда, да, это было на четвертый день, в ближнем мне подвале по адресу 38/3.

… 1983 год

Все поспешили выполнить указания Петра Васильевича. Все очень сильно нервничали. И лишь он сам из всех них нисколечко не думал, сейчас даже не вспомнил о том, что на подмогу вот-вот должны прибыть сразу три наряда милиции, что это должно случиться через какой-то небольшой временной промежуток, что это, несмотря на позднее время, вызовет огромный интерес со стороны обитателей четырех пятиэтажек. Нет, Петр Васильевич об этом не думал. Он в уме перебирал варианты, которых было немного, и тот, который предполагал то, что убийца попробует как-то выйти через одну из закрытых дверей был самым мизерным. А ведь действительно как он это сделает? А все ли двери закрыты? Проверять было некогда, каждый из его помощников должен определяться на месте самостоятельно. И это случилось, он увидел, что Сергей Павлович машет ему рукой, что-то пытается показать жестами. И Петр Васильевич понял: он таким образом сообщает, что нет замка, что дверь в подвал 38/2 открыта. Остальные вроде закрыты, где он сейчас, в подвал 38/1 – точно закрыта. Значит нужно к Кречетову. Петр Васильевич бросил свой пост. Он бегом направился к соседнему дому.

Есть ещё более возможные варианты. Он затаится. Он уйдет тем ходом, который покидает кольцо четырех подвалов. Вот это, да, это самое поганое и при этом самое вероятное из возможного.

Петр Васильевич оказался возле Кречетова. Он припал ухом к двери. А затем рукой и губами сообщил товарищу о том, что есть какой-то звук, что там кто-то есть. Кречетов тут же извлёк из кармана свой табельный пистолет. Петр Васильевич начал приоткрывать дверь. Она, как и сходная с ней, в соседнем доме, издала отвратительный скрип. Минула крошечная пауза, и Петр Васильевич наполовину очутился за дверью, затем полностью, ещё секунда, и Сергей Павлович последовал за ним. Всего несколько шагов было сделано ими, как прямо по курсу, на очень близком расстоянии, возникли эти жуткие красные огоньки, эти глаза собаки Баскервилей, выдающие её присутствие, одни лишь они могли это сделать, остальное чёрное на черном, ведь в подвале 38/2 был выключен свет. Ничего не успело переключиться. Не успели что-то сказать, как ужасная собака бросилась на них, издав жуткое, утробное рычание.

Выстрелов не было. Было проще выскочить на улицу, для этого имелось те пару секунд. Что и было сделано. Естественно, что собака не стала преследовать милиционеров, она не нарушила свои очевидные границы в отведенных пределах четырех подвалов.

Кречетов тяжело дышал. То же самое делал и Петр Васильевич. Во дворе один за одним появились три автомобиля милиции. Первый из них быстро направлялся к шестому подъезду 38/3, остальные следовали за ним. Петр Васильевич перегородил дорогу, остановил патрульные машины посередине дома 38/2.

– Стой, стой – проговорил он, в его правой руке был пистолет.

Из окна первого этажа, не включая предусмотрительно свет, за этим наблюдала какая-то старушка. Сразу двое человек появились на балконах. Происходило то, чего было не избежать. Местных жителей заинтересовало и взволновало то, что здесь происходило. Вообще, всё последнее время подвальная тема являлась номером один в разговорах и пересудах, уверенно держалась она на первом месте. И было бы с положительной стороны, но нет, и не могло так быть, даже если очень сильно представить. Потому что сами подвалы не могли иметь ничего общего с чем-то радостным и счастливым. Не могли и всё, и какая дурная философия, но само их расположение ниже уровня земли, – и уже этим всё сказано. Может быть что практическая сторона, что то, что без негатива, но никакого душевного подъёма. Это не радуга, это не романтический закат солнца, не новая просторная и светлая квартира. Но не стоит вдаваться в подобные размышления. Тем более сейчас жители четырех домов этого и не делали, а с ощущением ужаса ожидали очередного убийства в пространстве подвалов, которые благодаря этому, ещё дальше должны были отдалиться от людей. Хотя и без того многие перестали туда ходить. Лишний раз рисковать не хотелось. Если кто-то из взрослых видел маленьких детей даже возле закрытых дверей в подвал, то немедленно отгонял их прочь, напоминая о том, что данное приближение уже есть табу.

Возле первого автомобиля появился Кречетов, который стал как можно быстрее разъяснять своим подчинённым их задачу: нужно разделиться на четыре группы и начать осмотр подвалов, в каждой группе назначался старший, из тех, кто хоть как-то был знаком с этим необычным пространством.

Иван Анатольевич вызвался участвовать добровольно. Он же прямо в эти минуты открывал двери в подвалы домов 38/1 и 38/4. С прибывшим подкреплением были две служебные собаки. Олег Андреевич не вспомнил о том, что использование собак невозможно. Поэтому собак, по распоряжению Петра Васильевича, просто закрыли в автомобилях. Первую группу в подвал 38/2 возглавил Петр Васильевич, вторую в подвал 38/3 Кречетов, третью в подвал 38/1 Олег Андреевич, с ним Василий, который так же уже не был в подвалах новичком. Четвертая группа и подвал 38/4 достались Ивану Анатольевичу (Петр Васильевич так и сказал, чем очень порадовал старика) и молодому лейтенанту.

В течение полминуты старший следователь объяснил в каком направлении нужно в первую очередь двигаться, чтобы каждая из групп выходила в район странных подземных ходов последовательно. Он на листочке бумаги, очень быстро набросал наглядную схему, чтобы было ясно. Остальное затем. И осложняло прочесывание то, что входы в подвал, в разных домах, располагались неодинаково, в трёх домах с самого края, а в одном посередине. И всё равно отчётливо виделось, что было потеряно огромное количество времени. Не было его на то, чтобы объяснить каждому из рядовых милиционеров, с какой опасностью возможно придется столкнуться. Это должен был по ходу рассказать каждый старший группы. А народу на балконах стало больше. Некоторые даже не испугалась выйти на улицу, типа покурить на лавочке. Не самую хорошую службу в этом сослужило то, что следующий световой день был днём выходным.

– Очень внимательно, быть наготове на все сто. Особенно опасна собака, очень большая черная собака, в неё стрелять незамедлительно. В человека, в мужика не стрелять, если он не проявит агрессии, если будет пытаться скрыться, – то не стрелять, мне эта тварь нужна живой – мрачно говорил старший следователь, его слушали молча, не у кого из троих сотрудников не было вопросов, хотя насчёт собаки, только никто не решился озвучить.

Прошли половину пути до назначенного места. Вокруг было совершено тихо. Лишь гулкое и тяжёлое эхо сопровождало каждый сделанный шаг. Отдавалось скрипом досок настила в головах, и, кажется, что этим и самой крайне необычной атмосферой не давало расслабиться, держало в напряжении даже больше, чем это было нужно.

– Если появиться мальчишка, ему одиннадцать лет, то ни в коем случае не стрелять. Слышите, а то всякое от неожиданности может произойти – произнес Петр Васильевич, когда сам жестом дал команду остановиться и слушать.

– Мальчишка? – всё же не удержался один из сотрудников, когда медленно двинулись дальше.

Они должны были достигнуть подземного хода 38/1, в направлении которого начали движение, быстрее остальных групп, потому что зашли с середины дома, а не с конечного подъезда, как другие.

– Да, мальчишка – подтвердил Петр Васильевич и тут же с раздражением на самого себя подумал о том, что ничего не сказал об этом остальным участникам обыска.

Двигались дальше, через какое-то время оказались возле подземного хода. Правда, потребовалось ещё немножко времени, чтобы точно обнаружить вход в подземелье. И здесь, следователь понял, что преступник был здесь, был совсем недавно, потому что вся имеющаяся маскировка, в виде досок, каких-то старых, гнилых тряпок была отброшена в сторону. Вход был свободен, он вел в подвал 38/1.

– Один за одним, следуем за мной – скомандовал он и первым оказался внутри этой крайне странной коммуникации.

В правой руке он держал фонарик. В левой руке пистолет. Вообще, здесь можно было передвигаться сильно пригнувшись, не на корточках, выше было свободное пространство, но очень неудобно для человека среднего роста. Зато прекрасно для собаки – вот что тут же пришло в голову Петру Васильевичу. Эти ходы они в первую очередь нужны собаке, а не её хозяину. А кто её хозяин? Убийца или мальчик Андрей?

Было сыро. Противно воняло чем-то напоминающим плесень. Но в общем-то свободно, никаких предметов, никаких обглоданных костей, что виделось следователю практическим фактом, но ничего подобного, но совершенно пусто.

– Что это такое, никак у меня это в голове не помещается – вслух говорил милиционер, который двигался сразу позади старшего следователя.

– Про себя, все мысли про себя. Сейчас остановка, сейчас слушаем – отреагировал Петр Васильевич.

Остановились, замерли, вслушиваясь в пространство особой атмосферы, – и услышали, что кто-то находится впереди, кто-то движется им навстречу.

– Свои? – спросил тот же сотрудник, который совсем недавно переспросил насчёт мальчика.

– Не знаю, пока молчите, не двигайтесь совсем.

Сердце стучало громко. Отчётливо пульсировало в висках. Очередное усиление напряжения стало тому причиной. Ведь в каждую следующую секунду из пределов кромешной темноты в свете фонарика могла возникнуть эта чертова собака Баскервилей. И здесь, да здесь и сейчас у неё будет колоссальное преимущество во всем, эти земляные норы специально сделаны для того, чтобы этот монстр мог расправиться здесь с кем угодно.

Звук был слабым. Но всё же приближался.

«Нет не собака, слишком осторожно ведёт себя» – подумал Петр Васильевич, не успела мысль кануть в небытие, как раздался голос Олега Андреевича.

– Василич, это ты?

– Да, это мы – ответил он – Двигайтесь в обратном направлении, мы за вами. Здесь всё чисто.

– Ясно – ответил Олег Андреевич.

Через несколько минут две группы милиционеров находились возле входа в подземный ход в доме 38/1.

– Первый дом проверили. Второй дом в сторону первого. Кречетов двинулся через третий дом в сторону четвертого. А Иван Анатольевич через четвертый в сторону первого – соображал следователь, сейчас ещё не зная, как дела у других сотрудников.

И ведь обследование здесь уже проводились. Уже искали, уже многое было знакомо. Но ничего не нашли. Но из чего ничего, мертвые тела были. Видели собаку, видели преступника, убийцу, мальчика Андрея. Стоп же, стоп, во всем этом немудрено запутаться. Если не знаешь, что искать, с кого конца схватиться. Только нет же, есть этот мужик, есть эта собака. Вот их и нужно уничтожить, вывести из игры. А уже затем всё встанет на свои места. Всё вполне может быть окажется не таким сложным. Ведь сколько раз так бывало.

Прошло каких-то пять минут, как появились сотрудники во главе с Иваном Анатольевичем, чуть после и группа Кречетова. Круг замкнулся.

– Никого не удалось обнаружить. Полная тишина и спокойствие – произнес Кречетов.

Иван Анатольевич кивнул головой, подтверждая слова Кречетова.

– Не выходит, промашка вышла – неожиданно сказал Олег Андреевич.

Петр Васильевич повернулся к нему.

– Подземные ходы образуют кольцо, единое пространство между четырьмя домами. Четыре дома – четыре тоннеля. Ты двигался навстречу мне с середины дома 38/2. Сергей Павлович с краю 38/3, через весь дом в сторону 38/4. Иван Анатольевич через 38/4 к 38/1, откуда я начал двигаться к тебе. А половина 38/2? – обстоятельно объяснял Олег Андреевич.

– Как же так, как это я – произнес Петр Васильевич, поняв, что меньшая половина 38/2 и подземный ход между 38/2 и 38/3, где и нашли мертвую Нину, остались без всякого внимания – Что же это со мной – продолжил он, ведь действительно не мог понять, как в спешке не учел, забыл, что нужно было двигаться в другую сторону, затем вернуться навстречу Олегу Андреевичу.

– Я сейчас, Василий давай со мной – резко произнес старший следователь и бросился на выход из подвала, чтобы не терять времени, чтобы через дверь оказаться в 38/3, а затем через ход в 38/2, чтобы проверить то, что осталось без внимания.

– Я с вами – проговорил Олег Андреевич, двинувшись следом.

– Оставайтесь здесь, до распоряжения – сказал Кречетов и так же присоединился к своим товарищам.

– Стоп, стоп – тихо, но жестко, прошептал Петр Васильевич, схватив Кречетова за руку.

Они ещё не успели подойти к подземному ходу. Нужен был один поворот вправо, не доходя самую малость до боковой стены дома. И вот там, там отчётливо обозначило себя присутствие человека. Того самого преступника, который двигался к подземному ходу, не было у него никакого другого варианта.

– Видел – отреагировал Кречетов – Теперь не уйдет от нас – добавил он, сжимая в руке пистолет.

– Олег, Василий, осторожно наверх, возьмите еще двоих, и в подвал 38/2 навстречу преступнику, у него сейчас нет другой дороги. Давай, он медленно будет двигаться по лазу, на выходе его встретите, а мы за ним здесь – произнес Петр Васильевич.

– Понял – лаконично ответил Олег Андреевич.

Петр Васильевич и Кречетов двинулись следом за преступником.

– Не торопись, дай ему оказаться в этой норе. Пусть эта мерзость нам хорошую службу сослужит – шептал старший следователь.

Они еле передвигались. Старались делать это совершенно бесшумно. Ещё раз увидели силуэт преступника. Всё было точно, он вот-вот воспользуется подвальной норой.

Дождались. Преступник скрылся под землёй. Причем сделал это ловко и умело, он чувствовал себя здесь превосходно, как рыба в воде.

– Ещё чуточку – шептал Петр Васильевич, сейчас всё остальное в голове отключилось, сейчас был только этот мужик, которому уже не уйти.

– Если он слышал нас – очень тихо прошептал Сергей Павлович.

– Неважно, для него уже неважно – ответил Петр Васильевич.

– Давай потихоньку – сказал Кречетов.

Сдвинулись с места, – и за спиной раздалось ужасающее рычание. Случилось то, чего явно не ожидали, а ведь должны были это учитывать. Можно ли было назвать наступившее состояние ступором, – это можно, но и в тоже время нельзя, потому что это было не так, это было значительно сильнее. Всё похолодело внутри. Чудовище, собака Баскервилей, находилась за спиной, судя по звуку на очень близком расстоянии.

Петр Васильевич схватил Кречетова за руку и сильно дёрнул на себя, повалил того в сторону, вместе они оказались у стены, развернувшись. Собака была огромной. Она была даже больше того, что имело место до этого. В это нельзя было поверить. Но было, и только не хватало фосфором нарисованного черепа на её голове.

Раздался оглушающий выстрел, но уже в какой раз, совершенно необъяснимо пуля прошла мимо. Собака бросилась на них. Обоих сбила с ног. Петр Васильевич оказался лицом вверх, а Сергей Павлович лицом вниз, он прямо сейчас пытался перевернуться, чтобы всё же произвести тот необходимый выстрел.

А монстр смотрел на следователя. Его пасть находилась прямо пред лицом. Оставалось совсем чуть-чуть и… Но что-то произошло. Собака подняла голову, посмотрела влево и оставила людей, не тронула их. Петр Васильевич приподнялся, он увидел мальчика Андрея, который находился спиной к милиционерам, который двигался в сторону выхода.

– Остановись! – крикнул он, сейчас испытывая что-то сходное с самой настоящей истерикой, он совсем ничего не понимал, и не всплывали в его голове воспоминания о том, что было с ним самим совсем недавно, какой-то календарный день назад, может что и меньше этого, чудовищное напряжение страстей отключило возможность анализа и сопоставления.

– Остановись, ты слышишь! – ещё громче закричал Петр Васильевич.

Но мальчик не реагировал, он исчез из обозрения.

– Стой же – на этот раз это произнес Сергей Павлович, он пытался одернуть друга, который двинулся следом за Андреем, ведь помимо ужасной собаки и странного пацана есть ещё преступник, которого нужно задержать в ближайшие минуты.

Петр Васильевич обернулся. Он сейчас и сам выглядел не от мира сего.

– Оставь его пока что. Нам нужен другой из этой жуткой компании.

– Где собака?

– Не знаю, попробуй поймай эту тварь здесь – со злобой в голосе проговорил Сергей Павлович.

– Вместе в подземный ход – сказал старший следователь.

Через пять минут они оказались с другой стороны. Их там ждали, точнее, ждали не их, а предполагаемого убийцу. Но появились свои, Петр Васильевич и Сергей Павлович Кречетов.

– Не понял? А где этот? – произнес Сергей Павлович, обратившись к Олегу Андреевичу.

– Никто не появлялся, вот только вы – ответил тот.

– Ничего не пойму, как никто не появлялся – явно не соображая что к чему, проговорил Кречетов.

– И не нужно особо ничего понимать. Теперь мы знаем, что сторонний ход находится между домами 38/3 и 38/2. Остаётся его всего лишь найти. Думаю, что и собачка уже успела им воспользоваться.

– Собака, это-то как – отреагировал Кречетов.

– Следом за нами, ей там удобно, вот какая занимательная история у нас выходит – спокойно резюмировал старший следователь по особо важным делам.