Текст книги "Миллстоун и старые загадки новых территорий (СИ)"

Автор книги: Анатолий Заклинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

САМ СЕБЕ ДЕТЕКТИВ

Недобрым взглядом Миллстоуна наградили не только Мич и его жена, но и некоторые из наёмников, находившихся около тела. Бородач, конечно же, уже успел всех оповестить, что между Джоном и убитым сегодня произошёл конфликт, и самые недалёкие уже приписали убийство Миллстоуну.

Дуглас, один из немногих действовавших здраво, попытался не подпускать никого к телу, чтобы всё осталось в первоначальном виде. Это удалось ему лишь частично, и к тому моменту, как подоспел Миллстоун, уже нельзя было сказать, какие следы принадлежали убийце, а какие были натоптаны поверх.

Труп лежал в канаве за обваленным бараком. Судя по всему, кто-то очень хорошо ударил его ножом под рёбра и сбросил вниз. Миллстоуну оставалось лишь предполагать это, потому что и наверху, и в самой канаве уже было множество следов.

Вторым нормальным человеком был караванщик Уилфред. Он просто молча стоял и курил, глядя на молодого человека, распластавшегося в пыли. Он не спешил подходить, ему было это не интересно, что в целом устраивало Джона.

– Зачем ты это сделал? – спросила Миллстоуна Лиза.

– А зачем вы это сделали? – переспросил он, холодно посмотрев на неё.

Она как будто лишилась дара речи, и застыла с выражением возмущения на лице.

– Вы меня за руку не поймали, – спокойно разъяснил Миллстоун, – так чего же роль судьи на себя примеряете? Я вас тоже не видел в момент убийства. И муж ваш отсутствовал у костра вместе с убитым.

Миллстоуну было приятно слышать, как стоящий рядом Уилфред усмехается.

– Дикие земли учат держать ухо в остро, женщина, – сухо сказал он.

– Ты бы придержал язык, – сказал Мич.

– А то что? – он выставил вперёд одну руку и опустил на неё дробовик, который держал во второй, – если бы мне были страшны такие, как ты, я бы сам уже давно так лежал. Эй, ребята, – он окликнул своих наёмников, – вылезайте оттуда. Тоже мне сыскари. Позовите кто-нибудь федералов.

Джон смотрел на бородача и увидел, как веки того дёрнулись, когда он увидел вдали солдат, которые и без зова пришли посмотреть, в чём там дело. В Миллстоуне мгновенно проснулся детектив. Он уже всё понял и всё знал. Нужно было лишь верно раскинуть карты, а то, не ровен час, ему и самому придётся объясняться. Конечно, стоит вернуться в Роквиль, это не составит труда, но он хотел разобраться здесь и сейчас.

Долговязый молодой парень в чине лейтенанта, пытавшийся состроить бывалый вид, спустился в канаву и, присев над телом, осмотрел рану и поднял голову вверх. Очень вовремя подоспела Дайана.

– Мы можем оказать вам содействие, – сказала она, – мой начальник охраны во всём сам разберётся.

– Так это он и убил, – сказал кто-то из толпы.

– Пока это не доказано, – спокойно бросил Миллстоун.

Лейтенант поднялся из канавы и встал перед всеми.

– Полиция всё равно не прибудет раньше, чем утром, к тому моменту я найду того, кто это сделал, – сказал Джон.

– Вы работали в полиции?

– В прошлой жизни.

– Это точно не вы сами?

– Мы разберёмся, а вы, пожалуйста, проследите, чтобы никто не покинул этот лагерь по дороге. Других путей отсюда нет, по крайней мере, до утра.

– Я могу за него поручиться, – Дайана улыбнулась настолько обаятельно, насколько только могла, – вам, господин лейтенант, не нужны лишние проблемы, нам тоже. Мы сами всё решим, тем более, что тень падает и на меня.

– Ладно, – немного поколебавшись, сказал он, – но только никому не уходить до утра и до появления полиции.

– Мы остаёмся, – спокойно сказал Джон.

Он оглядел остальных присутствующих, как будто желая запомнить их лица на случай, если ему придётся объявлять кого-то в розыск.

– Вот она, федеральная армия, – забурчал бородач, – учти, что я слежу за тобой в оба.

– Ты всерьёз думаешь, что это он? – поморщившись, спросила Дайана.

– Больше некому.

– Действительно, – устало зевнув, Миллстоун полез за сигаретами и закурил, – это аргумент. Дуглас, ты и Диана идите и осмотрите машину убитого. Никого к ней не подпускать. Даже нашего местного судью, а я скоро буду.

– Хорошо, – подтвердил Дуглас.

Не выпуская сигареты изо рта, Миллстоун спустился в канаву и осмотрел тело. Рана была под правыми рёбрами. Конечно, по сравнению с работой республиканских специалистов удар был нанесён не очень умело, но убийца компенсировал нехватку навыка и недостаточную остроту ножа физической силой. Всю женскую половину находившихся здесь, можно было смело отметать. Впрочем, это было не так важно для Миллстоуна.

– Может, чем-то помочь? – спросил Уилфред сверху.

– Я не откажусь, – сказал он, – если ваши люди не будут корчить из себя судей.

– Я за ними прослежу.

– Тогда я попросил бы осмотреть здесь всё и поискать нож. Вряд ли он здесь, если убийца не совсем дурак, конечно, но попытаться стоит.

– Хорошо. Хайми, Молнелл, вы слышали.

Закутав руку в рукав, Миллстоун осторожно расстегнул молнию комбинезона на трупе и поднял футболку, чтобы рассмотреть рану поближе. В целом, ничего нового он не увидел. Затоптав окурок в песке, он вылез наверх. Шейла смотрела на него с небольшим испугом и вопросом. Он подмигнул ей, желая успокоить.

– Джон, – позвала подошедшая Диана, – багажник вскрыт, и там кто-то полазил.

– Уже интересно.

Миллстоун подмечал, что бородач следует за ним, хоть и старается держаться в стороне. Уже за один такой нездоровый интерес его можно было бы с пристрастием допросить, но это дело полиции, которая прибудет сюда завтра.

– Может, унести тело? – спросил Уилфред.

– Не нужно, – сказал Джон, – полиция захочет посмотреть сама.

– Как скажешь.

Роб, как оказалось, перегнал свою машину, и теперь она стояла на отшибе в самом краю стоянки. Сложно было сказать, почему он это сделал, но так он помог злоумышленнику. Впрочем, убийца, будучи близок к нему, сам мог как-то этому поспособствовать.

– Что пропало, сказать сложно, да?

– Похоже, что всё, – сказал Дуглас.

– Вопрос в том, чем это «всё» являлось, – сказал Джон, светя фонариком внутрь багажника.

Изнутри очень заметно пахло бензином, что в принципе, не казалось такой уж странностью. Поверх каких-то старых инструментов, естественно, никому не нужных, лежала тряпка, в которую, судя по всему, и было завёрнуто нечто, что представляло ценность. Миллстоун ощупал ткань и нашёл слегка мокрое место. Он поднёс пальцы к носу и потёр их друг о друга, чтобы лучше послушать запах.

– Что это? – спросила Шейла.

– Бензин, – сказал Джон, – потом потёр пальцы друг о друга быстрее и понюхал их еще раз, – не совсем обычный бензин.

Он поднял фонарик на крышку багажника. В области замка она была сильно деформирована. Поддалась не сразу, и здесь опять наружу выходила физическая сила злоумышленника.

– Можно было бы спросить, не слышал ли кто громкого звука, но боюсь, что это бесполезно. Тут поблизости и есть, что наш судья да его подружка. Боюсь, что даже наша милая хозяйка их не образумит.

Говоря это, Миллстоун осмотрел землю около машины, и вскоре присвистнул.

– Похоже, мы слишком рано решили, что местом убийства была канава.

– Думаешь, прямо здесь? – спросила Шейла.

– Ну, образцов крови ждать долго, но вряд ли это совпадение. Для полиции то ещё дельце, – сказал он, – но нам придётся разобраться до неё.

– Что делаем? – спросил Дуглас.

– Думаем. Думаем.

Миллстоун снова закурил и взвесил в голове все факты. Картина налицо, но как вывести преступника на чистую воду? Его размышления прервал голос Дайаны.

– Хватит! – сказала она кому-то, Джон даже знал, кому.

– Ладно, идёмте, – сказал он.

Как Миллстоун и ожидал, Бородач пытался подействовать на хозяйку каравана. Про себя Джон думал только, как не дать лишнюю волю эмоциям, потому что сегодня они один раз уже стали причиной небольших неприятностей, и как бы они не стали таковыми во второй раз.

– Он мне как младший брат, – говорил Мич негромко, но Джон его слышал, – я не могу оставить это просто так.

– И не надо, если вы спросите меня, – Миллстоун вышел под свет фонаря, – раз вы заинтересованы, то дождётесь утра, а полиция всё рассудит.

Лиза смотрела на него с негодованием, а сам бородач с оттенком ненависти. Про себя Джон подумал, что он был бы не против, если бы его тело тоже легло в канаву, рядом с механиком.

– И да, леди, не надо смотреть на меня такими холодными глазами. Моё косвенное алиби состоит в том, что у меня никогда не было при себе ножа. Только игрушка для повседневных нужд. Но с ней даже трасологическая экспертиза не понадобится. Это подтвердит любой, кто хоть немного разбирается. Да и даже если поворачивать разговор круто, то я-то готов представить свой нож на экспертизу. А все остальные, кто здесь присутствует?

– Ты всё предусмотрел, – сказала Лиза.

– Ну, разумеется, – с удовлетворением улыбнулся Миллстоун. Уже в который раз в подобной ситуации побеждал тот, кому удавалось вызвать у оппонента как можно более бурные эмоции.

– Ты уже знаешь, кто это? – строго спросила Дайана.

– Да. Вопрос лишь в том, сочтёт ли мои доводы вескими господин судья.

– Валяй, – холодно сказал Мич.

Что значит быть судьёй, он представлял плохо, раз вообще не возразил. Джон бы на его месте не вёл себя так, но он, к счастью, был по другую сторону баррикад.

– Итак, опустим моё алиби. И косвенное, и прямое, – он взглянул на Шейлу, – представим, что я из полиции, и я прибыл утром. Я нахожу труп с раной, вскрытую машину и следы крови около неё. Я знаю, что убитый был хорошим механиком, даже пытался изготавливать оружие. По меркам этих территорий – умения более чем нужные. Он ехал в Айден, и явно не просто посмотреть на памятник на центральной площади. Возможно, он хотел приобрести что-то из технических устройств, а может быть, даже продать. Из вещей при нём одна машина. В салоне искать не обязательно. Да и легко рассудить, что он не планировал останавливаться, поэтому груз особенно не прятал. Он был в багажнике. Вы, конечно же, знали, что там лежит, в отличие от мистера Уилфреда и прочих здешних постояльцев. Включая, кстати, и меня тоже.

Джон заметил, что старый караванщик тоже стоит в стороне и слушает, дымя толстой сигарой.

– Но машину могли вскрыть и просто так, чисто на удачу, так что, допустим, факт знания ничего не значит. Убивать его не хотели, это уж точно. Его пришлось убить, потому что он застукал грабителя с поличным. А там уж действовать пришлось быстро. Один тычок и всё. Гораздо сложнее было отволочь труп в канаву. Кстати, стоит поискать следы. Утром укажем на это полиции.

Джон сделал небольшую паузу, выбросил окурок и достал новую сигарету.

– Отдельно можно сказать о багажнике. Я, например, не ношу с собой инструмент наподобие того, каким он был вскрыт, да и если уж говорить обо мне – ну, убил я паренька, но до багажника мне дела не было. Так что первично то, что он вёз.

Миллстоун увидел первые сомнения в глазах Лизы. Видимо, она была в курсе интереса Мича к некоему устройству, и сейчас начинала подозревать.

– Ну и, я заметил, что кобура у вас висит слева, да и всё остальное вы делаете в основном левой рукой. А по ране можно сказать – и для этого тоже не надо быть экспертом – что убийца левша.

Он сохранял спокойствие, но за него показателем была его жена. Её сомнения уже перешли определённый порог, но всё ещё не стали сильнее её верности ему.

– Ты мог специально так его пырнуть, – сказал Мич.

– Ну, разумеется, – улыбнулся Джон, – и в случае заранее спланированного убийства это действительно, скорее всего, так бы и было, вот только я уже упоминал, что он был убит спонтанно. Внезапно. Расчёт был на другое, но всё пошло не так.

– Всё равно не убедил.

– Я знаю. Чтобы всё было точно, а не останавливалось на всего лишь каком-то взаимном недоверии, нам тут нужны эксперты. Они снимут отпечатки, посмотрят следы и всё остальное. Но, к счастью, так уж вышло, что один из экспертов здесь, с нами. Учитывая ситуацию, он сможет всё прояснить более чётко. Везунчик!

Джон громко позвал своего четвероногого напарника и вскоре тот явился, всё такой же радостный жизни и виляюший хвостом.

– Идёмте. Прошу никого не исчезать.

Он подвёл овчарку к багажнику и дал понюхать тряпку, в которой лежал ценный груз.

– Я заметил очень специфический и яркий запах. Будь у нас человек, обладающих хорошим обонянием, даже он бы справился с этим, не говоря уже о том, что это может сделать собака. Ищи!

Джон отдал команду так, чтобы никто не заподозрил, будто Везунчик реагирует не на интонации, как обычная собака, а понимает смысл. Тот быстро устремился за барак. Таким путём по предположению Миллстоуна и двигался убийца, стремившийся выбросить тело в канаву. Конечно, он не мог вернуться к машине второй раз, поэтому ему пришлось брать всё сразу.

– Со стороны злоумышленника разумно было бы подбросить груз кому-то другому, но он не собирался это делать, когда у него была возможность, а потом, когда он уже мог понять, что убийство не будет просто так спущено на тормозах, такой возможности у него не было.

Путь до заветного груза был неблизким. Сначала пришлось идти почти до канавы, а потом возвращаться. Миллстоун нервничал. Про подбрасывание он сказал слишком смело. Убийца мог бросить где-то эту вещь, и если они просто найдут её валяющейся в песке, он вряд ли сможет что-то решить сейчас. Но внутренний голос подсказывал ему, что такое устройство нужно хранить бережно, и нельзя бросать, тем более в пыль, да и тогда убийца был уверен, что ему удастся повернуть дело в удобное для него русло. И Джон кожей чувствовал, что тут свою роль сыграла и жадность. Даже имея возможность, он не стал бы перепрятывать оружие. Как виделось Джону, огнемёт, достаточно неплохой, но конструкция не очень выверена, раз из него подтекает топливо. К счастью, на этот раз поломка только на пользу.

Везунчик специально шёл очень медленно. Будто понимал происходящее и нарочно хотел испытать терпение бородача. Джону тоже было интересно, как тот себя поведёт. Он был зажат со всех сторон. Наверное, ему удалось бы сбежать, когда они ещё были около тела, и то вряд ли, а сейчас это тем более было невозможно. Интересно, на что он рассчитывал?

Ждать действий с его стороны пришлось недолго. Когда Везунчик направился к машине Мича и Лизы, стоявшей в темноте, Миллстоун ощутил, что бородач попытается убежать прямо сейчас. Он очень напрягся и дёрнулся в сторону. К счастью, там оказался Дуглас, но Миллстоун успел выхватить пистолет и наставить его на Мича.

– Без глупостей! – сказал он, – тебя уже точно никто не отпустит. Открывай.

Он нехотя достал ключ и вставил в замок багажника. Миллстоун отстранил его и сам заглянул внутрь. Огнемёт был очень сложным. Навскидку было трудно определить, насколько все эти трубочки и непонятные вентили делают его эффективным, но изобретатель своей смертью подтвердил его ценность.

– Все ведь видели, что он лежит здесь? – спросил Джон и оглянулся, глядя на осторожные кивки, – отлично. Объясните это, мистер?

– Это ты мне подкинул, сучья тварь! – он брызгал слюной и держал руку рядом с кобурой, но выхватывать оружие боялся, думал, что в него выстрелят.

– И точно никто не оправдает. Если я такой плохой, то что ты так занервничал а? – Миллстоун повёл головой.

– Потому что ты так всё подстроил.

– Ну, против меня тоже всё подстроили и что? – Джон сохранял спокойствие.

– Мич, – Лиза начала плакать, – зачем?

– Деньги и влияние, – усмехнулся Миллстоун, – я даже могу угадать. Парнишка не только как брат, но и подмастерье. Талантливый подмастерье, который захотел самостоятельности, верно оценив свои возможности. Не могу сказать, где и когда он должен был сгинуть по генеральному плану, но рискну предположить, что где-то поближе к Айдену. Так, чтобы без шума и пыли.

– Да пошёл ты, федеральская проститутка.

– Я думаю, никто здесь не будет против, если мы разоружим этого господина, наденем на него наручники и попросим кого-нибудь приглядеть.

– Так и сделаем.

Дайана мгновенно изменила своё отношение к этому человеку. Она и сама была достаточно умна, чтобы сделать такие же выводы, что и Миллстоун. Сейчас её тонкие губы сжались ещё сильнее, а рука лежала на ручке пистолета.

– Я думал, ты поверишь мне, – сказал Мич.

– Без обид, но ты выбрал не тот бизнес, – сказала она, всё так же холодно, – Дредж, займись им, будь добр.

– Но так нельзя, – взмолилась Лиза.

– Дождитесь утра и полиции, если это вас так успокоит, – скупо сказал Джон, опуская пистолет только после того, как здоровяк Дредж заломил руки Мича за спиной, – все дадут показания, и мы посмотрим, кто прав. Я лично сбегать не собирался, так что меня можно не заковывать. Я пойду к костру и с разрешения своей хозяйки немного пригублю.

План, описанный Миллстоуном, был им выполнен. Разве что, он забыл упомянуть сигареты.

– Ты полицейский? – с недоверием спросил его Уилфред, сидевший в нескольких шагах.

– Был когда-то, очень давно, – сказал Джон, – представляю, как система работает. А этот, с позволения сказать, гражданин, не очень.

– Ловко. Кстати, Ди, – он повернулся к Дайане, – один из моих парней может сменить твоего ближе к утру.

– Спасибо. Посмотрим, – сказала она.

– А ведь я бы и правда на него не подумал, если бы не он сам, – сказал Уилфред, затягиваясь сигарой, – вроде, кажется, знаешь человека, а он всё равно выкидывает что-нибудь этакое.

Что действительно удивило Джона, так это Лиза, явившаяся к костру. Она всплакивала и сжалась как будто от холода, но села к огню. Воцарилось молчание.

– А что теперь с ним будет? – она подняла на Джона заплаканные, полные безысходности глаза.

– Если не будет дальше упираться, а даст признание, дадут на пару лет меньше. Если будет хорошо себя вести и трудиться на благо страны, то тем более выпустят раньше.

– Но сколько? – спросила она.

– Десятка тебя устроит? – спросил Джон скупо, – это если признание, раскаяние и полное желание сотрудничать.

– Десять лет?

– Представь, какое дело можно построить, да? Никакие сиюминутные выгоды рядом не стояли.

– А сколько вообще могут? – спросил Уилфред, – за одного.

– Я не судья. Всё зависит от обстоятельств.

– А самое большое?

– Повесят. Хотя, повесить могут и за плохое поведение в тюрьме.

– Федерация, – усмехнулся он.

– Это вы можете постоять за себя, – спокойно сказал Джон, – а вон тот гражданин в канаве не смог. На что рассчитывать тем, кто не способен сам себя защитить? А их родным? Представьте, что он ваш сын и скажите мне, десять лет работы на рудниках это много или нет? Все смелые резать да грабить, а как только появляется сила, против которой они ничего не могут, думаете, многие сохраняют лицо?

– Видели мы таких, – сказал он, немного сощурив глаза, отчего морщинки по краям стали острее.

– Тогда вы знаете, как они плачут, скулят что псы, умоляют, как будто не понимали, на что идут.

Он отхлебнул виски и снова закурил. Висела тишина. И тут Миллстоун, легко гладивший Везунчика по голове, вдруг осознал нечто важное. В его мыслях запульсировала фраза Роба о том, что собака странно на него посмотрела, а потом сам Джон видел такой же странный взгляд, когда они стояли около канавы. Он остановил руку, медленно проводя пальцами по короткой шерсти между ушей. Овчарка обернулась и посмотрела ему в глаза. Он чуть было в голос не спросил «КАК?», но опомнился.

– И пустынников тоже будут судить? – спросил один из наёмников.

– Будут. Обряды не запрещены, если не приносятся человеческие жертвы и если проводятся строго в рамках сообщества.

– Это как?

– Ну, если они любят резать свиней и окроплять их кровью священные деревья, то у себя в селе – сколько угодно. А если кто то же сотворит такое в районе Роквиля, то будут проблемы.

– Пустынники не дадутся, – скупо сказал Уилфред, – кровь у них не свиная.

– Не первые будут, – всё также холодно сказал Джон.

– И где ты такого начальника себе отхватила, – сказал старик Дайане.

– Места надо знать.

– Это он вычислил твоего дядюшку?

– Да.

– Ещё один, на кого не подумали бы, потому что слишком долго знали этого человека.

Постепенно все отходили от произошедшего и понемногу расходились спать. Глаза Джона не хотели смыкаться. Он даже где-то в глубине души жалел, что всё обошлось настолько легко. Хотя, наверное, если бы бородач остался бы без присмотра хотя бы лишний час, ему удалось бы получше замести следы. Для Джона это ничего бы не изменило, но окончательное решение ведь за местной полицией. Хотелось надеяться, что с ними не возникнет проблем.

– Пойдём спать, – тихо попросила Шейла, уже дремавшая на его плече.

Миллстоун огляделся и понял, что они остались вдвоём у едва светившихся пламенем головешек. Джон погрузился в свои мысли относительно более крупного дела, возможно, произошедшего где-то поблизости. Завтра, если удастся, он приблизится к нему. Он надеялся, что это будет что-то нечто более интересное, чем убийство одним торговцем другого из-за жажды наживы.

Утро началось с полиции. Детектив Филлз произвёл на Джона хорошее впечатление. Это был невысокий мужчина лет тридцати. Худой, русоволосый, голубоглазый, только немного нервный, но причины этого Джон узнал только после того, как изложил все свои доводы.

– Вы не думали вернуться в полицию? – он с надеждой посмотрел на Миллстоуна, как будто мечтал заполучить его к себе в напарники.

– Может быть, когда здесь появится централизованная служба, я подумаю над этим.

– А пока, Джон, – он нервно почесал нос, – могу я вас попросить кое о чём?

– Разумеется, – с улыбкой заключил Миллстоун, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще от предвкушения.

– Вообще, я бы с радостью сбросил это дело на бюро технологий, но мне сначала нужны доказательства, и я не уверен, смогу ли их раздобыть. Пока нет железа, нет бюро. Они обещали мне эксперта, но сами понимаете, он не торопится.

– Так в чём дело?

– Ну, – неуверенно сказал он и оглядел стоявших рядом Дугласа и Шейлу.

– Это мои помощники. Им вы можете доверять так же, как и мне.

– Но всё строго между нами.

– Разумеется.

– В общем, пустынники дальше по дороге действуют достаточно смело. Мы не можем найти их днём, а ночью они регулярно обстреливают наши патрули. Убитых пока нет, но военные не могут ничего найти и тревожатся. У них есть только следы и шум.

– Вот с этого момента поподробнее, только, – Миллстоун посмотрел назад, на Дайану, – с вас тоже услуга.

– Слушаю.

– Раз уж мы верим друг другу, то вы пропустите мою хозяйку в Айден? Мы простаиваем, и она уже начинает нервничать. А когда она нервничает, то и у всех остальных нервы под угрозой.

– Ладно, – немного подумав, согласился детектив.

– Спасибо.

– Так вы посмотрите?

– Да. Поезжайте вперёд и ждите меня в том месте, где находятся следы. Я вас догоню, только договорюсь с коллегами.

– Хорошо.

Без лишних слов детектив удалился к своей машине – светло-зелёному внедорожнику с высокой посадкой, а Миллстоун принялся раздавать указания.

– Дуглас – ты поедешь до Айдена. С тобой едет Диана. Она остаётся там. Ты завершаешь дела и возвращаешься. Мы начинаем здесь.

– А что мне делать в Айдене? – спросила Диана.

– Ты осматриваешься. Город знаешь, погляди, что там к чему теперь. Кого видно, кого не видно. Особенно меня интересуют старики и хепперы. Узнай, если сможешь, как они там между собой пересеклись и вообще, чем теперь живут.

– Хорошо.

– Вроде всё. Дайана, ты ведь там разберёшься со всем остальным?

– Конечно, – кивнула хозяйка.

– Тогда едем.

Миллстоун сел в свой пикап и поехал вперёд. Дорога за заграждением, оставленным федерацией, ничем не отличалась от других таких же, простиравшихся на этих территориях и на других тоже. В пустыне дул ветер, поднимавший вверх облака песка и пыли, гонявший большие шары перекати-поле и мусора, откуда-то здесь взявшегося. Тем не менее, через пару километров Миллстоун увидел на обочине внедорожник Филлза.

Сам детектив стоял и курил, опершись на пассажирскую дверь. Он смотрел вперёд, как будто ждал, что эти дали сами раскроют ему свои секреты, не требуя от него каких-либо действий вообще. Однако дали оставались беспристрастными и сухими, хорошо ещё, хоть не холодными.

Миллстоун махнул на прощание Дугласу и, подойдя к Филлзу, закурил.

– Там, где песок рыхлый и глубокий, это выглядит как две борозды, между которыми где-то два метра. А где твёрже, там видны рубцы. Их-то никто и не может объяснить.

– Рубцы? Что за рубцы?

– Пойдёмте. Хоть я и не уверен, что мы их найдём. Вчера ночью было тихо, а ветер тут за пару часов всё заметает. В Андерсоне у меня был фотограф, но здесь я работаю один, так что снимок хоть и хотел бы вам показать, но не могу.

– Борозды в этом плане надёжнее, – усмехнулся Джон.

– Да.

Они спустились с насыпи и двинулись вперёд. Здесь был тот самый твёрдый грунт, на котором остаются лишь рубцы, которые потом заметает ветер. Так что Джон, внимательно смотревший себе под ноги, ничего не видел.

– Вы говорили о шуме, – напомнил Джон о втором признаке.

– Ах, да, – опомнился Филлз, уже задумавшийся над чем-то, – шум. Бойцы говорили, что слышали странный гул вдалеке. Они пытались просветить фонариком темноту, но ничего не увидели.

– Так, стоп, – сказал Джон, – шум и обстрел были не одновременно?

– Нет. Всегда сначала шум, а потом, в тот же вечер кого-нибудь обстреливали.

– Где именно? Прямо на этой дороге?

– И на ней тоже, – сказал Филлз, – недавно тут шёл конвой. Они не успевали пройти до ночи, и им пришлось двигаться по темноте. Они были на броневиках, и поэтому никто не пострадал, они даже ввязались в погоню, но никого, как вы понимаете, не догнали. Вот, хорошо видно.

– О, – поднял брови Джон, – про то, что не догнали, могли бы не говорить.

Он закурил ещё одну сигарету и присел на корточки над одним из рубцов. Его спасло то, что рядом лежал большой камень, который не допускал к нему ветер. Джон занёс над отметиной ладонь, как будто слушая рассказ земли о том, что так её рассекло. След действительно выглядел как рана. Примерно в полуметре был ещё один такой же, а дальше ветер успел всё загладить.

– Вы знаете, что могло его оставить?

– О, – протянул Джон, вставая и отряхивая ладони, – я очень хотел бы, чтобы это была случайность. И я был бы рад, если бы у нас оставался только шум. Его можно приписать чему угодно, но это.

– Так что это? – с нетерпением спросил Филлз.

– Боюсь, одна из древних машин, – уклонился Миллстоун, – что за поселение там, впереди?

– Серт. Слышал, его планируют назвать Сертенсон, но ещё не начали оформляться.

– Там не было нападений?

– Нет.

– И на местных и на патрули?

– Нет, всё тихо.

– Странно, да? Здесь непостоянное движение, по ночам вообще тихо, но тут федералов кто-то поджидает. А там – пожалуйста, грабь, вот тебе нажива и всё с ней, а нет – тишина гробовая.

– Местные же жили как-то при пустынниках.

– Вот это я бы с радостью прояснил. А кстати, почему вы считаете, что эти странные нападения – дело рук пустынников?

– Ну, в этих краях только они настроены настолько враждебно.

– Но они, если я правильно понимаю, стопроцентные дикари, и вообще не используют никакой транспорт. Даром, что вооружены.

– Ну, – протянул Филлз, – этого я вам не скажу. Я, признаться, их никогда не видел по-настоящему. Знаю о них только со слов других.

– Ясно. С этим разберёмся. У вас есть знакомые в этом Серте?

– Если нужно, я могу познакомиться.

Он похлопал себя по правой части пиджака, показывая, что имеет в виду удостоверение детектива.

– Ну, что же, – сказал Джон, на секунду обернувшись на Шейлу, – тогда нужно выдвинуться туда.

– Не подумайте только, что я сомневаюсь в ваших методах, – сказал он с сомнением, – но почему вы считаете, что искать нужно именно там?

– Пока я лишь могу сказать вам, что этот зверь очень крупный, и мест, где его можно укрыть без лишних трудностей, не так уж много. В идеале это, конечно же, поселение.

– Там точно нет ничего такого.

– В самом деле? – поднял брови Миллстоун, – но начнём мы всё равно оттуда, если, как вы говорите, у вас даже нет ни малейшего понятия о том, откуда берётся эта странная штука, которая наводит ужас на здешнюю округу.

К Серту вела хорошая накатанная грунтовка, но в одном месте, находившемся на особенно открытой части, ветер, властвовавший здесь безраздельно, указал её настоящее лицо. Это было всё такое же крупное шоссе, как то, что шло на Айден. Косвенно это означало, что там дальше могли быть крупные объекты, в том числе и производственного назначения, а там где такие объекты, всегда можно найти интересный трофей, особенно, если он долго был скрыт от людей уже нынешней эпохи. Если в этих краях всегда было неспокойно, то дела с большой вероятностью обстояли именно так.

– Ты уже знаешь, о чём речь? – спросила Шейла.

– Представляю, – ответил Джон, – и если я представляю верно, то спрятать это очень сложно. Вопрос только в том, зачем обладатель занимается таким неблагодарным делом, как нападения на федералов. Понятно же, что это приведёт только к тому, что у него отнимут его любимую штучку.

– Но зачем она ему, если будет просто стоять?

– Ну, как же, – усмехнулся Джон, – такая собственность.

– Шило в мешке не утаишь, – сказала Шейла.

– Уже не утаил. Считай, что если бы мы могли сейчас сделать запрос в Флаенгтон и рассказать паре доверенных граждан из бюро о своей находке, то можно было бы уже заканчивать. Но мы-то с тобой хотим сами всё найти, а заодно осмотреться в округе.

А посмотреть здесь, как раз, было на что. Серт был одним из тех поселений, что не возникают сами по себе в новых местах. Его образование произошло по классической схеме – на руинах какого-то древнего поселения, которое, по меркам того, что Джону доводилось видеть раньше, отлично сохранилось.

Начиналось оно с нескольких одноэтажных бетонных зданий. Их происхождение местные жители как будто бы хотели скрыть, потому что к коробкам из качественных бетонных блоков были пристроены всяческие навесы, сделанные из хлама. В непонятных на первый взгляд проёмах с окнами Миллстоун не сразу узнал ворота. Когда-то их закрывали створки, но теперь их не было. Для местных это было единственной возможностью сделать так, чтобы у них в жилище было окно. Впрочем, некоторые домики использовались и по историческому, так сказать, назначению. Внутри Джон видел какие-то старые полуразваленные машины, с которыми кто-то ковырялся. Когда-то это, по его мнению, было что-то вроде дорожной станции, на которой путешественник, следующий из одного крупного города в другой, мог остановиться в своём собственном гараже, получить техническую и какую угодно другую помощь, после чего двинуться дальше.

Задумавшись, Джон уже не видел этой разрухи, потёртости временем и старой пылью. Перед ним находилось полноценное поселение. Возможно, то были лишь его домыслы, но ему виделся второй этаж, выполненный менее основательно, и поэтому не доживший до нынешней эпохи. А может быть, его разрушили уже сейчас. Из тех материалов, из которых он состоял, можно было выстроить вполне приличное по местным меркам самостоятельное жилище. Бетонные блоки, скреплённые прочным составом из прошлого, куда сложнее было отделить от общей конструкции и утащить, вот поэтому все они и остались сейчас на месте.