Текст книги "Теория доказывания в уголовном судопроизводстве"

Автор книги: Анатолий Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

в) видимости совершения преступления для сокрытия фактов аморального поведения, беспечности и иных поступков, не имеющих криминального характера;

г) ложного представления об отдельных деталях фактически совершенного преступления или об отдельных элементах его состава: инсценирование совершения преступления иным лицом, в ином месте, в иных целях или по иным мотивам и т.п.

Создание ложной обстановки может дополняться соответствующим поведением и ложными сообщениями как исполнителей инсценировки, так и связанных с ними лиц.

Средствами разоблачения инсценировок служат вещественные доказательства и заключения экспертов о результатах их исследования, в том числе заключения ситуационных экспертиз, детальные показания причастных к инсценировке лиц, а также невольных свидетелей действий исполнителей инсценировки с использованием неизбежных противоречий в показаниях исполнителей инсценировки. Могут быть также использованы результаты личного обыска и освидетельствования виновного, имеющие доказательственное значение и опровергающие те или иные детали инсценированного события.

8.4. Использование доказательств в оперативно-розыскной деятельности органов дознания и сыска

– Но, дорогой мой, как вам удалось так быстро найти документы? Ваше здоровье, господин Пиштора!

– Покорно благодарю, – учтиво отозвался сыщик. – Ах, господи, это же пустяковое дело. Если где очистят кладовку, значит ясно, что надо взяться за Андрлика или Пепика. Но Пепик сейчас отсиживает два месяца. А ежели, скажем, очистят чердак, то это специальность Писецкого, хромого Тендера, Канера, Зимы или Хоуски.

Карел Чапек. Похищенный документ N 139/VII отд. "С"

При рассмотрении этого направления использования доказательств необходимо оговориться, что фактически идет речь не о непосредственном предоставлении органу дознания для использования собранных по делу доказательств, а о передаче ему информации о доказательствах. В этой информации содержится указание на источник доказательства и содержание доказательства, т.е. что именно им доказывается. Цель передачи подобной информации заключается в информационном обеспечении оперативно-розыскных мер, проводимых органом дознания для выполнения поручений следователя, а иногда и суда. Информация может передаваться в вербальной форме (описания, изложение фрагментов показаний и т.п.) либо в наглядно-образной форме (фотоснимки вещественных доказательств, копии видеозаписи хода и обстановки следственных действий, копии слепков и оттисков следов, не являющиеся производными вещественными доказательствами, и др.). Аналогичная информация может при необходимости передаваться и в учетно-регистрационные органы (направляемые в них запросы и требования о проверке по учетам).

В соответствии со ст. 6 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", содержащей перечень ОРМ, информация о доказательствах служит целям обеспечения результативности производства тех из них, с помощью которых можно рассчитывать на получение сведений о новых источниках доказательств, осуществлении розыска известных лиц и предметов, выявлении признаков готовящихся или совершенных преступлений. Применительно к некоторым видам ОРМ это выглядит следующим образом.

Опрос граждан. Передается информация о событии преступления, свидетелями которого они могли стать; о внешности и иных приметах разыскиваемых лиц; характере и особенностях разыскиваемых предметов, транспортных средств, орудий преступления; о признаках подготовки или сокрытия конкретного преступления. Эта информация передается в аспекте поручения органам дознания выявить свидетелей, материальные объекты, признаки преступной деятельности, предметы и других лиц, имеющих отношение к делу.

Полученная следователем при расследовании конкретного преступления доказательственная информация о подготовке, совершении или сокрытии иного преступления передается в орган дознания для проведения таких ОРМ проверочного характера, как:

– проверочная закупка – передается информация о фактах обмана покупателей, реализации недоброкачественных, фальсифицированных продуктов и товаров, занижении декларированных доходов и т.п.;

– предварительное исследование предметов и документов, осуществляемое с целью получения оснований для возбуждения уголовного дела, и связанный с ним сбор образцов для сравнительного исследования – передается аналогичная информация, а в тех случаях, когда объектом исследования служат следы человека, – копии следов – вещественных доказательств, имеющихся в распоряжении следователя;

– наблюдение, отождествление личности – при поручении о розыске конкретных лиц, об установлении связей между проходящими по делу лицами, их действий и поведении и т.п. передается доказательственная информация, относящаяся к характеристике лиц и их идентификационным признакам, и ориентирующая информация, относящаяся к поручению;

– при контроле почтовых и иных сообщений, прослушивании телефонных переговоров, снятии информации с технических каналов связи – передается доказательственная информация о признаках подготовки, совершения или сокрытия иного, нежели расследуемого, преступления, полученная следователем в процессе расследования; та же информация в полном объеме, дополненная и ориентирующей информацией, передается по инициативе следователя или по запросу органа дознания при планировании последним оперативного внедрения, контролируемой поставки и в особенности оперативного эксперимента.

При проверке по оперативно-розыскным и криминалистическим учетам в учетно-регистрационные органы (информационные центры, экспертно-технические подразделения органов внутренних дел) направляются запросы формализованного вида, в которые переносится необходимая порция доказательственной информации с приложением подлежащих проверке материальных копий следов (пальцев рук, фоторазвертки поверхности стреляных пуль и т.п.) или вещественных доказательств в оригинале (фальшивые денежные знаки, поддельные рецепты на наркотические и сильнодействующие вещества, стреляные гильзы и т.п.).

Полученная в результате проверки по учетам потенциально доказательственная информация реализуется приданием ей необходимого процессуального статуса путем приобщения в общем порядке к материалам дела и впоследствии используется наряду с имеющимися доказательствами.

При поручении органу дознания розыска известных следствию объектов следователь, помимо данных, указываемых в формализованных документах для розыска, имеющих доказательственное значение по делу, может предоставить для ознакомления оперативному работнику, которому поручен розыск, необходимые материалы уголовного дела. Если до объявления розыска следователь при консультации с оперативным работником придет к выводу о необходимости получения дополнительных доказательств, он проводит соответствующие следственные действия и затем передает полученную информацию, в том числе доказательственную, оперативному работнику.

При взаимодействии следователя с сыскными и охранными организациями по их просьбе следователь может предоставить им обзорную информацию, основанную на доказательствах по делу и относящуюся к вопросам, по которым они выполняют поручения своих клиентов. Информация должна передаваться в пределах, обеспечивающих следственную тайну. Кроме того, при отборе информации для передачи этим структурам следователь должен внимательно оценить возможности использования ее для противодействия расследованию с тем, чтобы такие возможности были безусловно исключены.

8.5. Презумпции и преюдиции при доказывании

– Иллинойс зеленый, а Индиана розовая. Ну-ка, покажи мне внизу что-нибудь розовое, если можешь. Нет, сэр, тут все зеленое.

– Индиана розовая? Что за чушь!

– Вовсе это не чушь, я сам видел на карте, что она розовая.

Марк Твен. Том Сойер за границей

Презумпция (от лат. praesumptio – предположение) – общее правило, выражающее устойчивые, неоднократно повторяющиеся связи между фактами, явлениями, событиями, свойствами. «Применение презумпций состоит в том, что при наличии (установлении) одного из фактов, связь которых выражена презумпцией, делается вывод о существовании другого факта; последний, таким образом, выводится из презумпции»*(502). Поскольку презумпции имеют статистическую природу, они представляют собой предположения, верные для большинства случаев данного рода, но допускающие и исключения. В общем виде они выражают определенные научные закономерности, при проявлении которых не исключается и случайность, ибо закономерность всегда проявляет себя как тенденция. В логическом аспекте презумпция – это условное или гипотетическое вероятностное суждение типа: «Если есть А, то весьма вероятно, что есть и В».

Применяемые в доказывании презумпции подразделяются на правовые и фактические. Правовые презумпции – это правила либо прямо установленные законом, либо выведенные из него. Фактические презумпции не установлены законом, "они представляют собой обобщения, выведенные из судебной и следственной практики, сформулированные криминалистикой и другими науками, применяющимися при расследовании преступлений. Фактические презумпции позволяют сделать предположительный вывод об искомом факте при наличии определенных признаков (доказательств)"*(503).

Правовая (легальная, законная) презумпция – правило, закрепленное в законе, "согласно которому при доказанности одного факта предполагается доказанность другого либо предполагается наличие или отсутствие фактов до опровержения их в установленном законом порядке"*(504).

В литературе презумпции иногда подразделяются на опровержимые и неопровержимые, причем опровержение презумпции понимается как опровержение ее применимости к данному конкретному случаю. И.Л. Петрухин полагает, что и неопровержимая презумпция в действительности для некоторого количества случаев может быть опровергнута, но закон просто этого не допускает. В подтверждение он ссылается на презумпцию "неразумения" лиц, не достигших возраста уголовной ответственности (хотя при раннем интеллектуальном развитии такие лица никак не являются "не разумеющими")*(505). Правда, по мнению Ю.М. Грошевого, в данном случае это «не презумпция, а правовой запрет – не привлекать их к уголовной ответственности»*(506).

Из числа правовых презумпций для доказывания преимущественное значение имеют некоторые уголовно-правовые презумпции и все уголовно-процессуальные презумпции.

Не требует опровержения уголовно-правовая презумпция знания закона, согласно которой каждый гражданин предполагается знающим закон, если он обнародован в установленном порядке. Другая презумпция предписывает рассматривать правонарушителя как не представляющего общественной опасности в случае, когда со времени совершения преступления истекла установленная законом давность, которая не была прервана. Для процесса доказывания это означает, что достаточно использования лишь доказательства времени совершения преступления данного вида, чтобы исключить необходимость доказывания иных элементов предмета доказывания.

Среди уголовно-процессуальных презумпций наиболее важной в социальном и правовом отношениях является презумпция невиновности.

Долгое время презумпция невиновности в отечественной науке считалась буржуазным правовым принципом, а ее сторонники, среди которых ведущую роль играл М.С. Строгович, исчислялись единицами. Так, С.А. Голунский утверждал, что "всякие презумпции, какие бы они ни были, представляют собой попытку создать абстрактную истину, оторванную от конкретных обстоятельств данного дела"*(507). Некоторые ученые полагали, что презумпциям нет места в уголовном процессе, поскольку все факты уголовного дела должны быть доказаны*(508). Возражая им, М.С. Строгович утверждал, что хотя «отдельной формулировки презумпции невиновности... в действующем уголовно-процессуальном законодательстве нет... все содержание презумпции невиновности выражено в ряде норм уголовно-процессуального законодательства»*(509), и ссылался в доказательство на ст. 7, 14, 36, 43 Основ уголовного судопроизводства, в которых шла речь о том, что субъект признается виновным лишь по приговору суда, что на обвиняемого нельзя возлагать бремя доказывания, что акт предания суду не предрешает вопроса о его виновности, а обвинительный приговор может быть вынесен, если виновность подсудимого доказана.

Все споры о правомерности презумпции невиновности окончательно прекратились с принятием Конституции РФ 1993 г. Статья 49 Конституции гласит:

1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

М.С. Строгович предложил развернутую формулу презумпции невиновности: "Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана с полной несомненностью и достоверностью при помощи собранных по делу доказательств и суд не признает обвиняемого виновным своим приговором"*(510). Выводы обвинительного заключения о виновности субъекта еще не опровергают презумпции невиновности, это лишь выражение убежденности органа предварительного расследования.

Из презумпции невиновности вытекают важные следствия для процесса доказывания:

1) виновность может быть установлена лишь с помощью достаточных доказательств;

2) недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности;

3) бремя доказывания не может быть возложено на обвиняемого;

4) неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. "При этом:

– наличие неустранимого сомнения в факте, обосновывающем обвинение, влечет его исключение из системы доказательств, и тем самым сомнение толкуется в пользу обвиняемого;

– при наличии неустранимого сомнения в факте, опровергающем обвинение и, следовательно, оправдывающем обвиняемого, этот факт остается в системе доказательств, пока не будет полностью опровергнут, и, следовательно, возникшее сомнение тоже толкуется в пользу обвиняемого"*(511);

5) презумпция невиновности применительно к конкретному случаю может быть опровергнута лишь в результате полного, всестороннего и объективного, без всякой предвзятости исследования обстоятельств дела во всей их совокупности только установленными законом средствами и при безусловном соблюдении всех процессуальных гарантий и процедур.

Среди других уголовно-процессуальных презумпций, имеющих прямое отношение к процессу доказывания, укажем на уже упомянутые выше презумпцию недостаточности одного признания обвиняемым своей вины для вынесения обвинительного приговора; презумпцию применения обязательных средств доказывания для установления определенных обстоятельств дела; презумпцию истинности вступившего в законную силу приговора.

Первая из них прямо выражена в ч. 2 ст. 77 УПК: Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств.

Вторая нашла свое отражение в ст. 196 УПК, предписывающей обязательное проведение экспертизы в указанных в законе случаях (для установления причин смерти и характера телесных повреждений и т.п.).

Наконец, третья вытекает из содержания ст. 392 УПК, требующей обязательного исполнения всего, что изложено во вступившем в законную силу приговоре суда. Приговор презюмируется истинным, поскольку считается, что условием его вынесения может быть только установление объективной истины по делу. «Эта презумпция в советском уголовном процессе является опровержимой. Закон устанавливает условия и порядок доказывания ошибочности вступившего в законную силу приговора (иного судебного решения) в исключительных стадиях уголовного процесса – надзорном производстве и при пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам»*(512).

Презумпция истинности приговора служит основанием для преюдиции (от позднелат. praejudicialis – относящийся к предыдущему судебному решению). Преюдициальность означает обязательность для субъектов доказывания принятия без проверки и доказывания фактов, установленных вступившим в законную силу решением или приговором по какому-либо другому делу. Преюдиции имеют существенное значение в гражданском процессе, но реализуются и в уголовном судопроизводстве.

Существенную роль в доказывании играют и фактические презумпции, хотя некоторые авторы отрицают их существование. Фактические презумпции позволяют целеустремленно осуществлять поиск и оценку доказательств, выявлять связи между доказательствами, определять значение обстоятельств как негативных в конкретной ситуации и т.п. Эти презумпции относятся к числу опровержимых, но всегда – применительно к конкретной ситуации расследования. В определенном смысле подобной презумпцией можно считать и криминалистическую характеристику преступления, в которой установлены корреляционные зависимости между ее элементами.

Глава 9. Частные криминалистические теории и доказывание

Частные криминалистические теории, как и вся криминалистическая наука в целом, своими положениями призваны способствовать процессу установления истины по уголовным делам. Ранее мы вскользь касались использования в доказывании некоторых положений теорий криминалистической идентификации и криминалистической диагностики. Представляется, что уместно остановиться несколько подробнее на таких частных криминалистических теориях, как криминалистическая теория причинности, криминалистическая теория временных отношений и теория криминалистического прогнозирования в их приложении к практике доказывания.

9.1. Реализация в доказывании положений криминалистической теории причинности

Все в природе является причиной, вызывающей какое-либо следствие

Барух Спиноза

Вопрос о формировании криминалистической теории причинности был впервые поставлен Р.С. Белкиным в 1978 г.*(513)  При этом была сделана существенная оговорка: в философском аспекте криминалистическая теория причинности не есть нечто отличное от общефилософской материалистической теории причинности, но представляет собой реализацию последней в частной предметной области. Специфика криминалистической теории причинности, позволяющая усматривать ее отличие от концепций причинности в уголовном праве, криминологии и других науках, при единстве философской базы, т.е. при едином понимании принципа причинности, – в специфике ее объекта.

В уголовно-правовой науке основной упор в исследовании проблемы причинности делается преимущественно на аспекте решения вопроса о связи между общественно опасным деянием и наступлением преступного результата, что отражается в характеристике элементов состава преступления. Заметим при этом, что в уголовно-правовой литературе подчеркивается, что для задач уголовного права вовсе не представляют интереса все звенья причинно-следственного ряда. "Фактически под термином "причинная связь, – отмечает В.Н. Кудрявцев, – нередко кроется ряд взаимодействующих явлений, которые мы в отдельности не фиксируем, так как нас интересует только начало и конец соответствующей цепи, именуемой нами причиной и следствием"*(514).

В отличие от уголовно-правового, криминологический аспект проблемы причинности – это в общей форме исследование вопросов о причинах преступности в целом, причинах отдельных категорий преступлений и конкретных преступлений, об обстоятельствах, способствующих "срабатыванию" этих причин, т.е. способствующих совершению преступлений. "Изучение причинных связей в криминологии, – подчеркивает В.Н. Кудрявцев, – не является самоцелью, а предпринимается для того, чтобы уяснить механизм как индивидуального преступного поведения, так и массовых социальных процессов, знание объективных связей и отношений в этой области создает научную основу борьбы с преступностью"*(515).

В уголовно-процессуальном аспекте проблема причинности сводилась в большинстве случаев к исследованию связей между доказательствами и предметом доказывания, т.е. в конечном счете к исследованию связей между фактами вообще и в доказательственных рядах в частности. Между тем, эти связи отнюдь не сводятся лишь к причинно-следственной. Еще в 1967 г. А.А. Эйсман помимо генетической назвал еще четыре вида связей, с которыми приходится иметь дело в процессе доказывания: функциональную – связь между взаимозависимыми процессами, производную от причинной и являющуюся ее количественной характеристикой; объемную – связь между предметами, составляющими группу, род, вид и т.п., вплоть до состояний одного единичного объекта; субстанциональную – связь между свойствами вещи и самой вещью как целым; связь преобразования, т.е. связь между не поддающимися непосредственному восприятию явлениями, свойствами и их воспринимаемыми копиями, полученными в результате исследования*(516).

Отсутствие в законе указания на признаки причинной связи побудило процессуалистов и криминалистов к конструированию таких признаков. Один из наиболее полных перечней подобного рода был предложен в свое время З.М. Соколовским. Рассматривая юридические признаки причинной связи лишь под углом зрения их пригодности для доказывания, он отнес к их числу данные о том:

а) было ли деяние обвиняемого необходимым условием наступления опасных последствий;

б) было ли наступившее последствие необходимым или случайным результатом деяния обвиняемого;

в) было ли последствие неизбежным, мог ли обвиняемый своими действиями предотвратить его;

г) осознавал и мог ли осознавать обвиняемый развитие событий, образовавших причинную цепь;

д) была ли причинная связь непосредственной;

е) была ли причинная связь прямой;

ж) было ли поведение обвиняемого не только необходимым, но и достаточным условием наступления последствий;

з) однородны ли последствия по своему характеру с той опасностью, которая создана деянием обвиняемого;

и) какую роль сыграло деяние обвиняемого в наступлении последствий*(517).

Если в уголовно-процессуальной науке акцент делается на определение подлежащих доказыванию юридически значимых признаков причинной связи, то криминалистика ставит своей целью исследование ситуационных признаков явлений, позволяющих сделать вывод о наличии или отсутствии причинной связи, раскрыть процесс отражения, позволяющий проследить причинную обусловленность и зависимость результата отражения – "отпечатка" исследуемого явления – от отражаемого объекта – преступления, со всеми его внешними и внутренними связями, имеющими значение для процесса доказывания.

Объектом криминалистической теории причинности является механизм преступления и содержательная сторона процесса его установления при доказывании.

Выяснение в процессе доказывания характера и содержания механизма события по его следам основывается, во-первых, на том, что причинные цепи обладают пространственной или временной непрерывностью. Этим основанием, во-вторых, служит такая черта динамики причинно-следственных связей, как "перенос структуры от причины к следствию, т.е. воспроизведение в ходе причинения структуры причины в структуре следствия, "отображение" первой во второй"*(518). Наконец, в-третьих, таким основанием является необратимость причинно-следственной связи во времени, из чего следует, что и результат отражения как конечная фаза этого процесса является односторонне направленным во времени. При этом мы как бы вырываем причинную связь из всеобщей универсальной связи, имея в виду, что «причина и следствие суть представления, которые имеют значение, как таковые, только в применении к данному отдельному случаю; но как только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами: то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием, и наоборот»*(519). Причинность не охватывает собой всего многообразия объективных связей действительности; причина и следствие как парные категории диалектики не поглощают других парных категорий и не заменяют их.

Криминалистическая теория причинности способствует разработке практических рекомендаций установления механизма события в процессе доказывания. Эти рекомендации опираются на определенные познавательные операции, к числу которых относятся:

1) операция вычленения из всеобщей взаимосвязи системы, компоненты которой связаны между собой отношениями активного взаимодействия;

2) операция структурно-функционального анализа выделенной системы в целях выявления активно действующих компонентов внутри системы, которые могут соотноситься между собой как причина, следствие и условия действия причины;

3) формально-логические операции установления причинной связи;

4) определение корреляционного воздействия компонентов системы на реализацию причины;

5) отождествление информативного содержания следствия с информативным содержанием причины с целью признания за последней ее качества*(520).

Все эти операции, поскольку речь идет о процессе доказывания, направлены на исследование единичных причинных связей. Практика таких исследований служит основой для обобщений разного уровня и формулирования основных положений рассматриваемой частной криминалистической теории, относящихся уже к общим причинам и общим следствиям. Однако зависимость между этими общими причинами и общими следствиями носит уже не достоверный, а вероятный характер. По существу, мы здесь имеем дело со статистической закономерностью, которая выражает такую форму причинной связи, при которой причина определяет следствие не однозначно, но лишь с некоторой вероятностью, выражающей ее возможность. Знание общих причин и общих следствий служит исходным началом при установлении единичной причинной связи в конкретном акте доказывания.

Необходимость составить представление о механизме преступления возникает у следователя на начальном этапе расследования, а если осмотр места происшествия предшествует возбуждению уголовного дела – фактически до начала расследования. Это представление формируется прежде всего на базе восприятия и анализа следователем материально фиксированных "отпечатков" события, с которыми он сталкивается на месте происшествия, что предполагает вслед за изучением этих следов их гипотетическое объяснение, т.е. выдвижение версии о механизме события. Правильность отраженного в версии представления о механизме события должна быть доказана.

Сложность доказывания причинно-следственной связи обусловлена тем, что эта связь для следователя носит умозрительный характер, в материализованном виде выступают лишь отдельные ее проявления. Такой "лоскутный" характер информации о причинно-следственной связи объясняется множественностью возможных вариантов этой связи. Причинно-следственную связь, уже "сработавшую" при совершении преступления, впоследствии уничтожить или изменить невозможно именно в силу того, что она как материальный объект не существует, а лишь проявляется в материальных объектах, состоящих в такой связи; уничтожить или изменить можно только материальные проявления генетической связи, которая сама по себе уже осуществилась.

Здесь мы коснулись весьма важного вопроса о наблюдаемости причинно-следственных связей.

Наблюдаемость причинности состоит в наблюдаемости действия причины и наблюдаемости процесса воздействия причины и его результата – следствия. Естественно, что чем сложнее причинно-следственная связь, чем больше посредствующих звеньев между причиной и следствием, тем более осложняется наблюдаемость такой связи. "Наблюдаемость такой причинной связи может считаться полной, – пишет И.З. Налетов, если с помощью органов чувств могут быть восприняты все моменты причинной связи: причина, следствие и процесс (средство) передачи материального воздействия"*(521). Объектом непосредственного наблюдения следователя и суда могут быть только материализованные следствия как конечное звено этой связи и в некоторых случаях, когда это явление носит длящийся характер, материализованные проявления процесса воздействия причины. Полная наблюдаемость причинности может быть достигнута при производстве экспериментальных действий, но это наблюдаемость аналога, а не оригинала. Поэтому экспериментальный метод доказывания причинной связи может быть применен лишь в ограниченных пределах. Вопрос о методах доказывания механизма преступления в рассматриваемом аспекте является частным случаем проблемы доказывания причинной связи вообще. Многие авторы сводят его к применению логических приемов, логических методов, таких как метод единственного сходства, метод единственного различия, соединенный метод сходства и различия, метод сопутствующих изменений, метод остатков.

В логике эти методы характеризуются следующим образом.

– Метод единственного сходства: если два или более случаев исследуемого явления имеют общим только одно обстоятельство, то в этом обстоятельстве и заключена причина (следствие) данного явления.

– Метод единственного различия: если случай, в котором известное явление наступает, и случай, в котором оно не наступает, имеют общими все обстоятельства, за исключением лишь одного, и это одно обстоятельство встречается только в первом случае, то обстоятельство, в котором оба случая разнятся между собой, есть причина или необходимая часть причины исследуемого явления.

– Метод остатков: если вычесть из данного явления ту его часть, о которой известно, что она является следствием определенных предшествующих обстоятельств, тогда остающаяся часть (остаток) явления будет следствием остальных предшествующих обстоятельств.

– Метод сопутствующих изменений: всякое явление, которое каким-либо образом видоизменяется всякий раз, когда видоизменяется другое явление, составляет причину или следствие этого явления или связано с ним какой-либо общей причиной*(522).

Из содержания логических приемов установления причинной связи следует, что для их применения необходимым условием служит наличие двух или более сравниваемых явлений. Но следователь и суд всегда имеют дело с единственным в своем роде явлением, с конкретным преступлением. Все подобные явления заведомо отличаются от данного, это другие преступления, совершенные при других обстоятельствах, никогда не совпадающие во всем с расследуемым. Их сопоставление с расследуемым всегда даст вывод по аналогии и только, т.е. вероятный, а не достоверный и, следовательно, не имеющий доказательственного значения. Выход из складывающейся ситуации, на первый взгляд, очень прост: экспериментирование, воспроизведение интересующих нас явлений в таком количестве и в таких условиях, чтобы можно было применить рассмотренные логические приемы.