Текст книги "Теория доказывания в уголовном судопроизводстве"

Автор книги: Анатолий Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Как уже неоднократно отмечалось, розыскные мероприятия не исчерпывают содержания розыскной деятельности следователя. Ее существенным элементом являются следственные действия, обладающие определенными розыскными возможностями.

Известно, что следственное действие любого вида может быть использовано в розыскных целях: для получения розыскной информации, оказания воздействия на разыскиваемого или лицо, укрывающее объекты розыска, для обнаружения искомых объектов. Однако, как свидетельствует практика, наибольшими розыскными возможностями обладают осмотр, допрос, обыск и выемка, проверка и уточнение показаний на месте. При этом в самой общей форме можно сказать, что розыскные возможности осмотра и допроса заключаются в том, что эти следственные действия позволяют получить исходную розыскную информацию, а обыск, выемка, проверка и уточнение показаний на месте – обнаружить объекты розыска. Сказанное, разумеется, не означает, что, например, розыскная информация не может быть получена путем производства обыска, а объекты розыска не могут быть обнаружены в процессе осмотра. Мы имеем в виду лишь типичное розыскное значение перечисленных следственных действий.

9.6. Реализация в доказывании положений теории криминалистической идентификации

– Семен, да это не мои сапоги! Мои сапоги с красными ушками и без латок, а это какие-то порванные, без ушек!

Антон Чехов. Сапоги

Обширная литература по общим и специальным вопросам теории криминалистической идентификации исключает необходимость изложения содержания этой теории и позволяет сосредоточить внимание лишь на доказательственных аспектах результатов идентификационных процессов*(551).

Общепризнанным является различение трех видов идентификации: следственной, экспертной и учетно-регистрационной. Во всех этих видах криминалистическая идентификация выступает как одна из частных методик доказывания, предметом которого является отношение тождества. Решение вопроса о тождестве играет существенную роль для установления истины по делу. Порой эта роль даже преувеличивалась, когда идентификацией подменяли вообще все познавательные процедуры при доказывании.

Следственная идентификация имеет место тогда, когда признаки объекта, используемые для установления тождества, очевидны, а само отождествление осуществляется при производстве следственного действия – осмотра, обыска и др., например отождествление искомого объекта во время обыска или опознаваемого лица потерпевшим при предъявлении для опознания и т.п.

Учетно-регистрационная идентификация осуществляется по данным криминалистических учетов сотрудником учетно-регистрационного аппарата – по признакам, лежащим в основе данного вида криминалистического учета.

Экспертная идентификация – это отождествление, осуществляемое с использованием специальных познаний при производстве судебных экспертиз.

Результаты идентификации в доказательственном отношении неоднородны.

Если идентификация осуществлена непосредственно следователем, то:

– при наличии у объекта таких идентификационных признаков, которые безусловно свидетельствуют о тождестве объекта, – индивидуальный номер объекта, уникальные признаки объекта, совпадающие с имеющимся в деле описанием, и т.п. – результаты идентификации имеют доказательственное значение и по общему правилу не требуют подтверждения другими следственными действиями;

– при наличии у объекта таких идентификационных признаков, совокупность которых не дает полной уверенности в тождестве объекта, результаты отождествления должны быть подтверждены путем предъявления объекта для опознания или производством экспертизы. В сущности, в данном случае будет точнее считать, что следователь не отождествил объект, а установил его групповую принадлежность, выявил его сходство с искомым объектом.

Если идентификация осуществлена сотрудником учетно-регистрационного аппарата органа внутренних дел, то, как уже указывалось, результаты идентификации, отраженные в справке, могут быть приобщены к делу в качестве источника доказательств либо стать объектом экспертного исследования.

При экспертной идентификации результаты, как известно, могут выступать в форме категорических выводов, имеющих доказательственное значение, и в форме выводов вероятных, играющих роль ориентирующей информации.

С точки зрения теории доказывания, существенно то, что объекты, фигурирующие в процессе идентификации, в зависимости от выполняемой ими функции приобретают различное процессуальное положение. Одни из них – вещественные доказательства в точном смысле этого слова, другие – копии этих объектов, третьи – образцы. Копии (слепки, оттиски следов и др.) – это тоже вещественные доказательства, но доказательства производные, образцы же вещественными доказательствами не являются, это объекты, имеющие своеобразный процессуальный статус. От вещественных доказательств образцы отличаются отсутствием непосредственной связи с событием преступления. В процессе идентификации они выступают в качестве идентифицирующих объектов именно в силу того, что их происхождение от идентифицируемого объекта несомненно, что позволяет им играть роль сравнительного материала.

Образец – всегда материальный объект. Сравнительное экспертное исследование предполагает в качестве обязательного условия наличие именно материальных объектов сравнения, признаки которых могут быть восприняты не только экспертом, но и иными участниками доказывания, объектов, доступных для восприятия, анализа и оценки каждым из них. Поэтому не будет образцом мысленный образ объекта, сохраняющийся в памяти свидетеля или потерпевшего и сравниваемый им с предъявленным при опознании материальным объектом. Этот образ недоступен для постороннего наблюдателя.

Как известно, объекты идентификации подразделяются на идентифицируемые и идентифицирующие. Категория идентифицируемых объектов по своей характеристике однородна, тогда как идентифицирующие объекты могут быть подразделены на две группы. Первая группа – это образцы для сравнительного исследования, вторая группа – это те объекты, происхождение которых от идентифицируемого объекта нужно установить, по которым, собственно, и устанавливается связь идентифицируемого объекта с событием преступления. Объекты этой группы – всегда вещественные доказательства, так как определяющим их признаком служит несомненность связи с расследуемым событием. Для объектов этой группы фактически нет общепризнанного названия ни в литературе, ни в экспертной практике. Их называют и вещественными доказательствами, и исследуемыми объектами, и объектами, представленными на экспертизу, и т.п.; однако ни одно из этих названий не отражает специфики этих объектов, поскольку, например, и образцы являются объектами, представленными на экспертизу, и к ним применим термин "исследуемые объекты" и т.д.

Представляется целесообразным именовать объекты этой группы "объектами исследуемого происхождения". Такое название отражает и цель их исследования, и неизвестность их происхождения от идентифицируемого объекта, и в то же время позволяет четко отграничить их от образцов – объектов несомненного происхождения. Эти объекты будут признаны вещественными доказательствами в случае установления их происхождения от идентифицируемого объекта.

Как идентифицируемый объект, так и объекты исследуемого происхождения попадают в поле зрения сначала следователя, а затем эксперта в силу своей связи (предполагаемой или несомненной) с расследуемым событием. Иначе обстоит дело с образцами. Они становятся объектами исследования не в силу связи с событием преступления, а ввиду несомненной связи с идентифицируемым объектом. Их связь с событием преступления – не непосредственная, но опосредованная через идентифицируемый объект, почему они и не могут быть признаны вещественными доказательствами. Образцы не даются самим событием преступления подобно вещественным доказательствам, не присущи органически данному исследуемому событию.

Образцы – самостоятельная категория объектов, используемых при доказывании. Их служебная роль в доказывании заключается в том, что они служат лишь связующим звеном между идентифицируемым объектом и идентифицирующим объектом исследуемого происхождения.

Действия следователя по получению образцов для сравнительного исследования должны обеспечить:

а) несомненность происхождения полученных образцов;

б) их надлежащее качество и количество.

Первое условие обеспечивается соблюдением установленного законом процессуального порядка получения образцов; выполнение второго условия зависит от тактики следственного действия, от соблюдения тех рекомендаций, которые разработаны криминалистической наукой и практикой получения образцов.

Ценность образца для сравнительного идентификационного исследования определяется тем, насколько полно и правильно он будет передавать отобразившиеся на нем признаки идентифицируемого объекта. Это качество определяется условиями отображения, т.е. механизмом отображения и материалом, веществом образца. Тактические приемы получения экспериментальных образцов поэтому и заключаются в выборе, создании и соблюдении необходимых условий отображения идентификационных признаков, в выборе и использовании вещества образца.

Условия отображения должны обеспечить полноту отображения идентификационных признаков, при необходимости – сходство механизма отображения или следообразования, правильность передачи признаков. Это достигается учетом особенностей каждого вида идентификационной экспертизы, специфики конкретного исследования.

Количество образцов не может быть заранее обусловлено. Оно определяется:

а) достаточностью материала для предстоящего экспертного исследования;

б) стабильностью отражения в образцах признаков идентифицируемого объекта, позволяющей сделать вывод об их закономерности, устойчивости, т.е. степенью устранения случайного.

Количество образцов должно обеспечить выявление всех необходимых идентификационных признаков в определенном или различных сочетаниях.

Важнейшая проблема теории доказывания – проблема обоснованности и достоверности вывода о тождестве. Убеждение в истинности такого вывода может быть результатом косвенного обоснования вывода путем использования математической теории вероятностей. Основанием применения вероятностно-статистических методов оценки идентификационного значения признаков объектов идентификации служит массовый характер этих признаков и случайность их появления у конкретного объекта исследования.

Несмотря на случайный характер появления признаков у единичных объектов, при массовых испытаниях обнаруживается закономерность, заключающаяся в тенденции к сохранению устойчивой частоты встречаемости признаков. Следовательно, наблюдается объективное свойство идентификационных признаков, состоящее в существовании определенной степени возможности их проявления в большой совокупности однородных объектов, т.е. их вероятности.

Теория вероятностей и математическая статистика позволяют не только определить ценность идентификационных признаков, но и указывают методы вычисления достоверности и надежности статистических показателей. Особенно большое значение имеют математические методы исследования достоверности взаимной значимости идентификационных признаков, а также вычисления их условной вероятности, т.е. вероятности каждого из признаков при условии появления одного или нескольких других. Именно в возможности вычисления вероятности совместной встречаемости комплекса признаков по вероятностям встречаемости отдельно взятых признаков и состоит практическое значение теории вероятностей и математической статистики для идентификации. Таким образом, если раньше такие, например, характеристики, как специфичность признака или достаточность совокупности признаков для вывода, оценивались на основе опыта в форме общих качественных суждений, то теперь они могут получить строгую количественную оценку.

Глава 10. Тактические проблемы доказывания

10.1. Соотношение и связь процессуального и тактического аспектов доказывания

После овладения основными приемами можно осилить противника, обрушив на него водопад приемов, которые вытекают один из другого

Сэйкити Уэхара

Рассмотрение соотношения и связи процессуального и тактического аспектов доказывания требует их предварительного анализа, уяснения их содержания. В первых главах настоящей работы достаточно детально было показано процессуальное содержание процесса доказывания, в известном смысле сводимое к работе с доказательствами: их собиранию, исследованию, оценке и использованию в рамках процедур, установленных уголовно-процессуальным законом. Теперь же следует обратиться к анализу тактического аспекта доказывания, научным отражением которого служит раздел криминалистической науки, именуемый криминалистической тактикой, и «продукт» этого раздела – предлагаемые практике рекомендации осуществления деятельности по доказыванию, работы с доказательствами.

Криминалистическая тактика как раздел науки представляет собой систему научных положений и разрабатываемых на их основе рекомендаций по организации и планированию предварительного и судебного следствия, определению линии поведения лиц, их осуществляющих, и приемов проведения отдельных следственных и судебных действий, направленных на собирание и исследование доказательств, на установление обстоятельств, способствовавших совершению и сокрытию преступлений*(552).

В этом определении содержания криминалистической тактики, принципиально отличающем его от иных определений, впервые содержится указание на базу формирования тактических рекомендаций – систему определенных научных положений. Ими служат отдельные частные криминалистические теории: учение о криминалистической версии и планировании расследования, криминалистическое учение о розыске, некоторые структурные подразделения иных частных теорий.

В содержание криминалистической тактики входит, далее, ряд теоретических концепций, еще не достигших уровня теорий: концепции следственных ситуаций, тактического решения и тактического риска, тактического приема и тактической комбинации (операции). Наконец, в систему научных положений тактики входит ряд положений организационного характера, существенных для реализации тактических рекомендаций: принципы организации взаимодействия следователя с оперативными работниками органов дознания, принципы и формы использования специальных познаний при собирании и исследовании доказательств и др.

На основе системы этих научных положений формируется ядро криминалистической тактики – те тактические приемы проведения отдельных следственных действий и тактические комбинации, которые служат средством решения задач доказывания.

Тактический прием представляет собой самый рациональный и эффективный способ действия или наиболее целесообразную линию поведения при собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств и предотвращении преступлений. Из этого определения следует, что тактические приемы могут быть деятельностными, операциональными (способ действия) или поведенческими (определенная линия поведения).

При анализе определения тактического приема могут возникнуть вопросы: чем обусловлена рациональность и эффективность именно этого способа действий? Какие объективные и субъективные факторы влияют на признание способа действий "наиболее эффективным и рациональным"?

К числу таких факторов, по нашему мнению, относятся:

– системность операций, составляющих в своей совокупности способ действий, которая устанавливает последовательность их выполнения с целью решения поставленной задачи;

– разрешающая способность используемых технико-криминалистических средств и иных технических устройств, обязательное соблюдение правил обращения с ними, что необходимо для достижения должного эффекта;

– параметры используемых технических средств (размеры, вес, возможность перемещения и т.д.);

– физические и психические возможности человека, от которых зависит содержание и условия применения приема;

– индивидуальные особенности субъекта, использующего прием, обусловливающие выбор, формирование приема и его использование.

В некоторых случаях тот или иной прием представляет собой результат личного опыта субъекта, совершенствования выработанных им навыков, особого склада его характера. Такой прием в известном смысле может быть уникальным, недоступным для другого субъекта, так как он не сможет обеспечить эффективность в силу отсутствия необходимых личностных свойств. Этот субъективный фактор особенно сильно влияет на формирование и выбор поведенческих приемов.

Сочетание тактических приемов в рамках конкретного следственного или судебного действия образует одну из разновидностей тактической комбинации. Такое сочетание всегда преследует цель решения конкретной задачи и обусловливается этой целью и следственной ситуацией.

Применение тактических приемов в доказывании обусловлено их правомерностью и научной обоснованностью.

Правильное определение правовых основ применения тактических приемов при доказывании – залог соблюдения требований законности при раскрытии и расследовании преступлений, судебном разбирательстве уголовных дел. Под правовыми основами применения тактических приемов в уголовном судопроизводстве надо понимать систему установленных законом и подзаконными актами принципов и правил, определяющих условия допустимости, содержание, цели и порядок применения этих приемов следователем и судом.

Ни закон, ни подзаконные акты не могут дать исчерпывающего перечня тех технических средств и тактических приемов, которые используются или могут быть использованы при доказывании. Не могут они содержать и всеобъемлющих указаний на порядок применения этих средств и приемов. Поэтому важное значение приобретают общие принципы допустимости применения в доказывании технических средств и тактических приемов.

Допустимость как принцип применения технических средств и тактических приемов заключается либо в том, что по своему характеру, содержанию и целенаправленности эти средства и приемы должны соответствовать установлениям закона, либо в том, что они не должны противоречить духу и букве закона, а их применение – требованиям законности. Нормами, определяющими общие принципы допустимости применения технических средств и тактических приемов, являются нормы:

а) содержащие требования полноты, всесторонности, объективности, быстроты и активности расследования, т.е. реализации его принципов;

б) устанавливающие права граждан, соблюдение которых при доказывании гарантируется законом;

в) указывающие на пределы доказывания как на фактические пределы использования технических средств и тактических приемов – по объекту приложения (фактические данные), во времени и в пространстве.

Требованиям времени отвечала бы разработка законоположений, устанавливающих общие условия допустимости использования технических средств и тактических приемов работы с доказательствами, общие правила их применения в доказывании и критерии оценки получаемых с их помощью результатов.

Допустимость применения технических средств и тактических приемов зависит не только от того, насколько они соответствуют закону или не противоречат ему, но и от научной обоснованности как их самих, так и их применения, являющейся залогом достоверности получаемых с их помощью результатов. Естественно, что закон не дает определения научной обоснованности применения технических средств и тактических приемов, ибо это вопрос факта, а не права. Научная обоснованность средства или приема, их применения определяется:

– научностью источника происхождения средства или приема (результат научных изысканий) или средства их проверки (научная проверка рекомендаций практики);

– соответствием средства или приема современным научным представлениям, современному состоянию науки и техники;

– возможностью научного предвидения результатов применения средства или приема и установления степени точности этих результатов;

– возможностью заблаговременного обоснованного определения наиболее оптимальных условий применения средства или приема.

Помимо научной обоснованности применения средства или приема надо иметь в виду и их практическую обоснованность, т.е. целесообразность применения средства или приема, исходя из значения достижения возможного результата соотносительно с затратой необходимых сил, времени и средств.

Принцип целесообразности не является решающим при определении правомерности применения средства или приема. Он играет существенную роль только при выборе средства или приема из числа тех, которые с точки зрения закона допустимы в любом случае или в конкретной ситуации. Таким образом, противоречия между законностью и целесообразностью не может быть, так как целесообразным признается только то, что законно.

С принятием УПК 1960 г. получили законодательную регламентацию отдельные приемы криминалистической тактики, ранее в законе не упоминавшиеся. В связи с этим возник вопрос: сохранили ли данные положения значение тактических приемов или же в силу их обязательности утратили его? Возникла дискуссия, суть которой заключалась в определении того, может ли тактический прием обладать таким признаком, как обязательность; иными словами, всегда ли применение тактического приема зависит от усмотрения следователя, или в некоторых случаях он не волен в выборе.

Мнения участников дискуссии разделились. Часть их полагала, что тактические приемы признаком обязательности не обладают и обладать не могут. Следовательно, если закон предписывает тот или иной способ действий, не оставляя следователю свободы выбора, то и этот способ не может рассматриваться как тактический прием. Другая же часть считала, что тактический прием, ставший нормой закона, не перестает оставаться приемом и не утрачивает своего криминалистического содержания*(553).

Решение спорного вопроса, по-нашему мнению, кроется в самой сущности тактического приема. Все предложенные определения тактического приема сходны в одном: это наиболее рациональный и эффективный способ действий или наиболее целесообразная линия поведения субъекта доказывания. Но такое определение сущности тактического приема не дает оснований считать, что, получив законодательную регламентацию, прием перестает быть приемом, способом действий.

Законодательная регламентация приема означает, что прием признан законодателем наиболее целесообразным, наиболее эффективным способом действий для достижения определенной цели, настолько целесообразным, настолько эффективным, что его предписывается применять или можно применять во всех случаях. Обязательность или необязательность применения тактического приема не определяет его сущности. Обязательность есть выражение оценки приема законодателем как наиболее эффективного средства доказывания в конкретном случае. Тактика вовсе не означает обязательную свободу выбора, тактика – правильный выбор. Если его делает законодатель, то это тоже тактика, так как критерием правильности выбора служит многолетняя научно обоснованная практика применения данного приема, что не лишает выбранный прием, способ действия их тактических свойств. Законодательная регламентация тактического приема и есть осознанно необходимый выбор данного приема – во всех случаях при такой ситуации.

Отметим по этому поводу, что новый УПК РФ по целому ряду вопросов выглядит значительно менее регламентирующим тактические действия следователя. Особенно показательна в этой связи ч. 2 ст. 189, просто констатирующая: Задавать наводящие вопросы запрещается. В остальном следователь свободен при выборе тактики допроса, что явственно контрастирует с детальной регламентацией ст. 159 УПК РСФСР.

Иногда полагают, что всякий тактический прием есть научная рекомендация, применение которой зависит от следователя, и что, став нормой закона, непременной для исполнения, он утрачивает характер научной рекомендации. Однако это не соответствует действительности по следующим основаниям.

Во-первых, не всякий тактический прием представляет собой научную рекомендацию. Значительное число тактических приемов своим происхождением обязано практике и вовсе не является результатом научных изысканий. Вообще не следует смешивать понятие научной обоснованности приема с его научным происхождением или научным характером: понятие научной обоснованности, как уже указывалось, шире понятия научного происхождения приема и включает в себя научную апробацию, научную проверку приемов, возникших на практике.

Во-вторых, норма закона может быть принятой законодателем рекомендацией науки, ибо одна из задач правовой науки как раз и есть обеспечение научности правотворчества.

В-третьих, та или иная рекомендация науки, получив законодательное признание, не утрачивает своей научной обоснованности. Это, кстати, одна из форм применения положений науки в законодательной практике. Признак научности тактического приема, следовательно, не дает оснований считать, что в процессуальных нормах не содержится никаких элементов тактики.

Таким образом, криминалистическая тактика не суживается, не "исчезает" по мере того, как ее рекомендации становятся нормой закона. Не суживается и предмет криминалистики, ибо, как известно, одну и ту же норму закона могут изучать разные науки – каждая в своем аспекте и в своих целях. Поэтому нет смысла делить нормы УПК на те, которые имеют тактический характер, и те, которые его не имеют: любая норма может стать объектом изучения любой отрасли знаний.

Вопрос о соотношении и связи процессуального и тактического аспектов доказывания в общем виде решается в контексте соотношения и связи процессуальной процедуры и тактических приемов работы с доказательствами.

Процессуальная процедура – это законодательная регламентация порядка, содержания, целей следственного действия и отражения его хода и результатов в процессуальном документе, играющем роль источника доказательств. Именно в рамках этой процессуальной процедуры в целях обеспечения полноты, значимости и эффективности ее результатов и применяются тактические приемы работы с доказательствами. Каждой процессуальной процедуре соответствует своя система тактических приемов, специально разрабатываемых для этой процедуры или приспособленных к ее специфике и целям. Эта система образует тактику следственного действия.