Текст книги "История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг."

Автор книги: Анатолий Тарас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 45 страниц)

Настойчивое стремление Чартрорыйского и его сподвижников ставить политические проблемы выше научных вызывало недовольство местных преподавателей польским национальным эгоизмом. Ответная реакция с их стороны приобрела форму изучения беларуской национальной культуры. Именно преподаватели Виленского университета стали первыми провозвестниками беларуского возрождения. В частности, Михаил Бобровский начал изучать наследие Франциска Скорины, Игнат Данилович (1787–1843) занялся Литовским Статутом и старобеларускими летописями. Именно полонизация пробудила среди некоторых представителей беларуской шляхты интерес к прошлому своей Отчизны, к культуре народа.

Многие униатские священники тоже были недовольны полонизацией. Сильную оппозицию встретила польская партия в лице униатского митрополита, беларуса Ираклия Лисовского (1734–1809), и униатского клира, не желавшего идти по пути полонизации. В руках униатской церкви были школы, в том числе беларуские. Между тем, Т. Чацкий скрытно добился издания царского указа о переводе всех школ при базилианских (т. е. униатских) монастырях в подчинение Виленскому округу. Это означало их полонизацию. Тогда Лисовский напрямую обратился к парю Александру, которому пришлось отменить только что изданный указ.

Да и вообще беларуско-украинская шляхта хотя и считала себя «польской», но всегда добавляла, что она «из литвинов» (беларусов) или «из русинов» (украинцев). Традиции независимой Литвы ещё сохранялись в среде местного шляхетства.

В поисках лучшей доли (1813–1830 гг.)

Реформы императора Александра I на территории ВКЛ в основном ограничились просвещением. Этого было недостаточно для сохранения спокойствия в обществе, недовольном российским деспотизмом. Перемен к лучшему можно было достичь либо путём расширения реформ «сверху», либо путём вооруженной борьбы «снизу» за возрождение реформированной Речи Посполитой.

Виленские общества. Распространение идей просвещения и науки, а также ухудшение социально-экономического положения края усилили общественно-политическую активность передовой части шляхты. По-прежнему актуальными оставались для нее проблемы освобождения от российского господства, либерализации государственного управления, изменения условий хозяйствования.

Центром просвещения и общественно-политической жизни была Вильня. Здесь действовал университет, издавались газеты. После изгнания французов при университете появились научно-просветительские студенческие кружки, деятельность которых постепенно приобрела политическую окраску. Это «шубровцы» («лентяи»), «филоматы» («любители наук»), «лучистые» (от снова «луч»), «филореты» («любители благотворительности»).

Студенческая молодежь стремилась посредством просвещения улучшить состояние Отечества, под которым подразумевалось бывшее ВКЛ. Большим авторитетом среди членов кружков пользовался знаменитый профессор истории Иоахим Лелевель (1786–1861), пропагандировавший теорию «естественного права» всех людей на свободную и обеспеченную жизнь. В деятельности студенческих обществ участвовали знаменитые уроженцы Беларуси: поэты Адам Мицкевич, Ян Чечот и Томаш Зан, известный ученый Игнат Домейко. Они призывали сохранять традиции предков, любить и изучать родной язык. Родным языком для многих студентов был беларуский. На вечеринках членов кружков часто звучали беларуские народные песни.

Тайное общество филоретов создали руководители кружка «лучистых» после его закрытия в 1820 году. Оно имело четко сформулированную политическую цель – возрождение Речи Посполитой, в состав которой должны были войти как Литва (3 губернии), так и Белоруссия (ещё 3 губернии). Это общество имело более 300 активных членов, среди которых были не только студенты, но и помещики, адвокаты, учителя. Общество возглавил Томаш Зан, его помощниками стали Ян Чечот и Франц Малевский. Кружки филоретов возникли также в Высшем училище ордена Пиаров в Полоцке, среди учащихся Белостока.

Главным проводником антипольской политики в беларуских землях тем временем стал сенатор, граф Н. Н. Новосильцев (1761–1831). В 1821 году он занял должность попечителя учебных заведений в Царстве Польским. Именно по его инициативе в 1822 году было предпринято следствие по делу филоматов и филоретов.

В 1823 году виленская организация филоретов была разогнана. Томаша Зана власти заключили в тюрьму, так как он, спасая друзей, всю вину взял на себя. Прочих руководителей сослали во внутренние губернии России. Рядовых членов общества, в том числе Адама Мицкевича, заставили покинуть университет и уехать из Вильни. Попечитель учебного округа Адам Чарторыйский в знак протеста против всего этого в начале 1824 года ушел в отставку. Его место в начале 1825 года занял граф Новосильцев.

В 1824 году учебные заведения Витебской и Могилевской губерний царское правительство вывело из подчинения Виленскому университету, мотивируя это тем, что созданная университетом система «учебных заведений и постановка учебного в них дела оказались несоответствующими нуждам и интересам России».

Тем не менее, виленские общества сыграли свою роль. В частности, они привлекли образованную молодежь к изучению этнографии беларуского народа и его культуры. Ян Чечот, Адам Мицкевич и другие впервые напечатали на польском языке беларуские легенды, песни и предания, а отдельные произведения – на беларуском (латинским шрифтом).

Военная оппозиция. В 1820 году многие офицеры гвардейского Семеновского полка, размещенного возле Петербурга, выступили против издевательств над солдатами. Царь Александр I был недоволен таким «вольнодумством» и решил укротить дерзость армейской молодежи походом в Беларусь. С лета 1821 по лето 1822 года 30-тысячная русская армия квартировала по городам, местечкам, деревням и имениям Витебской, Виленской, Гродненской, Минской губерний. Власти надеялись, что русские гвардейцы произведут хорошее впечатление на беларуское общество, найдут общий язык с местной шляхтой и тем самым поспособствуют её русификации.

Однако беларуское население встретило русских военных весьма сдержанно. Юнкер Александр Одоевский (1802–1839), князь, поэт и декабрист в одном лице, удивлялся тому, насколько сильно ощущалось различие между Россией и Беларусью сразу же за чертой Псковской губернии, и сожалел о том, что местные светловолосые паненки избегают офицеров. На русских здесь смотрели, как на иностранцев. Никита Муравьев (1796–1843), один из организаторов «Северного общества» декабристов, писал матери, что жители Беларуси знают русских не лучше, чем китайцев.

Всё же некоторое сближение происходило. Офицеры изучали польский язык. Идеи патриотизма и реформизма были одинаково близки определенной части русских и польских аристократов. Видимо, не случайно первый вариант русской конституции Никита Муравьев написал в Беларуси. Результат похода оказался не тем, на который надеялся царь. Гвардейцы вернулись в столицу империи ещё более убежденными противниками существующих порядков.

Планы декабристов. Декабристское движение советская историография всегда покрывала вуалью романтики, но факты – упрямая вещь. Демократизм проектов конституций соединялся у декабристов с великодержавным русским шовинизмом. Так, глава «Южного общества» Павел Пестель (1793–1826) защищал идею единой и неделимой России, делая исключение только для королевства Польского. По его мнению, оно могло получить независимость, но при условии тесного политического и военного союза с Россией.

Чтобы заручиться поддержкой польского «Патриотического общества» в борьбе за свержение самодержавия, Пестель соглашался на территориальные уступки полякам. Он планировал передать им после военного переворота Гродненскую и Виленскую губернии, а также большую часть Минской губернии. Это был первый план раздела беларуских земель между Россией и Польшей, составленный без ведома беларусов. Вообще, программа Пестеля декларировала полную русификацию нерусского населения империи. В соответствии с ней все национальные языки следовало запретить. Пестель признавал существование беларусов, но только как части русского народа, «испорченной» длительным господством поляков.

Проект конституции Никиты Муравьева предусматривал федеративное устроение России. Империя должна была состоять из автономных государств, представлявших собой территориально-хозяйственные единицы по образцу североамериканских штатов. Беларуские земли Н. Муравьев планировал включить в состав двух таких государств: Западного (со столицей в Вильне) и Днепровского (со столицей в Смоленске). Пестель считал беларусов и украинцев русскими, поэтому национальный вопрос фактически не рассматривал.

Декабризм в Беларуси. Движение декабристов нашло поддержку среди некоторых представителей шляхты западных беларуских земель и ряда офицеров Литовского корпуса русской армии. Именно они создали в 1825 году в Белостоке тайную организацию «Военные друзья». Руководил ею белостокский шляхтич, бывший филомат Михаил Рукевич. Его ближайшими помощниками являлись капитан Константин Игельстром и поручик Александр Вегелин. Организация насчитывала 45 членов, поддерживала связь с польским «Патриотическим обществом» и с русскими декабристами.

24 декабря 1825 года члены организации попытались сорвать присягу Литовского пионерского (инженерного) батальона новому царю Николаю I. Это произошло в местечке Брянск, под Белостоком. Однако другие части корпуса не поддержали заговорщиков. Рукевич, Игельстром и Вегелин были арестованы и в начале 1827 года приговорены к каторжным работам в Нерчинских рудниках, где они оказались в одной компании с остальными декабристами[40]40
  К. Игельстром (1799-1851) отбывал каторгу в 1828-32; в 1832-36 находился в ссылке в Сибири, в 1836-43 служил рядовым в действующей армии на Кавказе. В 1843 был уволен в отставку с чином поручика, но с запрещением въезда в Петербург и Москву.


[Закрыть].

Итак, после войны 1812 года в России некоторое время были популярны идеи реформ. Однако русские дворяне-реформаторы своими имперскими амбициями не могли увлечь беларускую шляхту, которая осталась в сфере влияния польского освободительного движения. Неудачное выступление декабристов только укрепило самодержавие. Всё это ещё больше сближало патриотически настроенную шляхту Беларуси и Польши, подталкивало их к идее совместной вооруженной борьбы за национальное освобождение.

В целом, в 1795–1830 годы местная элита жила на руинах Речи Посполитой и Великого княжества Литовского. Шляхетское сословие восприняло разрыв с прошлым как подлинную катастрофу. Оно не теряло надежду восстановить разрушенное здание конфедерации. Именно под этим лозунгом происходила интенсивная полонизация беларуских земель.

Но при этом шляхетское сословие исчезнувшего ВКЛ сохранило свой регионализм. Этот факт наглядно продемонстрировали члены виленских студенческих обществ и некоторые униатские священники-беларусы. Что касается простого народа, то он в своем подавляющем большинстве остался безразличным к политическим переменам и по-прежнему был привержен родному языку, униатской религии, традициям и обычаям предков во всех сферах своей жизни.

2. Период польско-русского противостояния и беларуского распутья (1831–1863)

Восстание 1831 года

1794, 1812, наконец, 1831 год… Уже в который раз польский народ поднимется на борьбу за свое национальное освобождение. А эта борьба становилась частью беларуской истории.

Царь Николай и Польша. Новый император Николай I (правил в 1825–1855 гг.) был воспитан в духе милитаризма, абсолютного самодержавия и великорусского шовинизма. Он, в отличие от своего брата Александра, не мог и не хотел быть лояльным по отношению к непокорным полякам. Королевство Польское (его конституцию, сейм и армию) в Петербурге терпели только потому, что того требовало Венское соглашение европейских монархов. Не помогало полякам и то, что наместником Польши был старший брат Николая, великий князь Константин (1779–1831).

Между тем, разгром декабристов не испугал радикально настроенных польских патриотов. Они продолжили подготовку к вооруженной борьбе за полную независимость от России, планируя провозгласить республику и отменить крепостное право. Однако их взгляды не разделяло большинство польских аристократов. Консерваторы отвергали любые социальные реформы не желая и установления в Польше конституционной монархии.

Радикалов, объединившихся в «Патриотическом обществе», возглавил профессор истории Иоахим Лелевель, а лидером консервативной аристократии был давний друг царя Александра – князь Адам Чарторыйский. Несмотря на противоположность социальных программ, обе эти партии объединяло стремление возродить Речь Посполитую в границах 1772 года. Великое княжество Литовское они считали частью Польши, хотя на его территории жили не поляки, а предки современных беларусов и литовцев.

Спор за беларуские земли. Польское королевство в 1831 году восстало и вступило в войну против России. В польской армии было много беларусов, уроженцев Белостокского округа и Гродненской губернии. Были беларусы и в русской армии. Как и в 1812 году, они воевали друг против друга.

Значительную роль в восстании 1831 года играла борьба за беларуские земли. Так, восставшие варшавяне предъявили великому князю Константину два требования: во-первых, признать Польшу независимым суверенным государством; во-вторых, присоединить к ней все бывшие земли Речи Посполитой, в том числе беларуские и жемойтские. Царя Николая I польские посланники просили о том же, что и Константина. Когда русские в августе окружили Варшаву и предложили сдаться, руководство повстанцев заявило о согласии при том условии, что к королевству Польскому (как автономному государству в составе Российской империи) будут присоединены все земли бывшей Речи Посполитой.

Ход восстания в Беларуси. На поддержку восстания в восточных землях бывшей Речи Посполитой «Патриотическое общество» возлагало большие надежды. Оно посылало сюда прокламации и своих эмиссаров. В Вильне был создан подпольный центральный революционный комитет, подчиненный Варшавскому временному правительству. Он готовил восстание с целью присоединения Беларуси и Литвы к Польше. Комитет, в свою очередь, направлял своих комиссаров в соседние поветы, где тоже готовилось выступление. Наиболее непримиримыми врагами царизма показали себя католические священники (ксендзы) и учащаяся молодежь.

Виленский генерал-губернатор Матвей Храповицкий (1784–1847), располагавший трехтысячным гарнизоном, чувствовал себя неуверенно, просил от царя подкреплений и вел себя с горожанами исключительно деликатно. Но подпольному комитету не удалось поднять жителей Вильни на восстание и захватить власть в городе.

Выступление в поветах революционеры решили приурочить к мартовскому рекрутскому набору и весеннему сбору налогов. Однако крестьяне ставили условием поддержки повстанцев освобождение от всех государственных повинностей и предоставление им личной свободы вместе с землей.

В марте-апреле восстание охватило Виленскую губернию и часть Минской (Дисненский и Вилейский поветы). В частности, повстанцы заняли и несколько дней удерживали город Дисна. 25-летняя беларуская графиня Эмилия Плятер, поэтесса и собирательница народного фольклора, вооружила на свои средства отряд, который действовал на границе Витебской и Виленской губерний.

Отряды повстанцев заблокировали Вильню, её связь с Россией прервалась. Храповицкий тщетно ждал подкрепления из Ошмян, где в это время хозяйничал мятежный помещик Порфирий Важинский. 23 марта под его руководством повстанцы захватили Ошмяны и разоружили русский гарнизон. Был объявлен рекрутский набор в повстанческое войско: от каждых 20 душ мужского пола – один всадник и два пехотинца. Важинский возглавил правительство Ошмянского повета, пообещав крестьянам личную свободу. Примерно так же развертывались события в Вилейском и Дисненском поветах.

Число повстанцев быстро увеличивалось, но у них не было руководящего центра, отряды действовали порознь. Вскоре сдались Ошмяны. От рук казаков там погибло до 350 человек. После этого откладывать захват Вильни стало невозможным. Комитет решил объединить все силы для захвата Вильни. Это дело поручили Залускому, вожаку повстанцев Упитского повета. Но тот медлил. Отряды повстанцев, приближавшиеся к городу, по очереди терпели поражения. Крестьяне почти не сопротивлялись и бежали с поля боя. 12 апреля в Вильню прибыло подкрепление. Время было упущено.

Переход к партизанской борьбе. Руководители восстания поняли, что в открытых сражениях они не смогут разбить армейские части. Залуский распустил свое войско в поветы для партизанской борьбы. В апреле – мае 1831 года карательные отряды разошлись во все стороны от Вильни и начали охоту за повстанцами. Страх перед карателями, в сочетании с объявленным царем прощением, возвращал крестьян по домам. После издания в мае царского указа о судебном наказании и конфискации имений за участие в восстании притихло и большинство шляхты.

Но те, кто остался в лесах, по-прежнему вели упорную борьбу. Так, 18 мая в неравном бою был разбит партизанский отряд Э. Станкевича, состоявший из виленских студентов. В этом бою погибли более 200 человек. На Гродненщине партизанское движение возглавлял секретарь гродненского губернатора Красовский. Он собрал в Беловежской пуще лесников, лесную стражу, местных крестьян. Из лесной глухомани он совершал внезапные вылазки.

Для уничтожения отряда Красовского в Беловежскую пущу прибыл русский полк. Но неожиданно для себя он встретил там вместо партизан хорошо вооружённое польское войско во главе с генералом Д. Хлаповским. Русские были разбиты. А польский генерал пошёл в Литву, где в связи с его появлением восстание сразу оживилось. Вскоре туда же прибыл с 12-тысячным войском ещё один польский генерал, Антоний Гелгуд. За счет местных повстанцев силы поляков ещё больше увеличились. Всё же взять Вильню им не удалось. 19 июня повстанческое войско потерпело серьезное поражение. Лишь отряду польского генерала Генрика Дембильского удалось прорваться к Варшаве.

В июле волнения ещё продолжались в южных поветах Минской губернии – Мозырском, Пинском и Речицком. В Беловежскую пущу на помощь Красовскому прибыл польский отряд С. Ражицкого. Но помещиков, шляхту и крестьян всё меньше привлекала безнадежная борьба. Они складывали оружие и приступали к жатве. До конца лета повстанческое движение повсюду прекратилось. Всего в Беларуси в нем участвовало около 25 тысяч человек.

До восточной части беларуского края восстание практически не дошло. Там было гораздо меньше католической шляхты, а русское господство существовало на 23 года дольше.

Беларуская шляхта и крестьянство. Беларуская шляхта традиционно объединялась с польской в стремлении воссоздать независимую Речь Посполитую. Всем антироссийским силам требовалось крупное польское государство, ибо только оно могло противостоять Российской империи. В будущей Великой Польше клерикалов привлекало господство католицизма, романтично настроенную молодежь и шляхетскую интеллигенцию (в том числе православную) – перспектива установления республиканской формы правления и приобщения к европейской культуре. Именно эти слои общества приняли участие в восстании на территории Беларуси. Те интеллектуальные инициативы, что были заложены в стенах Виленского университета, ещё не успели кристаллизироваться в национальную идею. Поэтому протест беларуского населения против российских угнетателей соединялся с польским национально-освободительным движением.

Однако беларуская шляхта утратила былую консолидацию. Пока одни проливали кровь за Польшу, другие, более прагматичные, остались верны русскому правительству. Их устраивал монархический и крепостнический царский режим, обеспечивавший шляхетскому сословию (дворянству) ведущую роль в российском обществе.

Восстание имело отчетливо выраженный шляхетский характер как по своим целям, так и по составу участников. Интересы крестьянства практически никто не учитывал. Поэтому беларуские крестьяне не поддержали повстанцев. Если крестьяне и вступали в повстанческие отряды, то преимущественно под влиянием уговоров своих господ. Русские же староверы единодушно встали на сторону русской армии и помогали ей в Виленской и Витебской губерниях.

Ослабление польского влияния. Император Николай I заявил, что безжалостно накажет депутатов сейма, голосовавших за свержение династии Романовых с польского трона, офицеров и солдат, не сложивших оружие после капитуляции Варшавы, руководителей восстания. Все остальные могли покаяться и получить царское прощение. Однако воины разбитого Войска Польского отдали предпочтение эмиграции. Большинство их осело во Франции, часть уехала в Англию.

Русское правительство ликвидировало атрибуты польской государственности: конституцию, сейм, армию. Королевство Польское в 1837 году было переименовано в Царство Польское, включено в состав империи и разделено на губернии. Царским наместником стал генерал-фельдмаршал граф Иван Паскевич (1782–1856), победитель поляков.

Возможности дальнейшей полонизации Беларуси существенно ослабли. Зато теперь власти империи занялись её русификацией. Отныне соперничество между польской и русской культурами стало долговременным фактором развития Беларуси. Одна сторона стремилась сделать беларусов русскими, православными, монархистами, другая – поляками, католиками, республиканцами.

Беларуский этнос могла консолидировать только единая национальная идеология, которая позволила бы подняться выше религиозных и сословных различий внутри его. Но условия для выработки такой идеологии после восстания усложнились. Кроме того, поражение повстанцев повлекло новые потери среди немногочисленных беларуских интеллектуалов: часть погибла в боях, часть была репрессирована и сослана, часть эмигрировала.

Волна николаевской русификации

Восстание 1831 года подвигло Николая I к целенаправленной борьбе против полонизации. Казалось бы, что в такой ситуации поддержка беларуского регионализма обретала для царского режима политический смысл. Но события пошли по другому руслу. Если до восстания царизм ограничивался политическими средствами русификации, т. е. лояльностью населения по отношению к российской державе, то отныне он сделал ставку на идеологические средства. В Петербурге решили, что в империи не только беларусы, но и украинцы должны стать русскими.

Программа русификации. Первую программу русификации западных губерний империи разработал бывший декабрист Михаил Муравьев (1796-1866). Свою карьеру чиновника он делал в Беларуси. Сначала был витебским губернатором (в 1827 году), потом могилёвским (1828–30 гг.) и гродненским (1831–35 гг.), кроме того, в 1831 году служил чиновником по особым поручениям при штабе армии генерал-лейтенанта П. А. Толстого, действовавшей против повстанцев. Почти всё, что Муравьев предложил в записке, поданной царю в 1831 году, российское правительство попыталось реализовать.

Одним из главных направлений национальной политики царизма после подавления восстания стала борьба против польского влияния в беларуских землях. С этой целью в 1832 году был создан секретный «Особый комитет по делам западных губерний», который возглавил князь В. П. Кочубей (1768–1834). Комитет должен был разработать комплекс мер по наведению спокойствия и сближению западных губерний с оставшимися частями Российской империи. «Наведение спокойствия» выглядело на практике как комплекс репрессивных мер.

Одним из первых шагов в этом направлении стало распоряжение виленского генерал-губернатора Храповицкого о запрете польского языка в делопроизводстве и официальной переписке всех государственных учреждений. Но среди местных чиновников мало кто умел хотя бы говорить по-русски, не говоря о чтении и письме. Это давало основание для замены их выходцами из России. Чтобы поощрить последних к переезду, их назначали на более высокие должности и устанавливали более крупные денежные оклады, чем в центральных губерниях. Тем не менее, желающих уехать на постоянное жительство в чужой край находилось немного. Так, в 1855 году (через 23 года!) численность русских чиновников в Виленской и Гродненской губерниях не превышала 20 %. К тому же крестьяне относились к ним ещё с большим недоверием, чем к местным. Те хотя бы могли объяснить жителям села, чего хочет от них власть.

Введение русской администрации в бывшем ВКЛ практически провалилось. Правительству пришлось смириться с тем, что большинство государственных служащих здесь по-прежнему составляли полонизированные шляхтичи, которые изучали русской язык весьма неспешно.

В 1831 году царская администрация объявила о прекращении юрисдикции Статута ВКЛ в Витебской и Могилёвской губерниях, а в 1840 году и во всех остальных западных губерниях. Но жизнь очень скоро показала, что быстро ввести русские законы в этих землях, с их богатыми юридическими традициями, просто невозможно. Слишком сильно российское законодательство противоречило так называемому «обычному праву» – системе правовых норм, сложившихся на основе традиций. Поэтому дело повернулось таким образом, что местные правовые нормы стали вносить в свод законов Российской империи. Основой для данного мероприятия послужил «Западный свод законов», подготовленный профессором Виленского университета Игнатом Даниловичем на основе Статута ВКЛ, но не изданный. В результате, законы ВКЛ продолжали действовать под видом российских.

В 1839 году царизм ликвидировал униатскую церковь в Беларуси и Украине. В результате этого акта из практического обращения был выведен огромный пласт униатской литературы, а беларуский язык окончательно локализовался в сфере частной жизни. Но главное негативное последствие данного события для беларусов состояло в том, что они утратили возможность создать свою национальную церковь[41]41
  Разгром униатства подробно рассмотрен в следующей главе.


[Закрыть].

Изобретение провинциального названия. В 1840 году царю Николаю І представили на утверждение проект указа, в котором шла речь о «белорусских» губерниях (Витебской, Могилёвской, Смоленской) и «литовских» (Виленской, Гродненской, Минской). Царь приказал переписать указ, назвав в нем каждую губернию отдельно, и распорядился впредь сохранять такой порядок. Действительно, в дальнейшем правительство избегало называть указанные губернии «белорусскими» или «литовскими».

Вот так на беларуские земли распространилось общее имперское правило избегать в административных названиях этнографической окраски. Под запретом оказались в первую очередь термины «Литва» и «литовский». Официально по отношению к западной части бывшего ВКЛ их больше не использовали. Что же касается терминов «Белоруссия» и «белорусский», то они не только сохранились, но мало-помалу распространились и на бывшие литовские губернии, однако значительно позже, к концу XIX века.

«Разбор шляхты». Восстание заставило царское правительство основательно заняться шляхетским сословием в Беларуси. Николай I стремился окончательно ликвидировать шляхетскую оппозицию. Объявленная им амнистия касалась только Польши и не распространялась на беларуские губернии. Повстанцев-шляхтичей насильно брали в армию рядовыми солдатами.

Царский указ 1831 года возобновил «разбор» шляхты, впервые объявленный в 1820 году, но быстро заглохший. Всех, кто не смог предъявить подлинных документов о своем происхождении, «вычистили» из дворянского сословия. Копии, даже составленные судами бывшей Речи Посполитой, власти не признавали. Таких «недоказанных» шляхтичей переводили в податные сословия – мещанство, или в крестьянство. В 1831–32 гг. шляхетское достоинство утратили около 10 тысяч человек (не считая членов их семей). В разных поветах было сокращено от половины до двух третей шляхты! Сокращение продолжалось более 30 лет! И ещё долго существовал официальный термин «недоказанный дворянин» (таким был, например, отец поэта Янки Купалы – Ян Доминикович Луцевич).

Стой целью, чтобы люди, внезапно лишившиеся шляхетства, не пошли толпами в революционеры, «Особый комитет» разработал в 1832 году льготные условия для переселения их на Северный Кавказ, а позже в Саратовскую, Оренбургскую и Екатеринославскую губернии. Каждая семья переселенцев получала 50 десятин земли (546,3 кв. м), освобождение от налогов на 5 лет и безвозмездную ссуду на строительство усадьбы. Всё это выглядело вполне пристойно. Вот только костёлов в этих местах не было, а создавать их власти не разрешали. Поэтому набожные бывшие шляхтичи в своем большинстве отказывались от царской «милости».

Отношения с правительством той части шляхты, что сумела доказать свое аристократическое происхождение, оставались сложными. Участники восстания дождались царской амнистии. Но власти не доверяли местному дворянству. Николаевское правительство хотело создать в Беларуси надежный слой русских помещиков, если не взамен, то хотя бы в противовес здешней шляхте и её культуре. Ради этой цели были объявлены различные льготы для новых землевладельцев. Однако малоурожайные беларуские земли не привлекали искушенных хозяев, поэтому выделяемые участки обычно брали русские чиновники, служившие в западных губерниях. А они, получив землю, не спешили расставаться со службой и, к тому же, не имели ни средств, ни знаний, ни желания для того, чтобы успешно конкурировать с местными помещиками.

Разгром системы просвещения. Под влиянием восстания 1831 года царское правительство пришло к выводу, что учебные заведения «всей Западной России не менее нуждаются в полном преобразовании, чем учебные заведения Белоруссии».

Все учебные заведения, по планам властей, надо было подвергнуть «полному преобразованию в духе основных начал той самой системы, которая стала приводиться во исполнение в Витебской и Могилёвской губерниях». Так, униатские и католические монастырские школы превращались в светские уездные училища и гимназии.

В начале 1832 года император Николай поручил Комиссии духовных училищ обязать всех руководителей и преподавателей семинарий западных губерний направлять образование и воспитание к укреплению чувства духовного единства с Россией, дабы их воспитанники в дальнейшей своей деятельности заботились о распространении этого чувства среди местного населения.

Активное участие студенческой и ученической молодежи в восстании стало одной из причин того, что Николай I в мае 1832 года своим указом закрыл Виленский университет – как рассадник вольнодумства и сепаратизма. Правда, медицинский факультет «высочайшим повелением» тогда же преобразовали в Медико-хирургическую академию, а богословский факультет – в духовное училище для католиков.

Но и эту академию в 1842 году закрыли за участие её студентов в польском освободительном движении. Тогда же духовное училище перевели в Петербург. А университетские ценности (библиотеку, оборудование кабинетов, музей) увезли из Вильни в Киев, где с 1834 года действовал университет Святого Владимира.