Текст книги "История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг."

Автор книги: Анатолий Тарас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Причины поражения. Итак, поход потерпел неудачу. Он являлся только частью стратегического замысла Пилсудского: руками генерала Л. Желиговского создать союзное Польше Великое княжество Литовское (или «Среднюю Литву»), руками генерала П. Врангеля создать «Третью Россию», руками генерала С. Булак-Балаховича создать Беларускую народную республику. Однако походы Врангеля на Москву и Желиговского на Ковно провалились. Надежды на широкое крестьянское восстание в восточной Беларуси тоже не сбылись.

Около половины солдат Булак-Балаховича составляли русские красноармейцы, попавшие в плен к полякам, а затем завербованные людьми Савинкова. Естественно, что они не горели желанием воевать за независимость Беларуси и при первой возможности переходили на сторону Красной Армии.

В таких условиях действия Булак-Балаховича явились чем-то средним между революционным романтизмом и политическим авантюризмом. Воюя с большевиками, он недооценил значение поддержки народа, гнул спину перед Пилсудским, допустил ряд ошибок. Кстати, отряды русских эсеров, входившие в состав его войск, позволяли себе еврейские погромы. Но самому Балаховичу и его окружению антисемитизм не был присущ. Достаточно сказать, что одним из его подразделений являлся еврейский эскадрон поручика Цейтлина. Зависимость Булак-Балаховича от Польши и союз с Савинковым связывали руки генералу, не способствовали его авторитету среди политических лидеров Беларуси.

Слуцкое восстание. В слуцкой земле было много зажиточных крестьянских хозяйств. Во времена БНР возник Беларуский национальный комитет Случчины (БНКС). Он создавал в населенных пунктах местные советы, вел активную культурно-просветительскую и кооперативную работу. В марте 1919 года в Слуцком уезде уже произошло антибольшевистское восстание, подавленное властями. После занятия Слуцка поляками там работали беларуские школы и учительские курсы. В ответ на грабежи польских военных развернулось партизанское движение. За всем этим стоял БНКС.

В июле 1920 года его разогнали большевики. Но с их отступлением он 11 октября вышел из подполья и взял власть в свои руки. На домах Слуцка появились бело-красно-белые флаги, порядок обеспечивала беларуская милиция. Повсюду в деревнях избирались комитеты самоуправления. Польские власти смотрели на это сквозь пальцы, так как согласно условиям перемирия от 12 октября Слуцкий уезд передавался большевикам.

14–15 ноября 1920 года состоялся съезд представителей Слуцка и Слуцкого уезда (107 делегатов). Наибольшее влияние на нем имели беларуские эсеры. Съезд заслушал выступление делегации от Булак-Балаховича, но отказался признать генерала «начальником» Беларуси. Делегаты приняли резолюцию, в которой признали власть БНР, приветствовали «сестру Польшу», а правительство ССРБ характеризовали как незаконное.

Съезд избрал Беларуский совет Случчины (БСС) из 17 человек, во главе с эсером Владимиром Прокулевичем, которому передал власть и доверил формирование армии БНР. Набралось около десяти тысяч добровольцев, включая бывших красноармейцев. Это позволило создать Первую Слуцкую стрелковую бригаду, состоявшую из двух полков: 1-го Слуцкого и 2-го Грозовского. Защитники Случчины имели свой марш «Мы выйдем тесными рядами», который написал участник восстания Макар Костевич (псевдоним – Макар Кравцов)[74]74
  Многие беларусы именно его считают национальным гимном.


[Закрыть].

БСС исполнял функции временного правительства БНР на территории Слуцкого уезда. Он послал Белревкому Червякова – Кнорина протест против раздела БНР и намерения большевиков ввести на её территорию Красную Армию. Но предотвратить наступление «красных» повстанцы не могли. Большевики вторглись в ноябре сразу после того, как польская армия ушла из Слуцка и Слуцкого района.

Жители Слуцкого и частично Бобруйского уездов поддержали свое руководство. Войска повстанцев (до 4 тысяч человек) сражались за свободу в течение месяца. Например, деревня Семежево несколько раз переходила из рук в руки. Ряд подразделений Грозовского полка погиб в боях около местечка Вызна до последнего человека.

Но армия большевиков обладала значительным перевесом в численности и вооружении. Надежды на помощь из Польши и на то, что повстанцев поддержат жители других уездов, не сбылись. Не хватало оружия, опытных командиров, продовольствия, сильно мешала эпидемия тифа. Несмотря на драматизм момента, продолжалась борьба за политическое лидерство между эсерами и сторонниками Булак-Балаховича, которую усложняли своими интригами посланцы Наивысшей Рады БНР. Объединение слуцких повстанцев с армией Булак-Балаховича так и не произошло. В конце декабря 1920 года их отряды перешли на другую сторону пограничной реки Лань и были интернированы поляками.

Лозунг Слуцкого восстания 1920 года был таков: «Ни польских панов, ни московских коммунистов». Оно явилось первым самостоятельным выступление беларусов за свою независимость. Ныне ежегодно в конце ноября в Беларуси (неофициально), а также среди беларуской эмиграции отмечаются дни этого восстания.

Другие крестьянские восстания. Ещё в октябре 1920 года крестьяне во главе с Павлюком Калечицем провозгласили Койдановскую Независимую Республику (в нынешнем Дзержинском районе Минской области), которую четыре дня защищали от большевиков, после чего перешли к партизанской борьбе. Повстанцы выпустили воззвание с призывом бороться за независимую Беларусь, свободную от коммунистов.

Локальные антибольшевистские восстания, преимущественно под руководством беларуских эсеров, произошли в Игуменском и Бобруйском уездах. Крупные выступления против большевиков, вызванные реквизициями продовольствия и мобилизацией в Красную армию, имели место в Борисовском, Оршанском и Гомельском уездах. В ноябре 1920 года в Гомеле, когда стала известно о приближении Булак-Балаховича, стихийно вспыхнул бунт новобранцев.

Беларуские эсеры оказывали влияние на стихийное народное движение протеста через сельские кооперативные организации, где они занимали руководящие должности. В октябре 1920 года уездные комиссары Белревкома докладывали своему председателю Червякову, что «население волостей, узнав о самоопределении Белоруссии, не хочет признавать никакой власти, кроме правительства независимой Белоруссии, и относится весьма враждебно к созданию волостных ревкомов, заявляя, что власть надо выбирать, а не назначать из Москвы».

Чужеземцев, прибывших в качестве членов ревкомов с тылами Красной Армии, крестьяне вынуждали спасаться бегством, а сами избирали свои собственные органы самоуправления. Например, в Белоруцкой, Холопенической, Волосевической волостях Борисовского уезда.

Попытки обуздания беларуского крестьянства. Истреблять дух независимости беларуского народа большевики начали уже в 1920 году, с молчаливого согласия беларуских коммунистов. Более того, эти коммунисты сами жестоко подавляли народные восстания. Не хватало железнодорожных вагонов, чтобы вывозить арестованных в Сибирь. То было очень мрачное время в истории Беларуси.

К концу 1920 года открытая национально-освободительная борьба прекратилась, она трансформировалась в антибольшевистское партизанское движение. С ноября 1920 года координировать действия партизан пыталась «Беларуская крестьянская партия Зелёного дуба», которую создал Вячеслав Адамович-старший. Непосредственное руководство партизанскими отрядами осуществлял Вячеслав Адамович-младший (псевдоним «Дергач»). С 26 ноября в Лунинце (Западная Беларусь) начал действовать Главный штаб партизанских отрядов во главе с Владимиром Ксеневичем (псевдоним «Грач»). Теоретиком и идеологом партии выступал член Главного штаба, беларуский писатель Антон Левицкий (литературный псевдоним – Ядвигин Ш.). «Зелёнодубовцы» объявили своей целью борьбу за независимую и единую Беларусь.

Итоги войны. В ноябре – декабре 1920 года в Минске прошёл III съезд КП(б)Б. Он назначил от имени Москвы новую администрацию ССРБ. Её возглавил Александр Червяков, который объединил в своем лице должности председателей Центрального исполнительного комитета («псевдопарламента») и Совета народных комиссаров (правительства).

Как и следовало ожидать, мирный договор между Польшей и РСФСР был заключён в Риге 18 марта 1921 года без участия беларуской делегации. Он подтвердил предыдущую договоренность сторон о разделе Беларуси и Украины.

Правительство БНР заявило, что условия Рижского договора не являются обязательными для беларуского народа и что оно продолжит борьбу за независимость и единство страны. А Червяков промолчал, хотя в октябре 1920 года он уверял представителей БНР в Риге, будто бы беларуское советское правительство «на раздел Беларуси не согласится».

4. БССР в 1920-е годы

Партизанская борьба. В 1921 году обстановка в советской Беларуси была тревожной и сложной. В лесах по-прежнему скрывались повстанцы. В западной части страны формировались партизанские отряды, которые затем переходили на восток, чтобы воевать против большевиков (поляки этому не препятствовали). К началу июня 1921 года, по официальным сведениям советского руководства, в БССР действовали до 3,5 тысяч «бандитов». В среднем, в каждом отряде числилось 40–50 бойцов. Большей частью отрядов руководил созданный в 1920 году Главный штаб партизанских отрядов «Беларуской крестьянской партии Зелёного дуба».

Большинство партизан составляли беларусы: сыновья зажиточных крестьян и священников, бывшие гимназисты, учителя, унтер-офицеры и офицеры. Их объединяла одна цель – борьба с большевиками. Помогало хорошее знание здешних лесов и болот, а также молчаливая поддержка населения. Некоторые отряды имели свою агентуру в советских учреждениях.

Сильное партизанское движение развернулось в Борисовском, Игуменском и Слуцком уездах, а также в Витебской и Гомельской губерниях, которые в тот период входили в состав РСФСР. Партизаны убивали российских большевиков и их ставленников, жгли сельсоветы, уездные исполкомы, склады, лавки, почтовые отделения, мосты, льнозаводы, заготовленный для сплава лес, перерезали телефонные и телеграфные линии. Например, отряд атамана Громового в районе станции Западная Двина пустил под откос военный эшелон. Атаман Воронов потопил на реке Усвяты пароход «Коммунист» и баржи с зерном. Атаман Георгий (Юрка) Монич в апреле 1921 года остановил международный поезд Париж – Вена – Варшава – Москва – Манчжурия возле станции Приямино, нашёл в нём около 60 большевиков и приказал «всыпать» каждому по 50 шомполов. А у 80 беспартийных граждан РСФСР отобрал все ценности и деньги в качестве «платы за спектакль».

Партизаны довольно эффективно парализовали деятельность советских и партийных учреждений в сельской местности. Но некоторые партизанские отряды грабили мирное население. Например, конный отряд «батьки» Червонца совершал налёты в Могилевской и Смоленской губерниях. Многие партизаны, по мере потери своих командиров и веры в смысл борьбы, постепенно превращались в бандитов. Действовали в лесах и обычные банды уголовных элементов, так называемые «зелёные».

Со второй половины 1921 года участились случаи, когда польская сторона устраивала антисоветские вылазки под лозунгом независимой Беларуси, но исполнителями являлись поляки и русские эмигранты из организации Савинкова.

Разгон некоммунистических партий. 20-тысячная партия беларуских эсеров готовила восстание по обеим сторонам границы. Однако польские власти раскрыли заговор и арестовали его руководителей. В советской Беларуси борьбу с эсерами вели органы ВЧК. В ночь с 16 на 17 марта 1921 года в Минске чекисты арестовали около 800 активистов партии эсеров, а также членов их ЦК и Минского комитета. С учётом партийцев, работавших в уездах, число арестованных достигло 1500 человек. Среди них были известные деятели беларуской культуры, поддерживавшие «зелёнодубцев» – Владимир Теравский, Франтишек Олехнович, Всеволод Фальский и многие другие.

В июне 1924 года большевики заставили беларуских эсеров созвать съезд и объявить на нем о роспуске партии как в восточной, так и в Западной Беларуси. Бунду пришлось заявить о самороспуске ещё раньше, – на внеочередном съезде в марте 1921 года.

Некоммунистические партии и общественные движения одно за другим прекращали свое существование. Устанавливалась партийная монополия большевиков.

Подавление вооружённой оппозиции. С целью борьбы против беларуских партизан и повстанцев большевики милитаризовали районы, пограничные с польским государством. Свирепствовали большевистские отряды особого назначения (ЧОН). Сначала они гонялись за партизанами, а затем стали направлять свои акции и против населения. Каратели угрожали казнить каждого десятого жителя в «подозрительных» деревнях, назначали крупные денежные награды за доставку партизанских вожаков живыми или мертвыми.

В 1922 году большевики объявили партизанам амнистию, но те из них, кто поверил и сдался, стали жертвами репрессий. В результате непрерывных репрессий, а также в связи с либерализацией экономической политики Москвы (НЭП) поддержка партизан ослабла. Надежды на внешнюю интервенцию и на крестьянские восстания не сбылись.

Военное положение в Слуцком и Игуменском уездах было отменено в апреле 1922 года. Но в некоторых местах партизанское антисоветское движение продолжалось до 1926 года. Отдельные партизаны скрывались в лесах вплоть до прихода немцев в 1941 году!

Введение партийной диктатуры. Во владениях большевиков все функции руководства концентрировались в руках партийного аппарата. Членов сельских, районных, городских и иных советов люди «избирали» по спискам, составлявшимся соответствующими комитетами КП(б)Б. Эти же комитеты руководили работой советов. Не удивительно, что в так называемых «выборах» всегда участвовало менее половины избирателей.

В 1921 году компартия БССР насчитывала 1,5 тысячи членов; в 1925 году – 6,6 тысяч. В 1929 году партийно-советский аппарат БССР на две трети состоял из евреев, русских и поляков. На долю беларусов приходилась одна треть.

Руководителями беларуской компартии Москва назначала чужеземцев: латыша Вильгельма Кнорина (1920–22, 1927–28 гг.), поляка Вацлава Богуцкого (1922–24), русских А. Асаткина-Владимирского (февраль-сентябрь 1924), Александра Криницкого (1924–27), австрийца Яна Гамарника (1928–29), эстонца Константина Гея (1930–32). На БССР автоматически распространялись все решения ЦК РКП(б)/ВКП(б) и руководящих органов РСФСР.

Провозглашение СССР. 16 января 1921 года был заключен «рабоче-крестьянский» договор о союзе между БССР и РСФСР. Беларуское большевистское руководство согласилось, что наиболее важные дела (финансы, транспорт, армия и др.) будут решать объединенные народные комиссариаты в Москве. А в феврале 1922 года Москва добилась от всех национальных республик права представлять их интересы на международной арене.

С целью усиления легитимности своей диктатуры в национальных районах бывшей царской империи 30 декабря 1922 года партия большевиков объявила о создании Союза Советских Социалистических Республик (СССР) – то есть, «красной империи». Беларусь была в ней небольшой провинцией с населением 1,5 млн. человек. Тем не менее, формальный правовой статус республики повысился.

«Укрупнение» БССР. Вопрос о возвращении присвоенных РСФСР беларуских земель секретарь Центрального бюро КП(б)Б Кнорин поставил ещё при заключении польско-советского перемирия осенью 1920 года. С той поры оно всё время оставалось в центре внимания беларуских большевиков. В сентябре 1922 года партийно-советское руководство БССР официально попросило ЦК РКП(б) вернуть республике Витебскую губернию, часть Смоленской и созданную в 1919 году Гомельскую (вместо Могилёвской) губернию, где преобладало беларуское население.

Московское руководство согласилось вернуть часть беларуских территорий спустя 14 месяцев после образования СССР. 7 марта 1924 года ЦИК РСФСР принял постановление об «укрупнении» БССР и передаче ей 15 уездов: Витебского, Городокского, Дриссенского, Лепельского, Оршанского, Полоцкого, Сенненского и Суражского Витебской губернии; Быховского, Климовичского, Могилёвского, Рогачёвского, Чаусского и Чериковского Гомельской губернии; Горецкого уезда Смоленской губернии.

Беларуская эмигрантская пресса назвала этот шаг Москвы третьим разделом Беларуси (считая предыдущими разделы 1919 и 1921 гг.). Действительно, примерно половина беларуских земель из тех, что были отобраны в 1919 году, остались в составе РСФСР.

В августе 1926 года большевистское руководство Беларуси снова попросило ЦК ВКП(б) вернуть Гомельскую губернию и три уезда Псковской губернии (Велижский, Невельский, Себежский). Чтобы успокоить неугомонных беларусов, в декабре 1926 года Москва произвела второе «укрупнение». На этот раз БССР вернули из состава Украинской ССР только два уезда – Гомельский и Речицкий. Всё же в результате «укрупнений» население советской Беларуси увеличилось с 1,5 до почти 5 млн. человек, а территория с 52 до 125 тысяч кв. км.

Интриги вокруг «укрупнения». Псковский губком партии не возражал против возврата Велижского уезда, однако кремлёвское руководство этого как бы «не заметило». Вопрос о возвращении обсуждался на всенародных собраниях в каждой волости. Правда, голос народа имел совещательный характер. Последнее слово оставалось за Москвой. Она так и не вернула в полном объеме то, что присвоила в 1919 году.

На Могилёвщине и Смоленщине было много случаев, когда участники волостных собраний требовали присоединения к советской Беларуси, но их воля игнорировалась. Небольшие города Злынка, Клинцы, Новозыбков, Стародуб, находившиеся в 20–30 км от Гомеля, не вернули БССР только потому, что там имелись спичечные фабрики и ряд других промышленных предприятий. В то же время вместе с возвращёнными беларускими землями прибавилось много русифицированных партийно-советских бюрократов и учителей. Они усилили позиции противников беларуской национальной идеи.

Конституция и административный раздел. В 1927 году была принята Конституция БССР – на три года позже союзной конституции. Дело в том, что беларуские коммунисты ждали новых «укрупнений», и надеялись избежать упоминаний о диктатуре пролетариата в республике, где 80 % населения составляли крестьяне. Но Москва не допустила такой «вольности». Беларуская конституция практически ничем не отличалась от союзной. Согласно ей, избирательного права лишились все нетрудовые группы населения (духовенство, торговцы, лица, использовавшие наёмную рабочую силу), бывшие чиновники и полицейские и все те, кто в 1917–21 гг. боролся против советской власти.

С 1929 года БССР делилась на 10 округов (Бобруйский, Витебский, Гомельский, Калининский с центром в Климовичах, Минский, Могилёвский, Мозырский, Оршанский, Полоцкий, Слуцкий), 100 районов и 1446 сельсоветов. В 1930 году округа преобразовали в области. В 1938 году их было пять (Витебская, Минская, Могилёвская, Гомельская и Полесская с центром в Мозыре).

В 20-е годы в местах компактного проживания этнических меньшинств были созданы национальные сельсоветы. В 1928 году их насчитывалось 67: 23 еврейских. 19 польских, 16 русских, 5 латышских, 2 украинских, 2 немецких.

Экономический либерализм

НЭП. Шесть лет войны разрушили экономику. За это время беларуские земли (в современных границах) потеряли 1,4 млн. человек, в том числе 107 тысяч эмигрантов и 246 тысяч беженцев, так и не вернувшихся домой. Наиболее сильно пострадала Гродненщина, население её юго-западной части сократилось на 60 %.

Впрочем, в крайне тяжёлом положении пребывал весь СССР. В марте 1921 года X съезд РКП(б) вынужден был принять так называемую «новую экономическую политику» (НЭП). Впрочем, новой она была только для большевиков, которым пришлось на время отказаться от административно-командных методов управления экономикой.

Крестьян освободили от продразвёрстки, при которой отбирали почти все продукты, и заменили её продналогом, когда забирали лишь определенную часть, оставляя кое-что не только для нужд семьи, но и на продажу. Земельный кодекс 1923 года закрепил право крестьян пользоваться землёй по наследству и выбирать форму хозяйствования. Ремесленники, уплатив налог, могли открывать мастерские и мелкие предприятия. Государственные фабрики и заводы перешли на самоснабжение и хозяйственный расчет. Около 300 из них были сданы в аренду иностранцам. Позволялась свобода торговли. Правда, нэповская свобода была временной и неполной. Её границы всегда определяли партийные чиновники.

Торговля. Маленькая БССР, зажатая между Россией и Польшей, не могла рассчитывать на самостоятельное экономическое развитие. Традиционные торговые пути, соединявшие до 1914 года Беларусь с Прибалтикой, Польшей и Западной Европой, перерезала советско-польская граница. Однако большевистские таможенники и пограничники никак не могли остановить натуральный торговый обмен между западной и восточной Беларусью, который они называли контрабандой. Граница кормила людей, правда, дорогой ценой. За «контрабанду» давали не менее 5 лет заключения в лагерях, а иногда дело оборачивалось даже казнью «польских шпионов». И в то же время на пограничной станции Негорелое стояла большая деревянная вышка, на которой висел лицемерный лозунг – «коммунизм сметет все границы!»

Советские деньги обесценились. В 1922–24 гг. инфляция достигла невероятных масштабов: в обороте находились денежные купюры в миллионы и миллиарды рублей! Поэтому до 1924 года, когда в оборот был введен червонец, обеспеченный золотом, беларуские крестьяне предпочитали золотые монеты царской чеканки, американские доллары и другую валюту.

Промышленность. Понемногу возрождались дореволюционные предприятия. Государственная промышленность ориентировалась на переработку местного сырья и находилась преимущественно в союзном подчинении. А теми предприятиями, что обрели самостоятельность, руководили, как правило, некомпетентные «начальники». Низкая квалификация управленческого персонала и устаревшее изношенное оборудование вели к выпуску некачественной продукции. Но в условиях дефицита промышленных товаров производители искусственно завышали розничные цены на свои изделия. Их мало кто мог купить, поэтому значительная часть изделий оседала на складах. Выход из положения «красные директора» искали за счет рабочих, которых заставляли больше работать, не увеличивая зарплату. Рабочие отвечали забастовками и хищениями.

На частных предприятиях производительность труда была выше в полтора – два раза. На них в БССР работали всего лишь 3 % рабочих, зато они выпускали до 70 % розничных товаров! Властям приходилось закрывать нерентабельные малые государственные предприятия или сдавать их в аренду частным лицам.

Сельское хозяйство. К 1927 году трудолюбивое беларуское крестьянство навело порядок на сельскохозяйственных угодьях. Исчезли пустоши, размножилась скотина, оживилась торговля на ярмарках и рынках. Появились зажиточные хозяева, имевшие возможность арендовать землю и нанимать батраков. Крестьянам, выращивавшим технические культуры или проводившим мелиорацию, власти снижали налоги. Для накопления средств на развитие хозяйств крестьяне создавали сельскохозяйственные общества (кредитные, машинные, мелиоративные).

Но всё же удовлетворения деревня не ощущала. Прежде всего, не хватало земли. После национализации её основная часть перешла в государственные фонды – земельный и лесной. Беларуским крестьянам осталось только 23,3 %. Декрет о земле фактически не был реализован, так как землеупорядочивания в 1927 году дождались только 15 % крестьянских хозяйств БССР из числа тех, кто в этом нуждался. Деревня принимала тем временем беженцев, возвращавшихся на родину, демобилизованных красноармейцев и еврейских рабочих, спасавшихся от голода. Отцовские наделы приходилось делить между взрослыми сыновьями. В результате уровень обеспечения землей в БССР был на 41 % меньше, чем в среднем по СССР. Чтобы поддержать хозяйство, на продажу часто везли последнее. По официальным данным, около 96 % крестьянских хозяйств лишь кормили себя.

Проблему малоземелья беларуской деревни большевики решали по примеру Столыпина. С 1926 года они начали переселять беларуских крестьян в Сибирь и на Дальний Восток, осваивать новые земли путём создания хуторов, а также поощрять исход на лесоразработки и новостройки. Крестьяне сами стремились на хутора, ведь около 74 % хозяйств были чересполосными. Народный комиссар земледелия БССР Дмитрий Прищепов всячески тому способствовал. Он имел возможность познакомиться с организацией сельского хозяйства в Дании и Германии и хотел, чтобы беларуские крестьяне жили не хуже иностранных фермеров. Землю совхозов он раздавал крестьянам. В деревне был популярен прищеповский лозунг: «На свинье – к коммунизму!»

Изменения в сельскохозяйственной политике. Но 7 июня 1929 года ЦК КП(б)Б своим решением запретил хуторскую форму землепользования, ибо она мешала загонять крестьян в колхозы. В тот момент около 35 % крестьянских хозяйств БССР были хуторскими.

Отныне был взят курс на разрушение зажиточных хозяйств с целью создания послушного государству класса крестьянской бедноты, этой опоры большевиков в деревне. Тем более, что крестьяне отказывались сдавать зерно государству по заниженным ценам. В поисках выхода власти создавали совхозы, которым выделяли лучшие пахотные земли и технику. Но и это не прельщало сельчан прощаться со своими единоличными хозяйствами.

В 1927 году большевики попытались начать коллективизацию. Однако за целый год удалось создать только около 400 колхозов, из них 170 еврейских. Около 40 % еврейского населения городов и местечек БССР не имело постоянной работы. Потому еврейская беднота спасалась от голода в колхозах, а 2154 еврейские семьи переехали в Крым и в Еврейскую автономную область.

Уровень жизни. «Новая экономическая политика» длилась около шести лет. За это время население Беларуси не очень разжилось. В 1927 году излишек рабочей силы в сельском хозяйстве составил 30–40 % деревенского населения, в промышленности – до 25 % от числа рабочих. Жилищный кризис в городах обострялся размещением в приграничной полосе всё новых и новых воинских соединений.

Более 60 % детей школьного возраста не хватало мест в существующих школах, в 20 районах республики не было больниц. Тем не менее, половина республиканских доходов отправлялась в союзный бюджет.

В сентябре 1927 года беларуский Совнарком сообщил в Москву, что промышленность и товарооборот в БССР так и не достигли уровня 1913 года. Экономического чуда благодаря НЭПу не произошло. Беларусь превратилась в запущенную окраину.

Национально-культурная политика

Границы влияния беларуских коммунистов. Вступив в КП(б)Б, беларуские деятели заняли довольно высокие руководящие должности. Александр Червяков стал председателем ЦИК БССР, Дмитрий Жилунович – редактором газеты «Советская Белоруссия», Всеволод Игнатовский – наркомом просвещения, Александр Бурбис – заместителем наркома иностранных дел, Антон Балицкий и Язеп Кореневский – заместителями наркома просвещения, А. Сташевский – первым секретарем ЦИК и СНК республики.

Они обрели возможность влиять на большевистскую политику, особенно в Наркомате просвещения. Там беларуские силы преобладали и делали всё возможное для развития национальной школы, национальной культуры. Они упорно работали, несмотря на сохранение угрозы того, что БССР опять станет областью РСФСР.

Врагами идеи беларуской государственности выступали пришлые большевики, преобладавшие в государственных структурах. В марте 1921 года с трибуны X съезда РКП(б) даже прозвучало обвинение, что в Минске местные коммунисты искусственно создают беларускую нацию. Но неожиданно в защиту беларусов выступил нарком по делам национальностей И. В. Сталин. Обстоятельства текущей политики вынудили большевистское руководство СССР формально признать в тот период не только свободу предпринимательства, но и право наций на самоопределение. Оно либерализовало национальную политику, чтобы привлечь на свою сторону население национальных республик. Этим воспользовались беларуские коммунисты для активизации культурно-просветительской деятельности. Но период «естественной» беларусизации продлился недолго – до середины 1924 года.

Провозглашение беларусизации. 15 июля 1924 года вторая сессия ЦИК БССР провозгласила политику беларусизации. Местные большевики поставили цель: за 2–3 года перевести на беларуский язык весь партийно-советский аппарат и дислоцированные в БССР войска Красной Армии, пополнить органы управления беларусами, развернуть всестороннее изучение беларуского края.

Москва не препятствовала своей администрации приспосабливаться к местным условиям: изучать язык, историю, культуру, традиции беларуского народа, привлекать его представителей к низшему уровню руководства, всё это – ради скорейшей советизации населения. Национал-коммунисты поддержали советскую беларусизацию. Её теоретиком выступил Всеволод Игнатовский. При этом культурную традицию, заложенную коллективом газеты «Наша Нива» и руководством БНР, большевики решительно отвергли.

Состояние религии. Большевистский воинствующий атеизм во времена НЭПа стих. На волне либерализации в 1922 году в Минске собрался Краевой Собор и объявил автокефалию (независимость) Беларуской православной церкви от патриархии в Москве. Митрополит Мелхиседек выступил за введение беларуского языка в церковный обиход.

Нашлись и ксендзы, которые выступали за создание в БССР самостоятельной католической епархии, зависимой только от Рима. А евангелисты заявили о поддержке советской власти и допустимости службы верующих в Красной Армии.

С марта 1923 года проводилась кампания по конфискации церковных ценностей в пользу голодающего населения Поволжья. Священников судили за отказ от участия в этой кампании. Митрополит Мелхиседек в 1925 году был осужден на три года лишения свободы, а в 1931 году внезапно умер в Москве (имеются сведения, что его отравили сотрудники ГПУ).

Языковая политика. На VII съезде КП(б)Б в марте 1923 года, стараниями председателя Совнаркома Червякова, была принята резолюция, объявившая беларуский язык единственным государственным языком на территории БССР. Несмотря на это, во всех учреждениях по-прежнему господствовал русский язык. В 1924 году руководство республики подтвердило декрет бывшего правительства Лит-Бел об использовании в качестве государственных беларуского, русского, еврейского и польского языков. Дело в том, что идеологическую обработку местных жителей было легче вести на их родных языках. Конституция 1927 года, хотя и подтвердила преимущество беларуского языка над другими, но государственными языками снова назвала русский, идиш и польский.