Текст книги "История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг."

Автор книги: Анатолий Тарас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 45 страниц)

«Культурная революция»

Большевистская система образования. В 30-е годы вся система образования насквозь идеологизировалась. С 1929/30 учебного года в БССР ввели всеобщее обязательное начальное образование для детей от 8 до 11 лет. А в 1934 году в СССР была создана единая структура общеобразовательных школ: начальные (4 класса), неполные средние (7 классов), средние (10 классов). Организовывалась система профессиональных школ. Главной причиной тому послужило развертывание многомиллионной армии. Современную технику могли освоить только грамотные люди.

Но эти новшества не обеспечивались материально. Не хватало школьных зданий, тетрадей, учебников (к тому же многие учебники были запрещены, так как их авторов объявили «вредителями», «врагами народа»). Учителям по три месяца не платили зарплату, некоторые не могли ходить на работу в школу потому, что были разуты и раздеты в прямом смысле слова. Всеобщее обязательное начальное обучение имело формальный характер. Так, среди призывников Добрушского района в 1938 году было выявлено более 22 % фактически неграмотных.

В 30-е годы были созданы учительские институты в Минске, Гомеле, Могилёве, Витебске, Рогачёве и сеть педагогических техникумов. Несколько специализированных учебных институтов открылись в Минске: медицинский (1931), народного хозяйства и политехнический (1932). Все они находились под пристальным наблюдением органов ГПУ-НКВД.

В 1932 году из 6984 школ 6269 (89,8 %) вели обучение на беларуском языке. Но их учителя с 1936 года проходили аттестацию на преданность коммунистическому режиму. Ненадежных увольняли либо арестовывали, на остальных заводили дела, чтобы держать в страхе. Так, в 1938 году компромат имелся на 49 из 83 преподавателей Минского пединститута (59 %), на 266 из 1057 учителей минских школ (25,2 %).

Между тем, выпуски пединститутов и педтехникумов далеко не удовлетворяли потребности народного образования. Поэтому высшее образование имели не более 7 % учителей БССР. Евдокия Уралова, приехавшая из России и назначенная в 1938 году народным комиссаром просвещения БССР, имела только начальное образование! Аресты нацдемов привели к тому, что во многих городских школах не осталось ни одного учителя беларуского языка и литературы.

Русификация. Политика «слияния языков и культур» народов СССР началась после XVI съезда партии (1930 г.). Уже в плане изданий Белгосиздата на 1935 год тираж учебников на русском языке составил 230 тысяч экземпляров, тогда как на беларуском языке – 119,5 тысяч. Беларусизация если и поддерживалась, то исключительно ради борьбы с польским влиянием. Польские и еврейские школы превращались в беларуские, так как последние легче было русифицировать. Незаинтересованность в изучении беларуского языка усиливало то обстоятельство, что к концу 30-х годов все 22 высших учебных заведения и почти все 95 техникумов БССР перешли на русский язык обучения.

В 1933 году коммунистическое руководство Беларуси издало декрет о реформе беларуского языка. Но все изменения и упрощения производились не ради совершенствования правописания, повышения авторитета беларуского языка, а с целью приближения его к русскому. Искусственно созданная близость позже (после войны) стала действенным средством русификации беларусов.

С сентября 1938 года изучение русского языка было введено с первого класса. В 1940/41 учебном году в большинстве городских школ беларуский язык употреблялся только в I–IV классах. В учебных заведениях и государственных учреждениях уничтожались картины, гравюры, статуи, бюсты, барельефы, изображавшие Франциска Скорину и Константина Калиновского.

Были ликвидированы все формы территориально-культурной автономии национальных меньшинств. В Минске был закрыт известный на весь СССР центр еврейской культуры.

Насилие над писателями. Тяжёлые испытания выпали на долю беларуских литераторов. Их аресты начались с 1930 года. В 1932 году журнал «Маладняк» не имел своего помещения, а в редакции газеты «Літаратура i мастацтва» («Литература и искусство») не было даже стола. По 3–4 месяца не выплачивались авторские гонорары. Литературные журналы тоже ждали очереди в типографиях по 3–4 месяца. Молодые литераторы жаловались в ЦК КП(б)Б, что за 1932 год власти выделили на всю писательскую организацию талон на приобретение всего одних брюк! В 1932 году большевики фактически проигнорировали 50-летний юбилей Янки Купалы.

В 1934 году взамен прежних литературных объединений был создан Союз советских писателей Беларуси. Для того, чтобы его руководители охотнее подчинялись партийным директивам, им открыли доступ в правительственный распределитель (с той же целью позже организовали союзы композиторов, художников, архитекторов). Тяжёлая атмосфера воцарилась в среде беларуских писателей и поэтов. Не прекращалась травля Янки Купалы и его единомышленников. Были отстранены от участия в общественно-литературной жизни Якуб Колас и Змитрок Бядуля. Молодёжь публично присягала на верность компартии, что не спасло её от репрессий в 1937–38 гг. Имели место взаимные публичные обвинения и многочисленные тайные доносы.

Набрали силу голоса воинствующих большевистских критиков, выступавших в печати с политическими разоблачениями «врагов народа» среди писателей и поэтов. Позже эти разгромные статьи послужили поводами для арестов. Историческую тематику большевики объявили националистической.

За 10 лет, с 1931 по 1941 год, в сталинские застенки и концлагеря попали более 60 % беларуских литераторов, состоявших в то время в Союзе писателей. Из них после войны вернулись домой только 20!

Театры под наблюдением. Наступление на беларуское театральное искусство началось с театральной дискуссии 1928 года. Под обстрел попала статья Т. Глыбоцкого (псевдоним молодого поэта А. Дайлидовича, более известного под псевдонимом Алесь Дударь) о самобытности беларуского театрального искусства. Автора обвинили в попытке отрыва беларуской театральной культуры от русской. Заодно досталось руководителю Главного управления искусств Д. Жилуновичу за то, что он «не защитил линию партии».

В 1932 году в БССР было 16 театров, в том числе еврейский, польский и русский. Но от них всё более категорично требовали дублировать московский репертуар. В 1938 году большевики закрыли Гомельский государственный драмтеатр, а его руководителя, известного артиста, режиссера и драматурга Владислава Голубка, первого народного артиста БСР, бросили в тюрьму и позже расстреляли. Та же судьба постигла художественного руководителя еврейского театра Михаила Рафальского.

Война с религией. Коммунисты начисто разорили в Беларуси православную церковь. Из 1445 дореволюционных церквей летом 1938 года действовали только две – в Орше и Мозыре. В соответствии с официальной идеологией атеизма, закрепленной в конституции 1936 года, церкви переделывали в клубы, амбары, склады. За 1937 год и первую половину 1938 были арестованы 3247 верующих, в том числе 400 священников и монахов, 5 архиепископов и митрополит. Беларускую православную автокефальную церковь объявили шпионско-повстанческой организацией, а всех её священников (во главе с архиепископом Афанасием Вечерко) – «врагами народа». В тот же период попали в лагеря около 860 сектантов и 58 гомельских староверов. Что до католической церкви, то её разгромили ещё в 20-е годы. По всему СССР создавались структуры «Союза воинствующих безбожников» с целью пропаганды атеизма.

Но религия осталась фактически единственной формой народного протеста. Например, православные сектанты-молчальники Лепельского и Туровского районов не разговаривали с представителями советской власти, бойкотировали выборы, колхозы и переписи населения. В 1937 году в Шкловском, Дрыбинском, Чаусском районах развернулось массовое движение за возвращение захваченных властями церквей: 90 тысяч верующих поставили подписи под письмом с требованием открыть храмы. Позже 24 тысячи из тех, кто подписался, были арестованы.

Беларуское под арестом. К концу 30-х годов процесс культурного строительства в советской Беларуси окончательно попал под контроль большевистского руководства Москвы и далее уже не мог осуществляться согласно национальным традициям. Если под властью Польши национальные деятели Западной Беларуси ещё боролись за свое право на самобытность, то в БССР, в условиях жестокого сталинского режима, они отрекались от своих идеалов во имя социализма и скромного личного благополучия, всецело определявшегося степенью покорности партийной администрации.

Таким образом, в 1921–39 гг. на долю жителей Беларуси выпали тяжёлые испытания. Разъединение беларуской нации между Россией и Польшей, казалось бы, неуклонно приближало её кончину. Но, вопреки формальной логике, именно после того как народ разделили на две части, он осознал, наконец, свою общность.

Способствовала тому и политика беларусизации в БССР, а также идеологическая подготовка СССР к войне с Польшей. Советская пропаганда постоянно внушала жителям восточной Беларуси, что на западе живут их братья, страдающие под гнетом польской буржуазии и помещиков.

6. Западная Беларусь (1921–39-е гг.)

Между Польшей и Литвой

Антипольское партизанское движение 1921 г. В ответ на Рижский договор ковенское эмигрантское правительство БНР созвало в сентябре 1921 года в Праге (Чехословакия) Первую беларускую национально-политическую конференцию. В ней участвовали представители беларуских партий и организаций, действовавших за пределами БССР. Там прозвучал призыв к вооружённому восстанию в Западной Беларуси и в БССР ради возрождения БНР. Польшу и Россию конференция объявила оккупантами.

Организацию сопротивления взяло на себя правительство В. Ластовского в Ковно. Однако реально оно было возможно только против Польши, чему содействовали Литва и Германия. Утратив поддержку РСФСР и не найдя взаимопонимания с Польшей, литовское государство по-прежнему опекало эмигрантское правительство БНР. Это позволяло Литве обращаться в Лигу Наций и к европейским государствам от имени жителей Виленщины и Гродненщины, на присоединение которых она претендовала. Литва стала базой беларуского партизанского движения против польских властей.

А в Западной Беларуси летом 1921 года возник Центральный беларуский повстанческий комитет во главе с бывшим руководителем Совета Случчины Владимиром Прокулевичем. Главную роль в национально-освободительной борьбе играли в то время беларуские эсеры. Их военная организация называлась «Братство беларусов». Наиболее интенсивное партизанское движение развернулось в Белостокском и Гродненском округах. Одним из главных центров партизанской борьбы стала Беловежская пуща. Отрядами белостокских партизан руководил Герман Шимашок (псевдоним «Скоморох»). Крупный повстанческий отряд возглавлял бывший царский офицер Вячеслав Разумович (псевдоним «атаман Хмара»).

Альтернатива вооружённой борьбе. В отличие от ковенского правительства, виленские беларуские деятели, прежде связанные с Наивысшей Радой, считали, что путем вооружённой борьбы добиться независимости Беларуси невозможно. Войну на два фронта – против Польши и против России – они считали непосильной задачей. В отличие от группировки Ластовского, они рассчитывали на достижение согласия с Варшавой. Тем более, что и Версальский и Рижский мирные договоры обязывали Польшу уважать культурные и социальные права национальных меньшинств.

Диктатор Средней Литвы генерал Желиговский довольно сочувственно относился к беларуской культурно-просветительской деятельности. Беларуские социал-демократы А. Луцкевич, В. Ивановский, А. Смолич, Б. Тарашкевич, Ф. Яремич, христианский демократ ксёндз А. Станкевич, беспартийный М. Горецкий (известный писатель), группировавшиеся вокруг Беларуского национального комитета (БНК), созданного 10 октября 1920 года, решили воспользоваться этим для расширения сети беларуских школ, организаций и кооперативов.

Профессор Тарашкевич занял должность руководителя беларуского сектора в департаменте просвещения правительства Средней Литвы. Эти люди надеялись создать на Виленщине беларускую автономию. Развивая идею краёвца Михаила Ромера, профессор истории Витольд Каменецкий выдвинул идею образования трех кантонов: Литвы Западной с Ковно (литовский кантон), Литвы Средней с Вильней (польско-беларуский), Литвы Восточной с Минском (беларуский) в качестве федеративных единиц польского государства. Надежды беларуских лидеров создать автономию в составе Польши подкрепляли обещания польского руководства. Поэтому весной 1921 года при БНК был даже создан нелегальный Беларуский политический комитет. Но он быстро распался, так как в нем выявили польских агентов, стала понятной несерьезность польских обещаний.

В 1921 году А. Луцкевич, который отошёл от политики, основал в Вильне Беларуский музей имени своего брата Ивана Луцкевича, умершего в 1919 году. В декабре 1921 года по инициативе Б. Тарашкевича возникло Общество беларуской школы, ставившее своей целью расширение сферы обучения беларуских детей на родном языке. В начале 20-х годов беларуские гимназии действовали в Вильне, Гродно, Новогрудке, Несвиже, Радошковичах, Клецке, Будславе. Существовали около 400 начальных беларуских школ. В Барунах (Ошмянский повет) и в Свислочи работали беларуские учительские семинарии.

Идея беларуско-литовской государственности. Большие надежды беларуские патриоты по-прежнему связывали с Литвой. Помощь литовского государства в 1921 году была щедрой как никогда. Оно содержало правительство БНР, финансировало Беларускую конференцию в Праге, принимало политических беженцев, помогало формировать отряды партизан. В целом беларуское правительство получило в 1920–22 гг. от Литвы около 2 млн. марок.

Не случайно 6 апреля 1921 года ковенское правительство БНР в письме к председателю польско-литовской конференции в Брюсселе о границах выразило согласие на переход беларуских земель от Польши к Литве. За передачу беларуских земель Литве выступила и Центральная Беларуская Рада Гродненщины и Виленщины. Беларуские лидеры надеялись воссоздать беларуско-литовское государство, с которым связывали спасение от российского и польского нашествия. В дальнейшем они не исключали разграничения, если Беларусь встанет на ноги и того пожелают народы обеих стран.

Победа антипольской линии. Однако на упомянутой Пражской конференции (сентябрь 1921 г.) перевес получили противники сотрудничества с поляками, чему сама Польша дала немало оснований. Это принудило и БНК в Вильне отказаться от участия в выборах в Виленский сейм, объявленный в конце 1921 года генералом Желиговским. Решалась судьба Средней Литвы: быть ей в составе Польши или стать самостоятельной.

Беларуские лидеры сочли попытку осуществить давнюю мечту «краёвцев» нереальной. По мнению беларуских эсеров, Вильня должно была стать общим литовско-беларуским центром борьбы против польской оккупации, фактором объединения народов-соседей. Но 20 февраля 1922 года на выборах в Виленский сейм в депутаты прошли только сторонники единства с Польшей. Средняя Литва стала частью Польского государства. Впрочем, к бойкоту беларусами выборов приложила руку и Литва, которая тоже претендовала на Виленщину.

Беларуско-литовская акция 1922 г. против Польши. После выборов в Виленский сейм Литва развернула кампанию протеста против польской оккупации Средней Литвы. Литовское правительство подталкивало беларусов к военному террору против Польши. С весны 1922 года беларуские партизаны перешли к активным действиям. Всего в партизанском движении приняли участие до 10 тысяч человек. Они воевали против польского гнета, но необходимость борьбы за независимость Беларуси понимали, увы, не всегда.

Организатором партизанского движения на Белосточчине и Гродненщине была участница Пражской конференции Вера Масловская (позже перед польским судом она скажет: делала то, что и польские патриоты перед Первой мировой войной, когда боролись за свободу и единство своей Отчизны). После захвата партизанами станции Чаромка, подрывов мостов, поджогов складов лесоматериалов в Беловежской пуще, в некоторых уездах Западной Беларуси было введено осадное положение. Действовали военно-полевые суды, прокатилась волна арестов.

Ещё в конце 1921 года польская дефензива (политическая полиция) начала аресты эсеровского руководства. А в 1922 году наиболее активных эсеров поляки выслали в Литву. Их надежда на польско-литовскую войну не сбылась.

Очередные попытки договориться с Литвой. Провал попытки литовского правительства вернуть Вильню ухудшил его отношение к беларускому движению. Тогда, чтобы снова активизировать литовскую поддержку, премьер БНР В. Ластовский и министр иностранных дел А. Цвикевич 3 мая 1922 года направили председателю Генуэзской конференции ноту с признанием права Литвы на Вильню. Но к тому времени большинство беларуских деятелей разочаровалось в эффективности литовско-беларуского сотрудничества. Неизменно пролитовская позиция Ластовского вызвала недовольство. Ему пришлось оставить пост премьера, а в апреле 1923 года вообще уйти из Государственной коллегии (правительства БНР). Ластовский и сам не питал чрезмерных надежд на Литву, но другого варианта не видел.

В 1923 году границы польского государства, включая Вильню, признала Комиссия послов государств Антанты. Польские власти разгромили беларуское партизанское движение. Помощь ему утратила смысл для литовского государства. Сближение с правительством БНР имело для него временный, тактический характер. Литва не могла поддерживать беларуское движение социалистического толка. К тому же, многие литовские лидеры отвергали идею союза и с Беларусью, и с Польшей, так как опасалось доминирования славян. Они изображали литовский народ единственным наследником ВКЛ.

Политическое банкротство пролитовской партии. В конце 1923 года все беларуские организации, министерство беларуских дел и беларуский батальон в Литве были ликвидированы. Фактически произошла денонсация литовско-беларуского договора 1920 года, хотя литовское правительство официального заявления об этом не сделало.

Полный отказ литовского правительства от политической поддержки принудил правительство БНР перебраться в Берлин, а затем в Прагу. В Ковно остался брошенный всеми Вацлав Ластовский, вместе со своим журналом «Кривич». Его место занял Цвикевич.

И всё же Литовская республика многое сделала для укрепления среди беларусов идеалов независимости и ориентации на Европу. Только Литва пошла на заключение с БНР полноправного государственного договора. Но, в отличие от времен ВКЛ, идеалы свободы беларусов и литовцев теперь не совпадали. Пришлось делить не только земли, но и общую историческую традицию. Беларуские лидеры проявили приверженность идее союза с Литвой, однако и для них она была вынужденным шагом на тернистом пути к независимости Беларуси.

Становление польской власти

Отказ в автономии. В Западной Беларуси было введено принятое в Польше административно-территориальное деление: воеводства, уезды, гмины. Беларусы, общим числом около 2-х млн. человек, оказались в Виленском, Новогрудском, Полесском и Белостокском воеводствах[76]76
  О жизни западных беларусов в составе Польши нынешние жители Беларуси знают очень слабо. Советская историография живописала этот период исключительно черными красками.


[Закрыть].

Принятая сеймом конституция 1921 года провозгласила Польшу унитарной парламентской республикой. Польское руководство не пошло на политические игры с беларусами и не признаю БНР. Поляки считали беларусов не нацией, а некой этнографической массой, подлежащей полонизации. Поэтому стремление сознательной части беларуского населения к независимости представляло опасность для польского унитарного государства.

Идею унитарной Польши активно поддерживали помещики Западной Беларуси. Сильное польское государство являлось для них гарантом обуздания беларуского крестьянства. С другой стороны, традиционную враждебность беларуской деревни к помещикам-католикам (отсюда к Польше вообще) всячески поддерживали православная церковь, большевистская и эсеровская пропаганда.

Важную роль в подчинении беларуских земель польские власти отводили своим колонистам (осадникам). Эти отставные офицеры и унтер-офицеры Войска Польского были вооружены, помогали армии, полиции, лесной страже, участвовали в борьбе с партизанами.

Все беларуские воинские и партизанские соединения, боровшиеся против большевистского режима в советской части Беларуси, в 1921 году поляки распустили. Польские власти поспешили предотвратить возможность их перехода на сторону ковенского правительства БНР. Но жестокие методы правления и насаждение поселений колонистов способствовало созданию в среде беларусов атмосферы отрицания всего польского и весьма способствовало их консолидации на национальной основе.

Парламентская борьба. На 5 ноября 1922 года были назначены выборы в польский сейм. Ставка беларуских эсеров на вооружённую борьбу не оправдалась. А выборы в сейм давали возможность искать взаимопонимание с польским правительством парламентским путём. Беларуские деятели смогли договориться между собой, выработали общую демократическую платформу, создали Беларуский центральный избирательный комитет (БЦИК) во главе с А. Луцкевичем. Его заместителем стал Б. Тарашкевич, казначеем – А. Станкевич. В состав комитета вошли почти все известные беларуские политические деятели Западной Беларуси.

БЦИК избрал тактику единого блока беларусов с евреями, украинцами и немцами. Он требовал автономии края с центром в Вильне, а также защиты культурных и социальных прав беларусов и других меньшинств. Программа получила поддержку населения и обеспечила успех на выборах. Послами (депутатами) сейма от БЦИК стали 11 человек, в том числе Павел Волошин, Петр Метла, Антон Неканда-Трепко, Радослав Островский, Симон Рак-Михайловский, Адам Станкевич, Бронислав Тарашкевич, Фабиан Яремич.

Сенаторами были избраны Александр Власов, преподаватель православной духовной семинарии в Вильне Вячеслав Богданович и кооператор Александр Лазаревский. Антон Луцкевич свою кандидатуру не выставил.

Депутаты обеих палат основали парламентскую фракцию (беларуский посольский клуб) во главе с Тарашкевичем. В январе 1923 года она внесла в парламент проект закона о культурной автономии для беларусов. Однако за целый год работы беларуским депутатам и сенаторам не удалось добиться от польского правительства ни одной уступки.

Национальное угнетение. Конституция 1921 года лишь формально гарантировала права национальных меньшинств. Польские власти, как и русский царизм, относили всех католиков к числу поляков.

В 1921 году православные епископы Юрий Ярославский и Дионисий Веледынский получили от московского патриарха Тихона согласие на автокефалию православной церкви в Польше. Польское же правительство дало согласие на это спустя четыре года – 17 сентября 1925 года.

Богослужение в церквях поначалу велось только на русском языке, но в 30-е годы в ряде случаев уже на польском. С 1921 до 1924 года число православных церквей в Западной Беларуси сократилось с 500 до 195, беларуских школ – с 400 до 20, беларуских кооперативов – с 40 до двух.

Беларуская молодежь практически не имела доступа в высшие учебные учреждения. Это вынуждало её ехать на учёбу в Чехию или даже в советскую Беларусь, которые давали стипендии.

За этот же период здесь поселились около 15 тысяч семей польских колонистов. Правда, из-за враждебного отношения местного населения около половины из них вскоре бросили выделенные им участки и вернулись к прежним местам проживания.

В 1923 году в Белостоке состоялся судебный «процесс 45-и», на котором 20 известных беларуских руководителей национально-освободительного движения были приговорены к каторжным работам. Беларуская партия эсеров была практически уничтожена. В польских тюрьмах находились около 1300 политических заключённых-беларусов. Произвол властей доходил до крайности. Беларусов нередко штрафовали и бросали в тюрьмы без всякой вины. Узников подвергали издевательствам и пыткам.

Коммунистическое антипольское движение. Уже в 1922 году левые эсеры Язеп Лагинович и Леопольд Родзевич создали просоветскую Беларускую революционную организацию (БРО), которая в декабре 1923 года соединилась с Коммунистической партией Западной Беларуси (КПЗБ), созданной в октябре того же года. Она считалась филиалом компартии Польши.

Другого выхода у эсеров не было. Польские репрессии сильно ослабили их партию, а Литва в поддержке отказала. Подкреплённые эсерами западнобеларуские большевики начали работу среди крестьянства и значительно повысили свой политический вес. Поначалу (1924–25 гг.) они ещё имели определённую свободу от диктата Москвы в своих действиях – ощущалось влияние бывших эсеров. Последние создали в КПЗБ национальное крыло. Его лидерами были члены ЦК КПЗБ Михаил Гурин-Маразовский и Томашевский. Их идеалом являлась единая Беларусь и единая компартия, независимая от Москвы и Варшавы.

«Незалежники» полагали, что беларусы лишены национальной свободы и в Польше, и в СССР. Свои главные надежды они – без достаточных оснований – возлагали на народное восстание в Западной Беларуси осенью 1924 года. По их мнению, оно могло освободить западных беларусов от польской оккупации.

Большевикам, однако, удалось подавить «леваков» с помощью новых руководителей партии, присланных из Минска. Деятельностью КПЗБ отныне руководили из Минска и Москвы. Советские эмиссары тоже считали, что основной задачей КПЗБ является подготовка восстания в Западной Беларуси с целью установления советской власти, но только ради присоединения к БССР. В бывшем имении Лошица, под Минском, формировались специальные боевые отряды во главе с испытанными чекистами, такими как Кирилл Орловский, Станислав Ваупшасов, Василий Корж, Александр Рабцевич и другими.

Весной – летом 1924 года эти отряды перешли границу и развернули активные действия в Западной Беларуси. Они нападали ночью на дома помещиков, осадников, полицейских, чиновников, убивали сотни людей. К советским «партизанам» присоединялись и некоторые местные беларусы. Для борьбы с партизанами при польском Генеральном штабе срочно был создан специальный отдел. Получив чрезвычайные полномочия, генералы Эдвард Рыдз-Смиглы и Люциан Желиговский нанесли коммунистическим партизанам серьезное поражение. Но окончательно край успокоился только в 1925 году. В апреле этого года в одном только Новогрудском воеводстве полиция арестовала около 1400 человек. Партизанские отряды ушли на территорию БССР.

Поражению движения в немалой мере способствовали сами коммунисты, заменившие национально-освободительные и экономические лозунги непонятными для сельчан призывами к борьбе за диктатуру пролетариата и мировую революцию. Расчеты Москвы на то, что западнобеларуское крестьянство поднимется на массовое восстание, не сбылись.

Борьба за воссоединение с советской Беларусью

Политика временных уступок. Польские власти основной удар направляли против политических движений левой ориентации и стремились не провоцировать крестьянство на дальнейшие выступления. Реформы 1924–25 гг. предусматривали упорядочивание экономических отношений в аграрном секторе. Кроме того, они позволили создавать школы с параллельным обучением на польском и беларуском языках. Но создание беларуских школ полностью зависело от доброй воли местной администрации. В 1925 году, через год после принятия закона о языках, беларусы имели всего-навсего 3 школы с преподаванием на родном языке и 19 двуязычных школ.

Большевизация беларуских лидеров. Тем временем в советской части Беларуси происходили события, казавшиеся привлекательными западным беларусам. Москва вернула ряд захваченных территорий, позволила проводить беларусизацию, крестьяне получали землю для создания хуторов. Создавалось иллюзорное впечатление, будто бы там реализуется идея беларуской государственности. В этой связи среди деятелей Западной Беларуси возобладало благожелательное отношение к БССР.

Симпатии к большевистской Беларуси распространились и среди значительной части беларуской эмиграции в Литве, Латвии, Чехословакии, Германии. 12–16 октября 1925 года в Берлине состоялась Вторая всебеларуская конференция. На ней присутствовал представитель БССР Дмитрий Жилунович, получивший специальное задание от бюро ЦК КП(б)Б добиваться ликвидации беларуского правительства в эмиграции и переезда его деятелей в Минск. Ему удалось убедить членов правительства БНР во главе с А. Цвикевичем приостановить свою деятельность и признать Минск единственным центром национального возрождения Беларуси.

После этого деятелей Западной Беларуси и эмиграции стали всё настойчивее приглашать на работу в БССР. Первым в Минск приехал бывший премьер-министр БНР А. Цвикевич, за ним последовали другие известные эмигранты. В 1926 году по личному приглашению А. Червякова в БССР переехал и В. Ластовский. Вряд ли беларуские лидеры полностью доверяли большевикам. Закон 1923 года об амнистии ещё не являлся гарантией их личной безопасности. Но желание хоть что-то сделать для национального возрождения преобладало у них над опасениями и сомнениями.

В Западной Беларуси ещё действовало Беларуско-польское общество, выходила полонофильская газета «Гражданский голос», но значительная часть здешних беларуских лидеров тоже начала ориентироваться на воссоединение с БССР. Так эндековская Польша и советская Беларусь – одна кнутом, другая пряником – весьма существенно ослабили позиции «незалежников» в беларуском национально-освободительном движении.

Руководство Рады БНР, находившееся в Праге, во главе с её президентом Петром Крачевским, отказалось признать самороспуск совета министров, который произошёл на Второй всебеларуской конференции. Тем более, что заявление о признании БССР министры правительства БНР сделали уже после своей отставки. Потому символическая власть БНР всё же сохранилась[77]77
  Рада БНР существует до сих пор. Она находится в США, а её президентом с 1997 года является Ивонка Сурвилло. Рада не собирается передавать свои полномочия органам власти Республики Беларусь, так как они, в свою очередь, связывают начало беларуской государственности с БССР а не БНР.


[Закрыть]. «Незалежниками» остались лидеры беларуских эсеров Томаш Гриб, Полута Бодунова и Язеп Мамонько, председатель Рады БНР Василий Захарко, ставший преемником Петра Крачевского после его смерти в 1928 году.

Раскол Беларуского клуба. В 1925 году Москва изменила тактику по отношению к Польше. Взамен партизанских акций ставка была сделана на подготовку всеобщей революции. Для этого использовались все легальные средства. В частности, через КПЗБ советское руководство пошло на сближение с левым крылом Беларуского посольского клуба в сейме. В результате переговоров с коммунистами 24 июня 1925 года левые депутаты объявили о выходе из Беларуского клуба и создании новой фракции – Беларуской крестьянско-рабочей громады (БСРГ) во главе с социал-демократом Б. Тарашкевичем.

В посольском клубе остались всего три человека. При этом Адам Станкевич занялся реорганизацией партии беларуских хадеков, отстаивавших идею единого и независимого беларуского государства, ещё двое – Фабиан Яремич и Василий Рогуля – создали партию Беларуский крестьянский союз, ориентировавшуюся на Литву.