Текст книги "История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг."
Автор книги: Анатолий Тарас
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)
Арианство пришло к полабским славянам (в том числе к ободритам) и западным балтам ещё в IV веке и сохранялось среди них долгое время. Папы Римские Лев III (795–816), Григорий IV(827–844), Бенедикт III (855–858) и другие направляли специальные послания священникам русов Полабья, так как их арианские общины держались обособленно от остальных христиан Европы.
Многое говорит о том, что древние жители беларуской земли исповедовали именно арианство. Так, рассказывая о Реформации на территории Беларуси, Ластовский отметил:
«В это самое время мозырский земский судья Степан Лаван распространял вместе с Будным и Матавилой социанизм и арианизм…
Каждая из этих новых религиозных сект – а их было несколько десятков – имела своих широких сторонников и верующих».
Почему же оно широко распространилось во время Реформации в Беларуси, в отличие от Польши и Чехии? Видимо потому, что народ воспринимал арианство как ещё не совсем забытую древнюю веру. Однако надо согласиться с мнением Ластовского: древние истоки беларуского христианства остаются загадкой. Главная причина – уничтожение вандалом Иваном Грозным в 1563 году, во время оккупации московитами Полоцка, библиотеки при храме Святой Софии, где были собраны почти все древние беларуские летописи. В том числе сгорела «Летопись Кривичанско-Полоцкой земли».
Напомню читателям, что первоначально христианская церковь была единой. Но в 867 году, вследствие конфликта между константинопольским патриархом Фотием и римским папой Николаем I, между ними произошел разрыв. Позже (в X веке) удалось достичь формального единства, хотя в административном плане церковь уже фактически разделилась на две части.
Западная (Римская) повсеместно использовала латынь в качестве языка богослужения, священных книг и документации, а восточная (Византийская) – греческий язык. Кроме того, постепенно усиливались разногласия по вопросам догматики и культа. Однако обе они являются апостольскими, так как святой дух передается непосредственно от апостолов – прямых учеников и наследников Иисуса Христа.
Летом 1054 года случился новый разрыв, на этот раз между константинопольским патриархом Керуларием и легатом римской курии Гумбертом (в тот момент ещё не был избран преемник умершего папы Льва IX). Чаще всего разделение церквей связывают именно с этой датой. Но окончательно раскол (по-гречески «схизма») произошел только в 1204 году, в связи с разграблением Константинополя участниками 4-го крестового похода, организованного римским папой Иннокентием III.
Постепенно за восточной церковью (Константинопольский, Иерусалимский, Антиохийский, Александрийский патриархаты, Кипрская и Грузинская архиепископии) закрепилось название «православная». В отношении западной церкви (Римский патриархат и подчиненные ему парафии) утвердилось название «католическая».
Киевский князь Владимир Святославович (умер в 1015 г.) решил по политическим соображениям заменить языческое многобожие на монотеистическую религию. Он устроил своего рода конкурс. В Киев приехали представители Рима и Константинополя, а также мусульмане и иудеи. Более всего Владимир склонялся к исламу, но его остановил запрет на употребление алкоголя. Именно тогда князь произнес историческую фразу – «веселие Руси есть питие». В итоге его выбор пал на греков. В 988 году произошло крещение жителей Киевского княжества в христианство греческого образца.
С той поры и вплоть до падения Константинополя в 1453 году, Русская православная церковь (Киевская митрополия) являлась составной частью Константинопольского патриархата[21]21
Напомним ещё раз, что историческая Русь – это Киевское княжество. Московия не имела никакого отношения к Руси, она присвоила себе чужое название. – Прим. Ред.
[Закрыть]. Возглавлявших её митрополитов назначали греческие патриархи, как правило, – из числа греков или болгар.
Сразу же после крещения Киева христианская церковь широко развернула миссионерскую деятельность. При этом приехавшие в Киев из Византии священники и монахи пользовались греческим и болгарским языком. Они устремлялись из киевской земли на север и на восток: проповедывали язычникам учение Христа, строили повсюду скиты, церкви и монастыри. Так, первая епархия на территории Беларуси была создана в 992 году в Полоцке. Кстати говоря, с самого начала греческой церкви пришлось здесь конкурировать с римской. Всего один пример: туровский князь Святополк крестился в 1010 году по римскому обряду (т. е. с использованием латыни).
К началу татарского вторжения во Владимиро-Суздальские земли (1238 год) Киевской митрополии подчинялись 16 епископий: Владимиро-Волынская, Галичская, Новгородская, Переяславская, Пинская, Полоцкая, Псковская, Ростово-Суздальская, Смоленская, Тверская, Туровская, Черниговская и другие. Все они находились в независимых княжествах (Владимирском, Галицком, Киевском, Полоцком, Смоленском, Тверском и прочих), а также в Новгородской республике.
Особенности московской церкви
В своем большинстве русские люди не сомневаются в том, что «град Москва» был основан в 1147 году выходцем из киевской земли, князем Юрием Долгоруким. Однако это выдумка, сочиненная в конце XVIII века специальной комиссией, действовавшей по приказу и в соответствии с замыслом царицы Екатерины II[22]22
Царица 4 декабря 1783 года своим указом велела создать «Комиссию для составления записок о древней истории, преимущественно России» под руководством графа А. П. Шувалова. В указе было сказано: «Назначить до 10 человек, которые совокупными трудами составили бы полезные записки о древней истории, преимущественно же касающихся России... по известному довольно своеобразному плану»... (см. В. О. Ключевский «Исторические портреты», с. 564-565).
«Своеобразный план» состоял в том, чтобы выработать историческую доктрину российской империи, отредактировав и издав летописи в виде так называемых «сводов», а сами первоисточники уничтожить.
Во-первых, прошлое Московии выглядело непривлекательно. Этот ордынский улус во время ослабления и развала Золотой Орды приступил к систематическому захвату соседних земель по всему периметру своей территории. Изначально вся внешняя политика Московии заключалась в агрессии.
Во-вторых, московские властители претендовали на руководящую роль в славянском мире, но их страна не была славянской: крестьяне говорили по-фински, ходили в финских лаптях, в саамских косоворотках и коми-пермяцких кокошниках.
В-третьих, с греческим православием дела здесь обстояли неважно. Вместо него долгое время процветал гибрид несторианства и ислама. Вот эти три важнейшие особенности истории и следовало скрыть. – Прим. Ред.
[Закрыть].
Новейшие исследования доказали, что Москва – небольшое поселение финского племени мокша, возникшее неизвестно когда. В 1277 году здесь появился со своей дружиной Даниил Александрович, 16-летний сын владимирского князя Александра («Невского»). Он получил ярлык от Менгу-Тимура, великого хана Золотой Орды, разрешавший ему создать собственное мелкое княжество – град с окрестными деревнями. Так родилась Московия. Вплоть до 1480 года, когда произошло пресловутое «стояние на Угре», она и формально, и фактически была одним из улусов Орды – её полуавтономных административно-хозяйственных единиц.
Мало кто, кроме историков, знает о том, что среди татарских завоевателей преобладали не язычники и не мусульмане, а христиане несторианского толка. Несторианство было основано константинопольским епископом Несторием (умер в 451 году). Подобно арианству, оно расходилось с апостольской церковью в понимании природы Христа, которого считало человеком. Кроме того, несториане пропагандировали тесный союз церкви с верховной светской властью и максимально возможную централизацию империи. Подвергшиеся преследованиям в Византии, общины несториан эмигрировали в Иран, Среднюю Азию и Китай.
Татарские племена приняли несторианство в процессе завоевании Китая и Средней Азии. Великим ханам Золотой Орды понравилась идея о том, что их власть – от Бога, что сами они – наместники Бога на земле, и что все подданные должны беспрекословно повиноваться им «в большом и малом». В Орде несторианскую церковь освободили от уплаты налогов, наделили привилегиями, её владения объявили неприкосновенными.
Вот эту церковь татары и принесли с собой во Владимиро-Суздальские земли – «сердце» будущего Московского государства. Под влиянием захватчиков священники греко-болгарских церквей, монахи монастырей, существовавших здесь в то время, очень быстро превратились в несториан. Но при этом они продолжали именовать себя «православными», сохраняли связи с Киевской митрополией и с Константинопольским патриархатом!
На протяжении 240 лет (1238–1480) церковь Московского государства была единой с церковью Золотой Орды не только в идейном отношении, но и организационно. Так утверждает Мурад Аджи (Аджиев), известный исследователь ордынского периода истории Московии[23]23
См. книгу Аджиева «Тюрки и мир: Сокровенная история» (2004 г.), и другие его работы.
[Закрыть]. За всю историю Орды в ней никогда не было гражданских войн на почве религиозных конфликтов – только борьба за светскую власть. На это обстоятельство обращали внимание многие российские историки. Например, Лев Гумилев писал, что отсутствие таких конфликтов в Орде свидетельствует об унифицированном вероисповедании её народов вплоть до начала XVI века.
В 1261 году в столице Орды – Сарае, была учреждена Саранская митрополия, которой подчинились все православные епископии в захваченных татарами землях. Около 1322 года митрополит Петр перенес её в Москву.
Московиты переняли от ордынских несториан традицию считать своего правителя Богом на Земле. Великие ханы требовали изображать их на церковных фресках наравне с Христом, затем и московские правители, следуя этой моде, давали такие же указания. В храмах Московии появились изображения «живых богов»: Ивана III, Василия III, Ивана IV, Бориса Годунова, нарисованные рядом с Христом. При Романовых старые росписи в храмах сбили, главным образом из-за стремления убрать с них Годунова, но сохранилась суть идеи: правитель – БОГ для своих подданных.
Московские князья и цари потому и стремились непременно обратить покоренные народы в свою веру, что тем самым они делали их рабами не только административно, но и духовно. Вот главная причина, по которой Иван IV и Алексей Михайлович уничтожали «иноверцев», в том числе православных священников Киевской митрополии (например, в Новгороде и Пскове) и униатов. Только свою собственную церковь, ордынскую по духу, московиты считали «истинной», хотя всё исконно византийское (греческое) исчезло в ней ещё в XIII веке.
Об отсутствии преемственности между Московией и Византией наглядно свидетельствует такой факт, как отсутствие в Москве своей Софии. София, согласно представлениям греческого варианта христианства, это главный храм страны, её мистический центр. После крещения Киева патриарх Константинополя дал высочайшее разрешение на постройку Софий в столицах трех государств региона, принявших греческий вариант христианства: в XI веке с небольшим промежутком друг за другом были построены Софии в Киеве, Полоцке и Новгороде. Но в Московии, заявившей о себе как о великом княжестве через два столетия, греческие патриархи не благословили строительство Софии. Отчего же? Ответ прост: духовенство Византии до самой гибели восточно-римской империи не считало Московию православной страной.
Поэтому главным храмом Московии был сначала Успенский собор во Владимире, позже им стал Успенский собор Кремля, где великих князей крестили, венчали и хоронили. Отмечу, что этот собор в Кремле построил тот самый митрополит Петр, который перенес свою резиденцию из Сарая в Москву.
Ни католики, ни униаты, ни протестанты не наделяли своих правителей статусом Бога на Земле. Не было этого и в Византии, где государственная власть четко отделялась от власти религиозной, по принципу «Богу – богово, кесарю – кесарево». Потому Нестория и объявили еретиком. Зато такой порядок существовал во всех улусах Орды, в том числе в Московии. В более поздние времена московское духовенство признало догмат о Троице, отвергнув несторианский тезис «Христос был человеком», но сохранило обожествление власти монарха.
Так что ненависть церкви Московского государства к церкви ВКЛ возникла задолго до пресловутой церковной унии, заключенной в 1596 году. Церкви Литвы и Московии лишь формально считались одинаковыми. Киевская православная церковь следовала традициям Византии; якобы «греческая» церковь Москвы – традициям Орды.
Не случайно, а вполне обдуманно московский князь Иван IV приказал разрушить Софийский собор в Полоцке и уничтожить его библиотеку с бесценными древними рукописями и печатными книгами. Аналогично он поступил в 1570 году в Новгороде и Пскове, где тоже церковь была киевского (т. е. греческого), а не московского толка. Он приказал полностью вырезать новгородское духовенство, разорить церкви и монастыри в городе и окрестностях, епископа Пимена отвезти в Москву и повесить на Лобном месте. В Пскове московиты по его приказу казнили архимандрита Афанасия, несколько сотен других священников и монахов, до нитки ограбили церкви и монастыри. Вовсе это не самодурство полубезумного тирана-садиста, как обычно подают дело московские историки, но хорошо продуманная политическая акция.
Итак, принципиальное различие между церквями Киева и Москвы возникло очень давно. С середины XV века они стали несовместимыми одна с другой. Дело в том, что московский князь Василий II, затем его сын Иван III вели захватнические войны против ВКЛ: первый в 1445–1449, второй – в 1492–1494 и 1500–1503 годах. Естественно, что отношения руководства Киевской митрополии с иерархами митрополии Москвы обрели высокую степень напряженности.
А в 1448 году московская церковь объявила, что отныне будет сама избирать своих митрополитов, не спрашивая мнения Константинополя и не посвящая своих избранников в высший церковный сан в этом центре православия. Тогда Киевская церковь, убедившись, что Москва полностью отошла от апостольской традиции, порвала свои отношения со схизматиками («раскольниками»). В 1458 году она, с одобрения Константинопольского патриарха Григория, объявила о прекращении всяких связей с церковью Москвы.
Вот что пишет современный российский историк А. М. Буровский:
«Почти сто пятьдесят лет, с 1458 по 1596 год, существовала Киевская митрополия, подчинявшаяся непосредственно Константинополю. Существовал целый культурно-исторический пласт, больше десяти епископств, объединявших православных Западной Руси. Это были русские православные люди, но притом не желавшие иметь и не имевшие ничего общего с Москвой… Западному русскому православию не было свойственно ни обожествление монарха, ни обожествление своей страны и самих себя, ни слияние церкви и государства».
Кстати, несмотря на традиционное название «Киевская», её центр в это время располагался в беларуском Новогородке (Новогрудке). Глава церкви (на тот момент болгарин, митрополит Исидор) носил титул «митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси». Напомню, что не только Киевщина, но и все другие земли Украины входили в состав ВКЛ, именно они назывались Русью.
Московская митрополия отреагировала на это событие болезненно, но вполне логично: она заявила о разрыве всех связей не только с Киевской церковью, но и с патриархией Константинополя.
Два слова о названиях. Церковь Московии тогда так и называлась, по имени княжества. Лишь много позже, в 1589 году, посланники Бориса Годунова, «управителя» при царе Федоре Ивановиче, выторговали в Константинополе для Московской церкви право именоваться «Русской православной». Так появилась РПЦ Москвы (её новое название официально утвердил в 1590 году Константинопольский собор).
Тогда же, в 1589 году, в Москве было учреждено патриаршество. Этим актом РПЦ юридически оформила свою более чем столетнюю фактическую независимость от патриарха Константинополя. Годунов сделал первым патриархом своего ставленника Иова.
Протестантизм в Беларуси
В России ничего не знают о том периоде истории Беларуси, когда она была наполовину протестантской страной. Реформация в беларуских землях ВКЛ оказалась намного более широкой, чем в Польше. В Польше господствовал католицизм, а здесь в те времена происходила своего рода «культурная революция».
Первую печатную книгу (Библию) Гуттенберг издал в 1455 году в Нюрнберге, а всего через 28 лет (в 1483 году) была напечатана первая беларуская книга «Тріод Цветная», в 1491 году – «Oктoix». Первое польское издательство появилось в Кракове в 1505 году, на 22 года позже того, как беларусы создали в Кракове свое первое издательство. Беларусы стали вторыми среди славян, издавших свою печатную «Библию» (первыми были чехи в 1488 году) – в 1517 году «Библию» издал в Праге Франтишек Скорина. Третьей печатной «Библией» стала украинская (1555 год).
По стечению ряда обстоятельств, которых мы не касаемся, Литва (Беларусь) стала благодатной почвой для Реформации. Та эпоха была самой яркой в нашей истории. Народ обрел такую свободу, которой у него потом никогда больше не было. Например, Магдебургское право (самоуправление) имело большинство беларуских городов. Крестьяне обладали личной свободой. Местная власть являлась выборной: избирали глав городов, судей, начальников муниципальной полиции.
Как только в Европе распространился кальвинизм, это учение быстро стало популярным в ВКЛ. Ластовский приводит такой факт: в Сенате остались только два католика: епископы Виленский и Жмудский. В Новогрудском воеводстве из более чем 600 православных семей (киевского толка) сохранили прежнюю веру лишь 16. Люди жаждали религиозной свободы, выражая тем самым свободу экономическую и политическую. Почти вся беларуская элита перешла в протестантство. Один только Николай Радзивилл «Черный» открыл за короткое время 163 кальвинистских собора: в Бресте, Вильно, Витебске, Гольшанах, Минске, Несвиже, Новогрудке, Орше, Ошмянах, Полоцке, Сморгони, Шклове и т. д.
Польский костёл, конечно, не мог спокойно смотреть на то, что происходит в Великом княжестве Литовском, фактически превратившемся в протестантскую страну. Он поручил дело иезуитам. Как известно, Игнатий Лойола основал «Общество Иисуса» (Орден иезуитов) именно для борьбы с реформацией. В 1569 году иезуиты прибыли в Вильню и открыли свой первый коллегиум. Благодаря упорным, целенаправленным, хорошо продуманным действиям они постепенно обрели власть над умами беларусов, возвращая их от идей реформации к канонам традиционного христианства. Ластовский пишет:
«Самое большое внимание иезуиты обращали на молодежь, которую старались выучить в своих школах: так они получали себе сторонников в новых поколениях. В школы свои иезуиты больше всего привлекали детей людей богатых и с влиянием в государстве, чтобы потом иметь как сильнейших сторонников».
Иезуиты буквально за какой-то десяток лет обратили из протестантов в католиков несколько десятков тысяч человек – мещан, шляхтичей, знатных магнатов. Ластовский делает парадоксальный вывод: «выходит, что распространению католицизма в Беларуси против своей воли помогло движение Реформации». Бывшие протестанты в своем большинстве стали католиками. Но примерно половина населения осталась в православной Киевской церкви.
В контексте данной статьи вывод очевиден: где тут «единая церковь» с Москвой?
Брестская уния
Разделение церквей в Европе беспокоило многих духовных лиц. В 1274 году была предпринята первая серьезная попытка воссоединения – на Вселенском Соборе в Лионе. Однако по ряду причин она, несмотря на подписание участниками Собора письменного соглашения об унии, не дала практического результата.
В XV веке, когда над Византией нависла угроза со стороны турок, греческие патриархи снова выступили с инициативой заключения унии.
Церковная уния – это договор, согласно которому православная сторона признавала духовное и административное главенство папы Римского, сохранив за собой свои богословские и культовые традиции, а католическая сторона обещала оказывать помощь в борьбе как с внешними врагами православных государств, так и с ущемлением гражданских прав православных меньшинств в государствах католических.
Во Флоренции в 1439 году собрался Вселенский Собор, который 5 июля принял документ об унии. В нем было сказано:
«Мы определяем также, что Святая Апостольская кафедра и архиерей римский имеют первенство во всем свете, что он преемник Святого Петра и подлинный наместник Иисуса Христа, глава всей Церкви, отец и наставник христиан, и что Иисус Христос дал ему в лице Святого Петра полную власть пасти, учить и руководить Святой Церковью, как было установлено в актах Вселенских Соборов и в святых канонах».
Была установлена вполне определенная церковная иерархия: выше всех находится папа Римский, после него – патриарх Константинопольский, на третьем месте – патриарх Александрийский, на четвертом – Антиохийский, на пятом – Иерусалимский патриарх.
Поставил свою подпись под этим документом и московский митрополит Исидор, грек по происхождению. Однако после возвращения в Москву в 1441 году великий князь Василий II приказал заключить его в московский Чудов монастырь как «латинского злого прелестника».
Взамен Исидора, по прямому указанию Василия, собор епископов московской митрополии в 1448 году самостоятельно избрал Иону, епископа Рязанского и Муромского, митрополитом Московским и всея Руси (то есть, с претензией и на Киевскую митрополию). А через пять лет, когда Константинополь захватили турки-сельджуки, Москва официально объявила себя «Третьим Римом».
Принципиальной особенностью этого «Третьего Рима» являлось то, что его процветание зависело не от внутреннего экономического развития, а от непрерывной военной экспансии. Как известно, вся история Московии, затем Российской империи, является историей систематического захвата и ограбления всё новых и новых территорий.
Итак, в 1589 году московская митрополия сама себя объявила патриархией, причем не только в пределах Московского государства, но и по отношению к православной церкви Киева. Рассматривая этот вопрос, беларуский историк, профессор Л. М. Лыч пишет:
«Нескрываемые претензии Московской патриархии на право распоряжаться Православной церковью Беларуси следует рассматривать в качестве одной из главных причин того, что многие её высшие духовные иерархи закономерно увидели в унии надежное средство освобождения себя и своего народа от столь нежелательной зависимости».
Были и другие факторы, способствовавшие заключению унии, которые я не рассматриваю. Но этот – главный.
Православные беларуские священники хорошо помнили, что вовсе не поляки разрушили Святую Софию в Полоцке – их главный храм, а московиты. Они понимали, что самый страшный враг Киевской церкви находится на Востоке, он уже заявил во весь голос о том, что требует полного подчинения себе. Было только два варианта выхода из сложившейся ситуации: либо сдача на милость московскому духовенству, либо союз с католиками Польши, тем более что между Польским королевством и Великим княжеством Литовским в 1569 году был заключен военно-политический союз в форме конфедеративного государства Речь Посполитая[24]24
Отмечу, что 10 раз начинались переговоры о государственной унии Литвы с Польшей: в 1401, 1413, 1438, 1451, 1499, 1501, 1563, 1564, 1566, 1567 годах. И всякий раз по инициативе правящей верхушки ВКЛ. Но только на одиннадцатый раз, в 1569 году, эти усилия увенчались созданием общего государства. Так о каком «порабощении» поляками может идти речь?! – Прим. Ред.
[Закрыть]. Кстати говоря, даже российские историки, как дореволюционные, так и советские, не оспаривают тот факт, что руководство ВКЛ пошло на этот союз именно в результате агрессии Ивана IV.
Идею унии между польскими католиками и беларускими православными первым высказал польский иезуит Петр Скарга ещё в 1577 году в книге «О единстве церкви Божией». Люди тогда думали и действовали, с нынешней точки зрения, очень медленно. Прошло 18 лет, и вот в 1595 году Ипат Потей (епископ Владимиро-Волынский) и Кирилл Терлецкий (епископ Луцкий) обратились к папе Римскому Клименту VIII с просьбой о согласии на унию. Король Речи Посполитой Сигизмунд III тоже поддержал их просьбу.
Введение унии устраняло принципиальные причины для конфронтации между православной и католической частями общества. Православные священники и верующие ВКЛ сохраняли свои традиции обрядности, богослужения, теологии, продолжали молиться на родном языке. При этом они признали Папу Римского преемником Святого Петра и своим верховным духовным владыкой.
В первой декаде октября 1596 года в Бресте собрались свыше 200 духовных персон. Присутствовали экзархи (посланники) Никифор из Константинополя и Кирилл из Александрии, а также крупные государственные деятели ВКЛ – канцлер Лев Сапега, подскарбий Дмитрий Халецкий, князь Николай Радзивилл, князь Константин Острожский.
После острых дебатов Собор 8 октября принял постановление «Об унии». От православных его подписали: митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси (М. Рагоза), епископы – Брестский и Владимирский (И. Патей), Львовский и Каменец-Подольский (Г. Балабан), Луцкий и Острожский (К. Терлецкий), Полоцкий и Витебский (Г. Хрептович), Пинский и Туровский (И. Гоголь), Холмский и Белзский (Д. Збируйский); архимандриты Браславский (Климент), Лавришский (Г. Бральницкий), Минский (Паисий).
От католиков подписи поставили архиепископ Ян Суликовский и двое епископов.
Король Сигизмунд утвердил унию своим универсалом от 15 декабря того же года.
Современный беларуский историк Сергей Тарасов подчеркивает:
«Формальное признание Папы главой (Киевской православной церкви) было скорее ехидным реверансом в сторону Московии и её патриарха, чем фактическим подчинением (Папе)».
В целом, Брестская уния стала прогрессивным шагом, устранившим почти все религиозные противоречия между православием и католицизмом. Она создала основы для слияния беларуских католиков и православных в единую нацию.
Правда, нашлись в ВКЛ и противники унии. Наиболее влиятельные – архимандрит Киево-Печерского монастыря Никифор Тур, ректор Острожской православной академии Герасим Смотрицкий, монах Иван Вышенский – автор разнузданных памфлетов, направленных против унии.
За следующие сорок дет произошло немало конфликтов между сторонниками и противниками союза церквей. Самый известный случай такого рода – убийство православными фанатиками в 1623 году в Полоцке униатского архиепископа Иосафата Кунцевича.
Наконец, в 1632 году, под председательством только что взошедшего на престол Речи Посполитой короля Владислава IV, была образована особая комиссия, которая составила специальный документ – «Статьи для успокоения народа русской греческой религии в Царстве Польском и в Великом княжестве Литовском». Новый король разрешил православным свободно совершать богослужение, строить церкви, избираться в городские магистраты. Униатам разрешалось переходить в православие, православным – в унию. Особая комиссия объехала все города, местечки и села страны и, соответственно числу униатов и православных, распределила между ними церкви и монастыри.
После этого страсти улеглись. А в середине XVII века нашествие московитов убедило всех, что самые страшные враги православных беларусов – не униаты, а московиты. Начиная с 1657 года, число сторонников московской церкви стало быстро сокращаться.
Религиозная война 1654–1667 гг.
В XVI и XVII веках Московия семь раз вела войны против Великого княжества Литовского: в 1500–1503, 1507–1508, 1512–1522, 1534–1537, 1563–1582, 1609–1618, 1654–1667 годах. По своей идеологии все они были религиозными: московская церковь стремилась подчинить церковь киевскую, а униатскую – вообще уничтожить.
Когда царь Алексей Михайлович летом 1654 года развязал очередную агрессию против ВКЛ, он своим указом откровенно разъяснил армии вторжения, какова главная цель войны: «унии не быть, латинству не быть, жидам не быть». Оно и понятно: ведь главным вдохновителем войны явился московский патриарх Никон – фанатик, прославившийся в Московии борьбой со староверами.
Царский указ ревностно осуществлялся: были сожжены сотни беларуских деревень, десятки городов и замков. До сих пор археологи находят среди обрушенных стен католических и униатских храмов груды обугленных человеческих костей (типичная картина – скелет матери, обнимающий скелет ребенка).
Например, царь сам написал гетману Богдану Хмельницкому о том, что при захвате Мстиславля было убито более десяти тысяч человек! В городе Друя погибло всё его население, около двух тысяч жителей. В Чечерске московиты убили свыше половины населения. После сдачи Могилева на милость победителя «милостивые захватчики» вывели из города и зарезали как скот всех местных евреев, от младенцев до седых стариков – свыше двух тысяч человек. В Смоленске евреев не резали, их заперли в деревянных домах и сожгли живьем. После захвата Витебска московиты, обозленные 14-недельным сопротивлением, вырезали большинство его защитников и мирных жителей. Очевидец зверской расправы писал:
«Жен и детей малых, которые у материнской груди были, стариков и старух, что в богадельнях были, без всякого милосердия высекли и выбили».
Очевидец тех страшных событий, беларуский шляхтич Ян Красинский так описал действия московских войск:
«Сносили, как наводнение, всё перед собой, грабя, сжигая, уничтожая всё, что им попадалось, разграбляя крепости и города, не оставляя в Литве ни одного угла не обобранным. Никогда прежде не чинилось в этих краях большего тиранства… Люд посполитый (простых жителей) вырезали сразу, а шляхту и магнатов уводили прочь и, подумав, либо вешали, либо сжигали живьем. Из каждого уголка, полного резней, кровь бежала потоками по улицам местечек и городов»…
А всего в этой войне от рук захватчиков, от принесенной ими эпидемии чумы, от голода и холода погибло почти половина населения страны – около 1 млн. 200 тысяч (41,3 %). Ещё 300 тысяч человек (10,3 %) московиты вывели в свои земли и превратили в рабов. В результате от довоенных 2,9 миллионов жителей остался примерно 1 млн. 400 тысяч (48,4 %).
Поэтому циничной ложью являются заявления российских историков, будто бы Московия, затевая войны со своим западным соседом, «тянула руку помощи братским и единоверным православным народам беларусов и украинцев, изнывавшим от ига католичества». Во многих документах той поры, а также в записках современников засвидетельствована особая ненависть московитов к униатам. Так, в ходе Виленских переговоров, состоявшихся на втором году войны (в 1655 году), московские послы настойчиво требовали: «уния должна быть уничтожена, ибо она Богу всемогущему грубна». В 1658 году царь приказал Михаилу Шаховскому, своему воеводе в захваченной Вильне:
«Из города Вильны и из иных городов и мест, которые к Вильне близко, униятов всех, кто где живет… высылать вон тотчас, и заказ учинить крепкий, чтобы впредь униятов нигде не приимовали и высылали их вон, чтобы от них в вере каких расколов не было».
Одной из самых больших потерь униатской церкви стало разрушение Жировичского униатского монастыря возле Слонима. При этом сгорело много уникальных рукописных и печатных книг, церковных реликвий. Всех монахов, не успевших бежать, московиты убили.
Наглядным примером «братской помощи» от якобы «единоверного русского народа» могут служить события в Бресте. В январе 1660 года войска князя П. А. Хованского взяли штурмом городской замок и заняли город. Захватчики сначала полностью ограбили его, а потом предали огню, чем обрекли большинство жителей на смерть от холода и голода.
Защитников замка (около двух тысяч человек) они «посекли» (зарубили), тела их бросили в ров без погребения. Это было сделано не просто так, а явилось «специальным мероприятием» оккупантов. В этнографии оно известно под названием «заложные покойники». Термин «заложные» означает «вредоносных» людей, умерших насильственной смертью, а также способ погребения. Их не закапывали в землю, а «закладывали» кольями, ветками, досками, оставляя на поверхности земли.
Российский историк Алексей Лобин в статье «Неизвестная война 1654–1667 гг.» (см. журнал «Скепсис») утверждает, будто бы московиты верили в то, «что таких усопших не сможет принять мать-земля». Однако смысл упомянутого зверства заключался не в том, чтобы «не приняла мать-земля», которая вовсе не «мать» по христианским взглядам (она «мать» для язычников). Его суть в ином. Тела христиан, похороненные без гробов (или без савана), не могут быть воскрешены после второго пришествия Христа. Вот в чем смысл оставления трупов на поверхности земли: лишить покойников возможности воскреснуть. Церковный закон требует, чтобы всякий христианин был погребен в гробу или в саване, и имел крест над могилой как знак для Иисуса при Его возвращении – кто тут покоится.