Текст книги "Мужчины в нашей жизни"
Автор книги: Анастасия Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2
– Алло. – Продолжая улыбаться, я подняла трубку.
Увы, на том конце провода не разделяли моего нежного лирического отношения к жизни.
– Могу я услышать Наталью? – прорычала трубка мужским голосом.
– Наталья – это я.
Рык на какое-то время смолк.
– Алло-о! Вы меня слышите? Я насчет квартиры! – после некоторой паузы снова зарычал он.
– Простите?
– Квартиры по адресу…
И тут я чуть не упала! Он говорил о Лешкиной квартире. Ведь собиралась же я сегодня заехать туда, а потом поленилась и передумала. Так всегда и бывает!
– Что произошло? Пожар? Потоп?
– Да нет, – ответил мужик с досадой.
– А что? Что тогда? Говорите!
Он снова замолчал.
– Что же произошло, наконец?!
– Давайте лучше при встрече поговорим. Я тут стою… у входа в квартиру.
– Вы бы объяснили для начала, в чем дело…
– Это – вы мне сейчас все объясните!
– Говорите толком, хватит интриговать!
– По телефону мы вряд ли решим этот вопрос, – отрезал мужик недовольно.
Я поняла: дальнейшие препирательства бессмысленны, накинула джинсовку и побежала через знакомые с детства дворы.
И что такого могло приключиться? Если бы квартиру ограбили, я узнала бы об этом мгновенно: через пять минут позвонили бы из милиции. Перед отъездом в Германию Лешка основательно позаботился о своем жилище – подключился к тревожной кнопке. Мама все недоумевала: зачем? Брать-то у него нечего. Мебель, бытовую технику? Такие вещи по нынешним временам не воруют. А если это не ограбление?.. Я терялась в догадках.
Во всяком случае, три дня назад Лешкина берлога находилась в полном порядке. Мы с Владиком провели там несколько часов – пили кофе, пользовались сантехникой, включали телевизор и конечно же заметили бы любые неполадки.
А ведь это была наша с Владом последняя встреча… В тот вечер, выходя из офиса, я с удивлением заметила его машину, припаркованную на противоположной стороне переулка. Оказывается, Владик хотел проститься. Наши отношения длятся уже полгода, но еще ни разу мы не расставались так надолго – на целых десять дней. Вечер у меня был занят, но его это не смутило. Сначала мы поехали в «Седьмой континент», потом заглянули в больницу к маме, поужинали в ресторанчике неподалеку от Октябрьской площади… Он все повторял, что не представляет, как проживет без меня эти дни. А я, уставившись в тарелку, старательно орудовала ножом и вилкой. Потом мне стало жаль его. Все-таки он хороший. Добрый, заботливый. Весь вечер потратил на мои дела. И еще я чувствовала: мне достаточно произнести одно слово, чтобы Влад отказался от байдарочного похода и вообще от всего на земле. Я сознавала свою власть над ним и не знала, как ею распорядиться.
– А ты чем займешься на праздниках? – перебил мои размышления Влад.
– На праздниках?.. К маме в больницу буду ездить… Да я вообще-то еще не думала. И кстати, сегодня у меня еще одно дело. Давай заглянем в Лешкину квартиру. Давно я туда собираюсь.
Глаза Влада заискрились благодарностью и любовью. А у меня болезненно сжалось сердце. Возможно, этот человек предназначен мне Богом. Почему же он не вызывает у меня никаких чувств? А по пословице – что имеем, не храним! У этой пословицы, между прочим, и вторая часть имеется: потерявши – плачем. Стало страшно пройти мимо собственной судьбы. Захотелось утешить Влада и еще поверить, хоть на минутку, что он действительно моя судьба.
Остаток вечера я держалась с ним так, будто влюблена без памяти. Правда, отказалась от идеи остаться до утра в Лешкиной квартире, но причина была вполне уважительная. Завтра нам обоим на работу, и мы не можем явиться туда после бессонной ночи, немытые и нечесаные.
Во втором часу Влад довез меня до моего подъезда. Мы долго и нежно прощались, утром он что-то такое шептал мне в телефон, слал подобного содержания эсэмэски. Я немного растерялась. Все-таки игры в любовь – запрещенные игры.
Однако если взглянуть на ситуацию с учетом последних изменений… Мое поведение – не пустые авансы. Я выйду за Влада замуж и буду ему хорошей женой. Вот обидно, не взяла с собой телефон. Сейчас бы позвонила или сообщение отправила.
С такими мыслями я подходила к Лешкиному дому. Про свирепого мужика и его туманные намеки думать стало неинтересно. Может, это какой-нибудь страховой агент, решивший сначала напугать меня до смерти, а потом предложить контракт на пятизначную сумму. В наше время любого ожидать можно!.. Ну, если это розыгрыш или уловка, устрою ему райскую жизнь!
Я подлетела к подъезду и что было сил стала жать на кнопки кодового замка. Ключи от Лешкиной квартиры тоже остались дома. Только это не важно! Перебьется мой анонимный собеседник! В самом деле, не назвал себя, не объяснил толком, в чем дело, только тумана напустил…
– Вы, извините, Наталья?
Я обернулась и увидела высокого с легкой проседью брюнета. Проседь странным образом контрастировала с его прической: аккуратно подстриженные волосы чуть длиннее принятого стандарта, косая челка небрежно спадает на лоб… Мне показалось, в его облике есть что-то невзрослое. В одной руке он держал толстый черный портфель, другой придерживал чемодан на колесиках. Колесное средство транспортировки, говоря языком аэропортов и вокзалов. Откуда он свалился на мою голову? Из аэропорта? С вокзала? Из каких дальних стран?
– Вы звонили?
– Звонил. Пойдемте в квартиру. Не на улице же нам разговаривать!
– Могу вас и на улице выслушать! – фыркнула я.
– А я уже больше не могу на улице торчать! Весь день простоять возле собственной квартиры и не иметь возможности войти в нее? Сами поймите каково!..
– Собственной квартиры?!
– А что вас удивляет?
– Вы говорите о квартире сто сорок шесть?
– Вот именно! О моей квартире! Сегодня утром я безуспешно пытался попасть в нее. На шум вышла соседка и объяснила, что замки здесь поменяли, а ключи находятся у некой Натальи, и вот дала мне ваш телефон…
– Соседка из сто сорок восьмой квартиры? Лидия Яковлевна?
– Не знаю. Возможно, Лидия Яковлевна… Скажите, пожалуйста, – он вдруг перешел на язвительный тон, – с чего вам пришла охота менять в моей квартире замки?
– Вы сошли с ума! Это квартира принадлежит моему брату!
Сарказма в интонациях моего собеседника прибывало ежесекундно.
– Это почему же?
– Потому же! На основании договора купли-продажи, зарегистрированного соответствующим департаментом правительства Москвы!
– Не врите!
– И не собираюсь!
– Ну, где договор? Покажите-ка мне его! – веселился мужик.
Наверное, решил, что дело проще простого: сейчас выведет меня на чистую воду, заберет ключики и войдет в квартиру хозяином. Буря и натиск! Давно никто не пытался обмануть меня таким глупым, примитивным образом.
– Договор у меня дома. Я без особой нужды не ношу с собой документы. А у вас-то на квартиру какие права?
– Ха! – Он немного удивился. – Какие права?.. Все права! Прописка, свидетельство о приватизации.
– Покажите!
– Пойдемте, в конце концов, в квартиру! Из-за вас я с утра не могу попасть к себе домой!
– Еще раз объясняю, это квартира моего брата!
– С вами невозможно разговаривать!
– Я и не собираюсь с вами разговаривать. Подавайте в суд, встретимся на судебном заседании.
– Да?! А до суда мне куда деваться?
– А мне какое дело?
– Вот, взгляните. – Отпустив колесное средство, он полез во внутренний карман пиджака. – Видите, паспорт? Паспорт гражданина России. Теперь дальше читайте: Мажаров Глеб Николаевич. Понятно?.. Это я. Сравните фотографию.
Я молчала. Ну есть, конечно, некоторое сходство. Рот, нос, два глаза… Все на фотографиях одинаковые.
– А теперь смотрите дальше. Прописка!.. Ну что? Убедились теперь?
– Ничего не убедилась! Откуда мне знать, что это ваш паспорт?
– А чей тогда? Чей? Вашего брата?!
– При чем здесь мой брат?
– Может, вы будете так любезны и откроете дверь квартиры, которая принадлежит мне по праву собственности.
– Я оставила ключи дома, – ответила я намеренно занудно.
– Но я же вас предупредил!
– Вы о ключах ничего не сказали!
– Сами должны были догадаться, раз речь о квартире идет.
– Ключи у меня дома! Дальше что?
– Дальше принесите мне их.
– Вы в своем уме? Чтобы я собственноручно запустила неизвестно кого в квартиру моего брата…
– Я готов пойти с вами и забрать ключи!
– По-вашему, я ненормальная или наивная девочка пятнадцати лет?! Хорошо, пойдемте со мной. Продемонстрирую вам договор купли-продажи, после чего, я надеюсь, вы не посмеете тыкать мне в лицо свои гнусные фальшивые документы!
– Это ваши документы фальшивые!
– И отлично! Ничего показывать не стану! Встретимся в суде!
– Тогда я взломаю дверь.
– Только попробуйте! У нас частная собственность пока еще охраняется государством!
– Но мне надо где-то ночевать!
– А где вы до этого целый год ночевали?! – Теперь пришла моя очередь саркастически рассмеяться.
– Я был в командировке в Новотрубинске.
– В командировке? В Новотрубинске? Да вы здесь в командировке! На языке криминального мира это называется гастролер! Собираетесь обчистить квартиру и ждете, что я сама открою вам дверь! Даже и не мечтайте!
Я развернулась, чтобы идти домой, но он неожиданно схватил меня за руку:
– Ну хорошо, вы не верите, что я был в командировке. Но ведь раньше я жил в этой квартире. И соседи подтвердят.
– Какие соседи?
– Ну хотя бы эта из сто сорок восьмой квартиры. Как вы ее назвали? Лидия…
– Вот видите, вы даже не знаете, как ее зовут.
– Я-то забыл! А она меня помнит. Давайте спросим у нее.
Пока я раздумывала, что бы такое ему ответить, к дому подъехали синие «Жигули». Оттуда вышла среднего, но ближе к пожилому возрасту пара. Муж принялся выгружать из машины сумки, а супруга решительно зашагала к подъезду. Неожиданно она притормозила:
– Глеб? Это никак ты?
– Здрасте, Надежда Васильевна.
– Вернулся! И девушку с собой привез… – Она оценивающе взглянула на меня. – Хорошая у тебя девушка. А тут про тебя такое говорили! Алик! – крикнула она мужу. – Иди скорее сюда. Кто нам сказал, что Глеб… что его в живых нет?
– Вроде Игорь, – ответил муж после недолгого молчания.
– Точно, он! – Женщина необычайно обрадовалась. – Его жена опекает эту старушенцию, соседку твою. Лидия Яковлевну. Вот она и сказала. И любят же люди болтать всякие глупости! А ты-то жив-здоров, слава богу!
И, продолжая шумно радоваться тому, что Глеб жив и здоров, почтенная дама скрылась за дверью подъезда.
– Ну что, к Лидии Яковлевне? – спросил Глеб без энтузиазма.
Я покачала головой. Стояла и тупо переваривала информацию. Господи, что теперь нам предстоит! Этот человек, этот Глеб – реальный хозяин квартиры… А тетка, у которой мы ее покупали, называла его своим покойным сыном, картинно подносила платочек к глазам… Мы-то и поверили этой сказке. Дураки! Впрочем, главной дурой выходила я. Лешка практически ни во что не вдавался, только подписывал бумаги. А я выслушивала, кивала и даже соболезновала…
– К Лидии Яковлевне идти смысла нет.
– Хорошо, что вы поняли! – воодушевился Глеб. – Теперь отдадите ключи?
– Они у меня дома.
– Тогда поедем к вам. Другого выхода нет.
– Пойдем. Тут близко. Пять минут, если идти не спеша.
Мы и пошли не спеша – на энергичные действия сил не осталось. Брели через пустые дворы, сопровождаемые унылым грохотом колесного средства.
По дороге я успела обозначить для себя некоторые проблемы. Во-первых, Лешка и его реакция. Будет искать виноватых, не захочет возвращаться в Россию, постарается перепоручить мне решение квартирного вопроса.
Во-вторых, мама. Я бесконечно доверяю ее знанию жизни и интуиции, но есть существенное но: маму нельзя волновать. Лучше вообще ей ни о чем не рассказывать. Или все-таки рассказать? По чуть-чуть, осторожно, маленькими порциями?.. Можно обратиться за помощью к Владу. Какое счастье, что на свете есть Влад! Он поможет найти хорошего адвоката… Хотя вряд ли без доверенности мне позволят представлять интересы брата в суде. А Лешка, пожалуй, и доверенность пришлет. С него станется… Господи, какой кошмар!
Ключи лежали на месте – для Лешкиных документов я отвела в комоде специальный ящичек. А вот и договор купли-продажи, и нотариально заверенная копия Лешкиного российского паспорта. Пусть Глеб полюбуется. У нас все документы в идеальном порядке!
Тут-то меня и осенило – что-то одно! Или договор, или ключи от квартиры. С какой стати я просто так отдам ему ключи? Он собственник, и Лешка собственник. У кого больше прав – надо еще доказать. Суд разберется! А до суда придется подождать. Почему это я вдруг решила сдаться без боя?
До суда квартира будет нейтральной территорией. Вот справедливый выход!
Глубоко вздохнув, я вышла в прихожую:
– Послушайте, Глеб…
– Ничего слушать не желаю! Давайте ключи.
– С какой стати? У вас с моим братом на эту квартиру одинаковые права. Ну, что скажете? – Я ткнула ему в лицо Лешкины документы. – На сегодняшний день вы даже там не прописаны!
– Я же вам паспорт показал! Опять вы за свое?!
– Правильно! В паспорте штампик остался, а в ЖЭКе, или как там это называется, вас отовсюду выписали… на основании свидетельства о смерти.
– Не понял…
– Да что тут понимать! Женщина, у которой мы покупали квартиру, называла вас своим покойным сыном и свидетельство о смерти показывала!
– Какая женщина?
– Ну… Относительно пожилая, к шестидесяти, волосы седые с фиолетовым оттенком…
Я силилась воскресить еще какие-нибудь подробности, но он неожиданно напомнил мне их:
– Сутулая, чуть прихрамывает. Звали ее как-то… Раиса Васильевна… Раиса Петровна…
– Ее звали Анна Сергеевна Воронова.
– Не может быть! Так зовут мою мать.
– А вы думаете, это на самом деле была Раиса!.. Просто назвалась вашей матерью для правдоподобия!.. Хотите чаю, Глеб? Что ж мы с вами в прихожей разговариваем?
От чая он отказываться не стал, и я его понимала. Десять часов простоять у дверей собственной квартиры, не имея никаких шансов проникнуть в нее!
Около одиннадцати утра он раздобыл номер моего телефона, позвонил, но я не отозвалась. Надежда умирает последней, поэтому он продолжал названивать до тех пор, пока долгие протяжные гудки не сменились однообразными короткими.
– Я решил, что у вас телефон сломался.
– Мы с приятельницей разговаривали. – Я неожиданно рассмеялась. – Для нас два часа – не рекорд!
Он опять иронически улыбнулся:
– Преклоняюсь перед вашим талантом!
– Тут нет моей заслуги. Таланты раздает Господь Бог… Не стесняйтесь, берите ветчину.
В общем, допив чай, мы перестали чувствовать себя непримиримыми врагами и в новом качестве вернулись к теме квартиры.
Выходило, нас ловко обвели вокруг пальца. И кто?! Пожилая, приличная на вид женщина, учительница, врач или представитель еще какой-нибудь гуманной профессии. В январе прошлого года Глеб сдал ей квартиру.
– Желательно на срок не менее пяти лет, – настойчиво твердила она, но Глеб согласился лишь на год.
Дама была, несомненно, москвичкой, а свое решение снимать жилплощадь объяснила очень правдоподобно. Не может жить в семье сына! Грубая невестка, невоспитанные внуки! Сын не жалеет денег для нее, поэтому она с радостью заплатит за год вперед, если надо, может и больше.
– Она так подозрительно легко рассталась с деньгами! Как я не догадался?! Работы было много, спешил…
– Она прекрасно знала, что денежки к ней очень скоро вернутся! Цену, между прочим, назначила нам максимальную и уступать ни за что не хотела.
– Когда вы у нее квартиру покупали?
– В августе, еще года не прошло… Теперь мне брат такое спасибо скажет! Это ведь ему я квартирку подыскала!
– А ему-то вы, кстати, позвонили?
От моего сообщения Лешка пришел в полный восторг.
– Смеешься?
– Какой смех! Мы купили квартиру, принадлежащую Глебу Мажарову. Вон он тут, собственной персоной. Хочешь поговорить?
– Да нет, ты чё? Разбирайся уж с ним сама. Ты это умеешь, а мы – люди маленькие! – Мне показалось, Лешка не очень трезвый.
– Немедленно приезжай в Москву! Надо судиться, адвоката нанимать.
– А ты не можешь? – Братец действовал в полном соответствии с моими прогнозами. – Я бы доверенность тебе прислал, денег подкинул.
– И не мечтай! У меня совсем другие планы.
– А если меня с работы не отпустят?! У них знаешь как с этим…
– Тогда разрывай контракт. Квартира-то, сам понимаешь, важнее.
– Ты хотя бы начни, – не сдавался Лешка.
– Заказывай билет, – посоветовала я и отключилась, не попрощавшись.
– Тут еще праздники эти, – вздохнул Глеб. – Завтра можно было бы пойти в суд, к юристу, а так ждать придется неизвестно сколько!
– Оставьте мне свой телефон. Брат приедет на днях, свяжется с вами.
Он принялся диктовать нескончаемые цифры:
– Это мобильный.
– Понятно. А городской?
– Я пока не знаю, где буду жить.
– То есть время полдвенадцатого, а вы не знаете, куда вам ехать? – Я опрометчиво высказала свое предположение вслух.
Он пожал плечами:
– Получается так.
На минуту воцарилось неловкое молчание, которое, не выдержав, нарушила я:
– Глеб, это ужасно, но я не могу дать вам ключи. Ну представьте, придете вы туда!.. Там нет ни одной вашей вещи – все чужое. Не дай бог что… мало нам с вами недоразумений?!
Он поднялся из-за стола:
– Что вы, Наташа? Я все понимаю! Не переживайте, не надо.
– А знаете что? Оставайтесь у меня!.. То есть, я хотела сказать – в нашей квартире… Переночуете, а с утра придумаете что-нибудь. Хотите?
– Хочу. – Он улыбнулся, на этот раз без иронии. – Спасибо.
– Да за что спасибо? Не на улицу же вам на ночь глядя идти! Постелю вам в бывшей Лешкиной комнате…
Пока он располагался, я решила приготовить хоть какой-нибудь скромный ужин. Во-первых, сама почти весь день ничего, кроме клубники, не ела, во-вторых, и его надо накормить. Ужасная ситуация! И виноватых нет… Глеб, сразу видно, человек неплохой. Не скандальный. Другой на его месте как пошел бы орать! Истерику бы устроил. Я давно заметила, что некоторые мужчины большие мастера по части истерик. А этот – молодец! Все переносит стоически.
Но, уговаривала я себя, нет мне до этой истории никакого дела. Приедет Лешка, передам его с рук на руки Глебу (или Глеба ему), а сама буду готовиться к свадьбе.
Под свадьбой я понимала конечно же не пышное бракосочетание с маршем Мендельсона, эскортом машин и фатой. Достаточно праздничного обеда для самых близких в приличном ресторане. Но потом обязательно свадебное путешествие в какую-нибудь красивую европейскую страну. А главное то, что наступит после праздников.
Сейчас Влад живет один в двухкомнатной квартире в Крылатском. Придется ему переехать к нам – я ни за что не оставлю маму. В моей комнате надо поменять мебель, сделать косметический ремонт. Шторы я закажу в арт-студии рядом с нашим офисом. Там есть абсолютно потрясающие модели – иногда мы с коллегами заходим просто полюбоваться на них…
А может быть, мысль о шторах преждевременна? Может, надо еще раз хорошенько подумать, прежде чем решаться на такой шаг?.. А чего думать? Жизнь мелькает, как в немом кино. И скоро промелькнет вся. А так… у меня будет семья, ребенок. Бытие наполнится новым смыслом, как выражались героини классических русских романов.
Я разложила по тарелкам горячие аппетитные сардельки, заправила сметаной салат из свежих помидоров и огурцов и позвала Глеба ужинать.
Глава 3
День был теплый и мягкий по-весеннему, а ночь душная, как в середине июля. Я открыла форточку, потом – окно, заменила одеяло махровой простыней, но дышать все равно было нечем. И думать уже не о чем. Будто кинопленку, я прокрутила вперед и назад всю нашу с Владом будущую жизнь. Некоторые сцены получались крупным планом, другие следовали одна за одной спокойные и ничем особым не примечательные. Но в целом получалась содержательная история о достойном союзе двух достойных людей. Я подумала, что не буду покупать журналы с гороскопом, просто обрадую маму: я решила. Решила выйти замуж за Влада.
От мыслей о свадьбе плавно переключилась на квартиру, но я с самого начала понимала, что лучше от этих проблем дистанцироваться. Пусть ими занимается Лешка, его друзья и его адвокаты… Конечно, безумно обидно, что мой брат влип в такую историю. Но ничего не поделаешь, мы живем в свободной стране. Свободу здесь некоторые понимают своеобразно, в том числе и как свободу от любых моральных обязательств. Даже пожилые учительницы теперь освободились от них. Я почувствовала, что закипаю от возмущения, накинула халат, пробралась на кухню, приняла снотворное и вернулась в спальню додумывать прежние мысли. Лешка – квартира, Влад – ребенок, семья. Неожиданно в этой четко сработанной схеме появилась новая линия – Глеб. Он стоял за забором Иркиного дома и пронзительно хохотал, слушая странные речи моей начальницы. Облокотясь на застекленный парник (или теплицу – никогда не узнаю, чем одно отличается от другого), Любовь Петровна растолковывала владельцам ценных бумаг содержание гороскопов. Те почтительно слушали ее, но Глеб своим странным смехом здорово им мешал. Я нервничала, неудобно перед начальницей. Хотя мне-то чего стесняться? Я тут, слава богу, ни при чем.
Однако неловкость нарастала, и в конце концов я решила уйти. Резко развернулась на каблуках и… открыла глаза.
То, что во сне казалось полубезумным смехом, обернулось наяву целой симфонией: дверной звонок причудливо накладывался на мелодию мобильного, и все это заглушалось голосом Глеба, время от времени постукивающего в дверь моей комнаты:
– Наташа, просыпайтесь. К вам пришли.
Лешка. Несмотря на разбитость и головную боль, я очень обрадовалась.
Правильно я с ним вчера поговорила. Просто и ясно, без сантиментов. Надо и дальше общаться с ним в таком стиле. Сейчас представлю его Глебу, и пусть довольствуются обществом друг друга.
– Откройте, пожалуйста, – попросила я Глеба, а сама стала не спеша одеваться.
Из прихожей послышались мужские голоса, шаги, кто-то неуверенно подергал за ручку двери.
– Заходи! – крикнула я.
Дверь открылась, и в комнату вошел… Влад. Я онемела. Влад… Человек, с которым я мысленно уже соединила свою судьбу. С кем собралась прожить до конца дней. Теперь я смотрела на него новыми глазами и чувствовала, что не ошибаюсь в своих прогнозах. Мечта обретала плоть и кровь.
– Может, объяснишь мне…
– Ты решил приехать пораньше? Сбежал из своего дурацкого похода? – Я тихо засмеялась.
– …что здесь происходит?
– Ты о чем?
– О том, кто открыл мне дверь!
– Ах, это… Ерунда. Произошла накладка…
– Какая накладка? – спросил Влад отчужденно.
– Лешка купил квартиру, которая принадлежит этому человеку. Его зовут Глеб Мажаров.
– Не может быть!
– Может. Только это не важно. Я собиралась поговорить с тобой…
– Не важно? – с удивлением перебил он. – Как это не важно?
– Это ведь Лешкины проблемы. В ближайшие дни он прилетит в Москву и займется их разрешением.
– А пока он не прилетел, этот тип поживет у тебя?
– Что ты? Просто вчера я не могла его выставить за дверь. Было уже поздно.
– Наташа! – Влад выглядел потрясенным. – Я ждал от тебя чего угодно! Я никогда не обольщался по поводу твоего отношения ко мне. Но такого… – Под конец он перешел на шепот.
– Какого – такого?
– Застать у тебя постороннего мужчину… В такой час…
– Ты что же, не веришь мне?
– …И он чувствует себя здесь как дома.
– Да с чего ты взял?
– Расхаживает по дому в шортах, открывает дверь.
– Значит, ты мне не веришь?
– Я… Я не могу…
– Не можешь? Тогда – всего хорошего.
– Наташа… – Он снова перешел на шепот.
– Я сказала: всего хорошего.
– Подожди. Мне показалось, в последний раз…
– Все правильно тебе показалось!
– Зачем же тогда… он?
– Что зачем? Жизнь такая! Оказалось, что Лешка купил его квартиру, пока этот несчастный Глеб был в командировке!
– Да не может быть! Агентство все проверяло! Квартира чиста, в ней никто не прописан!
– Я тоже так думала. Но он представил неоспоримые доказательства.
– Какие? – В голосе Влада звучала болезненная заинтересованность. Но я чувствовала: что ни скажи сейчас, он мне все равно не поверит. А раз не верит – зачем распыляться? – Наташа, ты что-то скрываешь от меня. Ты знаешь, до какой степени мне важно знать правду!
– До какой?
– Ты для меня все! Я не представляю без тебя своей жизни! Вот уехал на несколько дней – попробовать хотел! И не выдержал, не смог! А ты…
– Пыталась решить проблемы брата. Владик, нельзя выставлять человека на улицу в двенадцатом часу ночи. Даже если этот человек – мужчина соответствующего возраста! Он ни в чем не виноват, и, наконец, существуют элементарные человеческие понятия!
– Да, существуют! Но застать любимую женщину в обществе неизвестного мужика, да еще ранним утром…
Спокойный и уверенный с другими, со мной Влад всегда немного робел. Меня это и забавляло, и смешило, и мешало воспринимать его серьезно. Но сейчас я отчетливо видела, что скрывается за этой робостью. Не будь ее, он бы все высказал мне в глаза. В тех или иных выражениях. Интересно в каких? Назвал бы меня легкомысленной, или шлюхой, или словом из пяти букв, которые у нас любят писать на заборах и в кабинах лифтов?.. Только в такие минуты и познается человек!
– Ты ведь понимаешь, что я не стану оправдываться. Успокоишься – позвонишь, – отозвалась я равнодушно. – Договорились?
Влад побледнел и вышел из комнаты.
Вот тебе и свадьба! А впрочем, он по-своему прав. Ситуация действительно очень неприглядная, а я даже и не пыталась немного скрасить ее. Это потому, что я им не дорожу. Умом понимаю, а сердцу не прикажешь. Надо бы позвонить… но до чего же не хочется! Я потянулась, вздохнула. От снотворного голова болит, слабость страшная, а не уснешь. Сон перебили.
И что за человек Влад?! Нельзя без нужды вламываться в чужой дом раньше девяти. Ах да! Он решил, что дом не чужой. Я сама дала ему понять. Зачем? Не знала, что делаю. Вышло еще хуже. Теперь он может навсегда стать чужим. Прощайте, мечты о хорошей семье!
Мне стало жаль своих красивых фантазий. Но с другой стороны, на то они и фантазии, чтобы не воплотиться. А ну-ка посмотрим, что там у нас на самом деле.
А что? В соседней комнате – Глеб Мажаров, претендующий на квартиру моего брата. Вчера из разговора за ужином я поняла, что в Москве ему остановиться совсем негде. Родители живут в подмосковном Пущине – восемьдесят километров от Кольцевой дороги. Друзья? Но к ним не напросишься на неопределенный срок. Снять? В крайнем случае, если ничего другого не подвернется. И тут я вспомнила про нашу дачу. Пожалуй, за постой можно попросить его выполнить какие-нибудь нехитрые поручения. Мама испереживалась, что в этом году мы выбились из привычного графика. Пусть он сделает что-нибудь, хотя бы траву скосит на участке… Дача у нас в пяти минутах езды от Красногорска. Оттуда ему удобно будет ездить на работу на «Сокол». Вчера я, сама не зная зачем, спросила, где находится их компания.
Сейчас предложу Глебу этот вариант и, если он согласится, сама отвезу его на дачу.
Потом надо поехать к маме. Журналы не забыть. Про Влада пока промолчим – еще неизвестно, как он поведет себя. Будем надеяться, что адекватно. Поймет, что случай с Глебом – недоразумение. И еще, пусть запомнит на всю жизнь: что бы ни случилось, я оправдываться не стану! Лучше ведь сразу все понять друг про друга.
Еще немного порассуждав и подумав, я вышла из комнаты и приступила к привычным утренним процедурам.
Завтракали кофе и бутербродами с икрой. Глеб сказал, подарок из Новотрубинска.
– Кому же он предназначался? – Я весело кусала толсто намазанный бутерброд.
– Да никому конкретно. Оттуда все везут икру из-за дешевизны. Кроме икры, хорошего в тех краях немного.
– А вы-то что там целый год делали?
– Работал. Вряд ли вам интересны подробности.
– Нет, почему же.
Оказывается, в Новотрубинске Глеб апробировал установку собственного изобретения. Назначение установки – ликвидация химического оружия.
Представляете? Сначала вся страна любой ценой обеспечивала высокий уровень обороноспособности, а теперь мы из кожи вон лезем, чтобы только этот уровень пониже стал.
Целый год Глеб занимался принципиальной разработкой деструктивного приспособления у себя в конторе в Москве, потом в Новотрубинске доводил эту хитрую вещицу до ума. Когда все получилось, то есть химическое оружие стало грудой металлолома, Глеб со товарищи был удостоен всякого рода поощрений. В том числе материальных.
Победитель химического оружия вернулся в Москву и оказался у запертых дверей родной квартиры. Она принадлежала его дедушке, и в ней Глеб провел первые годы жизни. Завершив образование, родители отбыли работать по распределению в подмосковное Пущино и прихватили с собой ребенка.
– Теперь опять придется в Пущине поселиться! Как в годы золотые…
– Можете у нас на даче пожить, – предложила я. – Условия хорошие и от Москвы близко. Мы хотя и невольно, но причастны к вашим скитаниям…
– Нет уж, спасибо. Я и без того вам столько неудобств причинил!
– Так вышло. Вы-то при чем?
– Да… Но ваш знакомый, наверное, по-другому считает.
– Какой знакомый?
– Который приходил сегодня утром.
– Он вам сказал что-нибудь?
– Нет, ничего. Но вид имел довольно-таки грозный.
– Это не из-за квартиры.
Глеб ухмыльнулся:
– Я догадываюсь… Глупо все как-то получается. Сплошные недоразумения.
– Все нормально! А насчет знакомого не беспокойтесь. Захочет – разберется, что к чему.
– Вы что же, ему ничего не объяснили?
– Только в общих чертах.
– И вам его совсем не жалко?
– Нет! Почему я должна его успокаивать и жалеть?!
– Ну, Наташ, вы железная женщина.
– В наше время почему-то считается, что в трудных обстоятельствах женщина должна пожалеть мужчину! А ваша жена тоже жалеет вас?
– Жена? – переспросил он задумчиво. – Вообще-то она была к этому склонна. Но теперь уже точно ничего сказать не могу. Жена-то бывшая.
– А новотрубинская подружка?
– Откуда вам известно о ней?
– А вы думаете, только вам все известно? Вы – единственный в мире психоаналитик и экстрасенс! – Я намазывала черной икрой очередной (уже четвертый!) бутерброд. Хорошо бы не треснуть!
– А если серьезно, – начал Глеб, отсмеявшись, – вы не расстраивайтесь. Лучше откровенно поговорите со своим… знакомым. Хотите, я сам с ним поговорю?
– Да что вы! И не думала расстраиваться. Смотрите, какой у меня аппетит! Съем сейчас всю вашу икру.
– Съешьте на здоровье! Я, когда ее в Новотрубинске покупал, просто диву давался. Кому покупаю? Зачем? Никто из моих ее особенно не любит.
– А я просто обожаю.
– Вот видите, икра пригодилась. Ничего случайного в этом мире не происходит. Вы замечали?
– Замечала.
Глеб допил кофе, отодвинул чашку.
– Ну ладно. Спасибо за гостеприимство. Приятно было познакомиться.
– Мне тоже… Тем не менее встретимся в суде.
Он кивнул:
– Как это ни странно.
Через минуту за ним захлопнулась дверь.
Теперь я могла насладиться долгожданной свободой. Делай что хочешь – принимай ванну, валяйся на диване, смотри телевизор. Однако мне не хотелось ни того, ни другого, ни третьего. Во-первых, настораживало молчание Лешки. Во-вторых, свербили неприятные воспоминания о Владике. Сложно разобраться в собственных чувствах. Если бы он сейчас позвонил, неизвестно, как бы я стала с ним разговаривать. Приветливо, как с будущим мужем, или безразлично, как с чужим. Что ж, пусть, по крайней мере, все будет естественно с самого начала. Естественный альянс или естественный разрыв. Никаких волевых решений! И все же, почему так тоскливо вспоминать о нашем утреннем разговоре?..
