Текст книги "Мужчины в нашей жизни"
Автор книги: Анастасия Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Миновав полупустой зал ресторана, мы поднялись на второй этаж и оказались на банкете.
Посреди довольно просторной комнаты за длинным овальным столом сидели незнакомые мне люди. Было шумно, порядочно накурено, но вместе с тем я заметила, что тарелки перед гостями стоят чистые, вино не открыто, а закуски не тронуты. При моем появлении шум сразу прекратился.
– Это она!
– Она пришла… – пронеслось по залу.
Я уже приоткрыла рот, чтобы объяснить присутствующим их заблуждение, но в это время увидела Глеба. Он сидел во главе стола. Место рядом с ним было свободно.
– Ну вот! Разрешите представить вам мою невесту Наташу… Наталью Павловну, – произнес Глеб, поднявшись.
Все опять зашумели и зааплодировали. В общем шуме я уловила слово Новотрубинск. Видимо, кто-то из друзей знал о его новотрубинской любви и предположил, что она – это я.
– Не буду представлять тебе всю эту кучу народа, – сказал Глеб просто. – Сама разберешься, кто есть кто… Да ты садись.
Что было делать? Изображать оскорбленное достоинство – просто идиотизм. Если не хочешь оказаться в неприятной ситуации, не принимай сомнительных приглашений. А если приняла – будь готова!
Конечно, можно развернуться и уйти… Но вдруг оказалось – не можно. Со вчерашнего дня меня как магнитом тянуло к этому человеку. Что-то он смешал в моей душе, задел какие-то струны, и теперь они звучали так сладко, требуя новых и новых импульсов. Это была не жажда приключений, а нечто гораздо большее!
– Глеб, а что мы обмываем, – спросила яркая дама в сиреневом, – командировку или помолвку?
– А тебе, Ларис, как больше нравится?
– Сейчас давай командировку. А на помолвку ты нас потом пригласишь. Чтобы не мешать божий дар с яичницей!
– Потом он пригласит нас на свадьбу, – уточнил немолодой мужчина, сидящий неподалеку от Ларисы.
Я прикинула: за столом, наверное, человек двадцать. А вдруг Глеб позвал меня сюда с единственной целью выставить на посмешище перед компанией? Ерунда какая – невеста, помолвка… А встретились третий раз в жизни!
– Почему вы такая будничная? – поинтересовалась моя соседка слева, по ее обнаженным плечам струились шелковистые каштановые волосы. – Разве сегодня для вас не праздник?
– К сожалению, не успела привести себя в порядок. Я ведь прямо с работы – у меня там страшный завал.
– Вы уже освоились в Москве? Так быстро? И работой обзавелись?
– Да я, собственно, в Москве родилась.
– Как интересно! Ну расскажите…
– О чем?
– Э-э-э… Как вы познакомились с Глебом?
– Мы познакомились в экстремальных обстоятельствах, – ответила я, немного подумав.
– На охоте?! – обрадовалась моя каштановая собеседница. – Вы тоже охотой увлекаетесь?
– Нет.
– Случайно там оказались? И Глеба встретили? Надо же, как здорово! Как романтично!
Я поняла, что выдержала первый экзамен, и еще – что никто из присутствующих не собирается смеяться надо мной. Интерес гостей к моей личности был хотя и повышенным, но доброжелательным, а после двух-трех тостов я вообще почувствовала себя полноправным участником компании.
Люди за столом уже не казались мне массой. Откуда-то я узнала, что Светлана и Игорь учились с Глебом в одной группе в Станкине. Евгений Сергеевич, предрекший нашу скорую свадьбу, – его начальник. На банкет он пришел с женой Аллой Аркадьевной. Она сидела рядом с ним в чем-то сизо-воздушно-газовом и оживленно болтала с сиреневой Ларой. Про Лару известно, во-первых, что она тоже разрабатывала деструктивную установку. Если задача Глеба – ликвидация железок, то Ларина область – химия.
– Пока нервно-паралитический газ потихоньку утекал в атмосферу, – рассказывала она с веселой улыбкой, – народ медленно травился… Но в общем кому народ-то жалко? Как говорится, нет человека – нет проблемы! Валялось бы и дальше на складах это химическое оружие… Но взбунтовались американцы.
Пришлось Ларисе, сотруднице профильного НИИ, решать проблему нейтрализации нервно-паралитического газа. Она очень просто и грамотно объяснила, как можно обезвредить ядовитое вещество, при этом все время поглядывала на Павла.
Сначала я подумала, что Павел – Ларин коллега и она ждет, что он подтвердит ее слова, но потом догадалась: Лариса имеет на Павла виды, И эта информация следовала во-вторых.
Павел держался независимо. Не то чтобы он совсем не замечал Лару, но принимал знаки внимания с ее стороны как нечто само собой разумеющееся. Возможно, причиной его равнодушия было толстое обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки (я хорошо разглядела его, когда танцевала с Павлом), а возможно, Лара действовала слишком уж в лоб. Как выразился отечественный классик сентиментального жанра, в этих ситуациях надо стараться не стараться. Но Лариса не учитывала второй части мудрого высказывания. Просто старалась, и все.
После Павла я танцевала с Юрием – мужем каштановой Ксюши, которая брала у меня первое интервью. Она оказалась одноклассницей Глеба.
– И вообще, – объяснил Юра, – у них на удивление дружный класс. Встречаются каждый год тринадцатого января. Можете себе представить?
– С трудом, – призналась я. – Я некоторых одноклассников уже и не вспомню.
– А эти – все как один! На старый Новый год кто из Москвы, кто откуда съезжаются в Пущино, с женами, с мужьями. Я, например, у них давно уже свой. Вы в следующий раз обязательно приходите. Обстановка там, знаете ли, такая душевная…
Дослушав историю про дружный класс, я вернулась к столу, на свое место, и попала на охотников. Что я знаю об охоте?
– Не знаю ничего.
Охотник – крепкий мужик лет пятидесяти, сам похожий на кабана, – в недоумении развел руками.
– Как же вы с ним жить собираетесь? Для Глеба охота – все в жизни!
Я засмеялась.
– Да вы напрасно смеетесь!
– Ну чего ты, Володь, девушку пугаешь? – успокоила «кабана» хрупкая женщина с мужской стрижкой, в очках с толстыми стеклами. – Да еще раньше времени? Вы, Наташа, поедете с нами осенью на Памир?
– Поеду. – Я кивнула.
– Вот там и поговорим. А что толку объяснять на пальцах? Надо самой почувствовать! Вы обязательно поезжайте. Мы уже не первый раз проводим там отпуск, впечатление незабываемое, и, поверьте, не только мое.
Дальше последовали другие приглашения. Алла Аркадьевна звала меня к себе в гости. Игорь, однокашник Глеба, – на какую-то художественную выставку. Он уже давно не работал инженером – переквалифицировался в арт-дилера.
Я только благодарить успевала за приглашения, за комплименты. И под конец так освоилась со своим новым положением невесты хозяина и почти хозяйки, что при прощании сама поблагодарила кого-то за присутствие на банкете:
– Очень рада была видеть вас на нашем празднике.
Оказавшийся поблизости Глеб заговорщицки подмигнул мне…
– Ну и что все это значит? – спросила я наигранно недовольно. Оставшись наконец-то одни, мы сидели у банкетного стола, заставленного грязной посудой. – Что ты устроил?
Глеб улыбнулся:
– Устроил не я один. Ты оказалась замечательным партнером. Прекрасно разыграла роль.
Ах, значит, это все-таки была роль! Значит, мне не придется ехать на Памир и идти в гости к Алле Аркадьевне? Неужели все это оказалось лишь ролью?
– Но ты рисковал, – заметила я вслух. – Будь у меня другое настроение, запросто бы рассказала твоим гостям, кто я на самом деле.
– Ты бы не рассказала. У тебя потрясающее чувство юмора.
– Да? А что тут смешного? Друзья так тепло, душевно относятся к тебе, а ты зачем-то смеешься над ними. Выдаешь первую встречную женщину за свою невесту.
– Ну ты же знаешь, что не первую встречную.
Опять авансирует. Ведет себя как дрессировщик – поочередно применяет пряник и кнут. Сначала поставил меня в дурацкое положение, теперь делает туманные намеки…
– Ты же знаешь, что для меня ты не первая встречная.
– Перестань, Глеб. Люди – не марионетки. То, что я подыграла тебе, еще ни о чем не говорит. Мне просто захотелось развлечься самой! Это что касается сегодняшнего банкета. А по поводу квартиры ты уже все знаешь. Доверенное лицо моего брата – адвокат Сергей Юрьевич Капошко, будет представлять его интересы в суде. Я на заседание не приду. Засим всего хорошего!
– Тебе что ж, неинтересно, чем закончится дело?
– Неинтересно!
– То есть тебе безразлична моя дальнейшая судьба?
– А что тут удивительного?!
– Ну, я думал, что не совсем… – протянул он разочарованно. Где-то в глубине глаз по-прежнему затаилась усмешка. – Я думал, за эти дни мы стали друзьями…
Глава 8
Дома никого не было.
По дороге я все гадала, как лучше объяснить Владу свой поздний приход, но оказалось, не нужны ему мои объяснения.
Квартира приобрела вдруг какой-то необитаемый вид. И только на туалетном столике по-прежнему стояли чайные розы.
Влад ушел! А обещал всю жизнь дарить розы!
Окончательно убедившись, что Влад покинул меня, я загрустила. И чем больше думала, тем хуже становилось на сердце. Не будет у меня хорошей семьи, ребенка… не будет чайных роз на туалетном столике, путешествий в мои любимые страны. Не, не, не… Эти «не» станут платой за сегодняшнюю шалость, за то, что пошла на поводу у Глеба, поддалась обаянию его насмешливых глаз.
Ну да, поддалась обаянию…
Я еще раз осмотрела всю квартиру, выглянула на балкон. Влад не оставил ни одной своей вещи, не написал на прощание записки, не прислал эсэмэс. Словно никаких дел не хотел иметь со мной больше. В этом было что-то обидное. Значит, моя власть над ним простиралась не бесконечно. А я-то считала…
…И к маме в больницу теперь поехать некому. И на дачу придется тащиться одной. Вышло по пословице: потерявши – плачем. Как я и предчувствовала, одним словом.
Промучившись всю ночь печальными мыслями, я задремала только на рассвете. Тут и будильник. Я открыла глаза, но подняться не хватало сил. Лежала, бессмысленно разглядывая трещины на потолке. Ремонт сделать собирались и еще хотели съездить в Испанию. А теперь в больницу, на работу. Правда, бывали времена и похуже. Плохие и похуже… Тупой, еще тупее…
– Что ты сегодня такая хмурая? – спросила Любаша, едва я переступила порог офиса.
– Документ составила неправильно, – удачно вывернулась я.
– Неправильно? Какой документ?
– Заключение. Вы же сами вчера сказали.
– С заключением все в порядке, – авторитетно заявила начальница. – Женя уже клиентам его повез.
Понятно. Придраться в документе было не к чему. Просто вчера Любаша намекнула мне, мол, не следует опаздывать на работу. И уходить с работы раньше времени тоже не нужно. Повоспитывала немного, но все это с участливым видом Королевы-матери. Мудрая Любаша женщина, поэтому и живет хорошо. Муж у нее преданный и заботливый, взрослый сын – послушный и скромный, коллектив – исполнительный и доброжелательный. А я – идеалистка – променяла заботливого и преданного на одни насмешливые глаза.
Вечером я изливала свое горе Иринке.
– Нормально все получилось, – лаконично прокомментировала она мой рассказ.
– Что ж нормального? Не ты ли мне советовала выйти за Влада замуж?
– Ну, попробовали – убедились. Ты все равно, наверное, не стала бы с ним жить. В один прекрасный день просто не пришла бы домой… по рассеянности.
– Чего ты издеваешься?
– Я не издеваюсь, а прогнозирую будущее. Дальше – трагедия, развод, дети без отца… Хорошо, что все завершилось, не успев начаться. Как говорится, на ранней стадии.
– Но теперь мне все-таки жалко.
– Ты ему сама позвони. Не хочешь?
– Не знаю… – протянула я. – А что я скажу?
– Расскажешь, почему задержалась. Как замечательно сыграла роль.
– И правда, у меня замечательно вышло.
– Почему ты так думаешь?
– Я даже перестала чувствовать, что это роль. Поверила сама!
– Вошла в образ? Артистка ты у нас, Наташка! А признайся честно, Глеб тебе немного нравится!
– Пожалуй, немного нравится. Только что это меняет?
– Со временем он может занять место Влада…
– Вряд ли это место его привлечет. У Глеба и без того насыщенная жизнь – работа, экстремальный отдых, друзья.
– Думаешь, для чего он решил их разыграть?
– Да так просто. В следующий раз спросит: «Помните мою невесту Наташу? Так вот, я эту женщину видел третий раз в жизни».
– Идиотская выходка.
– Зато представь мое состояние. Полный зал незнакомых людей, смотрят во все глаза…
– Надо было честно сказать: это недоразумение, – перебила Ирка.
– Мне кажется, он затеял все это, чтобы посмотреть, как я буду выходить из положения.
– Тем более не надо было потакать ему.
– Теперь я и сама понимаю, не надо.
– Ну, пошутили и хватит. Выкинь эту ерунду из головы, и поехали завтра на пикник.
– Вдвоем? – спросила я, заранее догадываясь, что ответит моя подруга.
На пикник приглашали Иринкины клиенты – весьма респектабельные мужики, совладельцы сети ночных ресторанов. Очередное заведение компаньоны решили открыть за городом. Приобрели участок, занялись сбором нужных документов и, конечно, не смогли пройти мимо Иринкиных прелестей.
– Один или оба сразу?
– Если бы оба сразу, я бы не стала тебя звать. Они сказали, приезжайте с подругой.
– И охота тебе гробить выходной?
– Под лежачий камень, Наташ, вода не течет. Так и просидишь всю жизнь одна.
– Ну и ладно! Ничего против не имею.
– Сама же говоришь, без Влада плохо.
– Ну, Влад – другое дело. Он правда очень-очень хороший. Вряд ли мне еще встретится такой. А ради кого попало не стоит напрягаться.
– Может, ты уже прошла мимо своего счастья, – вполне серьезно заметила Иринка, – а мне еще нужно его найти. Так что завтра я еду. Ты как, не передумаешь?
– Если передумаю – позвоню.
На самом деле я точно знала, что не передумаю. С некоторых пор Иркина активность вызывала у меня недоумение, а сейчас я даже испытала ужас. Ехать за город неизвестно с кем… Вопрос о том, нравятся ли Ирке ее кавалеры, уже давно не имел значения. Она и сама не задавалась этим вопросом – каждый раз послушно отправлялась в путь в надежде на лучшее.
Надежды не осуществлялись. В погоне за иллюзиями моя подруга бессмысленно растрачивала энергию и время. А вдруг после смерти придется за все отвечать перед Богом? Или на старости лет станет мучительно больно за бесцельно прожитые годы?..
А вчера и я уподобилась Иринке. На что потратила вечер? На глупое кривлянье! Только теперь я осознала, до чего унизительную роль мне пришлось сыграть. Но самой унизительной была радость. Сумасшедшая радость, нахлынувшая в тот момент, когда Глеб назвал меня своей невестой… На радостном подъеме я и отыграла весь этот спектакль. Какой ужас! Так запала на незнакомого мужика! А главное, он все это отлично понимал!
И я еще осуждаю Иринку! У нее хотя бы цель есть – избавиться от одиночества. А меня на момент этого позорного фарса ждал дома Влад!
Но нет худа без добра. Влад, к счастью, сам все понял и уехал. Правильно заметила Ирка, ничего хорошего из нашего союза не получилось бы. Что я могла ему предложить? Рассеянность? Снисхождение? Порывы, спровоцированные угрызениями совести, и долгие периоды безразличия? Нельзя всю жизнь равнодушно принимать любовь и заботу. Лукавлю: можно, конечно. Но не хочу.
Бедный Влад! Ему, наверное, сейчас еще хуже, чем мне. Впрочем, утешением ему будет тот факт, что из неприглядных обстоятельств он вышел с сохраненным чувством собственного достоинства. А я потеряла и достоинство, и близкого человека. Униженная и оскорбленная, осталась одна с целым возом проблем. Единственным человеком, сбереженным для меня судьбой, осталась племянница – Лешкина дочь Елена.
– Наташка, наконец-то! – заверещала притворщица Ленка, услышав мой голос в трубке. – Класс, что ты позвонила! Тут столько новостей!
Какие могут быть новости у шестнадцатилетней девчонки? Новая стрижка, новые джинсы, новые диски…
– Помнишь Вику, мою подружку? – интересуется Ленка и, не дождавшись ответа, мчится дальше: – Она хотела участвовать в шоу «Двор-5», целый месяц каталась на кастинги, в итоге ее отвинтили. Приходит, значит, наша Вика домой, абсолютно убитая горем, а в почтовом ящике что ты думаешь? Приглашение прийти забрать пенек!
– Какой еще пенек?
– Так компешник, «Пентиум»! Представляешь, какая-то невзрачная фирмушка устроила лотерею, знаешь, типа вырежьте три этикетки и пошлите по адресу. Народ над ней усыхал, а я громче всех хохотала! И вот за три какие-то гребаные этикетки… Слушай, а ты куда пропала?
– Никуда я не пропадала.
– Как это никуда? Вчера звонил твой этот, твой лавер…
– Кто?
– Да Влад!
– И что сказал?
– Интересовался, где можно тебя найти. Поздно уже было, двенадцатый час.
Я поняла: прежде чем уйти, Влад разыскивал меня по родственникам и знакомым. Возможно, он и Ирке звонил, но она провела прошлый вечер в обществе ресторанных бизнесменов и вернулась домой только во втором часу.
– Ну и где ты была?
– На банкете в свою честь.
– Нехило! А еще чего новенького?
– Новенького много чего. Давай завтра съездим на дачу, а?
Лена раздумывала. У нее, как обычно, имелись в запасе разные варианты проведения уик-энда, но она тоже ностальгировала по тем счастливым временам, когда мы все вместе собирались на даче.
– А бабушка там уже?
– Бабушка болеет.
– До сих пор?! Я ей звонила пару раз на мобильник, дозвониться не могла. Может, завернем к ней завтра?
– Посмотрим. – Я решила пока не посвящать Ленку в историю маминой болезни. – Представляешь, сколько на даче дел?
– Ясный перец. Ты когда за мной заедешь?
– В девять. Я тебе утром еще позвоню.
Ленка ждала меня у подъезда – с новой стрижкой и в новых джинсах, широких, расклешенных от бедра, ярко-голубых. Даже беглого взгляда достаточно, чтобы определить – племянница пошла в нашу породу. Мне эта порода доставляла массу неудобств – всю жизнь, можно сказать, на диете просидела. А Ленка и не думала комплексовать. Новый джинсовый костюм, прикид – как она выразилась вчера по телефону, подчеркивал ее статную, но упитанную фигуру. Размер сорок шесть – сорок восемь, определила я. А рост давно перевалил за отметку сто семьдесят. Ленка невозмутимо дожевала банан, чмокнула меня, оставив на щеке след бледной перламутровой помады, и предложила:
– Наташ, а давай маму пригласим?
– Ты хочешь, чтобы Лиза с нами на дачу поехала? – удивилась я.
– Неудобно бросать ее одну на все выходные.
– Почему одну? А Саша?
После развода с моим братом Лиза почти сразу вышла замуж. Новый муж, дизайнер мебели, внешне холодноватый и меланхоличный, тем не менее чудесно преобразил жизнь моей бывшей невестки. С Лешкой Лиза была затравленной домохозяйкой, а с ним превратилась в типичную современную женщину, красивую, респектабельную, востребованную профессионально.
– У Саши срочный заказ. Где-то в Твери, за тридевять земель, в общем. Пока он туда доедет, пока эскизы нарисует… Сам сказал, работы на восемь лет.
– Ну, давай позовем.
В принципе я ничего не имела против Лизы. Но обсуждать с ней мамину болезнь, Лешкин прокол с квартирой… Ведь именно об этом мне сегодня нужно поговорить с Еленой.
Однако племяннице было не до разговоров – всю дорогу у нее не умолкал мобильный телефон. Ленка, легкомысленная девчонка, не потрудилась заранее предупредить друзей о том, что планы у нее изменились. Из машины она кому-то отправила эсэмэс, и в течение получаса на нас буквально обрушивался шквал звонков.
– Забейте! – советовала Ленка вначале. – Езжайте на шашлыки без меня!.. – Но потом не выдержала и телефон отключила.
Едва завершились Еленины разборки, как по салону разлилась радостно-тревожная мелодия «Besa me mucho» – Лизе звонил муж. Она отвечала коротко, что-то незначительное – классический разговор ни о чем, но между строк внимательный слушатель мог услышать много интересного.
И только мой мобильник безмолвствовал. Никто не жаждал сказать мне несколько простых, но важных слов, не говоря уж о том, чтобы провести в моем обществе выходные. Впрочем, подумала я, звонки тоже разные бывают. Например, может позвонить Лешка и выдать новую серию ЦУ. Или, допустим, Любаша сообщит, что в офисе меня поджидают клиенты. Им необходима срочная консультация. Мол, как удачно, что она смогла дозвониться до меня!
– Ты уже ездила в этом году на дачу? – спросила Лиза, закончив беседу с мужем.
– Ездила один раз. Ничего не сделала толком. Чуть-чуть в саду, чуть-чуть в доме – еще больший беспорядок устроила.
– Мы затем туда и едем – порядок наводить. Я чур в доме! – Лиза улыбнулась.
– А не хочешь, как бабушка, посадить цветочки? – подколола Ленка.
– Каждому свое, – заметила Лиза резонно. – А что с Инной Владимировной? Неужели из-за обычной ангины ее целый месяц в больнице держат?
В ответ я только вздохнула.
– У нее серьезное что-то, Наташ? Осложнение после ангины? Сердечные приступы? – В тоне Лизы звучало участие.
– Она уже в другой больнице, – объяснила я. – В клинике нервных болезней.
– Нервных болезней? – переспросила Лиза. – Случилось что-то? У нее рецидив?
– Рецидив? – Ленка вытаращила глаза. – А разве бабушка уже лежала в психушке?
– Лена, прекрати! Клиника нервных болезней вовсе не психушка. Люди попадают туда в результате стресса, а от стрессов в наше время не застрахован никто.
Ленка высокомерно оглянулась на мать:
– Ты знаешь, что такое стрессоустойчивость?! Без нее теперь ни в одну порядочную фирму на работу не примут! Я недавно прошла компьютерное тестирование и получила за стрессоустойчивость максимальный балл.
– Не смеши! Откуда тебе знать про стрессы? Тесты – это лишь модели, подчас слабо связанные с жизнью.
– А ваш с папой развод? Думаешь, это для меня не стресс?
– Думаю, не стресс.
– Это почему же?
– Есть у меня некоторые основания полагать… Ну так что, Наташ? Что врачи сказали?
– Что причиной рецидива стала запущенность болезни. Надо было периодически бывать на приеме.
– С этим не поспоришь.
– Мама врачам показываться ни за что не хотела.
– Да, ты говорила, я помню.
– Оказалось, все до поры…
– А врач все тот же?
– Да. Музыкальный психотерапевт.
– Я тут, между прочим, одну статью читала. Ругают эту методику. Действует она вроде бы очень избирательно.
– Это ты где статью читала? – ринулась в бой Ленка. – В «Семи днях»?
– Да нет, в специальном издании. – Лиза была невозмутима, видимо, Ленкины нападки для нее дело привычное, а возможно, и успевшее поднадоесть. – Авторы считают, что лишь в некоторых случаях применение музыкальной методики может дать положительный результат. Очень важно правильно поставить диагноз, установить, подойдет ли этот метод в данном случае.
– Наш-то случай был подходящий. Мама выздоровела, как ты помнишь.
– Другими словами, ты не хочешь попробовать новое лечение?
– Я даже не думала о другом. Тем более, что на первом этапе ее лечат самыми обычными средствами: уколы, таблетки.
– Ну, если что, могу тебе рекомендовать неплохих специалистов. Они учились со мной в Первом меде, а теперь открыли свой реабилитационный центр. Это они дали мне журнал почитать.
– Да как пить дать, и статью эту в журнале они заказали, – вклинилась в разговор Ленка. – Наезжают на конкурентов!
– Лена, не говори глупости!
– Это глупость? Думаешь, для чего они открыли свой реабилитационный центр? Денежки зарабатывать! А тут какой-то встрял со своей дурацкой музыкальной методикой, шуршалки загребает.
– Насчет шуршалок – чистая правда, – согласилась я. – Цены в клинике за несколько лет так подскочили! Я им сразу о-очень кругленькую сумму выложила.
– Зря, – покачала головой Лиза.
– Ничего не поделаешь, у них стопроцентная предоплата. Администратор так и сказала: «Наши услуги теперь очень востребованы. Даже очередь существует, вы просто не в первый раз».
– Да, стресс – болезнь эпохи… Кто-то сразу попадает в психиатрию, у других на нервной почве развиваются всевозможные аллергии. А уж мои пациентки рассказывают такие истории…
Ленка бесцеремонно перебила мать:
– Как в анекдоте: все болезни от нервов, один триппер от удовольствия.
– Ну скажи, Наташ, что мне с ней делать? – не выдержала все-таки Лиза. – Лена, тебе шестнадцать лет, может, хватит уже рисоваться? Тем более ни меня, ни Наташу ты этим не удивишь.
Пристыженная Ленка слегка потупилась, и остаток пути мы просидели молча. На даче Лиза отправила дочь на грядки, а сама вновь заговорила о мамином недуге:
– Наташа, чем помочь?
– Да спасибо, пока ничем. Попозже, когда мама начнет поправляться, Ленка, надеюсь, будет бывать у нее. Трудно после работы каждый день ездить в клинику. Хорошо бы, иногда Лена, иногда я.
– Это само собой. Но может, нужны деньги?
– Даже не знаю. Пока вроде обхожусь, а потом… Спасибо, Лиз, тебе огромное.
– Лешка-то прислал чего-нибудь?
– Прислал, – вспомнила я. – Но деньги ушли на другое. У него тут свои неприятности. С квартирой.
– Да ты что?!
Лиза слушает напряженно, то ли очень сильно сочувствует, то ли нервничает. Чего бы ей нервничать? А ничего. На то и существуют страшные истории, чтобы люди не расслаблялись. Тренировали стрессоустойчивость…
В действительности самой стрессонеустойчивой в нашей компании оказалась Елена. Я застала ее в дальнем конце сада, с секатором в руках и глазами полными слез.
– Наташ, – жалобно пропищала племянница, – а с бабушкой… это очень страшно?
– Страшно, конечно. – Я соображаю, что Ленкина развязное поведение в машине лишь следствие ее глубокого потрясения. – Но ты не расстраивайся. Это лечится.
– А правда, что у бабушки это не в первый раз?
– Не в первый.
– А в первый раз было из-за чего?
Я пыталась действовать мягче, говорить общие слова, наводить расплывчатость. И так ясно, что стрессоустойчивость у Лены нулевая. В итоге у меня удачно получилось поменять тему разговора:
– А что ты тут делаешь?
– Да вот, малинник пропалываю. По-моему, некоторые кусты надо подвязать.
– Ну и подвяжи.
– Ладно. – Ленка вытерла глаза рукавом застиранной клетчатой рубашки.
Я поспешила оставить ее одну, а сама занялась клумбами. Мамин сад жил по принципу непрерывного цветения – как только одни растения начинали отцветать, тут же зацветали другие. Мне, хочешь не хочешь, надо было придерживаться этого принципа: после выхода из больницы маме необходимы положительные эмоции, и цветы, безусловно, могут стать их источником – клумбы с астрами, георгинами (доктор предупредил, что лечение продлится до августа), пестрые островки на зеленой лужайке…
К концу августа, наверное, решится вопрос с квартирой. Интересно, чья возьмет? Одолеет ли Глеб Лешкиного адвоката Сергея Юрьевича Капошко? Капошко – крепкий орешек. Под кипенно-белой рубашкой играют стальные мускулы, а весело поблескивающие белые зубы, кажется, на то и созданы, чтобы вцепиться в чье-нибудь горло. Вцепится и перегрызет, как бульдог.
Капошко бульдог. Глеб – спаниель. Черная с белыми вкраплениями масть, насмешливо-грустные глаза… И охотиться любит. В поединке спаниеля и бульдога победителем должен выйти непременно бульдог.
Вот и отгадка – проиграет Глеб, Лешка победит… Но с другой стороны, Глеб тоже может адвоката нанять. Возможно, уже и нанял. Какого-нибудь стаффордширского терьера.
– Девочки! Идите обедать, – донесся до меня Лизин голос.
Я машинально взглянула на часы – половина шестого. Однако клумбы не такое простое дело, как я предполагала. Это потому, что львиную долю работы выполняла обычно мама, a я лишь ассистировала.
Дом сиял, как в лучшие времена. Пахло свежестью, влажным деревом, ветер раздувал белые кружевные шторы, и, когда они, надуваясь как паруса, взлетали вверх, в окнах открывалось ярко-синее, подсвеченное вечерним солнцем небо. На террасе Лиза накрывала на стол. К обеду она поджарила курицу – румяные кусочки, переложенные дольками чеснока и ломтиками лимона, аппетитно смотрелись на пожелтевшем кузнецовском блюде. Лиза резала помидоры, сыр, зелень, разливала по стаканам гранатовый сок.
– Не хватает одуванчиков. – Я не смогла сдержать улыбку.
– А ты помнишь одуванчики? – удивилась Лиза.
– Конечно! Раньше ты без них не могла обходиться.
– Прекрасно могла! – Лиза скроила лукавую рожицу. – Просто я заметила, что одуванчики раздражают Инну Владимировну.
– Было дело, – согласилась я.
– А мне так хотелось ее позлить! Такой она была правильной, положительной, терпеливой…
– Булка с маслом и с изюмом! – подсказала Ленка. – Ты даешь, мам! Бабушка у нас совсем не такая!
– Что делать? – Лиза простодушно пожала плечами. – Теперь мне иногда кажется, что в молодости я вообще видела мир сквозь кривое зеркало.
– Брось ты! Все дело в том, что свекровь – особый случай. Редко у кого отношения складываются.
– Но объективно наши отношения должны были сложиться, – заметила Лиза серьезно. – Она не ревновала сына ко мне, а Лешка не воспитывал меня на примере мамочки. Знаешь, некоторые мужчины это любят!
– Как в том анекдоте, – подсказала Ленка.
– Вот именно.
– Расскажите анекдот.
– Рассказывай, – обратилась Лиза к дочери. – Ты в этом деле специалистка.
– Короче, одна фемина, – начала Ленка, – жалуется подруге, что муж достал ее разговорами про маму. «Это все потому, что он в тебе не видит женщину!» – объясняет френда. На следующий день тетка вырядилась в черное белье, черные чулки, черные длинные перчатки и в таком прикидоне поджидала мужа с работы. Он увидел ее, стреманулся и спрашивает: «Боже мой, почему ты вся в черном? Что-то с мамой?» – Ленка засмеялась. – Вот такой чувак, упертый по жизни!
– Нам не дано предугадать… – тихо произнесла Лиза. – Лен, поставь чайник. Я в последний момент вчерашние пирожные с собой прихватила.
– О, это круто! – обрадовалась племянница.
– И давай курицу ешь! Нельзя одними пирожными питаться!
– Хватит прессовать, мам, – поморщилась Ленка, и я вспомнила, что еще недавно в подобных случаях она употребляла другое выражение: не грузи.
