Текст книги "Ее высочество няня (СИ)"

Автор книги: Анастасия Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 7

Я вскочила скорее от неожиданности, чем от испуга, и уставилась на стену. Ла Валь схватила меня за руку и дернула к двери, в которой уже застряли несколько визжащих девиц. Я оттолкнула наглую тетку и снова посмотрела на

подозрительный простенок.

– Помогите! – заголосила вдруг ла Валь, заставив меня снова подскочить. – Тут привидение! Леди ла Рум увидела привидение!

«Я? Увидела?!» – возмутилась я, но сказать ничего не успела. Женщина, подобрав юбки, побежала к двери. С разбегу она врезалась в спины толкущихся девиц. Они вместе вывалились в коридор и с криками бросились врассыпную. Слегка обалдев, я подошла к распахнутой двери и выглянула наружу. По бокам от створок стояли два ошалевших стражника, изо всех сил вжимаясь в стены.

«И это охрана короля! – фыркнула я про себя. – Неудивительно, что тут понадобился убийца в качестве телохранителя».

– М-м-м… Леди? – окликнул меня один из закованных в железо обалдуев.

– Еще раз пустите в королевскую опочивальню кого попало, и на этом ваша служба Его величеству закончится, – прошипела я.

До дурака не дошло. Он отлип от стены и гордо пробасил:

– Я потомственный страж. Моя служба закончится только с моей смертью!

– А я о чем? – оскалилась я и, с трудом сдерживаясь, вернулась в комнату.

Даже двери закрыла тихо, хотя больше всего хотелось так шваркнуть створкой об косяк, чтобы потомственная служба идиота закончилась немедленно. В связи с апоплексическим ударом куском штукатурки по голове.

Не успела я развернуться, как распахнулась другая дверь, и на пороге с хнычущим младенцем на руках показалась Грумель:

– Что за вопли?! Его величество только изволил заснуть! – тут она увидела меня и ошарашенно добавила. – А вы что здесь делаете?

– Вообще-то я здесь служу, – мысленно сосчитав до пяти, проговорила я, – Королевской няней, если вы запамятовали.

– А… Э… Ну да… – проблеяла женщина, явно растерявшись. – Просто тут так кричали. Про привидение старого короля. И я…

– И вы, как я посмотрю, совершенно не испугались, – хмыкнула я, чувствуя, как невнятные подозрения быстро перерастают в уверенность. – Импровизации, они всегда путают все планы… Да?

– Да. To есть, нет… О чем вы?! – она попыталась изобразить возмущение, но сильно мешали бегающий взгляд и нервные потряхивания, от которых младенец морщился и хныкал.

– Да все о том же, – с притворным сочувствием вздохнула я, забирая у нее ребенка.

Откуда-то в памяти всплыло, что после еды малышей положено держать «столбиком». Не слишком представляя, что это значит, я вертикально прижала малыша к груди и принялась мерно покачиваться.

– О том же? – сглотнула Грумель, не сделав ни малейшей попытки отобрать ребенка.

– О том, что я вас понимаю, – оскалилась я. – Живешь себе в свое удовольствие. А тут появляется какая-то молодая девица и… И что делает? Смотрит на чужих мужчин? Мешает планам? Или… – я пристально вглядывалась в лицо женщины, пытаясь понять, какая из моих догадок бьет в цель. – Или занимает место, которое ты присмотрела для себя?

По тому, как дернулась толстуха, я поняла, что не ошиблась.

– Можете мне поверить, я не напрашивалась.

– Тогда откажитесь!

– Выбор трижды сделали не в вашу пользу, – я покачала головой. – Неужели не пришло в голову, что пора остановиться? И даже если я откажусь, а я этого не сделаю, то почему вы так уверены, что на этот раз вам повезет больше?

– Он обещал…

– Ла Брук? Так он вам и в прошлый раз обещал, – наугад бросила я, вспомнив, как познакомилась с Грумель.

– Откуда вы знаете?! – опешила толстуха. – Он что? Рассказал вам?.. Какой ужас’

Густо покраснев, она схватилась за голову, запуская пальцы в и без того небезупречную прическу.

– Ну что же тут ужасного? – обманчиво мягко проговорила я. – Я даже понимаю ваши чувства.

– Правда?

– Конечно, – я осторожно похлопала ее по руке.

Именно так учили юную принцессу королевские дипломаты. У меня словно снова звучал в ушах голос сухонького, очень милого старичка, про которого ходили легенды одна страшнее другой: «Дайте виновному почувствовать, что вы не сердитесь. Притворитесь доброй и понимающей. Тогда он сам расскажет все, что вам нужно. Каждому негодяю кажется, что его можно понять. Подтвердите эту иллюзию, и получите любую информацию».

Ла Грумель не стала исключением. Она так охотно разрыдалась, бросившись мне на шею, что я едва успела подставить плечо, прежде чем в мире стало одним королем меньше.

– Он говорил, что всегда хотел, чтобы королевской няней стала я, – захлебываясь слезами, принялась рассказывать кормилица. – Ведь няня часто имеет большое влияние и на взрослого. А тут сам король! Да еще лишенный родительской ласки с младенчества! Конечно, он будет привязан к своей няне. И очень важно для государства, чтобы ею стала верная короне разумная женщина, а не молодая вертихвостка.

– О да, конечно, – закивала я, с трудом сдержав брезгливую гримасу.

Мало того, что истеричка несла откровенную чушь, так еще и размазывала при этом свои слезы и прочие выделения по моему платью. Но дело требует жертв, и я стерпела. Формальное согласие вызвало новые потоки слез и причитаний.

– Я хотела как лучше! Для короля, и для королевства тоже! Да вы бы видели эту первую няню! Она зашла сюда дважды! За всю неделю! И оба раза она была пьяной!

– Пьяной? – моргнула я, на мгновенье выпадая из роли все понимающей подружки. – Как так?!

К счастью, толстуха ничего не заметила.

– А какой еще? Жаловалась, что тут душно! И всякий раз распахивала окна!

Ну какая благовоспитанная леди в трезвом уме полезет на подоконник?

– Никакая, – спохватившись, я закивала вдвое усерднее. – Надо было ее наказать. Толкнуть, например.

– Сама свалилась, дуреха молодая, – махнула рукой Грумель. Она даже плакать перестала, так радовали ее эти воспоминания. – Я только потом сказала, что видела, как вроде кто-то ее подтолкнул, и все.

– И она поверила? Действительно, дуреха. Нет бы подумать, что раз вы тут присутствовали, то должны были видеть толкнувшего.

– А меня тут не было, – самодовольно подбоченилась кормилица. – Как раз вышла. Возвращаюсь, а тут крик. Ну и сказала, что в парке была и видела тень. Дурочка и перепугалась.

– Ловко, – невольно усмехнулась я. – Но мнимое привидение лучше. Вторая няня визжала так же как эти?

Я кивнула на дверь, всем своим видом демонстрируя восхищение. Грумель попалась.

– Еще хуже. Бегала по этажу и всем рассказывала, что ее изнасиловал призрак, – противно захихикала женщина.

Пока она подробно описывала, на кого успела наткнуться бедная няня, прежде чем ее забрали из дворца родственники, я попыталась переменить позу. Юный король на поверку оказался довольно увесистым, и правая рука затекла до полной нечувствительности. Но едва я пошевелилась, как малыш недовольно закряхтел. Пришлось снова замереть. Прерывать поток откровений кормилицы, напоминая о ее обязанностях таким громким методом, мне не хотелось. Узнав интересные подробности о подслушивающих трубах в стенах, которые при желании можно было превратить в рупор, я осторожно сменила тему.

– И все равно этот негодяй ла Брук вас обманул!

– Да. Как я теперь понимаю, да, – скривилась женщина. – Через два дня приехала третья. Такая противная. Тощая, вредная. К его величеству даже не подошла. Зато сразу приказала убрать королевскую кровать отсюда. А так удобно было прилечь… – она бросила на меня испуганный взгляд. – Разумеется, исключительно ради его величества. Чтобы напомнить ему о матушке!

– Да, да. Я понимаю, – поспешно согласилась я, пряча лицо в пышных кружевах на чепчике младенца. От одной мысли о том, чтобы лечь подремать часок в постель, где еще недавно умирала молодая мать, меня передернуло. Но видеть отвращение, которое мне не удалось скрыть при таких откровениях, Грумель было еще рано.

– Ну вот! Я знала, что вы поймете. А эта один раз меня увидела и давай визжать, как торговка! Насилу оправдалась. Хорошо, что она умерла.

– Умерла? – вздрогнула я.

– Собственной злобой захлебнулась, – мстительно усмехнулась женщина. – Лекари так и сказали. Разлитие желчи, мол. А желчь, она от чего? От злости.

«Или от яда, – мысленно продолжила я. – Помнится, матушка Орта мне о таких рассказывала». Но додумать эту мысль я не успела.

В очередной, уже боги знают какой по счету раз без стука распахнулась дверь и в спальню широким шагом вошел мрачный как грозовая туча ла Вейн. Из-за его плеча выглядывал маркиз.

ГЛАВА 8

– Почему вы носитесь по дворцу как умалишенная и бредите какими-то призраками? – ледяным тоном спросил герцог, уставившись на меня немигающим взглядом змеи.

– Простите, чем я занимаюсь? – так же холодно уточнила я, приподняв бровь.

– Носитесь по… – начал было он, но, сообразив, что несет откровенную чушь, повернулся к ла Бруку. – Маркиз? Что это значит?

Я незаметно перевела дух. Оказалось, без давящего взгляда взбешенного королевского родственничка дышать гораздо легче.

«Какой все-таки гад! Ну, настоящий змей! Помогите боги той девушке, которую он вздумает сделать своей женой!» – поежилась я, машинально крепче прижимая к себе малыша. От таких взглядов и тем более от таких людей невольно хотелось держаться как можно дальше. А уж приближаться к детям им и вовсе стоило бы запретить королевским указом, пока заикание не приняло масштабы эпидемии.

Маркиз блеял что-то невразумительное про глупых девиц, которые как обычно все переврали, а он, герой, решил перепроверить. Исключительно ради блага его величества. Походу, истинную цену его оправданиям понимали все, включая самого ла Брука. Поэтому, когда герцог взмахом руки прервал беспомощное бормотание, он только с облегчением выдохнул. Но мне расслабляться было явно рановато. Оставив в покое взмокшего маркиза, ла Вейн снова уставился на меня.

– Может быть, вы все-таки расскажете мне, что здесь произошло?

– Я знаю не больше вашего, – собрав все свое самообладание, отозвалась я. – Леди ла Грумель привела несколько молодых женщин. Обязанности заставили ее сразу нас покинуть. А потом у некой леди ла Валь случились галлюцинации. Дамы тут же принялись кричать, помешали заснуть его величеству. В общем, вели себя в высшей степени недостойно. Я как раз собиралась просить вас навести порядок с охраной, которая пускает в королевскую спальню ненормальных, но пришлось задержаться для беседы с леди ла Грумель.

– И чем вас не устраивает охрана? – еще сильнее нахмурился герцог. – Это лучшие из лучших. Я сам их отбирал. И сам инструктировал.

– Ну если лучшие из лучших, тогда конечно… – протянула я, из-под ресниц наблюдая за ла Вейном, и едва на его лице проступило самодовольство, продолжила, – Конечно, надо обратить внимание на глупый инструктаж. Ваша охрана превратила королевскую спальню в проходной двор!

– Двор… – эхом повторил герцог, и на его щеках появилось бледное подобие румянца. – Леди ла Рум, вы…

– Забочусь о безопасности его величества, – припечатала я. – Вам рассказать подробно, почему я…

– Вы расскажете мне о своих выводах после обеда. Я пришлю за вами, – перебил мужчина. – Что же касается привидений и прочей потусторонней ерунды, то чтобы я больше об этом не слышал! В королевском дворце нет привидений! У вас еще какие-то неотложные претензии, ла Рум?

– Нет, как же… – на грани слышимости уловила я шепот Грумель и порадовалась, что не сдала поганку герцогу сразу, как собиралась вначале. «Судя по всему, мне еще многое предстоит узнать о королевском дворце. Так почему бы и не от нее», – решила я и скромно покачала головой в ответ на злобный вопрос герцога.

– Отлично, – рыкнул он. – Тогда приведите себя в порядок. Вы королевская няня, а не прачка. Извольте выглядеть соответствующе!

– Я уже объясняла вашему… посланнику, – я вздернула подбородок и с вызовом посмотрела в голубые глаза королевского бастарда, – что мода меня не интересует!

– Надеюсь, к чистоте вы относитесь с большим интересом, – скривился тот, взглядом указав мне на плечо.

Я почувствовала, что краснею. На светлом шелке явственно проступали уродливые пятна. Еще бы! Грумель же там разве что высморкаться не успела за время своей истерики!

– Разумеется, – прошипела я. – Займусь этим, как только его величество перестанет нуждаться в моем присутствии.

Я легонько похлопала малыша по спине. Зря это сделала… Ой, как зря!

Почувствовав мою руку, младенец заворочался, закряхтел и с отвратительным звуком срыгнул хлопья молока прямо мне в декольте.

– Думаю, его величество извинит ваше недолгое отсутствие, – с непередаваемым выражением на бледной физиономии протянул ла Вейн и наконец убрался из спальни.

Едва за мужчинами закрылась дверь, как Грумель принялась хлопотать вокруг меня. Она так ловко выхватила малыша и сунула его в кроватку, что тот даже не проснулся.

– Ой! Страху натерпелась! – трещала она, пытаясь вытереть следы детского несварения, но лишь сильнее их размазывая. – Думала, вы меня сразу отдадите на растерзание этому… Этому… Ой! Про него такие страхи рассказывают!

– Почему его рвет? – перебила я, чувствуя, как от визгливого голоса женщины начинает болеть голова.

– Рвет? Кого?

– Короля! – рявкнула я, отталкивая руку Грумель с платком.

– Ах, это! Нет, – она засмеялась. – Это ничего страшного. Просто воздуха глотнул. Так всегда бывает. Вы не знали? Ах, ну да. С такой фигуркой своих деток у вас еще нет, правильно? Ой, бедная… Такая молодая…

– Опять? – нахмурилась я. – Кажется, мы с вами уже выяснили, что безвременная кончина мне не грозит.

– Извините, – она метнула в мою сторону какой-то странный взгляд и потупилась. – Это я так, по привычке.

– Отвыкайте от таких привычек, Грумель, – проговорила я, с трудом подавив рвущийся с языка тон убийцы, – иначе мы с вами не сработаемся.

– А мы сработаемся? – просияла женщина. – Да я… Да вы!

Она снова бросилась мне на шею, поливая слезами единственное чистое место, остававшееся на лифе моего платья – левый рукав. Тут уж я не сдержалась и так отпихнула истеричную бабу, что та плюхнулась в стоявшее сзади кресло.

– Испачкаетесь, – пояснила я в ответ на ошарашенный взгляд. – Оставайтесь с его величеством. А я пойду выяснять, куда поместили мой багаж. Герцог ла Вейн прав. Подобный вид недопустим.

– Ах, багаж, – заулыбалась Грумель, явно радуясь, что может услужить. – Так вот смежная спальня. Его туда принесли! Проклятый распорядился, что вы, как и прежние няни, будете жить там!

Я рванула было к вожделенной чистоте, но, услыхав странное определение, притормозила. Только проклятых мне и не хватало в этом королевском зверинце.

– Проклятый?

– Ой… – Грумель покраснела и отвела взгляд. – Я хотела сказать, герцог ла Вейн. Это его распоряжение.

– Расскажете? – приподняла бровь я.

– Конечно! – обрадовалась она. – Там такая история… Когда покойный король… Не этот, а старый, ну, который привидение…

– Чуть позже, – я выдавила из себя извиняющуюся улыбку, надеясь, что она получится не слишком похожей на оскал кровожадного хищника. – Я сначала переоденусь, а потом мы с вами посплетничаем всласть. Да?

– Конечно! Я вам все-все расскажу. Вот увидите, как я могу быть полезна! У вас не будет более верной подруги чем я!

Я прикрыла за собой дверь, отсекая лживые заверения в вечной благодарности и дружбе. «Конечно, ты будешь полезна. Куда же ты денешься теперь?» – проворчала я себе под нос, распуская скрытую шнуровку на лифе платья.

Конечно, как у любой благородной аристократки, шнуровка на моих нарядах располагалась сзади. А как иначе, если спереди ее делали только простолюдинки. Вынуждена одеваться сама – значит, нищенка, и тебе не место среди приличных людей. Этот дурацкий предрассудок складывался веками, и не мне было с ним спорить. Но и одеваться я предпочитала сама, без помощи служанок. Поэтому все красивые шнуровки на моих платьях располагались как положено – сзади. И были фальшивыми. Таким же декором, как оборки, бантики и прочая мишура. А до настоящих застежек, скрытых умелым мастером гильдии в складках и рюшах, я прекрасно дотягивалась самостоятельно.

Окинув взглядом двери и убедившись, что они заперты, я выпуталась из испорченного платья. К счастью, корсет и нижние юбки не пострадали, и их снимать не пришлось. Но зеркало все равно отразило привычную картину, заставив меня зябко повести плечами. У моего неприятия личных служанок была причина, очень заметная причина, и часть ее выступала из-за верхней кромки нижней рубашки двумя разлапистыми черными пятнами: королевская татуировка. В свое время Орта потратила уйму денег и времени на попытки избавиться от нее. Но даже самые сильные средства давали только временный эффект. День-два, и черные тонкие линии проступали снова. А неделю спустя разлапистый орел опять красовался у меня на спине, как насмешка над жалкими потугами человеческих целителей.

Когда-то давно, в той исчезнувшей блестящей жизни, я не интересовалась, кому и зачем пришло в голову нарисовать такую штуку на ребенке. Татуировка росла вместе со мной и стала привычной, как маленькая родинка над губой. А теперь спрашивать, зачем, а главное, как ее сделали, было некого. Орта знала лишь, что мой отец опасался, что меня украдут или подменят, и позаботился об отличительном знаке.

ГЛАВА 9

Переоделась я быстро. Напомнившая о своем существовании татуировка не располагала к долгим размышлениям в полуголом виде. Дома я не демонстрировала свою особенность, но и не слишком беспокоилась на эту тему. Ну увидит мельком какая-нибудь служанка часть татуировки у меня на спине, и что? Максимум решит, что госпожа от лишней свободы дурью мается без родительского и мужнина присмотра. А вот в королевском дворце могли найтись и более осведомленные соглядатаи.

«Хорошо, хоть наряды с открытой спиной вышли из моды лет пятьдесят назад и возвращаться пока не собираются», – проворчала я себе под нос, покрутившись перед зеркалом и убедившись, что темно-бордовое платье со скромным декольте и изящной оторочкой из белого шелка по краю сидит как влитое.

Грумель была там же, где я ее и оставила.

– Ваша служанка уже приехала? – полюбопытствовала она.

«Вот же глазастая, – скрипнула зубами я. – И шнуровку рассмотреть успела! И спросить не постеснялась… Нет, надо от нее избавляться. Но не раньше, чем она расскажет мне все, что знает».

– Скоро к герцогу позовут… – протянула я, оставив бестактный вопрос без ответа. – Что-то меня там ждет?

– Ой, не знаю! – Грумель тут же выбросила из головы странности с моей несуществующей служанкой. – Про него такие слухи ходят!

– Расскажите, милая…

– Гортензия, – подсказала кормилица.

– Красивое имя, – одобрила я. – Очень вам подходит.

– Матушка любила цветы, – зарделась та. – Старшая сестра у меня Роза. А младшая – Лилия.

– Замечательно. Целый букет, – кивнула я, с трудом удержав на лице доброжелательное выражение. – Но лучше вы мне расскажите про герцога. А то, не ровен час, позовут, а я и не знаю, как себя с ним вести.

– Ну, тут я вам ничего не скажу. Меня к нему не звали, – покачала головой

Грумель. – Но поговаривают, что некоторые после таких приглашений обратно не возвращались.

– Опять меня пугаете, – хмыкнула я.

– Упасите боги! Несколько раз такое было. Вызовет к себе. А потом, бах, и все узнают, что человека отлучили от двора и отправили гнить в отдаленное поместье. Ни за что ни про что! Представляете?!

– Ужас, – согласилась я, представив, кого мог бы сослать в дальнее поместье глава тайной королевской службы. «Наверняка без таких особ двор стал намного чище. Хотя… Кто знает, в какие игры играет королевский бастард? Покойный Густав ему доверял, иначе не поставил бы на такой пост. Но со смертью короля многое могло перемениться. Вдруг наш любитель масок слишком горд, чтобы служить младенцу-племяннику так же верно, как служил брату. Вляпались вы, ваше высочество, как говаривала матушка Орта, по самую корону…»

Я перевела взгляд на Грумель. Она как раз закончила разглагольствовать о дорогих подругах, которых потеряла из-за проклятого герцога, и перешла к нему самому. Я навострила уши.

Кормилица рассказывать не умела совершенно. Она перескакивала с одного на другое и постоянно делала длинные отступления, совершенно не относящиеся к интересующей меня истории. Но к тому времени, как проснулся юный король, общее впечатление у меня сложилось.

Про герцога-бастарда ходили страшные слухи. Он чуть ли не младенцев на завтрак ел. А уж без того, чтобы он не погубил в своих застенках какую-нибудь невинную душу, не проходило и недели. Памятуя об уроках интриги, я этим россказням не особо поверила. Они больше походили на планомерное создание страшной репутации, а не на правду. Но какая еще репутация могла понадобиться главе тайной стражи, который одним своим именем обязан распугивать заговорщиков пачками?

С личной жизнью у ла Вейна тоже не складывалось. Хотя поначалу породниться с королевским братцем желающих хватало. Высокое положение при дворе и обширные поместья, подаренные щедрым папашей, заставляли многих закрыть глаза на сомнительное происхождение герцога. Но, увы. Первая его невеста сбежала едва не с собственной свадьбы, в ночь перед торжеством тайно обручившись с каким-то мелким дворянчиком. Вторая – покончила с собой после первой брачной ночи. Придворные заговорили о проклятье, довлеющем над избранницами герцога.

Самое смешное, что достоверно никто ничего не знал. Не знали даже, кем была мать ужасного ла Вейна. Однажды старый король вдруг объявил о наличии у себя младшего сына и пожаловал мальчишку герцогским титулом. Но королева на тот момент уже лет десять как покоилась в семейном склепе и подарить его величеству второго наследника явно не могла. Разумеется, сплетни пересказывали под большим секретом, а в королевские любовницы записывали кого угодно: от прачек до загулявшей эльфийки с островов.

Но истина осталась где-то в тени. Глава тайной стражи лично замучил сотни людей, но имена безвременно погибших никто назвать не мог. У ла Вейна не было жены, но никто не знал о его любовницах. Он был безумно богат, но жил скромно даже по меркам провинциальных аристократов. В общем, не бастард, а человек-загадка.

«И эта проклятая загадка подписала меня на почти безнадежное предприятие, – подвела я итог своим размышлениям, наблюдая, как ла Грумель ловко управляется с малышом. – Короля, может, и не убьют. А меня точно попытаются. Кому же все-таки так сильно мешает королевская няня? И кстати… Что за история с привидениями? Хотя, новая порция сплетен может подождать. А вот реальность…»

– Гортензия, – я окликнула кормилицу. – А почему вы всем занимаетесь сами? Маркиз ла Брук уверил меня, что при его величестве находится восемь человек. Где они?

– Вы хотите на них посмотреть? – удивилась женщина.

– Для начала узнать, чем они занимаются.

– Ничем! – нахмурилась та. – Даром деньги получают, вот что я вам скажу.

– Да?

– Именно! Личная экономка его величества совершенно не следит за комнатами. Только и знает, что с офицерами флиртовать. Нет бы служанок прислать да проследить, чтобы все было чисто. И в то же время у меня есть родственница. Очень милая, воспитанная и скромная девушка. Вот она бы тут быстро навела порядок. У нее бы ленивая прислуга и дохнуть не посмела! Да вы только на окна посмотрите и все поймете.

– Да… Окна – это аргумент, – я покосилась на пыльные стекла.

– Вот-вот, – обрадованно поддакнула Грумель.

– Так почему же вы не пожаловались на это безобразие герцогу? Или хотя бы маркизу?

– Ну… – замялась женщина. – У этой лентяйки очень влиятельные родственники. На хорошем счету у принцессы-регентши. А случись что с его величеством, так и самой королевы…

– Так, погодите, – взмахом руки я остановила словесный поток. – Какой королевы?! Она же давно умерла!

– Кто умер? – громыхнул уже знакомый хриплый голос из стены.

– Ой! – подскочила Грумель. – А ла Валь я и не успела предупредить! Одно мгновенье, ваше светлость!

Пока я давилась смехом, а красная как свекла кормилица со всей доступной ее тучному телу скоростью ковыляла в мою спальню, голос лже-призрака успел пообещать мне скорую и болезненную кончину, старого кривоного мужа и бесплодие. Причем именно в таком порядке.

Кое-как вернув на лицо приличествую случаю недовольную гримасу, я пошла вслед за Грумель. И как раз успела увидеть исчезающую в потайном ходе спину.

– Это и была ла Валь? – уточнила я, мигом растеряв желание смеяться. – Мундир королевских гвардейцев ей совершенно не идет.