Текст книги "Ее высочество няня (СИ)"

Автор книги: Анастасия Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 27

– Ну, хорошо, – призрак с мрачной миной спланировал обратно в кресло. – Поделом мне, старому болтливому дураку. Что вы хотите знать?

– Все? – усмехнулась я.

– Хорошо, – покладисто кивнул Густав. – На южной оконечности нашего континента обитает птица кочет. У этих птиц очень хорошая память, и они легко запоминают человеческую речь. В юности у меня была такая. Она умела ругаться на десяти языках. И однажды обругала короля моей страны. Тот не простил, когда его назвали вислоухим мерином. Так началась война, которая сделала меня королем. Для кочета я впоследствии приказал соорудить большую золотую клетку и приставил к нему ученого жреца, чтобы тот обучал его новым словам. Ругательства для моего друга привозили со всего света. Даже я не всегда понимал, куда посылал мой умный птенчик надоедливых советников и скучных просителей. Но жрец всегда был рядом, чтобы перевести особо заковыристые выражения. Так одному послу было сказано, что он может отправиться…

– Если вы надеетесь меня смутить, то сильно просчитались, – перебила я, сообразив, что надо мной попросту издеваются. – Но в чем-то вы правы. Пожалуй, я больше не буду злоупотреблять вашим временем. Ничего интересного вы не знаете. Но это и неудивительно. Что можно знать, если умер сто лет назад?

– Я все знаю!

– Я имела в виду интересное, – напомнила я.

– Так вы не уточнили, что вам интересно, – скривился призрак.

– Уж точно не сказочки про болтливую птичку, – посерьезнела я. – Давайте начнем с планов вашего правнука относительно меня.

– Да нет никаких планов, – буркнул призрак. – Это не его. Это мои планы. Да и не планы, а так, мечты. Хотя, если учесть, какая вы злюка, сбыться им не суждено.

– Тем более нет причин их скрывать.

– Только одаренные могут подпитывать призраков! – сдался Густав. – Вот и все. Даже у Лекса это не получилось. А вы смогли. И ваши дети, скорее всего, смогут. Теперь понятно? Без подпитки любой призрак постепенно развоплощается.

– Очень медленно развоплощается, судя по тому, что вы умерли сто лет назад, но все еще здесь.

– Не так медленно, как мне бы хотелось. Мы можем подпитываться сами: всплеск страха или радости, любые эмоции. Но это капля в море, не более. Распад все равно продолжается. Слишком не разгуляешься: надоешь живым, и они не посмотрят, что ты их дедушка. Мигом появится какой-нибудь маг с артефактами и святой водой. Вот и приходится осторожничать: капля там, крошка здесь. А силы уходят. Оглянуться не успеешь, а от тебя одна тень осталась. Попробуй кого-то напугай, когда даже книгу ему на голову уронить не способен. А уж когда нас перестают видеть…

– И что происходит тогда? – спросила я, невольно понизив голос.

– Что, что… Вторая смерть происходит, вот что. А мне и первая-то не больно понравилась, чтобы еще вторую пережить.

– Да… Не слишком приятные перспективы.

– Раньше хоть послы с островов иногда появлялись. Они сами часто тени на земле оставляют, потому и к другим теням относятся с пониманием. Подпитают, если заметят. Но они и раньше-то были редкими птицами. А как острова совсем закрылись, так и этого не осталось. За последние годы окончательно уснули Вероник и Фредди. Да и Лемок почти не отзывается. Уснет он, и останусь я тут в гордом одиночестве.

Мне почему-то вдруг стало жаль его. Вроде и вредный призрак, подсматривавший за мной в ванной и доносивший на меня гадкому герцогу. Но в то же время было в нем что-то живое, какая-то искорка веселья, которой так не хватало в последнее время мне самой.

– Если больше не будете мне пакостить, то я постараюсь помочь этому… Лемоку. Только я не знаю как, – сказала я неожиданно для себя самой.

Вот теперь я поняла, что значит слово «просиял». Густав радостно улыбнулся, и его призрачная кожа налилась голубоватым блеском.

– Пакостить? Вам? Да за кого вы меня принимаете? Густав Великолепный ни разу не обидел ни одной женщины!

– Подсматривать, подслушивать и доносить тоже относится к пакостям, – строго уточнила я.

– Ради ваших прекрасных глаз я буду глух, слеп и нем, как покойник!

– Так себе сравнение, – усмехнулась я.

– Вы позволите проводить вас к Лемоку? Я покажу вам замечательный потайной ход. Там довольно светло и почти нет паутины.

– Не сейчас, – отказалась я, представив, какой визг поднимет Глория, если обнаружит, что я исчезла из запертой изнутри комнаты. – Прогуляемся ночью.

– О, как давно прекрасные женщины не назначали мне ночные свидания! – Густав соскользнул с кресла и опустился на одно колено рядом со мной. – Только рядом с вами я чувствую себя живым. И даже если я уйду, моя любовь останется у ваших ног, как…

– Как вечное напоминание, что добро наказуемо, – фыркнула я, с трудом сдерживая смех.

– Ну что вы за человек такой, – проворчал призрак, возвращаясь в свое кресло. – Такой момент испортили.

– А вот не надо говорить ворованные признания.

– Почему ворованные? Это мои признания. Я их всем говорил!

– Точно всем?

– Конечно. Я даже в руководство для молодых ловеласов их включил.

– Какая прелесть, – таки расхохоталась я.

– М-да… – почесал в затылке Густав. – Это я зря сказал.

– Если вас это утешит, то вашим руководством до сих пор пользуются. Один… молодой ловелас охмуряет с его помощью настоящую принцессу.

– И как, успешно? – живо заинтересовался призрак.

– Ну как вам сказать, – протянула я, вспомнив Эрику. – Он думает, что успешно.

– Так это же замечательно. Главное в нашем деле – уверенность в себе.

– Да?

– Без сомнения.

– Скажите, ваше величество, вы нарочно морочите мне голову всякой ерундой, – спросила я, сообразив, что уже битый час болтаю с призраком, а так и задала ему ни одного действительно важного вопроса.

– Это так заметно? – буркнул Густав.

– По прошествии двух часов – очень, – кивнула я. – Может, перейдем к делу? Расскажите мне о герцоге ла Вейне. Кто он. Почему его выслали с островов. Чего хочет от меня и каковы его планы насчет короля. В общем, все. Все важное.

– Зачем? – хмуро уточнил призрак. – Как мужчина он вас не интересует, это я уже понял.

– А это уже мое дело, – сдвинула брови я.

– Тогда я вам ничего не скажу, – качнул головой Густав. – Я даже не знаю, кто вы на самом деле. Если Лекс обманулся с вашими родителями, может, он и еще что-то упустил из виду. Я совершил много ошибок при жизни и еще больше после смерти. Но помогать кому-то изводить своих потомков я не собираюсь!

– Делать мне больше нечего, кроме как изводить ваших потомков, – проворчала я, осознавая, что призрак имеет право на такие подозрения. – Я даже вас не извела. Хотя за одно обсуждение моего нижнего белья с ла Вейном стоило бы. Я просто хочу знать, чего мне ожидать от вашего правнука, только и всего.

– Не становитесь ему поперек дороги, и тогда можете не ждать ничего плохого. Это я вам гарантирую.

– Замечательно. И где лежит его дорога?

– Его дорога – это благо правящей семьи, – отрезал Густав. – Если вы задумали что-то другое, то лучше уезжайте сразу. Лекс вам это исполнить не позволит.

Признавая правоту призрака, я злилась. Знай он, кто я на самом деле, уже летел бы к ла Вейну, завывая на весь дворец. И никакие объяснения его бы не остановили. У кого, у кого, а у меня были и причины, и моральное право вырезать всю эту королевскую семейку во главе с самим герцогом к чертовой матери. Но уж если я отступилась от своего права на месть ради голубых глаз коронованного малыша, то и герцогу не позволю причинить ему вред. Так я и сказала Густаву. Разумеется, опустив все, что касалось моего собственного прошлого.

– Лекс никогда не причинит вреда единственному законному наследнику династии. Гражданская война в его планы точно не входит. И он сделает все, чтобы ее предотвратить. У него свои понятия о чести. И узурпация власти, а тем более убийство младенца в них не вписываются.

– Тогда наши дороги совпадают, – кивнула я, пытаясь скрыть непонятное облегчение, затопившее душу после отповеди призрака. – Но это не отменяет тот факт, что за его дурацкие шуточки еще обязательно отомщу.

– С удовольствием вам помогу, – предвкушающе ухмыльнулся Густав. – Лекс закостенел над своими делами, как старая дева над вшивкой. Ему давно пора встряхнуться.

– Но это позже, – притушила энтузиазм вредоносного привидения я. – А пока давайте договоримся. Никаких доносов обо мне, подглядываний, как я переодеваюсь, и обсуждений, где я храню свое оружие. Узнаю, что продолжаете это грязное дело, не успокоюсь, пока не отправлю вас за Грань.

– Хорошо, даю вам слово. Никаких нескромных взглядов. Но и вы обещайте не вредить.

– И в мыслях не было, говорила уже, – вздохнула я.

– Ну… Вы же приписали мне посмертный маразм. Кто знает, отчего забывчивостью иногда страдают живые. По рукам?

– По рукам, – хмыкнула я и машинально протянула вперед руку, чтобы скрепить наш договор рукопожатием.

К моему удивлению, призрак ответил тем же. На какое-то мгновенье мои пальцы окутала прохлада, и я ощутила легкое пожатие. Но когда призрак отстранился, все исчезло.

– Ну вот. А говорили, что и книгу не можете сдвинуть, – покачала головой я.

– Не мог. Но вы же меня подпитали, – широко ухмыльнулся Густав и потер руки. – Теперь повеселимся!

ГЛАВА 28

– Теперь мы поговорим о герцоге ла Вейне, – притушила энтузиазм призрака я. – Мне все еще хочется знать, за что его выгнали с островов. Будем считать это знаком доверия с вашей стороны.

– Вам никогда не говорили, что вы удивительно упрямы? – поморщился Густав.

– О, этот комплимент я слышу слишком часто, чтобы все еще обращать на него внимание.

– Он не прошел первую инициацию, – мрачно проговорил призрак. – Это конец всему, приговор, фиаско всей жизни. Как хотите назовите.

– А подробнее?

– Полукровки появлялись всегда. Эльфы довольно красивы и не отягощены такими жесткими нормами приличий, как люди. Добрачные связи, дети и прочее там никого не удивляют и не смущают. Другой вопрос, что потом происходит с этими полукровками. Если они унаследовали дар одного из родителей, то все хорошо. Полукровка проживет ту жизнь, которую обеспечит ему положение семьи. Если же боги решат пошутить, то…

– Казнь?

– Зачем так грубо? Нет. Бездарных полукровок не казнят. Просто их удел – незавидный, скажем так. И семья, даже самая богатая и родовитая, мало что может сделать. А мать Лекса и такой не была.

– И что в таком случае ждало Лекса… To есть герцога ла Вейна?

– Ну… Тогда он еще не был ни герцогом, ни Вейном. Представьте себе. Вам шестнадцать лет и вы идете на главное событие своей жизни: первую инициацию. Вас поддерживают друзья, гордо улыбаются родственники и ждет грандиозный праздник. Но камень силы остается мертв, показывая всем присутствующим, что ваш Дар настолько ничтожен, что не заслуживает даже маленькой искорки. И с этой секунды вы видите в глазах родных разочарование, на лицах друзей презрение. Те, кто еще вчера клялся в вечной дружбе, сегодня не то что не подают вам руки, они проходят мимо вас, как мимо пустого места.

– Неприятно, – качнула головой я, на мгновенье забыв, кто-то такой ла Вейн, и просто представив растерянного подростка, разом потерявшего все. Ощущения, которые он мог тогда испытывать, были мне знакомы не понаслышке. Я сама прошла через нечто подобное.

«Прошла по милости этого самого ла Вейна!» – напомнил внутренний голос.

«Ну, похоже, не совсем по его», – возразила я сама себе. И эта мысль, такая новая и непривычная, заставила меня вздрогнуть.

– И мать отослала сына на континент, – проговорила я, просто ради того, чтобы что-то сказать.

– Скорей уж вывезла контрабандой, – невесело усмехнулся Густав.

– Почему? – удивилась я.

– Бездарных полукровок не выпускают с островов. Мало того, существуют договора почти со всеми государствами нашего континента о выдаче таких беглецов. Если их не выдают, то нанимаются убийцы. Ни один островитянин кроме изгнанника не должен жить на континенте.

– Омг… Простите, но я потеряла конец логической цепочки. Какой в этом смысл? Такие усилия ради презираемых полукровок.

– На самом деле смысл есть, – пояснил Густав. – Во-первых, у полукровки вполне могут родиться одаренные дети. Это изгнанники лишены такой возможности. А живая магия должна быть только на островах. В этом их сила, залог безопасности, если хотите. Во-вторых, уже в мое время больше половины островитян не обладали заметным даром. Сейчас лучше не стало. Соответственно, все, я подчеркну, все дети, в которых есть хоть немного эльфийской крови, должны быть под контролем, мало ли, вдруг именно они станут родителями новых одаренных. Боги иногда шутят довольно замысловато. И наконец, в-третьих. В любой жизни достаточно черной работы, которую можно поручить человеку, а не изобретать для нее специальный артефакт. Поля тоже должен кто-то обрабатывать. Кто-то должен убирать с улиц конский навоз и вывозить помои. Подавать уважаемым одаренным их плащи, в конце концов. Конечно, все это можно сделать при помощи магии. Но зачем, если есть бездарки.

– М-да… – протянула я, представив гордого ла Вейна в роли лакея с подносом наперевес. Посадить его на бочку с помоями не получилось даже у моей фантазии.

– Вот вам и «м-да», юная леди. Мать Лекса оказалась немного человечнее своих соплеменников. Поэтому там он умер, а тут стал герцогом ла Вейном.

– А что случилось с его невестами? – поспешно спросила я, отгоняя приступ неуместного сочувствия.

– Ничего особенного, – пожал плечами Густав. – Одна оказалась вертихвосткой, а другая – подосланной убийцей.

– Убийцей?! – вытаращилась я.

– Именно. У нас тут был один правитель. Связался с изгнанниками, превратил собственную дочь в чудовище и намеревался с ее помощью завоевать континент. Разумеется, ему не нравился интерес к своим делам со стороны соседей. Но это давняя история. Так что вам она вряд ли может быть интересна. Вы в то время еще пешком под стол ходили и вряд ли что-нибудь заметили.

– Ничего подобного! – рявкнула я.

– Да? – приподнял брови призрак, как-то по-новому взглянув на меня.

– Да. Когда через ваше поместье маршируют иноземные солдаты, это сложно не заметить, – выкрутилась я, обругав свой длинный язык последними словами. – Войну я прекрасно заметила. Вот о причинах впервые слышу от вас. И, честно говоря, удивлена. Я видела принцессу в детстве. Они не имела ничего общего с чудовищами.

– Интересно, – протянул Густав. – Насколько мне известно, дочь того безумца жила довольно замкнуто и за границы королевства никогда не выезжала.

– Моя мать любила путешествовать, – буркнула я, уже жалея, что ввязалась в этот бесполезный спор.

– Да, Лексу об этом докладывали, – кивнул призрак, и выражение настороженности окончательно ушло из его глаз. – Внешне принцесса ничем не отличалась от людей. Я думаю, безумец-отец просто не успел довести свои эксперименты до конца. Но если бы у него получилось, то содрогнулся бы весь мир.

«Угу… а вместо этого содрогнулось только одно королевство. Так содрогнулось, что перестало существовать», – проворчала я про себя, но развивать тему не стала. Стишком тонкой была грань, отделявшая меня от разоблачения, чтобы рисковать.

– Хотите еще что-нибудь узнать о моем правнуке? – хитро улыбнулся Густав.

– Например, я могу рассказать вам, какие девушки ему нравятся больше всего.

– Уже рассказали, – хмыкнула я. – Больше всего ему нравятся те, которые готовы в любой момент воткнуть кинжал в спину.

– Можно и так посмотреть. Тогда ваши шансы на интерес с его стороны очень высоки.

– Увы, увы, – я с наигранным сожалением развела руками. – Я предпочитаю смотреть своим врагам в глаза.

– Врагам?

– Всем, – поправилась я, обругав оговорку, за которую зацепился чересчур внимательный призрак. – Так что насчет сюрприза для вашего правнука, ваше величество? Поможете мне?

– Если это не будет походить на кинжал в спину.

– Ну что вы, – мило улыбнулась я. – Скорее уж на муху в бокале.

– На муху согласен. Можно даже и не одну.

– Договорились, – я предвкушающе потерла руки. – Мы поступим так…

В дверь постучали, прервав меня на полуслове.

– Вас могут увидеть? – я обеспокоенно посмотрела на призрака.

– Обычные люди? – презрительно фыркнул он. – Только если я сам того захочу.

– Тогда захотите, пожалуйста, обратного. Отсюда уже выскакивали с криками «Призрак!» Я не хочу, чтобы это вошло в традицию.

– Как вам будет угодно, – склонил голову Густав и остался сидеть в кресле.

– Ну и? – поторопила я, потому что в дверь постучали еще раз, гораздо громче.

– Что «ну и»? Никто меня не увидит. Глория же не видела.

– Ах, да… – спохватилась я. – Зато я вас вижу в любом случае?

– От одаренных призраку не спрятаться, – пожал плечами он.

– Войдите! – крикнула я, потому что стук раздался уже в третий раз.

На пороге появилась высокая, худая как жердь женщина. Сердито поджатые губы, поворот головы, нервное постукивание носком туфли по полу, все говорило о том, что она чем-то крайне недовольна.

– Вы заставили меня ждать, милочка! – процедила она. – А мое время очень дорого.

– Простите, что? – опешила я.

На мое удивление обратили не больше внимания, чем на меня саму.

– Быстрее, паршивки! – крикнула женщина куда-то в коридор и подошла ко мне. – Так… Так… Фигура терпимая. Грудь так себе. Зато талия есть. Ножки… Ножки…

Она резво согнулась и задрала мне подол. Точнее, попыталась. Я успела перехватить свои юбки.

– Что вы делаете?!

В кресле давился беззвучным хохотом Густав. Он-то явно знал, что происходит.

– Понятно. Ножек нет, – выдала незнакомка, оставив мою юбку в покое.

– To есть как это нет?!

– Если бы были, вы бы их не прятали. К вашему сведению, милочка, далеко не все, на что надевают туфли, можно назвать ножками.

– А как же еще назвать? – прищурилась я.

– Кривые палки и свиные окорока, – отрезала женщина.

– Что?!

– Так, подите сюда, дайте вас рассмотреть.

Она подтащила меня ближе к окну и принялась вертеть из стороны в сторону.

– Бледновата. Кости торчат. А здесь жира много.

– Ах… Нет в мире совершенства! – прошелестел у меня в ушах наполненный фальшивой трагедией голос Густава.

Я незаметно погрозила ему кулаком и, поймав незнакомку за руки, настойчиво отодвинула подальше.

– Кто вы такая, черт возьми?!

– Лучшая модистка в этом королевстве! – гордо подбоченилась женщина. – А вы – моя работа. Которая не понимает своего счастья и тратит мое время на глупые препирательства. Если бы не просьба ее высочества, я бы никогда не занялась вашим нарядом для маскарада. Но увы. Так что стойте молча!

– Какого маскарада?

– Вы не знаете о празднике по случаю годовщины правления нашей благословенной богами династии?

– Разумеется, знаю.

– Тогда что вы мне голову морочите?!

– Но…

– Молчите! Благодарить будете потом. И не меня, а ее высочество, – отмахнулась портниха. – Значит, так. Ножки негодные, значит, пастушка из вас не получится. Может быть, восточная красавица? Или… Или северянка? Закутаем вас в меха и все недостатки разом скроем.

– И достоинства заодно, – ехидно вставила я.

– Да. Мелочи скрывать не надо.

Я только глазами захлопала от такого заявления. А портниха, наконец дозвавшись своих «паршивок», развела вокруг меня бурную деятельность. К разочарованию Густава, раздеваться меня не заставили. Но так обмотали сантиметровыми лентами и полосами ткани, что мне показалось, что меня не измерить хотят, а связать и похитить.

Стоически сцепив зубы и стараясь не думать о спрятанном в складках корсажа стилете, я терпела это надругательство над человеческой личностью. Благо у меня уже был опыт подобного рода. Именно так одевали меня в той, королевской жизни. Разве что дурацкие комментарии не отпускали. Скорее всего я бы прогнала и модистку и ее подручных. Но она упомянула просьбу принцессы, а выкинуть так просто подарок ее высочества чувство самосохранения мне не позволило. Кто знает, как отреагировала бы на подобное пренебрежение взбалмошная Эрика.

Поэтому я терпела. На столике в углу уныло остывал обед. В кресле ухмылялся призрак. А часы равнодушно отсчитывали минуты, которые я могла бы потратить на куда более интересные и полезные занятия. Ругаясь про себя последними словами, я послушно поворачивалась, наклонялась, поднимала руки и выполняла прочие команды модистки.

Наконец издевательство над моим телом закончилось. Пестрая стайка девиц собрала свои ленты, вытащила из меня большую часть булавок и умелась вон. Сама портниха уходила последней, вслух сетуя, что нет больше на континенте идеальных островитян, которых обшивать было одно удовольствие.

– Кошмар, – выдохнула я, когда дверь за этой сворой закрылась. – Глория!

Я плюхнулась в кресло и тут же с воплем подскочила на ноги – забытая модистками булавка кольнула поясницу.

Кормилица с опаской выглянула из спальни:

– Что случилось, леди ла Рум?

– Ничего, – проворчала я, изворачиваясь и пытаясь нащупать вредоносную булавку. – Идите обедать.

– Если вы позволите, я бы пообедала внизу, – потупилась молодая женщина, метнув укоризненный взгляд на часы.

– Да, конечно, – согласилась я, вспомнив, что обещала отпустить ее после обеда. – Только недолго.

– Конечно, леди ла Рум, – присела в реверансе Глория. – Его величество только что заснул. К тому времени, как я ему понадоблюсь, я уже вернусь.

– Идите, – кивнула я, наконец обнаружив булавку и зло бросив ее на стол.

Счастливая женщина убежала, а я уселась к столу и пододвинула ближе блюдо, на котором лежало безнадежно остывшее жаркое. Потыкав для порядка во все подряд определителем ядов, я отрезала большой ломоть и, пользуясь тем, что меня никто не видит, соорудила здоровенный бутерброд.

– Вот теперь я вижу, что вы это вы, – хмыкнул призрак, о котором я совершенно забыла.

– В каком смысле? – буркнула я, титаническим усилием проглотив откушенный кусок.

– Я уж было заподозрил, что вы воспитывались в каком-то замке, а не в захолустном поместье вашей матушки, – охотно пояснил Густав. – Слишком отточенные манеры, правильная речь. Умение обращаться с такими… – он кивнул в сторону двери, намекая то ли на портних, то ли на Глорию. – Но такое в приличном замке вам бы не позволили.

– А может, замок был неприличным? – хмыкнула я, радуясь, что невольно развеяла такие опасные подозрения.

– Во всех неприличных замках я бывал и вас там не встретил, – усмехнулся призрак.

– Сто лет назад меня и в проекте не было.

– А кто говорит про сто лет? Я и сейчас люблю путешествовать.

– Я думала, призраки не могут по своей воле покидать место смерти.

– По своей не могут, – пожал плечами Густав. – Но я сопровождал своего правнука.

– А он охотно посещает неприличные замки? Какой конфуз.

– К вашему сведению, юная леди, это ему по долгу службы положено. Именно в таких местах…

Очередной настойчивый стук в дверь вынудил его умолкнуть.

– Войдите!

На пороге появилась маленькая пухлая дамочка неопределенного возраста.

– Вы заставили меня ждать, милочка! – возвестила она.