Текст книги "Весна художника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Эпилог

Прошло шесть месяцев

– Милая, прошу тебя, давай чуть помедленней, – выдохнул я, пытаясь угнаться за своей неугомонной девушкой, – Не забывай, что я, вроде как, пострадавший.

Лена оглянулась и, хмыкнув, поинтересовалась:

– Сколько еще ты намерен прикрываться своим ранением? Тебе швы сняли еще в начале мая, и Олег велел не обращать внимания на твои попытки вызвать к себе жалость.

– А еще друг называется, – пробормотал я, поравнявшись с девушкой, – Я просто немного волнуюсь.

Лена взяла меня за руку, и, приподнявшись на носочках, мягко клюнула в щеку. После чего, улыбнувшись, негромким, полным уверенности тоном, сказала:

– Всё будет хорошо. И потом – если кому и нужно волноваться, так это мне.

Я вздохнул и кивнул, признавая её правоту. В последние месяцы я смог лично убедиться в том, насколько прекрасно, оказывается, развита интуиция моей любимой. И какой огромный потенциал она зарывала в землю, оставаясь женой тирана. Но обо всём по порядку.

Восстановился я после ранения на удивление быстро – домой меня отпустили спустя пару дней после операции, и швы сняли еще через десять дней. Ласковые друзья заявили, что на мне всё заживает, как на косматой собаке дворовой породы, но я не обиделся – привык к таким проявлениям любви. Главное, что самый важный для меня человек оставался рядом.

Лена выхаживала меня с таким рвением и заботой, что мне было даже неудобно. Она не отходила от меня ни на шаг, и я, привыкший сам заботиться о других, учился принимать помощь. Будь на месте Волковой кто-то другой, я бы воспротивился, но невозможно было отказать Лене, которая смотрела на меня с таким теплом, что я просто послушно открывал рот, позволяя кормить меня с рук, хотя вполне был способен сам держать в руке ложку.

Танцевать мне запретили еще, как минимум, на три месяца после снятия швов. И я занял это время рисованием и своей девушкой. Которая, наконец, полноправно стала моей. Да, Лена развелась. После оформления доверенности по управлению фирмой Волкова на мать и еще целого вороха бумажек, она подписала самую главную для нас бумагу. Следствие по делу её мужа всё еще продолжалось, но никто не удерживал девушку от такого шага.

К слову, нас обоих – и еще Демида – не единожды вызывали для дачи показаний, но никто из нас не любил вспоминать об этом. Было понятно, что нам еще предстоит несколько раз побывать в зале суда, и процесс этот грозил затянуться на долгие месяцы. Наше правосудие оставляло желать лучшего, когда дело касалось таких расчётливых кусков дерьма. Радовало одно – семья Лены действительно не оказывала бывшему зятю никакой поддержки. Его просто вычеркнули из их жизни, будто он никогда и не был частью истории этой семьи.

Лена тоже не горела желанием сблизиться со своими родителями. Когда мы виделись в суде, девушка общалась с ними вежливо, но прохладно. И, если поначалу я переживал из-за этого, то после Лена несколько раз, в ответ на мои предположения, заверяла меня, что всё более чем в порядке.

Тем не менее, был у нас момент, который ввел Лену в самый настоящий ступор. Когда она подписывала документы о разводе, сотрудница ЗАГСа вежливо спросила, хочет ли девушка оставить фамилию мужа, или же вернуть девичью. Лена замялась, и я прекрасно понял причину её сомнений. С одной стороны была фамилия мужа, которую она ненавидела и мечтала избавиться. Но и иметь что-то общее со своей старой фамилией и семьей блондинка не хотела.

Первое, что пришло мне в голову – это предложить ей свою фамилию. Но я быстро отмёл эту идею, поскольку понимал, что это не пойдет на пользу никому из нас. Лена только освобождалась от одного брака, и нырять тут же в новый – нет, она не была к такому готова. И я со всей ясностью понимал, что не готов принять на себя ответственность, если вдруг своими действиями сломаю тот пока еще хрупкий стержень, который начал в ней появляться.

Поэтому, приобняв её за талию, я тихо шепнул ей на ухо:

– Я привык к тому, что ты Волкова.

Бросив на меня растерянный взгляд и добравшись моего одобрительного кивка, Лена улыбнулась.

– Значит, решено.

И мы оставили фамилию её мужа. Пока что.

А дальше наша жизнь действительно завертелась, словно мы были в барабане стиральной машинки, и какой-то умник нажал кнопку «пуск». Но нам это даже пришлось по вкусу. Освобожденный от занятий в школе, я начал искать варианты с подработкой, но от крупных заказов на какое-то время пришлось отказаться – врач советовал сильно организм не нагружать. Так что, в основном я либо рисовал в мастерской, либо просматривал варианты квартир, чтобы съехать и оставить Демида полноправным владельцем нашей жилплощади. Пока в один день Лена не поднялась ко мне, и не попросила о помощи. А я не подписался на эту авантюру.

Дело в том, что, подписав доверенность на имя своей матери, Лена получила довольно неплохую сумму денег в качестве отступных. И, хотя Волкова категорически заявила, что ей ничего не нужно, её родственница осталась непреклонна. Упрямство оказалось у них общей чертой, но в итоге Софья Петровна победила. Думаю, тут сказался опыт прожитых лет.

Получив деньги, Лена начала думать, как бы получше от них избавиться. Я не мешал ей, понимая, что любимой действительно нужно самой решить, чем она хочет заниматься. И она нашла. Ответ, как оказалось, плавал всё это время на поверхности. И нашла его Волкова, прочитав в интернете, что её любимое место – кафе, на территорию которого мы как-то незаконно проникли – собираются сносить. Проявив незаурядное упорство и оборвав несколько телефонных линий в попытке достучаться до его непутевых хозяев, Лена смогла выкупить умирающее заведение. И решила вдохнуть в него новую жизнь.

Мог ли я отказать любимой, когда она пришла ко мне и попросила помочь? Разумеется, нет. Я не только сам подписался на это, но и всех своих знакомых напряг. Денег после выкупа территории и помещения осталось достаточно и на ремонт, и на оформление всех необходимых разрешений и деклараций. Лена записалась на курсы молодых управленцев и окунулась в учебу с головой, пока я со своими парнями руководил ремонтными работами и оформлением зала.

Территория при свете дня оказалась в еще более ужасном состоянии, чем то, что я сумел разглядеть в ту далекую осеннюю ночь. Брусчатка была старой, камни во многих местах отсутствовали, а деревья засохли и явно обзавелись парочкой паразитов. В еще более плачевном состоянии оказалось здание кафе – когда мы оказались внутри в первый раз, Андрей удивленно присвистнул:

– Да, твоя подруга явно купила «кота в мешке».

Но нас сложно было остановить, когда мы задавались целью. Общими усилиями, за несколько месяцев, нам удалось преобразить это место. На летней веранде вновь буйно цвели растения и радовали глаза пышной зеленой кроной деревья, призывно журчали фонтаны, а шагая по новым дорожкам из красного кирпича, никто не рисковал сломать ногу.

К сентябрю мы полностью отреставрировали и главное здание – не без помощи специально нанятых рабочих. Оформление я взял в свои руки – к тому времени мне, наконец, разрешили использовать своё тело по максимуму. Я выбрал в качестве основы греческий стиль – колонны, белые ткани, фрески, росписи на стенах. Но название, как ни странно, с Грецией было связано лишь отдаленно. На огромной вывеске золотыми витиеватыми буквами было выведено «Троя».

Эта шутка родилась у нас давно. Как-то, после просмотра одноименного фильма, я заявил, что Лена – это современное воплощение Елены Троянской, и из-за неё тоже едва война не разгорелась. Любимая, помнится, попыталась на меня обидеться за такие слова, но оттаяла, когда я напомнил ей, что та личность считалась одной из прекраснейших женщин на земле, и в этом две Елены удивительно похожи. Отсюда и название – как дань уважения двум Еленам Прекрасным.

В день открытия я волновался даже больше, чем моя девушка. Та вообще казалась совершенно невозмутимой и уверенной в себе женщиной. Курсы сделали свое дело – Волкова научилась грамотно подбирать персонал, работать с бумагами и прочим премудростям управленца, так что она была уверена, что всё получится. Всё же я не ошибся, когда решил, что многомиллиардная компания не для неё, а вот небольшой бизнес Лене по зубам. Так и вышло.

На курсах моя девушка так же мастерски научилась вить из людей веревки. И я исключением не стал. Скорее, наоборот – на мне Волкова оттачивала свои навыки, и я слишком поздно понимал это – тогда, когда уже давал согласие на участие в очередной авантюре. Например – организация своей персональной выставки.

Да, Волковой удалось за пару месяцев сделать то, на что у других в пустую ушли годы. Я так и не смог ответить, почему согласился – из любви к Лене, внутреннем желании получить признание, или же просто вспомнил, что моей любимой лишние волнения ни к чему. Так или иначе – открытие кафе, на которое, если верить спискам, должно было приехать, минимум, полгорода, одновременно стало и фуршетом в честь Ефима Грозного, художника.

У самого порога кафе, я остановился, ощутив, что от волнения мне будто не хватает кислорода. Заметив, что я отстал, Лена обернулась и, нахмурившись, спросила:

– Что-то не так?

Я покачал головой и выдохнул, оттягивая воротник рубашки:

– Мне просто нужна минутка.

Медленно приблизившись ко мне, Волкова положила ладонь мне на щеку, заставляя повернуться и встретиться взглядом с её глазами. После чего она твердым голосом произнесла:

– Всё будет хорошо. Даже лучше, чем хорошо. Ты заслужил всё это, – махнула она другой рукой в сторону обновленного здания, – Ты восстановил из руин не только это заведение, но и всю мою жизнь. Ты – удивительно добрый и потрясающий человек, Ефим Грозный. И твои работы точно отражают всю твою суть. Они прекрасны, и каждый заслуживает увидеть это. Каждый из тех, кто пришел сегодня сюда ради тебя – он заслуживает того, чтобы узнать тебя.

– А если им не понравится? – вопрос вырвался раньше, чем я смог остановить себя.

Да, именно этого я боялся – того, что общество не примет меня. Последний месяц я с такой тщательностью отбирал свои картины, пытаясь решить, что можно показать людям, но всё равно сомневаясь в успехе этой авантюре. Тем более, что Лена, не слушая моих протестов, собрала все наброски на салфетках, листках из блокнотов и на простых клочках бумаги и поместила их все под стекло, заказав для этого специальную витрину. Она верила в меня, даже больше, чем я сам.

Поэтому, улыбнувшись, она сказала:

– Им понравится. И что бы ни случилось – я буду рядом с тобой. Мы оба будем.

С этими словами она взяла мою руку в свою и положила её на свой округлившийся живот, который уже давно не могли скрыть даже самые просторные платья.

Погоди, я вам разве не сказал, что мы собирались стать родителями? Вот я баран, конечно. Но меня можно было понять – такие события случаются не каждый день.

Всё случилось еще до выстрела – по нашим предположениям, одна из ночей на турбазе и стала определяющей. Лена долгое время не решалась мне признаться – до пятнадцатой недели. Как она потом пояснила, отпаивая меня чаем с травами, Волкова банально боялась. Но не моей реакции – оказалось, что у них с бывшим мужем было несколько неудачных попыток завести ребенка, и Лену пугала мысль, что и в четвертый раз ничего не выйдет. Признаюсь честно – я и сам испугался на нашего еще не рожденного малыша, и тут же записал её на прием в клинику Олега.

Но, оказалось, что нам не о чем волноваться. Милый улыбающийся доктор сообщил, что с нашим ребенком всё более чем прекрасно, а когда Лена робко напомнила о своих прошлых неудачах, врач объяснил, что дело было в какой-то генетической несовместимости. Я толком не понял, в чем тут было дело, но послушно согласился сдать анализы для какого-то мудреного теста, который показал, что мы с Леной идеально подходим друг другу даже на клеточном уровне.

И всё равно – я волновался за здоровье своих уже двух любимых людей. Но Лена, казалось, воспрянула духом после похода к врачу – она перестала бояться сделать неверный шаг, работала на износ и буквально источала умиротворение и спокойствие. Как она призналась, эта беременности отличалась от всех предыдущих.

– Раньше я всегда чувствовала дикую усталость, мне не хотелось ничего – только лежать на кровати и есть. Но сейчас я просто не могу усидеть на месте, – сказала она с огнем в глазах, – Понимаешь, я чувствую, что в этот раз мне нечего бояться.

И, постепенно, я тоже успокоился и перестал дергаться от каждого резкого движения Лены. Вместо этого я начал делать ремонт в нашей новой квартире, покупка которой стала уже не прихотью, а необходимостью. Наша семья росла не по дням, а по часам.

И, хотя на мое предложение пожениться Лена отрицательно покачала головой, заявив, что сделает это, лишь когда сможет влезть в свои любимые джинсы, я знал, что мы уже никуда друг от друга не денемся. И дело было даже не в малыше, чей пол мы решили не узнавать. Нет, мы были повязаны чем-то большим. Невидимыми нитями, которые опутали нас в тот самый день, когда я увидел её лицо на снимках Якова Лазовского в далеком Калининграде.

Яков, кстати, вышел с нами на контакт. Точнее, я написал ему, что Волкова посадили и он может больше не волноваться за свою задницу. Фотограф ответил в рекордные сроки и написал Лене, которая отреагировала на возвращение лучшего друга именно так, как я и ожидал – бурно и с визгами.

На открытие кафе Яков тоже приехал – он ждал нас внутри, вместе с другими нашими друзьями и всеми теми, кто пришел поздравить нас с новым началом. Всё, что оставалось – это лишь сделать шаг.

Так что, поправив воротник своей рубашки в черно-белую мелкую клетку – в тон платья Лены – я взял любимую за руку и, поцеловав её ладонь, сказал с легкой улыбкой:

– Тогда давайте сделаем это. Втроем…

Конец.