Текст книги "Весна художника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

«Эта песня – черная лыжная маска,

Так что выплесни весь свой гнев.

Мы верим в действительно ужасное.

Я всегда буду набрасываться на тебя ударом исподтишка…»*

– Нет, Никита, не так, – нажав на паузу, я повернулся к насупившемуся парнишке четырнадцати лет, – Смотри, делай выпад резче. Представь, что разбиваешь нос своему обидчику. Вот так, – изобразив хук правой, я вопросительно приподнял бровь, – Понятно?

– Да, тренер, – кивнул мальчик.

– Отлично, попробуем еще раз. Все, на четыре счета.

Включив трек с начала, я снова сделал связку, повернувшись спиной к ученикам, и наблюдая за их танцем с помощью огромного – во всю стену – зеркала.

Вторая попытка была лучше первой, так что мы зашли даже чуть дальше, добавляя к крампу элементы хопа.

«…Напевая, что я твой худший, я твой худший кошмар,

Я твой худший, я твой худший кошмар»

– Молодцы, – вновь нажав на паузу, повернулся я к ребятишкам, – Дальше предлагаю чуть усложнить танец. На припеве вам всем нужно будет разбиться на пары. Никита – ты со мной.

Парень, робея подошел ко мне, но я только улыбнулся и потрепал его по волосам, стремясь расположить новичка к себе.

– Смотри, что ты сейчас должен сделать. Поворачивайся ко мне спиной – и падай. Дальше я ловлю тебя, чуть подталкивая вверх, ты приземляешься на грудь и руки, вскидываешь одну ногу – и я протаскиваю тебя чуть по полу, держа за конечность. Меняться не предлагаю – ты меня тупо не удержишь. Ну что, пробуем?

– Ну…давайте, – чуть неуверенно протянул подросток.

– Не ссы, я тебя поймаю. Так, – повернулся я к остальным, – Вы пока просто смотрите, потом пробуете, а после сделаем под музыку. Никита, на четыре счета. Давай.

На удивление, ученик у меня оказался более чем смышленым, и с хорошим чувством ритма. Так что отработали мы связку с первой попытки, прогнали программу еще разок и снова включили музыку.

«Если бы ты знала, что птицы поют тебе,

Ты бы никогда не подпевала.

Изгони их, потому что такова наша культура,

Эти новые стаи не что иное, как стервятники…»

– Так, теперь добавим еще немного агрессии. Чуть больше жесткости в ноги – шаг должен быть таким, словно вы пытаетесь весь мир положить к своим ногам. И не забывайте – враги повсюду, но бить их нельзя. Поэтому, все свое отношение мы можем показать только жестом.

– Например, вот таким? – спросил один из учеников, проводя большим пальцем себе по горлу.

– Да, вот это – то, что надо, – одобрительно кивнул я, улыбаясь.

«Я просто проблема, которую не нужно решать,

Так что не могла бы ты придержать свои аплодисменты?

Возьми эту интермедию вместе со всеми выкрутасами

И преврати её в мечту на киноэкране…»

– И вот здесь нужно сделать резкий рывок, сальто назад – и приземляемся на шпагат.

– Но…не все тут это умеют, – возразил Никита.

– Значит, проседаем максимально. А в конце занятия сделаем традиционное упражнение на растяжку, – хмыкнул я, наблюдая, как вытягиваются лица у парней.

Да уж, для них такие тренировки сродни испытанию, ведь они уверены, что садиться на шпагат должны уметь лишь девчонки. Просто они с Демидом не занимались – его постановки на сорок процентов состоят как раз из таких элементов, а еще на сорок – из поддержек и прогибов. Собственно, поэтому он и преподавал у дам.

«Я сказал, что однажды пустошь поглотит меня целиком.

Я чувствую себя передержанной фотографией…»

– Ну, и на финалочку снова разбиваемся на пары и изображаем небольшой спарринг. Никита – ты знаешь, что делать.

Уже чуть более уверенно, чем в начале занятия, парень подошел ко мне и внимательно следил за элементами, которые я ему показывал. Юный танцор зацепил меня с того самого момента, как перешагнул порог зала – в обычных спортивных штанах и толстовке, потрепанных кроссовках. Его глаза так горели, что это невольно притягивало взгляд. Он впитывал, как губка, всё, что я говорил и показывал в течении этого часа, и я был уверен, что его ждет большое будущее в танцевальном мире.

– Готов? – спросил я негромко.

Парень кивнул, усмехнувшись, и я, вернув ему эту ухмылку, скомандовал ребятам начинать, врубая музыку погромче.

«…потому что они взяли нашу любовь и накачали ее,

Накачали ее новокаином, и теперь

Я просто онемел,

Теперь я просто онемел,

Оставь меня, не обращай внимания, я просто презренный человек.

Так что не останавливайся, пока твоё сердце не онемеет.

Сейчас я просто онемел,

Я ничего не чувствую к тебе»

Прогнав программу еще три раза – от начала и до конца – и проследив, чтобы все хорошенько потянулись, я, наконец, отпустил своих мокрых, но, кажется, довольных учеников. Последним шел как раз новенький, и я, не выдержав, окликнул его:

– Никита?

Парень остановился и повернулся, бросив на меня вопросительный взгляд. В нем явно читалось еще и какое-то опасение, словно он боялся, что я велю ему больше не приходить. Но нет, я только улыбнулся ему и сказал:

– Ты – большой молодец. Так держать.

Окрыленный моей похвалой, парнишка буквально упорхнул к двери – и чуть не врезался в заходящего Демида. Извинившись, он ловко просочился между фигурой моего друга и дверью. А Котов, посмеиваясь, приблизился ко мне, наблюдая, как я вытираю мокрый от пота лоб.

– Что за фрукт? – поинтересовался брюнет, – И чем заслужил похвалу от самого Грозного?

– Никита Князев, – ответил я, снимая футболку и закидывая ее в сумку, – Новенький. Способный парнишка, с непростой судьбой.

– Что, снова твоя благотворительность? – понимающе улыбнулся друг.

Я кивнул. Учить детей мне нравилось, наверное, больше, чем танцевать самому. Было в этом что-то такое, по-настоящему теплое – понимать, что ты помогаешь детям стать чем-то большим.

Стас знал об этой моей черте и иной раз мне казалось, что он просто нещадно эксплуатирует меня, но я никогда не отказывался. Правда, у меня было одно условие – в моей группе было несколько бесплатных мест, и тех, кто не будет мне платить, я выбирал сам. Не знаю, как я натыкался на детей, которые зарывали свой талант. Иногда мне казалось, что это они находили меня. Будто нас что-то вело друг к другу.

Так было и с Никитой – мне просто приспичило купить газировки, и я остановился у ближайшей палатки. Которая располагалась возле самой обычной общеобразовательной школы. И вот там, на заднем дворе, я и увидел парнишку, который дрался с двумя ребятами, явно постарше. Драку он безнадежно проигрывал, поэтому я бросился на помощь. Ребенка я отвоевал, всего лишь дав парочку подзатыльников, после чего отвел его – грязного и мрачно сопящего – к своей машине. Отмыв мальчишку, я насколько мог строго поинтересовался:

– Ну и за что они тебя так?

Тот бросил на меня колючий взгляд, и промолчал. Пришлось зайти с другой стороны:

– Знаешь, если ты обратишься к руководству школы – они могут понести заслуженное наказание. Тебе нужно лишь сказать.

– Не надо, – буркнул парень.

– Почему? – искренне удивился я.

– Я сам начал драку, – неохотно признался тот, – Спровоцировал их.

– Так, становится интереснее. И зачем ты это сделал?

Тот только неопределенно пожал плечами, продолжая смотреть в одну точку. А у меня внутри в этот момент что-то встрепенулось – какое-то далекое чувство, родом из детства. Я тоже часто дрался, и нередко оказывался в такой же ситуации – когда противник был больше и мощнее меня. И я также не мог ответить на вопрос – зачем мне это. Но потом я нашел выход, научился подавлять свою агрессию и направлять ее по иному пути.

– Хм…а что ты скажешь, если я предложу тебе направить энергию в более мирное, но не менее интересное русло?

– И какое же? – спросил мальчик с подозрением.

– Танцы.

– Что? Танцы – это для девчонок! – фыркнул ребенок.

Я только улыбнулся:

– Смотря какие. Я преподаю стили, которые требуют большой концентрации, а также жесткости и силы. Всё это у тебя есть.

– У меня нет денег, – покачал головой парень, – Мне нечем платить за ваши уроки.

– Насчет этого можешь не волноваться, – хмыкнул я, извлекая из кармана визитку и протягивая мальчику, – Просто приходи – а дальше я разберусь.

Бросив на меня неуверенный взгляд – я ободряюще ему улыбнулся и кивнул – тот всё же взял кусок картонки и сжал его в маленьком кулаке, на котором еще были видны следы драки.

Так, Никита и оказался у меня. Демид знал, что я питаю слабость к таким вот потерянным детям – в конце концов, когда-то Кот и сам был таким. Мальчиком, которого я вытащил из-под толпы беснующихся детей, зажатым и испуганным. Который стал моим первым и самым лучший другом.

– Знаешь, я не понимаю, благородно это или глупо, – заметил Демид, садясь прямо на пол, – Какой смысл в этих твоих бюджетниках? Ну поможешь ты им сейчас, но ведь таких, как ты – единицы. Жизнь их в любом случае нагнет, если они не научатся давать отпор обидчикам. А ты лишаешь их такой возможности.

– Не согласен, – покачал я головой, – Каждый из тех, кого я беру под свое крыло – уникален и неповторим. Я просто не хочу, чтобы этот огонек потух. Они сильные, Дэм, очень. Помнишь, каким был ты, когда мы встретились?

– Сложно забыть, – усмехнулся Кот горько, – Запуганным пацаном, которого все считали геем и ненавидели за это.

– Я тебе, может быть, открою великую тайну, но многие и сейчас так думают, – хмыкнул я, – Но сейчас не об этом. Этих детей также, как и тебя когда-то, не принимают и не понимают. Но они талантливы. Им просто нужно немного удачи. И я хочу дать им это.

– Черт, поверить не могу, что ты – мой друг. Я бы точно не стал никого учить просто так, – улыбнулся Демид.

– Да нет, думаю, стал бы. Если бы видел то же, что и я. Тем более – в деньгах я особо не нуждаюсь. С прошлого заказа еще не всё спустил.

– Да, я и забыл, что вы, художники, всё видите в ином свете. Так, ладно, я зачем вообще пришел – у тебя какие планы? Куда-то собираешься?

Я кивнул, натягивая на себя свежую футболку:

– Забираю Лену.

– О, точно. Вы сколько не виделись?

– Две с половиной недели.

Да, после похода в клуб и ночной прогулки прошло семнадцать дней. На этом настояла сама девушка – ей показалось, что нам стоит взять паузу. Нет, её не поймали на лжи, муж ничего не узнал, и наша шалость осталась незамеченной. Об этом Волкова сообщила мне в сообщении, которое прислала в тот день, когда я по плану должен был забрать её. В этом же послании она также добавила, что нам лучше, что называется, залечь на дно. Просто на всякий случай – вдруг её муж всё же был чуть более внимательным и подозрительным, чем нам казалось.

Сказать, что я был недоволен – это ничего не сказать. Но я понимал, что давить бесполезно. Так что, единственное, что я мог сделать – смириться и окунуться с головой в работу. Благо, дел действительно было много. И с результатом некоторых из них я и хотел сегодня познакомить подругу.

Поэтому, быстро попрощавшись с другом и пообещав в ближайшее время порепетировать вместе, я отправился к уже почти родному фитнес-центру. Несколько привычных махинаций – и улыбающаяся Лена уже сидела в машине, а я отходил от коротких, но крепких объятий, которыми она меня наградила.

– Куда ты меня везешь на этот раз? – спросила девушка, – Явно не в школу.

– Нет, не в школу, – кивнул я, – Гулять по улицам уже холодно, так что нужно нам придумать альтернативу. Хочу показать тебе одно местечко.

– А это безопасно? – уточнила Лена.

– Конечно. Расскажи лучше, чем ты занималась эти две недели?

– Да ничем, – пожала плечами девушка, – Осваивала новый телефон. Костя легко поверил в то, что я так неловко уронила и разбила старый. Правда, он звонил мне на домашний в тот вечер, но я сказала, что у меня разболелась голова и я приняла снотворное, чтобы уснуть. Хорошо, что Ваня поклялся, что довел меня до самой квартиры. Так что я просто тихонько существовала, не привлекая к себе лишнего внимания.

– Да, звучит не очень, – хмыкнул я, паркуясь.

– Что за кабак? – поинтересовалась Елена, выходя из машины.

– Фу, как некрасиво. Слышать такие слова из уст леди – сомнительное удовольствие, – усмехнулся я, выходя следом.

– А если серьезно – куда мы приехали?

Мы стояли перед обычным на вид кафе – большие панорамные окна, вывеска с ярко-оранжевыми буквами «Тейли Мил», полностью стеклянная дверь. Летняя веранда, понятное дело, была пустой, но деревья, которых на территории было полно, окутывали горящие гирлянды, с веток, на манер дождика, свисали белые лампочки. Это напоминало Древа из известного фильма «Аватар», разве что подсоединиться к ним мы не могли – хвостов не было. Или кос – не помню, как они там на контакт выходили.

– Тебе тут должно понравиться, – вместо ответа я потянул подругу в сторону входа.

Внутри было уютно и тепло – как я привык. Само помещение было выполнено в стиле лофт – кирпичные стены, которые были расписаны самым причудливым образом и завешаны разными картинами, деревянные столы были расставлены в произвольном беспорядке, а сидения заменяли деревянные ящики, на которых разноцветной краской был нарисован логотип заведения. Нет, тут было и несколько диванов, но в основном люди сидели именно на ящиках. Но больше всего я любил небольшие деревянные качели, висевшие практически в самом центре, возле одной из барных стоек – всего их было две. Массивные цепи свисали с потолка, на котором они крепились с помощью специальных крюков, а простая деревянная перекладина была словно родом из детства.

Винтовая лестница уходила на второй этаж, в офис начальства, который было отлично видно посетителям – коробка была стеклянная. Правда, стекло было тонированным, так что люди, которых здесь было действительно много, могли догадываться о том, что действительно происходит наверху.

– Воу, – оглядевшись, выдохнула Лена, – Здесь…необычно.

– Это одно из моих любимых мест, – признался я, провожая девушку к свободному столику в углу и помогая присесть.

– А почему? – поинтересовалась Волкова, продолжая озираться.

– Ну, дизайн придумал я, – скромно улыбнувшись и даже шаркнув ножкой, сообщил я, находя глазами официанта и жестом прося подойти к нам.

– Ты?! – потрясенно выдохнула блондинка, – В каком смысле?

– В самом прямом. Владелец – мой старый знакомый. Когда он решил открыть кафе, то обратился ко мне за помощью, потому что ничего не понимал в дизайне. А я только закончил художку, танцами мы на тот момент зарабатывали немного, так что я ухватился за эту возможность. И сотворил вот это. Не знаю, людям вроде нравится.

– Шутишь? Здесь очень здорово, – искренне улыбнулась Елена.

– Спасибо. Рад, что тебе понравилось.

– А эти картины? – указала девушка на несколько работа, – Твои?

Я покачал головой:

– Нет, мои только стены. Аэрография и прочее. А картины принадлежат местным художникам – владелец очень любит и ценит искусство, так что помогает им реализоваться.

– Почему же тогда ты не выставляешь здесь свои работы? – недоуменно сдвинула брови подруга.

А я только пожал плечами:

– Не хочу.

– И где же тогда я могу увидеть твои картины? – продолжала напирать Елена.

– Ну, дай-ка подумать, – сделал я вид, что задумался, – Нигде. Я творю только «в стол».

– Не понимаю, – поджала губы блондинка, – Ты такой многосторонний и, бесспорно, талантливый. Так зачем это скрывать?

– Ты говоришь в точности, как Демид, – хмыкнул я, – Он каждую неделю орет, что я зарываю талант свой талант в землю. А еще требует, чтобы я завязывал ходить по выставкам и устроил свою.

– И я с ним согласна! Это было бы грандиозно!

– Ты даже не видела мои работы, – хмыкнул я, – Вдруг я бездарен.

– Не делай из меня дуру. Я до сих пор храню твои рисунки, и они хороши. И я сижу здесь – в кафе, которое вышло из-под твоей кисти. Так что даже не говори мне, что ты – бездарен. Иначе я тебя ударю.

Слова Лены – что она хранит мои подарки – подействовали на меня куда сильнее, чем я только мог представить. Сердце дико забилось в груди, и я почувствовал, как краска заливает мои щеки. Хорошо, что борода это скрывала.

Сделав глоток кофе, который принес нам официант, я улыбнулся:

– Ну, это очень серьезная угроза. Может, когда-нибудь я тебе и покажу свои работы. А пока – давай просто наслаждаться вечером. Кофе здесь, кстати, просто отличный…

*Fall Out Boy – Novocaine

Глава 13

– Итак, что ты придумал на этот раз?

Казалось бы, ей уже должен был надоесть этот вопрос. Но нет – Лена всегда начинала наш вечер именно с этой фразы. Клянусь – иногда она мне даже начинала сниться. И вместе с этим – мне была приятна эта очередная наша маленькая традиция. А еще я ощущал некоторую ответственность, ведь мне так хотелось всё время удивлять её. Особенно после того вечера и заброшенного ресторанчика. Елена напоминала мне ребенка, которого очень редко баловали. И теперь лишь я мог показать ей все красоты мира. Правда, пока только моего, но ведь в свой эта девушка меня не скоро впустит.

– Это сюрприз, – коротко отозвался я и спросил, – Ты уверена, что твой водитель не сдаст нас?

Волкова усмехнулась и кивнула:

– Ваня у меня на крючке, после того случая. Я сказала, что если он не хочет потерять работу, то должен иногда закрывать глаза на капризы хозяев. Как вот сегодня.

– Не знаю, Лен, – я даже не пытался скрыть сомнение, – Тебе не кажется, что это похоже на хождение по краю? Шаг в сторону – и сорвешься.

– Поверь мне, я знаю, что это такое. Всю свою жизнь я подчинялась правилам, и одновременно с этим училась их обходить. Так что мне известно всё о рисках и последствиях. Но, – пожала плечами девушка, – Если ты трусишь – можешь вернуть меня домой. Костя вернется только через три дня из своей очередной командировки, так что я проведу несколько дней в потрясающей компании себя и сериалов. Сказка.

Но я только покачал головой, не сводя взгляда с дороги. Нет, этот вечер я планировал с тех пор, как Лена сказала, что её дражайший супруг снова уезжает. Мне хотелось сделать что-то особенное, но, поскольку мы были ограничены временем и условиями – на дворе уже всё же был конец ноября – пришлось долго ждать подходящего момента, и договариваться с нужными людьми. Но зато теперь я был уверен в том, что всё получится.

Припарковавшись перед одиноко стоящим невысоким зданием, я вышел из машины, своим примером показывая, чтобы Елена сделала тоже самое. Девушка с недоумением, ясно читавшемся на ее хорошеньком лице, последовала моему примеру, и сделала пару шагов в мою сторону, обходя машину.

– Что это за место? – с любопытством спросила Волкова.

– Увидишь, – улыбнувшись, отозвался я, – Ты взяла запасные вещи, как я и просил?

Елена кивнула:

– Правда, я так и не поняла, зачем это. Если ты – маньяк, и планируешь надругаться надо мной, разорвав при этом мою одежду, то ты очень долго вынашивал этот план.

Я только хмыкнул, забирая с заднего сидения наши сумки и выпрямляясь:

– Просто прорабатывал все детали. Идем.

Привычно взяв девушку за руку, я подвел её к закрытой двери. Жестом фокусника извлек из кармана ключ и, отперев замок, пропустил даму вперед. Сам же быстро включил свет и проверил, чтобы окна были закрыты. Отлично. Просто идеально. И только после этого я обернулся на подозрительно притихшую Елену.

Которая стояла посреди довольно просторного помещения и с опаской озиралась. Казалось бы – что такого? Ну заброшка какая-то, подумаешь. Вот только все стены, пол и даже потолки в комнате были заклеены и застелены полиэтиленом. Если вспомнить мои слова про тщательный план…ну да, впору ждать, что я вот-вот достану бензопилу. Понятно теперь, какая картинка нарисовалась у Лены в голове.

– Ефим, – начала она осторожно, – Что происходит?

– Точно не то, о чем ты подумала, – ухмыльнулся я, скидывая куртку.

– Да? То есть ты не собираешься разрезать меня на куски и спрятать части моего тела в разных частях города? Потому что, честно говоря, это похоже именно на такой план.

Я только головой покачал. Вот это фантазия! Да ей впору книги писать. Но нет, я честно не собирался делать ничего плохого, как мне кажется.

– Вся правда в том, что это место – мой новый заказ, – решил я, наконец, всё объяснить, – Здесь будет что-то вроде антикафе. С кинозоной, небольшой кухней, и целой горой книг и настольных игр. Меня попросили продумать дизайн заведения и разрисовать стены. Ну и потолки тоже.

– Так, и мы здесь, чтобы сделать это? – уточнила Лена.

– Не совсем, – отозвался я, – Видишь ли, я попросил у хозяина разрешение, чтобы привезти тебя сюда. Потому что очень хотел…скажем так, сыграть с тобой в одну игру.

– И какую же?

Вместо ответа я подошел к одному из невзрачных шкафчиков. Отодвинув пленку в сторону, я достал из его недр несколько больших белых плошек, пять баночек с заранее заготовленной краской и еще один пакет с сыпучей краской Холи нежно-салатового цвета.

Елена продолжала наблюдать за моими манипуляциями, стоя в самом центре комнаты. Она не мешала мне, так что в полной тишине я выставил вокруг нее емкости, в которые налил краски – желтую, красную, голубую, оранжевую и розовую. А в самую большую высыпал голубой колер.

– Фима, что ты задумал? – негромко спросила девушка, делая всё же несколько шагов и несильно сжимая мое плечо.

Повернувшись к Лене, я прикусил губу, собираясь с мыслями. Важно было, чтобы она поняла мою задумку и приняла её, а не решила, что я совсем помешался на своих увлечениях.

– Однажды, я увидел одно видео. Точнее, проект, – начал я медленно говорить, тщательно подбирая слова и не сводя с лица девушки внимательного взгляда, – Его суть в том, чтобы показать людям, что не нужно прятаться в своих раковинах, и возводить вокруг себя стены. И, что если ты чувствуешь себя ничтожным, несчастным и одиноким – ты должен понимать, что это не так. Так вот, в этом видео один из моих любимых актеров и танцоров – он сделал это. Рассказал историю своего гонения и непринятия в обществе с помощью искусства, соединив танец и рисунок. Две вещи, которые я люблю больше всего в этом мире. Всё дело в том, что когда мы рождаемся – мы как чистый лист, – для убедительности я оттянул свою белую футболку, – Но люди, обстоятельства и годы – они накладывают на нас отпечатки, окрашивают в другие цвета. Иногда это приятно и радостно, иногда – больно и мучительно. Я, кстати, встретил этого танцора на мировом чемпионате, но сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты попробовала. Станцевала со мной. Здесь, чтобы прочувствовать заново всю свою жизнь по этапам. Вдруг это поможет тебе взглянуть на всё иначе. Я знаю, что ты можешь до последнего утверждать, что тебе нравится твоя жизнь, и может, это и так. Но я вижу твои стены, и мне очень хочется пробиться сквозь них. Ведь я твой друг.

Когда я замолчал, Елена какое-то время внимательно изучала мое лицо. Я уже начал было паниковать, как она выдохнула, робко улыбаясь:

– Вау. Я так много слов от тебя никогда не слышала.

– Ой, да ну тебя, – хмыкнул я, чуть смущенно, – Ну так что скажешь?

– Я не очень хороший танцор, и давно не задействовала большинство своих мышц, – призналась Волкова, и добавила, – Но я хочу попробовать. Покажешь мне, что нужно делать?

Не сумев побороть себя, я широко улыбнулся:

– Для этого я здесь.

Достав из бокового кармана сумки телефон, я нашел песню, которая казалась мне наиболее подходящей случаю. Включив динамик на максимум, я положил аппарат в сторону и подмигнул Елене:

– Просто присоединись ко мне, когда почувствуешь, что готова.

С этими словами я сделал первый шаг. Я не был силен в нежных и невинных направлениях – чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на Демида. Потом – на меня, и снова на Дэма. Да, на коне был явно не я. Так и тогда – первый шаг в кадку с ярко-желтой краской получился мощным, таким, что брызги ударили в разные стороны, попадая на мою одежду и оседая на пол.

«Я слишком быстро падаю, не успевая к этому подготовиться.

Оступаться в этом мире может быть опасно.

Все кружат надо мной, как стервятники,

Распространяют негатив, поощряют непотизм.*

Все ждут грехопадения.

Все молятся о конце света.

Все надеются, что смогут стать уникальными.

Я был рождён, чтобы бегать, я рождён для этого…»**

Наклонившись. Я щедро зачерпнул рукой голубой колер и, сделав круговое движение, растер краску на футболке. Шаг в сторону, прыжок, падение – коленом прямо в плошку с оранжевой краской. Никаких мыслей в голове, лишь тело двигалось в одном ему понятном ритме, а кожу холодила вязкая цветная жидкость.

«Подгоняй меня, бей меня,

Управляй мной, как скаковой лошадью.

Сожми меня в руках, как вытяжной трос.

Сломай меня и отстрой меня заново.

Я хочу быть твоим упущением,

Словом на твоих губах,

Письмом, которое ты порвёшь.

Разрушь меня и построй заново…»

Краем глаза я видел, что Елена наблюдала за мной, но сделать шаг не решалась. Я же, наоборот, с каждой нотой всё больше входил в раж, словно это действительно помогало освободить всё, что буквально съедало изнутри. На моей одежде уже смешались все цвета, а пол был весь в подтеках и отпечатках моих подошв, но я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Мне важно было показать ей, доказать свою точку зрения, и рассказать всё то, что я так долго не решался произнести вслух.

Подхватив горсть салатовой холи, я в прыжке бросил её вверх над головой. Этим цветом моя жизнь окрасилась совсем недавно – когда я встретил её. Словно в моей душе начала расцветать весна – робко, неуверенно, боясь, что её спугнут или обидят. Совсем как девушка, которая и пробудила это чувство.

«Я всегда боялся быть обычным.

Смотря на самого себя, я понимал, что выглядел жалко,

Постоянно заморачиваясь из-за внешности.

Я хочу стать невидимкой.

Я воспринимаю прожитые годы как мучение,

Каждому нужно испытать подобное.

Мне всегда всего мало, я – блудный сын.

Я был рождён, чтобы бегать, я рождён для этого…»

И когда я уже решил, что затеял всё это зря, я почувствовал. Нежные пальчики дотронулись до моей спины и, проведя чуть вверх, остановились на плечах. Обернувшись, я буквально утонул в светло-серых глазах девушки. Робко улыбнувшись, она провела рукой по моей перепачканной груди и, сделав плавный шаг назад, наступила ногой в желтую краску. Еще одно небольшое па, наклон – и, зачерпнув полные горсти, Лена крутанулась, разбрызгивая вокруг себя колер. Словно капли маленького солнца. Нашего личного.

Шагнув вперед и сократив расстояние между нами до минимума, я осторожно коснулся ее лица, оставляя грязные разводы на такой чистой пока коже. С улыбкой поморщившись, Волкова положила желтые ладони на мои плечи, позволяя вести ее в танце.

«Я лицемерный, самовлюблённый человек…

Я не хочу быть переменчивым или голословным,

Я работаю над тем, чем я смогу гордиться,

Выхожу за рамки, чтобы собрать мир в единое целое и вернуть нам тот образ мышления, что мы утратили.

Я словно апостроф,

Я всего лишь символ, напоминающий вам, что здесь ещё есть на что посмотреть.

Я всего лишь жертва системы, я – это катастрофа,

Но в то же время и шедевр, пусть даже частично повреждённый.

А когда я умру,

По крайней мере, я уйду в мир иной счастливым,

Оставив плод своей души как частицу себя.

Я делаю для этого всё возможное…»

В какой-то момент я наклонился и, зачерпнув еще горсть сыпучей краски, дунул, пуская зеленую пыль в лицо девушке. Вместо того, чтобы возмутиться, Лена только звонко рассмеялась и, схватив обеими руками поддон с розовой краской, вылила ее мне на голову. А после, отшвырнув посудину, продолжила танцевать, параллельно убегая от меня.

«Чего бы это ни стоило,

Ведь я люблю ощущать адреналин в своих венах.

Я делаю всё возможное,

Ведь мне нравится то, что я ощущаю, когда ломаю свои оковы,

Чего бы это ни стоило!

Вознеси меня на вершину,

Я готов к этому, чего бы это ни стоило!

Ведь я люблю ощущать адреналин в своих венах,

Я делаю всё, что требуется»

Я не понял, в какой момент мы оказались на полу, грязные, цветные, в липкой и характерно пахнущей одежде. Просто, когда с щелчком музыка оборвалась, я осознал, что лежу на слегка шуршащей и липкой пленке, прижимая к себе хохочущую девушку. Которая даже не пытается убрать свои длинные волосы, тоже изрядно запачкавшиеся, и которые лезли мне то в нос, то в рот. Кажется, её такие мелочи совсем не волновали.

А потом, как-то совершенно неожиданно, произошло это. Наклонившись, Лена мягко и осторожно, словно боясь, что я её оттолкну, поцеловала меня. Просто взяла и коснулась своими губами моих. У меня от этого действия разве что кровь в венах не закипела, а руки против воли только крепче сжали хрупкую талию. Волкова удивленно охнула, и я тут же воспользовался ситуацией, углубляя поцелуй. Кажется, я совсем потерял контроль над своим телом, в голове стоял дурман и виной тому был вовсе не запах краски, а девушка, которая так восхитительно прекрасно дрожала в моих руках, судорожно вцепившись в мои плечи, и – о, чёрт! – отвечая на мои действия.

К сожалению, кислород в легких имеет такое ублюдское свойство – он заканчивается. С неохотой, но я всё же разорвал поцелуй, делая один судорожный вздох и рывком садясь на полу, продолжая удерживать Лену. Которая прижималась ко мне так крепко, что я буквально ощущал, как бешено колотится ее сердце.

– Прости, – тихо, на выдохе, сказала она, – Сама не понимаю, что на меня нашло.

– Не извиняйся, – также негромко ответил я, усмехаясь, – Можешь так слетать с катушек почаще. Я не возражаю.

– Ты не понимаешь, – вздохнув, Елена высвободилась из моих объятий и встав, отошла на приличное расстояние.

– Может, объяснишь? – предложил я, понимая, что наверняка услышу что-то не очень приятное, – Я ведь для этого всё и затеял – чтобы понять тебя.

Чуть помявшись, Елена всё же кивнула:

– Всё началось еще в тот вечер. Точнее, я только тогда поняла это…

* * *

Елена никогда не считала себя большим ценителем искусства. Нет, она любила смотреть на красивые вещи, слушать музыку и смотреть фильмы, но она никогда не могла оценить их по достоинству. Потому что ей не хватало опыта, навыков, ну, или, как бы сказал её весьма прямолинейный муж – мозгов. Может, так оно и было, но раньше Волкову это не особо волновало. Да и зачем – ведь ее жизнь ограничена коробкой, которую она почему-то зовет домом и семьей.

Однако, с приходом в её жизнь Ефима многое поменялось. Он был не первым человеком искусства, с которым Лене довелось общаться, но он стал единственным, который сделал с ней такое. Пробудил, заворожил, приковал. К себе. Волкова и не понимала сперва, как сильно он буквально врос в её жизнь – так, что не оттащить. Да и не хотелось. Ей нравилось общаться с ним, проводить время. Даже друзья парня стали ей по-своему близки. Словно они были и её друзьями тоже.

Но окончательно понять, что происходит, Елена смогла, лишь когда увидела, как Ефим танцует. Там, в клубе. Хоть это было и шутовское представление, но оно все равно стало словно ударом под дых. Таким сильным, что на миг она словно оглохла. И впервые в жизни блондинка пожалела, что не знает ни элементов, ни стилей, да и красиво говорить не обучена. Потому что ей очень захотелось что-то сказать, а лучше – написать, настолько её заворожил танец.