Текст книги "Весна художника (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
А после – Ефим был настолько чутким, внимательным и заботливым, что Волкова поняла, насколько сильно она попала. Поняла – и испугалась. И две недели после этого она избегала Грозного не потому, что боялась гнева мужа, а потому что боялась себя. Того, какие чувства она в себе открыла. Настолько сильные и вместе с тем трепетные, что это может как вернуть к жизни, так и уничтожить.
Но желание увидеть, поговорить, просто вздохнуть один воздух оказалось сильнее страха. И Лена снова встретилась с ним, в душе надеясь, что это просто наваждение, пропитанное энергией клуба и свежим воздухом после. Но нет – оказалось, что чувство вполне реально. Однако, если постараться, можно было держать себя в руках.
Так было ровно до того момента, пока девушка снова не увидела, как Ефим танцует. Со всей страстью отдаваясь музыке, двигаясь так резко, но вместе с тем плавно, Лена забыла об осторожности, и позволила увлечь себя в этот мир танца. А после совершила еще одну громадную ошибку. Потому что как ей предстояло жить, зная, каковы эти губы на вкус, когда тело всё еще ощущает его ладони, словно нет между ними расстояния?
А главное – как объяснить это Ефиму, который смотрел на нее с таким ожиданием?
– Я знала, что ни к чему хорошему это не приведет, – покачала головой девушка, убирая с лица грязные волосы.
– Что именно? – Грозный явно не собирался облегчать ей задачу.
– Всё это, – обвела она рукой помещение, – Наши встречи, общение. Это неправильно.
– Почему? Потому что я – черный? – попытался пошутить парень, но эффекта это не произвело.
– Потому что я замужем, – отозвалась Елена.
– Брось, это слишком неубедительно. Ты не любишь своего мужа, живешь с ним только…черт, да я до сих пор не могу понять, почему! – голос Ефима самую малость повысился.
– Мы принадлежим разным мирам, – сделала еще одну попытку девушка.
– Да, и ты ненавидишь свой мир, – парировал танцор, – Иначе не сбегала бы из него при первой возможности. Со мной.
– Да, может быть, моя жизнь – отстой! – сорвавшись, почти выкрикнула Елена, – Я живу в шикарной квартире, с богатым мужем, не знаю ни в чем нужды, но при этом глубоко несчастна! Может ты и прав! Но, знаешь что? Иногда судьбу не выбирают! Я не могу поступать как ты – рисовать картины, и думать, что любую проблему можно решить танцем, стоит только музыку подобрать! Не всем из нас дается выбор!
– Неправда! – крикнул в ответ Ефим, вскакивая на ноги, – Он есть у каждого, и ты можешь сделать свой! Просто останься со мной! Уйди от него!
– Я не могу! Просто не могу! Я никогда не смогу уйти от него!
– Тогда что это сейчас было? Зачем ты поцеловала меня? – Ефим смотрел внимательно, пытаясь прочитать что-то на лице девушки.
И та не выдержала:
– Да потому что хотела этого! Ты был такой… – замолчав, Елена на миг прикрыла глаза и продолжила, – Ты всегда такой спокойный, сдержанный, молчаливый. Очень часто я ловлю себя на мысли, что не могу понять, о чем ты думаешь. Но, когда ты танцуешь, – чуть улыбнувшись, девушка подняла на него слезящиеся глаза, – Это так красиво. Ты красив. И каждый раз, когда я вижу, как ты двигаешься, с какой страстью отдаешь себя в танце – я влюбляюсь в тебя. Снова и снова.
Грозный застыл, как громом пораженный неожиданным признанием, которое сорвалось с губ девушки. Он ожидал чего угодно, но только не этого. И после услышанного он не понимал, как должен реагировать, что делать и как себя вести.
Но, видимо, ему это и не понадобится. Потому что, сморгнув слезы, Елена сказала тихо и твердо:
– Отвези меня домой.
И парень, несмотря на то, что всё его нутро орало, требуя не делать этого, подчинился. Молча отвернулся, чтобы девушка смогла спокойно переодеться, и так же безмолвно выключил в помещении свет и запер кафе.
Ехали эти двое также в тишине, которая буквально давила на уши. И только остановившись перед элитной многоэтажкой, Ефим нарушил тишину. Всего одной фразой, которая устроила в душе Елены очередной взрыв:
– Я люблю тебя, глупая.
На секунду Волкова забыла, как нужно дышать. Да и зачем, когда понимаешь, что вот оно – счастье, так близко, только руку протяни. Но нет, это всё лишь миф и иллюзия. А она итак слишком долго строила воздушные замки, пытаясь убежать от реальности. С этим нужно заканчивать.
– Я не могу так больше, – тихо сказала Лена.
– Уйди от него, – почти взмолился Ефим, не стесняясь своих эмоций, – Будь со мной. Ты ведь чувствуешь то же, что и я. Зачем эти жертвы? Кому они нужны?
Покачав головой сглотнув, девушка выдохнула:
– Нет. Прости. На этом всё.
После этого, пулей вылетев из машины, девушка скрылась в подъезде. Она не видела, как взрослый мужчина лупит свой руль, а после, не сдержавшись, разбивает магнитолу одним ударом мощного кулака. Так, что осколки пластика впились в чуть грубоватую кожу. Но Ефим был даже рад этой боли – можно было как-то объяснить, откуда эта соленая влага в глазах и желание сдохнуть.
Но и Грозный не подозревал, что, едва перешагнув порог своей квартиры, Елена, пачкая дорогую дверь, буквально сползла вниз, свернувшись на полу в клубок и позволив себе, наконец, заплакать. Не тихо и красиво, как в фильмах, а громко, навзрыд, так, что воздух вырывался из легких с хрипом, а в груди росла маленькая черная дыра.
И только ночной город был свидетелем того, как в ночи родились еще два человека с разбитыми сердцами.
*Непотизм (кумовство) – вид фаворитизма, предоставляющий привилегии родственникам или друзьям, вне зависимости от их профессиональных качеств (например, при найме на работу). Вред от непотизма заключается в том, что человек назначается на новую должность, не пройдя профессиональный отбор и часто не являясь хорошим специалистом.
**Imagine Dragons – Whatever It Takes
Глава 14
– Фимыч, твою мать, соберись!
Глухо рыкнув, я поднялся на ноги, потирая ушибленный локоть. Демид смотрел на меня, качая головой, и я ненавидел то чувство жалости, которое плескалось в его глазах.
– Да что с тобой происходит? – выдохнул он, закатывая глаза, – Ты и двух движений связать не можешь!
– Всё нормально, – отозвался я, поднимаясь на ноги.
– Нет, не нормально. Ты рассеян, витаешь где-то не здесь и, кажется, вообще не стараешься. И всё с тех пор, как эта блондиночка отшила тебя.
– Даже не начинай, – рыкнул я, чувствуя, как снова начинаю заводиться.
– Мне бы и не пришлось, если бы ты не был такой тряпкой! Два месяца прошло, Ефим! Два! Не пора ли уже взять себя в руки и перестать напоминать бесформенный мешок с дерьмом?!
Подскочив к другу, я толкнул его, прижимая к стене и уже занес было руку для удара. Но, поймав его взгляд, понял, что он только этого и ждал. Кот был моим самым близким другом, который знал меня, как облупленного. И в данный момент Дэм был готов помочь мне выпустить пар любыми способами. Даже подставив свое лицо.
Вся правда в том, что именно так я и мог дать своим эмоциям выход. Говорить – это не мое. Мне нужно всегда действовать. И те десять недель, что прошли с момента нашей последней встречи, которую я иначе, кроме как свиданием назвать не могу, они были просто полны скрытого безумия. Я размяк. Буквально.
Закончив работу над дизайном кафе – кое-как, потому что вдохновения мне явно не хватало – я впал в апатию. Не танцевал, не рисовал, просто существовал. Зависал сутками в мастерской, перед чистым холстом и пытался заставить себя что-то нарисовать. Пару раз даже брал в руку кисть, но тут же отбрасывал её в сторону, словно она обжигала мою кожу. Но на самом деле, стоило признать одну простую истину – вдохновение окончательно покинуло меня. Как и желание творить и хоть что-то делать.
Вот только моим друзьям на мои душевные переживания было глубоко наплевать. И я их понимал. В конце января мы всегда начинали готовиться к новым соревнованиям. Да, в прошлом году мы взяли золото, но это не значило, что нам можно было расслабиться и почивать на лаврах. Тем более, мы в этом году были принимающей стороной. И хоть от участия как такового наша команда отказалась, нам предстояло открывать «Битву первых», и выступать в каждом туре, подтверждая свое лидерство.
Умом я это понимал, но вот тело было очень сложно заставить работать. Да и эмоциональный фон оставлял желать лучшего. Например, я всеми силами боролся с желанием послать друга в далекое и пешее.
А тот словно и не чувствовал опасности. И даже когда я держал его за грудки, он продолжал говорить.
– Ну, давай, ударь меня за правду, – усмехнулся мне Кот, прищуриваясь, – Так сложно признать, что ты не нужен единственной девушке, которая сумела забраться в твое сердце?
– Не перегибай, – прорычал я глухо, чувствуя, как внутри меня поднимается что-то большое и очень тёмное.
– А то что? Заплачешь? – нет, этот идиот явно решил записаться в смертники, – Будешь плакать и прижиматься ко мне, причитая, что девочка тебя обидела? Тряпки – они ведь так поступают? Я просто не в курсе.
Тряхнув Демида, я приложил его спиной к стене, заставляя замолчать, пока я реально его не покалечил, но тот и не думал затыкать свой фонтан.
– Или давай ты просто напьешься и позвонишь ей, чтобы наорать и сказать, что она – дрянь, которая испортила тебе, прекрасному и доброму, всю жизнь, а сама ушла к своему очень богатому мужу.
– ЧЁРТ!
С глухим криком я занес кулак и ударил…нет, не Демида, хотя он очень старался, провоцируя меня. И я действительно целился в его смазливую рожу. Но в последнюю секунду мне удалось взять тело под контроль, и мой кулак впечатался в стену буквально в паре сантиметров от его уха. Правую руку обожгло, и я глухо застонал от боли, тут же выпуская Котова и прижимая конечность к себе.
– Ну что, легче стало? – спокойно спросил Дэм, поправляя футболку и делая ко мне шаг.
– Нет, не стало! – огрызнулся я, – Нахрена ты это вообще делаешь?
– Помогаю тебе, – пожал плечами друг, – Мне известен только этот способ. Ты копишь что-то в себе, потом ищешь выход эмоциям. Обычно это выражается в танце, но тут явно нужно было что-то посерьезней. С другой стороны, ты так долго никогда ни на что не злился.
– Дэм, я не нуждаюсь в этом.
– Это не так, – всё также спокойно отозвался Кот, – Послушай, я твой друг. Всегда был им и буду. Но я не смогу помочь тебе, если ты продолжишь закрываться от меня. Ты вредишь себе. Еще немного – и бухать начнешь.
– До такого точно не дойдет, – покачала головой я.
Попытался разжать кулак и зашипел. Черт, больно.
– Ты не можешь быть в этом уверен, – возразил Демид, – И я тоже. Посмотри – ты уже разрушаешь себя. Поговори со мной.
– О чем тут говорить вообще? Меня бросила девушка, и я…чуть расстроился.
– Ну, давай начнем с того, что она не была твоей девушкой, – мой злобный взгляд друг успешно проигнорировал, – Соответственно, она не могла тебя бросить. А даже если и так – чувак, это всего лишь девушка. Никто же не умер.
– Она не просто девушка, – тихо сказал я, садясь прямо на пол, – Я ее люблю.
– Оу… – выдохнул Кот, который такого расклада точно не ожидал.
– И каждый день – я будто умираю внутри. Понимаю, что это глупо и я веду себя, как сопливая школьница, но я правда не знаю, как взять себя в руки. Всё вокруг кажется таким…пустым что ли.
– Почему ты не сказал мне этого раньше? – спросил Демид, садясь рядом со мной, – Фимыч, мы ведь как братья. Знаю, обычно я – тот, кто вываливает на тебя все новости и проблемы, но никто не умрет, если один раз мы поменяемся местами. Я могу быть суровым старшим братом, правда.
Я только криво усмехнулся:
– Да ты знаешь, я как-то не привык жаловаться.
– Ага, ты не привык, а мы в итоге мучаемся. Парни с ума сходят, не зная, что с тобой делать. Я понимаю, что тебе хреново, но, чувак, ты подставляешь всех нас. Мы не справимся, если ты будешь выкладываться даже не на половину, а на четверть. Нужно очень много бриллиантов, чтобы заставить всё вокруг сиять.
– Дэм, – я бросил на друга полный здорового скептицизма взгляд, – Ты хоть понимаешь, насколько по гейски это сейчас прозвучало?
– Мне плевать, – махнул рукой Кот, улыбаясь, – Главное, что мои слова очень точно отражают суть. Ты должен начать жить. Найди, за что зацепиться – и это поможет тебе остаться на плаву. А там – время всё поправит. Это лучшее лекарство. Но, так вышло, что мы не можем позволить тебе купаться в жалости к себе, пока ты не зарастешь окончательно и не превратишься в Тома Хенкса из «Изгоя». Серьезно, мужик, ты когда брился в последний раз?
Я провел рукой по щеке и понял, что друг в очередной раз оказался прав. Я уже давно забил на свой внешний вид, и моя обычно всегда идеально подстриженная триммером бородка напоминала какие-то неряшливые кусты. Неудивительно, что люди на улице смотрели на меня с опаской и по возможности старались обойти стороной.
– Не помню, – честно сказал я.
– Да уж. Нам предстоит много работы. Начнем с танца.
– Дэм, я не могу, – покачал я головой.
– А мне наплевать, – отрезал друг, поднимаясь на ноги, – Ты итак пропустил дохрена репетиций. Тем более – это поможет тебе отвлечься.
В голове всплыли слова Лены. Не всё в этой жизни можно решить с помощью танца. Ну да, наш мир – это не сраный мюзикл, где все потом уходят в закат, счастливые и мурлычащие под нос очередную бессмертную композицию. Иногда музыка причиняет только боль. В последний раз я танцевал с ней – девушкой-весной, и это ничем хорошим не закончилось.
Но я понимал, что Демид прав. Я не мог продолжать ничего не делать и при этом оставаться частью команды и нашей семьи. Нет, только не так. Они итак были слишком терпеливы, позволяя мне погрязнуть в этом болоте так надолго. Пора было вытаскивать себя, даже если это означало получить еще одну порцию боли. Я был нужен им. И они были нужны мне тоже.
– Ладно, – кивнул я, поднимаясь на ноги, – Давай попробуем. Но я не обещаю тебе ничего толкового – мое тело словно деревянное.
– Сейчас мы его раскачаем, – хмыкнул друг, – Добавим чуток импровизации. Ты знаешь, что делать даже лучше меня. Слушай музыку – и свое тело.
Включив проигрыватель, он занял свою позицию. Первые аккорды фортепиано заполнили танцевальный зал, и с ними же Дэм начал двигаться. Я же стоял, слушал, и думал – он специально выбрал именно эту композицию?
«Я – чемпион, я – герой.
Я буду ехать, пока не кончится бензин
Я делец, я гангстер,
Я все, о чем тебе говорили, мать твою.
О, может, я всего лишь подделка,
Может быть, я просто мошенник
Может быть, я никогда не увижу лик Божий, мать твою.
Может быть, я никакой не спартанец, никакой не король,
Но я скажу вам одно – я рожден, чтобы побеждать»
– Да ты, должно быть, издеваешься надо мной, – громко сообщил я Коту, перекрывая своим голосом музыку.
Но тот только подмигнул мне, продолжая танцевать, мешая хоп и денсхол. Нет, так дело точно не пойдет. Этот танец являлся моим искуплением и очищением, значит, и танцевать его нужно было так, как я привык. Поэтому, чуть потеснив друга в центре, я сделал первое резкое движение и одновременно мощный выпад на ногу.
«Я порочен с головы до пят,
Всегда готов к войне, сечешь?
Любой парень, что появится из тьмы, окажется на полу,
Я как лев в джунглях, мой ствол рычит.
Мне не нужно это, мне не нужна болтовня,
Я не буду терпеть, мне не нужна драка.
Мне не нужен бокс,
Любой парень, который попытается быковать, окажется на земле.
Я выстрелю ему прямо в его гребаную голову»
Мышцы с непривычки гудели – я давно не давал им такой нагрузки. Дыхание сбилось уже во время первой связки, но я продолжал танцевать, глядя на себя в огромную зеркальную стену напротив. Лицо пылало, на лбу блестели бисеринки пота, безумный взгляд и косматая борода – да уж, красавчик, ничего не скажешь.
«Я вижу их издалека,
У них пушки и ножи, и они приближаются к моей машине.
Они не оставят ни царапины,
Они хотят, чтобы я остался лежать мертвым на бульваре.
Разница между вами и мной в том,
Что я пришел на эту войну готовым умереть.
Вы видите это по моему взгляду, моей улыбке»
Каждый движением я старался выплеснуть всю ту гамму эмоций, которые копил в себе всё это время. Мое тело горело огнем, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось у меня на душе. Поэтому, велев себе заткнуться, я продолжал танцевать.
Краем глаза я заметил, что Демид, постояв немного, всё же присоединился ко мне. Никаких сложных связок я ему не показывал, так что он с легкостью вписался в рисунок номера, повторяя за мной, разве что, с секундным замедлением.
«Говорят, что я продал душу,
Этим хейтерам пока везет.
Я заставлю их рыдать на камеру.
Они пытаются распускать слухи,
Хотят, чтобы я умер,
Но я скажу одно этим трусам: меня никогда не испугаешь»
Кивнув мне, Кот чуть наклонился, прогибаясь в спине. Поняв его маневр, я сделал чуть неуклюжий кувырок, но всё же смог выполнить манёвр так, что никто не пострадал. В чем был несомненный плюс именно нашего дуэта – мы знали друг друга так давно, что я мог понять, чего хочет мой напарник по любому даже самому незаметному движению. Серьезно – ему достаточно было дернуть правой ногой, и я уже знал, в какую сторону нужно идти мне и как именно выполнить тот или иной трюк.
«Болтайте на здоровье, трепите языком,
Подождите, пока я разозлюсь и приеду в ваш дом.
Живых не останется, когда я достану пушку,
Я не знаю, что они хотят, но я знаю, что я сделаю.
В новостях расскажут о резне,
Я купил винтовку у гаитянцев,
У меня больше пушек, чем у психа.
Вы уже знаете, это наступление спартанцев,
Где бы я ни был, я вас одурачу,
Демоны следуют за моей тенью.
Это не кино, не представление,
Это реальность, так что пусть они знают об этом»
Закончив танец мощным соло, от которого я чуть ли не рычал – так напряжение покидало меня – я бессильно опустился на пол, тяжело дыша и чувствуя, как футболка пропитывается потом, который градом лился и с моего лица, путаясь в бороде. Хотя ощущение было и поганым – я весь был противно-липким – кажется, стало все же чуть легче. Нет, мои проблемы от этого никуда не делись, но я понял, что вел себя последние несколько недель, как кретин. Полный, причем. Нужно будет извиниться перед парнями. И начать уже жить.
И тренироваться, потому что это, конечно, кошмар. Я сам себе напоминал мешок картошки, а ведь в том стеклянном шкафу стоял и подмигивал мне наш прошлогодний кубок. Чемпион не должен быть тряпкой. Просто не может себе такого позволить.
– Ну, как себя чувствуешь? – выдыхая, рядом присел Демид, внимательно глядя на меня.
– Грязным, но свободным, – честно признался я, – Чувства никуда не делись, но теперь я думаю, что смогу их подчинить себе.
– Отлично. Раз мы добились такого успеха всего за один танец и разговор – его нужно закрепить. Сегодня вечером, – сообщил мне Котов.
– В смысле? Что ты задумал? – нахмурился я.
– Я – совершенно ничего. Сегодня благотворительный вечер в одном реально шикарном местечке. И тебя, как видного деятеля искусства, пригласили. Там будут продаваться работы именитых художников, часть из которых ты и продвинул в большой мир.
– А почему я не знал об этом?
– О, ты был бы в курсе, если бы хотя бы иногда спускался из своей мастерской и проверял почту, – не удержался друг от колкости, – В любом случае, я буду твоим «плюс один».
– Эм…это снова прозвучало как-то…ну ты понял, – хмыкнул я
– Плевать, – махнул рукой Дэм, – Так что? Идем?
Я задумался. Выходить в свет мне не особо хотелось. Честно говоря, больше всего мне хотелось погрязнуть в тоске и обожраться мороженого, как во всех этих американских фильмах.
Но Демид был прав – нельзя же так. Пора было немного вырасти и научиться справляться с подобными ситуациями. Сделав шаг в нужном направлении, я не могу откатиться назад. И потом – кажется, Котов действительно хочет пойти. А я – его входной билет.
Поэтому, кивнув, я сказал с легкой полуулыбкой:
– Давай сделаем это.
*Tommy Lee Sparta – Hero
Глава 15
– Ну вот, совершенно другое дело!
Я хмыкнул, критически изучая свое отражение в зеркале и в очередной раз жалея, что не повесил на двери в свою комнату амбарный замок. Может, хоть это бы объяснило Демиду значение такого выражения, как «личное пространство». Потому что именно он нагло зашел в мою комнату, чтобы проверить, как я готовлюсь к вечеру.
Однако, в чем-то он был прав. После почти часа времени, которое я провел в ванной, на меня смотрел тот самый Ефим, которого все привыкли лицезреть. Косматую бороду я благополучно сбрил, оставив лишь немного на щеках, подбородке и над верхней губой. Триммером придал этому форму и остался более чем удовлетворен результатом. Волосы тоже прилично отросли, но машинка исправила и этот недостаток. Макушку и челку я оставил и зачесал назад, зафиксировав всю конструкцию с помощью геля. Ну а что – мы же выходим в свет.
Ради такого пришлось и в гардеробе покопаться. Джинсы и футболка явно не приветствовались в «Рэдиссоне» – а ведь именно туда мы и собирались, если верить приглашению, которое я всё же нашел и даже прочитал. Самое дорогое и пафосное место в городе – ну, одно из таких. Однако, там был большой банкетный зал с множеством колонн и стен – самое то для выставки и аукциона, который значился в программе.
Поэтому, из недр шкафа я, изрядно покопавшись, извлек темно-синий костюм. Он сел как влитой, хотя, видит Бог, я не надевал его уже, минимум, четыре года – со дня защиты диплома, если быть точным. Пару пуговиц на белой рубашке я оставил расстегнутыми, и никакого галстука – всегда терпеть не мог эти удавки. Ну и, порывшись в коробках с обувью, я нашел вполне приличные туфли.
– Кот, когда-нибудь я выселю тебя за то, что ты так и не научился стучаться. За столько-то лет, – сказал я, поворачиваясь к другу.
Тот, кстати, тоже выглядел более чем прилично, в светло-кремовом костюме и черной рубашке. Ей-богу, мы были просто как Инь и Ян, что было одновременно мило и странно. Словно мы – старая супружеская пара, прожившая бок о бок пару десятков лет. Хотя, с последним я почти угадал.
– Не выселишь, ты слишком любишь меня, – отмахнулся Демид, – Так, старичок-боровичок, раз в порядок мы тебя привели – поехали. А то всё шампанское выпьют без нас. И всех красивых женщин разберут.
– Господи, когда ты уже угомонишься, – покачал я головой, уже стоя в прихожей и убирая в карман бумажник и телефон.
– Ага, чтобы потом так же, как ты, страдать и голову пеплом посыпать? – фыркнул друг, – Нет уж, спасибо, мне итак хорошо. Я останусь в своем аморальном и порочном мирке.
Хмыкнув, я решил всё же промолчать. На самом деле, создавалось впечатление, словно Дэм мстил всему миру. Над ним так долго издевались, унижали и обижали, не принимали нигде, что, созрев и оценив себя, наконец, по достоинству, он будто задался целью – доказать своему прошлому и обидчикам, насколько неправы они были. Каждой своей победой – на танцполе и за его пределами – он будто говорил «посмотрите! Вот он я – на вершине, а где вы? В заднице!». Не то, чтобы я сильно возражал – эта лидерская жилка была и у меня, но женщины то тут при чем? Они ведь, бедняжки, правда в него влюблялись, писали, названивали, и нередко заявлялись к нам домой. А выпроваживать их приходилось мне, потому что Кот был на очередном свидании. Иногда я искренне желал ему встретить ту самую, которая поможет уже ему угомониться.
А пока мы ехали на благотворительный вечер, где мой друг сможет вновь развлечься, а я…ну, думаю, тоже найду, чем заняться. На картины посмотрю – опять же, дело хорошее. И полезное.
Показав на входе в ресторан-гостиницу-место встречи приглашение, мы поднялись на второй этаж. Оглядевшись, я не удержался от негромкого фырканья – как я и думал, дорого и вычурно. Нет, стены, которые были увешаны самыми разными картинами и фотографиями, мне нравились. Как и несколько застекленных и огороженных стендов, на которых были выставлены различные произведения современного искусства, вроде статуй из покрышек и автомобильных рам, канатов и всякого прочего мусора – лишь исключительный ценитель поймет и оценит всю глубину. Приятная музыка, под которую танцевали редкие пары. Банкетные столы, заставленные явно дорогими закусками и напитками, заметно подняли настроение, особенно Демиду – он тут же потащил меня угощаться. От алкоголя я отказался, ведь роль водителя легла на мои плечи, так что ограничился минеральной водой без газа.
Всё было мило. Кроме людей. Наметанный глаз сразу определил, кто в зале был творцом, а кто – лишь жалким и, как назло, очень богатым потребителем. Которыйнихрена не разбирался в искусстве, но скупал всё, что подороже, чтобы потом хвастаться своим ненастоящим друзьям.
У меня часто спрашивали, почему я творю лишь «в стол». Кот так вообще постоянно требовал, чтобы я перестал динамить друзей и организовал уже хотя бы одну свою выставку. Ответ – вот он, на поверхности. Из-за всех этих людей. Чтобы пробиться в мире искусства, нужен был богатый покровитель. Который будет лоббировать твои интересы и помогать пробираться сквозь тернии этого мира. Им нужно было понравиться, они должны были полюбить тебя. И ты мог быть хоть триста раз талантлив, но без «крыши» тебе было бы не выжить.
Но не было ни одного человека, которому я мог бы это доверить. Я всегда презирал пустышек. Однажды ко мне пытался набиться один человек в покровители – еще когда я учился в университете. Эта престарелая дамочка запала не на искусство, а на молодого художника. До сих пор с содроганием вспоминаю, как она просила нарисовать её в «стиле Титаника». После этого случая я решил, что не буду связываться с этим. Я любил рисовать, очень, но позволить одному из таких вот людей купить мою работу и повесить в своем доме не мог. Для меня это было чем-то очень личным, на что могли смотреть лишь самые близкие, а не каждый встречный и поперечный. Я – чудак? Наверное, так и есть.
Между тем, пока я размышлял о превратностях судьбы, Демид уже опустошил бокал с шампанским и даже успел завязать беседу с парочкой гостей. Я же подпирал стену, оглядывая окружающих чуть лениво, но вежливо. Не стоило давать людям повод думать, будто я их презирал и ставил себя выше. И плевать, что, в принципе, так оно и было.
В голову против воли закралась мысль, что Елена – одна из них. И пусть она там поневоле, отрицать тот факт, что Волкова принадлежала к элите – бессмысленно. Она была права с самого начала – мы были представителями двух совершенно разных миров. И если она прекрасно адаптировалась к нему и смогла притвориться одной из них, то я бы так точно никогда не сделал.
– Ты чего покис тут совсем? – ко мне присоединился как всегда веселый и буквально источающий обаяние Демид.
– Тебе показалось, – криво усмехнулся я, – Просто стою и оцениваю масштаб мероприятия.
– Круто тут, правда? Я слышал, аукцион будет чуть позже. Все средства уйдут на строительство центра для детей с умственными отклонениями. Ну, что-то вроде пансионата.
– Благородная цель, – кивнул я, – Главное, чтобы действительно туда всё ушло, а не в карман кому-нибудь.
– Ой, выброси этот негатив куда-нибудь, желательно за пределы этого здания. Мы пришли развлекаться и отлично проводить время, и я не позволю такому деду, как ты, испортить это. И плевать, что ты сбрил свою ужасную бороду – ты все равно ведешь себя, как старый пердун.
– Оуч, это было грубо, – заметил я, прищурившись.
– Ты это заслужил, – парировал Демид, – Ох… – вдруг выдохнул он, и его глаза удивленно расширились.
– Что такое?
– Ты, главное, не психуй. И резко не оборачивайся, – осторожно попросил друг.
Недоумевая, что же его так изменило, я повернул голову – и застыл, чувствуя, как пальцы против воли сжались на тонком стекле бокала.
В нескольких метрах от меня, держась за локоть неизвестного мне мужчины, стояла Елена. На секунду у меня перехватило дыхание. Черт, она была очень хороша. Черное платье-футляр из блестящего шелка с длинными кружевными рукавами и задрапированного такой же тканью лифа плотно облегало хрупкую фигуру, туфли-лодочки на умопомрачительной шпильке, золотые волосы были слегка завиты и свободно струились по точеным плечам, пухлые губы она накрасила ярко-алой помадой, что буквально притягивало к себе взгляд. Одной рукой, как я уже сказал, она держалась за своего спутника, а в другой сжимала крохотную черную сумочку.
Оправившись от первого шока, я обратил свое внимание на её спутника. Видимо, это и был муж Елены, Константин Волков. Других вариантов и быть не могло – с кем еще она могла появиться на людях? Ну, я, конечно, не был ценителем мужской красоты, но сразу смог сказать – этот крендель мне не понравился. И дело тут было вовсе не в том, что он, как на буксире, вел женщину, которую я любил. Нет, всё дело было во взгляде – колючем и неприятном. Он мог быть хоть сто раз красив, обаятелен и умен, но зеркало души обнажало его истинную натуру. И мне она не понравилась.
– Чувак, ты как? – негромко поинтересовался Демид, касаясь моей руки.
Моргнув, я отвел взгляд и кивнул.
– Нормально, – голос хрипел и срывался, видимо, виной тому был ком, вставший поперек горла.
– Если хочешь – мы можем уйти, – предложил Котов, видимо, догадываясь о моем состоянии.
Но я только покачал головой и даже попытался выдавить из себя улыбку:
– Не стоит отказываться от веселья, только лишь потому, что здесь появились Волковы. Кстати, а почему они вообще тут?
– Ну, видимо, её муж любит тратить деньги и пытается показать себя в более выгодном свете. Бизнесмен же, – пожал плечами Дэм.
– Лишь бы он потом тот пансион не захотел снести, чтобы построить торговый центр. С нашей школой он так чуть не поступил.
– Что?! Откуда ты знаешь и почему я не в курсе?! – возмущенно выдохнул друг.
– Мне Стас рассказал еще осенью. Я не думал, что это важно, – развел я руками в сторону.
Видимо, мы как-то неправильно себя повели и привлекли к себе внимание. Потому что, словно услышав что-то, Елена повернулась – и её глаза безошибочно нашли мои. Кажется, почву выбило не только из-под моих ног. Я увидел, как девушка чуть побледнела, и даже почти споткнулась, но супруг её вовремя подхватил. Виновато улыбнувшись, Елена бросила на меня еще один короткий взгляд – и тут же отвернулась.
Я же разрывался между желанием развернуться и покинуть это место, и такой естественной потребностью просто стоять и смотреть на неё вечно. Она была так прекрасна. И так вписывалась во всё это, что я только лишний раз убедился – она была создана для этого мира.
– Значит, этот жук пытался нас уничтожить, – между тем не успокаивался Демид.
Прищурившись, он внимательно изучал супруга Елены, словно что-то просчитывая в уме. Мне это не понравилось сразу. Обычно после таких вот манипуляций в голове этого парня рождались поистине бредовые идеи, которые оборачивались катастрофой.
