Текст книги "Весна художника (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 27
Елена сидела в кресле и хмурым взглядом следила за передвигающимся по их спальне мужем. На ней красовался белый банный халат, а волосы были влажными, поскольку первым делом, вернувшись в квартиру, Костя велел ей отправиться в душ и смыть с себя этот, как он выразился, «налет серости и трущоб».
– Только посмотри, в кого ты превратилась за эти три недели, что меня не было, – даже не пытаясь стереть с лица брезгливое выражение, сказал Волков, окидывая жену выразительным взглядом.
Сама Лена была с ним в корне не согласна, но решила, что спорить бесполезно. Ей в голову пришло, что мужа бесит не её одежда или прическа – нет, он хотел, чтобы она смыла с себя следы другой, счастливой жизни. Запах другого мужчины, который любил ей, и буквально за несколько часов до их встречи целовал так, что кружилась голова, а мышцы на животе подрагивали от неясного предвкушения и ощущения счастья.
Видимо, по этим же причинам её всегда спокойный и невозмутимый супруг нервно прохаживался по комнате, размышляя о чем-то своем и явно пытаясь прийти к какому-то своему решению.
– Мне бы наказать тебя, как следует, – вдруг выдал он, останавливаясь и разворачиваясь к Лене.
Которая слегка опешила от этих слов, но довольно быстро пришла в себя. И, приподняв одну бровь, поинтересовалась:
– Ты это сейчас серьезно? По твоему мне что, пять лет?
Константин развел руками в стороны:
– Ну извини, милая. Ведешь ты себя явно не как взрослый и разумный человек.
– И что же ты сделаешь? – хмыкнув, спросила блондинка, убирая за ухо одну из влажных, золотистого цвета, прядок, – Поставишь меня в угол? Лишишь сладкого? Какие там еще наказания практикуются у родителей к своим детям?
– Не паясничай, – поморщился Волков, – И не пытайся умничать. Тебе это очень не идет.
И снова он пытался делать это – принижать её, намекая на отсутствие разума. И если раньше Лену это задевало, а временами даже сильно ранило, то теперь же она просто наблюдала за ним с выражением вежливого любопытства на лице. Ефим сумел переубедить её, неоднократно доказывая, какая она уникальная и, что важно, умная девушка. И все попытки мужа пролетали мимо, не достигая адресата.
И Лена поняла – она больше не боялась его. У Константина больше не было над ней власти. Он мог говорить и делать что угодно – мог даже ударить её, если вдруг бы ему пришло в голову решить проблему таким варварским и низким способом. Девушке было всё равно. Она смотрела на мужа – и не чувствовала ничего. У Волкова больше не было власти над ней.
Она впервые за всю их семейную жизнь ощутила себя хозяйкой положения. Спокойная, как удав, Лена наблюдала еще какое-то время за теряющим самообладание мужем, прежде чем спокойно произнести:
– Я хочу развод.
Эти слова заставили Константина остановиться и бросить на жену недоуменный взгляд. Словно она сказала какую-то глупость.
– Развод? – переспросил он и покачал головой, – Нет, моя дорогая. Можешь выкинуть эти мысли из своей хорошенькой головки.
– Я не люблю тебя, – прямо заявила девушка, поднимаясь на ноги.
Волков пожал плечами:
– Меня это мало волнует. Ты – моя. И это не изменится.
– Да что ты всё заладил – «моя, моя». Я, по-твоему, что, вещь? Костя, я – человек. Живой, из плоти и крови. И я прямо заявляю, что жить с тобой не хочу и не буду. Что ты сделаешь? Запрешь меня здесь, а ключ выкинешь? Забетонируешь дверь, а еду будешь подавать краном через окно? Какой очередной гениальный план по получению желаемой игрушки ты придумаешь?
Когда Лена, выпалив эту тираду, замолчала, переводя дыхание, Волков холодно поинтересовался:
– Всё сказала? А теперь послушай меня. Ты – моя жена, и развод ты получишь только через мой труп. Мне плевать, любишь ты меня, или нет. Любовь – чувство весьма непостоянное. Сегодня она есть, а завтра её уже нет. Не самый надежный спутник, знаешь ли. Может подвести в самый неподходящий момент.
Девушка поймала себя на мысли, что уже слышала подобные слова. Их произносила её мать. Не слово в слово, но смысл её посыла был примерно таким же. Прагматики до мозга костей, помешанные на материальных благах и деньгах, они забывали о такой простой вещи, как чувства. И человечность. Им обоим этого не хватало. И Лена не хотела ни быть одной из них, ни даже иметь хоть какое-то отношение к этим роботам.
Прежде чем она успела хоть как-то отреагировать на слова Кости, тот продолжил, как ни в чем не бывало:
– А что касается моего плана – он довольно прост. Ты собираешь вещи – и уезжаешь в Швейцарию. Поживешь там, пока из твоего мозга не выветрится вся эта дурь.
– Что? Ты с ума сошел?
Лена решила, что ослышалась. Он просто не мог так поступить. Волкова знала, что у её мужа есть недвижимость за границей – в конце концов, многие бизнесмены и успешные люди выбирали в качестве страны для денежных вложений именно Швейцарию. Но она никогда не была там, и не хотела узнавать, какими активами заведует Константин. Тем более – таким способом.
Паника потихоньку начала подступать к ней. В родном городе у Лены был хотя бы минимальный шанс на то, что ситуация разрешится в её пользу. В конце концов, она могла сбежать – да даже через окно! Седьмой этаж блондинку не пугал – по крайней мере, не так сильно, как перспектива провести остаток жизни с Костей. Плюс – велика была вероятность, что Ефим будет её искать.
Всё это – все планы, схемы и стратегии, которые тучей роились в разуме девушки – перечеркивались всего одним словом. Швейцария. Без связи – супруг уже отобрал у неё телефон – без знакомых и друзей, в незнакомой стране. Как она сможет выбраться? Да и Грозный не будет знать, где искать, а сообщить она ему уже ничего не сможет.
Однако, не позволяя страху взять верх, Лена тряхнула головой и упрямо заявила:
– Я сбегу. Мне всё равно, где ты собираешься меня прятать. Можешь хоть на Северный полюс увозить – я вырвусь. Надо будет – на морже уплыву.
Волков высказыванием жены остался не впечатлен. Усмехнувшись, он отметил:
– В тебе такой огонь горит. Вся эта жажда жизни, попытки сопротивляться – где всё это было раньше? Если ты показала мне всё это, когда мы познакомились – быть может, я бы относился к тебе иначе. Как к равной.
Проглотив очередную колкость, девушка позволила себе дерзкую ухмылку и заявила, глядя прямо в голубые глаза мужа:
– Просто нашелся человек, который разжег всё это во мне. Так бывает, когда любишь. Но откуда тебе знать об этом? Ты ведь никогда и никого не любил.
Тень гнева мелькнула на лице мужчины, но тот сумел подавить свой порыв. Нацепив маску спокойствия, тот лишь повторил тоном, не терпящим возражений:
– Ты едешь в Швейцарию. Собирайся. Сейчас же.
– Нет, – упрямо мотнула головой Лена.
– Девочка, не глупи, – послышался усталый, но в тоже время полный надменности голос, и на сцену этого театра абсурда ступило еще одно действующее лицо.
Хмыкнув, Волкова сказала:
– Мама. Стоило догадаться, что это всё – твоя затея. Ты ведь так трясешься над этим браком.
Софья Петровна на выпад дочери не отреагировала. Ни один мускул не дрогнул на лице женщины, когда та ответила:
– Просто я знаю, что будет лучше для тебя. И дабы ты не наделала глупостей – я поеду с тобой.
Для Лены это было равносильно тому, что её мать призналась в том, что будет её тюремщицей. Той, которая будет следить за тем, чтобы её неразумное дитя не общалась с неподходящими людьми, не ходила никуда одна – и, как следствие, не смогла бежать.
– Отец в курсе? – только и спросила блондинка.
– Ему незачем вникать в то, что его не касается, – отозвалась Кошелева и повторила, – Заканчивай глупить и начни уже собирать вещи. И оденься поприличней, а не в те тряпки, которые красовались на тебе, когда Костя привез тебя.
Лена хмыкнула – разумеется, её мать была в курсе всех деталей. Девушка упустила из виду тот факт, что Софья Петровна следила за дочерью и на расстоянии пыталась контролировать каждый её шаг. Лена даже допускала мысль, что женщина в мельчайших деталях знала о том времени, что её дочь провела с Ефимом. И, даже видя, как дочь счастлива – она всё равно не позволяла ей самой принимать решения. Наверняка и то, где её искать, Косте сказала её же мать. Ребенка – свою родную кровь – сдала с потрохами.
А отец – он вообще знал, что происходит? Или даже не подозревал, что его единственное дитя сбежало, а после было силком возвращено в мужний дом, чтобы потом, словно груз, безропотно отправиться в Швейцарию? В памяти почему-то всплыл Андрей Данчук, который трясся над своей дочерью и смотрел на неё так, словно она была самым ценным его кладом. Он охранял её, словно дракон – своё злато. И уж точно бы не позволил кому-то обижать Аню. Да и продавать её богатому мужику только ради слияния бизнеса, он бы не стал.
Но отцом Лены Данчук, увы, не был. Как и Мари – нежная, временами язвительная, но чуткая и понимающая Мари – не была её матерью. Нет, её родней были роботы – холодные, бездушные и непрошибаемые. И они ждали, что она пойдет у них на поводу.
Словно желая забить последний гвоздь в крышку её гроба, Софья Петровна уронила будто вскользь:
– Будешь послушной девочкой – и твой мальчик с бородой не пострадает.
Лена дернулась, словно её ударило током. Повернувшись к матери, она спросила высоким, звенящим голосом:
– Где он? Что ты с ним сделала?
Кошелева тонко улыбнулась:
– Он – там, где ему и положено быть. В своей школе. И, если ты правильно себя поведешь – твой танцор даже не узнает никогда, что за ним кто-то присматривал. Так что решай. Что тебе важнее – показать свой характер или обеспечить спокойное существование этому парню?
Она ни разу не назвала его по имени. А ведь оно было красивым и довольно редким. Ефим. От одного только мысленного произнесения по телу Лены побежали мурашки. Она читала, что его имя означает «доброжелательный» и «благосклонный», что шло совершенно вразрез с его фамилией. И именно таким её Ефим и был. Он никогда не давил на неё, не вынуждал выходить из своей зоны комфорта, лишь мягко направлял, задавал нужный вектор и помогал понять, чего же Лена хочет от жизни. Каждый его жест, поступок, даже слово – всё было пронизано заботой и добром.
Кем Лена была бы, если бы позволила всему этому выйти Грозному боком? Как бы она чувствовала бы себя, если бы знала, что навлекла на любимого человека беду? Не желая ни узнавать ответа на свои вопросы, ни просто разговаривать, Волкова молча отвернулась – и пошла за чемоданом.
* * *
День выдался по-настоящему насыщенным. Поэтому, домой я возвращался усталым, но довольным. Занятия прошли, как по маслу, без сучка, задоринки и травм. Заказчик тоже оказался приятным типом, мы сразу нашли общий язык и довольно быстро обговорили все детали будущей работы. Так что – да, я вправе мог гордиться собой и радоваться тому, что день прошел на «ура».
Но больше всего мне хотелось просто обнять Лену. За весь день я даже не нашел времени, чтобы позвонить ей, и понимал, что соскучился. Вот так просто – за несколько часов разлуки. И такое бывает, представьте себе.
Так что, дверь я открывал, уже предвкушая будущие объятия. В коридор вышел Демид и удивленно спросил:
– Ты без Леночки?
Я поднял на него взгляд:
– В смысле?
– Ну, её нет дома, тебя тоже не было, – пожал плечами Кот, – Вот я и подумал, что вы где-то вместе бродите.
Так. Стоп. Лены нет дома? Обойдя друга, я заглянул в гостиную и свою спальню – пусто. Ни Лены, ни записки. Вещи её были на месте, так что никаких левых мыслей о побеге и прочей чуши, которой полно в фильмах, в моей голове не возникло.
– Во сколько ты домой вернулся? – повернулся я к Демиду.
Тот ответил, чуть подумав:
– Часа три назад.
– И Лены дома не было? – уточнил я.
Кот кивнул. Я достал телефон и тут же набрал номер своей девушки. Но механический голос сообщил, что абонент выключен или находится вне зоны доступа сети. Отлично, мля. Просто зашибись. Ругнувшись сквозь стиснутые зубы, я ударил кулаком стену, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.
– Ты чего? – удивленно посмотрел на меня Демид.
Я бросил на него свирепый взгляд и процедил:
– А не понятно?
– Ну, может, она в магазин вышла, – пожал плечами Кот.
– Три часа назад?! Головой подумай. Как ты вообще не заподозрил ничего, не обнаружив её дома.
Кот нахмурился и недовольно сказал:
– Так, прекращай на меня всех собак спускать. Я же сказал – тебя не было, её не было. Я решил, что вы вместе где-то.
Но меня это вообще не убедило. Фыркнув, я сказал, запуская пальцы в волосы и плохо сдерживая эмоции, которые буквально распирали меня изнутри:
– Решил он. Я ведь сказал утром, что у меня встреча с заказчиком.
– И ты мог взять свою девушку с собой, – парировал Демид, – И вообще – что ты так паникуешь? Может, она у Мари. Они же общаются
Лена действительно на уикенде очень сблизилась с семейством Данчук, и всё свободное от меня время проводила с рыжей девушкой и её дочерью. Я заметил, что моя любимая в принципе очень неровно дышит к детям, но не заострял на этом факте внимание, понимая, что нам такие тонкие материи обсуждать ещё было рано.
Демид, опять же, был прав, упрекая меня в излишней эмоциональности. Я слишком близко к сердцу воспринимал отсутствие Лены, но было уже поздно что-то менять. Червячок сомнения уже начал точить мое сердце, и что-то внутри шептало – мои подозрения верны. Что-то случилось.
Однако, не желая до конца в это верить, я набрал номер Андрея. Друг ответил почти сразу:
– Добрых вечеров.
– И вам того же, – сухо отозвался я, – Дрон, Лена не у вас?
– Эм…а должна? – удивленно спросил Данчук, и у меня внутри всё похолодело.
– Нет, но я решил, вдруг она приехала в гости к Мари. Они ведь дружат, – произнес я максимально спокойным голосом.
Однако, друга это, судя по всему не убедило. Поскольку, сказав:
– Погоди секунду, – тот чем-то зашуршал, после чего добавил, – Ты на громкой связи.
– Фима, что случилось? – услышал я голос Мари.
– Лена пропала, – признался я, нервно покусывая губу, – Её нет дома.
– Может, она куда вышла? – задал вполне разумный вопрос Андрей, но мне очень захотелось его ударить.
– Кот говорит, что он дома уже часа три, и всё это время её не было. Не думаю, что она так сильно любит шопинг, – саркастично отметил я в конце.
Видя, что Кот до конца не врубается в происходящее, я тоже включил громкую связь, чтобы мой лучший друг тоже смог принять участие в разговоре.
– Звонил? – спросила Мари.
Я кивнул, но, понимая, что половина собеседников меня видеть не может, добавил:
– Телефон отключен.
– Хм…нехорошо, – отозвалась трубка голосом Дрона, – Следов взлома хаты нет?
– Ничего не заметил, когда пришел, – отрапортовал Демид.
А я сказал, вспомнив:
– Лена утром сказала, что пойдет в кофейню через дорогу. Твою мать, – ругательство вырвалось помимо воли, но держать себя в руках становилось тяжелее с каждой секундой.
Ну, вот не зря же я не хотел, чтобы она куда-то ходила без меня! С самого начала мне эта затея не пришлась по душе. И вот – пожалуйста. К гадалке ходить не надо было, чтобы понять, откуда ноги растут.
– Думаешь, её перехватили? – правильно истолковал мои мысли Кот.
Я кивнул. Других вариантов быть просто не могло. Лена была не из тех людей, которые, загулявшись, могли потерять счет времени, да еще и отключить телефон. И если ситуацию с техникой я еще мог объяснить – села батарея и прочее – то загул логике не поддавался. Вывод мог быть лишь один.
– Она у него, – вынес я свой вердикт.
Добровольно или нет – это было неважно. Лена была у своего мужа – я чувствовал это своим нутром. Она с этим чудовищем – без меня. И неизвестно, чем закончится эта встреча. На Волкова мне было плевать, а вот судьба Лены меня немало волновала. Кто знает, что придет этому ублюдку в голову.
– Адрес знаешь? – спокойным голосом поинтересовалась Мари.
– Разумеется, – ответил я, вспоминая, как несколько раз провожал девушку домой.
– Тогда я не понимаю, почему до сих пор не слышу хлопка входной двери и звука заводящегося мотора твоей машины, – хмыкнула Данчук, – Или тебе особое приглашение нужно? Демид – отвесь ему там пинок, что ли. Чтобы он уже начал шевелиться.
– Не стоит, – резко отозвался я, – Итак всё понял. До связи, ребят.
И, не дожидаясь ответа, сбросил вызов. Завязав шнурок кроссовка, который я так и не успел снять, я дернулся было в сторону входной двери, но был остановлен Демидом.
– Я с тобой поеду, – сообщил друг, натягивая первую попавшуюся куртку, – Раз уж девушку я твою профукал, то хоть вернем мы её вместе.
Почувствовав укол совести, я сжал плечо Кота:
– Прости. Я сорвался на тебя.
Но Демид лишь махнул рукой:
– Нормально всё. Давай, не тормози. Меньше времени на разговоры – больше на дело.
Кивнув, я поспешил вниз, Демид рванул следом. В машину он запрыгивал практически на ходу – я был намного быстрее Кота и не мог тратить ни секунды времени на ожидание. Проклиная сквозь зубы машины и их водителей, которым именно в это время взбрело в голову куда-то ехать, я мчал в сторону элитного жилого района. В голове роилась сотня мыслей, вариантов развития событий и прочего, но я старался гнать их от себя. Моей задачей было просто успеть. Пока не случилось непоправимое. Что именно – я, опять же, не рисковал задумывать.
Резко затормозив перед нужным подъездом, я выскочил из машины. Знакомый черный автомобиль блестел своими боками чуть поодаль, и это дало мне возможность облегченно выдохнуть. Они были здесь. Но в то же время это дало толчок новой порции напряжения – если они были наверху, в их квартире, то неизвестно, что вообще там происходит. А номера квартиры я, увы, не знал. Да и вряд ли консьерж – а он в этом доме определенно был – пропустил бы меня дальше порога.
– Это, – кивнул я напряженному Коту, – Его машина.
Демид кивнул:
– Значит, он здесь. Уверен, что Лена с ним?
– На все сто, – отозвался я, – Других вариантов быть просто не может. Вот только как нам попасть внутрь?
Друг улыбнулся, и в этой гримасе я увидел что-то плотоядное. В тот момент он действительно напоминал кота – шкодливого такого, готового к проказам. Шагнув к дорогому авто, тот заметил как бы между прочим:
– Ты ведь знаешь поговорку «Если гора не идет…». Я придумал свой вариант – если мы не можем подняться к ним – значит, они должны спуститься к нам.
С этими словами Кот взял в руки увесистый булыжник и, замахнувшись, швырнул его ровнехонько в лобовое стекло. Громкий звон возвестил нас и всех соседей о том, что камень достиг своей цели. Как и сигнализация, громким ревом словно разрезавшая воздух вокруг нас. Авто пронзительно верещало, терзая наши барабанные перепонки. Я поморщился от неприятного звука, но Демида, кажется, такие мелочи вообще не волновали. Он стоял с довольным видом и не сводил взгляда с двери подъезда.
Которые распахнулись меньше, чем через минуту. Мое сердце пропустило удар и замерло – первым на крыльцо шагнул Волков. Но не на него у меня была такая реакция – сразу за ним следовала Лена. Лицо её при этом было словно искажено печатью тоски. Она шагала, не поднимая глаз, и не видя меня. Не сдержавшись, я окликнул её:
– Лена!
Мой голос прозвучал чуть грубее, чем я рассчитывал, но главное, что он достиг её ушей. Словно не веря, девушка резко вскинула голову, и её глаза тут же нашли мои. Шок в них сменился робкой надеждой, и почти сразу – страхом.
– Ефим, – одними губами шепнула она, делая, кажется, совершенно неосознанный шаг в мою сторону.
Но её грубо одернули, схватив за локоть. И сделал это не её муж – будь иначе, я бы сразу же сломал ему руку, которой он посмел коснуться её. Нет, сразу за Леной из подъезда вышел еще один человек – женщина, в которой я разглядел знакомые черты лица. Её мать. Замечательно. Не так я представлял нашу первую встречу.
Заметив меня, женщина прищурилась и протянула:
– Ну надо же, кто объявился. А ты быстро сообразил. Похвально.
Волков, с которым до этого лицом к лицу мы ни разу не сталкивались – вечер аукциона я в расчет не брал, ведь мы даже не разговаривали – сразу же понял, кто перед ним. Я это понял по его потемневшему взгляду и поджатым губам.
Но мне было плевать на них обоих. Меня волновала лишь Она. Игнорируя окружающих, я повернулся к Лене и прямо спросил:
– Ты цела?
Девушка кивнула и сделала еще одну попытку шагнуть ко мне, но вновь была остановлена своей матерью. Её муж – как же меня коробило это слово! – наградил Лену неласковым взглядом, и снова повернулся ко мне:
– Так значит, это ты – тот художник, который задурил голову моей жене. Вот мы и встретились.
– Дурил голову ей только ты! – рявкнул я, даже не пытаясь сдерживать эмоции, – А я её люблю!
Волков поморщился, будто я сказал какую-то непристойную глупость и покачал головой. В отличие от меня, он сохранял ледяное спокойствие и не показывал своих истинных эмоций. Бизнесмен, одним словом. Они все были мастерами блефа и самоконтроля.
– Опять это слово. Любовь. Абсолютно бесполезное чувство, которое греет таких неудачников, как ты, зимой. Я же предпочитаю более материальные обогреватели. И жену мою ты не получишь.
– А у неё ты не хочешь спросить, хочет ли она быть с тобой? – послышался голос Демида и друг встал рядом со мной.
Мужчина перевел взгляд на него и, прищурившись, сказал:
– Я тебя помню. Ты танцевал с моей женой на аукционе, – переведя взгляд на машину, он добавил, – И сейчас разбил мою машину. Я закрою на это глаза – в этот раз. Если вы отступите.
Фыркнув, Кот покачал головой:
– Подачки нам не нужны. Ты не ответил. Что твоя жена думает? Хочет быть с тобой?
По взгляду Лены я понял, что – нет, не хочет. Как бы я и раньше это понимал, но её полный откровенной неприязни взор, который она бросила Волкову в спину, еще раз подтвердил очевидную истину. Вот только этому ублюдку явно было плевать на желания жены.
– Женщины – слабые создания, которые руководствуются какими-то эмоциональными порывами. Это нужно пресекать, иначе мир рухнет в бездну.
– Хватит, – вмешалась в разговор мама Лены, – Мне надоели эти бессмысленные разговоры. Лена уезжает сейчас с нами, а вы, – бросила она полный неприязни взгляд в нашу сторону, – Отправляетесь своей дорогой. Живите своей жизнью – танцуйте, рисуйте и чем вы там еще занимаетесь. А про мою дочь забудьте.
– Я согласен, – хмыкнув, кивнул я, скрещивая руки на груди, – Мне тоже надоела эта беседа. Вот только без Лены мы не уедем. Уж простите, но мы к ней привязались.
Демид кивнул, выглядя как никогда мрачным:
– Лена – наш человек. А мы своих не бросаем. И вообще – удерживать человека против своей воли слегка незаконно. И мерзко.
Вот за это я также всегда уважал своего лучшего друга. Он был ловеласом, который менял девушек чаще, чем носки. Но при этом он к каждой относился с уважением, не позволяя ни себе, ни другим оскорблять и унижать их. Как физически, так и морально. Каждая для него была личностью, неважно, простой или сложной. Но вести себя так, будто женщина – вещь или мебель – нет, такого Кот не терпел.
Так что остановить Волкова для него стало не просто помощью другу – это обернулось делом чести.
– Лена, – позвал Кот мою девушку, не сводя при этом напряженного взгляда с её мужа, – Подойди к нам, пожалуйста. Нам пора ехать домой.
Я был как никогда благодарен Демиду. Своим непрошибаемым спокойствием и уверенностью он незримо поддерживал меня. Не будь друга рядом – я бы уже, не сдержавшись, набросился бы на мужика, с вполне конкретным желанием – выбить из него всё дерьмо.
Дернув руку из наверняка сильной хватки матери, Лена высвободилась и сделала первый шаг в нашу сторону, затем еще один. Когда она поравнялась с Волковым, тот попытался остановить её, но я рыкнул:
– Руки! – а сама Лена отшатнулась от него, и мужчина в итоге зачерпнул рукой лишь воздух.
Я был один сплошной нерв, напряженный, как струна, пока Лена не поравнялась со мной. Лишь тогда я позволил себе оторвать взгляд от Волкова и взглянуть на любимое лицо.
– Всё хорошо, – тихо сказал я, мягко улыбаясь, – Ты в безопасности.
– Я бы не был в этом так уверен, – услышал я Волкова и, подняв на него глаза, застыл, как и стоящий рядом Кот.
В руке мужчины блеснуло что-то черное. Пистолет. Дуло которого было направлено в нашу сторону.
– Костя, – осторожно позвала его теща, и я впервые услышал в голосе женщины неуверенность, – Опусти оружие. Это того не стоит.
– Она стоит, – процедил Волков, – Она – моя жена, и я не собираюсь кому-то её отдавать. Мне не нужно, чтобы за мной закрепилась репутация идиота, которому жена наставила рога с каким-то безродным художником.
– Лена, – осторожно позвал я, протягивая к девушке руку и не сводя при этом взгляда с её мужа, – Встань за мной.
Но та, будто не слыша меня, дрожащим голосом сказала:
– Костя, пожалуйста. Не делай этого. Одумайся.
– Мужик, – одновременно с ней сказал Демид, – Ты прекращай это всё. Не усугубляй ситуацию. Тут полно свидетелей. Ты не отмоешься от этого. А всех не убить.
Но Волков будто не слышал их. С диким блеском в глазах он еще раз повторил:
– Она – моя.
После чего послышался звук выстрела. Всё, что я успел сделать чисто на интуитивном уровне – это оттолкнуть Лену в сторону, слыша крик ее матери и Демида. И мы оба упали на холодный асфальт.
