Текст книги "Весна художника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Лена, наблюдавшая за Ефимом, мягко улыбнулась:

– Ты даже не представляешь, как сильно. Парень боготворит тебя. Серьезно, – заметив усмешку Грозного, добавила девушка, – Он так смотрит на тебя. Будто ты – его отец. Но не из тех, которые не обращают на своих отпрысков внимания, а из нормальных.

Смущенно улыбнувшись, Ефим отпер дверь в номер и, пропустив вперед девушку, вошел следом.

– Ты так внимательно наблюдала за мной. Что еще заметила?

Сняв толстовку и бросив её на одну из кроватей, Лена, чуть подумав, ответила:

– Ты очень предан своим друзьям. Но они того действительно стоят. Серьезно – все эти ребята несколько чудаковаты, но ни в одном я не заметила злобы или агрессии. Вот только парень Карины как-то странно косится на своего товарища по команде – Сашу, кажется.

Грозный хмыкнул, понимающе улыбнувшись:

– Да, они не сильно ладят. А пару лет назад даже не поделили девушку. Но всё в прошлом, насколько мне известно – мир восстановлен, группа не распадается.

Сделав шаг навстречу парню, Волкова продолжила:

– Еще я заметила, что тебе действительно нравится то, чем ты занимаешься. Всё это – общение, танцы, готовка. Я никогда до этого не видела тебя настолько расслабленным. Не знаю, что действует на тебя так – обстановка, окружающие, или еще что – но мне нравится видеть тебя таким.

Лукаво улыбнувшись, Ефим, протянув руку, притянул девушку к себе за талию и шепнул:

– А то, что я тебя люблю – заметила?

– Может быть, – туманно отозвалась Лена и первой поцеловала мужчину.

Ефим тут же, уже заученным движением, стянул с волос девушки резинку, запуская пальцы в густую гриву. Это давно стало для него своеобразным фетишем – играться с её шевелюрой, пропускать их сквозь пальцы, или же чуть сжимать волосы у корней, вырывая из горла девушки рваный вдох и тут же выпивая его.

Поцелуй набирал обороты, становился более откровенным и почти голодным, переходя уже на рамки невинного. Дыхание сбивалось, в комнате становилось нестерпимо жарко, а сердце Грозного гулко стучало в груди, рискуя пробить её насквозь. Лена пьянила его похлеще алкоголя, на который, к слову, тем вечером Ефим даже не взглянул, отдав предпочтение воде и сокам. И, судя по всему, правильно сделал. Ведь, если и без этого его ноги норовили подкоситься, а руки едва заметно дрожали, то что бы с ним было, рискни он выпить?

Призывая на помощь всё свое самообладание, мужчина всё же смог отстраниться. Уткнувшись лбом в лоб девушки, Ефим едва слышно произнес, тяжело дыша:

– Нам нужно остановиться.

– Нет, – качнула головой Волкова, – Это – именно то, что нам делать определенно не стоит.

С этими словами блондинка толкнула опешившего мужчину на кровать. Тот сел, всё еще не до конца понимая, что затеяла его девушка. А та, не теряя времени даром, села на его колени и притянула Ефима к себе, целуя с новой силой. Попутно её прохладные пальцы забрались под его футболку, очерчивая кубики пресса.

Грозный держался из последних сил, не давая воли ни своим мыслям, ни рукам. Однако, когда Лена, чуть поерзав у него на коленях, прикусила его нижнюю губу, самообладание покинуло парня. Глухо рыкнув, тот, схватив девушку за бедра, одним резким движением перевернул её, опрокидывая на кровать и нависая сверху.

Он думал, что Волкова испугается такой неожиданной смены позиций, но нет – на её губах расцвела довольная улыбка, а глаза горели от предвкушения. Но было в них что-то еще. Желание. И какая-то жажда. Но самое главное – ни капли сомнения не нашел Ефим в её серых омутах. И это позволило ему убедиться, что всё происходящее с ними не просто реально. Оно правильно.

Медленно, словно оттягивая тот самый миг, или же, наоборот, желая продлить его на максимально возможный срок, Ефим освобождает девушку из такой ненужной одежды. Вид, открывшийся ему, заставляет сердце в очередной раз сбиться с ритма, Грозный подавился очередным вдохом, потому что – она была прекрасна. Бледная кожа в слабом свете лампы казалась перламутровой, а все изгибы настолько идеальны, что буквально просились на холст.

Подавив первый порыв – схватиться за кисти и краски – Грозный наклонился, даря своей музе новые поцелуи, без слов демонстрируя, как много она для него значит, как сильно запала в душу и сердце. И Лена отвечала – со всей страстью, на которую только была способна. В её сердце было так много любви, которую ей раньше было некому дарить, что будь чувство водой – они оба потонули бы в нем.

Первые минуты присутствовала неловкость – Волкова не обладала ни богатым опытом, ни пониманием, что делать и как себя вести. К тому же, она привыкла, что секс – это не любовь, а скорее, необходимость, неотъемлемая часть семейной жизни, её нужно принимать, но наслаждаться вовсе не обязательно. Однако, Ефим умудрился разжечь в ней костер такой мощи, что погасить этот пожар можно было лишь одним способом.

Словно чувствуя и понимая её состояние, Грозный действовал осторожно, расслабляя её и каждым своим движением прося довериться ему. Он был сильным – Лена видела, как от каждого жеста мышцы на его теле перекатываются, напрягаясь то тут, то там. И вместе с тем ей не было страшно – вся его сила и мощь не пугали, потому что девушка знала, что он не обидит её. Ефим источал ауру власти и одновременно – умиротворения.

И всё это – чувства, эмоции, движения – делали своё дело. В какой-то момент Лена просто отпустила себя, позволяя инстинктам и её животному «я» взять верх. Она была не просто оголенным нервом – девушка словно превратилось в одно большое чувство. И её главным желанием было дать Ефиму столько же, сколько и он дал ей.

Поцелуи становились всё более беспорядочными, и больше напоминали укусы. Им обоим было всё равно, какой части тела касались их губы – шея, плечи, руки, грудь – лишь бы быть как можно ближе друг другу. В какой-то момент эмоции настолько сильно захватили Лену, накрыли её с головой, что она почувствовала, словно теряется в мирах. От острого, ни на что не похожего удовольствия она начала терять себя.

Усилием воли Волкова словно выныривает из этого омута, куда её затянул Ефим, и её сознание медленно, по крупицам собирает реальность. Ритм дыхания переплетается с неправильно-сильными ударами сердца, собирается в звуки, те – в слова.

– Пожалуйста… Пожалуйста…

Девушка и сама толком не понимает, о чем именно она умоляет его. Ведь он всё делает настолько правильно и чудесно, что от этого хочется плакать. Но ей кажется, что этого мало, что Ефим сдерживает себя. И каждым звуком она словно простит его прекратить осторожничать.

«Пожалуйста – сильнее. Пожалуйста – больше. Пожалуйста – дай мне все, что можешь дать, возьми все, что посчитаешь нужным. Только не останавливайся».

Ефим, будто прочитав её мысли, резко выдыхает, сам задыхаясь от всех тех чувств, что окутали их плотным облаком. Он понимает Лену без слов, он и не собирается: останавливаться, отпускать, оставлять. Так долго ждавший этого момента, он не перестает двигаться, словно пытаясь утолить свою жажду быть-любить-касаться. Мужчина щедро ласкает его, нежит, берет, потому что «моя», потому что уверен, что имеет право. Наконец-то получил его, и не собирается больше терять ни единой секунды, ни одного мига.

Они словно обмениваются мыслями, общаясь на каком-то неизвестном, понятном только им языке. Будто сами их души сплелись в одну, и не осталось ни одной тайны, ни одного места, где можно спрятаться друг от друга. Да они и не хотят. Всё, чего им хочется – чтобы это никогда не заканчивалось.

Ефим жадно, словно гончая, выслеживает и пожирает всё: голос, кислород, душу. Лене не жалко – пожалуйста, забирай, вот она – я, твоя и для тебя.

«Слышишь, как я прошу? Слышишь?»

Ефим слышит – угадывает по изломанным изгибам, читает по рваным недостаточным вдохам, прослеживает по дрожанию рук. И, когда её тело в последний вздрогнуло, унося куда-то за пределы собственного тела, мужчина, глухо рыкнув, отправился следом.

В себя Лена пришла, когда почувствовала, как что-то прохладное и влажное касается её живота. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела Ефима, который осторожно обтирал её тело полотенцем. Поймав её взгляд, мужчина улыбнулся:

– Мне показалось, что ты сейчас не настроена на душ.

Устало потянувшись, Волкова кивнула:

– Ты прочел мои мысли.

Бросив махровую ткань куда-то в сторону второй кровати, Грозный устроился рядом с девушкой. Было не очень удобно двум взрослым людям на одноместном ложе, но Лене было плевать. Положив голову Ефиму на грудь, она сонно зевнула и негромко пробормотала:

– Да, теперь я точно заметила, что ты меня любишь.

Хмыкнув, уставший, но довольный мужчина поцеловал девушку в макушку, после чего буквально провалился в царство Морфея.

Глава 26

Знаете, сложно представить более счастливого человека, чем мужчина, который, наконец, дорвался до тела любимой женщины. Конечно, разговоры до утра, прогулки под луной и походы в кино – это всё очень здорово, но никто, я думаю, не будет спорить, что переходить на новый этап отношений весьма приятно. Особенно, если это происходит с человеком, которого ты действительно любишь.

Танцевальный уикенд, а точнее, его основная часть, прошла просто на «ура». Второй день был целиком и полностью посвящен творчеству. В основном, понятное дело, это были танцы, но не только – музыканты давали всем желающим уроки игры на своих инструментах. Первую половину дня отвели под завтрак, зарядку и мастер-классы. Было очень забавно наблюдать за тем, как хопперы спорят с бальниками, пытаясь убедить их сделать музыку чуть потише – большинство педагогов вытащили своих подопечных на улицу. Я не стал в этом балагане участвовать, и просто увел своих ребят на пляж. И там мы оторвались по полной.

Позже к нам присоединились, что удивительно, дамы, а именно – рыжая Настя, Карина и Лена. И если Малышкину я еще понимал – она была натурой боевой, и крамп очень подходил ей, как направление, в котором она могла себя максимально реализовать. Настя в этом плане была темной лошадкой, поскольку знал я её плохо, и не мог ничего сказать о её танцевальных навыках. Но вот кто меня точно удивил – так это моя Лена. Которая выглядела удивительно мило в просторных серых спортивных штанах и моей белой толстовке.

– Никто не будет против, если мы присоедимся? – ее звонкий голос разнесся по пляжу, привлекая всеобщее внимание, а глаза при этом сияли так ярко, что я ощутил как никогда сильное желание наплевать на классы и, схватив её за руку, уволочь прочь с чужих глаз.

Однако, о профессионализме забывать было нельзя, поэтому, кивнув, я указал девушкам, где им стоит встать.

– Учтите – здесь ребята занимаются не один месяц, – добавил я с усмешкой, – Вам будет сложновато за ними угнаться.

– Ой, давай вот только без этого! – фыркнула Карина, потягиваясь, – Заводи свою шарманку.

Хмыкнув, я только развел руками в стороны. Как говорится, желание женщины – закон.

В общем, опущу подробности. Скажу только, что к концу занятия Карина была уже не такая бойкая. Она вообще мало говорила – всё больше охала и хваталась за все части своего тела, до которых только могла дотянуться.

Вечер второго дня был также отведен под вечеринку, с той только разницей, что открывал её масштабный танцевальный баттл. Который изначально должен был представлять из себя просто парочку выступлений нас и наших ребят, но потом всё как-то закрутилось, завертелось, и вылилось в масштабный движ. Повеселились, в общем, от души.

Ну а третий день мы прозвали сонным. Потому что все были совершенно лишены сил и желания что-либо делать. Но нужно было собираться, освобождать комнаты и возвращаться в город, в привычную среду.

Покидать турбазу лично мне было несколько грустно – всё же много хорошего там случилось. Ребята отдохнули, набрались сил перед новыми свершениями, школы показали свой потенциал и даже продемонстрировали примерную программу для отборочных на следующий мировой турнир. Мари, подводя итоги, обронила фразу, что такую вылазку можно сделать ежегодной традицией школы. И мне эта мысль пришлась по душе.

Но самое главное событие, которое делало меня абсолютно, безнадежно счастливым – это, как бы банально и примитивно не звучало, новый этап наших отношений с Леной. Подъезжая к дому и сжимая её маленькую ручку, я точно знал, что с ночевкой на диване было заканчивать.

Демид шутливо сетовал, что ему придется либо срочно делать в комнате ремонт со звукоизоляцией, либо покупать беруши, но я на это только хмыкал. У меня был и третий вариант, который я пока не озвучивал, но понимал, что рано или поздно поднять этот вопрос придется.

Разумеется, я имел в виду вариант покупки отдельного жилья, для нас с Еленой. Это несколько ударяло по карману, особенно, если учесть тот факт, что мы с Демидом только-только внесли последний платеж за ту квартиру, в которой мы жили. Да и мастерская моя была в шаговой доступности, что тоже не могло не радовать. Но я понимал, что жить вечно втроем – не вариант. Рано или поздно кому-то из нас надоест это, и такое соседство выйдет нам же боком.

Однако, глядя на то, как мило и непринужденно общаются Демид и Лена, я приходил к выводу, что время подумать у меня еще было. И всё, что я мог – это перестать, наконец, волноваться, и просто наслаждаться моментом. В конце концов, мы оба понимали, что назад у нас дороги не было. Только вперед – и только вместе.

Самое классное, что я обнаружил, живя вместе во всех смыслах этого слова – просыпаться по утрам. Приученный к ранним подъемам и загруженным работой дням, я всегда открывал глаза раньше Лены. И это давало мне возможность полюбоваться ей в те моменты, когда она максимально расслаблена и в её голове не витает никаких мыслей, типа предстоящего разговора с мужем и следующего за этим бракоразводного процесса. Лицо девушки было безмятежно, и иногда она слабо улыбалась, словно ей снилось что-то приятное.

Так было и утром того дня, который мы потом в календаре обведем черным, и будем стараться забыть. Безуспешно, потому что старые шрамы всегда болят долго, и даже когда бояться становится нечего – горечь прошлого невольно отравляет обычный с виду день.

Проснувшись, как обычно, раньше Лены, я долго изучал её лицо, всё еще силясь понять, как она решилась выбрать такого, как я. Нет, я не страдал от излишне заниженной самооценки, но при этом не готов был целовать свое отражение с мыслями: «Да, я – красавчик». Я всегда старался оценивать себя более чем объективно, и всё равно – оставался ряд моментов, которые я ну никак не мог понять. Например, то, как Лена всегда радовалась моему приходу – её лицо при этом начинало будто светиться изнутри. Как у человека, который впервые после долгой полярной ночи увидел солнце. Хотя, может, так всё и было.

Это мне следовало радоваться тому, что Волкова появилась в моей жизни, а не наоборот. Наверное, поэтому я и не переставал смотреть на неё – украдкой, когда она этого не замечала, во время прогулок, смущая её и вызывая легкую улыбку, на репетициях, вытирая мокрое лицо полотенцем или собственной футболкой. Даже целуя её, мне было сложно закрыть глаза – хотелось продолжать смотреть на неё, и удивляться, что Лена вообще забыла рядом со мной.

От неё пахло весной. Я не могу объяснить, что подразумевает под собой этот запах, но факт оставался фактом – обнимая её, зарываясь лицом в её волосы, или же утыкаясь носом в шею, я, кроме хвои, ощущал еще и какой-то нежный, слабо уловимый аромат. И в голове сразу вспыхивали образы весны – влажная, еще не до конца прогретая земля, первые цветы, маленькие листочки, которые робко пробиваются из набухших почек. Для человека, который уже не один месяц жил, словно в заснеженном царстве, само присутствие Лены было, как глоток свежего воздуха. В такие минуты я ловил себя на мысли, что Мари не зря сравнивала меня с медведем. Я был словно Косолапыч, пробудившийся после зимней спячки. Который очень хотел мёда, и находил его у Лены на губах.

Ресницы которой робко затрепетали, прежде чем резко взлететь. И сразу же её глаза нашли мои, а губы снова растянулись в робкой улыбке.

– Ты чего тут? – почему-то шепотом спросила девушка, – Опять шпионишь за мной?

Я тут же кивнул, не имея ни малейшего желания отрицать вполне очевидный факт. Покачав головой, Волкова потянулась в кровати, беззастенчиво зевая. Она вообще с каждым днем чувствовала себя рядом со мной всё более спокойно и раскрепощённо, позволяя себе маленькие вольности, вроде неряшливо заплетенных волос, или утренних поцелуев. Первые дни она смущенно мотала головой и убегала в ванную, и лишь после этого дарила мне легкий поцелуй с привкусом мяты. Но жизнь со мной делала своё черное дело, и первым делом, покончив с потягушками, Лена потянулась ко мне. И, разумеется, я не смог устоять.

– Какие планы на день? – спросила девушка, когда с приветствиями было покончено, и она уже привычным жестом уложила свою голову на мою грудь.

– Ну, у меня сегодня одно занятие, – чуть подумав, отозвался я, – Еще мастер-класс Стас навязал. А после обеда нужно встретиться с человечком – хочет мне подкинуть заказ на оформление своей квартиры.

В эту работу я вцепился обеими руками, потому что гонорар, который мне озвучили при предварительном обсуждении, приятно грел душу и сердце. Да, это означало, что я снова погрязну в работе с головой, и на мастерскую у меня времени не останется, но это было мелочью. Я понимал, что на мне лежала уже куда бОльшая ответственность, чем раньше. К ребенку в лице Демида присоединилась любимая женщина, которую я всеми силами старался сделать счастливой.

– Значит, занят весь день, – резюмировала Лена, выводя своим пальчиком у меня на груди только ей понятные узоры.

– Тебя это расстраивает? – спросил я, начиная переживать.

Конечно, ведь я с самого возвращения с турбазы только и делаю, что работаю. Правда, раньше я старался освобождаться максимально быстро, но факт оставался фактом – днем я отсутствовал. И Лена наверняка скучала дома, в четырех стенах. Даже Кот развлечь её не мог, поскольку он взял дополнительные группы и целыми днями зависал в школе. А моя девушка маялась дома, одна. Наверняка, ей это навевало не самые приятные воспоминания – ведь в том, другом доме она тоже всё время была одна. Как в клетке.

Но Лена покачала головой, выражая тем самым полное несогласие с моими мыслями.

– Мне бывает скучно, но я ведь всё понимаю, – с улыбкой заметила она и добавила, – Пока тебя не будет – я прогуляюсь. Дойду до кофейни, подышу воздухом.

Моя рука, которой я лениво поглаживал её плечо, замерла. Нахмурившись, я прямо спросил у девушки:

– Ты уверена, что тебе стоит выходить? Вдруг, тебя ищут?

Чуть повернув голову, Лена уперлась подбородком мне в грудь и бросила на меня внимательный взгляд, в котором читалась насмешка.

– Ефим, мы не можем так жить вечно. Я не комнатное растение, мне нужно бывать где-то, кроме квартиры и школы танцев. И потом – рано или поздно мне придётся встретиться с Костей и поговорить. Бесконечно прятаться не получится.

– Да, но я бы хотел, чтобы это рано или поздно случилось в моем присутствии, – не мог прекратить я бурчать, – Одну я тебя к этому монстру не пущу.

Фыркнув, Лена поднялась с кровати, натягивая на голое тело первую попавшуюся – мою – футболку. Повернувшись и явно ища взглядом штаны, она добавила:

– Кофейня – в двух шагах от нашего дома. Ничего со мной не случится.

Ну, вот и как тут можно спорить? Честно – после того, как она сказала «нашего» – я уже перестал слушать. Мысли улетели куда-то не туда, а на душе стало так тепло, будто кто-то врубил отопление на полную мощность. Эта чертовка знала, на какие точки надавить, чтобы убедить меня в своей правоте.

Так что, собравшись, накормив завтраком всё наше небольшое, но шумное семейство, поцеловав Лену на прощание и захватив с собой Демида, я поспешил на работу.

Если бы я знал, чем это обернется – отменил бы все дела и остался бы дома, вместе со своей девушкой-весной. Хотя, говорят, что судьба – она и за печкой найдет. И какие-то стены ей не помеха…

* * *

Лена сидела в кофейне, за столиком у окна, и читала книгу. Рядом стояла кружка с её любимым латте, в который бариста щедро плеснул бананового сиропа. При этом он так широко улыбался девушке, и настолько ненавязчиво подвигал к ней салфетку со своим номером телефона, что блондинка только диву давалась. Вернув милому на вид парню улыбку, Волкова села за столик, проигнорировав белый клочок с цифрами. Она не хотела никого обидеть, однако и давать ложных надежд в её планы не входило. Реальность была сурова к милому кофейному юноше – в сердце Лены было место только для одной души. И оно уже было занято.

Но само происшествие заставило Волкову улыбнуться. Отвлекшись от чтения, она поймала себя на мысли, что такого с ней не случалось очень давно – никто не пытался с ней познакомиться со времен первых курсов университета. Нет, на неё смотрели, и порой даже засматривались, но никаких попыток ухаживать не было. Словно на ней стояло клеймо «принадлежит другому». Большое такое, красное – и пряно на лбу. Или дело было в ауре, которая её окружала – плотная пленка несчастья и тоски.

Лена окинула себя взглядом – простые джинсы, клетчатая рубашка, волосы забраны в хвост, и никакой косметики. О необходимости каждый день наносить макияж девушка открестилась, стоило ей захлопнуть дверь квартиры, в которой она прозябала все четыре года брака. Ефиму не нужна была картинка – он свою позицию обозначил давно и весьма четко. Ему нужна была она – просто Лена. Молодая женщина, которая, окунувшись в отношения с художником, снова почувствовала себя молоденькой девчушкой.

И, судя по всему, это замечали и окружающие. Факт – роскошная, эффектная Елена Волкова не производила того же впечатления, и не имела того успеха, который был у простой девушки Лены. Видимо, правдивы оказались любовные романы и цитаты в социальных сетях – счастье в глазах нарисовать не сможет никакая косметика. Лишь любовь.

И она её ощущала, каждой клеточкой своего тела. Лена и не подозревала, что можно ТАК любить – когда каждый вздох человека становится дороже собственного, и одно присутствие любимого облегчает саму жизнь. Волкова находилась на распутье – она пыталась понять, на что способна, и чем ей стоит заняться. В конце концов, сидеть на шее у Ефима она не хотела. Ни разу в своей жизни не познавшая тяжелого труда, девушка мечтала найти свое призвание, что-то, что будет приносить ей радость, что-то, чем она будет увлечена. Ей хотелось перестать быть просто дополнением к мужчине, она хотела уважать саму себя и сделать так, чтобы Грозный не просто любил её, а чтобы еще и гордился.

Супруг Лены таких порывов не поощрял, и считал, что его дражайшая «половина» способна быть лишь украшением. Так сказать, вишенкой на торте его образа идеального мужчины, мужа и бизнесмена. И, получив хоть какое-то подобие свободы, Лене не терпелось начать жить.

Допив свой кофе и убрав книгу куда-то в глубины сумки, Волкова решила, что с посиделками можно закончить и пора отправляться домой. Она любила небольшую, но уютную квартиру двух холостяков. В ней словно незримо присутствовал дух творчества – постоянно играла музыка, на каждом шагу можно было найти пластинки, брошюры и флайера с прошлых и грядущих выступлений парней, я также краски, кисти и прочую художественную атрибутику. Даже воздух в тех стенах был какой-то другой, но что именно в нем было особенного, Лена понять не могла. Просто каким-то шестым чувством ощущала это.

Но куда больше Волкова любила мастерскую Ефима – место, куда всем, кроме неё, доступ был закрыт. Идеальным вечером она считала тот, который они проводили на чердаке. Лена могла весь вечер просидеть на диване или на подоконнике, просто наблюдая за Грозным. Тот, рисуя, погружался в какой-то свой собственный мир, и окружающая его действительность становилась чем-то совершенно незначительным. Девушка же сидела и любовалась мужчиной, который мог, забывшись, провести перепачканной краской рукой по лбу, оставляя широкую масляную полосу. Кисти же Ефим нередко вытирал о собственную футболку, не заботясь о таких мелочах, как чистота. И было в этом что-то настолько искреннее, что у Лены сердце щемило от какого-то просто невыносимого счастья. От осознания того, что лишь она может это видеть, только её этот мужчина, этот творец подпустил так близко.

Всегда в мастерской играла музыка, и Ефим временами, забывшись, начинал негромко напевать что-то себе под нос. Чаще всего это было просто бессвязное мурлыканье, но от его чуть грубоватого, но такого притягательного голоса бабочки в животе Волковой совершали кульбиты, «бочки» и «мертвые петли» сразу, одновременно. А пару раз, ловя её заинтересованный взгляд и выныривая из своего художественного мира, Грозный с улыбкой откладывал кисти в стороны и, поймав девушку в капкан своих рук, кружил по мастерской, пытаясь изобразить нечто, напоминающее бальный танец. В такие моменты краской оказывались перепачканы оба, но кого могли волновать такие мелочи?

Вспоминая всё это, Лена шагала по залитой солнцем дороге и куталась в белый кардиган, который она натянула поверх рубашки. Кофейня действительно располагалась буквально в нескольких метрах от их дома, так что Волкова уже предвкушала скорое возвращение домой и планировала, что приготовить на ужин. Да, богом кулинарии считался Грозный, но девушке хотелось показать, что она тоже что-то может. Тем более – Ефим грозился вернуться поздно, и вряд ли ему захочется возиться на кухне. Особенно, когда у него появилась та, кто, вроде как, должен брать на себя все эти домашние хлопоты.

Громкий визг тормозов заставил Волкову вздрогнуть и инстинктивно отшатнуться от черной машины, которая затормозила прямо перед ней. Блондинка хотела было пройти мимо, но осторожный взгляд в сторону иномарки заставил её замереть столбом. Она прекрасно знала, чей это автомобиль. Он долгое время был её собственной каретой.

Как в замедленной съемке, задняя дверь авто открылась, и на асфальт ступила сначала одна мужская нога, обутая в роскошные черные кожаные туфли, затем вторая. Подняв взгляд, Лена сглотнула и негромко произнесла:

– Здравствуй, Костя.

На неё смотрел её супруг. Тот, с кем Волкова больше всего не хотела встречаться, хоть и понимала, что придется. И, судя по его ледяному взгляду – мирной беседы у них не выйдет. Разводиться явно предстояло со скандалом.

– Дорогая, – его голосом можно было резать металл, – Я тебя обыскался. Звоню любимой жене – а телефон отключен. Приезжаю домой – а в квартире пусто. Хорошо, что добрые люди рассказали, где искать пропажу. Садись в машину.

Глядя в такие знакомые глаза, Лена чувствовала, как первый страх от столь неожиданной встречи отступает на второй план, уступая место уверенности. И, тряхнув головой, девушка произнесла короткое, но твердое:

– Нет.

Бровь Константина взлетела вверх, выражая легкое недоумение поведением супруги. Лена посчитала это своей маленькой победой – раньше единственной эмоцией, которой муж мог её наградить, было лишь раздражение.

– Лена, хватит. Заканчивай этот бунт. Показала свой характер – молодец, хвалю, – голос мужчины звучал по-прежнему спокойно, – Но игры закончились. Пора домой.

– То место – не мой дом, – вздернув подбородок вверх, отрезала Волкова, – И ты точно не тот человек, с которым я хочу делить свою жилплощадь. Так что никуда я с тобой не пойду. А разговаривать мы будем только в присутствии адвокатов, которые оформят наш развод.

Константин в два шага преодолел разделяющее их расстояние, и его рука, как клешня, с силой вцепилась в локоть девушки. Лена не удержалась от вскрика – слишком неожиданным и болезненным был этот жест. А Волков, не мигая, смотрел в глаза жены, и от этого взгляда ей становилось не по себе.

– Я сказал – ты сейчас сядешь в машину и поедешь со мной, – тихим, полной угрозы голосом сказал мужчина

Видя, что Лена хочет возразить, он добавил с усмешкой:

– Не глупи. Иначе твоему художнику придется несладко.

В его голосе Лена расслышала не только угрозу, но и – злость? Точно – Волков был просто в ярости. Узнав о том, что его жена вздумала завести роман, мужчина сперва опешил, а после ощутил, как его до краев наполняет гнев. Кто-то посмел прикасаться к его женщине! Той, на которую он имел все законные права и которую он считал своей собственностью!

Первую мысль – уничтожить соперника – Костя, не без помощи, смог подавить. И – опять же, не без подсказки со стороны – решил, что самым рациональным и разумным решением будет просто найти беглянку и вернуть домой. А уж как выбить из неё эту дурь – он собирался придумать позже.

Судя по забегавшим глазам Лены и её вмиг растерявшему всякую уверенность лицу, Волков нашел нужную точку, на которую можно надавить. Осознание, что его жена беспокоится о другом мужчине, заставило гнев снова подняться в душе, но Константин усилием воли затолкал его поглубже. Не время и не место.

Вместо этого он повторил уже куда более спокойно:

– Садись в машину. Мы поговорим, как взрослые, разумные люди.

Лена не верила ему. Она понимала, что если согласится – то сама подпишет себе приговор. Но в тоже время поступить иначе она не могла, поскольку понимала, насколько реальны угрозы её мужа.

Сглотнув, она кивнула, тем самым загоняя последний гвоздь в крышку своего гроба. Мысленно прощаясь с Ефимом, их домом и всем, что было с ним связано, Волкова подумала, что вариант остаться обоим в квартире был не таким уж и плохим.

Жаль, что время повернуть вспять невозможно.