Текст книги "Порошок в зеркалах (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Анастасия Эльберг
ПОРОШОК В ЗЕРКАЛАХ
I have to believe that sin
Can make a better man
It's the mood that I am in
That's left us back where we began…
«Depeche Mode», «One caress»
Когда она по слабости своей стерпела несчастье, полагая, что вынесла его благодаря силе
Данте
Глава первая
Год 2006 Мирквуд, Европа
– Господин Фельдман, вы же обещали мне, что сегодня не будете работать!
– Я обещал вчера в обед. А обед сегодняшнего дня уже прошел. Так что обещание я сдержал.
Молодая медсестра присела на стул возле кровати и положила на колени принесенные документы. Она смотрела на Адама в упор, но тот не повел и бровью – абзац был не дописан, и это означало только одно: он занят, и никто не вправе ему мешать.
– Нельзя так относиться к своему здоровью, господин Фельдман, – предприняла очередную попытку достучаться до пациента медсестра. – Мы получили результаты ваших анализов, и они оставляют желать лучшего. Я не говорю, что вы должны перестать работать. Но вам нужно отдохнуть!
Адам закрыл портативный компьютер.
– Послушайте, сестра, – сказал он. – Вы можете говорить все, что угодно, но только после того, как я закончу главу. А потом мы с вами можем обсудить анализы всех пациентов в этой больнице.
Медсестра тяжело вздохнула и взяла первый документ, который принесла с собой.
– Тогда позвольте мне задать пару вопросов касательно вашего самочувствия. Результаты анализов, так уж и быть, с вами обсудит доктор.
Адам снова открыл компьютер и поднял глаза на медсестру.
– Доктор? – переспросил он. – Тот, что смотрел меня вчера?
– Нет, это был дежурный врач приемного покоя. Вас осмотрит ваш личный доктор. – Медсестра улыбнулась. – Он вам понравится.
– Задавайте свои вопросы. Надеюсь, вы будете краткой. Вы ведь хотите прочитать мой новый роман?
Слабая сторона была найдена с точностью до миллиметра.
– Конечно, господин Фельдман! Мы все ждем вашу новую книгу! – И прибавила: – Но если вы не позволите себе отдохнуть хотя бы пару дней, то новую книгу придется отложить, и нам нужно будет долго ждать…
Адам нетерпеливо мотнул головой, и медсестра, закивав, снова склонилась над листами.
– Как давно вы были у врача в последний раз?
– Я был у врача вчера, в приемном покое, и этот идиот положил меня в больницу.
– Когда вы были у врача до того, как попали сюда, господин Фельдман?
Адам поднял глаза к потолку.
– Не помню, – честно признался он и вернулся к рукописи.
– Как часто у вас болит живот?
– Часто, но кровью меня не рвало никогда. Повторюсь – до вчерашнего дня.
– Вы когда-нибудь посещали гастроэнтеролога?
– У меня нет ни язвы желудка, ни гастрита, если вы об этом.
Медсестра зашелестела документами.
– В последнее время вы замечали ухудшение в вашем самочувствии, господин Фельдман? Слабость, перепады давления, сонливость, снижение работоспособности? Что-то, что могло бы заставить вас обратиться к врачу?
– Вы шутите? Я не пойду к врачу, даже если мне приставят пистолет к виску.
– То есть, все было нормально, а потом вас начало рвать кровью, и вы решили поехать в приемный покой?
– А вы бы не поехали в приемный покой, если бы вас рвало кровью? Как по мне, так это нервирует, если не сказать большего.
Медсестра отложила документы и достала из кармана сотовый телефон.
– Да, доктор? – ответила она на звонок. – Да, конечно. Прямо сейчас. Я здесь.
Она положила сотовый телефон на стол.
– Простите, – извинилась она. – Так на чем мы остановились?
– На том, что я поехал в приемный покой.
– По правде сказать, ваше состояние внушает опасения, господин Фельдман, – сказала медсестра. – Ни язвы, ни гастрита у вас нет. Но просто так никого не рвет кровью, думаю…
– Если вы еще раз повторите это, то я разозлюсь. Или вам нравится это говорить?
Медсестра подняла руки в примирительном жесте.
– Что вы, конечно, нет. Я не люблю, когда люди болеют…
– Вокруг вас болеют все, если вы не заметили. Если бы никто не болел, вы бы тут не работали. Так что же, вы не любите свою работу?
– Напротив, я очень люблю свою работу. Я люблю лечить людей. И я лечу их потому, что мне не нравится, когда они болеют. Люди должны быть здоровыми.
– А я думал, что врачи лечат людей потому, что хотят спасти мир. Оказывается, они лечат их просто потому, что они болеют… если следовать этой логике, я стал писателем потому, что не люблю, когда люди читают плохие книги. Но определенная доля истины в этом, конечно есть.
Медсестра улыбнулась.
– Вот видите, господин Фельдман, мы поняли друг друга. – Заметив движение возле двери, она повернула голову. – А вот и доктор. Как раз вовремя.
Адам ожидал увидеть пожилого доктора в очках, на худой конец – женщину, которой уже давно за сорок, но до сих пор привлекательную. Но кого он совсем не ожидал увидеть – так это высокого голубоглазого брюнета, которому с трудом можно было дать больше двадцати пяти. Брюнет был одет в брюки классического покроя с идеально отглаженной «стрелкой» и голубую шелковую рубашку, которую Адам надел бы разве что в театр. Накинутый на плечи белый халат смотрелся слегка не к месту, а висевший на шее доктора стетоскоп был совсем лишней деталью. Брюнет выглядел так, будто он – богатый студент, сделавший одолжение своему профессору и пришедший на пару часов практики. Больше пары часов проходить в пусть и подходящих к брюкам туфлях из хорошей кожи, которые смотрелись как только что купленные, и не заполучить при этом пару-тройку мозолей, Адаму бы ни за что не удалось.
– Благодарю вас, Мари, вы свободны, – обратился доктор к медсестре.
Та с готовностью вскочила, запоздало вспомнив про свой телефон и захватив его со стола.
– Я закончила обход, – сообщила она.
– Если не ошибаюсь, до конца вашей смены осталось полтора часа?
– Да, доктор.
Брюнет с улыбкой кивнул ей.
– Подождите меня в кабинете. Вы, наверное, устали. Выпейте кофе.
Адам проводил взглядом медсестру.
– Приятно познакомиться, доктор Вивиан Мори, – представился тем временем врач.
Доктора Мори в Мирквуде не знал разве что тот, кто ни разу не открывал газет. Ученый, один из самых молодых профессоров городского университета (он преподавал классический психоанализ), автор нескольких книг и десятков научных работ. Адаму пришла в голову мысль о том, что он и не думал интересоваться вопросом «как выглядит доктор Мори». Он видел его фотографии в газетах, и не раз. Особенно хорошо он помнил статью о том, как доктор Мори и еще несколько врачей из городской больницы организовали поездку в Ливан для того, чтобы помочь больным детям (финансировал поездку доктор Мори – от первого до последнего цента). Адам напряг память, но не смог вспомнить фотографию. Впрочем, теперь это было не важно, ибо он видел доктора Мори перед собой. И образ его отличался от того образа, который Адам успел создать для себя.
Тем временем доктор Мори занял стул, на котором несколько минут назад сидела медсестра. Адам отметил, что походка у врача очень легкая – создавалось впечатление, будто Вивиан не касался земли. Слишком женственная походка для мужчины, с отвращением подумал Адам. В облике врача сквозило что-то аристократичное и тонкое, и это что-то ему не нравилось.
– Для начала отвечу на часто задаваемые вопросы, – продолжил доктор Мори, положив ногу на ногу – еще один жест, который Адам терпеть не мог. – Я на самом деле доктор медицины, и специализации у меня две: психоанализ и онкология. Мне тридцать три года, и я уже давно не студент. Что до походки – я больше десяти лет танцевал классические танцы. Моя сексуальная ориентация в полном порядке, я люблю женщин, так что повода для волнений нет.
Адам натянуто улыбнулся.
– Что вы, доктор, у меня и мысли не было об этом.
– Вот и славно. Как вы себя чувствуете? Выглядите вы лучше, чем вчера. Да, вчера я уже успел посмотреть на вас. Правда, вы спали. У вас до сих пор болит живот?
– Я почти не чувствую боли. И я был бы рад вернуться домой.
Вивиан кивнул.
– Понимаю вас. Больница – не самое веселое место в этом городе. Вы работали? Простите, я отвлек вас. Как продвигается новая книга? Ваши преданные читатели в нетерпении.
– Думаю, через пару месяцев она уже появится в магазинах.
– Только через пару месяцев? Помилуйте, господин Фельдман! Я дважды перечитал «Мир между нами», не говоря уж о четырех предыдущих! Вас не раздражает, когда читатели говорят с вами о ваших книгах?
– Наоборот, я люблю, когда читатели говорят со мной о моих книгах.
– Мне больше всего нравится «Прозрачный гранит». Это ваша вторая книга, если я не ошибаюсь? Замечательная вещь. Мне было бы интересно узнать, что главный герой чем-то похож на вас.
Адам развел руками.
– Даже не знаю, что вам сказать… в личностном плане, конечно, похож.
– Я имею в виду пороки. Вы тоже делаете из них культ?
– Пороки – это неотъемлемая часть человеческой жизни, доктор. Что до культа… над этим стоит подумать.
– Какое решение вы бы ни приняли, мне нравится ход ваших мыслей. Как-нибудь я приглашу вас на бокал вина. Или вы предпочитаете коньяк? Я не пью ничего, кроме вина, но гостям предлагаю то, что они хотят. Кстати, угощайтесь. Да, здесь можно курить. Я разрешаю.
Вивиан достал из кармана халата портсигар и протянул его Адаму, но тот вежливо отказался. Доктор легко пожал плечами и, достав одну сигарету, поднес к ней огонек зажигалки. Таких сигарет Адам еще не видел – табак был завернут в коричневую бумагу, а дым пах чем-то сладким, напоминавшим то ли ваниль, то ли гвоздику.
– Вы зря отказываетесь, отличные сигареты, – заметил Вивиан. – Знаете, что убьет вас, господин Фельдман?
– Курение? – улыбнулся Адам. – Пороки? Работа?
– Вы сами убьете себя, друг мой. У вас опухоль желудка.
Адам поднял брови.
– Опухоль желудка? Но… у меня не может быть рака, мне ведь еще нет и тридцати!
– А вы паникер, господин Фельдман. Вы переживете всех долгожителей этой планеты. Опухоль доброкачественная. Но когда люди противятся своим желаниям, это их убивает. И это обиднее, чем умереть от рака. – Вивиан снова протянул ему портсигар. – Не обижайте меня. Угощайтесь.
Адам, не зная, как реагировать на шутку врача, все же взял предложенную сигарету и осторожно понюхал ее. Вивиан одобрительно кивнул.
– Не волнуйтесь, там нет ничего страшного. Только пропитанная опиумом бумага и смесь каких-то трав. Я зайду к вам под вечер. Оставить вам пару сигарет?
– Нет, благодарю. Но если мне понравится, я обязательно возьму у вас еще.
– Тогда, может быть, я попрошу Мари, чтобы она заглянула к вам на часок?
Адам вгляделся в лицо врача, пытаясь понять, что он имеет в виду – сигарета обладала расслабляющим действием, и теперь его клонило в сон. Вивиан смотрел на него, положив руки в карманы, и улыбался. При более близком рассмотрении его глаза, спрятанные за стеклами небольших очков с тонкими стеклами, оказались не голубыми, а темно-синими.
– Спасибо, доктор. Как-нибудь в другой раз. На сегодня достаточно лекарств.
– Очень жаль. Тогда все лекарство достанется мне. Включая удовольствие.
Глава вторая
Через пару недель после операции Адаму разрешили не только встать с кровати и сделать круг по палате, но и позволили прогуляться по коридору, а потом сделали поистине королевский подарок – дали подышать свежим воздухом в парке больницы. Доктор Мори сообщил пациенту, что дела идут хорошо – обычно больные после таких операций восстанавливаются гораздо медленнее. Правда, работать ему Вивиан не разрешал: несмотря на кажущуюся сдержанность и воспитанность, в этом вопросе врач проявил непреклонность, и у Адама не оставалось другого выбора, кроме как смириться со своей участью. Взамен компьютера, бумаги и ручки доктор принес пациенту несколько книг, и тот был приятно удивлен – выбор оказался очень удачным.
День Адама проходил размеренно и спокойно, раз за разом повторял стандартный режим выздоравливающего больного. Когда ему надоедало общество книг, а для прогулок в парке было слишком свежо, он отправлялся в смежную со столовой комнату, где больные коротали время за игрой в карты, шахматы или шашки, а порой просто беседовали, смотрели новости по телевизору или слушали радио. Телевизор Адам не смотрел, по радио слушал только музыку, но не был против шахматной партии или покера.
Иногда к игре в покер присоединялся и доктор Мори. Играл он хорошо, причем любой, кто был знаком с игрой, понимал, что полагается он не на удачу, а на опыт. После того, как половина фишек противников оставалась в его руках, Вивиан виновато улыбался и говорил: «Ну вот, теперь кто-нибудь из вас точно подумывает, что я наживаюсь на своих пациентах». В ответ пациенты от души смеялись и отвечали доктору, что он обязан продолжить – и тем самым дать другим возможность отыграться. В девяти случаях из десяти доктор оставался победителем, потому что его пейджер сообщал ему очередную срочную новость, и он, извинившись, отправлялся по своим делам.
Доктор Мори произвел на Адама неоднозначное впечатление. То есть, впечатление он, конечно, произвел хорошее – это был один из тех случаев, когда сделанные после первого знакомства выводы не соответствуют действительности. Адам убедился и в том, что доктор отнюдь не сноб – не было ни одного человека в больнице, с которым он конфликтовал бы (по крайней мере, таких Адам во время своего пребывания там не встретил). Коллеги уважали его, несмотря на то, что он, похоже, был самым младшим среди врачей. С докторами Вивиан беседовал открыто и дружелюбно, иногда позволяя понятные только врачам шутки, которые имели успех у окружающих. Также новый знакомый Адама часто общался со своими пациентами: он знал, кто как себя чувствует, у кого какое настроение, а порой даже поздравлял с днем рождения или другой знаменательной датой, не забывая преподнести подарок.
С коллегами-женщинами у доктора Мори отношения были другими. Если бы Адама попросили выразиться как можно более мягко, он бы сказал следующее: не было ни одной юбки, под которую Вивиан бы не заглянул. Адам не слышал от него пошлых шуток, доктор Мори не позволял себе прикасаться к кому-либо на людях, но в том, что у этого вопроса существует другая сторона, сомневаться не приходилось. Это было заметно хотя бы по тому, какими глазами на доктора смотрела женская часть коллектива. Так что против служебных романов (Адам сомневался, можно ли называть секс на один-два раза романом, но решил, что будет называть это для себя именно так) Вивиан ничего не имел, да и коллеги, которые, разумеется, знали, как обстоят дела, его не осуждали. Правда, во всем, что касалось пациенток, доктор Мори строго придерживался схемы отношений «врач-больной», хотя это не мешало им реагировать на доктора так же, как это делали женщины-врачи. Адам был уверен, что когда Вивиан появлялся в палате пациентки с утра, улыбался и спрашивал: «Как ваши дела? Сегодня вы замечательно выглядите!», самые тяжелые болезни отступали на второй план.
Да и сам Адам за эти недели сдружился с доктором Мори. Вивиан был приятным собеседником, но предпочитал слушать, а не говорить. Адам, который, в свою очередь, не привык выступать в роли рассказчика, примерил на себя нехарактерное для него амплуа, и пришел к выводу, что оно ему нравится. Они с доктором могли обсуждать все темы на свете. Адаму пару раз приходила в голову мысль, что именно такого человека, как доктор Мори, он хотел бы видеть в качестве хорошего друга.
Что же мешало Адаму во всей этой истории? В Вивиане, несмотря на его привлекательную внешность, вежливость, прекрасное воспитание, интеллект и общительность было что-то настораживающее. Каждый раз, когда доктор сидел перед ним, положив ногу за ногу и сцепив пальцы на колене (Адам со временем перестал относиться к этой позе с отвращением), кивал его словам, улыбаясь (в такие моменты он имел привычку слегка прищуриваться, и тогда в уголках его глаз появлялись тонкие морщинки), Адаму казалось, что сейчас он задаст ему какой-то вопрос, и ответа на этот вопрос у него не будет. Или же будет – такой ответ, которым он и не рад был бы делиться… но доктору Мори он ответит. А потом произойдет что-то, о чем он, Адам, пожалеет, но пути к отступлению будут уже перекрыты.
В стенах больницы Адам провел чуть больше месяца. Обычно у него был очень напряженный график: он не только занимался писательским творчеством, но и преподавал в университете – читал лекции по писательскому мастерству и вел практический семинар для посещающих курс студентов. Между лекциями и семинарами Адаму нужно было находить время для того, чтобы встретиться с издателем и литературным агентом, причем последний любил иногда сделать ему «приятный сюрприз» – сообщить, что вечером будет встреча с читателями. В большинстве случаев сюрприз приходился некстати, ибо Адам имел привычку планировать свой день по минутам. Встречи проходили в дружеской атмосфере, а после них Адам чувствовал себя так, будто вокруг него собралась куча энергетических вампиров, и они высосали из него все силы. После встречи он должен был возвращаться домой и начинать «вторую смену» – он позволял себе проводить вечер без того, чтобы написать пять тысяч знаков, только в исключительных случаях. И на следующий день не вставал из-за компьютера до тех пор, пока не набирал в два раза больше – то есть, десять тысяч.
Первое время в больнице он не знал, чем себя занять, но через несколько дней подумал о том, что отдых придется кстати. И отдых на самом деле пошел ему на пользу – Адам не прикасался к рукописи две недели, и в голове появились свежие задумки для развития сюжета. Теперь ему не терпелось продолжить работу. Впрочем, была у него и другая мысль – он был бы рад, если бы доктор наказал ему провести еще пару дней в состоянии ленивца в спячке.
Доктор Мори сидел за рабочим столом и заполнял документы. Кабинет у Вивиана был небольшим и светлым, и первым, что бросалось в глаза, было отсутствие ненужных предметов. Продуманная до мелочей обстановка – вместительный шкаф с прозрачными дверцами, где лежали больничные карты, письменный стол, рабочее кресло и два кресла с другой стороны (для посетителей), в углу – журнальный столик и два удобных кресла, но уже не офисных, а «домашних». Своими достижениями доктор, похоже, хвастаться не любил: и дипломы, и грамоты, и благодарственные письма висели на стене рядом со столом, так что разглядеть их мог только тот, кто займет одно из кресел. Единственное, чего не заметил Адам – так это знаменитой кушетки, без которой не обходится ни один кабинет психоаналитика. Подумав, он решил, что у доктора Мори есть клиника – или же он принимает пациентов дома.
Заметив посетителя, Вивиан поднял голову, снял очки и кивнул на одно из кресел у стола.
– Проходите, – сказал он. – Ну что, вас можно поздравить, вы вырвались на свободу?
– Не знаю, что насчет свободы, но отдохнул я замечательно. Теперь мне не терпится вернуться к работе.
– Значит, лечение пошло вам на пользу. Что я могу сказать вам, мой друг? Вы вполне здоровы. Первое время я советую вам воздерживаться от соленого и острого, а также как можно меньше пить кофе. Спиртные напитки запрещены. Ходите пешком. Через пару недель можете даже заняться бегом, но только трусцой, не надо устраивать марафонов и делать из себя героя.
На столе доктора Адам увидел три фотографии в тонких серебристых рамках. На первом фото – как подумалось ему, такой снимок должен находиться на столе любого врача – фотограф запечатлел Вивиана в мантии и профессорской шапочке, на которой можно было разглядеть герб университета Сорбонны. На втором фото доктор Мори находился в компании коллег – судя по флагам за их спиной, этот снимок был сделан во время знаменитой поездки в Ливан. А третье фото не было связано ни с работой, ни с учебой. Вивиан сидел в кресле рядом с камином и держал в руках бокал с вином. Ценность и смысл последнего снимка остались для Адама тайной, но он решил не задавать лишних вопросов.
– Вы совсем не изменились, – сказал он с улыбкой, бросив взгляд на Вивиана. – Вы выглядите точно так же, как в день получения докторской степени.
– Не всегда внутренние изменения отражаются на нашей внешности, господин Фельдман. А самые существенные изменения видны только нам самим. Вы бывали во Франции?
– Ни разу.
Доктор Мори отложил очки и откинулся на спинку кресла.
– Это замечательная страна, – сказал он немного отстраненно. – Подумать только, а ведь когда-то я думал, что буду жить там и читать лекции в Сорбонне, а по вечерам ужинать в дорогом ресторане с красивой француженкой…
– И вы променяли это на Мирквуд? Почему?
– Это разговор не для рабочего кабинета, а для посиделок дома за рюмкой коньяка, мой друг. Когда вы придете ко мне в гости, может, я расскажу вам эту историю. Это долгая и печальная история, и мне бы не хотелось портить вам настроение сейчас. В любом случае, могу вас уверить – я люблю Мирквуд ничуть не меньше Парижа, и наш университет тоже очень люблю.
– Как часто вы преподаете?
– Три раза в неделю. И иногда по пятницам. Для самых прилежных студентов.
В кабинете было жарко, и Адам снял свитер, сложив его на коленях.
– Надо же. И почему мы ни разу не сталкивались?
– Думаю, потому, что здание медицинского факультета находится на некотором расстоянии от основного здания кампуса. Что вы преподаете? Разумеется, литературу, как и большинство писателей? Или, не дай Бог, литературную критику?
– Писательское мастерство.
Вивиан взял чашку с кофе.
– Никогда не думал, что можно научить писать. Мне казалось, что с этим рождаются.
– Нельзя научить писать. Но зато можно открыть в себе писателя.
Пейджер доктора Мори пару раз пискнул. Он посмотрел на экран и покачал головой.
– Прошу прощения, мой друг, но я вынужден оставить вас. Я вернусь через несколько минут. Пожалуйста, не скучайте.
Когда за Вивианом закрылась дверь, Адам в очередной раз оглядел кабинет. Только сейчас он заметил, что здесь много комнатных растений, причем большая часть из них явно была привезена из других стран. Больше всего его впечатлила комнатная пальма, стоявшая в углу – она выглядела уменьшенной копией ее большой «родственницы». Пальме не хватало разве что крохотных кокосов и лазающих по стволу карманных обезьянок.
В кабинете было тихо. Почти неслышно играла музыка по радио, негромко щебетала примостившаяся на окне птица. В какой-то момент Адам задумался о своем и не сразу осознал, что в кабинете он не один.
– Пациенты дожидаются доктора, а доктор ходит по своим делам? Знакомая картина.
Приятный женский голос заставил Адама вздрогнуть от неожиданности, и он резко обернулся. Напротив него стояла красивая темноволосая женщина. Одета она была странно – длинное платье в стиле девятнадцатого века, качественная ткань, корсет, открытые плечи и декольте: вполне подошло бы для какого-нибудь бала при дворе в Англии начала нового времени. Пока Адам размышлял, как реагировать на неожиданное появление женщины, она изогнула слегка подведенную бровь и чуть склонила голову.
– Вы что, немой?
– Нет, просто… вы меня напугали.
– Если я не вовремя, то подожду за дверью. В таком наряде я сойду за пациентку. Я не о раке, если что.
Адам улыбнулся.
– У вас великолепное платье.
Женщина заняла второе кресло.
– Не обращайте внимания – я только что с репетиции. Вивиан сказал, когда он вернется?
– Через несколько минут. А вы к нему по делу?
– Не слишком ли наглый вопрос, особенно если учесть, что вы задаете его незнакомой женщине?
– Вы правы. Меня зовут Адам. А вас?
– Афродита. Адам. Адам Фельдман? Писатель? Вивиан обожает ваши книги! Он, наверное, уже успел достать вас своими бесконечными разговорами о сюжетах и героях?
Адам поднял с ковра свитер, который уронил во время неожиданного появления Афродиты.
– Напротив, мне нравится беседовать на подобные темы.
– Он может говорить об этом часами, я его знаю. Но уж лучше о книгах, чем о медицине.
– Вы играете в театре?
– Иногда и в кино.
Афродита достала из сумочки портсигар и, достав из него тонкую сигарету, закурила. Она повернулась к Адаму боком, и он увидел на ее шее татуировку – два небольших следа кошачьих лапок.
– Так вы пришли к доктору по делу, Афродита? – снова заговорил Адам.
– Я пришла для того, чтобы пригласить его на обед.
– Значит вы… – Адам запнулся, почему-то решив, что это прозвучит глупо. – Его женщина?
Афродита в очередной раз изогнула бровь: сейчас удивление выглядело более правдоподобным.
– Его женщина? – переспросила она. – Я ничья женщина. По крайней мере, на данный момент.
– Извините. Это было бестактно с моей стороны.
– Судя по всему, вы не обременяете себя тактичностью. А вы к доктору по делу?
– Он должен заполнить документы по выписке из больницы.
– В добрый час. Чувствуйте себя хорошо и старайтесь не попадать сюда. – Она улыбнулась. – По делу.
Вошедший Вивиан на ходу снял халат, оставшись в обычных для него черных классических брюках и белоснежной шелковой рубашке.
– Ни минуты покоя, – пожаловался он. – Когда приводят интернов, я всегда как на иголках. – Он посмотрел на Афродиту. – Дорогая, ты уже здесь? Мы ведь договаривались, что я за тобой заеду.
– Я решила прогуляться, – заявила Афродита. – И показать всем свое платье.
– Ты имела успех?
– Разве бывает иначе?
Вивиан сел за стол и снова взял документы.
– Вот необходимые бумаги, мой друг, – сказал он, обращаясь к Адаму. – Помните о моих рекомендациях. Я не хочу снова видеть вас в приемном покое. Лучше воспользуйтесь вот этим.
На стол легла визитная карточка: на ней были указаны телефонные номера Вивиана, а также электронная почта и домашний адрес.
– Буду рад вашему звонку, – сказал доктор Мори и с улыбкой кивнул Адаму. – История про Париж ждет вас.
