Текст книги "Порошок в зеркалах (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава двадцать вторая
Высокий мужчина в полицейской форме обернулся, заметив движение возле входной двери.
– Добрый день, доктор, – поприветствовал он вошедшего. – Я уже думал, что вы не придете…
– Я выполняю свои обещания. Добрый день, офицер.
– Капитан Энтони Паттерсон, – представился полицейский, после чего кивнул в сторону человека в деловом костюме, занимавшего одно из кресел у его рабочего стола. – А это – доктор Эдгар Блаунт, наш независимый эксперт.
Доктор Мори снял плащ, отдал его хозяину кабинета и, подойдя к столу, посмотрел на сидевшего.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, Эдгар, – сказал он. – Когда мы встречались в последний раз, твоя практика приносила тебе большой доход. Теперь ты работаешь с полицией?
Доктор Блаунт не поднял глаз, занятый изучением каких-то бумаг.
– Я добровольно помогаю полиции, – заговорил он. – Дела у меня до сих пор идут хорошо.
– Надеюсь, обиды остались в прошлом? Если нет, нам будет тяжело сосредоточиться на совместной работе.
Эдгар бросил на собеседника короткий взгляд и снова вернулся к документам. Капитан Паттерсон с интересом слушал диалог и после секундного колебания задал вопрос:
– Вы знакомы?
Обращался он, скорее, к Эдгару, чем к Вивиану, но на вопрос ответил доктор Мори.
– Да, мы знакомы. Когда-то нас связывали профессиональные интересы, но в результате личного конфликта мы немного повздорили.
– Я с тобой не вздорил, – возразил Эдгар. – Со мной вздорил ты, даже если учесть, что дело касалось моей жены.
Капитан Паттерсон уже понял, как обстоят дела, и поэтому поспешил перевести разговор в профессиональное русло.
– Хочется верить, что доктор Мори прав, и обиды на самом деле остались в прошлом. Мы собрались тут для того, чтобы обсудить кое-какой вопрос касательно убийства братьев Тейлор.
Вивиан занял второе кресло.
– Я слушаю. Детектив Мэдисон сказала, что вам требуется моя консультация как психиатра, но я вижу здесь своего коллегу и не понимаю, что нового смогу сказать.
Доктор Блаунт вернул на стол документы, выпрямился в кресле и положил руки на подлокотники.
– Виктор Фонтейн когда-то был твоим пациентом, так? – спросил он.
Вивиан легко пожал плечами.
– Был, – согласился он. – Но, если я не ошибаюсь, мы должны говорить об убийстве братьев Тейлор?
– Верно. Мы говорим об убийстве братьев Тейлор. Какой диагноз ты ему поставил?
– Я не могу обсуждать подобные вещи при посторонних.
– Тут нет посторонних. У него была депрессия после того, как он попытался порвать со своей зависимостью от морфия. Правильно?
Доктор Мори кивнул, не нарушая молчания.
– Когда он приходил к тебе на сеансы, он принимал морфий?
– Не понимаю, к чему ты клонишь, Эдгар.
– Я объясню.
Доктор Блаунт откинулся в кресле и скрестил руки на груди.
– Один из братьев Тейлор, Ник, занимался продажей наркотиков. У него было большое количество покупателей, не меньше продавцов. Огромная империя, которую любой хотел бы прибрать к рукам. Они продавали, в том числе, и морфий. Правда, мы до сих пор не знаем, каким образом они умудрялись достать его в таких количествах и где. Понимаешь, Вивиан, многие с завистью смотрели на империю братьев Тейлор, но мало кто решился бы просто взять и убить их обоих. Этот человек, должно быть, имеет очень большое влияние в криминальном мире.
– То есть, Виктор Фонтейн убил сыновей Леона Тейлора потому, что хотел получить доступ к морфию? – закончил его мысль Вивиан. – Тогда я не понимаю, почему он до сих пор жив. Зная быстроту реакции Леона Тейлора, после убийства братьев ему оставалось бы жить не больше суток.
Эдгар достал сигареты и вопросительно посмотрел на капитана Паттерсона, который слушал их диалог. Капитан кивнул, и доктор Блаунт закурил.
– Ты прав, – снова заговорил он, обращаясь к Вивиану. – Поэтому мы склонны думать, что у Виктора Фонтейна есть сообщник. Кто-то, кто помогает ему. Он доверяет этому кому-то, а этот кто-то, в свою очередь, имеет хорошие связи с влиятельными людьми из криминального мира.
– Настолько влиятельными, чтобы они смогли убедить Леона Тейлора не мстить за смерть сыновей?
– Нет. Но настолько влиятельными, чтобы помочь Виктору Фонтейну скрыть тот факт, что это он убил братьев Тейлор.
Доктор Мори потушил сигарету и наклонился к Эдгару.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что я помогаю Виктору Фонтейну?
– У меня была такая мысль. Но потом я подумал, что это нелогично. Тебе наплевать на деньги, власть тебе не нужна. Твердыми моральными принципами ты не отличаешься, но я хорошо тебя знаю – ты не станешь помогать кому-то из криминального мира. А вот Афродита Вайс вполне могла бы заниматься чем-то подобным.
Пару секунд Вивиан молчал, размышляя над услышанным.
– Зачем ей этим заниматься?
– Разве ты не знаешь, за кого она когда-то вышла замуж?
– Твоя логика опять ускользает от меня.
Эдгар со смехом покачал головой.
– А ты хитрый черт, Вивиан, – сказал он. – Когда нужно, ты умеешь притвориться идиотом. Разве ты не знаешь, что у Виктора Фонтейна есть завещание, в которое вписана Афродита Вайс? Кроме того, он серьезно болен, у него неоперабельная опухоль мозга, и жить ему осталось максимум год. Теперь тебе понятна моя логика?
– Тогда тебе стоит приписать к этому делу и доктора Миллера, это его личный врач. Ему ничего не стоит «случайно» отнять у него жизнь, а Афродита поделится с ним частью полученного.
– Вот, теперь ты верно мыслишь.
Вивиан посмотрел на капитана Паттерсона.
– Как я полагаю, это просто догадки, и доказательств у вас нет.
– Взгляните, доктор.
Вивиан с минуту изучал документ, который до этого просматривал Эдгар. Это была копия завещания Виктора Фонтейна.
– Здесь также указан сын Виктора, Эрик. И его дочь, Долорес. Конечно, трудно предположить, что кто-то из детей может даже подумать о чем-то подобном, но, если принимать во внимание нравы людей криминального мира…
– Если принимать во внимание нравы людей криминального мира, – вежливо перебил его капитан Паттерсон, – то это невозможно. Семья для них – это самое драгоценное, что только может быть. Они убивают за членов семьи. А госпожа Вайс – не член семьи, даже если учесть, что когда-то она им была.
Вивиан вернул документ на стол.
– Доказательств у вас нет, – сказал он. – С таким же успехом я сам мог ему помогать. Это изящная теория, признаю, но ее сложно соотнести с практикой.
Эдгар отодвинул от себя пепельницу.
– Что же. Время покажет.
– Ты не голоден? Мы могли бы пообедать. Вечером я дежурю, но до пяти свободен.
– И что мы будем обсуждать? Любимые позы моей жены?
Капитан Паттерсон собрал документы и отошел от стола на пару шагов.
– Я был рад побеседовать с вами, джентльмены. Это была увлекательная дискуссия.
Доктор Мори перевел взгляд на него.
– А вы не хотите пообедать с нами, капитан? Если доктора Блаунта смутит обсуждение любимых поз его жены, то мы можем поговорить о любимых позах вашей.
– Вообще-то, я не женат.
– Тем лучше. Тогда мы поговорим о том, какие позы предпочитаете вы.
Эдгар поднялся.
– Идем, – позвал он. – Не порть другим аппетит.
– Хочешь, я угадаю, что ты сейчас делаешь? Ты сидишь за столом в комнате дежурного врача, положив ноги на стол, куришь, пьешь противный больничный кофе, смотришь очередную серию «Доктора Хауса» и думаешь о том, чтобы дежурство закончилось поскорее.
– Ты права во всем, кроме кофе. Я пью чай с медом.
– У тебя болит горло?
– Уже пару дней. Надеюсь, на этом моя болезнь закончится.
Афродита в трубке печально вздохнула. Вивиан поставил диск в проигрывателе DVD на паузу и, поднявшись, подошел к окну.
– Ты не промочила ноги? На улице снова льет как из ведра.
– Нет, я уже дома. Я читала скучные конспекты, решила, что с меня хватит, и сказала – пора позвонить тебе. И – о чудо! – ты в кои-то веки не в приемном покое, а смирно сидишь и смотришь кино. Даже на телефон ответил. Я устала. Мне лень даже разговаривать по телефону, но если я совсем ничего не буду делать, то усну. А я хочу дождаться тебя. Ты ведь скоро вернешься?
– Да, через пару часов, если ничего не случится. Скажи, ты общаешься с Виктором Фонтейном?
Афродита сделала короткую паузу.
– С Виктором Фонтейном? – переспросила она. – Зачем мне с ним общаться?
– Ты знаешь, что он вписал тебя в свое завещание?
На этот раз пауза длилась несколько секунд.
– Ты надо мной издеваешься? – заговорила она. – С какой стати Виктор Фонтейн будет вписывать меня в свое завещание?
– Ты не поверишь, но сегодня я видел собственными глазами, что твое имя значится в списке его наследников.
В трубке послышался щелчок зажигалки.
– Где ты это видел?
– В полицейском участке. Меня пригласили помочь кое с чем. Кстати, я видел там Эдгара. Ты его помнишь?
– Гораздо лучше я помню его жену. – Афродита помолчала, после чего мечтательно вздохнула. – Наверное, он до сих пор зол на тебя как черт?
– Нет. Мы сегодня обедали, и общались очень непринужденно. Я сказал ему, что не имею привычки кого-либо соблазнять…
– …потому что женщины сами вешаются тебе на шею. Тебе не нужно сильно напрягаться для того, чтобы добиться чьего-то внимания.
Вивиан снова сел в кресло.
– Он ответил мне именно такими словами, и на этом тема была закрыта.
– Наверное, сейчас его жена снова стала скучна…
В приоткрытую дверь заглянул доктор Роберт Диксон.
– Прости, что отвлекаю. – Он указал в сторону приемного покоя. – Подойди, пожалуйста.
Доктор Мори поднялся и взял со стола стетоскоп.
– Дорогая, я перезвоню. У меня дела.
– Ну вот. Я позвонила тебе, и кто-то в очередной раз умер?
– Надеюсь, что нет. Скоро я приеду домой, и мы поговорим.
– Я буду тебя ждать и думать о жене Эдгара. Это не даст мне заснуть.
В коридоре Роберт посмотрел на коллегу.
– Ты плохо выглядишь, – сообщил он.
– Чувствую я себя не лучше. Хочется верить, что свой день рождения я справлю на ногах, а не в кровати с температурой.
– Это все твоя привычка ходить без шарфа. Я сто раз говорил тебе, что ты простынешь.
– Хватит, Роберт, я сам позабочусь о своем здоровье. Что стряслось?
Доктор Диксон остановился и взял Вивиана за рукав халата.
– К нам привезли Виктора Фонтейна, – сказал он, понизив голос. – На первый взгляд, ничего серьезного, просто обморок. Но его сын, Эрик, попросил, чтобы ты лично подошел к нему.
– Сначала ко мне домой приезжает Ник Тейлор, потом в приемный покой привозят Виктора Фонтейна, и его сын просит, чтобы я к нему подошел. Такими темпами я стану личным врачом криминальных авторитетов. Где он?
– Тридцать седьмая палата. Надеюсь, тебя не застрелят, и я могу спокойно продолжать обход?
– Если все же застрелят, сделай одолжение – положи мой труп в морге рядом с красивой женщиной.
Роберт возмущенно толкнул его в плечо.
– Засунь свои шутки подальше, понял?
– Ладно тебе, Роберт. Лучше возвращайся в приемный покой. Там много красивых женщин.
– Ты забыл добавить «живых»!
Эрик Фонтейн, высокий молодой блондин, сидел на одном из стульев возле палаты. Выглядел он усталым и измученным, но, увидев Вивиана, торопливо поднялся ему навстречу.
– Доктор, – сказал он. – Большое спасибо вам за то, что пришли. Почему-то я думал, что вы не согласитесь…
– Необычный пациент ничем не отличается от остальных пациентов.
Сын криминального авторитета пару секунд теребил в руках свои перчатки. Глядя на него, можно было подумать, что он студент приличного колледжа, или же молодой аристократ – по тому, как подчеркнуто вежливо он себя держал, его нельзя было принять за человека из криминального мира.
– У меня есть просьба, доктор, – сказал он. – Пожалуйста, не давайте ему морфий.
– Я посмотрю на его состояние и приму решение.
– Понимаю. Конечно, я не спорю с вами, вы ведь врач, а не я. Но…
– Отправляйтесь домой, Эрик. Вам необходимо отдохнуть. За вашим отцом я присмотрю сам.
Виктор Фонтейн не произнес ни слова, пока Вивиан не закончил все необходимые проверки. Он смиренно смотрел на то, как тот заполняет его карту и не нарушал молчания, а потом заговорил.
– Каков приговор, доктор? – В его голосе можно было уловить нотки наигранной веселости.
– Просто обморок, господин Фонтейн. Вам нужно восстанавливать потраченную энергию, иначе вы рискуете попасть сюда еще раз и задержаться тут на пару дней.
Пациент понимающе кивнул. Ему было за пятьдесят, но выглядел он старше своего возраста – и седина в волосах, и нездоровый оттенок кожи лица выдавали в нем человека, который неумолимо приближается к концу жизни.
– Я хочу задать вам вопрос, доктор, – проговорил он. – Вы ведь онколог по второй специальности. Вы видели мои снимки. Доктор Миллер говорит, что мне остался примерно год, но я знаю, что это не так. И я знаю, что вы скажете мне правду.
Доктор Мори отложил карту.
– Да, я видел ваши снимки. И ознакомился с результатами анализов. Вам осталось не больше шести месяцев.
Виктор вздохнул, закашлялся и взял с прикроватной тумбочки салфетку.
– Я так и думал. – Он помолчал. – Знаете, я убил первого человека в шестнадцать, потом убил еще тысячу людей, и думал, что меня тоже когда-нибудь кто-то убьет. Но чтобы меня убила раковая опухоль, которая поселилась в моей голове… разве это справедливо, доктор?
– Справедливость субъективна.
Виктор сжал в пальцах крестик, висевший на его шее.
– Скажите, доктор, вы верите в Бога?
– Я атеист.
– А в Дьявола?
– Когда-то верил, но одна женщина сказала мне, что за мои грехи мне не выгонят и из Ада, так что с Дьяволом я никогда не встречусь.
Виктор понимающе кивнул.
– Я смотрю на вас и думаю о том, как вы молоды. У вас впереди вся жизнь. Все ошибки, которые вы не совершили. Все удовольствия, которые вы не получили… вы чем-то похожи на Эрика, он такой же борец за справедливость…
Он в очередной раз закашлялся, раздосадованно махнул салфеткой, которую держал в руках. Вивиан помог ему сесть, положив подушку под голову.
– Я хочу вам кое-что отдать, доктор, – сказал он, отдышавшись. – В кармане моего пиджака есть конверт. Возьмите его. Только не открывайте.
Вивиан пару секунд изучал конверт в золотистой бумаге.
– Вы откроете его… после моей смерти. Но до этого, пожалуйста, никому его не отдавайте. Никому. Даже вашей женщине.
– Если там деньги или чек, то я не могу это взять.
Виктор рассмеялся и снова лег, поправив подушку.
– Это не взятка, – сказал он. – Просто подержите это у себя. Вы ведь не откажете мне?
– Хорошо, господин Фонтейн.
– Благодарю вас. А сейчас, если вы не будете против, я посплю. Я очень устал.
Доктор Мори направился к двери, но остановился и после секундного размышления подошел к пациенту. Он расстегнул халат и достал из кармана рубашки опиумный пластырь. Виктор безмолвно следил за тем, как он надрывает обертку, наклоняется к нему и, близоруко прищуриваясь, в неярком свете палаты ищет отмеченную точку на шее.
– Вы не должны этого делать, – сказал он. – Думаю, Эрик попросил вас…
– Выключить в палате свет?
– Будьте так добры.
– Спокойной вам ночи.
Глава двадцать третья
Доктор Алиса Кэмерон присела в кресло напротив камина.
– Ты, конечно, не куришь? – спросила у нее наблюдавшая за огнем Ванесса.
– Нет, не курю. Разве что иногда. За компанию.
– Угощайся.
Портсигар с ментоловым Vogue переместился на другой конец стола – поближе к Алисе.
– Тут хорошо, – сказала Ванесса. – Если бы я тут жила, то зимой, наверное, не вылезала бы из этого кресла.
– Время до прихода Роберта и Вивиана у нас есть, так что мы можем себе позволить отдохнуть. Мы с двух часов дня на ногах. По-моему, я никогда не проводила на кухне так много времени.
Доктор Портман кивнула и, приняв более расслабленную позу, прикрыла глаза.
Дом, оставленный на попечение Роберту, был вполне достоин звания особняка. Ощущение торжественного величия охватывало гостей сразу, стоило им переступить порог. Гостиная была обставлена в викторианском стиле, и единственной не очень хорошо вписывающейся сюда деталью было обилие современной техники, начиная с телевизора и заканчивая музыкальным центром, который позволял проигрывать целых шесть дисков. Воспользовавшись отсутствием посторонних, женщины осмотрели каждый уголок дома и пришли к выводу, что они от него в восторге.
Величественная обстановка немного теряла свой блеск в кухне, оборудованной по последнему слову техники, но в целом дом мог сойти за жилище английского аристократа периода раннего нового времени. Также Алиса и Ванесса обнаружили задний двор с садом, небольшим прудом (рыбок в нем не было, так как зимой они вряд ли почувствовали бы себя там как дома) и беседкой. Но больше всего их удивил (и обрадовал) тот факт, что хозяева дома пользовались бассейном не только летом, но и зимой. И, если летом можно было поставить на его берегу шезлонг и погреться в лучах солнца, то теперь его обнесли стенами из легкого сохраняющего тепло материала. Вместо солнечных ванн можно было смотреть на звезды – потолок был стеклянным.
– Чем вы обычно занимаетесь во время подобных вечеров? – заговорила Алиса.
Ванесса стряхнула пепел в большую пепельницу из темно-зеленого камня – хозяин дома был известным в городе скульптором, и можно было предположить, что она являлась его творением.
– Сначала мы выпиваем, потом что-нибудь курим, а потом идем на кладбище и выкапываем из могил трупы, чтобы сделать с ними какие-нибудь нехорошие вещи. Но до этого мы, разумеется, занимаемся там любовью. Все втроем.
Алиса натянуто улыбнулась и тоже поднесла руку к пепельнице.
– Ничем особенным мы не занимаемся, – улыбнулась Ванесса. – Рассказываем истории из прошлого. В основном, сексуального характера. Иногда Роберт играет нам что-нибудь на пианино, а мы с Вивианом поем.
– Не знала, что Вивиан поет.
– И довольно неплохо. Не то, что я. Мне медведь на ухо наступил.
Алиса рассмеялась.
– А сегодня ты что-нибудь споешь?
– Если буду в настроении. – Ванесса оглядела гостиную. – Этот дом чем-то напоминает мне дом моего отца в Вене. Мы с братом любили сидеть в темном уголке при неверном свете свечей и рассказывать друг другу страшные истории. А потом нас находил отец, и приходилось отправляться спать.
– Так ты приехала из Австрии?
Ванесса потянулась, как сонная кошка, и посмотрела на огонь в камине.
– Да, я родилась в Вене. Отец мой был известным психоаналитиком, последователем профессора Фрейда. Он происходил из древнего графского рода, и, помимо денег, унаследовал фамильный особняк.
– А мать?
– Мать умерла при родах. Если первую беременность, после которой я появилась на свет, она пережила, то рождение Дитриха, моего брата, стало для нее последней каплей. Она была очень слаба и больна от рождения, как большинство женщин-аристократок. Отец остался с двумя детьми. Так и не женился – он слишком сильно ее любил. Приводил домой женщин… но надолго они не задерживались.
Алиса потрепала кисти шали, накинутой на плечи.
– Как ты оказалась здесь? – спросила она.
Ванесса потушила сигарету и села, сложив руки на животе.
– Я решила продолжить семейную традицию и поступила в университет на медицинский факультет. Не в Вене, а в Будапеште. Училась на «отлично», успевала по всем предметам. Печалило меня только то, что у меня не было друзей. Я сама отталкивала от себя людей. Ненавидела свой рост, свой цвет волос, свой цвет кожи, свое тело. Когда мужчины начали обращать на меня внимание, я думала, что они встречаются со мной из жалости. Потом я сама начала знакомиться с мужчинами, и тем самым доказывать себе, что красива, хотя в глубине души ощущала себя последней уродиной. Бессмысленная череда любовных связей, которые не приносили мне удовлетворения. В университете в меня были влюблены все мужчины, а женщины мне завидовали и не хотели общаться. А потом я познакомилась с Карлой.
Доктор Портман закурила в очередной раз и помолчала, разглядывая охваченные огнем поленья за решеткой камина.
– Она преподавала у меня теорию классического психоанализа. Написала десять книг, ее пациентами были самые известные люди Венгрии. Когда я увидела ее впервые, то почувствовала, что у меня на миг остановилось сердце. Она поднялась на кафедру своей обычной стремительной походкой, сильная, уверенная в себе женщина… и такая красивая, что, увидев ее, можно было умереть с улыбкой на губах. Оглядела аудиторию – и наша группа, очень шумная, тут же прекратила разговоры, в аудитории воцарилась тишина. А потом она заговорила. Говорила она долго, изредка прерываясь и давая разрешение на то, чтобы мы задавали вопросы. И, когда она попрощалась и вышла, я долго пыталась стряхнуть с себя ее очарование. Очень долго. Но не смогла. Она была старше меня на двадцать лет, но это не мешало мне мечтать о ней днем и видеть ее во сне ночью. И однажды произошло чудо. Она попросила меня остаться после лекции, пригласила на кофе. Через неделю я позволила ей прикоснуться к себе. Через месяц мы жили вместе.
Алиса вертела в руках бокал с вином и слушала, не перебивая.
– Если у меня спросят, кто сделал меня той, кем я являюсь сейчас, то я, не задумываясь скажу, что это была Карла. В какой-то момент я обнаружила, что мы с ней очень похожи – так почему же она ведет себя как королева мира, да и выглядит таковой, а я чувствую себя серой мышью? Люди вокруг меня не могли понять, что со мной происходит. Я расцветала на глазах. Сменила неказистые брюки и мужские рубашки на юбки, платья и блузки с декольте, кроссовки и ботинки – на туфли на каблуках, изменила прическу, начала пользоваться косметикой. Крутившиеся вокруг меня кавалеры, которые когда-то тешили мое самолюбие, смешили меня – они были ничтожными и жалкими. Потом они начали понимать, что моя планка для них слишком высока, и за мной пытались ухаживать лишь самые упрямые. Но мне не нужны были их ухаживания, ведь у меня была Карла. Она была строгим преподавателем, никогда не выделяла кого-либо из группы, ко всем относилась одинаково. Но я знала ее с другой стороны. Конечно, весь университет был в курсе нашей связи, но меня это не смущало. Думаю, что и ее тоже. Мы были счастливы. До той злополучной ночи, когда я решила прийти вместе с ней на день рождения отца. Ему исполнялось шестьдесят, он устроил пышный бал. Мы с Карлой опоздали, все гости уже были в зале. Мы шли по ковровой дорожке рука об руку, а все смотрели нам вслед, шептались, указывали пальцами. – Ванесса тоже взяла бокал с вином. – Я представила Карлу отцу, он вел себя с ней очень вежливо и всем своим видом старался не показывать своих чувств. Узнать, что его родная дочь предпочитает женщин… да еще на глазах у венских сливок общества! Я уехала рано утром, Карла осталась на день. В обед я узнала, что отца нашли мертвым. Он принял смертельную дозу снотворного. Не оставил ни письма, ни записки. Просто покончил с собой. – Она оставила недокуренную сигарету в пепельнице и пригладила волосы ладонью. – Я получила половину его денег, унаследовала дом, но мне все это было не нужно. Я собрала вещи и уехала, ничего никому не сказав. Около месяца путешествовала по Европе. А потом попала в Мирквуд. Слонялась по улицам, покупала одежду, книги, завтракала в забегаловках. Однажды вечером я вернулась в отель, заказала несколько бутылок шампанского, вылила их в ванну, зажгла свечи и несколько часов лежала, размышляя о своей жизни. И пришла к выводу, что прошлое нужно оставить в прошлом. Я так и не позвонила Карле, и знала, что она вряд ли нашла бы меня. Устроилась на работу в университет, начала читать лекции и заниматься научной работой. Потом подумала, что хочу открыть свою клинику. И незадолго после этого встретила Вивиана.
Алиса вернула бокал на стол.
– Ты не пробовала найти ее? – спросила она.
– Я не вижу в этом смысла. Я уже не тот человек, да и она изменилась. Не хочу разочаровываться.
Услышав звонок в дверь, Ванесса поднялась.
– Ну, вот и наши мужчины. Как раз вовремя. Я голодна!
Роберт поставил на стол в гостиной пакет и с облегчением выдохнул.
– Какого черта в магазине толпа народу? А мы всего-то должны были купить пару бутылок.
Вивиан снял плащ и принялся разматывать шарф.
– Вы не представляете, как я хочу есть. – Он оглядел гостиную. – Тут очень мило. А где бассейн?
Ванесса указала в сторону веранды.
– Там. Они его застеклили, так что можно плавать и зимой. Я бы сама не отказалась от дома с бассейном. Я бы плавала там каждый день!
– Не думаю. Когда у тебя что-то под боком, ты теряешь к этому интерес. Вам помочь с ужином?
Алиса обвела рукой стол.
– Как видишь, все готово. Кто мог знать, что вы опоздаете на час?
– Кто-то хочет заставить нас почувствовать себя виноватыми? – спросил Роберт. – Давай-ка я лучше покажу, что мы купили. – Он взял пакет. – Во-первых, бутылка шампанского. Во-вторых, бутылка вина. В-третьих, отличный ирландский виски. И, в-четвертых – самое главное! – коньяк тридцатилетней выдержки.
– А безалкогольные напитки? – спросила Ванесса удивленно. – Я специально составляла список!
– Вечно ты недовольна. – Роберт кивнул на пакет, который принес Вивиан. – Там. Точно по списку. Отчет закончен, и мы можем сесть за стол? Я, кстати, тоже хочу есть.
Ванесса поставила на стол бокалы и села. Роберт взял бутылку с шампанским, которую уже успел открыть.
– Думаю, до того, как все тут начнут набивать себе живот, нужно сказать пару слов в адрес человека, ради которого мы тут собрались, – сказал он. – А заодно и подарить ему подарок.
– Подарок? – Вивиан взял два наполненных бокала и поставил их рядом с Алисой и Ванессой. – Роберт, я ведь просил!
– Ты, может, и просил, но мы решили, что ты неправ. А поэтому возьми бокал и слушай.
Вивиан кивнул и взял бокал.
– Слушаю, – сказал он.
Роберт положил руки на стол.
– Итак, мы собрались тут для того, чтобы отпраздновать день рождения человека, которого все присутствующие имеют несчастье терпеть не один год. Вивиан, наш дорогой друг, уважаемый коллега и порой совершенно невыносимое существо, мы хотим поздравить тебя с днем рождения и пожелать тебе всего, что ты сам себе желаешь. Нет, не всего плохого, что ты себе обычно желаешь, а всего хорошего. Чтобы женщины тебя хотели сильнее, чем раньше, если это вообще возможно, чтобы ты не старел, а молодел, чтобы ты защитил еще одну диссертацию, чтобы ты женился, чтобы ты купил себе дом, чтобы ты написал еще миллион научных работ и тысячу книг. И чтобы ты продолжал портить всех, кто находится рядом с тобой. Что они понимают? Ты никого не портишь, это до общения с тобой они были испорченными, а после того, как с тобой познакомились, исправились.
– Я совершенно растерялся, – сказал Вивиан с виноватой улыбкой. – И даже не знаю, что ответить.
– Мог хотя бы покраснеть, сукин сын. Хотя нет, о чем я, ты даже не помнишь, что это за ощущение.
Роберт взял со свободного стула небольшой сверток.
– А теперь перейдем к торжественной части. Мы с Ванессой и Алисой очень долго думали, что можно тебе подарить. И решили, что это должно напоминать тебе о нас. Даже если это будет что-то не очень полезное. Давай, разворачивай.
Вивиан открыл подарок и положил на ладонь медальон из белого металла.
– Я знаю, что ты не любишь желтое золото, так что мы остановились на платине, – заговорил Роберт. – Если ты его откроешь, то увидишь, что там написаны наши имена. Включая твое. Чтобы ты всегда помнил о нас. Даже тогда, когда желаешь себе что-то плохое. И чтобы ты после того, как посмотришь на этот медальон, пожелал себе что-нибудь хорошее.
– Вы сошли с ума. – Вивиан положил медальон на стол. – Спасибо большое. Мне уже тысячу лет не дарили подарков.
– Он тебе понравился, – сказала Ванесса, улыбаясь. – Мы чуть не перессорились, пока решали, что купить. А теперь давайте приступим к еде. Роберт, ты тут говорил больше всех, так что займись делом и достань из духовки курицу.
Когда ужин был закончен (посуду решили не убирать, дружно сославшись на то, что вечер только начался, и через пару часов желание поесть может вернуться), все расположились вокруг маленького столика рядом с камином. Ванесса достала портсигар, и остальные к ней присоединились. Алиса и на этот раз не отказалась от предложенной сигареты.
– Что-то я не помню, чтобы ты курила, – сказал ей Роберт.
– Думаю, если я выкурю пару сигарет, со мной ничего не случится, – рассмеялась она.
– Все так говорят. А потом покупают пачку.
Вивиан оглядел сидевших.
– Кто-нибудь хочет кофе?
– Кофе? – рассмеялась Алиса. – А тебя уже клонит в сон?
Ванесса положила руку ей на бедро.
– Это не совсем обычный кофе, – сказала она. – Тебе понравится.
Алиса посмотрела на Вивиана.
– Надеюсь, в нем нет ничего ужасного? – спросила она.
– С тобой ничего не случится, – успокоила ее Ванесса, сдерживая смех. – Тут есть целых три врача. Если ты себе что-нибудь сломаешь, тебе поможет Роберт, а если ты захочешь поговорить о своих ощущениях, для этого есть я и Вивиан. Идемте, дорогой друг и уважаемый коллега. – Она поднялась. – Я покажу вам, где хозяева хранят кофейные чашки.
После того, как кофе был почти выпит, Алиса откинулась на спинку кресла и, сладко потянувшись, достала из волос шпильки.
– Мне хорошо, – уведомила она окружающих.
– Ну что, пойдем на кладбище? – спросил Вивиан, которому Ванесса во время приготовления кофе успела передать детали недавнего разговора.
Алиса посмотрела на него и снова прикрыла глаза.
– На кладбище? – переспросила она. – Нет. Я бы лучше поплавала. Я совсем забыла про бассейн! – Она провела рукой по груди. – Ох, только я, похоже, забыла и про купальник… ну какая разница, меня ведь почти никто не видит. Я смогу без него обойтись.
Вивиан и Роберт переглянулись.
– Похоже, пить тебе больше не стоит, – сказал последний.
– Роберт, ты скучный. Пойдем купаться.
– Нужно включить подогрев. Думаю, минут через двадцать-тридцать можно будет чувствовать себя вполне комфортно. А пока мы займемся чем-нибудь еще.
– Можно поиграть в покер, – предложила Ванесса. – На раздевание.
– Я хочу подняться на крышу и посмотреть на звезды, – сказала Алиса и поднялась. – Кто со мной?
Роберт тоже встал.
– Я, – сказал он. – Только пройдем через веранду, включим подогрев. А потом поднимемся на крышу – там есть лестница.
Ванесса проводила их взглядом.
– Ну, а чем мы будем заниматься? – спросила она, повернувшись к Вивиану. – В покер довольно скучно играть вдвоем.
– Я предлагаю потанцевать. У них тут целая коллекция дисков, подходящую музыку мы найдем.
Вивиан смотрел на то, как Ванесса изучает аккуратно сложенные диски.
– Вы с Алисой, похоже, подружились, – сказал он.
– Да, она милая девочка. То есть, по возрасту она уже не девочка, но мыслит, как девочка, и в этом есть что-то очень трогательное. Ты видел, как она смотрела на кофе? Наверное, самое страшное, что она сделала в своей жизни – пару раз затянулась «травкой». Посмотри-ка, твоя соотечественница. Эмма Шапплин. Думаю, что это подойдет.
