Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 34
Ресторан, в который меня пригласил Артем, без сомнений мне понравился. Своим уединением и тишиной, уютом и спокойствием он превзошел все мои ожидания.
Вежливый уверенный администратор ведет нас к нашему столику, как я наивно предполагала, однако запланировано моим спутником было все несколько иначе.
Я поняла это, когда мы спустя минуту оказались в огороженном ото всех помещении. В нашем распоряжении была отдельная комната, в которой нет двери, но проем ото всех посторонних глаз был огорожен красивой узорчатой тканью. Как сказали мне потом, таких комнат на весь ресторан было всего три, а это значило, что Арбинский давно обо всем позаботился и забронировал это место заранее.
К нам постоянно приходил только один официант, видимо, закрепленный за нашей комнатой, вежливый мужчина подавал нам меню, рекомендовал на свой выбор ужин и уходил с записанными заказами.
При выборе я замешкалась лишь среди основных блюд, и официант тут же подхватил.
Вот только помощь его обернулась бедой.
– Я бы порекомендовал вам бурятскую закуску с печенью, называется такое блюдо арбин…
Перевожу немой взгляд на Артема, сидящего напротив. Что-то происходит, непонятное мне: Артем неважно бледнеет, но официант реагирует быстрее меня:
– Прошу прощения, вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает мужчина с меню в руках, а Артем тем временем сильно сжимает кулаки аж до побледнения, а на его скулах начинают играть желваки.
– Было бы лучше, если бы вы моей жене не предлагали откровенно хреновые блюда. Мы похожи на тех, кто будет есть сырую печень?!
Голос Артема звенит от ярости, официант явно растерян и напуган реакцией клиента, а я тем временем удивляюсь тому, как кардинально поменялись предпочтения этого человека…
«Я глубоко задышала, а руки неосознанно вцепились в стол. Вцепились так, что костяшки побелели. Он точно больной придурок, вот только повторяться в своих выражениях я не собиралась. На моем лице написано достаточно эпитетов, он их читает каждый день, и потому я молчу.
– Это наказание для тебя за твой проступок. За каждый проступок будешь жрать сырое мясо, – слышу я его голос, – и вот когда-нибудь ты нарвешься, и я прикажу приготовить для тебя арбин. Неженка ты наша…
Я подняла взгляд на него.
– За какой проступок? Я просто задерживала дыхание в ванне!
– А я подумал, что ты утомиться вздумала! – как зарычит он в ответ.
Я вздрагиваю.
– К трупу уже ехал. В голове прокручивал, как Отраде передавать твое бездыханное тело. Так что жри и не выделывайся!
Перевожу взгляд в тарелку. Я понимала, что если хотя бы попробую это мясо, то меня вывернет прямо здесь, и Арбин тоже это понимал. Чертов урод сидел и ждал от меня чего-то!
– Что такое «арбин»? – тяну я время.
– О-о, это мое любимое блюдо, детка, – с наслаждением тянет мужчина и даже ненадолго отрывается от еды, – Арбин с печенью – это традиционная бурятская закуска, представляющая собой сырой конский жир с такой же, сырой и конской, печенью. И с луком. Инга готовит его для меня только по праздникам.
– Тогда я уже ненавижу праздники…»
– Влада? Все хорошо?
Я возвращаюсь в реальность и понимаю, что официанта уже нет рядом с нами. Я настолько погрузилась в воспоминания, что ничего не помню, а, судя по Арбинскому, он уже успел разозлиться на необдуманность официанта, отчитать его и прогнать из комнаты. Хотя, казалось бы, за что?
Нет, все-таки что-то демоническое в этом человеке неискоренимо. Чувство власти.
– Ты прости, но предлагать такую гадость… – произносит он, замечая мою нервозность.
Я говорю, что все хорошо.
Хотя, пока в моей голове блуждают незваные воспоминания, ничего не будет хорошо!
КАК ЖЕ МНЕ ВСЕ ЗАБЫТЬ?!
– Но ведь это блюдо есть в их меню, да и многим, видимо, оно нравится, – пытаюсь я говорить ровно, – он может это предложить, не держи на человека зла.
– Прости меня, – спокойно просит Артем, и я улыбаюсь в ответ.
В этот момент с салатами на тарелках заходит тот самый официант. Молча ставит перед нами блюда, вежливо спрашивает о потребностях в чем-либо и уходит. Тоже остыл человек, отошел эмоционально от резкого гостя.
– Я даже не знаю, как может нравиться жир и сырая печень, – тем не менее, стоит на своем Артем.
«– О-о, это мое любимое блюдо, детка. Инга готовит его для меня только по праздникам…»
А затем я вспоминаю слова Марата и понимаю, что передо мной действительно чистый лист. Откровенный чистый лист, и он не помнит ни одного факта и предпочтения из своей прошлой жизни. Он не помнит то блюдо, которое чтил. Он не помнит свое прозвище, которое он заслуживал годами и которым называли этого зверя.
Не помнит Арбина в себе!
«– Пойми, что тебя ждет новый человек. Бери ручку и пиши на нем то, что посчитаешь нужным, на Арбинском пиши и калякай – это тебе чистый лист. Смотри, лиса: личность человека незаметно меняется в течение жизни и заметно в случае повреждения мозга. Во время некоторых повреждений личность может стираться полностью. Чем сильнее потеря памяти, тем больше человек забывает себя, как личность. То есть вновь появившаяся личность ведет себя по-другому, имеет другие предпочтения и симпатии, как это и положено другой личности. Только находясь при этом в том же самом теле.
– Как и произошло с Арбинским?
– Да, ты права. По прошествии какого-то времени, которое нужно мозгу на восстановление каких-то функций после повреждения, личность появляется вновь, но уже как новый человек. Новую личность человека создаёт сам мозг, своей внутренней работой. Новая личность начинает осознаваться, изучать себя и мир заново. Именно наша память и есть то, что мы называем личностью».
По ровному лицу моего мужа и не понять, что он испытывает. Но он уже явно ненавидит эту бурятскую закуску, немного подпортившую наш вечер.
Пытаюсь исправить ситуацию и невесомо касаюсь его руки:
– Все хорошо, Артем. Я не из-за этого расстроилась – не из-за предложения официанта. Просто мне сложно привыкнуть к тому, что ты меня не помнишь… Ты совсем ничего не помнишь, и порой я думаю, что мы так и не сможем пробиться друг к другу. Понимаешь?
Слова слетают с языка лавиной меда для ушей мужчины. Я вижу это по его потеплевшему взгляду.
– Пробел слишком большой. Даже если ты начнешь вспоминать, то ты – уже будешь не ты, а последние четыре года так вообще, скорее всего, стерлись безвозвратно. Врачи так говорят… – с сожалением произношу я и чувствую большие мужские руки на своих ладонях.
Муж, каким бы странным мне ни казалось это слово, уверенно произносит:
– Неважно все, что было раньше. Я верю в то, что у нас все было хорошо, я это чувствую. Мне не нужна память, чтобы любить тебя.
– Что это значит? – спрашиваю я в ответ.
– Считай, это любовь с первого взгляда, – коротко улыбнулся мужчина с янтарными глазами, – для меня так и есть, ведь я лишен прошлого из-за аварии. Я смотрел многочисленные записи и с разного ракурса – я видел, как я неоднократно перевернулся на машине, но совсем ничего не помню из этого, понимаешь? Ни страха, ни боли. Но я счастлив, что никто не пострадал так же сильно, как я. Иначе чувства вины мне было бы не избежать на всю жизнь. Но на мне, к счастью, нет крови.
«Но на мне, к счастью, нет крови…»
Понимаю, что передо мной сидит чистый лист с огромным жизненным пробелом, и откладываю свои кровавые воспоминания в сторону. Его право так думать, ведь он ни черта не помнит из своей прежней жизни – совсем ни одного куска, разве я могу чем-то сейчас его упрекнуть или задеть? Тем более, что моя задача состоит в другом – не позволить вспомнить плохое.
Но даже если мужчина с янтарными глазами все вспомнит – не страшно. Марат так сказал.
Это чистый лист, на котором я многое планирую написать. К тому времени это будет другая личность…
Марат так сказал.
– Ах да… – улыбнулся муж совсем другой улыбкой, которой не было у Арбина.
Арбин не умел улыбаться – совсем не умел.
А у моего мужа улыбка была прекрасная. Искренняя. От всего сердца.
По крайней мере мне так казалось этим уютным вечером.
– Я сделал выбор за тебя. До твоего приезда я уже пробовал это блюдо в другом заведении, и мне оно очень понравилось. Мясо птицы с овощами и остринкой.
«Я сделал выбор за тебя», – сказал мужчина, не зная, что у этих слов есть другое направление, иная цель и разное значение.
– Уже хочется попробовать… – не скрываю ответной улыбки, и правда – живот в ответ сильно заурчал.
Во время прогулки с Машей я слишком проголодалась, но помнила об обещании Артема посетить прекрасное место и вкусно покушать, а потому вернулась в назначенное время – ровно в шесть часов вечера я уже открывала дверь своим ключом, и на пороге меня уже ожидал мужчина. Можно подумать, что Артем никуда и не уходил, а так и стоял здесь после моего ухода…
Он сразу увез меня в ресторан.
На салат я накинулась, словно только что приехала с голодного севера. Если Арбинскому и было смешно при виде этого, то при мне он очень старательно сдерживал себя, а когда я доела свой салат, то и вовсе отдал мне половину оставшегося своего.
– Только честно ответь: ты не хочешь? – спрашиваю я, а сама уже тяну свои загребущие руки к его тарелке.
Тут мужчина не выдержал и откровенно рассмеялся.
Я застыла, но ненадолго. Может, голодна была очень?
Совсем другой смех.
Красивый, добрый и не пугающий.
Не то, что смех бывшего зверя…
Выбросив негативные мысли, я вскоре одолеваю и порцию мужа. Не привыкаю к этому слову, но проговариваю его постоянно – пробую на вкус и заставляю себя привыкнуть, ведь по легенде мы с Арбинским вместе четыре года. Штампы в паспортах было несложно поставить – Влад постарался.
Артем не сильно огорчается съеденному мной салату, поскольку вскоре приносят горячие блюда.
Разговоры умолкли, улыбки стихли, официант приходил все реже и реже, только принося блюда и более не беспокоя гостей в отдельной комнате. Я не замечаю, как тарелки вот уже опустошены, а внутри остается приятное ощущение наполненности и положительных эмоций.
Внутри царило незыблемое спокойствие. Спокойствие рядом с человеком, которого много лет назад маленькая неопытная лиса боялась.
И боялась бы еще год, два, да и всю жизнь, если бы меня – крохотного младенца – не опустили в глубоком бассейне, заставив барахтаться в попытке не потонуть.
Я сравнивала себя с младенцем, отпущенным в глубоком бассейне, ведь и меня кинули в самую гущу событий, где не было пути назад. Точнее это я – пришла, добровольно пришла ведь, но только благодаря этому окунанию я смогла выплыть из своего страха за считанное время, а не за год, два или всю жизнь.
Потому что Арбин более не появлялся. Я, как не видела его четыре года, так не вижу его и по сей день.
Разговоры умолкли, улыбки стихли. Мы перемещаемся на уютный подоконник, выделанный из дерева, и смотрим в панорамное большое окно на ночной город. Под нами был вечерний проспект, но людей по-прежнему было много – они сновали туда-сюда по центру столицы, а машины не переставали ездить даже ночью.
Что ночь, что день – в больших городах работа бурлит двадцать четыре на семь, все выживают как могут.
В вечернем платье я сижу на подоконнике, а подо мной мягкая подушка, заботливо подложенная Артемом. Сам же мужчина уселся на край маленького дивана, недалеко от меня. Недалеко – почти за моей спиной, я даже слышу его размеренное дыхание.
Я впервые за многие годы надела платье, потому что я не одна и мне было не страшно даже в самом центре столицы. Я была не одна.
– Здесь красиво, – признаюсь я, смотря на вечерний темный город в идеально чистое окно, – я здесь никогда не была. После смерти родителей дядя никуда не отпускал меня одну.
– Почему?
Потому что здесь – в столице – полно таких, как ты.
Но я отвечаю совсем иное, не позволяя свои губам роскошь – правду.
– Я не знаю. Переживал… – отмахиваюсь я, – ведь дядю можно понять.
– А в восемнадцать я забрал тебя…
Я киваю. Артем имеет в виду, что мы познакомились в мой день рождения в одном из ресторанов столицы. Все было почти так за исключением того, что меня похитили и привезли к нему, но теперь это останется где-то там – в далеком две тысячи пятом году в красиво оформленной тайне.
Марат, Влад, Аня и я знали правду. И легенда была готова от и до. Наша встреча, знакомство, свадьба… все это было сказано на словах, ведь не было фотографий – доказательств. Хоть Артем меня часто и спрашивал о них – о свадебных фотографиях, я упорно отвечала, что все потеряно после переезда. Я потеряла, а фотографии на носитель не сохранены.
Я не знаю, насколько работала моя ложь, но я видела – муж верил. А кому еще можно было довериться, если только со мной он проводит больше всего своего времени?
Он верил мне. Во всем доверялся, и порой врать мне было даже не по себе – из-за его слепого доверия.
Но ведь правду и не скажешь.
– Поехали домой? Я слишком скучал по тебе, чтобы отпускать в рестораны…
Не отрываюсь от ночного города и спрашиваю:
– Разве мы сейчас не вместе? – удивляюсь я.
Улыбка трогает мои губы, и я поворачиваюсь к мужчине.
К мужчине, который принес мне столько боли и который был готов все искупить. Вижу в его глазах готовность любить, и теперь слова Марата меркнут на фоне теплого взгляда янтарных глаз.
«– А если нет, то его любовь – не сыну, слышишь? Его любовь не сыну, а тебе – еще надо будет заслужить. Это чистый лист, Влада. Мне жаль, но это плата за то, что мы можем слепить другого человека из бывшего насильника и убийцы. А когда ты будешь готова познакомить его с сыном, и гадать не нужно, Арбинский сразу признает и почувствует свою маленькую копию. Но сначала в его жизнь заходишь ты – его законная жена».
Мне ничего не надо будет заслуживать, он меня любит. Только вот я…
Я не знаю, смогу ли я полюбить собственного мужа не только ради сына.
Полюбить как мужчину, не вспоминая о причиненной боли, насилии и пощечинах. Не вспоминая подвала, грубых фраз и властной жестокости.
– Не хочу тебя делить даже с ресторанами. Домой хочу с тобой, навсегда… – его прикосновения к подбородку подобно ушату, я чуть вздрагиваю, но покорно остаюсь в его объятиях.
– Ты меня совсем не помнишь… – с горечью произношу я.
– Мне самому тяжело дается это осознание, – заявляет Артем, – но если я ничего не могу изменить, то как быть? Что остается мне, кроме того, как не игнорировать свои чувства к чужому человеку?
– Поехали домой, – произношу я, чуть отодвигаясь от Артема и ступая на пол с подоконника.
– Мы можем заказать еще что-нибудь и поесть или заказать домой. Хочешь?
Я смотрю на стол, где остались даже нетронутые блюда и с улыбкой качаю головой. Отрицательно.
– А я все равно закажу. Знаешь, я даже с завтраком, обедом и ужином не хочу тебя делить. У меня отпуск, не будем тратить время на рутину, Влада.
Проходит время, и мы выходим на улицу с кучей разнообразной еды из ресторана. Баснословные суммы всплывают в голове против моей воли, но я пытаюсь их игнорировать. Однако в машине не выдерживаю:
– Ты уверен, что мы можем позволить себе такие траты? Знаешь, я вполне сносно готовлю – научилась-таки за четыре года, – уверенно хмыкнула я, а Артем рассмеялся.
Не Арбин – Артем!
И смех прекрасный был у второго человека…
– После моей реабилитации Влад сразу начал вводить меня в курс дела. Я не терял ни дня, потому что знал о тебе – знал, что моя жена должна была приехать после нашего переезда в новую квартиру. Куда бы ты ехала и к кому? Я должен был понять, чем я занимаюсь и как обеспечиваю семью. Захотел – понял. И только после этого приехала ты, только когда я встал на ноги и смог обеспечивать семью, поэтому я не хочу, чтобы ты волновалась о нашей финансовой составляющей. Почвы для волнений нет, у меня все под контролем. Я на подсознании понимаю, как руководить…
Мы тронулись в путь. В машине вкусно пахла еда, но мы были сыты и расслаблены. Я спокойно откинулась на спинку и под приятный звук мотора задремала, совсем не заметив взгляда янтарных глаз и прикосновений к себе.
Сквозь сон чувствую прохладные касания чьих-то рук, но продолжаю спать. Что-то ворчу, кажется, но вскоре вновь проваливаюсь в сон, а затем…
А затем прохладные прикосновения Арбина дарят невиданную ранее боль, его руки крепко сжимают мои запястья, мужчина в гневе дергает меня на себя, а я хмурюсь и совсем ничего не понимаю. Не понимаю, как я оказываюсь обнаженная, хотя я пыталась сопротивляться, когда жестокий мужчина сдирал с меня одежду. Вечернее платье летит на пол, Арбин толкает меня на кровать и крепко фиксирует меня сверху.
Я начинаю кричать, ведь понимаю, что могу это делать – кричать и вырываться. Бью мужчину, куда только могу дотянуться ногами и руками, попытки сопротивления не приводят ни к чему хорошему. Разозленное лицо мужчины нависает прямо надо мной в кромешной тьме:
– Я даю тебе слово, что поймаю тебя рано или поздно. И очень, – пауза, пугающая пауза, – очень сильно накажу за то, что посмела уйти от меня, Отрада.
Слова, сказанные зверем перед побегом.
Да, это были именно они.
А затем крепкие объятия застигают меня врасплох. Мысль, что я во сне, мелькает лишь на секунду, потому что дальше мое сознание подталкивает ужасную картину: как и прежде, Арбин грубо раздвигает ноги, приглушает сопротивление своими болезненными поцелуями и входит в меня.
Адская боль пронзает мое тело прежде, чем я оказываюсь в другом месте в чужих мне объятиях.
Кричу и распахиваю глаза. Передо мной тот же человек из снов, те же янтарные глаза вцепились в мое лицо, и я начинаю вырываться заново, пока не слышу приказ:
– Влада! Успокойся, слышишь? Я твой муж, Влада!
– Не муж… – шепчу я в панике, закованная в кольцо рук мужчине, – не муж… Там был не муж…
Всхлипываю, пока не осознаю действительность.
Пока не понимаю, что это был всего лишь сон.
Пока не слышу сбивчивый голос мужчины сверху над собой:
– Мы ехали из ресторана, и, когда ты уснула в машине, я не стал будить тебя и отнес в квартиру на руках. Все хорошо, слышишь? Влада?
Судорожно ловлю воздух губами, пока сердце бьется, как бешеное. Я за годы настолько отвыкла от Арбина, что сновидение с ним становится для меня сущим адом.
Не могу успокоиться, вся дрожу. Кожей чувствую шелковое постельное белье, я сижу на кровати в объятиях незнакомца.
– Я не смог уйти от тебя и прилег рядом. Мне не спалось, и я просто трогал твои волосы, смотрел на спящую тебя… Вероятно, я напугал тебя, прости меня.
Не отвечаю, успокаиваюсь и привожу дыхание в норму. Я пыталась вырваться из объятий мужа, приняв его за Арбина из далекого прошлого. Чем же теперь это чревато? Что мне сказать Артему? С кем я боролась во сне и почему кричала?
– И я тебя переодел… – слышу шепот рядом со своим виском.
От шепота мурашки начинают бегать по телу, но не понимаю почему. По-прежнему молчу.
– Ты не против? Я подумал, что в домашнем белье тебе будет удобнее спать, чем в вечернем платье.
– Н-нет… Не против, – шепчу я, привыкая к объятиям чужого мужчины.
Чувствую обнаженную мужскую грудь под собой. Понимаю, что человек один. Насиловавший меня мужчина – он идентичен внешне, и это меня пугает. Эту грудь я уже ощущала рядом с собой – грудь Арбина.
Не могу избавиться от мыслей и мягко отталкиваю незнакомого мужчину.
– Я хочу уснуть… – прошу я, и меня тут же отпускают.
Хоть и чувствую разочарование мужчины, но я быстро закрываю глаза и отворачиваюсь. Разрешаю ему остаться рядом, но более он не приближается ко мне, не касается волос и ночного белья.
Не чувствую его рядом совсем. Только глухое одиночество разрывает меня изнутри.
Как же было страшно, как же было больно в том сне. Почему он не уходит из моих снов? Почему не приходит в хороших снах новый человек?
…Когда у Артема закончился отпуск, он вышел на работу и стал внедряться в то, чем они с Владом Цесарским решили заниматься – дальнейшим развитием сетевых магазинов. Однако, к моему удивлению, мужчина не посвящал работе все свободное время, как я думала и как это было раньше. Он не уезжал в шесть утра, чтобы приехать под вечер.
Все было совершенно иначе. И удивления я скрыть не смогла, ведь я знала, что прежний человек по прозвищу Арбин был способен проводить на работе сутки напролет, но только теперь передо мной был далеко не тот человек из прошлого.
Все было совершенно иначе. После окончания отпуска пять дней в неделю в десять утра Артем стал уезжать на работу, а в три часа дня он уже находился дома – и это не исключение, это было правилом. Бывало только, что плавало правило на час или два в разные стороны – мог приехать раньше или позже, но всегда звонил и предупреждал, говорил, что скучает и только после этого клал трубку.
Все было совершенно иначе. Артем почти не оставлял меня дома одну, работа для него не была смыслом жизни и не занимала главенствующее место. Наоборот, благодаря Артему я все это время потихоньку узнавала город, ведь не было ни одной недели в нашей совместной жизни, чтобы мужчина никуда меня не увозил, не вытаскивал за город или на какие-нибудь массовые культурные мероприятия столицы. Кино, парки, развлечения, вкусные заведения, а чаще – обычные прогулки или шашлыки за городом стали нашими спутниками.
А изредка, когда нам обоим не хотелось выходить из дома и появлялась какая-то осенне-зимняя хандра, после возращения Артема с работы мы обедали и смотрели фильмы в нашей спальне. Именно так проходили наши первые месяцы знакомства друг с другом, а вскоре, когда на календаре показалось тридцать первое декабря, а квартира уже была украшена новогодними гирляндами, украшениями и двухметровой елкой в гостиной, случилось нечто важное – страшное и волнительное для меня одновременно, потому что после этого мне потребовалось еще несколько месяцев, чтобы я была готова познакомить Артема с его маленькой копией…
