Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Мне только позавчера сказали, что, бл*дь, у меня НЕ. МОЖЕТ. БЫТЬ. ДЕТЕЙ! – рычит Арбин, – и только двадцать долбаных процентов спасают эту шлюху от смерти!
– У меня большой опыт, Артем Алексеевич...
Воцарилось молчание. Я опустила голову на колени и продолжила сидеть в таком положении. Сейчас только этой женщине нужно опасаться за свою жизнь, но никак не мне. Правда на моей стороне, мне ничего не угрожает, а вот Арбин зол, и зол он именно на Марго.
– Так вот чего ты просила вернуть тебя домой… – поднимаю голову и встречаю темный взгляд Арбина, – для тебя беременность – не новость?
Молчу в прострации. Он понимает, что ответа от меня не добьется, и снова поворачивается к застывшей Марго:
– Срок?!
Я громко сглатываю, сердце возобновляет непривычный режим работы.
– Ч-что? – не соображает врач.
– Срок беременности, Марго! Что!
– Не м-могу сказать точно, Артем Ал…
– Так ты мне неточно скажи, – недобро произносит Арбин, – неделя? Я был в Израиле, как раз безрезультатно лечил свою главную, бл*дь, проблему.
Марго качает головой и даже пытается улыбнуться:
– Нет-нет, я бы не смогла обычным осмотром определить неделю! Я даже не знаю, – растерянно щебечет женщина, – ну четыре-шесть недель, остальное покажет ультразвуковое исследование!
– Можешь идти и будь на связи, – более не раздумывая, произносит Арбин.
Марго и не требовалось повторять более – у нее уже пятки сверкают.
– Хоть один слушок пройдет обо мне и ребенке, я порежу всю твою семью, – холодное предупреждение попадает прямо в цель, прямо на оголенные нервы Марго.
А ей и не нужно было говорить об этом, она все прекрасно понимает. Послушная. Марго подбирает свои инструменты и вылетает за дверь, как ошпаренная.
Я ложусь в постель и накрываюсь одеялом до подбородка, забывая порой дышать. Уйдет или нет? Что теперь будет?
Вижу, как Арбин медленно поворачивается ко мне и в его глазах полыхает огонь. Никакой речи не может быть о возвращении домой. Мой ад только начался…
– Кто отец? – лед в голосе, тьма в глазах.
Я молчу, пытаясь глотать воздух.
– С кем ты трахалась за моей спиной, Отрада?! – ярость в его голосе нарастает, он делает шаги к кровати, – говори мне, мы все равно завтра поедем в клинику, и я узнаю точный срок!
– Ни с кем, – выдыхаю я судорожно, а он резко срывает с меня одеяло, – не трогай меня! – кричу я.
В его глазах – ярость.
– Ты уже знала, да? Потому просила отпустить?
Я киваю головой и шепчу онемевшими губами:
– Я не могла знать наверняка. Я даже средства личной гигиены прошу покупать тебя, черт возьми, как иначе я достану что-то другое?!
– С кем ты спала, Влада?! – он хмурит брови и подходит ближе, – кто отец этого ребенка, сука?! Я завтра всю охрану приведу, бл*дь, будешь выбирать!
– Ни с кем я не спала! – кричу я, подбираясь на кровати и готовая к его нападению и чему угодно.
– Я пристрелю его завтра же, – цедит он, сжимая челюсти, – и всю охрану расстреляю. А то, видимо, забыли суки чьих баб можно трогать…
Я прикрываю глаза и обнимаю руками колени. До боли кусаю губы, пытаясь остановить собственную дрожь. Через несколько секунд чувствую прикосновение к запястью и то, как меня отнюдь не мягко стаскивают с постели.
– У тебя больше нет личной комнаты, а кровать я с тобой более не собираюсь делить. Твое место на полу до завтра, а дальше… а дальше посмотрим.
Я приземляюсь на колени и успеваю выставить руки перед собой, приземляясь, к счастью, не плашмя и без боли. Одеяло с барской руки летит в угол, и я направляюсь туда с одним желанием – уснуть и забыться.
…Текут минуты, а мельтешения Арбина так и не заканчиваются. Он уходит из комнаты, вскоре на первом этаже что-то летит и разбивается вдребезги. Теряю счет времени, но слышу, как Арбин заходит в комнату, в углу которой притаилась я, он направляется в ванную, затем ложится на постель и вновь встает. От каждого его яростного действия я вздрагиваю до тех пор, пока он не уходит восвояси.
Вскочив с пола, я подхожу к окну и вижу черный мерседес, выезжающий с территории.
Унижение, давление, вколачивание меня в грязь – вот, что происходило сейчас. Но я упорно глотаю слезы с мыслью, что все это скоро закончится. Я поставила себе цель, я переживу все и выберусь из этого ада, несмотря ни на что.
Другой вопрос: какая я выберусь отсюда?
Просто сейчас я была раздавлена, а мама ведь говорила, что слезы еще в будущем пригодятся. Говорила не плакать по пустякам, когда я ударялась больно или коленки разбивала об асфальт. Говорила, что вот начнется взрослая жизнь и там… Еще шутила, что слезы закончатся, и я больше не смогу плакать, когда приспичит и захочется сильно. Вот и началась моя взрослая жизнь, мама, слезы пригодились. Теперь можно немного? До утра. А утром я выживу… ради вас.
Глава 21
Июнь, 14, 2005 год.
Утро началось так же бешено, как и закончилась эта ужасная ночь, проведенная в кошмарах и с недосыпом в итоге. Я думала, что Арбин, как и обычно среди недели будет работать до вечера, однако спозаранку я услышала посторонний шум в доме, а затем шаги, направляющиеся к комнате. Сомнений в том, что это Арбин, не было.
Распахнутая дверь не оставила вопросов. Явно не выспавшийся Арбин стоял в дверях и внимательно оглядывал обстановку.
– Ты еще не готова? – коротко осведомился он, так и не заходя ко мне в комнату.
– Я давно проснулась, из душа вышла, – проговорила я, хватая с полки свои вещи.
Похоже, что в клинику мы едем прямо сейчас. Арбин еще некоторое время стоит в дверях, наблюдая за моими действиями. Что-то хочет сказать?
– Две минуты. Я внизу. Есть нельзя, сдадим анализы.
Арбин развернулся на пятках и ушел, а я принялась собираться. Сегодня не мучило никакое состояние, я просто была истощена морально, а потому по возможности быстро оделась, чтобы больше не испытывать терпение зверя. Я молча последовала за Арбином, минуя замершего Марата.
– Доброе утро, Влада, – услышала я тихое приветствие и мельком оглянулась на мужчину.
Выглядит он довольно-таки измученным и сонным. Видимо, всю эту ночь был с Артемом.
– Доброе.
Вскоре мы втроем оказались на улице. Прохладный утренний ветерок охватил меня со всех сторон, однако солнце пекло очень хорошо – на дворе стоял уже июнь…
Я вдыхаю свежий воздух и на секунду мое сердце оживает, оно словно очищается ото всего, что происходило в этом доме… Утро – оно всегда такое чистое, это словно новый лист в маленькой жизни. Марат двигается за нами и вскоре занимает водительское сидение, Арбин раскрывает передо мной дверь и взглядом приказывает залезать в салон. Садится следом за мной, вновь отрывая меня от другой жизни.
– Марат, поезжай осторожно, – говорит Арбин, даже не удостаивая меня взглядом.
Я отвернулась к окну, встречая такие знакомые улочки и улыбаясь прекрасной погоде. Сбежать? Прекрасный момент, но есть ли перспектива побега? Ни документов на руках, ни возможности легко устроить этот самый побег, а взгляд Арбина – настолько цепкий, что порой впивается в мою кожу с болью, наверняка ловит все мои затейливые мысли. Я чувствовала, что рано или поздно выберусь из лап хищника, но сейчас – момент отнюдь не подходящий, ведь найдут меня в два счета. Не для того Аня выстраивает долгосрочные планы, чтобы я в один миг разрушила все.
…Куча вопросов, задаваемые мне врачом, ввели меня в ступор. Новые лица разбудили во мне новые эмоции, и я была рада этому глотку воздуха. Однако я долго вспоминала то, что от меня хотят услышать, особенно тяжело это давалось мне под пристальным взглядом Арбина. Больше всего я зависла на вопросе о своем цикле, за которым я просто-напросто не следила. Взяв календарь со стола врача, я посмотрела на недели и числа.
– А сегодня какой день? – нахмурилась я, а в памяти словно возник огромный пробел, который не давал мне вспомнить элементарные вещи.
– Четырнадцатое июня, Владислава, – терпеливо ответила женщина-доктор, которая была, как я догадалась по ее табличке, главным врачом всей огромной клиники.
– Боже мой, июнь… – шепчу я, забывая о присутствии еще нескольких людей рядом.
Еще несколько минут я сидела, пытаясь вспомнить нужное число, которое просто-напросто вылетело из моей головы. Все дни были смешаны в одной сплошной каше, доктор терпеливо ждала. Даже Арбин притих.
– Вот, точно. Помню этот понедельник, – шепнула я, – да, это было тогда. Я тогда Арбина… – я запнулась, встретив взгляд мужчины напротив, – Артема попросила купить обезболивающие и… еще кое-что.
Мужчина взглянул на число и день недели, что-то примерял в голове и произнес:
– Да, – решительно сказал Арбин, тоже заглянув в календарь, – все верно, число как раз совпадает с днем недели.
Женщина в кристально белом халатике, наконец, удовлетворительно кивает.
– Если наши предположения подтвердятся, то впредь будьте особо внимательными к этому, – произнесла доктор, строго посмотрев на меня, – так нельзя, ведь это дата очень важна для врача, мы следим за развитием плода и ставим примерную дату…
– Мы поняли, Света, – отрезал Арбин, – об этом потом поговорим. Мне нужен срок.
Смерив сдержанным взглядом мужчину, Света промолчала и попросила меня лечь на кушетку и поднять клетчатую рубашку чуть вверх. Арбин с другой стороны затих и сложил руки на коленях, и вскоре я ощутила прохладный гель на животе.
– Она беременна? – раздалось через несколько минут, Арбинский нервничал и даже голос его сорвался на последних словах.
Я молча ждала своего приговора, хотя и так знала ответ. Нет, чувствовала. Только вот раньше за стрессами и тревогами совсем не замечала тех вещей, которые следовало бы заметить, поэтому только когда Арбин улетел в Израиль, и я расслабилась с приездом Ани, то тут же почувствовала неладное. Срок… срок, наверное, уже большой.
Я замерла, когда женщина повернулась к Арбинскому. Да и он – тоже.
– Да, Артем Алексеевич, – не без улыбки, но сдержанно вынесла она вердикт.
– Срок?!
Подивившись такой нетерпеливости, доктор отодвинула оборудование и протянула мне белое полотенце, тем временем отвечая жаждущему Арбину. Мне нечего было скрывать. Я просто находилась в прострации и наблюдала за всем, словно через призму.
– Около шести недель. Я все напишу, прошу минутку молчания и терпения.
Я поднялась с кушетки и тотчас же встретилась взглядом с Арбином. Он не верил. Я больше, чем уверена, что все самое худшее для меня только начинается.
Он не верил:
– Зовите еще врачей. Еще пятерых, – приказывает Арбин, – пусть все проводят диагностику и говорят мне срок.
– Артем, – вдруг с нажимом произнесла Светлана, и теперь я точно была уверена, что они знакомы, – я понимаю, ты сейчас напряжен, а потому не осознаешь одного простого факта: ультразвуковое исследование не вредно для плода, но и не полезно, поскольку это устройство до конца еще не изучено! Поэтому никаких исследований мы более не будем проводить, потому как все эти идеи навредят малышу. К тому же, успокойся, у меня к тебе будет разговор.
Арбин вцепился взглядом в женщину, но не сказал более ни слова. Что за разговор будет между ними?
– Сейчас я дам все указания. На данный момент сказать можно мало чего, однако поводов для беспокойства нет. Обследоваться будете у меня, Владислава Арбинская.
Я дергаюсь. Как от сильнейшего тока. И тотчас же нарываюсь на взгляд Арбинского.
– Отрада, – произношу я хрипловато, но жестко, – меня зовут Владислава Отрада.
– Прошу прощения, – скованно и немного удивленно улыбнулась доктор, а Арбин даже не моргнул.
Я промолчала и присела рядом с женщиной. Светлана, блондинка примерно сорока лет начала доставать множество бумажек.
– Первая беременность, Влада?
Беременность…
– Да? – шепчу я полувопросительно под гнетом янтарных глаз.
Я не могу осознать ее вердикт, хотя это точный факт.
– Все будет хорошо, организм молодой, возраст – репродуктивный. Артем Алексеевич говорит, что у вас было воспаление?
Я кивнула молча. Светлана попыталась улыбнуться Арбинскому, вселить ему уверенность, только вот тот сидел и был подобен высеченному камню. Арбин пронизанный и без эмоций. Доктор быстро вернула себе невозмутимый вид и принялась задавать множество вопросов.
– Папе тоже выпишем анализы, нам нужно предусмотреть все риски. К счастью, в наше время это уже немного возможно, – миролюбиво произнесла Светлана, игнорируя изумленный взгляд Арбина от такой уверенности в ее голосе.
Или его так выбило из колеи слово «папа»?
А у меня неустанно набатом бьются в голове вопросы: не оставит ли Аня задуманное, узнав, что я ношу под сердцем ребенка Арбинского? Как теперь мне бежать от зверя, если во мне его ребенок?
А я должна была. Должна была сбежать. Иначе кем я стану? Какой я буду матерью для своего же ребенка, если позволю себе остаться с ним и дальше себя ломать?
Вскинув взгляд, я встретилась взглядом с Арбинским Артемом и поняла, что теперь ради моего спасения и спасения моего ребенка должно будет пролиться море крови…
Вскоре Арбинский отправил меня ждать за дверью, где, как я и не сомневалась, меня караулил Марат. Я встретила взгляд мужчины, но мы оба не обмолвились и словом. Перевела взгляд на приоткрывшуюся дверь, из-за которой отчетливо доносились голоса, и начала прислушиваться:
– Все процедуры, какие ты хочешь провести, возможно сделать только после родов. Сейчас обеспечь девочку душевным спокойствием, поскольку она носит твоего ребенка, Артем.
– Это НЕ мой ребенок, – отчеканил Арбин, еще более раздражаясь из-за слов женщины, – вы издеваетесь надо мной?! Что одна врачиха ляпнула, что теперь ты!..
Его слова, к сожалению, бились в моей голове набатом, но это было худшее из зол.
– Я не врачиха! – взорвалась мадам в белом халатике, резко вставая со своего массивного кресла и подходя к Арбину, – когда я говорю, мне бы хотелось, чтобы пациент меня слышал или хотя бы слушал! Артем, я слежу за ходом твоего диагноза уже очень много лет и как никто другой понимаю, слышишь? Понимаю, какого тебе осознавать, что у тебя никогда не будет детей. И если бы я не была уверена в своих словах, я бы не заикнулась о том, что это твой ребенок!
Резкое молчание пронзило кабинет с большой силой. Все утихли, только из глаз Арбинского вылетали гром и молнии. Даже Марат посерьезнел, потому, как и до него донеслись обрывки фраз. Вскоре Светлана заговорила вновь, только уже более мирным тоном, ведь, скорее всего, понимала последствия своего поведения:
– А теперь, прошу тебя, выслушай и не перебивай. Артем, не горячись и прекрати говорить такие ужасные вещи, оставь это для своих людей! Мне все равно, как ты считаешь и в чем обвиняешь девочку, но недавно мне пришли твои результаты исследований, которые ты прошел в Израиле. Я изучила их вместе с теми, что ты проходил у нас до отлета, когда я была в отпуске. Ты не дождался и улетел…
– У меня были сроки, – сдержанно отрезал Арбин.
Наступило молчание. Уже не стесняясь, я прикладывалась ухом к приоткрытой двери и игнорировала веселый и журящий взгляд Марата:
– Смотри, как бы дверью не досталось, – ухмыльнулся он, а я взглядом попросила его молчать. Сработало.
– И что там нового могло обнаружиться? Я улетел, потому что не видел смысла ждать, – слышу голос Артема.
– Я не видела твой результат из нашей клиники – как ты помнишь, я уезжала заграницу, а тебе срочно и несмотря ни на что приспичило ехать в Израиль. После твоего возвращения буквально на днях я взяла твой результат и сравнила два документа – из нашей клиники и клиники Израиля. Так вот с чего ты решил, что тебе вообще нужно было лететь туда?
– В смысле? – хрипло спрашивает мужчина.
Немного помолчав, Светлана протянула документы Арбинскому:
– Результаты должны храниться у тебя. Так вот твои показатели пришли в норму, этому свидетельствуют наши результаты диагностики. Клиника Израиля решила срубить на тебе огромные деньги, проводя исследования и делая якобы важные компьютерные диагностики за баснословные деньги. Что они сказали? Назначили повторный визит? – недолгое молчание успело пронзить слух, – чего и следовало ожидать!
– Свет, ты серьезно? – глухо произносит Арбин, а его голосе звенит ярость.
– Вы не предохранялись?
– Нет, – сдержанно отвечает Арбин.
– Сколько было половых актов?
– Три-четыре. Говори уже! – приказал Арбин.
– Если эта девушка больше ни с кем не находилась в контакте, то все указывает на то, что это твой ребенок. Такое чудо возможно, Артем. Тебе не нужно было лететь в Израиль. Но постой делать выводы: это, к сожалению, не дает гарантии тому, что не произойдет рецидив. В следующий раз, когда вы с Владой приедете по поводу малыша, ты пройдешь окончательную диагностику у нас. Это будет доказательством того, что девочка могла забеременеть от тебя – совершенно здорового мужчины. Наши лаборанты не подводят, я ручаюсь своим именем и участвую в исследованиях, когда только дело касается тебя и когда я непосредственно в клинике, а не заграницей. Помни об этом.
Усталый голос Арбинского пронесся по кабинету, и ответа доктора я так же не услышала – видимо, она говорила впредь очень тихо.
Я прикусила губу и чуть отошла, чтобы быть незамеченной в случае неожиданного появления Арбина. Слишком долгое молчание воцарилось в кабинете главного врача, не прерываемое абсолютно ничем. Марат тоже слышал весь разговор врача и Арбина.
Здесь была ужасная шумка и полное отсутствие посетителей. К счастью или наоборот?.. Хоть беги и пробуй сбежать, да только здесь охват безопасности был не меньше, чем в частном доме Арбинского, а лабиринты, через которые мы шли к кабинету главного врача, путали меня то ли нарочно, то ли специально. Ловлю взгляд Марата, который, кажется, разгадал все мои затейливые мысли, но оно и не мудрено. Вижу, как мужчина еле заметно качает головой, однако держась от меня по-прежнему на расстоянии.
– Нет смысла, я тебе честно говорю, Влад.
– Почему? – вопрос вырывается сам собой, а ноги уже мечтают дать деру. Но я делаю всего один шаг назад и слежу за движениями мужчины, Марат же стоит на месте.
Его взгляд вновь говорит «нет смысла», и я понимаю, что сбежать от него будет трудно. Это почти невозможно.
– Почему? – тихо переспрашиваю я и делаю уже два шага назад.
Глупо, как же глупо. Там лабиринт, у меня нет шансов.
Но я срываюсь на бег, не слушая голос разума. Один пролет коридора, второй, третий… и меня хватают сзади. Кто-то молниеносный, быстрый, резкий – кто-то, кто сильнее меня. В разы сильнее.
– Я сказал нет смысла, девочка, – ничуть не запыхавшийся голос Марата настигает меня врасплох. Я оказываюсь в сильном кольце рук без возможности пошевелиться, – даже если я тебе дам пушку, мы все равно не будем на равных! Знаешь почему?
– Ну и? – глухо выдыхаю я, не имея возможности даже пошевелиться в его силках.
– Потому что ты не выстрелишь в меня. Ты даже в Арбина после всего этого дерьма не выстрелишь. Я тебя уже изучил, лиса.
Я молчу, не желая больше вести разговор. Я хочу только выбраться из его оков и не больше, но меня не пускают. Решил проучить за столь необдуманный поступок…
Кусаю губы от неудачи, но обещаю:
– Когда-нибудь мы станем на равных, Марат. Я выберусь, и мы обязательно свидимся, но тогда я буду другой и тебе придется изучать меня заново! – обещаю я и дергаюсь, давая понять о своем желании выбраться из чужих мужских оков.
Еще недолго наши тела соприкасаются, и он говорит фразу, которую я запоминаю на вечность:
– Выбрось все эти мысли, Влада. Теперь Арбинский твоя семья и, как бы ужасно это ни звучало, но ты с его ребенком никуда не денешься!
– И что здесь происходит?!
Я замираю. Марат резко выпускает меня из своих рук и молчит. Видимо, не придумал, что сказать и чем ответить разгневанному боссу. Пользуясь своей безнаказанностью, отвечаю я:
– Пыталась сбежать. Марат не позволил, – грубо ответила я, принимая жестокий взгляд потемневших янтарных глаз.
Обведя молочный коридор глазами, взгляд Арбина ненадолго остановился на мне, затем он отвел глаза и устало прикрыл их. Терпеливый голос зверя разнесся эхом по медицинскому учреждению:
– Марат, мы едем домой.
В машине Арбин задал всего один вопрос, но столь тихо, что я не сразу поняла обращение к себе:
– Шесть недель назад… – хриплый голос заставил меня посмотреть на Арбина и принять его внимательный изучающий взгляд, – что у нас было, Влада?
Его янтарные глаза встретились с моими.
– Ванная и… те слова про ребенка, – прошептала я также обессиленно и отвернулась, непроизвольно обхватив себя и живот руками.
«В следующий раз, когда вы с Владой приедете по поводу малыша, ты пройдешь окончательную диагностику у нас. Это будет доказательством того, что девочка могла забеременеть от тебя – совершенно здорового мужчины…», – проносятся в голове слова Светланы и, я уверена, наши мысли с Арбином совпали в этот миг.
***
Мы въехали на территорию дома, ставшего моей личной тюрьмой, но на этом мой личный ад не закончился. Марат открывает передо мной двери и запускает меня в дом. Следом идет Арбин, который уже начал давать указания.
При мне!
– Марат, слушай меня внимательно и запоминай: сейчас же мне на стол положи видео с камер наблюдения за последние шесть-семь недель. Весь дом в охвате.
Я прикусила губу, горько усмехаясь. Вот же урод! Публично назвал меня шлюхой…
– Я жду тебя через десять минут, – отрезает Арбин, а затем он разворачивается ко мне с намерением что-либо в очередной раз приказать, вот только слушать его становится более невыносимо.
Он захотел видео? Неужели это чудовище не понимает, что после него я не захочу НИКАКОГО мужчины? Боль обуревает все тело изнутри, я, похоже, перестаю думать о том, что я творю.
Не выдерживаю, не дожидаюсь ухода Марата, я разворачиваюсь на пятках, встаю напротив зверя и замахиваюсь. Арбин не дергается – он не ожидал и только поэтому не успел ничего предпринять, не схватил и не обезвредил. Моя рука касается его щеки с такой огромной силой, что мне самой становится больно, а в его глазах зажигается запоздалая ярость. Звук пощечины разносится по всему дому. С удивлением отмечаю присутствие Марата, он стоит белее мела рядом с нами, так и не успев уйти.
Глаза Арбина неистово темнеют, а я забываю, как дышать.
Я уверена: Арбин готов был убить меня, если бы только не его ребенок во мне. Растерзал бы на месте, отдал бы Марату или всей охране за такое, я была почти уверена!
Разве не так?!
Я раскрываю онемевшие от страха губы и выплевываю ему в лицо, напрочь забывая о присутствии Марата:
– Неужели ты думаешь, что после тебя я захочу другого мужчину?! Ты назвал меня шлюхой, – кричу я с ненавистью, – так вот, видимо, я и правда шлюха! Изнасилованная таким ублюдком, как ты! Такая шлюха годна только для того, чтобы вынашивать ребенка для чудовища! Чудовище!
Я прикладываю ладонь ко рту, лишь бы замолчать, заткнуться, но не могу. Даже понимая, что мне такое не сойдет с рук, я продолжаю кричать и вновь замахиваюсь на равнодушного зверя, стоящего передо мной. Думала, что он подставит вторую щеку, однако в этот раз мою кисть перехватили и жестко сжали. Я выдохнула от возникшей боли, а у Арбина заиграли желваки на скулах, он с силой притягивает меня к себе:
– Уходи в комнату! Сейчас же, Влада! – цедит он очень тихо.
– Я все знаю, ясно тебе?! – шепчу я хрипло.
Брови Арбинского сходятся на переносице, он непонимающе смотрит на меня, ну а я разошлась от того гнева, что бурлил внутри меня:
– Ты посадил моего дядю! Он в тюрьме уже три месяца! Ты!..
Желваки заходили на скулах Арбина, выдавая его желание убить меня. Но он не тронет. Он не трогал очень давно, не причинял боль и о причине этому я не задумывалась ранее.
– Влада, успокойся и поднимайся к себе в комнату, – сдержанно цедит он.
– Я тебя ненавижу, – шепчу сквозь резь в глазах. Было больно так, словно лука перечистила ведра два, – ты погубил нас…
Всхлип сдержать не удается, я прикрываю ладонью лицо:
– Неужели это все, к чему ты пришел в своей жизни? Ты, насильник и убийца? Деньги, вырученные за моего дядю, ты с собой на тот свет забрать сможешь? А?! – шепчу, порой срываясь на хриплый голос, – они не спасут тебя от расплаты!
– Влада, успокойся сейчас же! – в его глазах мелькает что-то, не дающее мне покоя.
Это были эмоции и чувства сродни боли. И я, наконец, успокаиваюсь. Я сделала ему больно – не знаю, физически или морально, но сделала! Успокаиваюсь, смотрю на раненого зверя и иду спиной по направлению к лестнице. Арбин стоит ни жив ни мертв.
