Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 32
Ноябрь, 2009 год.
Ты ли та девушка, которую Арбин брал без согласия? У которой он не спрашивал мнения? Которой безжалостно распоряжался палач? А что, если это именно он – Арбин ждет тебя за дверью? А ты все зовешь его незнакомцем, наивная глупая девочка…
После просторной горячей ванны я ступаю босиком на теплый молочный кафель, возникаю перед длинным в полный рост зеркалом и не отрываю от себя взгляда. Черт возьми, почему же эти ядовитые мысли не могут уйти из моей головы? Как избавиться от них?
Почему порой так страшно, особенно ближе к вечеру?
Убираю темные мокрые волосы с лица и крепко прижимаю их к голове, вглядываюсь в черты своего бледного лица.
Лиса…
Его лиса, пока и если он не вспомнит: кто я, что он со мной делал и как…
«…Вскоре он исполняет обещанное. Я оказываюсь в ванной, потому что чудовище так хочет.
Хочет, и все. Чудовище считает себя правым.
В этой ванной я проводила много времени в одиночестве, уделяя время себе и своим мыслям. Здесь я часто находилась наедине с собой, здесь я лечила себя морально, а эти стены многое знают обо мне. Даже больше, чем знает обо мне сам Арбин, в распоряжении которого, я уверена, вся моя подноготная.
Но сейчас, в эту секунду все иначе. Я тяжело дышу, потому что он не собирается останавливаться. Он решил меня проучить. Чтобы неповадно было смотреть и улыбаться другим. Арбин настраивает воду и затем поворачивается, разглядывая мое обнаженное тело из-под своих ресниц и прищура. Я ловлю его взгляд.
Мои руки начинает охватывать мелкая дрожь, я смотрю на них и не узнаю саму себя. Иногда я думала, что за все дни пребывания здесь заложницей я повзрослела морально, ведь я уже не помнила себя той семнадцатилетней девочкой, которой являлась буквально на днях. Ведь после того дня рождения все изменилось. В марте был мой день рождения, и тогда моя жизнь покатилась по наклонной с огромной скоростью. И скорость эта увеличивалась в геометрической прогрессии.
Я часто не узнавала себя более. Словно другой человек показывался в зеркале напротив. Однако, в моменты отчаяния я все равно понимала, что это не так: я по-прежнему являлась собой, я себя не потеряла.
Сквозь пелену собственные руки и ногти показались мне неухоженными и неопрятными. Лишь на секунду эти странные мысли овладели моим сознанием, а затем я почувствовала толчок в спину и вынырнула из мыслей в реальность, к которой до сих пор не могла привыкнуть.
Арбин подталкивает меня в спину, приказывая лезть под горячие струи воды и не терпя возражений. Я оставляю теплый кафель и вскоре чувствую ступнями горячую чистую воду. Обнаженный Арбин движется следом. Он поступает так же, не сводя при этом с меня своих янтарно-карих глаз. Его большая жесткая рука касается шеи, большим пальцем он гладит ключицу и предпочитает исключительно не замечать моего отвращения к нему.
Человек, прошедший много грязи, предпочитает не замечать ее ни под собой, ни рядом, ни в своих действиях и поступках.
Затем его рука убирает влажные волосы с моего лица – глаза, щеки, губы и подбородок вскоре освобождаются от плена рыжих локонов, которые под струями воды давно превратились в темные мокрые пакли.
Зачем же ты делаешь вид, что нежен со мной? Ты – нежен, пока я – покорна, однако не забывай, что я по-прежнему та глупая девочка, которой едва исполнилось восемнадцать, и жизнь которой ты умело втоптал в грязь. Просто потому, что можешь, чудовище.
Так какой покорности ты хочешь от меня?
Я встречаю взгляд его странных глаз и замираю. Вот и все, вот мне и конец.
– Вернемся к насущному. Как же все-таки меня зовут, Влада? – цедит он, а его рука с силой сжимает мою грудь, вырывая стон боли и получая в ответ слабое, жалкое по его меркам сопротивление».
Накидываю на влажное тело махровое большое полотенце нежного цвета. Включаю фен, чтобы не казалась подозрительной тишина. Мужчина сказал, что может лечь в другой спальне и первое время позволить нам привыкнуть друг к другу. Он не хотел уходить, я видела это по его янтарным глазам, но предложил.
Потому что чувствовал мое состояние.
Я не могла настаивать на раздельных спальных местах. Это было бы странно услышать от собственной жены, не так ли? К тому же Артем непременно задался бы вопросом: а было ли все хорошо у нас до потери его памяти?
Марат говорил даже об интимных подробностях. Чертов психолог…
Не стесняясь, Марат готовил меня ко всему. Он предупреждал, к чему нужно быть готовой, если я намерена вернуться обратно к Арбинскому – к человеку из прошлого. Говорил, что если нет – если я не готова, то значит нужно вовсе отказаться и даже не пытаться что-то изменить в своей и его жизни. А если пошла на это, то не дай ему усомниться в красоте и идеале нашей супружеской пары.
Благородный поступок Артема, когда он сказал про раздельные ночи, совсем не вяжется с тем Арбином из прошлого, и я еще больше удостоверяюсь в измененной аварией действительности. Не верила все эти дни, пока не познакомилась с другим, совершенно другим мужчиной.
Вскоре темные мокрые локоны вернули свой яркий рыжий цвет. Волосы высушены, кладу фен на место и вновь медленно возвращаюсь взглядом к зеркалу.
И тут же вздрагиваю.
Замечаю в дверях стоящего незнакомца по имени Артем и замираю от неприятного предчувствия. Но оно выступает ложно, как и на протяжении всего дня, потому что я пока не привыкла видеть – Арбина, а ощущать – незнакомца. Не привыкла бояться Арбина и одновременно стараться полюбить в нем другого мужчину.
Я тихо спрашиваю:
– Что-то случилось? – мой голос охрип от волнения.
Сложенные на груди руки Арбина не дают мне покоя, его расслабленная поза с широким расставлением ног пугает меня до дрожи, потому что я беспрестанно жду и ожидаю, когда вернется Арбин, но внутри понимаю, что…
Это не Арбин. Это незнакомец.
Врачи, если и гарантировали излечение и восстановление памяти, то не раньше пройденных тяжелых месяцев. Пока – точно рано.
– Ты отстригла волосы? – бархатный баритон разносится по всей просторной ванне.
Я вновь кидаю на него взволнованный взгляд. Мне не было так страшно даже в том доме и с Арбином, как теперь – с незнакомцем, от которого я не знаю, чего ожидать.
– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я и тем временем прохожу щеткой по волосам, ловлю кончики волос пальцами и вспоминаю, что волосы мои, некогда длинные, отстрижены почти по плечи. Еще перед возвращением я сделала это, но до сих пор не привыкну к тому, что длинных рыжих волос более нет.
– Идеально ровные концы, – как само собой разумеющееся произносит незнакомец с фамилией Арбинский, – к тому же, я наблюдал за тобой по фотографиям. У тебя были прекрасные длинные волосы.
– Они быстро отрастут, ты скоро вновь сможешь их увидеть, – улыбаюсь я уголками губ и только сейчас начинаю ощущать, что стою в одном лишь полотенце.
Наверное, быть обнаженной перед Арбином за многие месяцы настолько вошло в привычку, что сейчас для меня это было нормой. Под его взглядом я часто была обнажена, для меня это было привычным делом в две тысячи пятом году. И это играет только на руку, ведь мы по легенде женаты четыре года.
– Я буду рад вновь увидеть их, – искренне улыбается незнакомец, не делая попытки приблизиться.
Даже улыбка у него другая. Другой человек. Я сковано улыбаюсь в ответ, это остужает и меняет настрой мужчины:
– И все же, пожалуй, я лягу сегодня в другой спальне. Я сейчас слишком чужой даже для самого себя, прости.
Оглядев Артема, я лишь кивнула. Если бы в эту секунду я заговорила с ним, то точно не смогла бы скрыть облегчения, которое после его слов затаилось глубоко внутри меня. Мужчина в последний раз оглядел мое тело, собравшись уходить, и я было расслабилась, однако он повернулся и сделал несколько шагов ко мне, заставив застыть мое тело в напряжении.
– Спокойной ночи, жена… – проговаривает он, не касаясь.
– Спокойной, – отвечаю я и чувствую внезапное прикосновение губ к своей коже.
От неожиданности хватаюсь за бортики раковины и упираюсь в нее спиной, чтобы найти опору. Ноги подвели от страха и неожиданности, я замираю в объятиях мужчины.
– Я совсем не помню тебя, но чувствую, что я безумно скучал. Прости, если я напугал тебя резкостью, Влада.
Я мотаю головой:
– Мне просто нужно время привыкнуть. Ты совсем другой, – признаюсь я.
В молчании незнакомец отступает от меня, я пытаюсь исправить возникшее недоразумение в виде собственного напряжения:
– Я тоже… скучала.
И не понимаю я уже – где правда, а где ложь.
– Спокойной ночи, – несколько подавлено произносит мужчина, но его улыбка сглаживает все мои переживания.
А затем Артем выходит из ванной и из нашей спальни, оставляя меня наедине со своими мыслями. Слышу, как он спускается вниз на первый этаж, направляясь в одну из спален. На втором этаже был оборудован личный кабинет, рядом находилась наша спальня, внутри которой была отдельная ванная комната, и еще одна комната тоже была расположена на втором этаже чуть поодаль. Необычно было вначале, когда я только узнавала квартиру, но затем мне понравилась такое зонирование. Личное – на втором этаже, все места и комнаты для гостей – на первом.
Вот только та комната, расположенная рядом, вызывала во мне противоречивые эмоции. Это была детская спальня, но ни я, ни Арбинский пока не решались ни о чем спрашивать друг у друга.
А он хотел поговорить и хотел спросить о многом. Я чувствовала, что тема детей немного волнует его, ведь по легенде вместе мы уже четыре года.
Глава 33
Просыпаюсь я медленно, но с удовольствием. За долгое время я просыпаюсь именно так – с улыбкой и именно так, словно все хорошо. Откуда это ощущение – совершенно иной вопрос, но это факт.
Немного лежу на просторной кровати в одиночестве, чтобы успеть полюбоваться утренним солнцем за большим окном, а затем воспоминания потихоньку накрывают меня с головой, меняя утреннее настроение совсем в иную сторону.
Я вспомнила знакомство с тем прошлым мужчиной – с Арбином.
– Кто это такой? – спросила маленькая девочка, еще недостаточно повзрослевшая в том сыром подвале. Она еще не знала, что ее ждало – а ждала ее большая черная дыра, которая насильно притянула девочку в свои сети.
Должна была ненадолго притянуть – но правдой оказались месяцы.
– Теперь твой палач! – один из людей Арбина вел девочку в кабинет зверя.
С этими словами они оказались на втором этаже, амбал открыл дверь и сразу же толкнул в спину рыжую девчонку, он словно куклу кинул ее на пол. Она издала больной вдох и уткнулась носом прямо в чьи-то ботинки. В ботинки своего палача…
Лиса поморщилась и, совсем не замечая боль в коленках, тут же вскочила на ноги, вот только напоролась на взгляд янтарных глаз да так и замерла. Его каменное выражение лица заставило лису побледнеть.
Я помнила: тогда рядом с этим мужчиной не хотелось стоять, рядом с ним и его энергетикой вообще не хотелось быть рядом!
Я потерла виски, пытаясь разгрузить голову от всего того, что в нее пыталось пробраться. Никогда не вспоминала ведь, даже после побега, а теперь, в доме другого Арбинского, вспомнила. То было наше первое знакомство, и кто бы только знал, какая судьба была мне уготована…
Я бы еще в том подвале сошла с ума, зная, через что мне предстоит пройти. А не знавши – пережила.
– Все хорошо, Влада. Теперь – все хорошо, – шепчу я и смотрю на часы.
Время было начало девятого, а вот сна – ни в одном глазу. Да и все-таки пора было вставать.
Избавившись от тяжелого воспоминания, я тут же направилась в ванную приводить себя в порядок.
Сегодня была назначена встреча в торговом центре со знакомой в одиннадцать часов, а потому я быстро начала приводить себя в порядок. Искупалась, высушила волосы и поняла, что обойдусь без домашнего завтрака, потому что иначе не успеваю к нужному времени приехать к ней.
Я начала краситься. И это делать я любила и умела.
Теперь.
Теперь я многое умела, и мне нравилось выглядеть так, как я выгляжу сейчас – не маленькой девочкой восемнадцати лет, не угловатой растерянной лисой, которую мне вспоминать более не хочется, о которой вспоминать порой бывает очень больно.
Мне нравилось быть девушкой, и чем старше я выглядела, тем больше я забывала о той рыжеволосой девочке из недалекого прошлого.
Артем забыл о ней – забыл о той, которой причинил много боли. Он только по фотографиям ее видел, а знает только меня – повзрослевшую Владиславу. И я должна забыть, только придется самой забывать – без таких кардинальных последствий в виде потери памяти…
Под какой-то неясный шум на кухне я начала собираться.
Я любила краситься, любила быть красивой, но платья я так и не полюбила. Ни длинные, ни, тем более, короткие. Джинсы по фигуре – это был мой максимум, и больше никак иначе мне не хотелось акцентировать взгляды посторонних на своей фигуре, потому что порой было страшно это делать. Джинсы стали моим спутником на долгое время. Только дома раньше я носила платья, но на улицу в них почти не выходила. Страшно было.
Страшно.
В своей просторной светлой комнате я одеваюсь, распускаю рыжие волосы и укладываю их в послушные локоны. Наверное, все же эта комната планировалась супружеской спальней, но Артем дал мне время. Да и себе время дал, чтобы привыкнуть к мысли, что у него есть жена, о которой он совсем ничего не помнит.
Смотрю на себя в зеркало, медленно откладываю в сторону расческу. Смотрю на себя и понимаю, что осталось нечто от той девочки. Есть что-то, подобно нестертой краске.
Рыжие волосы, хоть и не такие длинные, как были в прошлом – вот и все, что осталось от нее – лисы. Вот то, что связывает меня с Арбином, остальное же прекратило свое существование. Страх к нему с каждым днем отходил на второй план, потому что я элементарно устала бояться: боль была только от воспоминаний, блуждающих в моей в голове, а Арбина – более не существовало.
Ведь так?
Я устала бегать и бояться.
– Ты куда-то собираешься?
Ты куда-то собираешься?!
Я чуть ли не подпрыгиваю на месте, а затем замечаю присутствие мужчины совсем рядом. Смотрю на него и понимаю, насколько я задумалась: Артем прислонился плечом к дверному косяку и рассматривал меня из-под прищура янтарных глаз. Взгляд такой… Не могу объяснить себе, что мне в нем не нравится.
Смотрит, как будто я сбегать собираюсь. Да, именно так.
Словно приготовился, подобно хищнику, удерживать свою жертву в сильных лапах.
Но уговариваю себя, что такое мне только кажется.
В домашних шортах и майке Артем стоял в проеме спальни и, кажется, ждал от меня ответа, а я все не могла отвести своего взгляда от его серьезных глаз.
– Что-то случилось? – спросила я, предчувствуя неладное.
Еще секунда и наваждение смывается волной – волной теплоты его взгляда. Или это легкая улыбка Артема вывела меня из прострации? Он моргнул, взгляд его стал легче и только после этого он подошел чуть ближе.
– Нет, все прекрасно. Ты рядом...
И снова в его глазах пугающая тишина, которая сходит на нет за долю секунды.
– Ты куда-то собираешься? – повторяет он свой вопрос и встает у меня за спиной.
Перевожу взгляд на нас в зеркале и неуверенно отвечаю:
– Да, я в одиннадцать часов встречаюсь с одноклассницей. Я бы хотела прогуляться.
Лицо Артема немного хмурится – только на секунду, а затем разглаживается и мой страх вместе с этим уходит. Непонятно откуда взявшийся страх, ведь еще минутами ранее я думала о том, что с каждым днем мне становится легче принимать присутствие этого мужчины рядом.
Все-таки не Арбин передо мной, Арбина больше нет и своим страхом я могу сделать только хуже. Марат так говорил!
– Конечно, – уголки губ Артема чуть подрагивают, и я спокойно принимаю его прикосновение к своим волосам.
Стараюсь – спокойно.
– Ты вольна делать все, что захочешь, Влада.
Арбин бы сказал иначе. И я лишний раз убеждаюсь, что теперь все будет хорошо. Если Арбин не вернется – все будет хорошо!
Я прикрываю глаза и позволяю его рукам перебирать свои рыжие волосы. Позволяю себе расслабиться, чувствуя сильную грудь позади себя. Хочется чувствовать безопасность, и я доверяюсь своим ощущениям. Марат говорил довериться, даже если очень страшно. Тогда все будет хорошо – обещал и Марат, и Влад, и лечащие врачи.
– Но пока ты никуда не пойдешь.
Распахиваю глаза, встречая в зеркале напротив прищур янтарных глаз. Его лицо – красивое, спокойное и взгляд размеренный – все это совсем не вяжется с тоном – приказным и властным.
Тон Арбина. Но только тон!
– Ты не завтракала, моя девочка, – мягкий мужской баритон заставляет все забыть, – я приготовил нам завтрак. И еще…
– Что? – выдыхаю я, греясь под его взглядом и чувствуя его руки на своих волосах.
– Ты очень красивая, – шепотом произносит мужчина и без резких движений приближается ко мне, чтобы оставить поцелуй на виске, – только волосы хочется видеть длинными, как на фотографиях. И не крась их больше, пожалуйста.
Замираю. Таки заметил, что на фото они ярче, нежели в жизни – с еле заметным темноватым отливом.
Я покрасила волосы перед тем, как приехать сюда. Они стали больше каштановыми, и только у корней заметен мой настоящий цвет.
– Спасибо… – вырывается у меня благодарность, только непонятно за что – за завтрак или комплимент, но послушно иду следом за Артемом на кухню, сажусь и принимаю из его рук тарелку горячего омлета.
Мужчина садится рядом, спрашивает, нужно ли что-то еще. Я тихо отвечаю, что ничего не нужно, однако он протягивает корзинку с хлебом, двигает ко мне тарелку с нарезанными овощами и продолжает смотреть на меня, не приступая и не притрагиваясь к своей еде.
В голове то и дело возникают образы Арбина на кухне в прошлом доме, но я гоню их прочь. Стараюсь, однако…
«Арбинский не притрагивается к еде совсем. Просто наблюдает за мной.
– Этот ребенок должен был зачат добровольно, но теперь же он служит напоминанием тебе. Однако, может я и не прав, но в последнее время наши отношения становились лучше. Если бы ты не забеременела от меня сейчас, то...
– К чему ты ведешь, Артем? – безумно качаю головой.
– К тому, что не ребенок все поменял. Это было моим желанием, и в ближайшее время я планировал отдать тебе свой подарок и отпустить тебя.
– Это соль на рану, – шепчу я, – понимаешь?
Мужчина вновь захватил мою руку в плен, однако не мешал мне ужинать. Его теплые пальцы обвили мою ладонь, а янтарные глаза устремились к моему лицу.
– Позволь мне исправить все, что я натворил. Если ты захочешь заметить, то ты заметишь изменения во мне. Просто не закрывайся от меня, Влада».
Теплая рука обвивает мою ладонь, немного ее сжимая, и я возвращаюсь в реальность. Встречаю взгляд Артема.
Просто не закрывайся от меня, Влада. Нельзя закрываться, нужно идти на контакт так, чтобы мужчина не заметил странных вещей. Например, моего страха. Нельзя было показывать его, ведь с чего бы взяться этому чувству, если у нас все хорошо?
Арбинский Артем не должен был задаваться этим вопросом. Никогда, иначе он докопается до сути и правды, вспомнит, что он – Арбин, а я – его бывшая пленница и племянница его покойного врага.
– Пахнет очень вкусно, – я не сдерживаю себя в порыве и пытаюсь улыбнуться.
От Артема не укрываются мои мысли, но он ни о чем меня не спрашивает. Хотя и осознает, что что-то не так – я вижу это по его глазам. Чувствует мою боль, ведь я ее ощущаю каждую минуту.
– Еще когда ты ехала ко мне в столицу, я и подумать не мог, что у меня такая красивая жена.
Я поднимаю взгляд и смотрю на мирного Артема. Почему он не мог быть таким сразу? Почему мы прошли через бурю и эмоции… Почему он причинил мне столько боли прежде, чем мы нашли путь воссоединения?
Я не знала, можно ли пройти этот путь – путь воссоединения – до конца. Реально ли? Не знаю, но по крайней мере пытаюсь.
Мне кажется, Артем читает все по моим глазам. Но не спрашивает, не интересуется моей болью по крайней мере сейчас, за завтраком. Потому что не помнит, как перевернул мою жизнь.
– Я бы хотел использовать свой отпуск по максимуму и начнем мы на уровне столицы.
– В смысле? – спрашиваю я, поглощая вкусный завтрак.
– Сегодня я хочу сводить тебя в одно заведение. Влад сказал, что там очень вкусно готовят, к тому же там еще и очень уютно. Мы можем снять заведение на целый вечер, ты хочешь?
– Тогда я постараюсь не задерживаться до вечера, – произношу я «да», – и, знаешь, пусть там будут и другие люди? Если там действительно так уютно, как говорит Влад, то нам никто не помешает. Где это находится?
– Я покажу тебе вечером, – улыбка тронула губы мужчины, и после этого он начал завтракать, – я тебя подвезу сейчас.
– Если можно, я бы хотела прогуляться, – не ставлю перед фактом, а прошу, – осень в этом году теплая, мне хочется пройтись по желтым листьям и еще сухому асфальту…
– Тогда я буду ждать тебя в шесть, – соглашается мужчина с моим желанием, – а я пока немного поработаю дома.
Перед уходом, когда я уже взялась за ручку двери и нацелилась выходить в облегающих джинсах, белой майке и куртке, Артем спросил:
– Во сколько ты вернешься?
Я немного задумываюсь, вспоминая завтрак.
– Ведь мы договорились на шесть…
– Ты придешь в шесть?
Непонимающе смотрю на мужчину и подмечаю его нервозность. Хочу успокоить и с улыбкой произношу:
– Конечно, не убегу ведь никуда.
Подмечаю даже такую мельчайшую деталь, как выдох. Глубокий выдох делает мужчина, а затем протягивает мне карту. Говорит, что там более чем достаточно средств на походы по магазинам – будущей студентке медицинского. На вопрос откуда он узнал о моем стремлении поступать, Артем упоминает Влада и обещает, что я обязательно поступлю.
Я киваю и благодарно улыбаюсь:
– Я буду в шесть. Обещаю.
А затем я встретилась с девочкой, которую не видела с самого одиннадцатого класса.
Машу, это милое создание мне посчастливилось называть подругой в школьные годы, потому что в какой-то степени наши судьбы переплетались, а характеры были похожи. Они с родителями довольно часто бывали у нас в гостях – приезжали по деловым вопросам к моему дяде, реже – мы к ним.
Но годы разлуки – это самая надежная проверка для дружбы. И даже спустя годы, как бы я ни волновалась, наша встреча прошла хорошо. Было много – грусти, много – ностальгии, но именно в эту встречу мы поняли, что все равно остались теми, кем мы были раньше. Не стали чужими, как я о том думала.
Но даже ей я не рискнула рассказывать о сыне. Слишком была научена жизнью, а потому о самом дорогом и ценном я умолчала, в мыслях тоскуя по своему сыну и лишь изредка с ним созваниваясь. Влад приезжал часто, Аня почти что жила там, а семья в Мирлите, ставшая мне родной, ждала, когда я смогу вновь воссоединиться с сыном.
Все ждали того момента, когда я смогу рассказать Арбинскому о нашем с ним сыне.
Но я тянула момент несмотря на то, что мне нестерпимо хотелось забрать малыша сюда, домой и вновь быть рядом с ним.
Никто и не торопил. Просто все они – Влад, Марат и Аня – знали, что когда-то это придется сделать, но пока я не была готова подвергнуть своего сына опасности, а потому сжимала кулаки до боли – от скуки и тоски – и ждала.
Ждала момента, когда я удостоверюсь наверняка: Арбина больше нет, и он не вернется.
