Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Глава 17
Проснулась я ни свет ни заря, но так больше и не смогла сомкнуть глаз.
Сегодня был важный день.
Я лежу лицом к Арбинскому и боюсь даже шевельнуться. Будить зверя не хотелось, особенно сейчас, пока он во сне и столь безмятежен.
Сегодня Арбин уезжает.
Я осторожно смотрю на его спокойное и мирно разглаженное лицо и все не могу понять одну вещь: зачем я здесь нужна? Он отомстил моему дяде сполна: я вижу солнце только из окон его огромного бездушного дома, а путь к улице мне заказан. Высокие деревья тянутся ввысь, проглядывая через ворота, и я примерно догадываюсь, что дом находится рядом с лесом, хотя я даже не уверена в том, что мы действительно находимся в центре города.
Невозможно сбежать из дома того, кто платит огромные деньги своей охране. И тем более невозможно при условии, что эта самая охрана боится его – монстра.
Олега я больше не видела. Моя вторая попытка побега не увенчалась успехом, она не продвинулась дальше задумки и плана. Но самое главное, что невиновного человека я больше не видела – все эти недели рядом со мной был только Марат. А по вечерам приходил Артем – занятой и вечно куда-то спешащий.
Я не видела родителей уже четыре с лишним года, потому что их больше нет. Дядю я не видела несколько месяцев, и с каждым днем заточения Арбином я все больше и больше забываю, как он выглядит. Я никогда бы не подумала, что такое может произойти, что жизнь может умело отвернуться от тебя и все на этом.
Светало. Наверное, сейчас было около шести утра. Примерно. Спать не хотелось совсем: Арбин улетал сегодня в полдень, и вместе с ним улетит гнет. Я не знала, на сколько дней он улетает и когда он вернется, потому что на мои вопросы он предпочитал отвечать одинаково: «Когда я вернусь, ты узнаешь первая».
Я не понимала эту фразу. Но от нее мне становилось не по себе.
Вчера весь вечер Артем собирался. Носился по комнате туда-сюда, нес из кабинета, а точнее из сейфа бумаги и укомплектовывал свой багаж. Тогда, застав меня за пристальным рассматриванием документов, Арбин признался, что все мои документы уже давно в его распоряжении. Я тогда промолчала. Я в последнее время часто молчала, лишь бы не сказать чего невпопад.
И вот сейчас он лежит и спит. Он кажется таким безоружным, слабым именно в момент сна, что я поневоле задаюсь вопросом: как после пережитого мне ни разу не приходила мысль убить Арбина?
Но следом в голову приходит ответ: я не стану убивать. Не стану уподобляться ему, зверю. Я все равно выберусь отсюда, и тогда… тогда отомщу.
Иначе отомщу.
И месть эта будет в несколько раз сильнее.
Задумавшись, я не сразу услышала звон неунывающего будильника. А затем вздрогнула от шевеления: Арбин приподнялся, перевел на меня сонный взгляд и выключил раздражающий всех звон настырного металла.
– Почему ты не спишь? – слышу я хрипловатый голос мужчины и перевожу взгляд на него. Артем обратно откинулся на подушки и прикрыл глаза.
– Не хочется, – тихо и коротко. Дабы не провоцировать себя сказать большее.
Он оглядел меня мельком, а затем хмуро произнес:
– Ты сегодня бледна.
– Я бледна не только сегодня, – тихо, – это исход отсутствия прогулок.
Недолгое молчание воцаряется в комнате, в течение которого Арбин приближает ко мне свою руку. Его пальцы касаются моих рыжих волос, раскиданных по подушке. Я сдержанно молчу. Он сегодня уезжает, и этот факт придавал мне сил.
– Я вернусь, и все будет иначе, – коротко изрекает он фразу, от которой мурашки пробегают по телу.
Сонный Арбин – безумный Арбин.
– Что будет после возвращения? Ты отпустишь меня?
Арбин смотрит на меня и долго молчит. Мой вопрос остается без ответа.
– Лиса, мне нужно поспать перед поездкой. Засыпай, – приказывает он, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.
А затем я не замечаю, как вскоре и сама проваливаюсь в сон. Я только сейчас осознаю тот факт, что сны мне не снились очень давно. Сегодняшним утром мне приснились мои родители. Нежные черты и светлые глаза мамы смотрели на меня ласково, как когда-то четыре года назад. Только теперь в ее глазах стояла невыносимая боль, и эта боль портила, скрывала все ее мягкие черты. Она жалела меня во сне, а отец стоял рядом и молчал. Он только молчал, но его слезами, я чувствовала, можно было затопить огромный город. И это понимание выбросило меня из сна, словно рыбу на берег.
Отец плакал.
Я широко распахиваю глаза, но следом нарываюсь на внимательный взгляд Арбина.
– Уже пора? – спрашиваю хрипло, зажмуриваясь.
– Нет. Лежи, – приказывает Арбин, разглядывая меня.
Я не успеваю отойти ото сна, как слышу свой приговор:
– Не нужна ты дяде. Тот одной ногой уже в могиле. Со мной останешься.
Я замираю и ловлю внимательный взгляд.
– Ты не посмеешь тронуть моего дядю. Это брат моего отца! – не выдерживаю я.
Взгляд отца появился перед моими глазами.
Спокойный голос Арбина доносится до меня:
– Это не я убью его. Он сам копает себе яму. И, в конце концов, признайся себе, лиса: не нужна ты ему. Он не делал попыток найти тебя. Ты останешься со мной, – вторит он.
Я качаю головой, раскидывая длинные огненные волосы по подушке. Локоны задевают кожу Арбина, но он продолжает смотреть на меня со спокойствием.
– Я не останусь, – шепчу, не замечая влагу в глазах.
– Ты ему не нужна. Куда ты пойдешь? В бордель? Останешься со мной, – отрезает Арбин, продолжая лежать на постели, – разговор окончен.
Я больно кусаю губы, обезумев. Нет, это не может быть правдой. Пытаюсь добраться до его разума, до его сердца. Заледеневшего сердца.
– Что будет, когда в этот дом придет беременная женщина? Или, когда у тебя появится ребенок? Или что ты собрался делать в Израиле, я ведь не знаю… В конце концов, как у тебя вообще могут быть такие мысли? Ты насильник, бандит, я для тебя – только лишь орудие мести. И я хочу…
– Мне плевать, чего хочешь ты, – глаза Арбина вспыхивают ярким пламенем, – ты моя, лиса. Столько, сколько мне понадобится.
Я сглотнула и уставилась во все глаза от той дикости, что сейчас слышала.
– Израиль ничего не поменяет в моей жизни. Так что успокойся, – Арбин положил руки за голову, уставился в потолок и нахмурился.
– Я не хочу быть здесь. Делайте, что хотите без меня… – шепчу с болью и не замечаю выпада в мою сторону. Арбин приближается резко. Его лицо – напротив, губы соприкасаются с моими, а руки сгребают в охапку мою рыжую копну.
– Я тебя хочу, лиса. Тебя хочу двадцать четыре на семь, поняла? В постели своей хочу тебя, малую. Поняла? Целовать тебя хочу, ночами обнимать хочу. Трахать тебя хочу, лиса. Ты поняла меня?
Его пятерня сжимается на волосах, обстановка становится напряженнее. В глазах Арбина – тьма:
– Детей хочу. А если так получится, то будешь с ними жить под одной крышей. Воспитывать их. Хочу я так, лиса. И твое жалкое хотение против моих ни о чем. Я хочу. И все на этом.
Я прикрываю глаза, тяжело дышу и не верю во все происходящее. Совсем. Нахожусь под гнетом его рук, глаз, тела, но закрываю глаза, а в следующую секунду его язык проникает между моих губ, касаясь зубов, неба, орудуя в самой глубине. Его руки прижимают меня к своему полунагому телу, пальцы ощупывают кожу под ночной рубашкой. Я не сдерживаюсь и плачу, больше не могу держаться. Информация, поданная в это утро, убивает меня изнутри.
Хочет.
Не отпустит.
Убьет, но не отпустит.
Он расстегивает пуговицы на моей спальной рубашке. За душевной болью не сразу замечаю, как оказываюсь обнаженной в его руках. Открываю глаза и вижу его вожделенный взгляд. Мое тело в его руках, мое голое тело перед его глазами.
Рука Арбина пробирается вниз, заползает между ног и трогает то, что принадлежит ему. Я принадлежу ему – это он так сказал.
Грудь, мои губы, лоно – этим утром он трогал все, он был во мне, не замечая текущих слез.
– Я не хочу… – шепчу, уворачиваюсь от его сминающих губ.
– Я хочу, – он врывается внутрь и еще на час я не выхожу из спальни.
Просто не могу выйти. Нельзя. Не отпускает. Насилует.
Меняет позы, хватает за руки, заламывает и проникает внутрь.
И так несчетное количество раз.
Мое сопротивление не бьет по его самооценке, оно его, кажется, только забавляет.
Он прикасается к моей обнаженной шее своими губами, толкаясь в меня членом. Это третья метка, что он оставил на мне за это утро. Я всхлипываю, он продолжает двигаться внутри.
Арбин шире разводит ноги и заходит глубоко, прикасаясь своими бедрами к моим. Я замираю, потому что слишком обостряются чувства. Мне не больно, и оттого я не могу забыть, что он во мне.
– Моя лисица… не зли меня, пожалуйста. Будь все это время хорошей девочкой, слышишь?
Не дает ответить, проникает языком между губ, кусает их и вновь целует. Не двигается, так и замерев во мне:
– Когда ты не ерепенишься, я не обижаю тебя. Не зли меня, лисица…
Я молчу, проглатывая слезы.
Нет, не молчу:
– Пошел к черту… – шепчу я, когда чувствую дикие толчки и скорую пульсацию внутри себя.
Арбин стискивает тело в объятиях, кончая в меня. Я чувствую разливающееся тепло внизу, но отодвинуться не позволяют его руки. Распластанная под ним, я без сил после сопротивления принимаю его семя.
– А знаешь, от чего я кайфую больше всего? – слышу его шепот, сопровождающийся тяжелым дыханием, – ты ночами ко мне лезешь. Чуть холодно – прижимаешься ко мне. Чуть страшно – бьешься в мои объятия.
– Лжешь, – хриплю я.
– И я тебя прижимаю к себе. В такие моменты я понимаю, что не отпущу. Нет, не думай даже.
– Под дулом пистолета не трону тебя ночью, – шепчу я, до боли кусая губы.
– А я говорю о страхе. Ночью все иначе, лисица…
Этим утром я еще не догадывалась о том, что моя жизнь не единожды будет принимать неожиданные и порой ужасные обороты. Она, судьба-злодейка, покажет мне мое место и скажет, усмехнувшись: «Все в моих руках… А ты, девочка, пляши, пляши под мою дудку!»
И первый зловещий смех злодейки ждал не меня – ждал нас – этим утром, когда на пороге дома Арбинского появилась женщина лет тридцати.
Инга позвала нас завтракать, и Арбин ушел из спальни первый, потому как я направилась в душ – хотелось проснуться и очиститься ото всего произошедшего. Получилось ли у меня? Я не знала, но после горячего душа мне полегчало в разы, а осознание скорого отъезда мужчины окрыляло меня до невозможности. Наспех высушив мокрые рыжие локоны, я облачилась в джинсы и майку – дома я любила ходить так, в закрытом виде, а не в чем-то домашнем. Особенно, при Арбинской охране.
Я оглядела себя в зеркале: длинные рыжие волосы не секлись от стресса, как в том уверяют врачи. Дорогие средства или возраст препятствовали этому – я не знала, но внутри я чувствовала себя ужасно. Я не знала слов, которые могли бы описать это состояние, но мне было противно, стыдно, больно, а воспоминания о близости душили меня до невозможности. Душили, не оставляя ни глотка свободного воздуха. Только синяки под глазами и на теле свидетельствовали о том, что случалось со мной в последнее время.
Тело не было худым. Все в этом доме докладывали Арбинскому о том, сколько я ем и чем питаюсь, и мне приходилось есть, даже если не хотелось. Внешне я выглядела усталой, но никак неизмученной.
Или просто я привыкла к себе? Что бы сказал дядя, увидев меня после долгой разлуки?
Мне подумалось на миг, что происходит что-то странное. Почему Арбин не идет сюда, не ищет меня, не зовет? Меня нет около сорока минут и раньше бы этот факт не понравился мужчине.
Раньше. Сейчас что-то не так…
Я направляюсь к выходу из солнечной спальни, куда лучи пробирались сквозь огромные окна, распахиваю дверь и выхожу. Внизу непривычная мне тишина, но стоит только подойти к лестнице, как до меня доносятся голоса:
– Так чего это вдруг, Аня, ты заявилась ко мне? К тому же ты выбрала неподходящее время и место для встречи.
– Я лишь хотела удостовериться в слухах, что, к сожалению, до меня доходят. Покажи мне ее немедленно!
В доме воцаряется молчание, я же осторожно спускаюсь вниз, все еще оставаясь незамеченной.
– Инга, ты можешь идти, – слышу приказ Арбина и торопливые шаги Инги в сторону гостиной. Женщина покинула кухню, оставив наедине хозяина с неизвестной молодой гостьей. Именно девушка, а не взрослая женщина виделась мне по голосу – он у нее был прекрасный, звонкий и певчий.
– Артем, неужели это правда? Кем ты стал, боже мой? – звуки, не лишенные печали и удивления.
– Аня, убавь тон, – холодный голос Арбина доносится до моих ушей, а затем он более ничего не смог сказать.
Я встаю в проеме кухне и тут же встречаю любопытный взгляд красивой брюнетки. Ее светлые голубые глаза сканируют меня всю с ног до головы, а, впрочем, я занимаюсь тем же самым. Ее пухлые алые губы были напряжены, когда она смотрела на меня, но оттого красота женщина не портилась, незнакомка не становилась некрасивой. Да, это была именно взрослая женщина, и я смела предположить, что она была ровесницей Арбина, хотя голос у нее был звонкий и прекрасный, как пение птиц, и оттого я и предположить не могла, что обладательнице этого голоса уже чуть поболее лет.
Я не знала, кто эта женщина и кем она приходится зверю, однако в моей голове поселилась радостная мысль о том, что завтракать мы будем не один на один с Арбином, нашу обстановку разрядит хотя бы кто-нибудь. Даже если это будет любовница Арбина... Завтраки с ним всегда проходили в напряженной обстановке, а перед его отъездом у всех и так накалены нервы до предела, поэтому ее появление стало для меня приятным и обоснованных сюрпризом.
– Девочка моя, сколько тебе лет? – не сразу я заметила в ее голове волнение.
Было оно наигранным или нет? Я пока еще не понимала. Я видела эту женщину цепкой, как орел, ее ногти и губы, накрашенные алым цветом, отталкивали меня, но интерес был зажжен несомненно.
Мне стало интересно, кем она приходится этому чудовищу. Но в то же время перед самым отъездом Арбина на меня накатила ужасная апатия, и эта апатия накрыла меня с головы до ног.
В последний раз окинув глазами ее дорогое одеяние, я отвела взгляд и села за обеденный дубовый стол. На нем уже стояло фарфоровое блюдце с теплой кашей, а также посередине стола была тарелка с разными бутербродами. Мне нравилось, какие завтраки готовила Инга. Порой мы делали это вместе, но лишь тогда, когда Арбина не было дома. В остальных случаях он заставлял меня уходить с кухни, чтобы Инга отрабатывала свою немаленькую зарплату. Так он говорил, но на деле все прекрасно понимали, что он не допускал моего общения с кем-либо из персонала, пока я нахожусь в доме на правах пленницы.
Под внимательными взглядами обоих людей я взяла столовый прибор и холодно ответила на вопрос жаждущей женщины:
– Восемнадцать есть.
Не без горечи и удушающего сарказма. Глухо.
Вижу, как женщина переводит взгляд на Арбина и долго-долго на него смотрит. Пристально. У них между собой словно образовалась какая-то ментальная связь, с помощью которой они разговаривали и понимали друг друга. В этот момент я поняла, что знакомы они очень давно.
Ухоженные руки женщины с накрашенными длинными ногтями держали большой телефон в руках, на ее пальцах было множество колец и в том числе обручальное. Аромат ее духов стоял на всей кухне, она гордо держала осанку, и я поняла, насколько я отличаюсь от нее, а она – от меня. Гостья была женщиной, гостья была девушкой. Я же была – подростком…
– Артем… – подает она звонкий голосок.
Мужчина резко встает со стула и произносит:
– Аня, ты приехала очень невовремя. У меня рейс через три часа, и сейчас мне нужно решить одно дело. Я провожу тебя, собирайся, – приказал Артем, не дав сказать Ане более ни слова.
Арбин мельком посмотрел на меня и вышел из кухни. Марат снова мельтешил где-то рядом, зверь оставляет меня на него – на своего преданного охранника.
Но Арбин еще вернется, как я поняла.
Женщина по имени Анна уверенно встала со стула и, даже не посмотрев в мою сторону, встревоженно направилась следом за Арбином. Она торопливо шагала за ним, а я продолжила есть, как будто ничего не произошло. Апатия ко всему происходящему навалилась на мое тело легким и чем-то невесомым. Скорый отъезд Арбина подарил мне счастье, осталось подождать лишь немного.
Я доела свою кашу и съела несколько бутербродов с плавленым сыром и ветчиной на поджаристом хлебе. За это время успела прийти Инга и спросить, все ли было вкусно.
– Вкусно. Спасибо, Инга, – отрешенно произношу я, делая последний глоток теплого чая.
Даже не интересуюсь, что это была за женщина. Апатия.
Апатия захватила мое тело и мои мысли.
Ровно до того момента, пока в проеме кухни так же, как двадцать минут назад появилась я, не появилась Аня – мадам, смотрящая на меня орлиным взором.
Глава 18
Я отвожу взгляд и кладу свой бокал на место. За все месяцы в доме Арбинского у меня появился даже свой бокал – он был матовым и однотонным прекрасного сиреневого цвета.
Поворачиваюсь и без страха встречаю взгляд Анны. Совсем не понимаю, какая эта женщина и чего мне от нее ожидать. Не знаю, имеет ли она виды на Арбина или нет, но уверенно произношу:
– На Арбина я не претендую. Сдамся тебе без боя, Анечка.
Поворачиваюсь и вижу еле заметную улыбку на лице женщины. Ее черты ухоженного лица ненадолго разгладились, и она чуть наклонила голову вбок, проявляя любопытство.
– Я не за этим здесь, милая.
Чуть ли не скорчившись от столь ласкового обращения, я повернулась к гостье и выжидающе на нее посмотрела.
– Я бы хотела поговорить с тобой, а Артем разрешил мне остаться здесь. Я его жена.
Останавливаюсь посередине кухни и слышу сзади голос Инги:
– Бывшая жена, Анна Владимировна.
– А вы меня так по-прежнему и не любите, Инга, – с укором произносит женщина, – хотя это я, зная правду всего лишь один единственный день, пытаюсь помочь девочке. Вы же здесь работаете ежедневно, но ни разу не пытались посодействовать ей своей помощью и свободой передвижения. Сделайте выводы, Инга, и не настраивайте девочку против меня.
Как бы мне ни хотелось возразить Анне, бывшей жене Арбина, я нелегко признала: ее слова были правдивы. Все месяцы я находилась бок о бок с женщиной, что знала о моих истязаниях и о том, кто я такая, но она ни разу при своей свободе не попыталась связаться с моим дядей. Я уверена, что дядя в таком случае обеспечил бы защиту ей и всей ее семье, однако Инга даже не предприняла попытки помочь мне.
А вот о чем хочет поговорить со мной эта гостья – это оставалось для меня загадкой, и потому я осталась.
Одно я знала точно: сбежать Анна мне не поможет. На Арбина она не претендует, ведь она его бывшая жена и, вроде бы как, замужняя женщина. И к тому же, Арбин сам разрешил ей остаться. Не знаю на какой срок, но в любом случае это означает то, что он ей сильно доверяет.
Я двинулась следом за брюнеткой, ведь эта женщина явно знала куда нужно направляться.
– Я хоть жена и бывшая, но единственная за все время. Пойдем в гостиную, дорогая. Ах да, Инга! – останавливается резко эта динамичная мадам и оглядывается в сторону кухни, – приготовьте мне чашечку кофе. Без яда, прошу вас. А Владиславе чай с лимоном и травами.
Инга показалась из кухни, кинула на меня предостерегающий взгляд, но спокойно сказала:
– Хорошо.
Иду следом за темноволосой загорелой мадам и чувствую себя совсем ребенком рядом с ней. Такая взрослая уверенная, наверняка не видевшая насилие от своего мужа и не единственного, к тому же… Или неужели, когда Аня была с Арбином, их отношения были такими же? Я почему-то сильно сомневалась в плохих иллюстрациях их брака, ведь как после такого можно было бы стать той, кем она являлась сейчас?
«Но ты же станешь такой, Владислава. Станешь такой же девушкой – красивой и уверенной. В будущем, в своем нелегком будущем ты должна побороть себя…», – слышу следом голос в своей голове.
Наверное, у нее тоже создается такое разрозненное впечатление – я замечаю это по тому, как она встревоженно оглядывается на меня и широко улыбается:
– Ты очень милая, Владислава. Можно я буду обращаться к тебе так?
Я лишь киваю, ненадолго встречаясь с ней взглядом. Неудобно… мы слишком разные. Впервые сажусь на кожаный диван в гостиной. Я здесь бываю совсем редко и потому сразу замечаю контраст со спальней: в гостиной были небольшие окна, уйма свободного пространства и деловой стиль. Ничего лишнего: холодно, жестко и без эмоций. В спальне же было свежо и легко благодаря большим широким окнам и какому-никакому уюту…
Не сразу понимаю, что Анна начинает говорить. Она села в кресло напротив и между нами образовалось препятствие в виде журнального столика.
– Инга меня не любит, потому что я занимала слишком большое место в сердце Артема. И тебя она скоро любить перестанет, поверь мне, – уверенно произносит Анна, вызывая во мне неприятные эмоции.
– Едва ли, – коротко намекаю на нежелание и невозможность занимать большое место в сердце «Артема», – сердца нет, как и голоса разума. В нем не осталось ничего из того, что должно быть в человеке.
Анна ненадолго замолкает, размышляя и продолжая рассматривать меня.
– Я помогу тебе, но не сразу. Я помогу тебе вернуться к обычной жизни и так, что это не будет равноценно предательству по отношению к моему бывшему мужу. Как ты понимаешь, мои отношения с Артемом слишком доверительные. Хочешь я расскажу тебе, как мы познакомились, каким он был раньше и почему мы развелись?
И я хотела. Хотела узнать больше после месяцев тайн и полной слепоты в отношении Арбина.
– Хочу, – говорю я, кладя голову на спинку дивана.
Анна улыбнулась на мою смену положения.
– Чай и кофе готовы, – слышим мы голос Инги и поворачиваемся в сторону дверей.
Обойдя стол, женщина поставила передо мной чай с лимоном и травами. Я не любила травы, но предполагала, что такой заказ Аня сделала неспроста и к тяжелому разговору. Надеюсь, травы и правда возымеют успокаивающий эффект на меня.
Приняв чашку кофе, Анна довольно властно произнесла:
– Прикройте за собой двери, Инга, мы немного посекретничаем с девочкой. Пусть Марат стоит за дверью.
Я провожаю явно недовольную Ингу взглядом. Следом вижу силуэт Марата через стекло в дверях, он быстро оказался рядом с гостиной.
– Зачем Марат за дверью? – интересуюсь я.
– Чтобы не позволил этой змее подслушивать, – бросает Анна, – знаешь сколько пакостей делала эта женщина, когда я была женой Артема? Она меня люто ненавидела, и это был ее выбор. Если она тебя любит, то я только рада. Людей она обожает выборочно, и это факт.
– Я не замечала за ней такого, – равнодушно произношу.
– Разве в последнее время сюда приходят люди? Этот отшельник никого и близко к дому не подпускает. Недавно мне звонил Влад, и это он рассказал о ситуации. Сколько бы еще я, его бывшая жена, жила в неведении?
– Да, Влад недавно приезжал. Однако, мы даже не познакомились толком, – кивнула я, отпивая немного горячего чая.
Я вспомнила то утро, когда Арбин спрашивал об экзаменах, которые я собиралась сдавать, а я сказала ему, что при любой возможности я вырву ему сердце. За воспоминаниями я не сразу заметила пристального взгляда, обращенного ко мне, и вздрогнула:
– Ты дочь погибшего Артема Отрады? – спрашивает Анна внезапно, заставляя меня замереть, – я знала лично твоих родителей. С Мариной, твоей мамой, мы общались долгое время.
Я всматриваюсь в ее светлые лучезарные глаза и мне сложно поверить в это: я разговариваю с человеком, который знала моих родителей.
– Мы развелись с Арбином, он оставил мне целое состояние, но с тех пор я желала сама встать на ноги и быть независимой женщиной. Тогда я впервые вышла на работу. Твои родители держали магазин вместе с предприятием по производству молочных продуктов, а меня, совсем неопытную, взяла твоя мама на работу. Я была так счастлива, ведь с поиском работы было порой сложновато.
Я сделала еще один глоток чая и расслабленно откинулась на диван. В глазах непроизвольно стояли слезы.
– Я сверяла продукцию, следила за просрочкой и делала заказы. К кассе меня пока не подпускали, но я была рада и этому. Я никогда не работала, потому что Артем всем обеспечивал меня. Нам тогда и тридцати не было, но в деньгах мы не нуждались. И потом он оставил мне состояние, но я же баба боевая, мне нужно было показать, что я и без него смогу остаться на плаву.
Я улыбнулась тону, с которым все это произносила Аня.
– Твои родители мне очень помогли. Я работала у них несколько лет, пока не нашла своего нынешнего мужа и он не заставил уйти меня с работы. Говорит, негоже это и стыдно ему. Но я была спокойна, ведь подарок Артема в виде имущества остался моим в целости и сохранности, я более ни от кого не зависела. Так что не смотри на мой внешний облик, как Инга, работать я умею и не боюсь. Просто в некоторых ситуациях, когда мальчики способны обеспечить семью, это не нужно. От слова совсем. Им будет неприятна твоя самостоятельность, поэтому я делаю вид, что полностью завишу от своего мужа. Но это далеко не так.
– Как вы познакомились с Арбином? – меняю свое положение и вновь цепляюсь взглядом в Аню.
Она ненадолго сморщилась:
– Не люблю я это его ужасное прозвище Арбин. Но если ты так хочешь… – я промолчала, потому что называть его Артемом порой не поворачивался язык, – это его прозвище приклеилось к нему после нашего развода. Когда мы познакомились он был обычным Артемом – со мной, и Артемом Алексеевичем, заместителем генерального директора машиностроительного завода – с подчиненными на работе. Тогда и мои родители были живы, они помогали мне, студентке пятого курса. Перед их смертью я познакомилась с Артемом. Они уже тогда сразу успокоились, видя в нем хорошего мужчину для их дочери. И они были правы… Мы поженились, а после их смерти он здорово помогал мне и финансово, и морально. Я бы не пережила без него эти потери. Как видишь, раньше он был другим. Совсем другим. Власть и деньги испортили его, это верно. Но это не главный фактор, из-за которого он обезумел.
– Дети? – догадываюсь я.
– Дети, – согласно кивает Аня, в который раз оглядывая взглядом мою фигурку, – он относился ко мне с таким же безумием, как относится к тебе. Как это понять? Меня он боготворил, испытывая безумные эмоции, а теперь внутри него совсем другие понятия о любви. Я узнала после развода о его пристрастиях к боли и насилию, но не знала, что эта ненормальность перейдет дальше клубов и аукнется на несовершеннолетней.
– Мне было восемнадцать.
Аня резко махает рукой и на секунду ее лицо приобретает злое выражение лица, обескураживая меня:
– Он не должен был стать таким! Но я многие годы не могла забеременеть от него, а через несколько лет, только выйдя замуж за другого, тут же забеременела двойней. И он узнал об этом, когда пресса осветила эту новость. Жена чиновника и так далее по списку! И вот он – переломный момент. Все… с тех пор он окунается туда, где получает свое прозвище Арбин, и отдаляется от внешнего мира, который в прошлом директор машиностроительного завода считал идеальным. Я не знаю, чем Артем занимается сейчас – я туда не лезу и за это Артем меня ценит. Как у него удается преумножать свои доходы – для меня пусть будет секретом, я все-таки жена уважаемого человека и втягиваться в такое будет провалом.
– А жили вы?..
– А жили мы в любви и радости. Как живете сейчас вы – безумно, но я была в хорошей части этого его безумства.
Я замолкаю, Аня тоже. Женщина залпом допивает свой кофе, я же без передышки пью чай. Обе допиваем и ставим бокалы на стол.
– Какой вывод? – шепчу я, – что мне делать со всем этим?
– Ты теперь не одна. В конце концов, я сильно обязана твоим покойным родителям.
– Ты поможешь мне сбежать? – спрашиваю я, подаваясь чуть вперед.
– Милая Владислава, если бы все было так просто – я бы давно это сделала. Но твоим побегом мы только вспорем грудину Артема и вытащим зверя наружу собственными руками.
Анна смотрит на меня с легкой улыбкой.
В ее голове зреют планы, и я понимаю, что она действительно не оставит меня одну.
Хотя… В своем дяде, Викторе, я ведь тоже не сомневалась и только на него уповала и только ему дарила остатки надежды, лежа тогда в холодном и сыром подвале Арбина.
