Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 37
Май, 2010 год. Спустя пять лет знакомства Арбина и его лисы.
– Кольцо пальчик-то не обжигает? – задорный голос Ани неожиданно раздается сбоку, и улыбка трогает мои губы.
Поворачиваюсь к женщине и встречаю ее добрый прищур. Недолго обнимаемся в знак приветствия, а затем Аню встречают еще несколько пар глаз.
В город наконец-то ворвался май, и мы с друзьями решили в который раз собраться вместе и хорошо отдохнуть после трудовых будней. Однако в эти выходные наши планы нарушил сильный дождь, который не прекращался всю пятницу и вот уже субботу, поэтому вместо леса и отдыха за городом мы решили собраться у нас в квартире.
Вот вскоре и подъехали остальные, кто должен был подъехать – это Аня со своим мужем.
– Не обжигает, хоть и непривычно, – улыбаюсь я, ненадолго кинув взгляд на свое обручальное кольцо.
В гостиной перед нашими взглядами стояли Артем с Владом, где-то здесь рядом туда-сюда сновал Марат, а муж Ани, поздоровавшись со мной, тут же направился в мужскую компанию. Маленький Артем задорно смеялся от того, что ему говорили Влад с отцом, а мы с Аней уставились на эту картину, затаив дыхание.
– Я верила, что все получится, – вдруг произносит Аня.
– В каком смысле? – переспрашиваю я, ненадолго окидывая взглядом женщину.
Замечаю, как Артем встречает взглядом Аню и кивает ей в знак приветствия. Аня еле заметно отвечает кивком, а затем я ловлю взгляд мужчины на себе.
Немного нервный взгляд. До сих пор не понимает, почему я общаюсь с его бывшей женой? Ведь ему известно, кем Аня приходилась ему в его прежней жизни. Довольно холодно сторонится ее мужа, вижу это по взглядам Артема, обращенным на Антона.
– Я верила, что рано или поздно все будет хорошо. Нужно было лишь найти подход друг к другу, правильно? Пойти навстречу… – загадочно улыбнувшись мне, Аня направляется к своему мужу, заодно здороваясь со всеми мужчинами и с нашим сыном в том числе. Журит его немного, на что Артем заливисто смеется, а я стою на месте от дурного предчувствия и не понимаю, откуда оно могло взяться после разговора с этой доброй, но удивительно хитрой женщиной.
…Стол был давно накрыт, веселье, так сказать, подано, а вскоре и опустели тарелки, шампанское было выпито, а смех иссяк, оставив после себя приятное послевкусие. Порой между мужчинами, в основном между Владом и Артемом, возникали разговоры о работе. Прижимая меня к себе за столом, Артем говорил об успехах их совместного с Владом дела, а Влад тем временем делился некоторыми незначительными идеями и радовался, что их проделанная работа постепенно находит свою нишу на рынке.
Время близилось к шести часам вечера, когда наш сын отправился в гости к своим друзьям – семья Раевских жила прямо с нами по соседству, а Артем сдружился с их сыном и дочерью, которые были ему ровесниками. Они общались почти ежедневно, попеременно заходя друг к другу в гости на час-другой.
Проводив радостного Артема и оставив его с семьей Раевских, я вернулась в квартиру и поднялась в комнату Артема, чтобы взять кое-какие его игрушки, но задержалась на втором этаже я совсем по другой причине.
Дверь в нашу с Артемом спальню была приоткрыта, а свет в ней, к моему неприятному ощущению, включен. Забыв обо всем, я немедленно направилась в спальню и раскрыла дверь до конца, оторопев от увиденного: на кровати лежал большой конверт.
Слыша смех и разговоры внизу, на первом этаже, я тут же осторожно приблизилась к кровати и первым делом увидела большую надпись на конверте: «Спустя год после автокатастрофы, которой не было».
Оглядываюсь, но в комнате совсем никого нет. Только внизу слышу небольшой шум, разговоры и суету, но моего долгого отсутствия, кажется, никто не заметил. А если Артем и заметил, то тот, кто подложил на нашу кровать конверт, явно делает все возможное, чтобы он не помешал мне прочесть его содержимое.
Дрожащими руками раскрываю конверт. Раскрывается с трудом и тогда я от нетерпения и волнения рву его сверху. Из него тут же вылетают всего одна фотография и всего одна бумага размером А4.
Первым делом беру в руки фотографию.
На ней был изображен не известный мне мужчина, в руках он держал обычный лист, на котором было что-то написано. Не вглядываюсь, не порчу себе глаза, потому что эта бумага находится в этом же конверте, а на листе этом черным по белому написано признание и сумма, а вкратце договор был таков: некий готов был сесть за руль мерседеса и устроить аварию, а ниже была указана сумма, которую он получит за проделанное действие и, соответственно, установлена конфиденциальность сторон. Круглая сумма, огромная сумма. Дата аварии и место аварии совпадает с ужасающей действительностью.
Не Арбинский был за рулем того автомобиля, который показали по новостям. И не было его тогда в машине, не его вытаскивали.
Следом приходит мысль: а был ли это реальный выпуск новостей или при мне включили запись?
И кто положил сюда этот конверт? Кто осмелился?!
На дрожащих ногах выхожу в коридор и спускаюсь по лестнице, приближаясь к шуму знакомых голосов, что сливались воедино и образовывали один монотонный звук. Не замечаю, как становлюсь в проеме большой гостиной и обращаю своим присутствием внимание всех на себя.
Непонимающие взгляды обратились к моему явно мрачному лицу. Кусаю губы до боли, чтобы сдержаться и не закричать от бурлившей лжи во всех этих лицах. Чтобы не спросить о том, кто подсунул эту свинью на нашу кровать, и кто был зачинщиком этой годичной махинации.
Ослабевшие руки поднимают конверт и высунутые из него фотографию и документ. Мои стеклянные глаза не смотрят на Арбина, они смотрят на Влада и спрашивают: «За что?».
А в том, что проделанная работа была его затеей, я не сомневалась.
– Долго трудился над реабилитацией Арбина, говоришь? – хрипло произношу я, вздергивая бровь. Вновь до боли кусаю губу, потому что в моем голосе слышна дрожь.
Аня с Антоном оторопели, смотря на меня, Влад, сидящий рядом с Артемом, чуть привстал.
– Что это? – спрашивает Цесарский, недолго вглядываясь, а затем резко переводит взгляд на Аню, – ты издеваешься? Твоих рук дело?
– А сколько можно было тянуть кота за хвост? – произносит Аня в свою защиту, – уговор был на год, а вы уже сколько морочите ей голову? Не вижу смысла скрывать: да, моих рук дело.
Не успеваю ответить, потому что вижу телодвижения Артема. Он резко поднимается, одаривая бывшую жену злым взглядом, и даже слишком резко встает из-за стола. Его лицо переменилось – оно из веселого превратилось в волнительное и напряженное. Дергаюсь следом, пячусь назад от гостиной, а затем спешу вовсе уйти.
Влад и Марат – помогали, муж – врал, Аня – подсунула такое, но во имя чего? Чтобы эти люди перестали меня обманывать? Но не жестокий ли она выбрала метод раскрытия правды?
Даже не думаю бежать из квартиры, это было бы глупо и бессмысленно, но мне хотелось уйти ото всех сейчас же.
Не думаю сбегать от него, но другой человек подумал именно о моем побеге, потому что через секунду меня хватают за руку. Крепко хватают, не позволяя больше ступить и шага.
– Влада… – вкрадчиво произносит мой муж, а у меня отчего-то мурашки по телу пошли от этого тона.
Тон знакомый слишком. Болью отдался где-то под ребрами, но я проигнорировала этот инстинкт самосохранения.
Зря.
– Арбин, – выдыхаю судорожно, встречая взгляд янтарных глаз.
– Не зови меня так, прошу, – его взволнованный взгляд окидывает мое бледное лицо. А оно было бледным. Меня всю трясло.
– Как же хорошо ты играл… Как же хорошо, наверное, было брать меня добровольно…
– Перестань, – замечаю желваки на его скулах, злится.
Злится не так, как прежде. Просто эти слова слишком больно его бьют, и я пользуюсь этим. Потому что мне самой больно, и я бью всех подряд своими жестокими фразами.
– Не вижу смысла притворяться дальше, – сжимает челюсти ненадолго, но не делает мне больно своей хваткой, чуть ослабляет ее, – весь этот год я притворялся, и, честно признаться, я не собирался когда-либо говорить тебе правду… Просто видишь, какая у тебя на это реакция, Влада? Я не знал, как это можно преподнести так, чтобы ты не боялась меня вновь!
– Аня опять, только теперь со всеми нами, сыграла злую шутку. Здорово, – шепчу я.
И я понимаю, что все это оказывается хорошо спланированным спектаклем. Игрой. Передо мной стоял самый настоящий человек из прошлого.
Сердце делает кульбит прежде, чем в голову приходит осознание правды, и рука взлетает к губам. Непроизвольно. Глубокий выдох за долю секунды – и в легких не остается кислорода, вынуждая организм задыхаться.
Глаза. Янтарные глаза до боли впились в мое тело.
Жестокие янтарные глаза!
Не помню себя от злости и страха одновременно, но выдергиваю руку и ухожу. Помню, что кидаюсь прочь от места, где стоял жестокий человек, и ухожу. Вылетаю в проем кухни. Ноги не держат к чертям, я оборачиваюсь, а меня пронзают три пары глаз.
Такие же жестокие глаза Влада и Марата, как глаза Арбина. Мне так казалось в тот миг.
Паника овладевает телом, хочу исчезнуть и раствориться, но меня неожиданно прижимают к стенке. Вскрикиваю от неожиданности и чувствую горячее дыхание Арбинского. Кричу и вырываюсь, но без результатов, все было как в тумане, а голоса вокруг вдруг приглушились на несколько секунд.
Слышу голоса: голос Ани, где-то издалека голос ее мужа, приказывающий не вмешиваться в семейные разборки, встревоженные голоса Влада и Марата с советами отпустить меня.
И голос самого Артема рядом:
– Прошу, не бойся меня! Влада, моя хорошая…
– Арбин… – выдыхаю я, сжимая в руках собственный воротник. До боли в пальцах, – это ты!
– Лиса, нам всем нужно успокоиться, сесть за стол и поговорить. Слышишь?
Не слышу, оборачиваюсь к Владу и тихо, но твердо произношу:
– Не ты ли сказал мне новость про аварию?! Не ты ли приезжал в Мирлите и успокаивал нас с сыном, Влад? Черт возьми, Влад!
Смотрю на мужчину и понимаю, что выдала его тайну. Ведь Арбин не знал про предательство и помощь Цесарского мне.
Боже мой.
Перевожу взгляд на Артема, тот вцепился янтарными глазами в Влада.
– То есть… – хрипло произносит Арбинский, тут же отпуская меня и поворачиваясь к замершему Владу, – мало того, что побег был организован тобою, так ты еще все годы знал, где пряталась лиса с нашим сыном? И помогал ей?
– Слушайте, нам обо всем надо поговорить, – с улыбкой произносит более-менее спокойный Влад, хотя вся эта ситуация и его выбила его из колеи.
Не проходит и нескольких секунд, как кулак Арбинского летит прямо в челюсть Владу. Еще миг, и Марат обхватывает Артема в попытке обездвижить его, Влад же от удара летит в стену спиной. Что-то падает вниз – это стеклянная ваза разбивается вдребезги, следом настенное украшение падает со своей подставки и тоже летит на пол.
– Пока ты знал и укрывал их в каком-то городке, прикрываясь своей девчонкой, я мучился неизвестностью здесь и изливал тебе, бл*дь, душу! – рвется Арбинский в сторону Влада, который подтер кровь с губы и частично носа.
Прислоняюсь к стене и не вмешиваюсь. Это дело троих мужчин, и оно меня не касалось до тех пор, пока я не услышала:
– Я метался как зверь все эти годы, так ты вместо правды предложил подстроить аварию с последующей комой! Сказал, она приедет, и после случившегося изменится все! Это единственный выход – говорил ты, Влад. Какой же ты!..
– Артем, ты о многих словах будешь жалеть! Дай Владу сказать хоть слово в свое оправдание! – рычит Марат, еле-еле удерживая Арбинского – на последнем издыхании.
– И ты хорош, Марат. Сейчас же убирайтесь отсюда оба, вас я чтобы впредь не видел рядом со своей женой и своим сыном, вы поняли меня? – тихо спрашивает Арбинский. Хорошо, что наш сын был в гостях и для него не было риска увидеть то, что сейчас происходило дома.
– И это вместо слов благодарности? – не выдерживает Влад.
Начинаю учащенно дышать, потому что понимаю, что произойдет в случае ухода Цесарского: я останусь наедине со зверем, и мне было дико страшно. Даже несмотря на ложь Влада я не хочу, чтобы он уходил.
– Я не уйду, – спокойно произносит Влад, хотя в его глазах и стоит обида, а на скулах ходят желваки от злости, – сначала ты выслушаешь меня, и только если твоя жена захочет этого, то я оставлю вас наедине. В противном случае лиса поедет со мной.
Влад сейчас был подобно красной тряпке для быка, потому что при последних словах у Арбинского глаза засветились от всех бурливших в нем эмоций.
– Пошел вон. Ты и шагу не ступишь к Владе и моему сыну тем более, – приказывает Арбинский.
Стою за спиной Артема и ловлю взгляд Влада. Встречаюсь взглядом с Цесарским и сглатываю болезненный ком. Постепенно прихожу в норму и понимаю, что хочу правду. Хочу услышать правду в любом ее виде, а только потом делать выводы о том, предал ли меня мужчина или нет.
– Арбинский, ты пожалеешь о своих словах. Сейчас ты на эмоциях, но потом… – предупреждает Влад, но вмешиваюсь я.
– Я хочу выслушать Влада. Я тоже обманута, но только он знает мотивы своих действий, – стойко выдерживаю взгляд Арбинского, хотя по отношению ко мне он выглядел спокойным и даже смотрел на меня… тепло, – а если ты не согласен, то я не готова остаться сейчас с тобой наедине.
Арбинский повернулся к мужчинам. Цесарский холодно улыбается:
– Хочешь ты того или нет, но вам с Владой придется выслушать меня и узнать цели, которые я преследовал. И не веди себя так, чтобы вновь испортить, придурок! – Влад не церемонится с Артемом, храбро проходит мимо него на кухню, грубо задевая плечом мужчину.
Марат идет следом за Владом на кухню, дверь за ними захлопывается, а я стою у стены ни жива, ни мертва.
Артем поворачивается ко мне, и я застываю пуще прежнего, забывая, как нужно правильно дышать, но вздергиваю подбородок и выдерживаю его взгляд. Мне кажется, он зол, и я не понимала по отношению ко мне ли была эта злость, пока не услышала:
– Я не на тебя зол, лиса… – шепчет он, не делая попыток приблизиться, – тебе не стоит меня бояться. Пожалуйста, ведь время доказало тебе все, Влада.
Я молчу, прижатая собственным угнетением к стене. Мужчина стоит поодаль недолго, потому что вскоре уходит на кухню и надеется, что я пойду за ним.
Даю себе время отдышаться, а затем выхожу в гостиную, чтобы потребовать объяснений от Ани, но не встречаю в пространстве ни ее мужа, ни ее саму. Помню, что Антон сказал не вмешиваться в семейные разборки, но действительно ли его инициатива была уйти отсюда под шумок?
Ничего не понимаю, но чувствую, что ответы меня ждут на кухне, но одно понимаю точно: Аня второй раз придерживается моей стороны. Однажды она вытащила меня из дома Арбина, теперь же вытащила из царившей вокруг меня лжи.
Глава 38
Работа на два фронта – именно так поступал Цесарский все эти годы!
Работа на два фронта!
Осознание этого лишает меня сил, и я еле перебираю ногами, заходя на кухню к мужчинам.
– Коль вы оба сдали меня друг перед другом, то мы сейчас объяснимся с вами. Впрочем, это должно было произойти рано или поздно, – начинает Влад, присаживаясь за стол с чашкой горячего кофе и пачкой шоколада, – поверьте, я бы вам рассказал все равно. Просто сейчас не лучшее время, но Аня…
– Ты можешь не оправдываться, – жестко перебивает Артем и направляется следом за мной. Садится непозволительно близко ко мне, и, хотя видит мое состояние, все равно не оставляет одну.
Я жила с Арбином многие месяцы и даже не подозревала об этом.
Я спала с ним.
Я… хотела этого мужчину. Когда он стал другим – все поменялось, но чего стоило ему стать другим? Теперь я понимаю, что память и ее отсутствие здесь совершенно не причем.
– Начнем с этого: да, я помог сбежать Владе, помог устроиться в городе, в котором я знал людей и им я мог доверить твою лису и твоего еще не родившегося ребенка. Я ручался своей головой, своей совестью, и в ее безопасности я был уверен, – произносит Влад, глядя на Арбинского.
Марат протянул мне чашку горячего чая. Вижу в нем лимон и чувствую запах трав. Опять успокаивать вздумал, как когда-то, когда он приехал ко мне в Мирлите со своим предложением вернуться к Арбину.
Протягивает аналогичную чашку Артему. Улыбаюсь, а Артем не понимает моей улыбки и принимается разглядывать чай. Что в нем не так – не понимает, но послушно делает первый глоток. Я тоже принимаю свою дозу успокоительного.
– И да, все эти годы я был рядом с Владой и ее сыном. Это был мой долг. Время, которое должно было пройти для ее психологической реабилитации, длилось порядка трех лет.
– И затем ты пришел к Артему с этим планом? С подстроенной аварией? Кома, потеря памяти и даже шрамы – все это твой четко спланированный план?
Влад переводит на меня взгляд и недолго молчит.
– Шрам ведь не только в одном месте, они везде – на спине, груди… – перечисляю я, глубоко дыша от всех эмоций.
Встречаю чуть насмешливый взгляд всех сидящих за столом и не понимаю. Что такого я сказала?
Губы Арбинского чуть подрагивают в улыбке.
Марат отводит от меня взгляд, а Влад с короткой улыбкой произносит:
– Я рад, что вы успели изучить тела друг друга без насилия.
Замолкаю и чувствую, как температура тела набирает обороты. Теперь все сидящие за столом знают об интимных подробностях, вот чего все замолчали и вдруг заулыбались.
– Авария была на самом деле. Артем попал в аварию незадолго до исполнения плана, это получилось случайно. Вот и шрамы. А тот выпуск новостей был включен только для тебя – именно в тот час и в тот день. Отсюда пошел отсчет на дни.
– Здорово… – я только лишь сжимаю челюсти, не способная на ярость.
Не смотрю на Арбинского. Не хочу, не могу, не верю во все произошедшее! Меня трясет от одной мысли, что я осталась обманутой, что я поверила и…
Смотрю на Влада – он тоже нервничает.
Влад всегда был терпеливым человеком.
– Выпуск новостей был первого февраля. Далее по легенде была кома, реабилитация и лечение. На правде же была работа с психологом, где из Артема делали другого человека. Влада, – Цесарский привлекает мое внимание, – я был с тобой все эти годы, но не был предателем своего друга. Пусть он полчаса назад махал на меня руками, но он еще одумается и все поймет. Еще до твоего побега все это было спланировано – в две тысячи пятом году. Я дал тебе время побыть одной, родить малыша в спокойствии, и дал время ему, – Влад смотрит на молчаливого Артема, – понять жизнь. Мне насрать, как он меня назовет – мать Терезой или предателем, но я надеюсь на одно: что вы найдете общий язык, потому что нет больше Арбина. Много лет прошло, и много месяцев реабилитации себя, как личности.
Я молчу, не желая смотреть в янтарные глаза.
– Хочешь ты того слушать или нет, Арбинский, но знай: одно ее слово и она уйдет. Называй меня предателем, но я не считаю, что сделал вам плохо, потому что без всех этих событий вы бы оба сгорели от собственной ненависти друг к другу еще пять лет назад.
Поднимаю взгляд, ненадолго. Арбинский сложил руки домиком и положил на них голову. Слушает Влада, Марат тоже молчит.
– Возможно, я лезу не в свое дело, но ведь истина приятна тем, что только став другим человеком, самостоятельно без какой-либо потери памяти, ты смог добиться расположения Влады, – Влад переводит взгляд и на меня, – я вижу это по твоим глазам, лиса. И приятнее получать отдачу в виде нежности, а не ненависти, сквозившей в ее взгляде много лет назад. Добровольность желания быть рядом, а не сбегать, добровольность во всем, а не насилие.
Арбинский грубо обрывает Цесарского:
– Я понял. Я все это понял еще в первые месяцы, тут твоя святая натура не раскроет мне глаза, – цедит Арбинский, не расцепляя своих рук, и эта его показная злость вызывает во мне улыбку.
– Мы еще поговорим с вами. Вы оба раскрыли то, что я работал на два фронта, но я оправдал себя, не так ли? Теперь я здесь лишний, теперь все зависит только от вас обоих. Окей, лиса?
– Вы с Маратом уходите? – вскидываю голову и не замечаю взгляд янтарных глаз на себе.
Внимательный взгляд.
Артем молчит, лишь смотрит. Понимает, что мне страшно оставаться с ним наедине.
– Если вы готовы остаться и поговорить наедине, то нам с Маратом лучше уехать, – произносит Влад, – если нет, то я останусь.
Раздумываю недолго, затем тихо произношу:
– Я провожу вас, – и встаю из-за стола.
***
Глубоко вздыхаю, поворачиваю ключ на один оборот за мужчинами и прислоняюсь головой к косяку двери.
Страшно? Вроде бы нет. Страх возник только из-за раскрытия тайны – лишь сама неожиданность вызвала страх. Страха к Арбинскому нет. Если бы мужчина остался прежним, то еще в первую ночь он бы мог сделать со мной все, что захотел. Но не сделал.
Нам нужно поговорить. Я ведь не для этого вернулась в столицу – чтобы взять и уехать, чтобы снова сбегать.
Я не для этого познакомила сына с его отцом.
Посмотрела на часы, прошел час и скоро нужно будет забирать малыша из гостей, хотя дети Раевских вновь зайдутся в упрашиваниях оставить им Артема еще ненадолго – так сильно подружилась эта троица: Диана и Миша Раевские и Артем Арбинский…
Дверь из кухни приоткрывается, я чувствую это кожей. За спиной в коридоре стоит мужчина, который имеет надо мной исключительную власть – власть силы и… власть мужа. Но ни одну из этих преимуществ более не применяет.
– Я думал, что ты ушла, – слышу я хриплый баритон позади.
Мужчина не делает попыток приблизиться.
Я медленно поворачиваюсь к нему и облизываю пересохшие губы:
– Нет, у нас есть еще немного времени, Артема через полчаса нужно будет забрать…
Я медленно направляюсь в сторону кухни и без сил опускаюсь на стул.
– Значит, что только Влад и Марат знали правду. Ах да, еще и Аня… Как ловко они нас обыграли, – с усмешкой произношу я.
Артем не теряет времени и опускается передо мной на корточки, хватая за руки и заставляя смотреть на него. Прикосновения мужчины обжигают кожу, но пытаюсь выслушать его:
– Влада, это был единственный шанс вернуть тебя после всего, что я сделал. Прости за всю эту ложь длительностью в год, но ведь у нас получилось. Получилось, видишь? Как иначе я бы доказал тебе, что я могу быть другим?
Все-таки не выдерживаю, вырываюсь из душных объятий: подхожу к окну, наблюдаю красивый вид с высокого этажа и молчу.
Недолго:
– Понимаю. Но… Но, когда я не знала, что передо мной один и тот же человек – из прошлого, мне было легче, – шепчу я, ведь Арбинский стоит за спиной и слышит каждый мой тяжелый вдох.
Его руки уже на плечах. Настойчивости ему не отбавлять, что-то ведь осталось от мужчины по прозвищу Арбин – стержень остался, вот только без всей жести он.
– Это ничего не меняет, – уверенно произносит мужчина, – от правды я не превращусь в того отморозка, которым я был с тобой пять лет назад! Разве за эти месяцы я проявил себя жестоким хоть раз, лиса? Я сменил деятельность, я поменял образ жизни, я поменялся весь ради тебя: в моих руках сосредоточен стабильный бизнес, нашей семье ничего не угрожает – ты и наш сын за каменной стеной.
– Я боюсь… – не могу признаться.
– Чего ты боишься, лиса?
– Вы обманули меня. Вы – все. Сколько бы еще я жила в неведении? А вдруг я бы так и не узнала правду? Ведь ты не собирался говорить мне ее.
– Меня тоже, как оказалось, держали в дураках. Влад провернул все ради нас с тобой, хоть и сложно в это поверить. Ты видела, как я был зол на него.
– Нет, – произнесла я и резко повернулась к мужчине.
– Влада… – тихо произносит Арбинский, напрягаясь всем телом и встречая мой взгляд.
– Тебя не держали за дурака, Артем. Весь план был спланирован вами, я же была в нем только пешкой. Боже мой! – судорожно вздыхаю и дергаюсь подальше от окна, подальше от мужчины.
Только не позволяет мужчина. Глаза его – добрые, тепло идет от него, а вцепился в мои плечи и не отпускает.
– Отпусти, – прошу я, нацеленная оказаться как можно дальше от Арбинского.
– Влада, мы не договорили, – тихо, но твердо произносит Артем, держа меня за плечи.
– Отпусти, – повторяю я, уже уверенная в своих действиях.
– Лиса, остынь… – уже не приказывает, больше просьбы добавляет в голос, а взгляд смягчает, – теперь нет никакой лжи, боли и преград между нами. Мы муж и жена, я – другой человек.
Если Арбин изначально старался казаться добрым, то после моего непослушания он применял физическую силу, показывал истинного себя, а глаза его становились с недобрым прищуром. И тогда исход для меня был плачевен.
То теперь Артем… Артем сначала пытается казаться твердым, приказывает и не просит. Вот только затем, когда он видит мою настроенность уйти и бросить все к чертям, мужчина смягчается, физическая сила его сходит на нет, тон и глаза становятся теплее.
Я вижу эту разницу между Арбином и Артемом, но все равно произношу:
– Отпусти меня, Артем.
– Я прошу тебя дать мне объясниться, Влада, – чуть повышает тон Артем, но все же просит. Умоляет.
– У тебя было время, чтобы суметь объясниться, – холодно отвечаю я, хотя и дается этот тон тяжело, – неужели за последние месяцы ты не нашел причину объяснить мне все, рассказать? А как же тот человек, пострадавший в аварии? Как же он, Артем? – в удивлении произношу я.
– Он профессионал своего черного дела, – сжимая челюсти признается мужчина, – никто не пострадал. Я даю тебе слово! Я могу связаться с ним, и ты удостоверишься в этом.
– Достаточно… Достаточно объяснений. Отпусти меня, Артем. На этом мы закончим.
Он задает всего два вопроса: «Ты действительно не хочешь быть со мной? Ты хочешь уйти?», я еле заметно киваю головой, а затем…
Вздрагиваю от того, что перестаю чувствовать его руки на своих плечах и ладонях. Мужчина резко отпускает меня и делает шаг назад. Арбинский отступает, а у меня внутри все обрушивается от того, что он сдается. Он уже сдался. От моего короткого «да» он поник, сломался, разрушился, как человек и личность.
Пронзаю взглядом вмиг постаревшего Арбинского. Он более не смотрит на меня, отводит взгляд и уступает дорогу.
Он разрешил мне уйти, и я не сразу прихожу в себя.
Неужели сегодня, спустя пять лет нашего знакомства, все закончится?
Неужели теперь я могу обрести свободу?
Да, теперь я наравне со свободой могу обрести одиночество и остаться наедине с воспоминаниями о совсем другом мужчине – который умел любить, заботиться и дарить тепло. Только теперь, похоже, все кончено.
Совсем без сил я выхожу из кухни, где летает привкус горечи и боли. Не знаю, скольких сил стоит сдерживаться Арбинскому, чтобы не нагнать меня и не остановить, не удержать в доме силой, но я продолжаю уверенно ступать к выходу из квартиры.
Я действительно хотела уйти, иначе, когда еще будет шанс? Шанс принять правильное решение.
