Текст книги "Арбин (СИ)"
Автор книги: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 24
В дом никого не пускают вот уже несколько недель, даже Аня более не может приезжать. Просто потому, что он запретил. Охрана усилилась, а Арбинский в большинстве своем времени стал находиться дома. Впрочем, я не понимала и не могла понять его вдруг появившееся желание находиться дома, ведь раньше он уезжал спозаранку, а приезжал очень поздно – и мы почти не виделись. Но так было раньше.
На протяжении этого времени мы ездили в клинику к Светлане еще несколько раз, но на этом пока все. Я хожу по дому, словно зомби и совсем не понимаю, куда мне нужно приткнуться и, самое главное, к кому. Охрана была сменена, мужчина, который был нашим проводником, тоже теперь отсутствовал в доме. После махинаций и ненормального поведения Инги все кардинально изменилось и поменялось.
Все, что было запланировано – теперь стало бессмысленным. Именно так.
В один прекрасный солнечный летний день я вышла из своей спальни и не сразу поняла, что меня ждет этим утром. Я спускаюсь по лестнице и нарываюсь на его внимательный взгляд. Мужчина стоит у входной двери и протягивает руку. ОН что-то задумал.
– Идем на свежий воздух, лиса, – тихо и вкрадчиво, не приказывая, но и не прося.
Я и не думаю сопротивляться. Его отношение ко мне поменялось еще до беременности, и еще тогда меня это напугало похуже грубости и насилия. Теперь же он вдвойне сам не свой – постоянно находится дома и… постоянно рядом, когда того требует и не требует ситуация.
– Там холодно? – спрашиваю я, хотя на деле еще не понимаю и не верю в происходящее. Сколько я не была на улице вот так просто? Чтобы погулять? Чтобы просто выйти на свежий воздух?
Мы выходили, чтобы поехать в клинику. Но на этом пока все.
– Тепло. Я жду тебя во дворе, Влада.
Я медленно киваю, но продолжаю стоять на месте. Арбинский недолго смотрит на меня, а затем выходит за дверь, ненадолго позволяя солнечному лучу проникнуть в дом и коснуться моего лица своим светом.
На секунду мне привиделось, словно из кухни вот-вот выйдет Инга и ее лицо озарится радостью, непонятной мне. Что вот-вот она прошепчет, сжимая кухонное полотенце в своих руках: «Он старается…», ведь она говорила эти непонятные слова и раньше. А у меня осталось в памяти все: и слова, и ее безумное выражение лица, которое я только сейчас научилась правильно трактовать.
Я до сих пор не могла прийти в себя от произошедшего, мне более не верилось в ее неподдельную радость, а после случившегося и тем более. Если бы Инга помогла мне – помогла мне раньше, то я бы не носила под сердцем ребенка чудовища… Но оказалось, что Инга была невменяема. И я даже не знаю, где она сейчас и что с ней – что сделал с ней зверь по прозвищу Арбин, и знать мне этого не хотелось. Она еще долгое время будет казаться мне милой Ингой, которая вкусно готовит, а затем во снах будет приходить злой ведьмой, способной толкнуть меня на ступени лестницы.
Я разворачиваюсь и быстро поднимаюсь в свою спальню – слишком много времени я простояла, думая о странных вещах.
В свою спальню… Будет правильнее сказать – в выделенную мне. Мои вещи и моя спальня – в доме дяди, а не здесь. Здесь я пленница… Я таковой себя ощущала.
Я достаю вещи, аккуратно разложенные на полке. На улице прощался теплый июнь: этот месяц подходил к концу и дарил нам свои лучи, которые я теперь стала видеть чаще. Чаще, но по-прежнему оставаясь пленницей. Одеваюсь и хватаю теплую накидку с собой – на всякий случай. Скорости, с которой я сбегаю вниз по лестнице, хоть и осторожно, позавидует даже заяц. Прыгаю в босоножки уже на ходу и быстро раскрываю дверь, ведь вдруг Арбин передумает и тотчас же дверь окажется запертой?
Но нет, дверь послушно раскрывается, а легкий летний ветерок на пару с солнечными лучами бьет своими порывами по моей бледной коже. Ненадолго выпадаю в осадок и жмурюсь от яркого солнца, пока не привыкаю к свету и не замечаю взгляд Арбина издалека. Он стоял посередине территории, засунув руки в карманы шорт. Стоял в одной черной футболке и легких джинсовых шортах, не пугаясь ветра и его порывов. Я делаю первые шаги и рассматриваю погоду на улице – зеленые деревья вовсю окружали высокий забор, за которым прятался большой дом Арбинского; неподалеку виднелся раскидистый сад, который я заметила только сейчас. Ну а вся территория была ухоженная и красивая, и дом Арбина был красивым, если бы в нем не таилось столько жестокой боли.
– Как тебе спалось? – слышу вопрос, едва подхожу к мужчине, ожидающему меня.
Он ждал меня, и мы вместе делаем первые шаги в сторону сада.
– Хорошо, – коротко отвечаю я, хотя на самом деле спалось мне прекрасно.
Арбин выделил для меня отдельную комнату и с тех пор мне спалось хорошо. Не знаю зачем и почему, но молча он показал мне комнату и помог перенести из своей спальни все вещи и тюбики из ванной с бальзамами, шампунями и прочими средствами. И новая комната мне очень нравилась… своим одиночеством.
– Там не слишком мало света?
– Нет, – качаю я головой, а через несколько секунд накидку забирают из моих рук.
Я смотрю на него и понимаю, что Артем забрал и не отдаст. Думает, что вещь слишком тяжелая для беременной девушки? Эта забота постоянная или… снова затишье перед бурей?
– А где Аня? – спрашиваю я, ненадолго встречаясь взглядом с янтарными глазами, – мне бы хотелось увидеть ее.
Прежде чем ответить, Арбин сканирует меня взглядом:
– Мне казалось, моя бывшая жена ни к чему в этом доме.
– Я думаю, что ее статус не имеет значения. Я бы очень хотела ее увидеть, – настойчиво произношу я, даже ненадолго останавливая ход.
Арбин замолкает, направляясь в сторону сада. Я иду следом, иногда ловя на себе задумчивые взгляды. Почему столь трудолюбивый Арбинский не на работе? В последнее время мне приходится видеть его чаще, завтракать, обедать и ужинать – обязательно с ним и вести… приходится вести эти странные разговоры, словно мы любящая семья, ожидающая пополнение.
– Я бы очень хотела поговорить с ней. Пожалуйста, Артем – добавляю я мягче, ведь Аня говорила, что так можно многого добиться от мужчины. А от Артема, она говорила, можно добиться еще большего – и не потому, что из мужчины можно вить веревки, а потому что… Арбинский хочет увидеть от меня тепло и ласку.
Аня еще давно говорила эти слова и раздражала меня этой, как мне казалось, интимной информацией, но сейчас ее слова очень пригодились. Я вспомнила их и попробовала, а вскоре услышала ответ задумчивого Артема:
– Хорошо, я дам ей знать о твоем желании, и она приедет.
Аня сказала отблагодарить. «Если чего-то удалось добиться, – говорила Аня, – то мужчина должен видеть твою благодарность и в будущем ты непременно получишь больше»
– Спасибо большое…
Не знаю, было ли это достаточной благодарностью, но на секунду в глазах Арбинского мелькнуло что-то светлое.
Я посчитала, что этого достаточно, и продолжила разговор:
– Я хочу знать … – негрубо начинаю я, не желая нарываться на больные эмоции внутри себя, – что будет с моим дядей?!
– С Виктором? – задает он самый паршивый вопрос из всех, ничуть не удивляясь.
– А у меня есть еще кто-то?! – провокационно и с надрывом спрашиваю я, давая понять, что более родных у меня не осталось, а затем понимаю свою ошибку.
Нет, все-таки я допустила глупость. Сорвалась на свои эмоции, допустила трещину в том, что начала строить ради достижения своих целей. Кусаю губу от собственной глупости, а затем кидаю виноватый взгляд на Арбинского. Аня говорила сделать так, если вдруг я сказала мужчине лишнего.
Смерив меня недолгим взглядом, Арбинский все же отвечает мне и отвечает мягко, приняв мой взгляд:
– Он по-прежнему ищет тебя. Следствие идет. Впрочем, после рождения ребенка ты и так сможешь с ним увидеться, если к тому времени он выберется.
– Ты ведь не станешь его убивать? – с придыханием спрашиваю я и торможу Арбинского за рукав.
Если и удивляется, то не подает виду. Но послушно останавливается и смотрит в мои глаза.
Аня говорила, что тактильные ощущения дадут больший эффект словам, если словами до мужчины не удается достучаться или тебе нужно получить больше. Гораздо больше.
– Лиса… Не делать того, что он заслужил?
Хочется крикнуть ему в лицо: «А что заслужил ты?», и мужчина замечает мои эмоции.
Замечает:
– Хотя знаешь, – резко произносит Арбинский и в его движениях появляется нервозность, – нет, лиса. Судья разберется без меня и все будет по закону.
– А ты… Ты совсем ни в чем виноват, да? – тихо произношу я, вновь не выдерживая. Но на этот раз я не могу спустить с рук несправедливость, которой не стесняется зверь.
Я судорожно выдыхаю, Арбинский не злится, и это дает знак моим эмоциям:
– Если по закону… – Арбин хмурится, – ты похитил меня три месяца назад. Ты трижды…
– Я помню, – сквозь стиснутые зубы перебил меня Арбинский.
– Ты продолжаешь удерживать меня насильно, и так будет еще много месяцев. Пока не подойдет срок, и наш ребенок не появится на свет. Если по закону…
Бесполезно. Было бесполезно говорить о том, что мой дядя ни в чем не виноват, что только ненависть Артема разрушает жизни людей. Арбина не смягчить ничем.
Но он спокойным голосом отвечает мне, он дает мне ответ на самый главный вопрос:
– В моем мире так: кто поймался, тот и несет ответ. У кого хватает мозгов – тот и рожден властвовать в этом мире. Твой дядя с первых дней показал себя в свете глупого птенца, хотя и старше меня в несколько раз. Поэтому он несет ответ за все содеянное, а я живу и на свободе.
Бесполезно… Я вновь кусаю губу от безысходности и устремляю взгляд к саду, до которого мы так и не добрались. Чувствую размеренный взгляд мужчины, который внимательно следит за моими эмоциями и ненадолго прикрываю глаза. Какие жестокие законы, какая жестокая у него жизнь, но Арбинский Артем об этом даже не подозревает. Он не видел другую сторону жизни – он не видел любовь.
Бесполезно… Я должна была думать о другом. В прекрасном, дико красивом одиноком саду, в котором ежедневно по вечерам трудится умелый садовник, я задаю один из важных вопросов:
– Что будет после рождения ребенка? – я цепляюсь за удочку, что так ненадежно бросил Арбин в своем прошлом ответе.
Я поднимаю взгляд и встречаю ответ в его глазах:
– Я бы хотел, чтобы ты осталась.
Я останавливаюсь, не в силах идти дальше. Останавливаюсь у прекрасных и самых разнообразных цветов, чтобы набраться ответом. Артем тоже тормозит и не отрывает от меня своих янтарных глаз, которых я раньше до ужаса и боли боялась.
– Мой ответ в моих глазах, и он должен быть виден тебе, – отвечаю тихо, не провоцируя его внутреннего зверя.
Хочу сказать правду и только правду.
А далее происходит то, от чего в жилах застывает кровь. Мужчина с янтарными глазами делает всего один шаг, разделяющий нас. Едва он преодолел это мизерное расстояние, как я тут же почувствовала его руку на своем животе. Перестаю дышать то ли от страха, то ли от неожиданности, а его рука уверенно поглаживает живот. Только вот глаза Арбина уверенно и неотрывно смотрят в мои:
– Я бы хотел, чтобы ты осталась, – более настойчиво повторяет Артем, – я не умею по-другому, но стараюсь. Не совершай глупостей, Влада, останься.
«Не совершай глупостей, Влада, останься», – набатом бьется его речь, словно он догадался о моем грядущем побеге.
– Если бы только у меня был выбор… – говорю я с присущей горечью, чувствуя его прикосновения к чуть выпуклому животу, – всего два месяца, а он уже такой… – вырывается у меня непроизвольно, когда я чувствую прикосновения Арбинского.
– Это прекрасно, – коротко улыбается Артем, не сводя с меня глаз.
Я перевожу взгляд на цветы и молчу.
– И выбор у тебя есть, – смотрит в душу и не иначе. Пугает меня.
– Тогда я не останусь, – не раздумывая, обещаю я в ответ.
Поднимаю взгляд и смотрю в его холодные глаза. Его длинные пальцы убирают с моего лица упавшие рыжие локоны, а его губы тем временем жестоко произносят:
– В таком случае, Влада, это мой ребенок.
Ведь в таком случае, Влада, ты останешься со мной – говорят его глаза.
Как ты смеешь?..
Моя рука непроизвольно взметнулась к животу в защитном жесте, и я отступила назад. Арбин вновь заговорил, наблюдая за моей реакцией.
Реакция испуганной лани перед хищником, не более.
– Я пытаюсь вернуться к себе прежнему, но ты совсем не хочешь мне помогать, Влада, – качает он головой, замечая мой страх, – я не собираюсь разлучать мать с ребенком. С марта мы идем бок о бок вместе, но мы ни разу не пытались пойти друг другу навстречу.
– Никакое прощение не способно стереть мне память о том, каким ты можешь быть, – запинаясь, произношу я, – ты говоришь, что не собираешься разлучать мать с ребенком, но, тем не менее, даешь понять, что будет за мой уход. Ты не отдашь мне моего ребенка…
– Влада… – вкрадчиво произносит Артем.
Я более не могу остановить свой поток речи и поток недосказанности:
– Я лишь констатирую факт, Артем. Я не верю в то, что ты способен измениться. Я не хочу жить словно на пороховой бочке. В конце концов, я не хочу отдавать этого ребенка тебе, ведь он зачат в процессе насилия. Что ты можешь дать этому ребенку, кроме богатств?
Мужчина посмотрел вверх, в небо и прикрыл глаза. Я хотела продолжить свою тираду, однако Артем перебил. Я понимаю, что он тоже начинает заводиться и весь успеха нашего разговора сводится к нулю:
– Пойми, что я бы только рад вернуть время вспять и понять раньше, что ты в наших делах с Виктором не должна быть замешана!
– Я тебе не верю, – упорно качаю головой, но не ухожу и не сбегаю.
Желаю поговорить и довести разговор до конца:
– Я вижу в тебе не отца, а насильника. Из этого ничего не выйдет, из жертвы не сделать любимую. Наберись смелости и отпусти меня, слышишь?
– Отпустить? – он резко опускает голову и цепляет меня своими янтарными глазами, – это и мой ребенок тоже, Влада. Ты носишь под сердцем нашего ребенка, моего наследника. Не забывай, чью фамилию будет он носить!
Я кусаю губы до боли и понимаю, что он прав. Если я не выберусь отсюда, то так и останусь здесь… навсегда.
– Я не этого хотела в жизни… – я шепчу с болью, глотая и пытаясь прогнать болезненный ком в горле, – я слишком боюсь тебя, чтобы остаться… на всю жизнь.
– Все мы чего-то другого хотели в жизни, лиса, – глухо обрывает Арбин, – ты хотела встретить хорошего, пусть и не богатого парня, выйти замуж и родить по любви, прежде выучившись. Но вместо этого ты родишь нашего ребенка – от плохого и жестокого, как ты думаешь обо мне, мужчины. Этот ребенок возьмет МОЮ фамилию. И после рождения малыша я позволю тебе выучиться. Вы будете жить, не зная бедности и запретов. Я даю тебе слово: ты станешь свободной. Вы ни в чем не будете нуждаться, это мой долгожданный ребенок.
Паника начинает овладевать всем моим телом до дрожи. Я кусаю губы до боли, а в глазах стоят непрошенные слезы. Не останусь…
Не останусь!
– Нет, – шепчу я, прикладывая ладонь к губам и еще пытаясь сдержать эмоции, – нет, нет, нет… Прошу, нет!
– Да, – жестко обрывает тот, кого я называю Арбином, – все будет немного иначе, чем планируют девочки твоего возраста. Все будет так, как распорядилась судьба и как сказал я. Через несколько недель мы поедем в клинику узнавать пол ребенка, а перед этим ты возьмешь мою фамилию.
– Что? – выдыхаю я глухо и все природа вокруг сузилась до минимальных размеров.
Остались только я и он – Артем Арбинский.
– Ты станешь моей женой, – приговор.
Глава 25
Август, 2005 год.
Вечерело. Он должен был вернуться с минуты на минуту, однако Арбинского все еще не было. Эта странная и нелогичная пауза напрягала до невозможности меня и всех, кто ждал Арбина. Однако в любом случае люди уже сопровождали его по пути домой – они знали, когда нужно будет подъехать к воротам, когда заехать внутрь и когда вообще нужно будет показать Арбинскому, какая у девочки Отрады защита за спиной.
Ани не было у нас дома со вчерашнего дня, она выполнила свою миссию, раздобыла схему людей, постов и на крайний случай раскопала схему дома, и более она не появлялась у нас, дабы не навлечь на себя подозрений своего бывшего мужа. Тогда, во время прогулки с Артемом, я добилась желаемого – и мужчина разрешил Ане приезжать ко мне.
К его же беде.
Он тогда еще говорил, что хочет измениться. Он говорил, что пытается это сделать, но даже после этих слов он не попросил, не спросил, а именно поставил меня перед фактом. Стану его женой – он так сказал, а я не желала этого, я не хотела знать «а что будет, если попробовать…», я желала уйти. Уйти прямо сейчас, пока есть возможность и пока я могу это сделать. Пока я не стала Владиславой Арбинской – его законной женой, ведь это было так страшно – добровольно стать зависимой от него, добровольно стать полностью его. Это было страшно, ведь после черты брака даже закон не будет являться моей защитой.
Поэтому сегодня я должна была сбежать от Арбина, а Цесарский с Аней уже определили город, куда я смогу отправиться и где я смогу быть защищенной: так, словно за каменной стеной.
За все время, что я была во власти Арбинского, эта пара тщательно обдумывала и готовила план. Теперь этот день настал, и я не была готова отказаться от всего, что они для меня сделали и чем они рисковали ради моего спасения.
Я не была готова растоптать себя и отдаться во власть зверю, который убеждает меня в своих добрых намерениях, а следом умело и холодно распоряжается моей судьбой. Сухо, грубо и без эмоций распоряжается. На миг мне казалось, что Артем – мой палач и только ему решать, кем и чем я стану, но казалось так всего лишь на миг. Затем я просыпалась.
Сейчас наступал самый важный момент, я вынырнула из своих размышлений и посмотрела в окно. Арбин заезжает на территорию, я спускаюсь вниз и тайно пристраиваюсь у лестницы. Пытаюсь избегать камер, ведь в хранилище сидит человек, да и в доме и за его пределами каждый угол усыпан охраной.
Внутри сердце дрожит и сжимается от страха, и мне до безумия хочется бросить все задуманное к чертям, если бы не люди, которые бросили все ради меня.
Было так страшно, что мне действительно хотелось тотчас же повернуть время вспять и добровольно продолжить быть пленницей, но внутри себя я понимала, что если все пройдет удачно, то я стану самым счастливым человеком. И ребенок сможет быть счастливым, ведь только с благополучием родителей это возможно, но никак не в отношениях зверь-пленница. Нужно перетерпеть, попытаться и уйти, только так я смогу жить без страха и выносить его, малыша. Иначе я сломаюсь – сломаюсь в объятиях зверя, и что тогда будет с ребенком?
Бегу, в первую очередь думая не о себе. Иначе не смогу – сломаюсь, потеряюсь, убью в себе всю надежду и веру, потому что такие, как Арбинский, измениться никогда не смогут. Они только ломают, крушат и бьют, едва что-то происходит не по их воле. Я испытала это на себе сполна и больше – не хочу.
Я еще жива.
Я не помню ничего: как, когда и зачем, но вскоре я стою на улице и смотрю в удивленные янтарные глаза напротив. Не могу вдохнуть полной грудью, потому что нахожусь в состояние аффекта – я не помню, как я выскочила на улицу и проделала все, что от меня требовала ситуация.
А проделала я все отлично.
Мужчина отшатывается просто потому, что не ожидал. Не ожидал встретить у своей головы пистолет. Я больше не делаю шагов к Арбину и держусь на расстоянии от зверя и его охраны. Эффект есть, он и нужен был для отвлечения внимания, ведь не пистолет в моих руках был главным орудием. Он даже без патронов, черт возьми, и больше всего я боялась быть пойманной в своем обмане.
– Что ты задумала? – голос Арбинского сочится удивлением. Не ожидал, и все тут.
Мое боковое зрение замечает шевеление сбоку. Марат протягивает руки к своему оружию, однако зачем? Вижу ведь по холодным глазам Марата, что не сможет сделать мне больно. Даже если Арбин прикажет – не сможет, но и Арбин не посмеет приказать подобного.
Не посмеет причинить мне боль. И всей своей охране он отдает приказ:
– Даже не думайте, – зло остерегает Арбин, замечая действия своего охранника, и без сомнений (даже с легкостью) Марат выполняет приказ. И все остальные тоже.
Я потихоньку прихожу в себя.
Маленькая девочка, на кого ты решила полезть? На Арбина?!
– Я бы не хотела уподобляться своему дяде, Артем, поэтому пусть все твои люди не сопротивляются. Так будет лучше для всех, послушай меня: я не одна! – я обращаюсь к Арбину ровно, крепко сжимая в руках бесполезную металлическую вещь. Не эта вещь здесь главный аргумент и главное мое спасение.
Я не одна!..
Арбин долго смотрит на меня. Очень долго. Он знает, что я не выстрелю, но он также прекрасно понимает, что за этим оружием припрятано что-то другое, что-то более мощное. Холодное металлическое оружие в моих руках – ничто! По сравнению с тем, кто и что сейчас находится рядом с его домом.
– Я открою ворота и что тебе это даст? На своих двоих побежишь от меня? – со злостью выплевывает Арбин, однако в его голосе было еще что-то.
Страх! В голосе зверя был страх, черт возьми!
Я молча жду, пока он выполнит мой приказ. Но раненый эмоциями Артем даже не думает выполнять его.
– Ты не подумала о том, что тебя ждет дальше, а?! – ярость так и бурлила в его потемневших глазах, – я не единственный враг Виктора, моя маленькая девочка! Лиса, пойми одну простую вещь: здесь ты под моей защитой, а стоит тебе сбежать, как ты тут же попадешь в другую западню, где, уж поверь мне, будет самый настоящий ад!
– Открывай, – приказываю я, боясь потерять время. За воротами ждут люди, которых я не могу подвести.
– А тот факт, что ты беременна от меня, вовсе сотрет тебя в порошок. Ты это понимаешь, лиса? – его голос то и дело срывается, но приблизиться он не может, – ты носишь ребенка от того человека, место которого мечтают занять! Не глупи, моя лиса… – вкрадчиво и предупреждающе.
– За моей спиной более чем надежная защита, – признаюсь я от перенапряжения, следя в один миг и за Маратом, и за Арбинским, а также за усыпанными повсюду людьми зверя.
Его янтарные глаза обещают:
– Здесь, в моем доме ты под защитой! – я молча качаю головой и упорно стою на своем.
– Где гарантия того, что после рождения ребенка ты вновь не изнасилуешь меня? – тихо шепчу я, метко направив свой взгляд в его пугающие янтарные глаза, – едва я опущу пистолет и поставлю на кон всю операцию, как ты тут же запрешь меня в своей спальне. А знаешь, что будет дальше? Хочешь расскажу?! На следующий день ты насильно сделаешь меня своей женой, а еще через семь месяцев я подарю тебе ребенка, и ты вновь будешь меня насиловать, потому что… Потому что ты не изменишься, ты – зверь в его человеческом обличии, а я буду – твоя жена по закону.
Наступило молчание, пугающее меня до дрожи. Его потемневшие глаза, бессилие и ярость – все это пугало, невыносимо сильно заставляя биться сердце.
– Но ничего этого не будет. Моя фамилия Отрада, а за моей спиной люди, способные и желающие мне помочь, – отрезаю я и перехватываю пистолет поудобнее.
Да к черту эту пушку, все было бы так же и без металла в моих руках!
– Я найду того, кто стоит за твоей спиной, и раскатаю его тельце с помощью бульдозера. А затем приду за тобой, моя хитрая лисица.
Я вздрагиваю, чтобы затем приказать:
– Открывай ворота! – мои нервы не выдерживают уверенности зверя, уверенность эта бурлит через край и страшит до ужаса.
– Я даю тебе слово, что поймаю тебя рано или поздно. И очень, – пауза, пугающая пауза, – очень сильно накажу за то, что посмела уйти от меня, Отрада.
Рядом были мои люди, и это вселяло в меня надежду. Это люди, у которых была четко поставлена цель: забрать меня отсюда любой ценой, и они не уедут без меня, даже если этот дом потребуется сжечь или поднять на воздух. Арбин не глупый, он все понимает и потому не делает того, что давно мог себе позволить – не применяет силу, не обезоруживает меня. И Марат, который даже не собирался стрелять в меня, тоже все прекрасно понимает.
– Откройте ей ворота, – холодно приказывает Арбинский новому начальнику охраны.
Три, два, один… Мы все слышим звук подъезжающих машин. Ворота открываются и на территорию Арбинского заползают они. Один, второй автомобиль… Даже я сбиваюсь со счета, а Арбин не спускает с парада глаз, он не был готов к этому.
Оставшаяся без связи с внешним миром, маленькая девочка Отрада нашла такое количество человек, что приехали… ее спасти.
– Силы на моей стороне, Артем. Если ты начнешь сопротивляться, то мне ничего не останется и твои люди погибнут, – успеваю произнести я уверенно. Я не лгу. Всего три машины заезжают на территорию Арбинского, остальные шесть караулят на подъезде, готовые к атаке.
Арбинский соображает, что к чему. И действует по моим указаниям.
– Лиса… Ты считаешь, что сможешь повалить всех людей этого дома?! – вкрадчиво произносит Арбин, делая нерезкий шаг ко мне.
Я выставляю левую руку вперед и поспешно произношу:
– Схватишь меня – они убьют всех твоих людей. Я клянусь тебе, Арбинский, не для поражения они сюда приехали! – с дрожью в голосе обещаю я, на лбу выступают капли пота, а мной овладевает паника, – будешь препятствовать мне, и из остальных шести машин попадают патроны. Твои люди лягут, как карточный домик: внутри авто прекрасные стрелки, а месторасположение каждого твоего человека у них в кармане. Мы… мы долго готовились к этому. Даже не пробуй сопротивляться!
Арбин замирает. Понимает, что это конец. Верит.
Я иронично улыбаюсь, хоть и нервно:
– И неужели смерть твоих людей – это маленькая расплата за то, что ты сделал со мной? – с иронией, грубо произношу я, и он верит. Верит, что полягут все.
Я начинаю делать шаги к автомобилю я вижу, как тяжело Арбинскому дается стоять смирно и на месте. Как он сжимает кулаки и челюсти, как играют желваки на его скулах, но он не приказывает своим людям схватить меня. Понимает, что я не лгу, и в ходе этой операции лягут все, кто только может. Я обещала ему это.
Он сделает себе же хуже, потому что все равно ничего не добьется.
– Благодарю тебя за подарки. За аттестат, экзамены, паспорт и прочее, – говорю я на ходу, не опуская пушки. В автомобиле меня ждут, тянуть больше некуда, потому что Арбин от переизбытка эмоций может запросто положить на жизнь своих людей, ведь на кону… его ребенок и я.
Его удерживает лишь только одна чертовая мысль, что он не добьется этим ничего. Ровным счетом. Лягут его люди, а я все равно уеду на одной из машин. Арбинский не глупый, он понимает, что здесь не все машины. Что остальная группа ждет сигнала неподалеку.
– Еще я компромат на тебя прихватила. Может, и не на тебя, там слишком много бумаг было. Я все взяла, дабы не ошибиться, и чтобы ты не рыпался особо, идет? – натянуто и нервно улыбаюсь я уже ближе к машине.
Я бы не сбежала сама. Арбинский это понимает и его до безумия волнует, кто руководит операцией и чьи люди находятся в бронированных авто. До безумия. Но он лишь сжимает кулаки.
Артем вскидывает взгляд:
– Беги, – вдруг произносит до безумия яростный мужчина и разжимает челюсти, он расслабляется и это пугает меня, – за моих людей спасибо. Характер у моей лисы не Виктора, однако, – ухмыляется он не по-доброму, – помни про тельце и бульдозер. Моя девочка, помни.
Я хватаюсь за дверь черного большого автомобиля и в последний раз смотрю в янтарные глаза.
Они на миг просвечиваются добротой и яростью одновременно.
– Влада, уходим! – цедит мужчина из салона, ведь я уже открыла дверь, но все никак не могла оторвать взгляда от потемневших глаз Арбина.
– Прощай, Арбин. Навсегда! – не думая более, я сажусь в авто. Проходит лишь секунда, и мы трогаемся с места. Рев автомобиля не успокаивает меня, а еще больше нервирует. Я дрожу до ужаса и только сейчас пистолет выпадает из моих рук. Никчемная вещь, я и без нее могла бы справиться.
В салоне сидят четверо мужчин, меня просят пересесть прямо в центр заднего сидения – между двумя мужчинами, но говорят отклониться от центра лобового стекла, чтобы в случае чего не вылететь из машины через лобовое и вообще быть в безопасности.
А вскоре начался такой ужас, который ранее мог мне только сниться. За нами была погоня длительностью в долгие томительные минуты. Наша машина виляла, пытаясь затеряться среди других восьми идентичных автомобилей, а меня крепко придерживали и отклоняли от центра, потому что мы множество раз резко тормозили и затем продолжали нестись по безлюдным улицам с огромной скоростью. Время побега тоже было рассчитано. Каждая минута отдаляла меня от Арбинского, и вскоре наша и еще несколько машин совсем оторвались от погони зверя. Погоня была ожидаема, и она была самой легкой из всех поставленных задач во имя моего побега, не было сомнений, что мы затеряемся и сможем оторваться.
Я глубоко вздыхаю. В остальных машинах едут более важные люди, но они едут впереди, они были вдвойне застрахованы от взора Арбинского. Там сидели Влад и Аня, и через полчаса, едва попав в их машину, я падаю без сил от перенапряжения.
Маленькая девочка, сумевшая сбежать от своего зверя, только сейчас упала без сил. Она только сейчас сломалась и на миг даже показалось, что оправиться лиса уже не сможет, но все находившиеся в салоне прекрасно понимали: девочке просто нужно пережить это и восстановиться силами, привыкнуть к свободе и вновь адаптироваться к внешнему миру. Не факт, что маленькая девочка еще когда-нибудь вернется, но главное, что Владислава Отрада – выжила в объятиях зверя, и это дает шанс всему остальному.
Лиса уснула в руках тех, кто ее спас. Кто знает, что бы осталось от этой маленькой лисы, не решившись она на побег? Кто знает, с какой бы скоростью зверь ломал, подчинял, развращал и присваивал себе ее хрупкое тело?.. Маленькая неопытная лиса уснула крепким, уставшим, ужасным сном и, скорее всего, проснуться она больше уже не сможет.
Потому что в ее теле проснется уже совсем другой человек, в сумке у которого лежит компромат на убийцу ее родителей. Лиса так и не успела узнать, что Арбинский готовился вот-вот отомстить тем, кто оставил девочку сиротой. Он хотел кому-то жестоко отомстить за ее сиротство.
Лиса бы не знала, что теперь ей делать со всем этим компроматом, но Отрада Влада, девушка, женщина и просто другой человек будет знать… Она будет расчетлива настолько, что когда-то – в далеком будущем – она обязательно напугает самого Арбинского. Обязательно напугает!
В руках бывшей маленькой лисы теперь находились судьбы многих палачей ее жизни, палачей ее родителей и дяди, которого помогли засадить, и в том числе в ее руках была жизнь Арбина, и только другому человеку – бывшей маленькой лисе – решать, что со всем этим делать.
