Текст книги "Веселые каникулы мажора (СИ)"
Автор книги: Аля Драгам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 14
Лето 1998 год. Василиса.
Милая моя, милая.
Полночь за окном непроглядная,
Где же ты, моя ненаглядная?
Сердцу дорогая и странная.
Не со мною ты, не со мной.
Вдаль зовет дорога туманная.
Где же ты, моя долгожданная?
За тобой пойду, за тобой пойду,
За тобой…
© Андрей Губин – «Милая моя»
Утро чудесное! Точнее, начинается чудесно, пока я не задеваю коленкой табурет и не вскрикиваю от царапающей боли. Убежали, блин, от Барсова!
Да если бы знали, поехали бы по асфальту и пусть бы промчался мимо. Но позавчера в голове гуляли другие мысли…
С другой стороны, не поехали бы, не увидели бы… До сих пор в шоке: дед Семён и Сашин отец? Что вообще может быть у них общего?
Подруга в ауте до самой развилки, где мы попрощались, ехала, а вчера не пришла смотреть сериал. Правда, вчера повторяли две серии, но все равно же интересно. Тем более, интрига интриг – правда Пабло инвалид или только притворяется.
– Горюшко ты луковое, – ласково зовёт бабуля, протягивая флакончик перекиси. – И надо же было так упасть. В чём теперь на танцульки свои пойдёшь?
С сожалением вздыхаю, поливая рану пенящейся жидкостью. Щиплет сильно! Дую, чтобы хоть немножко стало легче.
– Наверное, брюки надену, – рассуждаю. – Платье точно нет. Его потом когда-нибудь.
Платье – подарок мамы и отчима, пришло посылкой. Красивое и модное, мне оно очень понравилось! А теперь вот…
– И футболку любимую, – ехидно замечает Вика, которая красит ногти на углу стола.
– Захочу, и надену, – показываю ей язык.
Между прочим, в таких почти все ходят: с Джеком и Розой на носу «Титаника». Я даже у нескольких мальчишек видела рисунок с Ди Каприо.
Ой, сколько слёз было выплакано, когда Джек уходил под воду… Мы с Сашкой в прошлом году кассету каждый день мучили, пока её папа не продал видеомагнитофон.
– Викуша, ну зачем же так. Лучше поздравь сестру с праздником, чем…
– Поздравляю, – буквально выплевывает Вика, а я только отворачиваюсь от неё.
Не нужны мне поздравления от неё лично. Старшие сестры вон с самого утра подарки подарили: Таня – духи «Femme de Paris», о которых я мечтала, а Лена с Иринкой подарили серёжки в виде миниатюрных цветочков. Я уже вставила их в уши и при каждом удобном случае смотрюсь в зеркало. Очень уж они нежные и классные!
Конечно, сёстры сказали, что это поздравления от всех, но я-то знаю… И, если честно, предпочитаю игнор со стороны Вики. С ней-то связываться себе дороже.
– Бабуль, дай, пожалуйста, пластырь. Заклею и пойду торт печь, а то не успею до вечера.
У нас традиционное чаепитие. И, к тому же, баба Тамара с дедом Андреем собирались заглянуть. У их внука тоже праздник, но он наверняка будет отмечать со своей невестой.
Вот вспомнила, и стало противно. Снова. Зачем он меня поцеловал? Вот зачем?
Ему смешно, а я никак не могу перестать думать про это… Все-таки первый настоящий поцелуй…
Так и гоняю мысли, пока занимаюсь выпечкой. В промежутке, когда торт в холодильнике застывает, нарезаем с бабушкой салаты. Саша позвонила поздравить, сказала, что обязательно придёт попробовать тортик. Ну и от нас уже побежим в клуб.
Тётя Люда, бессменная заведующая танцами, обещала сегодня продлить на час, и закрыть не в два ночи, а в три. Уже предвкушаю, как будем веселиться!
* * *
– Последний кусок торта был лишним, – перекрикивая шум музыки, Сашка пробирается к сиденьям, чтобы отдышаться. – Ты со мной?
Киваю, потому что кричать уже нет сил.
Мы танцуем уже час, и за это время поздравить подошли человек двадцать, а то и больше.
Я успела потанцевать медляк с Цыпой, который кривляясь, со сцены выкрикивал пожелания. Подарил мне одну из любимых песен.
You and me
We used to be together
Every day together always
I really feel
I’m losing my best friend
I can’t believe
This could be the end
It looks as though you’re letting go
And if it’s real,
Well I don’t want to know
Don’t speak
I know just what you’re saying
So please stop explaining
Don’t tell me 'cause it hurts
Don’t speak…
© «No Doubt» – «Don’t Speak»
Потом, дурачась, мы с Сашкой зажгли под «Лирику». Чуть не сорвали голос, выкрикивая обожаемые слова:
Сигарета мелькает во тьме,
Ветер пепел в лицо швырнул мне
И обугленный фильтр
На пальцах оставил ожог…
Скрипнув сталью, открылась дверь.
Ты идёшь, ты моя теперь.
Я приятную дрожь ощущаю с головы до ног…
© «Сектор Газа» – «Лирика»
Потом дважды крутили «Дожди» Хлебниковой. Под них меня приглашали мальчишки из команды Цыплакова. Один закрутил в финале так, что мы сорвали аплодисменты.
И вот я устала.
Падаю в кресло, которые расставлены по периметру, и вытираю пот со лба. Всё-таки душно, а народа много. Приехали и из соседних деревень, устроив настоящий аншлаг.
– Что-то Барсика не видно. Раньше ни одной днюхи не пропускал.
– Наверное, занят более важными вещами. Мы ему подарок через бабу Тамару передали.
Не успеваю договорить, как свет фонаря в дверном проёме загораживает высокая фигура. Ещё не видя, кто это, я почему-то точно знаю, кто именно пришёл.
– Знаешь поговорку? – Санька смеётся, а я вдруг резко хочу пить, прятаться и танцевать.
Выбираю последнее и тяну подругу с собой, чтобы затеряться в толпе. Девчонки в основном у нас высокие, поэтому нас в середине площадки не должно быть видно.
Как раз тетя Люда ставит кассету «Руки вверх» и начинается настоящая бесячка. Несколько парней присоединяются к веселью, и я даже опасаюсь, что старый клуб не выдержит такого напора.
– Смотри, – вот почему Сашка успевает смотреть по сторонам, а я нет?
Поворачиваю голову и натыкаюсь на внимательный взгляд Барсова. Одна его рука на талии невесты, а вторая засунута в карман джинсов.
Сглатываю, вынужденная признать, что в простых штанах и футболке он выглядит каким—то нереальным. Как будто актёр популярного сериала решил проветриться и заскочил на минутку.
Модная стрижка, смуглая кожа, прищуренные глаза… И татуировка, которую я раньше не заметила. В свете мигающей светомузыки не рассмотреть, но мне кажется, на его шее я вижу морду дракона.
А, может, мне просто кажется.
Киваю, не выдержав долгого зрительного контакта, и отворачиваюсь.
– Выйду, ладно?
Торопливо пробираюсь к двери и сразу спрыгиваю со ступенек, прижимаясь разгоряченной спиной к кирпичной стене. Свет фонаря до меня не долетает, поэтому могу постоять никем не замеченная.
Перевожу дыхание, не вовремя вспоминая настойчивые губы Барса… А ведь я когда-то даже загадывала желание, чтобы в день моего совершеннолетия он пригласил меня на танец, поцеловал…
Только вот в желания и деда Мороза я давно перестала верить. Наверное, вера в чудеса ушла вместе с папой. Он дарил нам праздники, всегда находил нужные слова, утешал…
– … для моей лучшей подруги. Я знаю, что ты слышишь. Для тебя, Васька!
Дверь открыта и Сашкин голос, усиленный микрофоном, долетает прекрасно.
С первых же нот понимаю, какую песню она выбрала. Надо бы зайти, но я остаюсь, чтобы в одиночестве пережить эмоции.
Te marchaste sin palabras, cerrando la puerta,
Justo cuando te pedía, un poco más.
El miedo te alejó del nido, sin una respuesta,
Dejando un corazón herido, dejándome atrás.
© Natalia Oreiro – «Me Muero De Amor»
– Спряталась? А я нашёл…
Тихий-тихий шёпот и горячие руки, что прижимают к себе, пугают в первый миг, а потом тело поддаётся очарованию. Любимая песня, темнота, звёзды…
Почти, как в глупых детских мечтах…
– С днём рождения, Цветочек. Потанцуем?
Не дожидаясь ответа, Барс начинает двигаться, покачивая нас в такт мелодии. Склонив ко мне голову, ведёт носом по волосам. Оказавшись около ушка, напевает слова, вызывая мурашки.
Внутри меня всё замирает от странных чувств. Я рада и… Боюсь? Жду?
Хочу спросить про невесту: не со мной, а с ней он должен танцевать. Но Андрей всегда поступает по-своему.
– А ты? Ты поздравишь меня?
– Я? – как так получается, что свой ответ шепчу ему в губы?
Между нами жалкие сантиметры, которые он сокращает. Орейро поёт припев, мы кружимся, а губы Барса соединяются с моими…
Это неправильно… Запретно… Так быть не должно…
Хочу оттолкнуть, но лишь сильнее притягиваю к себе, приоткрывая рот.
– Ох… Ааандрееей…
*Исп. – No Doubt «Don’t Speak»
*Исп. – «Сектор Газа» «Лирика»
*Исп. – Natalia Oreiro «Me Muero De Amor»
Глава 15
Лето 1998 год. Андрей.
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла – в башне замка – Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
© гр. «Каролина» (на стихи И. Северянина) – «Это было у моря»
Полезный сон в гамаке сегодня не случился: ночной дождь спутал планы. Пришлось нехотя, но всё же идти в дом и терпеть вечернее нытьё Маринки. Мне бы поговорить с ней, но речь надо проработать, приведя железобетонные аргументы. Пока получается морозиться.
Получалось…
Просыпаюсь я в диком напряжении от того, что творил во сне с одной рыжей врединой. Такой реальный был сон! Мне даже чудились прикосновения, от которых, собственно, и проснулся.
Не почудились.
– Ты чё тут? – не особо приветливо стряхиваю со своего тела руки Маринки, нарядившейся…
Чёрт, сразу так и не разберешься, что на ней.
– У деда в сарае, что ли, стащила? – ржу, перекатываясь на бок, не позволяя себя касаться.
Если не присматриваться, то реально похоже на рыболовную сетку.
– Дурак! Это пеньюар.
– Чего?
– Халат такой. Вообще-то я тебе подарок приготовила, а ты…
– И где он? – демонстративно обшариваю глазами спальню. – Подарок?
Так-то я понял, куда ветер дует, но не вставляет. Вот не хочу, как отрезало. Другую хочу обнимать и целовать. Карамельным запахом дышать хочу…
– А сколько сейчас? – тяну с тумбы наручные часы и присвистываю: мне же к ювелиру надо, времени впритык уже. – Поздравления откладываются на неопределенный срок. И оденься, а то деда удар хватит, если увидит.
– Твой дед, – Савельева обиженно дует губы, – нормальный мужчина. В отличие от некоторых.
– И очень любит свою жену, – добавляю, запрыгивая в шорты. – Иди, Марин. Мне ехать надо.
– А куда? Ты не предупреждал.
Собираюсь ляпнуть, что на ферму, но тут взгляд цепляет краешек журнала, которые раньше собирала Натка.
– К врачу поеду, – скорчив скорбную мину, выдаю. – Акклиматизация у меня. Не могу ничего. Сама же говоришь, дед и то крепче оказался…
Нет, от выражения лица Маринки можно ржать до слёз, но я держусь. Закусываю губу и типа дрожащим от смущения голосом продолжаю развивать тему.
Сам себе не верю, что несу всю эту чушь, но она работает! Савельева подхватывает мою футболку, натягивая её поверх сетки. Ещё и лепечет извинения, что она в таком виде, когда у меня серьезная проблема.
Неплохая она девчонка, в принципе-то. Просто не моя. Точнее, как бы ещё моя, раз мы не разошлись официально, но не моя в том смысле…
Не люблю, короче.
«А кого люблю?» – задаю себе вопрос, прикручивая скорость ручкой, несясь на новеньком моцике по лесной дороге. Решил сократить путь, объехав аварийный участок. На бэхе сюда не сунешься, а мотоцикл везде пройдет.
Дед как выкатил, я слёз не смог сдержать, хоть и знал. Отец с матерью как раз позвонили, тоже поздравили. Тепло так вышло всё! И сразу подумалось: ну поехали бы мы за бугор и что? Провели бы месяц в номере и на пляже, в перерывах пополняя Маринкин гардероб? Она бы точно радовалась, а я бы задыхался, не зная, что могу дышать полной грудью.
Останавливаюсь на повороте и делаю паузу, на полном серьезе решив подышать спокойно. Пахнет разогретым можжевельником и дубом. Совершенно особый запах солнечного юга, которым пропитан буквально каждый метр леса.
Капелька атмосферы: дорога, по которой «срезал» путь Барс. В ТГ—канале, кому интересно, есть визуал сосны, где стояли велосипеды, и от которой начинается та самая тропинка к морю.
Расслабившись, вновь думаю о том, что хотел бы сейчас здесь сидеть не один, а с Василисой. Прижал бы её к ближайшему стволу дерева и целовал, пока бы не попросила пощады. И то не отпустил бы, мне кажется. Если уж мысленно сложно разжать руки, то что будет, когда она в эти руки попадёт?
* * *
– Я на этом не поеду, – цедит Савельева, тыкая пальцем с яркими ногтями в железного коня.
– Не вопрос. Иди пешком или оставайся дома.
– Идиот, – тут же прилетает ответ, но градус злости резко снижается, стоит мне оседлать мотоцикл. – Андрюш, ну что случилось? Я же чувствую… Ты из-за болезни, да? Приехал мрачный, ничего не рассказываешь…
Про «болезнь» я забыл. Нет, серьезно, забыл, погруженный в размышления, когда и как преподнести Василисе подарок.
«Что случилось?» – резонный вопрос. Вася случилась, но прямо же не скажешь… хочется сказать, но уродские обстоятельства и беспокойство за семью связывают по рукам и ногам.
Савельев не из тех, кто отпустит на все четыре стороны. И сам он головорез, а его брат того хуже. Лидер группировки, которая держит под собой не просто район, а город-миллионник.
– Переживаю, – буркаю, выжимая сцепление. – Так ты едешь или пешком? Тут недалеко.
Маринка пыхтит, но все-таки залезает сзади, намертво вцепившись не только в футболку, но и кожу.
– Полегче, Марин, мы ещё не тронулись, а ты уже шкуру спускаешь, – кое-как ослабляю её хватку и стартую, огласив тишину двора громким рёвом.
Зверь, а не машина! Мечта просто!
На мечте за пару минут доезжаем до клуба, вокруг которого тусит народ. Времена меняются, а центр разборок, встреч, переживаний, знакомств тот же.
Здороваюсь, принимаю поздравления, обмениваюсь рукопожатиями и хлопками по плечам со старыми знакомыми. На Савельеву косятся с интересом. Кого-то она уже знает по пляжным посиделкам, но в этой атмосфере ночного гуляния она не выглядит белой вороной, что и самой Маринке нравится. Я готовился, если честно, к новым капризам, а она ничего – пританцовывает на улице.
– Пойдем, покажу тебе центр нашей вселенной. Раньше здесь и киношку крутили, и праздники устраивали.
Всё, кстати, забываю спросить бабушку, почему сейчас они не собираются пореветь над тяжёлыми судьбами героев Болливуда.
– Прикольно, – осмотревшись в дверях, Савельева тянет меня сразу в толпу танцующих.
Я только и успеваю заплатить за билеты бессменной тёте Люде. Отказываюсь от сдачи, обеспечив себе бесплатный проход на несколько лет вперёд. Меня сейчас другое волнует: бабушка обмолвилась, что Василиса тоже собиралась на танцы. И где она?
Протискиваемся ближе к центру, продолжая здороваться со знакомыми. Маринка уже откровенно скучает, подкручивая бёдрами под музыку. Я же шарю по толпе и торможу, когда выхватываю яркие медовые пряди, красиво переливающиеся в лучах светомузыки.
Невысокая фигурка, обтянутые светлыми брюками ножки, белая майка на тонких лямках… Сглатываю слюну, стреляя взглядом по сторонам: кто ещё смотрит на неё. Таких немало!
А Васька, как специально, соблазнительно выгибается, руки поднимает так, что грудь выделяется. Аккуратная такая, манящая…
– Андрей, ты куда смотришь? – Савельева дёргает за локоть, а я моргнуть боюсь, потому что Василиса тоже смотрит.
Мы как шпаги скрестили и очень важно, кто же первый сдастся.
Она отворачивается, шепчется с подружкой, а я вынужден придумать очередную отговорку для «своей» в кавычках девушки. Кто бы знал, какой сволочью я себя сейчас ощущаю!
Ещё противнее становится от того, что Василиса сбегает, а я не знаю, куда и с кем. Вдруг у неё есть парень? Как-то не задумывался над этим раньше, а сейчас понимаю, что вопрос жизни и смерти.
– Марин, я сейчас, – не глядя на неё, тороплюсь к выходу.
Выскакиваю на крыльцо и ничего не вижу. Точнее, вижу, но не Ваську.
И кого о ней спросить, тоже не знаю.
Спрыгиваю, поленившись спускаться и чуть ли не ору в восторге! Василиса стоит, прислушиваясь к голосу в клубе, а меня только она интересует. Обнимаю сзади и несу чушь, которую сам не запоминаю.
Ладони, как намагниченные, ложатся на тонкую талию. Даже не тонкую, а хрупкую. Проверяю и офигеваю от осознания, что практически могу сомкнуть пальцы, обняв её.
– Потанцуем? – выдаю осознанное и тут же качаю нас, сообразив, что играет медляк.
«Мало! Мало! – кричит внутренний голос. – А как же днюха?»
Я обещал себе, но иногда, наверное, можно и проиграть бой. К тому же, с собой бороться тяжелее всего. Тянусь к зовущим губами попадаю в личный рай!
Пробую сладкий вкус, пью дыхание, прижимая Василису к себе ближе и ближе. Темнота удачно скрывает нас от всех, а музыка обволакивает волшебной дымкой. Внутри просыпается романтик, желающий продолжить эту сказку. Сам себя не узнаю, но от шёпота Цветочка, от того, как она произносит моё имя, меня ведёт. Спиртное – не моя тема, но сейчас по ощущениям во мне кипит конкретный градус!
– Васька, маленькая, – хриплю, и снова касаюсь её губ. – Карамельная…
Вкус конфет, запах конфет… Мистика!
– У меня для тебя, – оторвавшись с трудом, – есть подарок.
Одной рукой продолжаю гладить позвонки, второй же нащупываю в заднем кармане украшение. Кулон в виде карамельки, который вчера увидел, идеально подошёл. Но мне захотелось сделать его личным. Только Василисиным.
Потому и заказал гравировку: букву «В» с красивыми вензелями.
– Тебе, – протягиваю на ладони, но не даю рассмотреть.
Разворачиваю спиной к себе и сам надеваю на шею. Теперь спина Васи прижата к моей груди. Мои руки на её талии, но ползут выше, пока язык выписывает узоры на её шее. Цветочек не сопротивляется, а лишь часто и странно дышит. Теряю голову стремительно, боясь, что окончательно сорвёт тормоза.
– Васька, – чуть ли не мурлычу в её волосы. – Василиска…
И нельзя, и внутри горит.
Хорошо, что свет фар от подъехавшей машины разбивает наше уединение. Я как раз целую Васю, обещая себе и ей, что это последний… на сегодня последний поцелуй…
Оба жмуримся, а когда чёткость зрения возвращается, я сжимаю кулаки. На ступеньках поехавшего от времени крыльца клуба стоит Савельева и таращится на нас…
* Исп. – гр. «Каролина» «Это было у моря»
Глава 16
Лето 1998 год. Андрей.
Мы были не разлей вода
С тобой так много лет.
Тебе я верила всегда, —
Другой похожей нет.
Мы вместе плакали навзрыд,
Делили боль мужских обид.
И вышло так, что нам с тобой
Пришлось делить его любовь.
© гр. «Стрелки» – «На вечеринке»
– Ааандррееей? – звучит слегка истерично, но больше удивленно, конечно.
Так-то и я не ожидал подобной подставы. Василисины плечи под моими руками напрягаются, она хочет отстраниться, но я не даю. Прижимаю к себе крепче и шепчу в слегка припухшие губки:
– Вась, я разберусь.
Савельева после возмущенного выкрика зыркает сверху, но молчит. Даже странно, что не кинулась в драку. Хотя нет, это не её методы. Батя её прилюдно казнить любит, а сама Маринка тихушница. Но Василису я ей не отдам. Пусть только посмеет хоть пальцем дотронуться…
– Не надо, – пока я сверлю взглядом бывшую, Вася умудряется вывернуться и отойти к стене.
Теперь я её не вижу, только слышу.
– Ничего не надо, Андрей. И подарок… это лишнее.
Моей руки касается что-то прохладное, и в следующую секунду я уже сжимаю в кулаке кулон. Сама же Васька, крутанувшись, убегает за угол.
Смотрю на кулон, Маринку… На пацанов, что с интересом наблюдают за нами. На Сашку, которая поджала губы, но не может пройти, потому что Савельева выставила руку, не пропуская.
– Не смей, – несётся в спину, но я уже принял решение.
Принял раньше, а сейчас снова подтверждаю, давая понять, кто для меня главнее при любом раскладе.
Ориентируюсь чисто интуитивно: бегу по дороге и сворачиваю за здание старой школы. Там, на полуразрушенных ступеньках, раньше собирались местные любители самогона. Не знаю, как сейчас, но в данный момент до слуха доносятся тихие всхлипы.
Не ошибся. Почему-то сразу понял, куда решит спрятаться.
– Василис, – подхожу ближе, но не касаюсь, – не надо. Ничего не произошло…
Не умею успокаивать, а Васькины слёзы с самого детства вводили меня в ступор.
– Слышишь? – всё-таки присаживаюсь на корточки и протягиваю руку, касаясь худенького плеча.
Она не отвечает, сбрасывает ладонь. И плачет громче, разрывая мне душу. Готов рядом сесть и завыть, как волк на луну.
– Вась…
– Уйди, – глухо и с раздражением, но это уж явно лучше молчания.
– Не уйду. Я к тебе пришёл.
– К невесте иди, Андрей, – прогоняет.
Трогательная такая. Мне её обнять хочется крепко, прижать к себе…
– Ну какая невеста, Вась? Это она себя так называет, – оправдываюсь, осознавая, как тупо звучу.
Ага, привёз деревню девку, и, мол, я – не я, кобыла не моя. Василиса-то права, но она просто не знает всех обстоятельств.
– Я тебе позже объясню. Всё объясню, Вась. Она не моя невеста и никогда ей не была. Там сложно, короче. Но я не вру тебе. Слышишь? Посмотри на меня, а?
С силой отрываю руки от лица, чтобы перестала закрываться. Не хочу, чтобы пряталась. Не хочу, чтобы не верила, хотя и имеет право.
– Если я успокоюсь, уйдешь?
– Неа, – качаю головой, улыбаясь – не уйду.
Глаза уже блестят от злости, а мне нравится. Злая Василиска тоже красивая.
– Ударю!
– Ударь.
– Сильно ударю, – она вскакивает, а меня уже конкретно смех разбирает.
– За каждый удар – поцелуй. Согласна?
– Не… нннет…
– Жаль, – фыркаю, – я настроился уже.
Наверное, не полез бы целоваться сейчас, хотя… не уверен. Целью было отвлечь, и я вроде как справился.
– Андрей, я хочу побыть одна, – новая попытка прогнать меня.
Снова безуспешно.
– Не уйду, сказал же. С тобой хочу быть, – звучит, как будто я сейчас озвучиваю желание поддержать и успокоить, но на самом деле на перспективу тоже говорю.
Я уже понял, что не просто целоваться хочу с ней, не просто провести весело время. Надолго хочу себе. Чтобы просыпаться вместе, чтобы узнавать новое о ней, чтобы просто подойти и зарыться носом в волосы в любой момент…
Сердце ёкает от нарисованной перспективы. Не только сердце, если честно, но там я не виноват. Акклиматизация пройдена типа, проблемы устранены.
– Если в клуб не хочешь, давай пройдёмся? Или я тебе домой провожу, м?
Знаю, что она с детства боится темноты, но в страхах своих никогда не признаётся. Может, кстати, общее воспоминание нам сейчас поможет разрушить барьер?
– Помнишь, ты на спор в бабы Симин сарай залезла? Ты с Генычем поспорила, что не сможешь…
– С тобой вообще-то, – шмыгает носом, как маленькая. – Ты кричал, что я ни за что не войду и не просижу там ни одной минутки.
– Точно, – подхватываю. – А сама просидела час, и потом несколько ночей не спала. Тебя баба Шура сдала моей бабушке.
– Угу. Сами бы попробовали!
– Мы бы попробовали, если бы ты от страха не уронила инструмент, и не наступила на мышеловку.
Смеюсь, когда представляю Васькино лицо. Выскочила тогда, дрожащая, но подбородок вверх задран. Типа, крутая.
Я потом ей тройным одеколоном порез промывал и бинтовал при свете фонарика.
– Шрам, наверное, остался? – подношу к глазам левую кисть, но под звездами, хоть и яркими, не рассмотреть.
– Почти незаметный. А вот одеколоном я несколько дней воняла.
– Я тоже. Мы ж тогда толкались, и я им облился.
Пользуюсь расслабленным состоянием Василисы и притискиваю к своему боку: дышать становится легче. Могу стоять с ней, или идти… Что скажет, то и сделаю, если будет вот так, рядом.
– Домой?
– Не хочется.
– Понял. Пройдемся. Расскажешь мне, как всё изменилось, пока я не приезжал?
Не столько интересуюсь, сколько хочу слышать голос. Ну и опять же отвлекающий манёвр.
* * *
Последние дома улицы остаются сзади, а мы всё идём вперёд. В принципе, тут особо потеряться негде: либо море, либо лес, либо само село.
Мы, не сговариваясь, выбираем море. Идти по песку приятно, но не очень удобно, потому что набивается в обувь. Останавливаюсь и стаскиваю сначала кроссовки, а потом дотрагиваюсь до Васиной ноги, расстегивая босоножки.
Вздрагивает она, вздрагиваю я…
– Оставим здесь? Обратно пойдем, заберем.
Кладу обувь на плоский камень, который местные именуют седлом. Типа похоже, но больше на кресло. Впрочем, неважно. Приметное место и ладно. Не пропустим.
Беру Василису за руку и веду к воде. Лёгкий ветерок треплет волосы, волны набегают на босые ступни, и уютная тишина, разбавленная шумом прибоя.
– Искупаемся? – нарушаю молчание.
Не с каким-то подтекстом предлагаю, а для продолжения волшебных мгновений, которыми сам проникаюсь.
– Я… Нет, у меня не купальника.
– Давай… – хочу предложить окунуться в майке, но понимаю, что она не согласится. – Давай я дам тебе свою футболку? Потом скинешь и наденешь сухое?
Скорее чувствую, чем вижу сомнение, поэтому стягиваю вещицу и отдаю Васе, демонстративно отвернувшись.
– Переодевайся, я не буду смотреть.
Василиса шуршит за спиной, а я прям представляю эти картинки: как брюки торопливо стаскивает, как от маечки избавляется, как поло надевает.
– Я всё, – объявляет, подняв руки вверх, чтобы собрать волосы.
– Что? – сглатываю, перестав понимать слова.
– Я готова купаться, – поясняет Вася, и я снова глотаю собравшуюся во рту слюну.
– Ты это… Иди… Я тоже… Сейчас… Только разденусь.
Туплю, пока соблазнительная русалка не заходит по пояс в воду. Тогда только отмираю, и, бросив джинсы в песок, с разбегу ныряю в вовремя подоспевшую волну.
Выплываю достаточно далеко от берега, но Васька тоже хорошо плавает.
Дожидаюсь, когда приблизится, чтобы спросить, нравится ей или нет, но она опережает. Убирает со лба прилипшие пряди, переворачивается на спину и улыбается.
– Так красиво! Я никогда не купалась ночью, представляешь?
Представляю… но кое-что другое…
Нащупываю ногами дно и подтаскиваю русалку к себе.
Смотрю только на её губы, удивлённо приоткрытые.
– Вась, – вдыхаю, наклоняя голову, – я… Прости меня, Вась…
– За что? – я вдыхаю, она выдыхает: – За что простить, Андрей?
* Исп. – Стрелки «На вечеринке»
