Текст книги "Веселые каникулы мажора (СИ)"

Автор книги: Аля Драгам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 24

Лето 1998 год. Андрей.

Я жил по старинной привычке

И свой ритуал не менял,

Но стал целый мир для меня безразличным,

Когда я тебя потерял.

Я жил не святой, не провидец,

Кутил и тебе изменял.

Всех женщин я до смерти возненавидел,

Когда я тебя потерял.

Позови меня в ночи – приду,

А прогонишь прочь – с ума сойду.

Всех из памяти сотру друзей,

Лишь бы ты всегда была моей.

Позови меня в ночи – приду.

А прогонишь прочь – с ума сойду.

Всех из памяти сотру друзей,

Лишь бы ты всегда была моей.

© Влад Сташевский – «Позови меня»

Не блины, а яд замедленного действия! Уже не влезает, а оторваться невозможно. Про блинное рабство я не шутил, но кто кого в него взял?

Василиса, напевая, крутится у плиты, а я всё также сижу на деревянном коробе бабы Шуры и мечтаю. Прям вижу Ваську в своей футболке, с распущенными волосами, готовящую для меня. Только футболка и больше ничего! И желательно самая короткая из арсенала.

Уф! Запихиваю горячий треугольник, в который свернул блинчик, и обжигаю язык. Хоть немного прихожу в себя, а то могу утонуть в фантазиях, о которых Ваське пока думать рано.

Может, и не рано, конечно, но интуиция подсказывает не торопить события. Не оценит и испугается. Тем более, её шрамы… Нет, точно она не поймёт.

Значит, поцелуи, прогулки за ручку, совместные купания и мечты в одиночестве.

– Вась, – прожевав, дёргаю за локоть, и она промахивается, обливая плиту тестом. – Упс. Сча помогу.

Хватаю тряпку и вытираю пятно, но, кажется, только больше размазываю. Намочить надо было, да?

– Ты подумала? Твоё положительно решение?

– Тряпкой по шее, – воинственно разворачивается и делает вид, что сейчас остатки липкой массы полетят в меня.

Зная Василису, угрозу она может привести в исполнение. Ретируюсь в коридорчик, отсалютовав испачканной тряпицей:

– Ведро найду, прополощу и вернусь за ответом.

Во дворе действительно вылавливаю тазик для стирки и мою тряпку, оказавшуюся вышитым полотенцем. Опять упс.

Полотенце это вышивала Вика, я точно знаю. Она и раньше любила явиться на пляж с набором для… чёрт, как там его? – мулине, кажется… Вот, короче, с ним приходила и в тени усаживалась, издеваясь над сестрами, у которых с рукоделием не срослось.

– Можешь выбросить, – а вот и Виктория.

Стоит, облокотившись на перевернутую бочку, и сверлит глазами.

– Дыру просверлишь, – отжимаю тряпицу, и встряхиваю на автомате.

– Жалко, что ли? Выброси, говорю, – пытается выхватить свою вещь, но я отступаю.

– Верну, где взял. Если баб Шура хранит, значит, для неё важно, – разворачиваюсь и топаю в дом, обернувшись в пороге.

Стоит и смотрит, словно мысленно голову уже оторвала и пинает, как футбольный мяч.

В кухоньке всё уже чисто. То есть чисто всё. Ни пятен, ни блинов, ни Васи.

По голосу слышу, что она в общей зале, переговаривается с моей мамой. Говорят про меня и смеются. Подбираюсь ближе, чтобы подслушать, но почти сразу папа меня выдаёт широкой и конкретно нетрезвой улыбкой.

Любуюсь ими, такими родными. Будто в детство вернулся! Аж в носу щиплет, и я к себе Василису ближе притягиваю, утыкаясь носом в рыжие волосы.

– Ты похожа на огонь, – шепчу на ушко, пользуясь моментом, когда за столом затягивают первую песню. – Бежим? Нас тут точно до утра не хватятся.

Потом смотрю за диван, где стоят еще две бутыли из-под Hero? И киваю своим мыслям: может, и до вечера. У них явно обстоятельный разговор намечается.

– Рановато. Я хотела дождаться альбомов с фотками, – Васька тоже шепчет, а у самой в глазах черти пляшут.

– Здесь только твой есть. Готова показаться передо мной с голой попкой? Тогда остаёмся!

Провокация моя удалась идеально!

Васька, услышав предложение, тут же схватила за руку и потащила на веранду, где они с сёстрами спят.

Выставила меня часовым с другой стороны двери, и закрылась переодеваться.

Закатываю глаза, поражаясь недальновидности: в двери окно. В окне стекло. На стекле занавеска белая и плотная. С внешней стороны.

Только дурак не отодвинет уголок и не подсмотрит, правда? Я точно не дурак, но то, что вижу, определённо меня может сделать самым тупым из тупых. Не только кровь, но и мозг стекает вниз, остановившись… там, где надо, короче…

Давление на максимум, как стрелка спидометра.

Осознав совершенную ошибку, возвращаю занавеску на место и для надёжности поворачиваюсь спиной к двери.

* * *

Море ласкает босые ноги. Мы идём по ночному пляжу, молча держась за руки.

Доехали до первого съезда, оставили машину, и идём вперед, любуясь яркими звёздами.

Тишина такая, что нам слышна музыка из клуба. Сегодня очередные танцы, но ни Василиса, ни я в клуб не рвёмся. Хочется наедине побыть.

– Завтра какие планы? – помогая Василисе перешагнуть выброшенные приливом водоросли, прикидываю, что днём был бы не против отвезти её покататься.

Куда угодно: в город, по соседним деревням, или просто вдоль побережья.

– К Сашке сходить.

– Батяня её так подбухивает?

– Угу. Но знаешь, что странно? – Цветочек мой огненный даже замирает на месте. – У него появились деньги. Это раньше он спускал всё, что они копили, а сейчас не трогает. Но Сашка всё равно телевизор прячет. У неё маленький… Помнишь?

– Помню, – расплываюсь в улыбке.

С телевизором этим в своё время была история… Кейс, которого я видел перед днюхой, на Васину подругу глаз сразу положил. Сначала говорили, что сестру погибшую в ней нашел, потом шутили, что отклонения у пацана. А он нормальный: узнал, где живёт и как, начал ей передавать через местных подарки. То конфеты, то бананов несколько коробок привёз. И так подстраивал, чтобы всем и ей. Чтобы никто не догадался.

А телек на прощание привёз. Мы с Генычем не помню, откуда шли, встретили его с коробкой. Но не выдали, как он просил: фирма веников не вяжет, и своих не выдаёт.

– Кейса помню, конечно, – озвучиваю, так как Вася ответ ждёт. – Не появлялся тут давно?

– Ага. Сашка ждёт…

– Скоро приедет, значит, – ограничиваюсь пространной фразой, не желая испортить Серёге сюрприз.

Если я всё правильно понял в ювелирке, он приедет сюда. Хотя…

– Искупаемся? – перевожу разговор, когда широкая тропинка выводит нас на пятачок, скрытый кустами.

И не дожидаясь ответа, дёргаю завязки новенького сарафана. Я не ошибся: Василисе очень подходит цвет. И фасон. И…

– Цвееетооочееек, – выдыхаю, стоит ткани упасть к нашим ступням.

* Исп. – Влад Сташевский «Позови меня»

Глава 25

Лето 1998 год. Василиса.

Ты не мучаешься ночью, не плачешь никогда,

И не думаешь, что нам мешает иногда.

Твое умение скрывать то, что таится в душе,

Твои попытки солгать я научился понимать.

Уже неделя и месяц как заболел одной тобою,

Может, это «что-то» называется любовью.

С тобой – теплота, без тебя – пустота,

Я не знаю, тайну глаз твоих не понимаю.

Но я люблю тебя такой, какой вижу всегда,

Я не смогу тебе сказать об этом никогда,

Но ты не думай, прошу, что я хочу быть с другой,

По глазам пойми, как я хочу быть с тобой.

© гр. «2+2» – «Только ты»

Только после протяжного выдоха Андрея ко мне приходит понимание произошедшей катастрофы.

Я… Боже…

Я стою перед ним почти голая…

Плавки, которые белым пятном выделяются в темноте, не в счёт.

– Ты… Ты что сделал? – задыхаясь от смущения, негодования и чего-то странного, что горячей лавой несется вместо крови по венам, поднимаю глаза на Андрея. – Ты…

Руками прикрываю грудь и тут же ныряю вниз, чтобы найти верх купальника. Барс, дёрнув завязочки сарафана, случайно развязал и лифчик.

– Василис, – его голос хрипнет, пугая меня. – Честное слово, случайно. Не хотел. Точнее, хотел, конечно, но… Не хотел?

Почему-то спрашивает и, громко сглотнув, вновь опускает взгляд на мои ладошки, которыми я прикрываюсь.

– Не хотел? – переспрашиваю.

– Хотел. Или… Как надо ответить, чтобы ты не убила?

Ну всё, вернулся знакомый мне Барсик, умеющий любую ситуацию превратить в шутку.

– Отвернись, – прошу. И сама тоже поворачиваюсь к нему спиной, лихорадочно натягивая спасительные треугольнички ткани.

Мамин подарок на день рождения. Лежал вместе с платьем, но не был вытащен из пакета, потому что… Слишком уж открытый… А сегодня мне захотелось быть красивой.

Захотелось понравиться, но я не думала, что именно так произойдёт. Что меня обдаст волной жара от одной только мысли сократить между нами расстояние, прижаться к нему…

Мотаю головой, понимая, что срочно нужно окунуться и переключить дурные мысли, но пальцы никак не могут нащупать хитрый замочек…

– Не бойся, Вась. Со мной не бойся, – шёпотом, прикасаясь губами к плечу, от которого по всему телу начинают бежать мурашки, Андрей ещё больше сбивает с толку. – Не надо…

Ловко находит застёжку и, щёлкнув ею, обнимает меня со спины.

– Подглядывал?

– Беспокоился.

Удовлетворённая ответом, откидываюсь назад и позволяю себе расслабиться. Ведь мы уже купались вместе несколько раз… И в детстве тоже… И я никогда не боялась Барса. И сейчас, кажется, не боюсь.

Девочка моя синеглазая,

Без тебя мне не прожить и дня.

Девочка моя синеглазая,

Ну скажи, что любишь ты меня!

© Женя Белоусов – «Девочка моя синеглазая»

Покачивая нас, Андрей напевает песенку, которая сейчас играет в клубе. В тишине звуки разносятся далеко над водой.

– Как красиво, – шепчу.

– Только никому не говори, – усмехаются мне на ухо.

– Я вообще-то про море.

– Так и я про него. Красивое же.

Первой не выдерживаю и начинаю хихикать, а Барс подхватывает. Сначала мой смех, потом меня. Берёт на руки и несет в воду.

– Андрей, – поддаю ногами по волне, поднимая фонтан брызг. – Только не бросай!

– Ни за что, – прижимает к себе крепче. – На счёт три.

– Давай. Одиииин…

Ух! Наверное, мой визг тоже слышит половина села, когда от неожиданности хлебаю солёную воду.

– Три, – довольная моська Андрея аж светится изнутри. – Три, два, один. Забыла, Вась?

Это наша детская игра была: считать всегда наоборот.

И я, правда, забыла…

* * *

Весь следующий день дедуля хватается за голову, а я не могу сдержать улыбки. Бабушка только хитро поглядывает, постоянно бормоча про блинное рабство. Вот не сомневаюсь, что всё обсудили, косточки перемыли и…

– Свадьба-то когда?

Молоко, в котором я в этот момент размешиваю какао, выплёскивается на клеёнку.

– Ккк… какая свадьба?

– Громкая, – уверенно заявляет ба. – Лучше всего, громкая и деревенская.

– Бабуль, – отойдя от первого шока, пытаюсь подобрать слова для ответа, – ты же знаешь, что в наше время гулять вместе…

– Да знаю я всё, – машет рукой, будто всё решено. – Разные пары я видела, уж сколько пожила! А всё одно скажу: Андрюша наш из другого теста сделан. Не побоялся же против бандюгана пойти…

– Какого бандюгана? – шок, начавший проходить, накрывает снова.

– Не знаешь? – бабушка качает головой и, подумав, зовёт меня в сад. – Мужчины-то вчера, как подпили, о делах говорить начали. А мы с Томкой на стол да стола уносили, вот и услышали.

Под старой яблоней, в тени низко наклонённых веток, баба Шура пересказывает мне всё, что вчера услышала. Сердце моё то замирает, то начинает стучать быстрее, а глаза то и дело неприятно жжёт.

Любит, да? Доверять просит?

Снова только слова, а сам Барс не меняется.

Смахивая со лба волосы, которые растрепались от быстрого бега, притормаживаю у калитки дома Андрея. Пытаюсь отдышаться и заодно собрать слова в голове в предложения, но…

Передумываю.

Да, передумываю. Я не знаю, правильно ли поступаю. Я не знаю, как надо поступить правильно.

На одной чаше весов все слова Андрея, все его поступки, совершенные для меня… На другой – его молчание и недоговоры. Он рассказал о Марине, да. Но он ни словечком не обмолвился о чудовищной опасности, которой подвергается сам, его семья…

Про себя не думаю, а вот за него боюсь.

– Ты чего тут, Василис?

Мои размышления прерывает соседка. Рассеянно здороваюсь с ней, и вдруг понимаю, что знаю, как должна поступить.

Забираю повешенную на ручку калитки цепочку с кулоном, и надеваю обратно на шею. Если он так решил, если не побоялся, значит…

Значит, надо ему поверить?

* Исп. – гр. «2+2» «Только ты»

Глава 26

Лето 1998 год. Андрей.

Сон подарит вновь мне твою любовь.

Нежный сон ночной, встреча вновь с тобой,

Сон любви – мираж, смелых звёзд кураж

Вновь меня зовёт в свой ночной полёт.

Город спит, ночь вошла в эти каменные дома,

Вновь со мной до утра будут петь разлук ветра.

Твой силуэт рукой обведу в дымке ночной у звёзд на виду,

Ветер коснётся пальцев моих, напомнив мне тепло рук твоих…

© Татьяна Овсиенко и гр. «Икс миссия» – «Сон»

Смотрю на смеющуюся Василису и не могу поверить в то, что всё это правда. Она рядом. Она сидит напротив моей мамы, пьет чай маленькими глоточками и смеётся над очередной шуткой дела, которого будто подменили.

Из сурового и частенько хмурого мужика он превратился в… мякиш… Нет, правда, мякиш: добродушный и улыбчивый, и даже складки на лбу разгладились.

Я знаю, что не только Васино присутствие его так… эм… украшает. Некоторое облегчение присутствует и из-за новостей по поводу Савельева.

Люди, с которыми отец связался, очень помогли в решении нашего вопроса. Я нервничал и переживал, когда пришлось лететь на назначенную встречу, но обошлось. До сих пор не верится!

И пусть мы улетали на два дня, моё сердце совершило сотню кульбитов и тысячу раз остановилось вдали от моего рыжего наказания. Так оказалось тяжело с ней расставаться!

Но не менее сладкой оказалась и встреча…

Сейчас мы сидим рядом, касаясь друг друга, и по венам несётся привычное уже возбуждение. Оно не порабощает и не отключает голову, а лишь поднимает настроение и как бы шепчет: «Выдыхай!»

Выдыхать, конечно, рано. Не всё ещё решено. Впереди много работы, но самое главное в том, что мой Цветочек со мной. Что она, её родня и мои – все приняли нашу пару, наши чувства.

Признаться, меня едва не разорвало на части, когда накануне отъезда Васька призналась в своих сомнениях и рассказала о том, как хотела оборвать наши отношения. Пусть ею двигало желание спасти и оградить меня и мою семью, но… чёрт побери!… я испытал леденящий душу… страх… Да, страх, которого не испытывал никогда своей жизни…

Я тогда все губы искусал до крови, чтобы не заорать… чтобы не утонуть в песке, на котором мы сидели в тот момент… А я бы мог, потому что Васька говорила с таким лицом…

– А ты чем занималась, Василис?

Пока я утопаю в воспоминаниях, мама переводит тему. Прислушиваюсь, так как мне интересно всё касающееся моей девушки. Моей любимой девушки. Мы только прилетели, поэтому не успели ещё поговорить наедине.

– Ездила в город, подписала документы в АГПУ, – ответ Васьки повергает меня в шок.

Лихорадочно пытаюсь сообразить, говорила ли она мне о том, что собирается учиться здесь и… Черт побери! Я не помню! Мы обсуждали планы, обсуждали мечты, касались учёбы, но о своём решении остаться на юге Василиса, кажется, не говорила. Либо же я чересчур был поглощён другим в тот момент.

Наверное, на моём лице читается полнейшая растерянность, потому что Цветочек мой несносный хихикает, а мама снисходительно гладит по руке:

– Василиса просила не говорить никому о своих планах, пока полностью не будет уверена в том, что поступила.

Мои брови ползут вверх: секреты? От меня с моей же матерью?

Сильно…

– Значит, поступила? – зачем-то выдергиваю руку, и занимаю её вилкой, давно уже отложенной в сторону.

Почему? Да потому что я думал… Хотел… Планировал увезти Васю с собой. Я-то рассчитывал, что она спокойно поступит в моём городе. А тут вон оно как.

– И давно? – от неприятного волнения голос слегка хрипит, что не остается без внимания деда. Тот подмигивает и как—то не очень умело прячет улыбку. – Давно ты решила?

– Давно, Андрей, – Вася смотрит серьезно. От былого веселья и шуток не остаётся и следа. – Еще весной, когда получила аттестат. Я сразу рассматривала только местные вузы или техникумы, мне было неважно.

– Так, значит? – сам не понимаю, что именно меня задевает.

Проблемы-то нет: поступила, но всегда можно оформить перевод. Может быть, меня покоробила некоторая таинственность? Не знаю.

Хорошо, что ба зовёт Ваську помочь принести порцию пирогов, и Цветочек выскакивает из-за стола.

Мама тут же переключает своё внимание на меня и грозно шипит, чтобы я не давил и поумерил гордыню. Так-то оно так, я признаю, что начал психовать не по делу. Но меня тоже можно понять: я впервые влип и сразу на всю жизнь.

Порода Барсовых, чё уж говорить: дед бабушку полюбил сразу, отец маму, теперь моя очередь.

* * *

Короткие сумерки быстро сменяются темнотой, которую я с нетерпением жду. Уже приготовлен на пляже расстеленный плед, уже раскатан удлинитель, в который подключен небольшой телевизор и видак. Уже заряжена кассета.

Порезанные мамой фрукты (пришлось попросить помочь сделать красиво) разложены на тарелке. В углу лежат банки с охлажденным лимонадом, который любит Василиса…

Не хватает только её самой. Она убежала после ужина к своим, чтобы помочь бабушке, и переодеться. Ночи жаркие, Вася думает, что мы будем купаться, и даже не подозревает о том, какой сюрприз её ждёт.

Начинаю нервничать и ходить по тропинке, раздумывая, съездить на Васей или еще подождать. Время, конечно, мы не обговаривали, но я… Я влюблён и переживаю! Да, именно так!

Терпение достигает критической точки, когда (наконец-то!) хлопает калитка и Василиса бежит мне навстречу. Раскидываю руки и ловлю её, чтобы закружить. Вдыхаю запах волос, который моментально успокаивает, и целую. Да, слишком голодно и напористо, но я же… Скучал я!

Могу ещё миллион раз повторить, но занят другим: всё ещё держу свой Цветочек в объятиях и исследую её тёплый ротик. И губки тоже. И шейку, и…

Вот тут приходится притормозить, чувствуя, как напрягается Василиса. Я и сам понимаю, что едва не перегнул палку, спускаясь ниже ключиц.

– Какая ты красивая, – шепчу, чтобы отвлечь Василису.

И комплимент делаю искренне: моя рыжая конфетка идеальна в летнем платьице. Света луны хватает, чтобы рассмотреть жёлтый цвет наряда и крупные цветы на пышной короткой юбке.

– Спасибо, – Вася смущенно опускает голову. – Это твоё. В смысле, которое ты тогда…

– Я понял, – смеюсь, и увлекаю за собой.

Несколько шагов в сторону, и Вася видит подготовленный пикник. Ахает, закрывая лицо ладонями, и мне даже кажется, что глаза её подозрительно блестят. Приближаюсь, чтобы рассмотреть лучше, но она прячется за ресницами.

– Я старался, – помогаю присесть, подвигая подушки, которые стащил у бабули. Она сделала вид, что унёс незаметно. Я обещал сам выстирать, если запачкаю.

Устраиваемся так, чтобы Вася сидела впереди меня. Широко расставляю ноги, приобнимая Цветочек. Пультом снимаю паузу с видео и слежу за Васиной реакцией.

Она бесценна! Теперь слёзы уже скрыть не получается, особенно в отблесках кадров, которые сменяются на экране.

– Не плачь, глупышка моя, – скольжу рукой по плоскому животику, впечатывая в себя. Второй рукой придвигаю ближе блюдо и выбираю любимые Васей ягоды.

– Это от радости, – шепчет моя радость, послушно обхватывая губами спелую клубнику.

А видак тем временем транслирует последние серии любимого Васиного сериала. Каюсь, воспользовался помощью Сашки, чтобы узнать, на чём они остановились.

Сам я больше слежу за Василисой, чем за происходящим в телеке, но кое-что заинтересовывает и меня. Разговоры, интриги, кошки-мышки вдруг перетекают в какой-то заброшенный дом, где герои сериала остаются наедине. Цветочек напрягается и, кажется, даже перестаёт дышать.

Пальчики, лежащие поверх моих ладоней, сжимаются, когда у девчонки на экране случается её первый раз. Должен признать, выглядит всё нежно и красиво – как раз для таких девочек, как моя Вася. Заброшенного дома в наличии нет, а остальное воссоздать в моих силах. Осталось только дождаться заветного «да».

* Исп. – Татьяна Овсиенко и гр. «Икс миссия» «Сон»

Глава 27

Лето 1998 год. Андрей.

Где-то далеко летят поезда.

Самолёты сбиваются с пути.

Если он уйдёт – это навсегда.

Так что просто не дай ему уйти.

Я довольно молодой Бог.

И, возможно, у меня опыта нет.

Но, девочка моя, я помочь тебе бы мог

И пролить на жизнь твою солнечный свет.

Ни минутки у тебя нет,

На работе перерыв – всего-ничего.

Но ты напудришь нос, выйдешь на обед,

И за столиком в кафе ты встретишь его… © Максим Леонидов – «Не дай ему уйти»

Сегодняшняя дискотека особенная. Она особенна тем, что устроена вместо вечера кино. Я просто договорился с тётей Людой открыть клуб, оплатив типа его аренду. Народ предупредила яркая афиша, расположенная напротив магазина. Спасибо Сашке за то, что выручила и нарисовала, а ещё сохранила в секрете.

Дискотека не простая, а тематическая, кстати. Специально для Василисы старался. Неофициально – это мой подарок ей на поступление. Я подумал, остыл, всё взвесил и решил не гнать коней. Почему-то уверен, что учиться она будет в моём родном городе.

Пока девчонки прихорашиваются, помогаю подвинуть две квадратные мини-сцены, сколоченные Цыпой и его друзьями. Круглые, как в сериале, не получились, а квадратные даже оригинально смотрятся, кстати.

На кассету записаны все песни из «Дикого Ангела», подобраны популярные хиты этого лета, и на отдельной кассете собраны медляки. Честно говоря, пришлось постараться, чтобы угодить Цветочку. Ещё же надо было выспросить, чтобы не спалиться…

Но, кажется, сюрприз удался!

От Василисы невозможно отвести взгляд. В своей блестящей юбке и белой маечке она выглядит сказочно! Я, наверное, выгляжу недружелюбным коршуном около неё, стараясь закрыть от чужих глаз. И пусть все с детства знакомы, но смотреть на Цветочек никто не имеет права!

Ревную страшно… Даже когда Вася с Сашкой лезут на тумбы, чтобы повторить танец своих любимых актрис, я стою внизу и караулю свою девочку. Во-первых, ради безопасности: чтобы не упала. Во-вторых, чтобы никто не пялился.

– Правильная позиция. Главное, обозначить, – сначала смутно знакомый голос кричит над ухом, а потом и его обладатель показывается в полосках света.

Кейсу, появившемуся неожиданно, с удовольствием пожимаю руку. Даже сближаемся, чтобы похлопать друг друга по плечам, как старые друзья.

Большего времени на приветствие у нас нет. Саша резко бледнеет, рассмотрев, кто стоит рядом со мной, а потом натурально падает вниз. Серёга в последний момент её подхватывает и прижимает к себе. Из-за громкой музыки слов не слышно, но я вижу растянутые в улыбки губы Кейса. У него вечер точно удался.

Василиса слезает почти сразу за подругой, не дождавшись окончания музыки. Придерживаю её и веду на улицу, чтобы там поговорить спокойно, без попыток сорвать голос.

– С ума сойти… Она же его уже не ждала…

– Не ходи к ним, пусть сами разбираются, – останавливаю, когда мой Цветочек рвётся за подругой. – Давай просто постоим вдвоём?

Обнимаю (а как без этого?) и молча баюкаю, покачивая нас в такт медляку, доносящемуся глухо. Дверь в клуб прикрыли, и только одинокий фонарь сейчас освещает площадку перед старым зданием.

– Это ты всё устроил? – помолчав, всё же спрашивает Вася.

– Я. Хотел сделать тебе подарок.

– Получилось, – мне улыбаются и тянутся с поцелуем.

Слегка увлекаемся, пользуясь одиночеством, но недолго. Кейс с Сашей подходят ближе, нарочито громко кашляя.

– Сделаем перерыв, пока их лёгкие на месте, – смеюсь, с трудом оторвавшись от любимых губ.

Обнимаю Цветочек сзади, пристроив подбородок ей на макушку. Кейсу с этим сложнее: Сашка ростом мелкая, ему по грудь. Он её прижимает к боку, периодически наклоняясь и целуя. Васька стесняется, а я понимающе хмыкаю – сам такой. Учитывая, что Серый свою девчонку не видел долго, его выдержке можно только позавидовать.

– Что думаешь? – новости последней недели не проходят мимо.

В окрестных деревнях ночами группа психов расстреливает жителей. Милиция ловит банду, но по всем источникам, о которых не трубят в газетах, поймать никого не могут. Позавчера ублюдки расстреляли хутор, который находится в полусотне километров от нашего села. Три дома… люди успели спрятаться, а вот домашний скот положили полностью…

– Должны найти. Дед говорит, менты носом роют, но не успевают за ними.

– Залётные, – соглашается Кейс. Девчонки затихают, хлюпая носами.

– Их же найдут? – голос Сашки дрожит, и Серый практически прячет её под своей рукой.

– Должны найти, если не свалили ещё никуда. Но я думаю, они здесь не просто так окопались. Сколько уже деревень прошли?

– Четыре, – озвучиваю.

– Четыре, – повторяет Серёга. – Были бы проходящие, одной бы ограничились.

Направление его мыслей понятно: где-то совсем рядом находятся уроды, место которым…

Не успеваю додумать, как эти уроды дают о себе знать. Первой вздрагивает Василиса, оттолкнув меня и повернув голову в сторону леса. Там явно слышны странные звуки, похожие на…

– Выстрелы? Ты слышишь? Это же… Это же стреляют, да?

В глазах Васи такая паника дикая, что я теряюсь на пару секунд. Кейс соображает быстрее.

Дёргает высыпавших из клуба пацанов, отправляя их внутрь. Музыка стихает сразу.

– Слушай сюда…

План прост и примитивен, но может сработать. Надо только успеть спрятать наших девочек, но тут проблема. Вася вцепляется в меня с криками, что никуда не пойдет. Сашка повторяет за моей, молча повиснув на Сергее.

– Васька, если это они… – пытаюсь отцепить.

– Не уйду! – слёзы градом катятся из глаз, часто капая на разгоряченную кожу.

Вздыхаю.

Есть надежда, что нам показалось, или кто-то решил пристреляться, но разумом понимаю – бред. Непонятно только, в кого выпускают очередь. А она всё ближе.

К тому времени, когда за поворотом показываются фары, мы уже в напряжении ждём на местах: я в машине, жду отмашку. Сергей оседлал байк, посадив Сашку вперед.

– Ты понимаешь, какой риск? – от волнения повторяю и повторяю вопрос, но Васе всё равно. Она только головой мотает и кулаки сжимает. – Туфли сними сразу, – киваю на обувь, выжимая сцепление.

Начать должен Кейс и рвануть вперед. Наша с Василисой задача отвлечь и увести за собой, не подпуская близко. Почему Серый уверен, что психи поедут нас ловить, не знаю. Интуиция подсказывает действовать по плану.

И делать всё, чтобы Васю ни в коем случае не задело.

Дальше всё смазывается, оставляя в памяти только фрагменты.

Старт. Рывок. Темнота.

Выключенные фары.

Включенные фары и сниженная скорость, чтобы подпустить ближе.

Вновь рывок по прямой. Остановка.

Капля пота, стекающая по виску.

Выстрел. Второй.

Занос машины, когда пуля разбивает заднее стекло.

Крик Васьки и мой собственный, чтобы села на пол.

Снова темнота. Остановка. Подпустить ближе и резко уйти влево.

Расчёт на то, что среди психов нет местных. В свете их фар хорошо видна дорога на дикий пляж. Мы же на скорости пролетаем через кусты на параллельную тропинку.

Машина замирает, уткнувшись мордой в поваленное дерево. Осторожно открываю свою дверь, чтобы не шуметь. Хотя мера предосторожности явно лишняя. Новые выстрелы, звук мотоцикла, крики…

Кейс – а это он – должен расстрелять колёса машин, чтобы они не смогли уехать, и от деда Семёна вызвать ментов. Пистолет, спрятанный за ремнем джинсов, Серый продемонстрировал мне ещё у клуба.

– Андрей? – зовёт Василиса дрожащим голосом, и я бросаюсь к ней.

Трясётся и снова плачет, а я ругаю себя последними словами.

С другой стороны… Чёрт… Они могли не поехать за нами и ворваться в клуб. Могли? Могли. Значит, мы сделали правильно.

Глупо, безрассудно, но правильно.

– Они… Они придут сюда?

Этого я не знаю, поэтому и была договорённость бросить машину в лесу, а самим убежать дальше. Для того и просил Василису избавиться от обуви.

Забираю ключи и брошенную в подстаканнике бутылку воды, и тяну Васю за собой.

Местность, знакомая почти с рождения, не пугает. Пугает, если честно, мысль, успел ли остановиться первый водитель перед обрывом. Быть виновным в чьей-то смерти я не хочу. Слишком большой груз, даже если это самые отъявленные преступники. Думаю, что Васей двигают такие же мысли, так как она постоянно оглядывается и прислушивается.

– Огня не видно вроде, – озвучиваю. – И мы бы услышали удар.

– Я даже сейчас плохо слышу. У меня сердце стучит в голове, – послушно пробираясь за мной, Василиса ни на секунду не отпускает ладонь. – Мы куда? Нас точно не найдут?

– Точно, – обещаю.

Сам не очень уверен. Мужской мат всё ещё чересчур близко. Плюс, с неба начинает часто капать, грозя перерасти в ливень.

– Давай попробуем в пещеру?

– Можно, – прикидываю, как мы в неё попадём.

Пещера – громкое название. Скорее, углубление в горной породе глубиной всего метра три. И ползти до неё в темноте идея сомнительная. Но, возможно, самая безопасная, если нас ищут. А что-то мне подсказывает, найти попытаются.

* * *

Вымокшие до трусов, скрываемся от ледяных струй.

Лезть вверх по отвесной скале в грозу… Лучше не вспоминать.

Чисто на инстинктах вспоминал выступы и полз, помогая Васе. Она у меня держалась до последнего, пока первый гром не совпал с автоматной очередью. Спину прошило ужасом: как же повезло, что по бэхе стреляли только из пистолета.

– Всё, Василис, всё. Сюда точно никто не придёт. Никто не знает, где мы. Будут искать внизу… Если будут, – добавляю. Не знаю, сколько времени потребуется милиции, чтобы прибыть на вызов. Если приедут… Тут тоже есть опасения, так ли уж «случайно» не могут поймать банду.

– Правда?

– Правда. Это мы знаем про пещеру, а они не знают, правильно?

Уговариваю, удерживая Васино лицо ладонями. Сам сижу, прислонившись к холодному камню. Цветочек на мне, вздрагивает от каждого порыва ветра.

В пещере темно. На улице темно.

Протяни руку – и её не видно. Но я каким-то шестым чувством «вижу» Василису. То, какая она бледная и испуганная. То, как старается не закрывать глаза, и кусает губы.

– Я рядом. Не бойся, Вась. Пожалуйста, не бойся, – шепчу и слегка встряхиваю за плечи. – Люблю тебя.

Признание звучит невпопад, да. Только слов, которые бы прозвучали сейчас уместно, не нахожу. Это самые… правильные что ли. Самые нужные.

– Очень люблю, Вась, – признаюсь ещё раз и целую.

Невесомо, будто бы впервые пробую на вкус, постепенно углубляя поцелуй. С нас потоками стекает вода, но телам жарко. Моему точно. Я почти в огне горю от наступающего отката.

Васька ловит мою волну и начинает поддаваться. Уже не только я целую, она перехватывает инициативу. Покусывает за язык, поддевая своим. Всасывает нижнюю губу, царапая её зубками.

Руки Цветочка ползут под футболку, решительно её стягивая.

Помогаю избавиться от мешающей мокрой тряпки. Сам скольжу губами по шее, собирая капельки дождя. Касаюсь груди и слышу тихий стон, от которого кровь начинает закипать. Хотя… Кого я обманываю? Давно кипит, а сейчас почти разрывает вены.

Это неправильно. Это преступно – пользоваться моментом. Это…

– Васька, не надо, – притормаживаю её руку, замершую у молнии штанов. – Пожалеешь…