Текст книги "Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)"

Автор книги: Альвина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– И? Он, правда, мог пользоваться ее силой?

– Как своей, – утвердительно кивнул Валекеа.

Словно школьница я подняла руку.

– Можно вопрос?

– Конечно, – моргнул блондин.

– Кто такая Сазанна?

– Черная драконница – Хранитель Сумрачного королевства.

– Оу – у.

Что ж, теперь понятно, почему в замке было так много изображений этого удивительного и грозного существа. Мне взгрустнулось. Жаль, что Сумрачного нет теперь даже на картах, я бы не отказалась взглянуть на сказочного монстра – не вблизи, так хоть издалека.

– А, что случилось? – решила спросить я у Валекеа. Раз он такой старый, к тому же Хранитель, он должен знать, что случилось с королевством, – Что произошло в Сумрачном?

– Тебе зачем? – нахмурился блондин.

– В смысле? – напряглась я, ловя на себе его тяжелый, настороженный взгляд.

– Сумрачного больше нет.

– Я знаю, но…

– Вот и не суй нос, куда не просят, – рыкнул Валекеа, и я поняла, что ловить здесь нечего – Хранитель ушел в глубокую оборону.

"Нет, так нет", – подумала я, хотя и не поняла причин вспыхнувшей неприязни, но то, что она направлена не на меня, я поняла, когда Валекеа, взяв себя в лапы, проворчал:

– Запомни, призванная, будешь пытаться узнать о Сумрачном, попадешь в беду. То, что ты о нем заешь – уже плохо.

– Но это не тайна! – возмутилась я, – Ирон тоже знает о Сумрачном.

– Он маг.

– И что?

– Я не стану об этом говорить, – раздражённо по – медвежьи фыркнул блондин, – Забудь о нем.

Ага, как же, Валекеа определенно плохо знает человеческую психологию, точнее прекрасной ее половины, а в моем случае еще и темной кошачьей. К тому же, как забыть, если я заочно там уже побывала, правда в замке, но это не принципиально. Из задумчивости меня вывел вопрос Валкеа:

– Что будешь с ней делать? – махнул он на небрежно брошенную в кресло женщину.

Хозяйка дома, словно забытая кем‑то кукла полу – седела, раскинув руки в стороны. Голова ее свисала с края спинки, и, судя по слабо вздымающейся груди, приходить в себя не спешила.

– С Гердой? – приподняла я брови, – А, что мне с ней делать?

Я еще раз взглянула на обморочную. Крепко ее проняло, но самой проводить ее в чувство, по правде говоря, не хотелось.

– Ох, дитя, ты так и не поняла, – сокрушенно покачал головой Валкеа, – Ты подумала, что она так сильно расстроилась из‑за мужа?

Я неуверенно кивнула. Именно так я и подумала.

– Это Герда тебя отравила.

Если бы я не сидела, одной этой фразой Хранитель выбил бы пол у меня из пол ног.

– Что? – вытаращилась я на блондина, затем перевела крайне шокированный взгляд на Герду, и снова на Хранителя: – Она?

Секунд пять я пыталась поймать хоть одну связанную мысль у себя в голове. Я ждала чего угодно: что Николас, в обход Натана, подослал теневого, чтобы избавиться от жены – ведьмы; что братья Сангроны выяснили, кто была виновницей их травли в Волчьей насыпи и каким‑то неведомым способом добрались до меня; что это все же Кай, хотя Роди и сказал, что это не он; что это шаманка или Сейда,… Но Герда?!!!

– За что? – наконец жалобно выдохнула я.

– Ревность, – коротко ответил Хранитель.

Решила уточнить:

– К кому?

– К мужу, – пожал плечами блондин.

– Бред, – мотнула головой и еще раз, – Полный бред.

Валекеа наклонил голову, к чему‑то прислушиваясь, встал с дивана, и, не успела я понять, что происходит, встал и стремительно направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

– Посиди пока, – громко сказал он, начав подъем, – подумай.

Я торопливо повернулась, ухватилась за спинку дивана, и, сделав упор на правое колено тревожно спросила:

– Куда?

– У них там спорный вопрос, – поморщился блондин, – нужно мое присутствие. Я быстро, – глаза Хранителя сурово блеснули: – А ты думай, Рита, Герда хотела тебя убить – ее судьба в твоих руках, – как скажешь, так и будет, – Валекея поднялся на несколько ступенек вверх, но вспомнил что‑то еще и остановился: – Чтобы ты ее не слишком жалела, подумай, это ведь могла быть и не ты – другая девушка, и, в отличие от тебя, ее не кому было бы спасти.

– Я понимаю, – со вздохом сползая вниз.

Громкие шаги Валекеа стихли подозрительно четко – был звук, и вдруг его не стало, словно оборвали. Это обстоятельство навело на мысль, что вокруг комнаты Кая возвели глушащий звуки барьер. Возник вопрос: что там происходит?

Я встала, и хотела было подняться наверх, но появившийся в воздухе серый зверек, мгновенно превратившийся лист писчего артефакта, остановил меня, напугав чуть ли не до икоты. Я присмотрелась к горящей красной надписи и замерла, как пойманная на шкоде кошка.

– Куда собралась? – прочитала я.

Возникло ощущение, что в правый глаз попала соринка, и я потерла его, и, когда открыла, увидела, что близко от меня стоит мужчина и хмурится.

– Роди? – дернулась я, не сразу признав алхимика в сером, подогнанном по нему, дуплете, болотного цвета штанах, и в коротких мягких сапожках, которые в замке Ристана носили почти все без исключения.

– Кто же еще?! – фыркнул алхимик.

Хотя голос его я не слышала, а ответ прочла на листе, я все же удивилась:

– А я тебя вижу, – немного подумав, добавила, – но не слышу.

Роди тяжело вздохнул, но чтобы понять, что он сказал после этого, пришлось скосить взгляд на листок:

– Я тебя вижу и слышу. Что случилось?

– Вроде ничего, – неуверенно пожала плечами.

– Неужели? – ехидство проступило на его лице, – Тогда почему у тебя такой потерянный вид?

Я взглянула в его глаза и провалилась в холодную клубящуюся тьму и мне стало страшно. Не за себя – за Герду, за ее двух очаровательных ребятишек, за того или ту – еще не родившуюся, и лихорадочно начала придумывать, как убедить Роди, что ему показалось, что все хорошо, что я сама со всем справлюсь. И уже открыла рот, чтобы заговорить, но мужчина поднял руку, призывая послушать его, и поверг меня в отчаяние своим:

– Подумай еще раз, прежде чем начать лгать.

Мои плечи обряжено опустились. Я с горечью поняла, что бессмысленно обманывать того, кто читает тебя словно книгу. Вот о чем говорили Ирон, Валекеа и Вигго, о чем предупреждали, а я упорно не хотела слушать. Я на секунду прикрыла глаза. Неужели Герду нельзя спасти? Пусть она дура, пусть она отравила, но у них с Каем дети, а детям нужны родители – какие бы они ни были. Вот только, что прикажите делать? Я открыла глаза и увереннее взглянула на алхимика. Он ждал, восхищая своей выдержкой. Хорошо, если нельзя обмануть, попробую переубедить.

– Роди, пожалуйста, – заговорила я, осторожно подбирая слова, – я понимаю, что ситуация серьезная, но прошу тебя, как друга, когда я расскажу тебе причину моего состояния, не предпринимай ничего, что нельзя было бы исправить. Хорошо? Очень тебя прошу.

Темные брови слегка приподнялись, Роди сощурился, разглядывая меня с подозрением, но убедившись, что юлить я не намерена, кивнул.

– Это Герда, – кивком головы указала я на, все еще находящуюся без сознания, хозяйку дома, – Она жена Кая. Да, да, того самого, – затараторила, замечая хищный блеск в глазах алхимика, – Но мы сейчас не о нем. У этих двоих трое детей: две девочки – одна того же возраста, что и Снежка, а вторая на год младше, третьим Герда беременна. И…, – я запнулась, не зная, как подойти к самому важному.

– И? – крупно вывел артефакт.

Я опустила голову, пряча взгляд.

– …я не знаю, что на нее нашло. Может, повлияла беременность, может, Кай… Ему стоило все рассказать жене – она не знала, кого он привел в дом. Так глупо всё получилось.

– Это она тебя отравила? – догадался Роди.

Я коротко кивнула, но когда подняла голову, поняла, что с самого начала Роди знал, что это Герда.

– Не убивай ее, – попросила я.

Роди посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом, став на мгновение тем самым пугающим черным алхимиком, продавшим душу демону, ради тайных знаний и силы.

– Хорошо, что ты понимаешь, почему я здесь.

– Роди, – умоляюще взглянула я на него.

Ни один мускул не дрогнул на худом хищном лице.

– Пожалуйста, – сцепила я руки над пышной грудью Ринари.

– В следующий раз, – просверлил он холодным взглядом, – проси клясться Тьмой – иных клятв для меня не существует.

В груди похолодело. "Не получилось, – как раскалённым железом пронзило мой мозг, – У меня не получилось. Роди убьет Герду и в этом будет его справедливость". От осязания того, что битву за жизнь я проиграла – в глазах потемнело. Меня начало мутить, и я поспешила сесть на диван, пока не составила компанию хозяйке дома.

К действительности вернуло едва ощутимое прикосновение к руке. Я открыла глаза и тут же распахнула их. Роди сидел совсем близко, на корточках, и поглаживал мою, до белых костяшек вцепившуюся в обивку дивана, руку. Увидев, что я пришла в себя, Роди накрыл мою ладонь своей, и я почувствовала ее, как если бы он действительно был здесь, хотя, чтобы видеть алхимика я то и дело закрывала левый глаз.

– Успокоилась? – спросил он.

Для понимания не понадобился даже летающий рядом артефакт, на котором проступали строчки явно личных за меня переживаний: "Хозяйка! Ну, что ты?! Хозяйка! Успокойся. Успокойся, хозяюшка. Не стоит эта лахудра твоих переживаний! Ну, что ты? Что ты так за нее переживаешь? Она убить тебя хотела!! Гадкая баба! Гадкая! Ты хоть и вредная, но хорошая. Хозяйка, я с тобой! Мы с тобой! Хозяин прав! Смерть за смерть!.. Хотя нет!! Так она легко отделается! Пусть боится, мымра белобрысая! Вечно боится! Хозяйка, ты меня слышишь?"

– Слышу, – отмахнулась я от надоедливо лезущего в лицо артефакта, – Роди, это несносное создание предлагает не убивать ее, а заставить ее бояться – как думаешь?

Взгляд алхимика обогрел тихой нежностью, с которой смотрят родители на подрастающих детей:

– С подсказкой, но вывернулась, – мгновенно сменился почерк на листке, – Хорошо, страх так страх. Но, объясни, мне кое‑что. Когда ты на нее смотришь, я чувствую твое недоумение, граничащее с мрачным весельем, но не понимаю, что веселого в том, что по ее вине ты едва не умерла?

– Она не видела меня настоящую, – развела я руками, – только такую. К чему здесь ревновать? Хоть убей, не понимаю.

Роди свел брови на переносице.

– Не видела, говоришь, – поднялся он и подошел к креслу, после чего поманил меня, – Это может быть интересно. Давай проверим. Положи руку ей на живот.

– М – м, – заупрямилась я.

Алхимик коротко взглянул, закатил глаза, вздохнул, но поняв, что сейчас меня не переубедить, поклялся:

– Клянусь Тьмой, это только для того, чтобы выяснить, что с ней не так.

Беспокойство меня не отпустило, но я все же встала, подошла к Герде и положила руку ей на живот. Женщина зашевелилась, хотя и не очнулась, а над моей ладонью начала закручиваться золотисто – желтая спираль. Я хотела убрать руку, но остановилась, когда прочла на подлетевшем листке: "Рано. Еще не всё". К центру спираль начала изгибаться в разные стороны, превращаясь в знак Светлого, что‑то вроде буквы G, но с несколькими завитками в центре. Печать на руке начало жечь.

– Больно, – поморщилась я.

– Потерпи, уже скоро, – вывел артефакт.

Я сердито покосилась на Роди, который смотрел на светлую печать с явным отвращением. "Странно, – подумала я, – раньше не замечала за ним неприязни к знакам Светлого". Только об этом подумала, как под светлой печатью появилась черная смолянистая спираль. Она точь в точь повторила путь светлой печати, но в конце превратилась в тройную петлю – знак Тьмы. Спирали слились, перекрыв друг друга, жечь перестало, но возникло чувство чего‑то неправильного или даже отвратительного. Захотелось срочно пойти и помыть руки.

– Что это? – убрала я руку и повернула голову, чтобы увидеть жутковато торжественную улыбку Роди.

– Это, Рита, старый договор с Тьмой, который жрец почти успешно перекрыл светлым благословением, – алхимик мрачно усмехнулся, – Милая семейка. Один, чтобы пробиться по карьерной лестнице заключает сделку на своего первенца мужского пола, свято веря, что никогда не женится и не заведет детей, другая, из упрямства, привораживает его с помощью темного договора, и рожает ему двух дочерей. На этом бы ей остановиться, но глупой бабе показалось мало и ей захотелось порадовать мужа еще и сыном.

– Но…, – нахмурилась я.

– Именно, – кивнул Роди, – парень получил свое – выше крыши не прыгнешь. Кай вспомнил о договоре и попытался переубедить жену, но та уперлась и пошла в храм. В отличие от Тьмы, Рита, Светлый и его жрецы работают топорно, не разбираясь в ситуации, и не думая о последствиях, благословили ее на зачатие сына. А последствия, лягушечка моя, тебе пришлось испытать на себе. Герда, в отличие от тебя, не боец, хватило дыма без огня, чтобы Тьма поглотила ее разум и выдала потаенные страхи за действительность. Внешность тут в расчет не бралась, будь на твоем месте хоть древняя старуха, Герда поступила бы с ней так же. Она ведь еще не до конца осознала, что натворила, – на секунду я оторвалась от увлекательного чтения, чтобы увидеть, как глаза алхимика стали жуткими – абсолютно черными, а Тьма в них словно вспенилась, как чернильное море, – но я это исправлю. Она сама ему всё расскажет и во всем признается.

– Кому? – непонимающе воззрилась я на Роди, – Жрецу?

Мужчина медленно покачал головой и на листке проступило:

– Мужу. Его порицания она боится больше всего. Это то, что для нее страшнее, чем смерть.

Я поежилась, но воспоминания о том, что произошло в зеркале и после него были еще свежи, да и слова Валко, что на моем месте могла быть любая другая, которые алхимик только подтвердил, все еще звучали в ушах, поэтому я кивком дала Роди согласие – действуй. Это не месть – это наказание. Наказание, которое, она действительно заслужила.

– Положи руку на ее живот.

Прежде чем сделать это, я уточнила:

– А что будет с ребенком?

Роди мягко мне улыбнулся:

– У него все будет хорошо. Мы сейчас снимем с нее благословение, потом запечатаем в нем Тьму. Он уже принадлежит Тьме, но так еще какое‑то время поживет, как обычный ребенок.

Тот факт, что наши с Роди манипуляции никак не скажутся на здоровье малыша, меня обрадовали, но я все же спросила:

– Что значит, принадлежит Тьме?

– Он темный. Вырастет, сможет стать темным магом или ведьмаком.

– Разве ведьмаки темные? – удивилась я, – Дилан, он же…

Не успела договорить, Роди резко взмахнул рукой, заставив меня замолчать.

– Все ведьмаки – темные, – как отрезал Роди и взглядом показал на Герду.

Верно, надо побыстрее с этим закончить, а то я уже ищу повод, чтобы только не прикасаться к ней и не сходить с ума от мысли, что будет с этой семьей после того, как я покину Лиен. Какое мне до них дело?! Кай только и делал, что запугивал меня, а когда пришла разбудить, попытался швырнуть какой‑то гадостью. Герда, она и вовсе отравила. Но дети, они‑то ни в чем не виноваты.

– Рита – а, прекрати, – прочла я на листке, когда Роди подул мне в ухо, от чего я вздрогнула всем телом, а мужчина взял мою руку и положил на живот Герде: – Вот так.

* * *

Все прошло очень быстро и легко, но сразу после того, как Роди снял благословение и запечатал Тьму, я почувствовала себя так, словно таскала мешки с картошкой или вскапывала чей‑то огород. Когда Валекеа спустился вниз, я отмахнулась от него, и, пошатываясь, направилась к входной двери. Мне нужен был воздух, пусть даже холодный и зимний, но это даже лучше. Только я вышла на улицу, как увидела, что ко мне на встречу спешит крайне встрепанный и встревоженный Алекс, а за ним, с трудом поспевая за широким шагом парня, бежит Улла.

– Ма? – выдохнул он и тут же оказался рядом.

– Всё, – произнесла тихим, слабым голосом, – Больше не могу здесь находиться. Уведи меня отсюда.

Получилось жалко и жалобно, но, увы, все силы ушли на то, чтобы не заплакать. Это от усталости, уходя, успокаивал Роди, но я‑то понимала, что не из‑за усталости я чувствую себя настолько паршиво.

– Ма, что случилось? – обнял меня Алекс, – Тебя трясет.

– Наказывала Герду, – замолчала, – и Кая.

На удивленный взгляд Уллы пояснила:

– За дело. Понимаешь, это Герда меня отравила, – девочка ахнула, сын сжал сильнее, а я продолжила: – Кай, он только очнулся, сразу чем‑то смертельным швырнул, но знаешь…

Алекс громко заскрипел зубами у меня над ухом. Он продолжал обнимать и легонько поддерживать, и это вселяло надежду, что до библиотеки мы все‑таки доберемся, так как ноги у меня начали стремительно слабеть.

– …чувствую себя, словно не их, а себя наказала. Гадко мне.

– Ма, пойдем, а? В библиотеку. Я кофе сварю. Улла яблочный пирог спечёт. С корицей, как ты любишь. Она умеет.

– Правда, правда, – закивала та, – Я умею. Пойдем?

– Медленно, – и созналась, – меня ноги не держат.

Мы доползли до библиотеки. Случайные прохожие иногда поглядывали с интересом, но, честно говоря, они сами выглядели не многим лучше меня. Опьянённые солнечным светом, солнцем и концом зимы, от того слегка осоловевшие, пришибленные, а порой и напуганные, граждане Лиена бесцельно бродили по улицам города, пытаясь выяснить, как такое могло произойти, и как им теперь жить дальше. Легче всего, появление в просветах сплошных серых облаков голубого неба и пока еще холодного солнца, восприняли, конечно же, дети – они спелым горохом высыпались из домов, искренне радуясь чуду, о котором только мечтали. Смотря в их счастливые лица, я тоже начала улыбаться, сердце мое успокаивалось – всё правильно – это все для них.

– Ма?

– Рит?

Удивленно позвали меня мои беспокойные сопровождающие, когда я, засмотревшись на детей, весело играющих в снежки, а потом на небо в рваных облаках, замерла, наслаждаясь снизошедшим на меня покоем.

– Ма, с тобой все хорошо?

– Нормально, – усмехнулась я в ответ.

– Тогда чего мы встали? – нахмурился бывший Тень.

Я смущенно улыбнулась и пожала плечами:

– Задумалась.

Алекс сильнее обнял меня за плечи, наклонил голову и, ребячась, боднул лбом мой висок:

– Судя по твоей улыбке, тебя отпустило. Я рад. Ма, поверь, ты все сделала правильно.

Улла, стушевавшись, не решилась повторить подвиг Алекса – ни рук, ни роста у нее все равно бы не хватило, – а только подергала меня за рукав шубы.

– Знаешь, Рит, я давно тебе хотела сказать…

Я удивленно приподняла брови. Что еще она хочет мне сказать?

– Спасибо, – тихо, но уверенно произнесла Улла, – Спасибо тебе за все. За меня, за дедушку, за Вигго, за всех. За весь Лиен. Мы перед тобой в неоплатном долгу. Спасибо тебе, Рита.

– Не за что, – хмыкнула я, и уже сама потянула их в библиотеку, где мы, едва раздевшись, втроем оккупировали библиотекарскую кухню, стремясь наготовить кучу разных вкусных блюд от супов до десертов. Что поделать, после всего случившегося у меня разыгрался зверский аппетит, к тому же возникло колющее чувство тревоги, что новости о зеркале меня не порадуют, поэтому решила наесться до отвала, чтобы смягчить удар. Давно заметила, что на сытый желудок плохие новости воспринимаются философски.

Через несколько минут к процессу готовки присоединилась наша принцесса, заглянувшая спросить, куда мы ходили и почему не взяли ее, но услышав ответ, скуксилась – она то надеялась узнать, как дела у Риты, то есть у меня. Пришлось заверить, что всё у "Риты" хорошо – она тоже, как и я – Ринари болела и сейчас отдыхает. Улла увидев, кто к нам пришел, предложила принцессе присоединиться к общему веселью. Снежка с радостью согласилась, примкнув к ней в вырезании фигурных печенюшек, оставив меня с моими булочками в гордом одиночестве.

Вечером меня ожидали странные и тревожные новости. Дилан долго не решался подойти ко мне, но когда сам предложил поговорить мы поднялись наверх и закрылись вместе с развлекающимся с новой игрушкой магом, поэтому Ирон не сразу нас заметил. Дилан рассказал, что благодаря приятелям Вигго, ему удалось вычислить антиквара, который за хорошую плату согласился на неопределенный срок подержать у себя волшебное зеркало. Нагрянув к нему, Дилан и завсегдатаи Медвежьей лапы, перерыли весь склад, но нашли только створки. Дело в том, что ушлый антиквар, принимая зеркало на хранение, заметил, что его неприметные "владельцы" не особенно‑то церемонятся с волшебным артефактом, и решил подзаработать. Снял створки, и прикрутил их к не волшебной копии, коими промышлял уже не первый год, а зеркало тщательно упаковал в несколько слоев плотной ткани, для создания иллюзии, что все на месте. Хорошенько тряхнув престарелого жулика, Дилан выяснил, что зеркало забрали все те же люди и разминулись мы с ними на целую неделю, на ту самую болезную неделю. Случайность? Очень в этом сомневаюсь.

Что делать дальше Дилан не знал. Ирон тоже идеями не фонтанировал, поэтому я предложила всем нам лечь спать и подумать об этом завтра на свежую голову. День был тяжелым, а нам, как ни крути, пора бы уже возвращаться в Ристан.

Ночью мне снилось, что я лежу в своей королевской постели под балдахином и вроде бы сплю, а у окна, – я этого не вижу, но знаю, – стоит Безликий и смотрит в ночь.

– Лик? – позвала я.

– Спи, девочка, спи, – повернул он голову, – Сегодня вся постель твоя.

– Но…

Безликий подошел к постели, протянул руку и коснулся моей щеки.

– Сладких снов, – прошептал он.

Я слабо улыбнулась, и закрыть глаза.

– И тебе, Лик… Спокойной ночи.

В ответ мужчина усмехнулся:

– Это уж как получится.