Текст книги "Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)"

Автор книги: Альвина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Альвина Волкова
Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы

Глава 1

Знаете, я никогда не думала, что прожив тридцать лет с хвостиком, проучившись в нескольких учебных заведениях из которых два высших – я однажды проснусь в сказке. Но это случилось. Вот только сказка эта оказалась совсем недоброй, так как я в ней – злая королева. Можно ли было с этим смириться? Однозначно – нет. Кто‑нибудь помнит, чем закончилась история злой королевы в Белоснежке и семи гномах? Нет? Так я напомню: королеву – ведьму заставляют отплясывать на балу в честь помолвки принца и принцессы в раскаленных железных башмаках, и она умирает в муках. Как вам такая перспектива?! Вот и я о том же!

К тому же в этой сказке я – уродина. В первый раз, увидев себя в зеркале, я ужаснулась: королева Ринари, место которой я заняла, оказалась не просто не красивой, – уродливой. Овальное лицо, сдавленный в переносице длинноватый нос, широкие скулы, глаза навыкате, оттопыренная нижняя губа и тяжелый подбородок, а так же неухоженная кожа, излишний вес и полное отсутствие вкуса. Только две вещи в облике ненавистного морока до сих пор вызывают у меня легкую зависть: роскошная полная грудь четвертого размера и грива иссиня – черных вьющихся волос. Остальное приходится прятать, корректировать и, в прямом смысле слова, шпаклевать. Хотя с момента моего появления в сказке – а это уже год и четыре месяца, – морок, а точнее, наведенная на меня кем‑то личина, начала преображаться, становясь если не красивой, то хотя бы не отталкивающей.

А к «неописуемой красоте» прилагался еще и брат. Очень привлекательный мужчина: высокий, в меру мускулистый шатен с невероятными глазами почти желтого цвета. Со стороны может показаться, что Дилан преданный и заботливый брат, но это на первый взгляд, на деле мужчина оказался: вспыльчивым, порывистым и не в меру ревнивым. Его грубость часто граничит с жестокостью, которую, не оправдывает даже его двойственная сущность. Дилан не обуженный ведьмак. Знает ли он об этом – не известно, – но в последнее время, как мне кажется, мы со скрипом начали находить общий язык.

В моей сказке так же присутствует Его Величество Николас Ристанский – отец Белоснежки. Тоже очень красивый мужчина: высокий, широкоплечий, подтянутый русоволосый полубог с печальным взглядом и грустной улыбкой. Поначалу я даже влюбилась в него, но не как взрослая женщина, которой являюсь на самом деле, а как девочка – подросток, со всеми вытекающими последствиями. Я даже помогать ему стала – благо, до сказки работала помощником финансового директора, да и образование не подкачало, – но чем больше я помогала, тем больше на меня взваливали. Сейчас уже не скажу, как получилось, что я начала расследовать крупные кражи и финансовые аферы, но не успела ахнуть, как оказалась вовлечена в темный мир криминального Ристана. А там, где криминал, там Натан граф Лейкот – верный пес Его Величества. Мужчина умный, интересный и загадочный. К нему меня потянуло уже серьезно, но не на столько, чтобы потерять голову и во всем признаться.

Призналась я только Ирону, главному магу Ристана, и не прогадала. Он оказался действенно тем самым светлым магом: немного взбалмошным, слегка безалаберным, непомерно увлеченным, но в то же время по – настоящему добрым и честным. Иногда я бегаю к нему пожаловаться на судьбу, но чаще он ко мне – пожаловаться на неудавшийся эксперимент или отсутствие нужного ингредиента. Так и поддерживаем друг друга.

По ночам, меня, в облике Тени, поддерживает не менее загадочный Дым – огромный разумный волк. Он помогает мне расследовать дела, и как‑то связан с Натаном. Дым удивительный: он ворчливый, насмешливый и очень надежный.

Еще в замке у королевы – Ринари есть вредная камеристка – Жезель. Она любит делать своей госпоже мелкие пакости. Но, при этом, Жези единственная, кто не морщится и не отворачивается от меня, хотя ей и приходится терпеть мой нелегкий характер и странные, с ее точки зрения, поступки.

А из‑за свалившегося на меня, как снег на голову, расследования убийств в соседнем королевстве – Ворвиге в городке Волчья насыпь к нам присоединился еще и темный алхимик. Тот еще любитель покопаться в чужих внутренностях. Ирон невзлюбил Роди с первого взгляда, и мне пришлось очень постараться, чтобы мужчины не поубивали друг друга. Но вот что примечательно, несмотря на ощущение, что Роди только притворяется этаким милым чудаком, а на самом деле, личность весьма неординарная и опасная, к тому же ищет выгоду в нашей «дружбе», рядом с ним я чувствую себя защищенной. Нонсенс! Но что поделать, я сама предложила ему помочь выбраться из Ворвига и сама же, – никто за язык не тянул, – попросила у него помощи. Что само по себе примечательно, так как раньше я помощи ни у кого не просила, даже к Ирону ходила больше за советом, чем за помощью. Все‑таки, есть у меня подозрение, что алхимик надо мной поалхимичил – знать бы еще как?

Так я думала сидя за столом, и размышляя, что написать Натану. Получалось плохо. А все по тому, что…

– Рит! Рита! Ну, Ри – ита!

Что мой персональный ужас, наигравшись за день в снежки, накатавшись на санках и слепив трех снеговиков, упорно не желает укладываться спать. И это при том, что начиная с половины девятого, мы укладывали ее поочередно, но сейчас двенадцать, а Снежка до сих пор не спит.

Я недовольно поджала губы, и, отложив перо, повернулась на стуле, с укором посмотрела на Белоснежку.

– Снежка, ты, что мне обещала?

– Ну – у, – сделала та невинное личико.

– Что ты сейчас закроешь глазки и постараешься уснуть, – напомнила я ей.

– Но мне не спится, – надулась принцесса, – Ри – ита.

– Да, Снежка?

– Посиди со мной.

– Снежка, я и так с тобой сижу. Ты умучила всех: Мастера Ирона, Дилана, я не говорю уж о Ринари, между прочим, она играла с тобой целый день.

– Она ведьма.

– Снежка, ты опять за свое? – нахмурила я брови.

– Но она, правда, ведьма! – насупилась девочка и забавно надула щеки, – Я не хочу с ней играть, я с тобой хочу.

– Мне, конечно, приятно, Снежка, что ты хочешь со мной играть, – встав из‑за стола, я подошла к кроватке и присела на ее край, – Но ночью маленьким девочкам надо спать.

– Я не маленькая, – начала капризничать принцесса.

– Еще какая маленькая, – улыбнулась я, повернулась боком, взяла ребенка за плечи и прижала к себе, – Давай, закрывай глазки. Я посижу прямо здесь, а ты засыпай.

Принцесса заметно расстроилась:

– Но если я засну, ты уйдешь, – тихо произнесла она.

– Уйду, – кивнула я, – но только, когда ты крепко – крепко заснешь. Давай, Снежка, в этом нет ничего страшного. Я схожу по своим делам и сразу вернусь.

– Честно – честно? – воззрилась она на меня ясными глазами, полными затаенной грусти.

– Честно – честно.

– Тогда ладно, – тяжело вздохнула Белоснежка, поерзала, устраиваясь под одеялом и приминая подушку, чтобы положить голову.

Я отпустила ее плечи и отсела, чтобы не разбудить Белоснежку, когда буду вставать.

– Рита.

– Да, Снежка?

Девочка протянула руку, и маленькая ладошка легла поверх моей руки.

– Ничего.

Сердце в груди болезненно защемило. Снежка боялась остаться одна, и не в этой комнате в доме мэра, а в целом. Ее пугала перспектива, что я уйду, и уйду насовсем, как ее мама. Стало горько, ведь однажды я действительно уйду, и надеюсь, что домой. Но сердце все равно разрывалось на части. Снежка еще ребенок, и ей не ведом груз ответственности, который несет на своих плечах король Николас. Ей одиноко, а рядом нет никого, с кем можно поговорить по душам. Девочке нужна мать, Николас же привел в замок ведьму. Настоящую или нет, не важно, главное Ринари никаким образом не подходит на эту роль. О чем он думал? О защите Белоснежки? О проклятье, которого, возможно, и нет вовсе? Так лучше бы бросил все силы на то, чтобы выяснить, кто проклял их род, а не ездил по королевствам в поисках мнимого лекарства в виде ведьмы, которая и колдовать‑то не умеет. Я вздохнула.

– Снежка, клянусь, когда я буду уходить, я обязательно скажу тебе об этом.

– Правда? – посмотрела она на меня своими темно – синими глазищами.

– Правда, – погладила ее по руке и перешла на шепот, – Но, вот, что еще я тебе скажу, если кто‑то другой скажет тебя, что я ушла, знай, все очень и очень плохо.

Глаза Белоснежки превратились в два блюдца.

– Знаю, страшно, – успокаивающе погладила ее по руке, – Мне не хочется это говорить, но лучше, если ты будешь к этому готова. А пока, – грустно улыбнулась, – я буду с тобой столько, сколько смогу.

– Рита, – выскользнула из‑под одеяла Снежка, порывисто обняла меня и прошептала, – Спасибо.

– Ну, ну, – прижала ее к себе и поцеловала в макушку, – Все хорошо. Пока все хорошо. А теперь ложись в постельку, – подхватив девочку под мышки, уложила ту обратно, – Хочешь, я расскажу тебя сказку?

Но Снежка не захотела, успокоившись, что я не собираюсь ее бросать, девочка послушно закрыла глаза и мгновенно заснула. «Утомилась, непоседа, – мысленно улыбнулась я, – Сладких снов». Как и обещала, я еще чуть – чуть посидела рядом с ней и вернулась к письму.

«Лорд Лейкот, – написала я, – надеюсь, ваше настроение улучшилось и вы готовы к разговору со мной, так как мне очень важно узнать, как обстоят дела в замке».

На что мне был дан подозрительно скорый ответ:

– «Рита, ты так и будешь называть меня – лорд Лейкот? Для тебя я – Натан».

Я нахмурилась.

– «Спасибо, ваша светлость, но я, пожалуй, воздержусь называть вас по имени. Так будет лучше для нас обоих».

– «Упрямая девчонка».

«Это‑то меня и спасает», – подумала я, а в ответ написала:

– «Лорд Лейкот, прошу вас, мне важно знать, как получилось, что принцесса Белоснежка оказалась в Лиене?»

– «Моя вина – недоглядел, – могу предположить, что Натан тяжело вздохнул, этому соответствовала слишком жирная линия в написании последнего слова, – Она должна была находиться в своих покоях, а оказалась у мага и увидела то, что видеть не должна была».

– «Николас до сих пор лютует?»

– «К сожалению, да. Потеря Боцифара стала сильным ударом по королевской гордости. Давно не видел Его Величество в такой ярости».

– «Есть пострадавшие»?

– «Да. Но все под контролем».

Я отложила перо, размяла вмиг похолодевшие пальцы, после чего снова взялась за него, и, обмакнув в чернила, вывела:

– «Лорд Лейкот, не пытайтесь обмануть меня вашим: „все под контролем“. Я понимаю, что вы не хотите тревожить меня, но уверяю вас, ваши недомолвки пугают сильнее. Скажите, кто пострадал? Сколько их? Чем мы можем им помочь?»

Несколько мучительных минут Натан не писал, и я начала смотреть на пустой стол почти с ненавистью. Наконец, листок приземлился на столешницу, и я с нетерпением вчиталась в красивый, но убористый почерк графа.

– «Рита, ты ни чем не можешь им помочь. От гнева Николаса пострадало двадцать человек. Все они живы. Я выделил людей, чтобы за ними ухаживали, но не уверен, что без должного ухода все они выживут. Его Величество себя не сдерживал».

Мой рот наполнился вязкой слюной. Что, значит, не выживут? Что значит без должного ухода? Что там вообще происходит?!!

– «Что с Роди?» – коротко написала я, чтобы Натан не заметил, как задрожали мои руки.

– «Он жив».

– «Что с ним, лорд Лейкот?» – постаралась я не сломать кончик пера.

– «Прости, Рита, но он еще не приходил в себя».

Я побледнела и написала:

– «Лорд Лейкот, я хочу знать, что с алхимиком»?

– «Раны глубокие, заживают медленно, но он держится».

С ужасом перечитав последнюю строчку, я закрыла глаза и до боли закусила нижнюю губу. Раскаяние накатило на меня жгучей волной. Боже, лучше бы я оставила Роди в покое, – целее бы был. Сбежал бы из Волчьей насыпи, нашел бы другую деревеньку, обосновался бы и жил дальше, а теперь…

– «Кто их лечит?» – быстро черканула я, начиная вспоминать, кто в замке, кроме Ирона умеет лечить.

– «Как я уже писал, я приставил к ним сиделок».

– «Из них есть хоть один лекарь?»

– «Нет. Но все они бывшие стражи, так что первую помощь оказывать умеют».

– «Надеюсь, заживляющий мазь они используют»?

– «Какую мазь, Рита, в замке сейчас нет ни лекаря, ни мага. Привести кого‑нибудь из города не представляется возможным – Николас ходит все еще нервный, нам нечем их лечить».

– «Что, значит, нечем»?!!

Я отложила перо, но листок удержала, чтобы не исчез раньше времени. Внутри меня все клокотало, но надо было взять себя в руки.

– «У Ирона в подвале на третьей полке стоит банка с изображением змея, кусающего себя за хвост – это лечебная мазь. Используйте ее. Первым делом вылечите Роди. Он хоть и не лекарь, в прямом смысле этого слова, но знаний в этой области у него больше, чем у кого либо».

Показалось, что с момента, когда я дописала строчку, и лист исчез, и вернулся снова, возникло какое‑то напряжение, которое усилилось, когда я прочитала:

– «Рита, почему ты так беспокоишься за алхимика»?

Удивленно приподняв брови, я ответила:

– «Ринари привела его в Ристан под мою ответственность. К тому же сейчас он единственный, кто может оказать действенную помощь всем пострадавшим. Лорд Лейкот, в чем вы меня обвиняете»?

– «Ни в чем, Рита. Ни в чем. Тебе показалось».

«Показалось?» – уголок губы скептически изогнулся, – «Что‑то я не понимаю, Натан, что, ревнует меня к алхимику? С чего бы это?» По правде говоря, никогда не понимала необоснованной ревности, хотя девочки в универе и убеждали меня, что это естественно для пылких влюбленных, но я считала иначе – ревность – состояние, когда ты не уверен в своем партнере, а, значит, не уверен и в себе. Хотя не буду лицемерить, я тоже порой ревную и ревную страшно, но, при этом стараюсь не показывать своих чувств, ведь ревность оглушает и ослепляет человека, делая его невосприимчивым ко всему, что не связано с его внутренними переживаниями.

В случае с Натаном я и вовсе недоумевала, с чего бы ему меня ревновать, по сути, мы ничего друг о друге не знаем. Да, работаем мы вместе, но не бок об бок, а только обмениваемся отчетами, изредка контактируя то в кабинете Николаса, то у него в кабинете, все остальные встречи возникают только, когда я в облике Ринари, а в этих встречах, признаюсь, приятного мало. Один раз он напоил меня трольим поилом, но это было нужно, чтобы я совсем не свихнулась от пережитого в Волчьей насыпи. Ну, и один раз граф пригласил меня прогуляться с ним по парку. Мы прекрасно провели время, но ведь это еще не повод, чтобы ревновать меня к каждому столбу. Роди хоть и не столб, но и не конкурент – я не в его вкусе. Алхимик предпочитает женщин чуть менее привлекательных, считая, что с ними проще, ведь за красивой женщиной надо по – настоящему ухаживать, а еще оберегать и заботиться, ну, и много еще чего. Так, что я в его идеал не сильно привлекательной, непритязательной и не задающей лишних вопросов – никак не вписываюсь.

– «Хорошо, – написала я, решив, что разбираться в помыслах графа Лейкота дело неблагодарное, тем более, на расстоянии, – Тогда сделайте так, как я вас прошу. Уверена, Роди быстро поставит всех на ноги. Главное, чтобы ему не мешали».

– «Я понял тебя, Рита. Я сам схожу в подвал. Но сейчас меня интересует, как Ее Высочество перенесла переход»?

– «Прекрасно, – написала я и помолилась, чтобы Натан никогда не узнал, что Снежка почти целый день гуляла по заснеженному городу в одном домашнем платье и туфельках, – Ей здесь нравится».

– «Рита, я прошу тебя позаботиться о Белоснежке. Дилану я не доверяю, Ирон слишком рассеян, а Ринари с этим не справится – она сама еще ребенок».

«В каком смысле, – нахмурилась я, прочитав последнее, – Да, сколько же ей лет, черт побери»!?

– «Конечно, я позабочусь о Белоснежке. Доброй вам ночи».

– «Доброй ночи, Рита».

Ну, вот, и поговорили, а то, что после этого разговора у меня остался неприятный осадок, так это мелочи. Я сгребла пепел в пустую чашку и пошла на кухню, чтобы ее ополоснуть. В доме мэра все спали, и не потому, что сами этого хотели, а потому, что Ирон подмешал в ужин щепотку снотворного, таким образом я смогла спокойно передвигаться по дому, не боясь натолкнуться на удивленный взгляд и логичный вопрос: «Ты кто такая»?

Когда я спустилась и уже направилась на кухню, в дверь постучали. Озадаченно приподняла брови. Кого это принесло в первом часу ночи? Поставив кружку на полку, открыла дверь, готовясь, если что, воспользоваться магией, но на пороге никого не оказалось. На свой страх и риск, выглянула на улицу.

– Привет, красавица! – откуда‑то с боку выскочил Вигго.

– Твою…ш…ш, – схватилась я за сердце, – Ну, и напугал же ты меня!

– Хе, тебя? Напугал? – оскалился вор, – Сделаю вид, что поверил.

– Я думала, ты позовешь меня в «лапу»? – отдышавшись, проворчала я, – Что ты здесь делаешь?

– Лучше тебе в лапе пока не показываться, – еще одна хитрая улыбка, – Синяки и фингалы еще не у всех зажили.

– Так они еще неделю заживать будут, – фыркнула я, – К тому же одним синяком меньше, одним больше…

– Э – э, не – е. Нам, красавица, светиться нельзя, а тут такая примета: фингал под левым глазом, нос кровоточит, хромает на обе ноги или челюсть свернута.

Мои губы непроизвольно дернулись в улыбке.

– Знаешь, Вигго, у меня такое ощущение, что у вас там, кто первый проснулся, тем, кто еще спал имидж и подправил, а я тут совсем не причем.

– Так ведь не докажешь! – просиял Вигго.

Я скривилась.

– И, то верно. Так, что ты здесь делаешь?

– Улла попросила меня привести тебя или Римму.

– Что случило? – забеспокоилась я, – Что‑то с хранителем?

– Нет. С хранителем все в порядке. Но сегодня днем подругу Уллы попытались похитить.

– Ту самую, одну из сбежавших?

– Да.

– Подожди, я сейчас переоденусь, и выйду к тебе.

– Не торопись. Девочка сейчас в библиотеки. Ей ничего не угрожает.

Ну – ну, как будто старый хранитель и две девчонки смогут отбиться от наемников! И чем им там отбиваться?! Книгами, что ли закидают?! Я вспомнила, как мы с трудом вдвоем с Уллой сдвигали тяжелые тома, которые сверху придавили хранителя, и засомневалась, что у девочек получится хотя бы приподнять их, не то, что кинуть, хотя, один такой снаряд действительно может нанести ощутимый урон любому наемнику – тут одним синяком не отделаешься, – а если еще и по голове, то сотрясение мозга точно обеспечено.

«Однако, – затормозила я на лестнице, – что‑то у меня мысли какие‑то кровожадные. Не накаркать бы».

Переодевшись и захватив сумку, я заглянула к магу. Ирон не спал, увлеченно расшифровывая подаренные нам тетради с экспериментальными заклинаниями.

– Ирон, я ушла, – громко прошептала я, не заходя в комнату.

– Что? – вздрогнул он и оглянулся.

– Я в библиотеку.

– Зачем? – обескураженно захлопал он глазами.

– Помнишь, я рассказывала, как спасла Уллу от похищения?

– Помню, – кивнул маг, – И, то, что до нее еще было четыре, тоже.

– Так вот, сегодня днем пытались похитить последнюю из них. Она сейчас в библиотеке.

– Давай я разбужу Дилана, – развернулся на стуле маг, – и он сходит вместе с тобой. Не так много он съел, чтобы не проснуться.

– Не надо, – замотала я головой, – За мной Вигго пришел.

– Тот вор? – приподнял брови Ирон, – Ри, я не уверен…

– Я тоже, но лучше я пойду без Дилана.

– Рит, твоя магия не стабильна. Вспомни свой блеклый огонек – это пока все, на что ты способна.

– Ничего, – фыркнула я, – на то, чтобы дать прикурить, мне хватит.

– Кому прикурить? – нахмурился Ирон.

– Кому‑нибудь, – уклончиво ответила я и намерилась драпануть, пока Дилан, спящий в смежной комнате с Ироном, не проснулся от наших с магом голосов и не увязался следом, но Ирон остановил.

– Рита, постой! – встал он со стула и подошел к двери, – Вот, – протянул он мне овальный медальончик на шнурке, – Потри его и он засветится, а если что‑нибудь случится, сломай, и кинь, как можно дальше – он вспыхнет ярче солнца. Только не забудь глаза закрыть, иначе ослепнешь.

– Поняла, – кивнула, и, подавшись порыву, чмокнула его в щеку, – Спасибо, Ирон.

* * *

– Вигго, тебе нельзя сюда, – зашипела на вора Улла, испуганно поглядывая себе за спину, – Если дедушка тебя увидит…

– Не увидит, – буркнул вор, но не обиделся, а подтолкнул к нам паренька, который ждал нас с Вигго у дверей в библиотеку, – Как я и обещал. Это Нырок.

– Привет, Нырок, – поздоровалась Улла.

– Виделись, – кивнул тот и подозрительно покосился на меня.

– Это Рита, – ответил за меня Вигго, – Будешь делать все, что она скажет.

– Понял, – снова кивнул Нырок.

– Я покажу, где комната Марты, – забеспокоилась Улла, замечая, с каким интересом глаза воришки забегали по книжным полкам.

Вигго свел брови на переносице.

– Нырок, я тебя предупреждал.

– Я помню, – и уголок его губы на мгновение приподнялся.

– Нырок, – позвала я его, – подойди сюда.

Мальчик подошел. Так как роста он со мной был одного и того же, то и сильно наклоняться не пришлось. Я же заглянула ему в глаза, пробежалась взглядом по переносице, горбинке носа и остановилась на его губах, после чего снова посмотрела ему в глаза.

– Ты знаешь, как демоны крадут душу у мужчин?

Нырок замотал головой. Не знает.

– Они целуют их, – промурлыкала я, позволяя своему голосу стать хриплым и тягучим как мед, – Глубоко и долго.

Кадык у парня нервно дернулся, он проглотил слюну и уставился на мои губы. При этом зрачки у него расширились.

– Ты ведь не хочешь остаться без души, – продолжила нашептывать я, – не так ли, Нырок?

В этот раз мальчик тряс головой сильнее, и медалька Светлого на его шее тряслась с ей в такт. Такие медальки носили здесь все верующие, и, конечно, странно было увидеть ее у вора, но судя по опрятному виду, Нырок не беспризорник, а подворовывает он скорее из интереса, чем по необходимости.

– Тогда будь послушным мальчиком, и делай только то, что я тебе скажу и не более того. Ты понял меня?

Нырок кивнул.

– Вот и ладушки, – уже обычным голосом сказала я и подмигнула Улле, которая, пока мы с Нырком говорили, подошла ближе, и, расслышав кое‑что, застыла с разинутым ртом.

Вигго подкрался сзади.

– Что ты ему сказала? – спросил он, пока Улла повела показывать Нырку, какую комнату ему придется вскрыть и тщательно обыскать, прежде чем мы войдем следом.

– Предупредила.

– О чем?

– Что если он будет зариться на чужое добро – я украду у него душу.

Вигго хохотнул.

– И не только душу, – фыркнул вор, – если захочешь, ты и сердце из груди достанешь и на завтрак съешь.

– Фу, Вигго, – поморщилась я, – Я не настолько кровожадная.

– А, кто говорит о кровожадности?! – вор усмехнулся и приподнял брови, – Просто с такой, как ты, иначе быть не может – тебе только все и сразу, а по отдельности даже предлагать не стоит – не примешь.

– Вигго, ты меня пугаешь, – вытаращилась я на вора.

Его неповрежденный глаз весело сощурился.

– Так старик не за мою бандитскую рожу меня в библиотеку не пускает – хмыкнул Вигго, – я, когда подростком был, книги у него воровал. Даже прочел одну – похождения какого‑то любвеобильного лорда. Интересная была книжка – я много из нее почерпнул. Лорд там делился своим опытом и секретами, как к какой женщине подойти, чтобы сразу дала.

– И, как, работает? – прошептала я, давясь смехом.

– Еще как! – оскалился вор, – В веселых домах, девочки на меня гроздьями вешаются и даже на шрамы не смотрят.

– Не думала, что ты умеешь читать, – посмеявшись, глянула я на Вигго с интересом.

– Кристина научила.

– Образованный вор – произнесла я с улыбкой, – Однако.

– Что, по моей роже не скажешь?

– Скорее по роду деятельности.

– А! Ну, это, да.

С верхнего этажа послышались шаркающие шаги, и Вигго заспешил исчезнуть.

– Вот Темный, старик выполз. Если, что, свистните, я неподалеку.

– Я свистеть не умею, – смущенно призналась я.

– Уллу попроси, – бросил Вигго через плечо и выскочил за дверь.

Но оказалось это не Йохан, а юная незнакомка, такая же светловолосая, как и Улла, но ростом чуть выше. Лицо у нее было скуластое, но приятное. Такую красавицей не назовешь, но и дурнушкой тоже, только не понятно как они с Уллой‑то сошлись, рядом с внучкой хранителя, это казалось совершенно обычной, ничем непримечательной особой. А увидев меня, в настороженных глазах, мелькнула еще и неприкрытая зависть и злость, которые тут же были спрятаны за опущенными ресницами. Она сама понимала, что до красотки ей как от Лиена до Ристана пешком, то есть дойти‑то можно, но придется постараться и при этом не сбиться с пути. Но что‑то мне подсказывало, что добиваться таким трудом своего совершенства девушка не станет, ей легче ненавидеть тех, кто красивее и успешнее нее, чем попытаться изменить себя в лучшую сторону. Не нравится она мне. Ой, не нравится. Первое впечатление, конечно, обманчиво, но этот взгляд я видела слишком часто, чтобы не узнать его. Придется быть с ней настороже.

– Кто вы? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Рита, – коротко ответила я.

– А где Улла? Она знает, что вы здесь?

– Улла занята. И, да, она знает, что я здесь. А, ты, как я понимаю, та самая не похищенная.

Я еще раз осмотрела девушку с ног до головы. Если днем ее действительно пытались похитить, то держится она молодцом. Дрожит, мнется, но стоит и смотрит на меня. В праве ли я судить ее за недобрый взгляд? Хм – м.

– Я…я…, – забормотала блондинка.

– Можешь меня не бояться, – усмехнулась я, и небрежно облокотилась на стойку, развернулась, и, положив локти на каменную поверхность, расползлась по ней, как в далеком детстве по парте, даже неприлично широко зевнула, всем видом показывая, что мне наплевать на нее.

– Я вас и не боюсь, – в голосе потерпевшей прорезались злые нотки.

Так – так, пренебрежения‑то к своей персоне мы не терпим.

– Вот и замечательно, – лениво потянулась и подавила зевок, – А тебе вообще пытались похитить – сощурилась я, вскользь посмотрев на девушку, – или кто‑то в углу зажал, ты и запаниковала? Все ж бывает. Нервы. Домыслы. Фантазии.

– Да, как вы смеете?!! – вскричала девушка, – Меня сегодня днем трое пытались запихать в экипаж! Меня хотели похитить! А вы!… – рассержено тряхнув головой, девушка развернулась и взбежала по лестнице на верхний этаж, дальше ковровая дорожка заглушила ее шаги, но звук удара двери о косяк эхом разнесся по коридору.

– Надо же, какой темперамент, – усмехнулась я себе под нос.

– Рита! – выскочила Улла из коридора, где недавно скрылась с мальчишкой, – Идем! Нырок все сделал.

– И что он там сделал? – ворчливо буркнула я и пошла за ней.

– Нырок говорит, что у него ощущение, что Марта никуда не уезжала. Комната выглядит так, словно она недавно вышла в аптеку или на рынок.

– Все ее вещи на месте?

– Трудно сказать, – Улла пожала плечами, – я же не знаю, что у нее было. Дед, скорей всего, тоже не знает, – подходя к двери в комнату служанки, вздохнула Улла.

– Почему не знаю? Знаю, – вышел из тени Йохан, напугав нас до сдавленных вскриков.

– Дедушка!

– Йохан!

– Рад вас видеть, Рита, – улыбнулся хранитель.

Он был бледен, но на ногах стоял уверенно, да и взгляд у хранителя был ясный. Крепкий, однако, старик.

– Дедушка, что ты здесь делаешь?! – подскочила к нему Улла и взяла за руку, – Ты должен быть в постели. Доктор Теодор сказал…

– Я прекрасно слышал, что сказал Тео, – нахмурил брови дед, – Мне уже лучше. А вам троим, не помешает моя помощь.

– Дедушка! – ахнула Улла и в ужасе прикрыла рот ладонью.

Взглянув на Йохана, я тихо рассмеялась:

– Что, мой дом – моя крепость?

– Именно так, – кивнул хранитель.

– Это даже удобно, – улыбнулась я, – Вы ведь не против, что мы тут немного похозяйничали?

– Я не умею вскрывать замки, – как ни в чем не бывало, пожал плечами старик, и стало ясно, что, несмотря на свою увлеченность хранитель не такой уж и растяпа, каким показался мне в начале.

Как же мне это нравится, не люблю знать все наперед, а тут такая головоломка, что, боюсь, как бы извилины не сломать, пока разберусь, что здесь происходит. Я улыбнулась, и, сделав приглашающий жест рукой, со смешком произнесла:

– Ну, тогда, идемте, посмотрим, как поживает ваша преданная Марта.

Мы вошли в комнату: я, Улла и Йохан. Нырок в это время азартно пытался взломать тайник под снятыми им половицами.

– Я тут, что‑то интересное нашел, – пропыхтел он.

– Нырок, что я тебе говорила? – схватив мальчишку за шею, оттащила его от дырки в полу.

– Но я же…

– Делать только то, что я скажу.

– Но в этой комнате нет ничего интересного! Денег здесь нет, драгоценностей нет. У нее даже женских безделушек нет, не считая того старья, что она прячет в комоде. Да, кто на такое позарится?! – заверещал мальчишка и сделал попытку вырваться.

– Не дергайся, – сжала я пальцы.

– Рита, не надо! – воскликнула Улла.

– Успокойся, Улла, Рита не причинит ему вреда, – успокоил внучку дед.

– Но…

– Рита, отпустите его. Боюсь, ваша угроза в холе подействовала на юного мистера Берга как вызов, и он спешит доказать себе и вам, что за его противозаконные шалости ему ничего не будет. Он не настолько верующий, в отличие от своих богобоязненных родителей, которые и не подозревают, чем по ночам занимается их гениальный сын.

– Хранитель!

Даже в тусклом свете единственной свечи было заметно, как побледнел юный взломщик.

– Моя угроза эффективней, не так ли, Ян? – глаза Йохана потемнели, – Делай свое дело и не лезть, куда не просят…Нырок, – и, обращаясь ко мне, – Рита, давайте осмотрим комнату вместе. Я бывал у Марты, пока она не сменила замок, и знаю, где у нее здесь, что лежит.

– Дедушка! – в очередной раз ахнула Улла.

– Да, Улла? – невинно улыбнулся хранитель, и шаловливо ей подмигнул.

Подавив смешок, я кивнула, и мы начали осматривать комнату вместе с Йоханом. Никаких пропаж не обнаружили, зато я убедилась, что хранитель несмотря на возраст еще может дать фору любому шпиону. О Марте он знал все, или почти все, но, что не знал, то мог домыслить и прийти к неожиданному выводу. Например, Йохан, как и Нырок, был уверен, что Марта не уезжала из города – все ее вещи были на месте. То и интересно, что вещей у служанки оказалось столь мало, что собрать их за час не составило бы труда, но чемоданы лежали там, куда она их в свое время и убрала – под кроватью, и, судя по приличному слою пыли, в последний раз доставала их, как минимум полгода назад.

Марту Йохан нанял, когда Улле исполнилось пять лет, еще до смерти Карла и Кристины, но женщина сразу предупредила, она будет кем угодно: домработницей, стряпухой, гувернанткой, сиделкой, но только не нянькой для ребенка. Детей Марта почему‑то не любила, поэтому Йохан определил ее в библиотеку, где дети бывали только в сопровождении их родителей. Марта стала для него незаменимой помощницей, ухаживая за ним, когда он забывал обо всем, садясь за очередной любопытный трактат, убирала жилые помещения, ходила на рынок, оплачивала счета.

После смерти сына и невестки, хранитель полностью переселился из своего дома, который сейчас пустует, в библиотеку. Необходимость в других слугах отпала и осталась только Марта. На самом деле, Йохан хотел, чтобы Улла жила вместе с ним. Он мечтал сделать из нее свою преемницу. Но однажды, очнувшись после пятидневного переписывания очень ценного манускрипта, от своих хороших знакомых он узнал, что Марта своеобразно наказывает девочку за шалости – в чем есть выгоняет ее на улицу, и не пускает, пока не решит, что Улла наказана достаточно, чтобы вернуться в библиотеку. Поэтому Йохан и решил отдать Уллу в приют, где, как он считал, о ней позаботятся лучше, чем он сам.