Текст книги "Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)"

Автор книги: Альвина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– По – лу – чилось, – хищно улыбнулась я, рассматривая идеально точный рисунок пентаграммы на серовато – белом листе, следующий сразу за полным именем алхимика.

"Но об этом мы поговорим, когда я вернусь в Ристан, а сейчас, будь любезен, поясни, что твоя печать сделал с мэром Каем? Мне нужно срочно его разбудить. Как это сделать?" Быстро дописала я и насмешливо обратилась к листу:

– А теперь доставь‑ка мое сообщение, да прямо в руки этому хитрож… черному алхимику, и, чтоб без промедлений.

Последнее было излишним, но что‑то, или, скорее, кто‑то подтолкнул сказать именно так, при этом возникло чувство, что за выходку с кровью и за использование связующей пентаграммы на артефакте мне еще влетит, но бояться нечего – влетит несильно, можно сказать любя.

– Вот же хвостатая зараза, – простонала я, не отпуская листок, и, было, вознамерилась побиться лбом об столешницу, как под рукой что‑то подозрительно закопошилось.

Я косо взглянула на листок и недоуменно приподняла брови. Бумага поменяла цвет, став темно – серой со стальным отливом, а строчки на ней наоборот осветлились и обрели красивые морозные завитушки. Печать – пентаграмма переползла на середину листа, увеличилась в размерах и стала чуть выпуклой. Красные линии на черном фоне проступили четче, и оказалось, что кроме рун в ней были еще и письмена, в которых присутствовало мое имя. Увы, прочесть надпись целиком не удалось, так как листок, как живой, начал яростно скрести углами по столу, а выкарабкавшись из‑под моей руки, тут же испарился, оставив после себя слабый запах золы и мороза.

Дальше я услышала визг. Душераздирающий женский визг такой силы, что в ушах зазвенело. Вскочив со стула и опрокинув его на пол, я выбежала в коридор, но там никого не было, а визг не прекратился, тогда я прислушалась, и поняла, что визжат у меня в ушах, особенно, когда начала различать голоса, а вскоре и отдельные слова:

– Мышь! Ии – и! Мышь! Это мышь! Ии – и! Спасите меня! И – ии! Я боюсь мышей.

– Лягушек, значит, вы больше не боитесь, а маленькую мы…

Ехидный мужской голос потонул в выворачивающем мозг ультразвуке:

– И – и-и!!! Мы – ышь!!! Убейте ее! Ии – и!!

Под эти вопли я вернулась в комнату. Послышался грохот, шелест юбок и топот ног, сопровождающийся все тем же женским визгом. Желая удостовериться, что всё только в моей голове, я еще раз выглянула в коридор. Никого.

– Галлюцинации, – пришла я к неутешительному выводу, вернувшись в комнату и нагнувшись, чтобы поднять стул, – Допрыгалась.

Подняв и поставив стул на место, я часто заморгала, чтобы избавиться от поплывшего изображения в левом глазу. Сукровица потекла что ли? Но чесать‑то нельзя. Взяла платок и аккуратно промокнула потекший глаз. А голоса продолжили звучать:

– Генри.

– Да, мастер Роди.

– Я просил тебя называть меня просто Роди. Я не мастер.

– Да, мастер Роди.

– А – ай, – вздох и звук взмаха руки, – Сбегай за лягухом. Эта назойливая баронесс‑ка все же ухитрилась умыкнуть нашего пупырчатого друга.

– Да, что ему будет? Поцелует разок – все равно ее очередь…, – заныл паренек, видимо, не желая идти за лягухом, но его сурово перебили.

– Скорее насмерть зацелует. Запомни, Генри, такие как баронесса Лойд неудач не признают и без боя не сдаются. Беги, давай, пока эта сарделька на ножках не поняла, что замуж за зачарованного принца ей не светит, и она сама с него шкуру не содрала.

Я хрюкнула от того, как Роди обозвал баронессу Лойд. Эта уже немолодая женщина из‑за своей фигуры и любви к сладкой сдобе действительно напоминала сардельку на ножках, тем более, что наряды она заказывала исключительно у того именитого портного, чьи платья я раздала замковым слугам. Жози потом хихикала, что не принять дар от самой королевы, пусть даже и ведьмы, они не могли, потому и мучились, с ужасом ожидая того дня, когда я заставлю их одеть эти безвкусные тряпки. Ладно, молоденькие служанки, но моей камеристке чем‑то не угодили две пожилые кухарки и жена кастеляна, и если кухарки в тряпье Ринари будут смотреться, как китайские курочки – несушки, то жена кастеляна – тощая жердь. Платье на ней не то, что висеть – волочиться за ней будет, прямо как ее муж – тот постоянно за Николасом на карачках ползает – лизоблюд. Но, может, в этом и суть?!

– Клянусь первозданным лесом, мастер Роди, она смеётся! Мышь смеется!

Я резко перестала хихикать. Замерла, и, опустив платок, широко распахнула глаза. Хотела промаргаться, но зрение восстановилось, однако теперь одним глазом я видела свою комнату, а левым – заслезившимся, чью‑то чужую. Видение было нечетким, словно укрытым легкой дымкой, но силуэты я видела достаточно хорошо, чтобы признать в них Роди и, спасенного мной из зверинца братьев Сангронов, мальчика – перевертыша – Генри.

– За лягухом, – посуровел Роди и одним тяжелым взглядом придал мальчишке ускорения, – Ну – у, что тут у нас?

Присел на корточки алхимик, с настороженным интересом изучая совсем не маленькую мышку, а вполне такую крупную серебристо – серую мышь с красными глазами бусинками и длинным и гибким хвостом. Она сидела на задних лапках и в прямом смысле тихо хихикала, прикрыв мордочку передними лапками. Но только рука Роди оказалась в приделах ее видимости, рванула к нему, словно только этого и ждала.

– Ах, ты зараза! – вскрикнул алхимик, так как мышь оказавшись на его ладони, первым делом цапнула его за палец, после чего знакомо зашипела и превратилась в серый листок бумаги.

– Упс! – вырвалось у меня, но в тоже время, ситуация так позабавила, что я гаденько захихикала.

В следующую секунду мои глаза округлить, так как мой "Упс" проступил сразу после аккуратно выведенных строчек, а за ним еще и нарисовался смайлик в виде хихикающего чертика с вилами.

– Рита?! – изумленно вытаращился на преобразившийся писчий артефакт Роди.

"И, вот, как он догадался?" – глумливо усмехнулось надо мной мое благоразумие.

– Привет, Роди, – проверила я свою догадку и убедилась, что слова послушно проступают на сером листе бумаги.

– Рита! – воскликнул алхимик, – Тьма! Что ты опять натворила?!!

– Ничего особенного, – пожала я плечами, – просто воспользовалась твоей печатью.

– Ри? – замер мужчина. Он повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую и даже покрутился вокруг своей оси, – Ты здесь?

– Да, я тебя вижу и слышу, – я задумалась, – Не знаю, как это получилось…

– Не знает она!! – взвыл Роди, вцепившись в лист бумаги, который даже от сильного нажатия не смялся, – Ты с ума сошла!! Рита, ты, что наделала?!!

– Я же уже сказала. Печать…

– Тьма и демоны!! – еще громче воскликнул алхимик, но затем тише и сквозь зубы: – Лягушка ты болотная, ты, что, кровью ее активировала?!

Честно признаюсь, уши у меня почему‑то начали гореть. То ли со стыда, то ли чувствуя, что до них возжелали добраться чьи‑то черно – алхимические ручки.

– Да.

– Чья? – еще тише и от того зловещее прошипел Роди.

– Кто? – нахмурилась я, – В смысле, "что"?

– Кровь чья? – рыкнул мужчина.

– Моя, – удивленно приподняла я брови, – Чья ж еще?

– Прибью, – в разрез с появившимся на его лице выражением облегчения, выдохнул Роди.

– Да, ладно, – улыбнулась я, – Ничего же страшного не произошло.

Уши вспыхнули сильнее, а Роди, как‑то резко повернул голову и посмотрел прямо в мою сторону. Тьма всколыхнулась в его глазах, мне даже показалось, что он меня видит, но оказалось, что это вернулся Генри.

– Вот, еле отобрал, – триумфально пронес он на вытянутых руках лягуха через всю комнату и возложил на подозрительно знакомую голубую, украшенную серебряной вышивкой, подушку. Странно, где я ее видела? – Представляете, мастер Роди, она меня почти укусила!

– Кто? – нахмурился Роди.

– Баронесса – заговорщически зашипел Генри и бережно погладил, слегка синеватого и вывалившего язык на подушку, лягуха, – Она так вцепилась, что я с трудом отобрал. Вон, как досталось, – еще раз погладил лягуха мальчуган, – Едва не удушила.

– До или после того, как ты потребовал его вернуть? – уточнил Роди.

– После, – невинно пожал костлявыми плечами мальчуган, – Я его за задние лапы схватил, она за голову и передние.

"Бедный лягух", – искренне пожалела я проклятого. Роди подошел к подушечке и сосредоточенно прощупал кожу лягуха.

– Сухая, – недовольно покачал головой, – Отнеси его к озеру.

– Не – е, – затряс головой Генри, – Не пойду. Там она…

– Не увидит, – уверенно объявил Роди и протянул мальчику деревянный кругляш с дыркой в центре, – Возьми. Отведет взгляд. Главное не подходи к ней близко.

– А – а? – глаза Генри засияли.

– Можно, – сразу о чем‑то догадался алхимик, и, взяв со стола невзрачный кошель, достал из него серебряную монету, – Будешь возвращаться в замок – заберешь лягуха. Ему тоже отдых не помешает. Беги.

Генри подхватил безвольного лягуха и с радостью побежал исполнять новое поручение.

– Весело у вас тут, – улыбнулась я, взглядом провожая ребенка до размытых дверей.

– Не без твоей подачи, – ехидно заметил Роди.

Я вздрогнула от неожиданности, но вспомнила, что лист проявляет все, что я говорю, и успокоилась.

– Роди, мне жаль.

Было начала я извиняться, но была прервана удивленным:

– Подруга, ты о чем?

Повернувшись, увидела, как Роди деловито раскладывает все по своим местам, от чего сильно удивилась, помня тот бардак, который оставил алхимик в хранилище в Волчьей насыпи.

– Я о Николасе.

Мужчина словно почувствовал, что на листе появляются новые строчки, прочел и махнул рукой:

– Забудь. Все живы, все здоровы, – Роди разогнулся и хмыкнул, – Благодаря мази твоего мага. Кстати, молодец, светлый. Хвалю, – алхимик, как‑то подозрительно точно определил мое местоположение, и, повернув голову, посмотрел прямо на меня, – Так ему и передай. Заживляющая мазь – выше всяких похвал.

– Но…

Роди быстро глянул в лист.

– Забудь, – сдвинул он брови, – Меня интересует, как ты себя чувствуешь?

Я задумалась, что ему ответить и решила ответить честно:

– Бывало и лучше, – выдвинула стул и тяжело в него села: – Чувствую сильную слабость. Иногда возникают рвотные позывы, но они быстро проходят. Сегодня поела булочек, но через час меня ими стошнило. Я не сказала об этом Ирону, он и так ходит подавленный. Что ты ему наговорил? В смысле – написал.

Роди прочел, но ответил не сразу, сначала он подошел к двери, выглянул наружу, после чего закрыл ее на ключ.

– Правду. Грубую правду, Ри, – заговорил алхимик, – Твой светлый маг струсил. Его страх едва не погубил тебя. Мне пришлось напугать его еще сильнее, чтобы он начал действовал, а не смотрел, как ты медленно умираешь.

– Как ты узнал? Печать?

Алхимик подцепил табурет ногой, и, подвинув его к столу, сел. Прочел проступившие на листе вопросы, кивнул.

– Да. Я всегда знаю, что с тобой происходит.

– Ай – яй – яй, – покачала я головой, – Так и думала. Что еще делает эта печать?

– Подруга, я уже говорил тебе – я не причиню тебе вреда, – в голосе Роди зазвучала мировая печаль из разряда "ну, сколько можно? но я не поддалась.

– Печать ты мне поставил? Поставил. Роди, я хочу знать, чем мне это грозит?

– Ничем, – фыркнул Роди, – Скорее мне грозит.

– Чем? – нахмурилась я.

– Сердечным приступом, – разражено пригладил он короткие темные волосы.

Я присмотрелась к алхимику и улыбнулась:

– Ты подстригся.

– А? – удивленно приподнял он брови.

– И побрился, – отмечая впалые щеки и ямочку на подбородке.

– Д – да, – от чего‑то смутился алхимик, но отвернувшись: – Ты же понимаешь, ходить обросшим в замке, где полным – полно хорошеньких прелестниц…, – хмыкнул, и, посмотрев на меня: – К тому же Жози не любит бородатых. Пришлось побриться.

"Я тоже не люблю", – подумала я, но его слова меня царапнули, даже расстроили.

– Тебе идет, – помолчав, решила я все‑таки признать, что подстриженный и побритый Роди выглядит гораздо лучше, чем обросший.

Алхимик насмешливо приподнял одну бровь, но при этом озорно улыбнулся, от чего стал похож на бесшабашного мальчишку, а не на взрослого мужчину, которым, по сути, являлся. Но, черт бы подрал, от этой его улыбки у меня на мгновение перехватило дыхание, а губы сами растянулись в ответной улыбке, игнорируя тот факт, что разговор нам предстоит совсем невеселый.

– Ох, Роди, ты ж мне так всех женщин в замке перепортишь, – вырвалось у меня.

Тот глянул в листок, хохотнул и с хитрым прищуром выдал:

– Если ты пожелаешь.

– Чур меня, – выдохнула я, быстро перекрестившись.

– М – м, – нахмурился Роди, смотря в листок, – Кто такой "Чур"?

– Не важно, – и, подперев кулаком голову: – Главное, не делай этого.

– Я и не собирался, – хмыкнул алхимик.

Я поморщилась.

– Шутник, – и покосилась на алхимика, но так как видел его только мой левый глаз, правый пришлось прикрыть, а косить одним глазом, увы, не так приятно.

– Что поделать, – развел руками Роди, – С тобой приятно пошутить.

– Больше похоже, что надо мной, – буркнула я и вернулась к своему вопрос: – Так, что с печатью? Что еще от нее ожидать? В этот раз она мне помогла. Но что дальше? Вернусь, и ты будешь пользоваться мной как прислугой? Принеси то, подай это. Как далеко это зайдет? Я хочу знать.

Лицо мужчины закаменело, только в глазах появились две белесые воронки тьмы.

– Девочка, напомни мне, когда я заставлял тебя делать что‑то против твоей воли? – ледяным тоном вопросил алхимик.

На долю секунды почудилось, что нет между нами никакого расстояния, нет преграды, что говорю я с ним, как если бы он был рядом со мной, и от этого стало жутко. Сердце в груди испуганно сжалось, чтобы в следующее мгновение забиться чаще. Испугалась ли я? Глупый вопрос. Конечно. Тем не менее, расправив плечи, упрямо вздернула подбородок.

– Не заставлял, – согласилась я, – Но судя по ответу – можешь.

Роди бегло посмотрел в листок, издал сердитый гортанный звук, но при этом машинально погладил печать на ладони.

– И?!! – вскрикнула я изумленно, почувствовав его прикосновение.

Но на этом алхимик не остановился, он продолжил поглаживать печать, а от этого у меня по коже поползла самая настоящая щекотка.

– Роди, прекрати, – заерзала я на стуле, – Прекрати. Роди! Щекотно же!! Прекрати! Ай!

Сползла я на пол, между делом, стукнувшись лбом об столешницу.

– Роди, ты гад! – возмутилась я, потирая ушибленное место, – Ты это знаешь?

– Теперь знаю, – похихикивая, ответил он и посоветовал: – Приложи руку ко лбу.

Я послушно изобразила из себя кисейную барышню.

– Не так. Печатью внутрь.

– Зачем?

– Залечу.

– Так ты меня видишь?! – до боли вывернула я шею.

– Чувствую, – пожал он плечами, – Ты сама виновата. Кровь сделает связь сильнее.

– А, что было бы, если бы я не свою кровь использовала?

– Это был бы уже гнусный кровавый ритуал, подруга, – намного спокойнее заговорил Роди, – Кстати, зачем ты это сделала? Тебе одной метки Тьмы мало, еще одну захотела?

– Э – эм, – смутилась я, но все‑таки приложила ладонь ко лбу, – понимаешь, я… Ну, как бы тебе сказать… О – о! Хорошо. Спасибо, Роди. Не болит.

– Хорошо. Руку можешь опустить. Так, что заставило тебя активировать печать кровью?

– Я забыла твою фамилию, – честно ответила я.

– Мою что? – не понял Роди.

– Родовое имя или как там оно…

– Тьма милосердная! – простонал Роди, – И только из‑за этого?…

– Мне нужно было, чтобы письмо попало именно к тебе в руки, – обиделась я, – Откуда мне знать, сколько Родериков бродит по всем королевствам?

– Не сердись, – грустно усмехнулся алхимик, – Ты ведь могла просто приложить руку к листку, но нет, ты сперва активировала печать. Зачем, Рита? Зачем ты ее активировала?

Я задумалась: "Действительно, зачем?" Но не рассказывать же ему сейчас о моей хвостатой тьме? Вот, что точно хочу обсудить с ним с глазу на глаз и под пологом тишины, так это мое знакомство с Ликом, его Тьмой, а так же свой собственной длиннохвостой пакостницей.

– А Тьма меня знает, – фыркнула я и заползла обратно на стул.

Тут на меня снова накатила дурнота.

– Рита, что случилось?

– Опять тошнит.

– Откинь голову. Дыши ртом. Глубокий вдох, – Роди сделал вдох вместе со мной, – выдох. Вдох – выдох.

– Спасибо, доктор, я знаю, – буркнула в его сторону, но повторила еще пару раз.

– Рита, яд еще не вышел из тебя полностью, он где‑то бродит у тебя в крови. Ты рано встала с постели. С твердой пищей тоже поспешила, пей лучше бульон.

– Бульоном сыт не будешь, – поморщилась я, не открывая глаз, – Кстати, о яде, есть у меня подозрение, что меня отравил мэр Кай. Он поклялся, что не навредит меня ни делом, ни словом, а теперь спит. Неделю добудиться не могут.

– Если это тот, кого ты приголубила моей печатью, то это не он. Сболтнул лишнее, но не травил – это кто‑то другой.

– Думаешь? – открыв глаза, перекатила голову, чтобы видеть алхимика.

– Уверен, – кивнул тот, – Будь он тем, кто отравил – был бы уже мертв. И, поверь, смерть его не была бы легкой.

– Твою…, – прошипела я сквозь зубы, – Предупреждать же надо!

Роди глянул на строчку из множества восклицательных знаков и слегка поморщился:

– У нас было мало времени.

– Ты и не собирался мне ничего объяснять! Черт, Роди, а если бы это был Кай?!

– Туда ему и дорога, – дернул плечами мужчина, – С Тьмой шутки плохи, Ри. Если не помнишь я – черный алхимик, поэтому все сделки, клятвы и договоренности, проходят сразу через Тьму, и уже она решает, наказывать или награждать.

– Это ты тонко намекаешь, что твоя клятва дружбы не пустой звук и, если что, Тьма может наказать тебя. Или только меня?

Алхимик коротко рассмеялся:

– И меня, Рита, и меня.

Не скажу, что признание полностью меня успокоило, тем не менее, свое дело сделало: на время задвинуло назад потаенные страхи и помогло вспомнить об основной теме нашего разговора.

– Как мне его разбудить?

– Спящего?

– Его самого. Вигго хочет с ним поговорить.

– Кто такой Вигго? – нахмурился Роди.

– Вор, – улыбнулась я, – Бывший. Сарин, в смысле Снежная королева, сделала его начальником своей тайной стражи.

– Ка – ак интересно, – глаза алхимика весело заблестели.

– Вернусь, я тебе обязательно все расскажу. Это – о…, – я задумалась, что можно сказать сейчас Роди, не касаясь деталей, но не придумала и невнятно закончила: – очень запутанная история.

– В которую ты, лягушечка моя неразумная, с удовольствием влезла, да, так, что едва не погибла.

– Роди! – возмутилась я.

– Я не прав? – тьма в глазах алхимика стала почти ощутимой.

По таким пронизывающе – ледяным взглядом возмущаться мне резко расхотелось, и я ворчливо пробурчала:

– Я не лягушечка. А в остальном ты прав.

Алхимик отвернулся от меня, и некоторое время невидяще смотрел в листок, где постепенно исчезали все написанные строчки, словно их и не было вовсе.

– Разбудить спящего легко, – глухо и отстранённо заговорил Роди, – Просто сотри печать с его руки, и он проснется.

– Стереть? Чем? Сырой тряпкой?

– Ох, Рита – Рита, – тяжело вздохнул алхимик и повернул голову, – Рукой. На которой печать.

– Рукой? – посмотрела я на свою руку. Вспомнила рассказ Вигго и нахмурилась: – Ясно.

– Только, Ри, попроси сперва связать его.

– Зачем?

– А ты думаешь, он будет рад тебя видеть?

Я на мгновение представила, что испытает Кай, проснувшись после длительного сна, и согласилась, что ожидать, что Кай будет рад меня видеть, смешно, но связывать его – не слишком ли?

– Я попрошу Вигго или Дилана его придержать, – нашла я компромиссный вариант.

Роди поморщился.

– Делай, как считаешь нужным, Ри, но близко не подходи. Реакция у проснувшегося может быть непредсказуемой.

– От меня требуется только разбудить Кая, – поспешно заявила я, чтобы тут же усомниться: – Я, по крайней мере, надеюсь на это.

– Постарайся узнать, кому он и что разболтал – это может быть важно.

– Признаюсь, из меня плохой дознаватель. К тому же он бывший теневой. Думаешь, он ста…

– Та – ак, – прервал меня на полуслове Роди, – Еще лучше. Берешь с собой Ирона, Рита, и без разговоров. Это серьезно.

– Но…

– Не спорь, – повысил голос алхимик, – Почти все теневые немного маги, и, хотя дар у них слабенький, на одно смертоносное заклинание они способны.

– Серьезно?! – вытаращилась я на Роди, – Я не знала.

– Эта информация засекречена. Я знаю это потому, что сам столкнулся с подобным сюрпризом.

Я выжидательно уставилась в лицо Роди: носогубные складки стали заметнее, губы вытянулись в линию.

– Ирона берешь с собой, – не счел нужным удовлетворить мое любопытство алхимик: – К теневому подходишь только, чтобы стереть печать и отходишь в сторону, а лучше сразу уходишь из комнаты. Поняла?

Не дождавшись быстрого ответа, алхимик впился в меня взглядом, и, несмотря на то, что головой я понимала – он меня не видит, поспешила успокоить:

– Да – да, я все поняла. Я себе не враг.

– Надеюсь на это.

– Эм – м, – замялась я, – Роди.

– Да? – приподнял он брови.

– Как там у вас в целом?

Прочитав вопрос, мужчина заметно расслабился.

– Генри ты только, что видела, – сделал он невнятный жест рукой себе за спину, – Ему лучше. Возня с лягухом и мелкие поручения отвлекают его от грустных мыслей.

– Спасибо, что заботишься о нем.

– Мне не в тягость, – отмахнулся Роди, – с лягухом хуже.

– Что с ним?

– С ним? – усмехнулся алхимик, – С ним, как раз, все замечательно. Благодаря твоей служанке, он замилован и зацелован таким количеством незамужних девиц (и не совсем девиц), что по возвращению в свой облик он сможет купить себе не только коня, но и замок в придачу – небольшой, но все же.

– Так в чем дело?

– Ты не предусмотрела самого важного.

На листке проступило несколько значков вопроса, по ходу артефакт считывает мои эмоции.

– Ненормальное желание местных девиц обзавестись мужем, пусть даже зеленым и пупырчатым, – Роди откинулся назад, но так как у табурета спинки не было, расставив ноги, взялся двумя руками за край, – Вот скажи, Ри, ты хочешь выйти замуж за принца?

Я яростно замотала головой, но вспомнила, что "вроде как" замужем и скуксилась:

– Не. Не хочу. На кой он мне сдался? – и сердито припечатала, – Я замужем.

– Замужем не ты, а Ринари, – поправил алхимик.

– Для меня это один хрен, – махнула рукой, сказав последнее слово почти шепотом, но вредный артефакт тут же любовно изобразил упомянутый овощ.

Увидев изображение, Роди мелко затрясся.

– Н – да, Ри, с тобой не соскучишься. А если серьезно, если бы ты попала сюда не в облике королевы – ведьмы?

– И – и? – заинтересовалась я.

– И встретила бы принца, – продолжил Роди, а у самого глаза хитрые – хитрые.

– Мне, что, справку у него просить? – поскребла я начавшую зудеть щеку, но почувствовала, что сковырнула болячку и быстро убрала руку.

– Какую справку? – опешил алхимик.

– Что он принц.

– Рита, я серьезно.

– Я тоже. Откуда мне знать, что он принц?! На лбу же не написано!

Роди задумался, и на его лице отразилась усиленная работа мысли.

– Разумно. Но предположим, что ты точно знаешь, что он принц.

– Каким образом?

– Р – рита!! – прорычал алхимик.

– Ну, хорошо – хорошо, – пошла я на уступки, – пусть он будет при всех своих регалиях, в короне, и на белом коне. Сделаю вид, что он принц.

– Он принц, – уперся Роди.

Я снова уточнила:

– На лбу написано?

– Рита, – почти заскулил алхимик, упорно стараясь не смеяться.

– Значит, написано, – подытожила я, – Хорошо. Он принц. На лбу написано. Исключительно для меня. При всех своих регалиях, нашивках, перстнях и в короне. На белом коне.

– Почему на белом? – не понял Роди.

– Потому что надо, – и быстро пояснила, – Белый конь обязательный атрибут для каждого принца.

– А если конь черный?

– Значит не принц.

Мужчина сделал жалобное лицо, чтобы сразу же закрыть его рукой. Поздно меня уже понесло:

– Так, принц: в регалиях, перстнях и в короне. Надпись на лбу "Я принц" – присутствует. Конь белый – одна штука. Что дальше?

– Рит, за что ты так не любишь принцев? – удрученный моим нежеланием воспринимать тему всерьез, поинтересовался Роди.

Я пожала плечами.

– Нельзя сказать, что я их не люблю. В конце концов, я их еще не встречала. Ни одного.

– Да, в Ристне нет принцев, – согласился алхимик.

– Зато есть Белоснежка, – подсказала я, но Роди намека не понял.

В дверь постучали. Я вздрогнула и резко повернулась на стуле, но поняла, что стучат не у меня. Дверь была слегка приоткрыта, судя по всему ко мне уже заглядывали, услышали, как я разговариваю сама с собой, но беспокоить не стали. Выяснить бы теперь, кто у нас такой деликатный.

– Кхм – м, – недовольно кашлянул алхимик, – Это ко мне. Думаю, мы еще вернемся к этому вопросу.

– Зачем? Тебе так интересно, что будет, если я встречу принца?

– Хочу понять причину твоего предубеждения к ним.

– Нет у меня к ним предубеждения, – ворчливо пробормотала я, – И не надо делать такое выражение лица, не надо, принцы для принцесс, а я обычная.

– В каком это месте? – скептически фыркнул алхимик.

– Во всех, – покосилась я на алхимика и увидела, как Роди закатывает глаза. Он потянулся к листку, но я остановила его: – Подожди. Это еще не все.

– Поспеши, – посмотрел на дверь Роди и недовольно поджал губы, – Судя по стуку, там Лайон.

– Мы тут нашли некоторые рукописи. Страницы из дневника алхимика. Как думаешь, ты сможешь их перевести?

Роди замер, как охотничья собака, почуявшая добычу.

– Дневник алхимика? Ты уверена?

– На все сто. Так, как, переведешь?

– Секунду, – поднял указательный палец вверх Роди. Взял со стола короткий узкий нож, и, так же как и я, резанул себя по ладони, после чего приложил руку к листку. Кровь мгновенно стянулась в артефакт, – Прилижи рукопись к листку. Не забудь напитать артефакт, когда будешь отправлять его – он еще пригодится.

– Естественно напитаю, – тихо буркнула я, – у меня больше нет лишних тридцати серебряных.

– Ты купила писчий артефакт? – заинтересовался Роди.

– Нет, конечно! Только один лист.

– Один лист? – изумился мужчина.

– Угу. Даже не представляю, сколько будет стоить весь артефакт.

– Хм – м, – задумчиво фыркнул Роди, – Беру свои слова обратно, ты правильно поступила, что использовала печать. Только запомни, чтобы использовать его, понадобится твоя кровь, – Роди стер уже запекшуюся кровь с ладони, удивив скорость своей регенерации.

– От пары капель я не обеднею.

– Чем больше текст, тем больше крови, – предупредил алхимик, и голос у него был напряженный, словно сама мысль, что я буду использовать свою кровь, ему не нравилась.

– Постараюсь быть краткой, – заверила я его.

Алхимик, проследив за трансформацией и исчезновением артефакта, поинтересовался:

– Ты сидишь?

– Сижу, – подтвердила я и тут же насторожилась: – А что?

– Закрой глаза, – мягко потребовал Роди.

– Зачем?

– Ри, – укоризненно вздохнул алхимик.

– Ну, хорошо, – закрыла я глаза.

– Спи.