Текст книги "Улыбка развоплощенного (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

    Особое опасение Опалусу внушала Лига Скорпиона, он боялся, что воительницы перехватят джеггов по дороге, и им не удастся начать успешные грабежи селений вокруг Стефеншира для поддержания боевого духа. Чтобы избежать встречи с грозными девами, Опалус надоумил джеггов пробираться мелкими отрядами, которые двигались, не трогая деревенек, прямо к Стефенширу. Воительницы старательно наблюдали за этими перемещениями, но пока не могли понять, к чему идет дело. На всякий случай они послали весть лорду Гелиодору. Осторожный правитель не только постарался со всей возможной тщательностью усилить оборону, но и приказал магам шторма отправить особое магическое послание в Академию Триединства. Маги, а в их числе и вновь прибывший Аметисто, срочно начали обновлять запас боевых свитков, вызывающих бурю, варить целебные настои и готовиться к боям. Однако нападать на джеггские отряды первым лорд Гелиодор не счел целесообразным – мало ли что может стоять за этими загадочными вылазками. Ведь пока джегги никого не грабили и деревень не трогали. Вот так противники и выжидали, копя силы.

   Постепенно собравшись в перелесках вокруг города, джегги в один из вечеров подтащили к стенам штурмовые лестницы, метательные машины и приступили к штурму. Однако на стенах их уже ждали. Гелиодор потстоянно требовал, чтобы маги шторма усердно вели разведку под покровом невидимости. Сверху полетели стрелы, камни и кипящая смола, заранее заготовленные предусмотрительными горожанами. Несколько лестниц сразу было свалено вместе с джеггами, а магу огня в этой обстановке просто нечего оказалось поджигать. Он тщетно пытался призвать к порядку войско, не имевшее опыта в штурме городов, угрожая огненными шарам. Но отступление было неминуемым.

   К радости нового вождя при свете факелов паладины ордена Золотого Леопарда вырвались из боковых ворот и вломились в самую гущу осаждающих.

   – Настоящая битва! – закричал Шрам, нисколько не боясь тяжеловооруженных рыцарей, хотя прежняя встреча с этими воинами кончилась для него не слишком хорошо. – Цельтесь им в глаза.

   Джеггские воины, беспрекословно слушавшиеся командира, начали метать легкие копья в рыцарей. Паладины рубились изо всех сил, пока Гелиодор, опасаясь за жизни подчиненных, не дал приказ отступить и вернуться к воротам. Чтобы на плечах паладинов в город не ворвались джегги, в дело вступили маги шторма. От ворот поднялась вызванная заклятьем пыльная буря, которая не подпускала врагов к стенам до тех пор, пока последний рыцарь не скрылся в городе, и ворота наглухо не закрылись. Разошедшаяся буря между тем становилась все сильнее, сметая все на своем пути.

   – Эй, волшебник, спасай наших воинов! – зарычал Шрам. – Их того и гляди, унесет проклятая буря! Давно не было в Красной Степи такой!

    – Я маг огня, это не мои проблемы! Командуй отступление, Шрам! – Пытаясь перекричать яростный рев ветра, отозвался Опалус.

   Разозленный до предела Шрам нехотя повел воинов, ряды которых успели изрядно поредеть, подальше в степь. Прямая атака не удалась.

   После первой неудачи Опалус приказал устроить специальные тренировки для джеггов, чтобы они научились штурмовать стены, заставлял их проходить через магический огонь, дабы избавить от страха перед льющейся сверху смолой. Город обложили со всех сторон, однако это не радовало Шрама, который привык лихо скакать на коне и сплеча рубить врагов.

   Стефенширцы мужественно встретили постигшую их беду, и лишь с грустью посматривали с городских стен на вытоптанные джеггами только что засеянные поля. Воды городские источники и вправду давали с лихвой, но после двухнедельной осады было решено отправить магов за припасами в резервное хранилище за городом, в старых каменоломнях, которое было предусмотрительно создано по приказанию самого лорда Гелиодора и охранялось магическими барьерами, так что ни мыши, ни плесень не могли повредить запасы. Внутри города лорд не соглашался создавать такие хранилища, считаля, что столько постоянно действующей магии может принести вред. Маги под покровом невидимости прошли мимо джеггских постов и благополучно добрались до неприкосновенного запаса. Молчавший всю дорогу Аметисто во время погрузки, наконец, не выдержал и спросил:

   – Господа, а почему мы под таким великолепным покровом невидимости не можем напасть на джеггов, уничтожить их вождей, или на худой конец вести эффективную разведку?

     – Ты что, вправду не знаешь или насмехаешься? – сердито произнес стоявший ближе всех к нему маг.

    – Откуда ему знать, ведь в Академии слишком мирная и благополучная жизнь, – раздалось с другой стороны.

    – И все-таки, почему же? – снова спросил Аметисто.

    – Свитки невидимости сделаны таким образом, что стоит только применить оружие, неважно, для нападения или защиты, как магии приходит конец, – объяснил, смягчившись, спутник молодого чародея.

   – Вот именно, – подхватил еще один член группы. – А вы, молодой человек, не думайте, что мы здесь в провинции такие уж трусы. Мы много раз пытались улучшить эти свитки, но безуспешно.

   Пристыженный Аметисто не нашел ничего лучшего, как замолчать. Вытащив из хранилища мешки, маги начали погрузку.

   – Раз-два взяли, – закричал маг леса, вскидывая толстый мешок с пшеном на телегу.

     – Сколько уже нагрузили, – раздался голос старшего по группе, мага шторма

     – Сто двадцать мешков, – дружно отозвались маги.

      – Хватит, поехали, – скомандовал старший.

      Телеги, сопровождаемые магами, успешно добрались до Северных ворот. Поле невидимости, созданное ими, надежно защищало от посторонних глаз. Неожиданно одна из телег наскочила на камень, и лежащий на самом верху мешок плюхнулся на дорогу и выскочил из-под барьера невидимости. Камни распороли старую мешковину, и пшено посыпалось на землю.

    – Недотепы, где были ваши глаза, все пшено вывалили в пыль! – шумел глава гильдии.

    Он кричал и грозил, забыв о том, что их могут услышать джегги. К счастью, поле невидимости обладало способностью блокировать звук, и враги их не услышали, а упавший мешок не привлек ничьего внимания, кроме огромной стаи галок. Птицы сразу увидели, что им будет чем поживиться. Отталкивая друг друга от добычи, они накинулись на пшено. Стараясь подобраться поближе, птицы били друг друга крыльями, кричали, а некоторые даже пытались клевать соперников. Неподалеку от этой толпы устроилась самая слабая галка, маленькая, с длинными тонкими ногами, взъерошенной головой и широко раскрытым, как у птенца клювом. Не решаясь приблизиться, она стояла в стороне, оглашая воздух пронзительным криком.

    – Нет, ты смотри, птицы, а бранятся, как торговки на базаре, – смеясь, сказал маг леса.

    – Где они только таких слов набрались? – подхватил второй.

    – А эта, с краю, какова! Прилетела позже всех, и еще кричит: «Почему мне не дали?!» Где же ты раньше-то была, голубушка?

      И оба мага, несмотря на неблагоприятное положение, когда джегги с их степной внимательностью могли заметить птичье беспокойство и обратить внимание на происходящее, не смогли удержать хихиканье.

    – Чему смеетесь коллеги, – с грустью спросил Аметисто, не умевший понимать языка птиц.

    Ему было совсем не до смеха, потому что именно он нагружал эту злосчастную телегу и чувствовал себя виноватым и за потерю пшена, и за нарушение маскировки. Но все же невольно улыбнулся, глядя на разборку у птиц.

    – Магическую нитку скорей, – прошептал один из магов шторма. Заклинание само сделало всю работу без всякой иглы, маги погрузили наполовину пустой мешок на телегу и въехали в ворота.

    После этого Аметисто еще не раз приходилось ездить за припасами. К счастью он наловчился погружать мешки гораздо лучше, и подобные истории больше не повторялись.

   Казалось, осажденный город постепенно начинает привыкать к своему положению. Пришел месяц зелени, когда прекратились резкие перепады погоды, и всюду воцарилось тепло. Дела в крепости шли не так уж и плохо, тем более что рыцари поняли, что джегги распознали их слабые места, и в открытые сражения старались не лезть. Маги шторма совершали тайные вылазки и под покровом невидимости поставляли защитникам еду и информацию. И хотя джегги по-прежнему стояли лагерем под стенами, ни одна из попыток штурма не увенчалась успехом. Шрам надеялся, что когда-нибудь запасы у стефенширцев подойдут к концу, и город можно будет взять измором. Однако этот момент все никак не наступал, осада затягивалась, что крайне злило Опалуса. Ему хотелось, наконец, показать катахейцам всю мощь стоявшей за ним силы. Между тем Уфу Темный все настойчивее требовал жертв, а джегги умудрились до сих пор не привести ни одного пленника. Наконец, магу все это порядком надоело, и он решился лично возглавить следующую операцию.

    Когда Шрам решился на очередную вылазку к стенам, не столько ради успеха, сколько для того, чтобы воины окончательно не заскучали, маг огня отправился с ними. Нельзя сказать, что ему было совсем не страшно, но он придал себе самый решительный вид и запасся мощнейшими заклинаниями.

   Вылазка была назначена на вечер. Главной задачей Шрам поставил подобраться как можно ближе к стене и дать возможность магу проявить свое искусство. Под покровом сумерек небольшой отряд джеггов с максимальной осторожностью подобрался к подножию главной наблюдательной башни. Бегающие черные глазки Опалуса остановились на деревянной крыше. Он принялся чуть слышно бормотать совершенно непонятные стоящим рядом джеггам слова, одновременно медленно вытягивая вперед руки. Внезапно с его ладоней беззвучно сорвался небольшой огненный шар. Он быстро увеличивался прямо на лету и при соприкосновении с целью взорвался с оглушительным треском! Крыша тут же вспыхнула как сухой хворост, горящие обломки засыпали часового, а джегги и Опалус, не оставляя себе времени понаблюдать за причиненным ущербом, рванулись к следующей башне, где все повторилось, причем в еще большем масштабе. Постепенно одна за другой запылали верхушки всех четырех башен, образуя чудовищный огненный сигнал. Тем временем нападающие добрались до самого низкого места в стене. Здесь маг применил заклинание огненного града, которое создал в своих бдениях совсем недавно. Целью был самый большой городской склад, однако заклинание оказалось настолько мощным, что огненной волной захватило целый квартал.

   – Срочно поднять магов шторма! – потребовал лорд Гелиодор, когда ему доложили об огненном бедствии.

   Прибывшие по команде члены гильдии шторма бросились тушить пожары, обрушивая целые ливни на охваченные огнем строения и спасать пострадавших. После того, как последствия магической атаки были ликвидированы, чародеям еще долго пришлось устранять ущерб от пролитой воды. Пока все это происходило, о джеггах и Опалусе никто даже не вспоминал, и враги благополучно удалились восвояси. Они были в полном восторге, такой успех им даже не снился.

   – Повторить операцию! – приказал Опалус на следующую же ночь, что и было выполнено.

   Казалось бы, зачем ему в таком деле джегги? Но Опалус был не так прост. Во-первых, магу нужна была охрана на случай обнаружения, а во-вторых, лишний раз продемонстрировать свое могущество кочевникам было необходимо.

   Как ни старался лорд Гелиодор выставлять дополнительные посты на стенах и магические заслоны в виде моментально возникающей водяной стены в некоторых особо важных местах, он никак не мог предусмотреть, где в следующий раз появится Опалус. А у того с каждой вылазкой возрастали магические силы. Еще бы, ведь Уфу-то был доволен своим верным слугой!

      Единственное, что не нравилось Опалусу, было то, что джеггские колдуны выказали себя не самым лучшим образом. Им ни разу не удалось состряпать даже плохонького огненного шара.

   – Болваны, дикари! – орал он на почтенных степных чародеев во время очередной магической тренировки. – Начинающие студенты в Академии и то умеют больше!

    – Господин, а кто такие эти студенты, – гнусаво тянул в ответ самый старый колдун.

    – Тьфу на вас! – в гневе начал топать ногами Опалус, – великий Уфу в наказание ниспослал мне таких последователей. Все придется по-прежнему делать самому!

    Но, несколько поостыв, маг огня осознал, что в неспособности его новых учеников есть и свои плюсы:

    «Не хватало еще, чтобы они стали равными мне! Пусть уже лучше остаются такими, какие они есть» – подумал Опалус и с новым рвением принялся готовиться к следующим нападениям.

    Конечно, затянувшаяся осада Стефеншира, невозможность переговоров со своими покровителями в Эйдалон-Бравире, и некоторая неопределенность в отношениях с Уфу не радовали его, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

    Лорд Гелиодор, понимая, что джегги собрали достаточно большие силы, начал беспокоиться. Опыт военачальника говорил, что золотых леопардов не так много, чтобы одержать победу, а собрать городское ополчение и натренировать его уже нет ни времени, ни возможности. После длительных раздумий он вызвал на ковер главу гильдии магов шторма:

   – Господин маг! Надеюсь, Вы понимаете, что в сложившейся ситуации успех обороны города целиком зависит только от вашей гильдии?

   Такой официальный тон не предвещал ничего хорошего, хотя маг понимал, что длительное сидение в кресле градоначальника кого угодно заставит объясняться казенным языком.

    – Мы понимаем это и готовим решительные действия, – сказал старый чародей. – Назавтра состоится великое моление Триединству в главном храме, и мы верим, что нам будут даны знамения и помощь.

   – Что ж, видимо и вправду остается надеяться только на Триединство, – встревожено думал лорд Гелиодор, отпуская мага. – Уж если старый глава гильдии, не отличающийся особым благочестием и посещающий храм один-два раза в году так заговорил. Однако надо будет все же отдать приказ рыцарям мобилизовать всех способных сражаться.

   На следующее утро, когда солнечный луч только коснулся позолоченной кровли храма Триединства на центральной площади, торжественная процессия магов шторма, одетых по такому случаю в синие и фиолетовые мантии с потускневшими от времени серебряными нашивками, изображающими молнии, двинулась к храму. Для Аметисто тоже подобрали подходящий наряд, и он с удивлением почувствовал, что от одежды исходит знакомый с детства смешанный аромат йода, соли и сушеной рыбы. В торжественном молчании маги вошли под своды храма, и церемония, которую не должен был видеть никто из простонародья, началась.

    Когда через несколько часов, усталые и измученные, волшебники вышли из ворот храма, по их непроницаемым лицам никто не смог бы прочесть того, что их угнетало и печалило. Но каждый из них думал только об одном:

    – Почему боги Триединства оставили нас? Почему не послали знамения?

   Но об этом не говорили, даже между собой. И только старая нищенка, каждый день сидевшая возле храма, поднялась со своего места и подошла к главе гильдии.

    – На, возьми причитающееся тебе и дай пройти, – сказал ей старик.

   – Послушай меня, маг, – вдруг произнесла женщина, обыкновенно не отличавшаяся многословием и даже просьбы свои не сопровождавшая излишними стенаниями и жалобами, – ты думаешь о том, почему Триединство хранит молчание? Помни, не следует возлагать на богов то, что люди должны делать сами.

   Услышав такие слова, маг переменился в лице и, опустив голову, двинулся дальше, сознавая, что более неуместного знамения ему не посылали за всю его жизнь.

    Урон, наносимый городу вражеской магией, с каждым днем становился все больше, запасы магических ингредиентов у штормовиков начали резко таять. Глава гильдии вынужден был сам явиться с докладом к лорду Гелиодору.

   – Милорд, наши магические силы на исходе..., – упавшим голосом начал он.

   – Как прикажете это понимать, господин глава гильдии? – сердито оборвал его правитель.

    – Очень просто, – спокойным, хотя и печальным голосом ответил штормовик. – Многие наши снадобья производятся не здесь. Путь в Уланду долог, и даже если мы снарядим туда обоз, можем не успеть. Надо срочно менять тактику.

    – И что Вы предлагаете? – недоверчиво спросил лорд Гелиодор.

    – От обороны следует перейти к нападению, – отозвался маг. – Я бы на Вашем месте срочно обратился за помошью в Лигу Скорпиона, пока мы еще способны обеспечить магическое прикрытие, если они соизволят отрядить в город воительниц!

   Гелиодор надолго задумался. Он и сам чувствовал, что так дальше продолжаться не может, и своими силами им не справиться с врагами, неожиданно получившими мощную магическую поддержку. Но насколько можно рассчитывать на помощь скорпиониц? Их ведь не так уж и много. Да и гордость бывалого командира не позволяла призвать для подмоги женщин, пусть и известных своим боевым мастерством. Но теперь, когда Гелиодор выслушал мага, он даже остался доволен, ибо полагал, что принять разумный совет со стороны – честь для мудрого правителя.

   – Обсидиан, – приказал он председателю городского совета, – распорядитесь, немедленно послать голубиную почту в Обитель Лиги, а Вы, господин маг, – добавил он, обращаясь к главе гильдии шторма, – обеспечьте нашему крылатому посланцу надежный покров невидимости.

   Белоснежный голубь с письмом на лапке плавно взлетел с полуразрушенной крыши одной из башен. Когда он развернулся против света, его силуэт стал казаться черным, хотя конечно, эту игру контрастов видел только маг шторма, для которого покров невидимости ничего не значил.

    – Так, – тяжело вздохнула предводительница Лиги Скорпиона, развернув письмо и увидев знакомый со времен туманной юности почерк, – нас опять ждут нелегкие дни. Но ведь для этого мы и существуем, – добавила она привычным холодным тоном.

      И никто не узнал, какие воспоминания пробудила в ней сухая деловая просьба стефенширского градоначальника.

   Глава 4. Лига Скорпиона

       – Веселее, девочки, веселее! – подбадривала Сапфира подруг, согнувшихся в три погибели над пропалываемыми грядками.

    Жаркое солнце заставляло воительниц, которые выполняли обычные огородные работы, многократно отирать пот со лба. Надо сказать, что такое времяпрепровождение не было для них чем-то необычным. Обитель Лиги Скорпиона славилась натуральным хозяйством: у них были и пашни, и огороды, и даже собственные стада, тем более что пастбища вокруг были превосходными. Они сами разводили своих знаменитых, не слишком красивых, но чрезвычайно выносливых и послушных лошадей, равных которым по боевой выучке не было во всем королевстве.

   Сапфире в месяц первого льда исполнилось двадцать четыре года. Но она была уже испытанной воительницей и дослужилась до командира десятки. Важная должность, ведь всего-то отважных дев в обители было не более двух сотен.

   Воинские дела заключались в охране южных границ и постоянном наблюдении за джеггами. Кочевники, несмотря на договоры и обязательства, оставались непредсказуемыми. Традиции обители заставляли каждую из девушек уметь не только махать мечом, но и выполнять различные работы: готовить, стирать, варить варенье и так далее и тому подобное. Так и Сапфира, не раз отличившаяся в стычках с джеггами за восемь лет жизни в обители, не гнушалась подмести пол и постирать белье, хотя больше всего обожала печь пироги и работать в палисаднике. Нельзя сказать, что она отказывалась от другой работы (да и кто бы ей позволил – порядки в Лиге были весьма строги), но сельское хозяйство и кулинария доставляли ей гораздо большее удовольствие, чем война.

   Как же такая, казалось бы, совсем не воинственная особа оказалась в Лиге, знаменитой Лиге, которая уже больше двухсот лет обеспечивала покой на юге Катахеи? Девушка была родом из Эйдалон-Бравира. Ее отец, важный государственный чиновник, в год ее совершеннолетия впал в немилость и оказался в тюрьме, а мать не пережила этих событий. Не будем останавливаться на этих печальных эпизодах, тем более что рассказ наш должен идти дальше. Старшая сестра Сапфиры, Сердолика, к этому времени уже давно окончила обучение в магической Академии Триединства и осталась там, сделавшись жрицей бога огня Титаниуса и занимаясь магической практикой. Она давно оторвалась от семьи, ни разу не видела своей младшей сестры, которая родилась в ее отсутствие, все придворные интриги, в результате которых потерпела крах карьера ее отца, были для нее чем-то далеким и малопонятным. Но, оставшись в одиночестве, Сапфира на последние гроши все же отправилась к сестре в Альмарино. С замиранием сердца юная девушка вошла в храм Титиниуса.

    В центре большого, выложенного красной гранитной плиткой круга, возле чаши с огнем, протянув прямо в пламя необыкновенной красоты руки, сидела высокая, непередаваемо красивая женщина. Платье ее переливалось всеми оттенками алого, оранжевого и желтого, будто само состояло из языков пламени. Чуть поодаль, низко склонив головы, опустились на колени горожане.

   «Неужели это моя сестра» – изумилась Сапфира, робко подходя поближе к молящимся. Старик с белой бородой резким движением сухой жесткой руки пригнул ее голову:

   – Нельзя глазеть на жрицу могучего Титаниуса во время священного обряда! И откуда ты, такая невежда, появилась?

   – Но это моя сестра...– в страхе пролепетала девушка.

    – У жрицы Титаниуса не может быть сестер, она принадлежит великому богу и нашему городу, – сердито прошипела старуха рядом.

   Бедная Сапфира опрометью вылетела за дверь храма и опустилась на колени среди причудливых глыб, окружавших его со всех сторон. Это был знаменитый сад камней Титаниуса, причем каждый самоцвет или даже простой осколок гранита имел свое значение, а некоторые могли служить для обращения к самому богу, но это было известно только посвященным. Вдруг она заметила камень необычной золотистой окраски, который напомнил ей тот, что был в любимом перстне отца. Девушка подошла поближе и остановилась. Ей хотелось и прикоснуться к камню, и заплакать от обиды. Но слез не было. Девушка не знала, что Сердолика все же сохраняла какие-то воспоминания о своей семье, и жрица приходила сюда после каждого обряда. Вот и сегодня она подошла к любимому камню и увидела незнакомую девочку, в нарядном дорожном платье, но довольно-таки измученную и грязную.

     – Кто ты и что здесь делаешь?

     – Я твоя сестра Сапфира, наш отец в немилости, в тюрьме, а мать умерла. Вот я и пришла к тебе...

   – Чем докажешь?

   В ответ девушка протянула жрице медальон с миниатюрным портретом отца. Изумлению Сердолики не было предела, ведь такой же был у нее самой! Но родственные чувства после стольких лет...

    – Что ж теперь с тобой делать? Пойдем в Академию, пусть тебя испытают, вдруг у тебя есть колдовские способности...

    – А отец? Ты не поможешь ему?

    – К сожалению, я не умею возвращать милость королей, – холодно возразила жрица, и Сапфира поняла, что сестра довольно далека от дел этого мира.

    Не зная, что еще сказать, бедная девушка молча двинулась за стремительным потоком пламени, которое являла собой волшебница.

   Испытание, увы, оказалось неудачным, никаких способностей у Сапфиры не выявилось.

    – Куда ж теперь тебя? – недовольно проворчала волшебница. – Состояние отца, как ты говоришь, конфисковано в пользу короны, жить тебе не на что, магичкой ты не станешь, что ж тебе, в горничные наниматься?

   – Пожалуйста, сестра, не прогоняй меня, – взмолилась Сапфира. – хочешь, я буду твоей служанкой?

    – Да ты ничего не умеешь, – услышала она в ответ, – жила в холе, в неге, полный дом слуг. Знаем мы это благородное воспитание! Пропадешь ты тут, а мне некогда заниматься твоим обучением.

   Сжавшись от таких речей, бедная девушка чуть не заплакала, но не хотела показывать перед сестрой свою слабость.

      – Ладно, кажется, я придумала, что с тобой делать, – смягчившись, сказала Сердолика. – Завтра мы отправляем с нарочным кое-какие свитки в обитель Лиги Скорпиона, поедешь с ним и поступишь туда. Это и почетно, и прилично для девушки знатного рода.

      Так Сапфира в шестнадцать лет оказалась в Лиге. Это было единственное в пределах Катахеи сестричество, куда вступали девушки, дававшие обет безбрачия. Туда принимали и замужних женщин, если у них не было детей, и они могли предоставить доказательства плохого обращения со стороны мужа. Дисциплина в обители была железная, ранний подъем, тренировки, постоянная занятость, разнообразные испытания на стойкость и мужество, а также на послушание старшим, в общем, все так, как обычно бывает в монастырях и подобных воинских общинах. Конечно, как водится, изнеженной в богатом родительском доме девушке все это давалось не сразу, но фирменным стилем обители было не прогонять никого, дать возможность каждой найти свое место. Здесь не практиковали излишней жестокости по отношению к вновь прибывшим, давая им время привыкнуть, занять свое место в сложном хозяйстве Лиги. Постепенно Сапфира, которая была неглупа и хотела найти себя в этой жизни, научилась столь многому, что даже строгая Предводительница оценила ее по достоинству.

   День подходил к концу, воительницы заканчивали работу, собираясь отправиться на вечернюю молитву Триединству, которая совершалась в небольшом храме. В этот момент раздался гулкий звон колокола.

   – Всеобщая тревога! – встрепенулсь девушки и поспешили в главный зал, где уже их ждали.

    – Сестры! – провозгласила Предводительница, убедившись, что все воительницы в сборе. – Нас призывают в Стефеншир! Город осадили джегги. Нам сообщают, что у врагов объявился неизвестный, чрезвычайно опасный колдун. Первые три десятки отправляется на помощь осажденным. Я еду с ними. Подать сюда два свитка невидимости!

      Получив необходимые свитки, Предводительница взяла один из них в руки, а другой протянула своей заместительнице.

    – Накинуть покров невидимости на обитель! – приказала она. – Вести постоянное наблюдение! Чтоб ни одна джеггская лисица сюда не проникла! В серьезные стычки до получения новых сведений не вступать! Ждать голубиной почты! Собираемся!

   Поздним вечером следующего дня скорпионицы достигли окрестностей Стефеншира. Уже с холма они увидели, что город плотно обложен большим войском джеггов. Было ясно, что пробраться в город будет не так-то просто. Выбрав место, где джеггских палаток было поменьше, а караульные стояли пореже, воительницы, привели в действие свиток невидимости и, не произнося ни звука, свирепой волной пронеслись через джеггский лагерь, затоптав при этом достаточно врагов своими конями. Ничего не понимающие джегги махали саблями направо и налево, но, не видя противника, не смогли нанести воительницам какого-либо урона.

    Возле самой городской стены свиток был свернут, и легион подошел к воротам. Стража, предупрежденная лордом Гелиодором, быстро опустила подъемный мост, и в полной темноте девы въехали в город. Ворота немедленно захлопнулись. Стуча копытами по булыжникам, не боясь уже нарушить маскировку, отряд двинулся к главной площади. Там, при свете масляных фонарей толпился народ, привлеченный необычным зрелищем. Еще бы, ведь стефенширцам не часто доводилось увидеть отряд Лиги Скорпиона в полном вооружении. Посмотреть на таинственных воительниц пришли мужчины и женщины, простолюдины и знать. Тут же оказался и Аметисто, который старался ничего не пропустить из того, что происходило в городе. Он смотрел на медленное шествие невиданных коней – небольшого роста, кряжистых, более мохнатых, чем обычные лошади, удивлялся необычным прическам воительниц – жестким косичкам в виде скорпионьих хвостов, которые торчали из-под рогатых шлемов.

   – Эй, парень, – услышал он вдруг у себя за спиной и, обернувшись, увидел, что к нему обращает немолодой горожанин, – не больно-то ты на них заглядывайся.

    Аметисто, посмотрев вокруг, с удивлением понял, что все мужчины стоят, потупив глаза, чего нельзя было сказать о женщинах.

    – А что, на них смотреть запрещено?

      – Не то, чтобы запрещено, но... Да ты видно нездешний, не знаешь про скорпионий взгляд. Эти девицы дают обет безбрачия, на мужчин и не смотрят, но если вдруг какая-нибудь из них взглянет на тебя – беды не оберешься.

   – А что такого?

   – Так ты наших историй не знаешь, а вот я тебе расскажу...

      ....Давно это было, тогда в наш городок прибыли рыцари, которых прислала тогдашняя королева для защиты Юга от джеггов. А Лига Скорпиона уже тогда была, и славились эти девушки не только храбростью и воинским искусством, но и дивной красотой, чего сейчас про них, конечно, не скажешь, нет теперь таких красавиц. И вот один из рыцарей полюбил воительницу. И она, видать, к нему испытывала нежные чувства и решилась нарушить обет. И ушли они в Красную степь, а на рассвете, проснувшись, рыцарь не увидел возлюбленной, лишь огромный скорпион сидел на камне, печально свесив свой хвост. Не вынес храбрец, хоть и не боялся ни врагов, ни магии, ни демонов, того, что случилось, и бросился на меч...

      Аметисто со вниманием слушал рассказ, он любил таинственные старинные истории, но обстановка вечера, близость опасности, неверный свет факелов привели к тому, что немудреная легенда показалась жуткой и пугающей...

    – Да, бросьте вы пугать приезжего всякими сказками, – заметил другой горожанин, – можно подумать, что кто-то там с ними в степи был, все видел и рассказал.

    – Нет, легенды – легендами, а шутить с этими девушками не стоит, – возразил третий. – Вот год назад, один человек, большой любитель женщин, приехал в гости к родне из самого Эйдалон-Бравира и все бродил вокруг обители, да пытался что-нибудь разглядеть и разузнать.

    – А что с ним случилось?

   – Да поймали его, привели к Предводительнице, а что дальше с ним сделали, этого он никому не говорил, только с тех пор, как завидит скорпиона, или даже простого паука, так и начнет визжать, как баба. Так и уехал, став посмешищем всего города!

    – А почему их Лига носит такое странное название? – спросил Аметисто.

    – Ну, эту-то легенду все знают в Стефеншире. Это было давным-давно, когда джегги устраивали кровавые набеги очень часто. Однажды они разгромили деревню, убили многих, а одна девушка осталась в живых, не добили ее. Опозоренная, она стала молиться богам Триединства, и боги услышали ее и превратили в большого скорпиона. Наутро многие кочевники умерли от яда, а остальных чудом спасли жрецы, они-то и поведали эту историю. С тех пор скорпион считается покровителем девушек с трудными судьбами. Сироты и даже вдовы могут найти приют в обители. Правда, говорят, что многие из них действительно родились в месяц первого льда, когда созвездие Скорпиона властвует на небе.