Текст книги "Улыбка развоплощенного (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

   – Что, милостивый государь, опять прибыли за сушеными медузами? Каковы Ваши научные успехи?

   – Медузы подождут, – сердито ответил Корнерот, который обычно нечасто повышал голос. – У нас сегодня более серьезные дела. Мы получили известие, что вскоре на Уланду нападут джегги. Надеюсь, вы в курсе и принимаете меры, коллега?

   – Да, мы уже знаем об этом, – тут же убрав шутки в карман, ответил глава уландийской гильдии. – И готовим им достойную встречу. Мы постоянно следим за передвижением кочевников, по нашим данным они в данный момент находятся в двух днях пути отсюда.

    – Хм! – обрадовался Корнерот. – Значит, письмо действительно было лишь попыткой шантажа и у нас еще есть время. Так каков ваш план обороны?

    – Мы мобилизовали все силы штормовиков, все резервы дождя, бури, молний, ветра...

   – Дождя, бури, ветра..., – передразнил декан факультета шторма. – А Вы знаете, что у наших врагов главенствует сам Опалус, бывший декан факультета огня? Ему ни дождь, ни ветер не помеха! Да к тому же недавно к ним примкнула одна беглая магичка леса. Эта парочка стоит всего джеггского войска вместе взятого.

   – А что Вы можете предложить?

   – У нас есть пара новых идей, но лучше будет их обсудить в другом месте, все-таки таверна есть таверна.

    После этих слов уландиец вместе с Корнеротом и Аурелио отправились прямо в здание гильдии, куда быстро вызвали всех местных магов, и работа над системой отпора неприятелю закипела.

    Джеггское войско, ведомое Шрамом, готово было с налету напасть на Уланду, тем более что городские стены не казались такими уж неприступными. Однако магическая разведка не дремала и навстречу кочевникам выдвинулась легкая конница, которую содержали уландийские купцы. Казалось, начнется обычная немагическая битва, в которой уландийцы, несмотря на свою ловкость и выучку неминуемо потерпят поражение, прежде всего потому, что джегги были во много раз многочисленнее их. Опалус и Морионита по традиции не торопились вступать в бой, прекрасно понимая, что магическая атака не за горами. Опалус приготовил самые лучшие огненные заклинания, зная, что сила уландийских магов в повелевании водой и воздухом. Он готовился использовать ветер, чтобы огненные валы покатились на город, испарять невиданные ливни, которые штормовики могли бы на них обрушить, в общем, полагал себя во всеоружии. А Морионита обновила запас ловчих сетей, чтобы брать в плен вражеских магов и других значительных персон. Однако все пошло совсем не так, как задумывали служители Уфу, и причиной этому было присутствие Корнерота и его ученика. Пока джегги ждали подхода основной части войска, а уландийцы пытались поразить их стрелами, маги шторма начали осуществлять свой тщательно разработанный план. Посреди поля неожиданно завертелся небольшой пыльный вихрь, на который лучники с обоих сторон не обратили никакого внимания. Однако прошло совсем немного времени, вихрь разросся, загудел ветер, и густая стена пыли разделила оба войска. Все вокруг потемнело, солнечный день сменился дымным маревом.

   – Назад! Идет пыльная буря! – закричал Шрам, но этот крик уже не был нужен, ведь каждый джегг знал, что это за явление природы. Воины без всякой команды слезли с коней и начали сбиваться в плотную кучу, чтобы защитить себя от всепроникающего песка и пыли. Для представителей степного народа это не было чем-то из ряда вон выходящим, но сражаться в таких условиях не представлялось возможным. Растерянным оказался только Опалус. Он метал навстречу пыльной буре стены пламени, но огонь гас и ничего полезного не приносил. Поняв, что его заклинания никак не применимы, маг не нашел ничего лучшего, как вместе с Морионитой отступить подальше, под прикрытие искусственной рощи, которую девушка наколдовала тут же. Но рощица была маленькой, и в ней удалось укрыться только части кочевников. Остальные так и остались под пылевой завесой. Тем временем над джеггским войском появилось совершенно невиданное облако ядовито-зеленого цвета. Оно ползло со стороны уландийских окраин, где по традиции находились красильни, кузницы, доки для починки кораблей, кожевенные и прочие ремесленные мастерские, которые в изобилии поставляли ядовитые воды в городские отстойники, где они годами очищались, чтобы потом вернуться в море. И теперь, поднятый силой магических заклятий, весь яд уландийских окраин обрушился на джеггов. Кроме того, штормовики подмешали к облаку все свои ядовитые запасы. В ход пошли все те же порошки из медуз, иглы морских ежей, плавники морских дьяволов и прочее, и прочее, и прочее...

   Джеггские воины кашляли, задыхались, один за другим погибая от страшных ядов. Спаслись только те, кто отполз к магической роще, которая одна сохраняла более или менее безопасный воздух. Тем временем пыльная буря осела, и уландийцы, которые не пострадали, поскольку ветер дул от них, бросились, было, на врага.

   – Куда лезете, марш в город! – закричал глава магической гильдии, скача вдоль линии уландийкой конницы. – Вы сыграли отвлекающую роль, ваша работа окончена! Быстро уходите, а то отравы надышитесь!

      Делать было нечего, и командир уландийского войска скомандовал отступление. Тем временем маги шторма с помощью колдовских устройств наблюдали результаты своего удара. Половина войска джеггов была мертва. Другие, которые вовремя смогли ускакать на безопасное расстояние, кашляли, чихали и отплевывались от пыли. Лишь через несколько часов Шраму и его приближенным удалось собрать измученное войско и отправиться к ближайшей реке, чтобы отмыться, отдышаться и подумать о спасении. Ни о каком штурме Уланды речь уже не шла.

   Маги, оставив в покое широкую полосу отравленной земли, которая осталась на месте невиданной битвы, отправились в город вслед за конницей. Теперь нужно было только не выпускать нападающих из вида, чтобы держаться в курсе их планов.

   Как ни странно, Опалус не услышал от Уфу ни капли упреков! Похоже, в жертву темному богу вполне сгодились джегги.

    – Ха-ха-ха! – раздался веселый голос в голове мага. – Вот это атака! Как, зависть не разбирает? Потрясающе! Ты должен взять это на вооружение!

   – Чему ты радуешься, повелитель? – c досадой спросил Опалус. – Половина моего войска мертва! С кем я теперь пойду сражаться дальше во славу Тьмы?

    – Слава Тьмы? Много ты понимаешь! Столько мертвецов не было даже в Стефеншире! – засмеялся темный бог, – Мне все равно, какой они крови. Что джегги, что катахейцы – все одно жертвы. Мне хоть яргов принеси – все сгодится. А в степи всегда можно набрать новых воинов.

      Голос замолчал, оставив Опалуса в полном недоумении.

   – Что будем делать, Шрам? – невесело обратился маг огня к джеггскому вождю, хотя обычно не снисходил до такого обращения с ним.

    – Мы должны отомстить магам! – ответил джегг. – Ведь это из-за них доблестные воины погибли, даже не вступив в битву! Пойдем на главный магический город!

    – Да справимся ли мы? – изумился маг такой решимости кочевника.

    – Даже если не справимся, теперешнее войско нельзя вернуть в степь, оно не достойно отцовских шатров! Или победа – или смерть! Джегги не могут вернуться с поражением!

    – А если все войско погибнет у стен Альмарино?

   – Такова воля степных духов! Зато о них сложат песни, а новые воины будут доблестнее этих!

    – Вот это речь настоящего воина! – вдруг с восторгом воскликнула молчавшая доселе Морионита. – Мы идем на Альмарино! Пусть эта битва будет победной!

      И в дымчатых глазах колдуньи сверкнул золотистый огонек. Пораженный Опалус не знал, что и сказать. Благоразумие призывало его вернуться в степь за подкреплением, но сила Уфу, вдруг проявившаяся в женщине, пугала и требовала действий. Неизвестно, что бы он ответил, но темный бог позаботился о нем. В голове опять раздался знакомый голос:

    – Вот видишь! Женщина и дикарь служат мне лучше, чем ты, хваленый маг огня! Теперь уж ты не сможешь праздновать труса!

    Потемневший лицом Опалус сказал:

   – Что ж, погибшие воины будут жертвами Уфу и откроют нам путь к новым победам! Вперед, на Альмарино!

     Глава 11. Битва при Альмарино

      С некоторых пор, а именно после памятной сцены с галкой, Аметисто почувствовал, что птицы занимают особое место в его жизни. В этом его еще более убедила история с поддельной ласточкой. Теперь, когда он снова вернулся к лабораторным занятиям, стараясь опробовать как можно больше военных заклинаний, он нередко, отдыхая, подходил к окну и наблюдал за птицами. Однажды он услышал, что в кустах боярышника за окном раздается особенно звонкое и многоголосое чириканье, воробьи были явно чем-то взволнованы. Выглянув в окно, чародей увидел, что в колючих ветвях застрял воробей, а остальные птички суетятся вокруг, не имея возможности помочь. Аметисто спустился вниз, раздвинул ветки и вытащил трепещущее тельце из западни. Каково же было его изумление, когда он разглядел пленника:

   – Ну и ну! С виду обычная птаха, а в клюве-то – самые настоящие зубы! Прямо не воробей, а какой-то вера-бей! Увидишь такое чудовище – пожалуй, усомнишься в силе великого Геоса! – воскликнул чародей, не выпуская находки. – Видно, здесь не обошлось без темного колдовства, иначе кто бы мог так изуродовать безобидную птичку. Понесу-ка я его к мастеру Малахитусу, – и Аметисто, не давая дергающемуся изо всех сил существу покинуть кулак, направился в кабинет ректора.

   – Да – а, – пораженно протянул мастер Малахитус, – вот так находка... Видно, здесь не обошлось без козней Мориониты. Надо срочно это чудовище исследовать.

   Но сколько маги леса не исследовали, им так и не удалось разгадать секрет необычного существа. Поняли только, что это магический лазутчик, и решили поместить его живьем в музей природных аномалий, который основал Малахитус, где было полно чудовищ вроде голубей с четырьмя крыльями, телят с восемью ногами, двухголовых черепах и тому подобных ужасов, правда, в основном в виде чучел.

   Через несколько дней в таверне «Три поддубовика» был пойман подозрительный тип. Аметисто, Гладиолус и Базальт обратили внимание на незнакомца, который то доставал из кармана свиток, то клал обратно.

   – Эй, чужестранец, – обратился к нему Базальт, – а ты знаешь, что в этой таверне могут запросто грибами отравить?

    – Как это? – испугался незнакомец

    – Да очень просто. Если ты не маг, то, скушав солянку из поддубовиков, испортишь себе желудок, ну а если маг – ничего не случится. Это все для того, чтобы посторонние сюда не ходили. А, ты, я смотрю, маг, все глядишь на свой свиток, только что-то не пойму, какой гильдии.

    – Я из дальних мест, там нет гильдий, – не нашелся, что сказать, незнакомец, прикидывая, как бы ему покинуть таверну.

    – Куда?! Ты еще не насладился лучшим пивом в Альмарино, – ехидно заметил Гладиолус, быстро набросив на чужака ловчую сеть из паутины.

   Почувствовав, что попался, шпион, а это, конечно же, был шпион, выхватил кинжал и принялся резать паутину с бешеной скоростью. Паутина летела клочьями, казалось, что ничто не удержит лазутчика. Если бы Аметисто не сбил его с ног потоком ветра, долго бы пришлось ловить его по городским улицам. А так друзья быстро скрутили лазутчика, не преминув отнять у него кинжал и свиток, и отвели прямиком в Академию. Там маги взялись за него, как следует, без всякого сожаления вытряхнув из него все, что он знал. Оказалось, что это не простой лазутчик, а один из джеггских колдунов, которых пытался обучать сам Опалус, и знал он довольно много.

   Удалось восстановить всю картину боевых действий при Уланде и узнать, что после этой крупной неудачи Опалус ведет свое войско прямиком к Альмарино. Выяснив это и осознав, какие мощные силы джеггов втянуты волшебниками-отступниками в войну, Малихитус приказал созвать полный Совет магов:

    – Господа, мы собрались здесь, чтобы обсудить наше трудное положение. Все вы знаете, что в нашем замечательном коллективе завелись преступные элементы. Они предались темному богу, не будем называть его имени, и разразившаяся война вскоре достигнет нашего города! Наш священный долг – защищать оплот магии, нашу Катахею, нашу науку от посягательств злодеев, бросить все силы на борьбу... – в общем, несмотря на серьезность положения, Малахитус опять был в своем репертуаре и не мог удержаться от пышных и развесистых фраз, которыми славилось каждое его выступление.

    Усердие его было вознаграждено, как обычно: некоторые маги, особенно из молодежи пересмеивались, а кто-то даже начал дремать, как это всегда бывало на длинных докладах ректора. Между тем, начав с серьезных вопросов, Малахитус через некоторое время скатился до повторения традиционных своих речей, которые все уже давно выучили наизусть:

   – Прибавим в работе, каждый маг должен создавать как можно больше новых заклинаний, нужно бороться за королевские субсидии...

    При слове «субсидии» встрепенулась Сердолика:

    – Как вы можете, господин Малахитус, у нашего порога враги, а Вы все про субсидии!

    – Извините, забылся, – ректор мгновенно очнулся, перестав иметь вид весеннего глухаря, который, как утверждали маги леса, поет, не слушая ничего вокруг.

    – Так что Вы хотели нам предложить? – спросила жрица огня.

    – Господа маги, нам необходимо принять решение, – медленно, с расстановкой начал глава Академии. – Сила наших врагов велика, а надежды на скорую помощь короля немного. Нам нужно принять меры на случай возможной сдачи города!

   – Это безумие, Малахитус! Вы хоть понимаете, что Вы предлагаете? – возмутились все маги разом.

    – Я не предлагаю, а пытаюсь рассмотреть самый худший вариант, – спокойно произнес ректор. – Предположим, нам не удастся справиться с Опалусом, Морионитой и джеггами. Даже если город будет взят, наши знания и наши артефакты не должны попасть в руки врага! Предлагаю отправить все наши самые важные артефакты, свитки и книги с надежной охраной из молодых магов в крепость Кин-Тугут, оставив здесь только то, что необходимо для боевой магии. Здесь останется гораздо больше магов, чем уйдет, и мы будем вести оборону без страха и упрека.

   – Все это нужно сделать тайно, чтобы никто не перехватил наш обоз по дороге, – тут же заявил один из коллег. Это показывало, что обсуждение начинает становиться на деловую почву.

    Тем временем, измученное джеггское войско занимало удобные позиции неподалеку от города. Близко подойти пока не решались, рассчитывая на информацию от лазутчиков, которых послали предостаточно. Опалус не сомневался, что пароли магической защиты города поменяли еще тогда, когда он внезапно исчез из Академии. И он был прав. Поэтому знания мага огня об обороне Альмарино никакой пользы принести не могли. Опалус прекрасно понимал, что город им не взять. Все его помыслы были сосредоточены на том, чтобы как можно лучше понять желания Темного бога и исполнить их. Он попытался поговорить с ним, удалившись подальше от войска, и действительно получил вполне четкие, хотя и не сулящие больших перспектив указания:

    – Что, струсил, маг? Понял, что Триединые сильнее тебя? Это хорошо, значит, ты не зарвешься. Да мне и не нужен этот город. Мне надо, чтобы ты забрал в плен побольше магов и устроил великий обряд воплощения в моем храме. Надеюсь, ты не забыл, что должен его отстроить?

    – Что ты Великий Уфу! Как я мог об этом забыть!

    – Доверяй, но проверяй! – услышал маг в ответ насмешливые слова, и голос в его голове замолчал.

   Морионита тоже пребывала в нервном напряжении. Ее сжигала досада на неудавшееся любовное колдовство и Опалуса, который, видимо что-то почувствовал и опять стал относиться к ней с легким пренебрежением. В такой обстановке самым выдержанным и толково действующим был Шрам. Он сумел мобилизовать джеггских колдунов на разведку, воодушевил войско будущей местью и день и ночь заставлял своих крепить боевую выучку.

   Понятное дело, магия была хороша только для особых случаев, когда нужно что-нибудь спалить, изменить погоду или превратить неугодную персону в лягушку. Но накормить все еще немалое, хотя и здорово поредевшее войско с помощью магии пока еще не удавалось никому. Припасов джегги с собой носили не так уж много, обозы не подъезжали, и голодные воины принялись грабить и опустошать окрестные деревни. Делали они это столь успешно, что очень скоро маги в Альмарино поняли, что еще немного, и все крестьяне, которые кормили город, будут убиты, скот их зарезан и съеден, и, в конечном счете, вся основа выживания города окажется под угрозой. Терпеть эти бесчинства дольше было нельзя, нужно было срочно контратаковать. К несчастью, именно к этому моменту Малахитус с помощью Базальта, которого Сердолика, как ни странно, оставила вместо себя, отправляясь в Кин-Тугут, довольно хорошо научился наблюдать за действиями противника с помощью кристаллов дальновидения. Гневу и возмущению ректора, когда он увидел страдания простых крестьян, не было предела:

   – Я лично покараю уфистов! – кричал он. – Я еще помню, как служил в королевских войсках! И мои заклинания еще не заржавели! Базальт, ты отправишься со мной. Возьмем еще двух штормовиков и двух магов леса.

   – И одного огненного, – добавил Базальт, который не хотел быть единственным магом своей стихии в этом сборище. – Неплохо бы, кстати, устроить не просто дерзкую вылазку, а более серьезное нападение. Но только не забывайте, господин ректор, что у врагов есть Опалус!

    При упоминании о бывшем декане факультета огня Малахитус почувствовал в словах молодого мага тень упрека и окончательно вышел из себя:

    – Вы еще будете напоминать мне о моих промахах! Чтоб я этого больше не слышал!

    Оторопевший Базальт, который не привык видеть ректора в такой ярости, не знал, что и возразить, и предпочел выждать.

    – Итак, все делаем втайне! – тоном заправского командира произнес Малахитус, немного остыв от гнева. – В городе сплошные лазутчики! Позавчера еще одного колдуна поймали! Мы должны выступить малым отрядом и, не трогая джеггов, пробраться прямо к Опалусу и Морионите, чтобы захватить их врасплох. Если наш план будет удачным, то, потеряв своего идейного вдохновителя, кочевники сами отступят и вернутся в степи.

    План ректора Академии был принят. Ночью семь магов во главе с самим Малахитусом тихо вышли из городских ворот. Скользя как тени, они продвигались к лагерю неприятеля. Наконец им удалось приблизиться к сторожевым кострам. Отвести глаза страже не составляло труда. Множество палаток, бродящие вокруг дозорные воины – все давало прекрасную возможность для маскировки. Заклинание «чужого облика», удачно примененное магами леса, позволяло всей группе выглядеть похожими на обычных кочевников и не привлекать ничьего внимания. Наконец у одного из костров, поодаль от остальных альмаринские маги увидели Опалуса и без всякого колдовства, просто по принципу семеро на одного, прямо в джеггском облике бросились на отступника и мгновенно скрутили его.

   – Шрам! Это что, бунт?! – закричал ничего не понимающий Опалус. – Убери своих головорезов, а не то я обращусь к силе Уфу!

    Но схватить Опалуса – это еще только полдела. Сила Уфу позволяла мятежнику вырываться из рук семи сильных чародеев, которые не решались применить магию, и отчаянно звать на помощь. Первой на его зов откликнулась Морионита со своей необыкновенной паутиной. Все восемь магов, включая самого Опалуса, оказались в сетях. Теперь колдовать было небезопасно – можно было попасть по своим.

   – Морионита, выпусти меня отсюда, эти негодяи меня убьют! – кричал маг огня, в то время как замаскированные альмаринцы, раздосадованные своей неудачей молотили его со всех сторон так сильно, как только могли.

   Наконец, Морионита догадалась сбросить весь шевелящийся клубок тел в яму, предназначенную для пленных. Не выдержав такого обращения, главный служитель Уфу, на чем свет стоит, кляня предприимчивую девушку, прожег в сети дыру и воззвал к своему богу.

   – Здорово ты попал! Ну и повеселился же я, глядя на твою вольную борьбу. В другой раз учись приемам рукопашного боя, пригодится, – рассмеялся в ответ Уфу, однако тут же выдернул своего слугу из ямы.

    Отдышавшись, Опалус с помощью заклятия «глаз колдуна» внимательно пригляделся к улову Мориониты. Радости огневика не было предела, ведь в яме оказались его злейшие враги и среди них сам Малахитус.

    – Теперь-то я узнаю все магические ключи к городу! Думаю, что нежным телам академического начальства джеггские шутки не очень понравятся, – произнес колдун, потирая руки. – А потом, я приберегу их для великого жертвоприношения во имя воплощения Уфу.

    Тем временем плененные маги решали, что им делать дальше. Яма, в которой они находились, была достаточно глубокой, так что их шепот сверху никто не мог разобрать. Штормовики предлагали устроить вихрь и подняться наверх с помощью воздушного потока. Однако Малахитус приказал им замолчать.

    – Если мы попытаемся бежать, нас тут же скрутят, – сказал он. – Я считаю, что в данный момент нужно думать не о спасении собственных шкур, а о том, как в нашем, скажем прямо, незавидном положении хоть чем-то помочь городу. Опалус, ясное дело, прикажет нас пытать, чтобы вызнать все об охранных заклятиях. Но у нас есть преимущество, потому что никто из нас не знает систему до конца. Часть ключей осталась в Альмарино. И как бы ни усердствовали джегги, это ничего не даст.

    – Но нам вовсе не хочется принять мучительную смерть, – возразил Базальт.

    – А кто тебе сказал, что мы собираемся умирать? – незамедлительно парировал Малахитус. – Сначала будем сопротивляться, делать вид, что ни за какие коврижки не выдадим нашу тайну, а как только нам пригрозят чем-нибудь страшным, сразу все и расскажем, как будто им удалось нас сломать. Только то, что мы им скажем, нам нужно сочинить самим, причем магические ключи должны быть сложны для исполнения и как можно более правдоподобны. За работу!

   И маги начали усердно придумывать серию заклинаний, которые были бы похожи на настоящие, обеспечивающие щит города.

    Сцену с выдачей тайны удалось разыграть как по нотам. Первую часть заклинания выдал Базальт, причем Малахитус бросал на него такие испепеляющие взгляды и так извивался в своих путах, что Опалус поверил в то, что получает часть подлинной информации. Постепенно, под угрозами все элементы заклинания были сообщены врагу. Они оказались настолько сложны, что слуге Уфу пришлось записывать их самым тщательным образом. Наконец, мятежный маг огня вытер пот со лба и приготовился на следующий день опробовать приобретение. Единственное, чего он боялся – это то, что в таком сложном переплетении заклятий найдется какая-нибудь ошибка, и что исправить ее будет невозможно.

   Наутро джеггскому войску был дан приказ идти на штурм города. Пленных магов опутали крепкой сетью и в специальной повозке тащили с собой, чтобы потребовать с них исправления заклинания в случае непредвиденных обстоятельств.

      Приблизившись к воротам, Опалус начал медленно, с расстановкой читать сложный канон, и часть защиты успешно снялась – альмаринские маги были не настолько глупы, чтобы сразу подставлять себя под удар. Однако, разрушение первого слоя, которое можно было обнаружить только с помощью магии, повлекло за собой общегородскую тревогу! Из ворот в мгновение ока выскочили отряды альмаринской конницы и бросились на джеггов. Началась такая рубка, что Опалус был вынужден прекратить чтение заклятия и броситься на помощь своему войску. Швыряя огненные шары направо и налево, чародей уже не думал о вскрытии магической защиты.

    В это время пленные маги потихоньку начали плести особое контрзаклятие, странным образом действовавшее на врага: стрелы летели мимо, дротики ломались в воздухе, а джеггские кони начали падать замертво, придавливая собой всадников.

   – Никак кто-то пытается нас сильно проклясть, – нахмурился Шрам, и кинулся к Опалусу. – Куда ты смотришь, маг, опять увлекся своими огненными игрушками! Не видишь, что творится с воинами!

   – Войско – это твоя забота, Шрам! – гневно закричал служитель Уфу. – Мое дело – магия! А ты, я гляжу, совсем распустил своих людей, они полностью потеряли выучку!

   И в это мгновение представилось очередное доказательство словам Опалуса: линия джеггской конницы разом выстрелила во врага из луков, но ни одна стрела не достигла цели.

   – И это называется славные лучники! – скривился волшебник. – Если так пойдет дальше, мы проиграем!

   – Вперед, мои воины! Целься вернее! – закричал, не слушая его, вождь джеггов.

    Но его храбрый порыв привел лишь к тому, что джегги бросились в атаку и были порублены альмаринскими всадниками. В ближнем бою у воинов Шрама отчего-то не хватало силы удара, ловкости и боевого задора. Ему ничего не оставалось делать, как скомандовать отступление. При бегстве служители Уфу, тем не менее, не забыли про повозку с магами.

   На следующий день, похоронив убитых, джегги принялись за усиленные тренировки, на которых, к немалому удивлению Шрама, все шло просто прекрасно.

    – Не иначе это альмаринское колдовство, – решил он.

    – Я тебя предупреждал, что города нам не взять, – сказал ему Опалус. – Да и добычей там особенно не разживешься.

   Маг огня, получивший в руки достойные жертвы, помышлял теперь только о том, как бы поскорее вернуться в стефенширские каменоломни и достроить храм, как он не раз обещал Уфу Темному. Однако Шрам был неумолим. И Опалус сдался, потому что так до сих пор и не нашел своего ключа к джеггам. Он уже был готов к тому, что от войска мало что останется.

    – Мне бы сохранить хоть небольшой отряд, чтобы довезти магов до Стефеншира, а остальные джегги пусть пропадают пропадом, – думал служитель темного бога. Ему пока еще не приходило в голову, что порча, наведенная на его войско, идет не из Альмарино.

    Упорный Шрам приказал провести еще одну атаку. Опалусу снова пришлось приняться за злополучное заклинание. На этот раз ему удалось продвинуться как будто бы дальше – но результат опять оказался ужасным. На стены города высыпали маги, которые начали расстреливать врагом всем, что только было в их арсенале – в джеггов летели молнии, сыпался снег, неизвестно откуда обрушивались камнепады... В довершении всего в тылу у войска оказались стаи злобных волков, которые набрасывались на лошадей и всадников, сбивали их с ног и мгновенно загрызали насмерть. А джеггкие воины опять, словно по чьей-то злобной воле, утратили боевую выучку.

    Опалус метался от одной стычки к другой, тщетно пытаясь переломить ход этих мелких частей сражения с помощью огненных заклятий. Однако в этой неразберихе ему удавалось только убивать отдельных альмаринских конников. В какую-то минуту он так увлекся, что не заметил, как сзади к нему подкрался огромный почти седой волк. В огромной пасти щелкнули острые зубы. Казалось, что еще минута, и магу огня придет конец.

    – Сгинь! – раздался рядом свистящий шепот Мориониты, и волк, опустив голову, потрусил в лес.

    Опалусу ничего не оставалось, как двигаться дальше вместе с магичкой леса, хотя ему совсем не хотелось быть обязанным ей жизнью. Сражение окончилось полным разгромом джеггского войска. Остаткам пришлось уносить ноги. Даже Шрам был ранен, правда, не тяжело. Чудом удалось не потерять в сутолоке отступления возок с магами, к которому Опалус приставил самых отборных воинов. Добравшись до опушки ближайшего леса, джегги остановились там.

    – Однако славная была сегодня битва, – раздался голос в голове измученного и совершенно разбитого мага.

    – Какая там славная, если мы опять проиграли, – возразил Опалус, которому, казалось, уже нечего было терять.

   – Подумаешь, кочевники! – фыркнул Уфу. – Ведь ты, мой верный слуга, цел! А воинов еще наберешь, вдвое больше. Да заодно, наконец, бросишь эту глупую затею – воевать за Альмарино. Говорил же я тебе, дострой храм, дай мне воплотиться, и тогда вся Катахея будет у тебя в кармане. А ты слушаешь этого дикаря и теряешь время. Завтра же выступай обратно к Стефенширу, у тебя неплохая добыча для главной жертвы при открытии моего храма. Я верю в тебя!

   Такая длинная речь немало удивила слугу Уфу. Но делать было нечего, оставалось только объявить волю бога оставшимся джеггам и приказать им трогаться в обратный путь. Кочевники были сильно измучены, да и выжило их в побоище не так уж много, так что никаких попыток бунта не последовало. Кое-как собравшись, изрядно потрепанное войско двинулось обратно к Стефенширу.

   Глава 12. У короля

    Лорд Гелиодор и рыцари Золотого Леопарда в полном составе отправились в столицу сразу после большого совещания у Малахитуса, где было принято решение просить королевской поддержки в борьбе против уфистов, как теперь называли врагов, угрожавших Катахее. Предполагалось, что все встретятся в Кин-Тугуте, дождутся вестей из Альмарино и только после этого предпримут дальнейшие действия. Путь пролегал мимо знаменитого озера Легенд. Об этом великом озере, похожем на море по глубине и размерам, рассказывали немало историй. Самая известная из них повествовала о том, почему среди такой грандиозной водной глади не было ни одного острова.

    Однажды, когда на месте Катахеи еще простиралась чахлая безводная пустыня, боги Триединства решили осмотреть свои владения. Перед взорами всесильных сыновей Закона предстали раскаленные пески без конца и края, над которыми носились сеющие гибель смерчи. Старший из братьев, Титаниус, сказал:

      – Пусть каждый из нас трижды ударит священным копьем. Я хочу, чтобы эта земля стала цветущей. Да будет так!

      Он взял неприкосновенное для смертных оружие и высоко поднял его. Первый удар вызвал сильное землетрясение. Одни участки земли вздыбились, другие, наоборот, провалились. Так родились горы и равнины. Затем из-под земли изверглась горячая лава, и дано было начало вулканам. И, наконец, Кузнец Судеб высек искру, которую спрятал в кремень.

      – Ты будешь появляться при ударе огнива и дашь огонь людям, которые будут жить здесь, – сказал он.

      Затем копье перешло к среднему брату, Гидросу. Сначала повелитель воды и воздуха прогнал все смерчи, чтобы они устраивали свои дикие пляски только там, где нет ничего живого, и разослал повсюду мирные ветры, указав каждому его направление. Затем выбил из горы источник чистейшей воды. Потекли реки, загрохотали, срываясь вниз, водопады. После третьего удара плеснула о берег соленая волна. Зашумел, омывая раскаленную пустыню, могучий океан и пески отступили под его натиском.