Текст книги "Улыбка развоплощенного (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

    – Это что еще такое, молодой человек! Вы нарушаете правила учебного боя! Приберегите-ка магию для джеггов! – возмутилась девушка.

   – Извините, госпожа, – пристыжено проговорил маг, подобрал тренировочное оружие и пошел прочь. Сапфира продолжила тренировку, но молодого мага запомнила, и какая-то печаль беспокоила ее с тех пор, когда она вспоминала его голубые глаза.

   Не следует думать, что джегги оставили намерение захватить Стефеншир. Сами-то они может быть и решились бы вернуться в степь, но злая сила Уфу Темного, которая вела Опалуса и Шрама, нуждалась в кровопролитии. И вот однажды утром пришлось трубить общий сбор: джегги, ведомые Шрамом, защищенные заклинаниями Опалуса, двинулись на штурм всей мощью войска. Рыцари Золотого Леопарда, воительницы Лиги Скорпиона, маги шторма и леса и все граждане, способные сражаться, высыпали на стены. Осадные лестницы джеггов появились сразу на многих участках, закипел нешуточный бой. Аметисто оказался на стене рядом со знакомой воительницей, и убедился, что девушка сражается здесь не хуже, чем на тренировочной площадке. Она крушила врагов, которые лезли по лестнице, но появлялись все новые и новые.

   – Бейте их! – закричал Аметисто, который очень боялся высоты, но всеми силами скрывал это и теперь под прикрытием воительниц готовился сотворить свой любимый винтовой вихрь. Заклятие оказалось таким мощным, что снесло не только лестницу напротив участка, обороняемого Сапфирой и ее подругами, на которую чародей и нацеливался, но и несколько других, так что от них остались одни щепки. Дикий вой обрушившихся с высоты крепостных стен джеггов и радостные крики защитников слились в одно. Но страх высоты – весьма неприятная штука, особенно, когда ты находишься на стенах крепости, да еще в момент осады. У Аметисто закружилась голова, он покачнулся... Казалось, падение чародея неизбежно, но тут его опутала и удержала серебристая сеть.

    – Что такое, – испуганно вскрикнул Аметисто, пытаясь освободиться и полагая, что это новая ловушка джеггов.

   – Ничего особенного, просто паутина, маги леса подарили, незаменима, если кто-то пытается упасть со стены, – раздался спокойный голос рядом. – Сейчас мы ее...

   Ловкий удар мечом рассек путы, нисколько не задев мага, и он смог встать на ноги. Раздосадованный Аметисто увидел все ту же воительницу.

      – Не смущайся, – сказала она, видя, как расстроен молодой чародей. – В бою всякое бывает, зато ты разметал почти все осадные лестницы. Посмотри, джегги отступают, пошли за новым снаряжением, только не все дойдут, – она отдала команду, и на отступающих врагов посыпался град стрел.

   После этого случая Аметисто понял, что воин из него так себе, перестал вызываться добровольцем всюду, где только можно, а старался участвовать в боевых действиях только по приказам начальства. Все свободное время он проводил в библиотеке магической гильдии, надеясь отыскать там новые боевые заклинания.

   Однажды на одной из отделенных полок он заметил старый-престарый свиток, покрытый пылью, пожелтевший, с растрепанным краем, напоминающим собачьи уши. Нелегко было его развернуть, чтобы древность не рассыпалась в прах, но Аметисто это удалось, и он начал разбирать полустертые буквы:

         "Вначале богов было двое. Они были братья – сеятели. Один – Закон, взращивавший зерна добра, а другой – Хаос, растивший траву зла. Белый сеятель заботился о своих всходах, берег их от холода, града и засухи. А всходы Черного сеятеля не нуждались в заботе и росли как трава сорная среди поля. Как ни выпалывал Закон злые сорняки, они все равно появлялись и цвели пышным цветом. С трудом удавалось ему выращивать свои посевы, однако если ростки добра удавалось сберечь, в мире наступали счастливые времена, и беды не тревожили людей. Но случалось и так, что злая трава заглушала добрые всходы. Тогда приходили в мир смута и разруха, лились рекой кровь и слезы, и не было конца людским страданиям.

      И жили в те времена на земле две женщины. Одна была красива, как день, и светла, как лучезарное солнце, и слава о добродетелях ее гремела повсюду. Ходила она по земле и учила людей праведной жизни. Тех, кто шел ее путем, благословляла она и дарила им достаток и счастье. Три имени было у нее, потому что в разных обликах видели ее. Иногда появлялась она в обличье жрицы Закона и в руках держала весы. И люди звали ее Справедливостью. Иные видели эту женщину в облике певчей птички. Услаждала она слух людской пением чудным, ничего не прося взамен. И дали ей имя Скромность. Третьи же видели ее в облике белой львицы. Такой являлась она воинам на поле битвы и давала силу рукам их, чтобы защищали они страну свою, и они называли ее Отвагой.

      Другая же женщина была страшна, как чудовище. Лицо ее, черное, как ночь, было всегда перекошено от злобы, и глаза горели адским пламенем. Также как и первая женщина, имела она три имени, и видели ее люди в разных обликах. Если являлась она в облике жрицы Хаоса, то в руках у нее всегда было зеркало. Высокомерно смотрела она на людей, и они называли ее Гордыней. Часто видели ее и в обличье старой крысы, таскающей крохи в свою нору. Тогда ее имя было Жадность. А иногда превращалась она в змею ядовитую, и от каждой капли слюны ее вырастали на земле острые колючки да ядовитые ягоды. И звали люди эту змею Завистью. И смущала она смертных всякими соблазнами и сбивала их с пути истинного.

      И сочетался Белый Сеятель, Закон, браком с добродетельной женщиной, и родились от этого брака три сына, три новых бога. Старший из них – Титаниус, Кузнец Судеб. Дал ему отец власть над стихией огня и повелел нести свет людям. Построил Титаниус в жерле вулкана кузницу и кует там судьбы людские. Народится, бывало, в какой-нибудь семье девочка, а бог огня для нее цветок выкует. Значит, быть ей красавицей. А если где мальчик рождается, Титаниус для него меч кует, чтоб он воином был. А бывает и так, что кует бог огня для кого-нибудь кисть, перо или флейту, и такие люди имеют разные дарования: один поэтом становится, другой – художником, третий – музыкантом. А уж если бог огня корону или скипетр для кого-нибудь выкует, то такой человек непременно становится у руля власти. И отдал Белый сеятель сыну все клады подземные, все сокровища несметные, чтобы берег их Титаниус от людского глаза, ибо никому еще богатство такое добра не принесло. А еще получил бог огня власть над сердцами людскими, и дано ему было и гнев гасить, и любовь зажигать.

      Второй сын Закона – Гидрос, Владыка Вод. Он повелевает всеми морями и реками и теми, кто их населяет. Дал Белый сеятель сыну раковину и сделал его властелином всех ветров, повелев держать их в узде и каждому указывать, когда дуть и откуда. Мореплаватели и рыбаки, выходя в море, должны у Гидроса благословения просить, чтобы от бури их уберег и послал ветер попутный или улов богатый. Одно только Белого сеятеля всегда не радовало: переменчив его средний сын. То на неделю штиль на море устроит, и капли дождя от него не дождешься, то поднимет такую бурю, что не то, что в море, на улицу выйти никто не отважится. Не по нраву Закону такая переменчивость, оттого он своего среднего сына не очень-то жалует.

      А еще родился у Белого сеятеля младший сын Геос. Его называют Стражем Закона и Владыкой Леса. Дал ему отец власть над всеми зверями и птицами, деревьями и травами. У него должны просить благословения пахари, пастухи и охотники. И приносить часть урожая или добычи на алтарь его. Но худо придется тем, кто живым существам ради забавы боль причинит. Мудрецы говорили: кто зверя, птицу или дерево ни за что, ни про что обидит, тому семь лет удачи не видать. Дал отец младшему сыну Весы Мира и повелел вершить суд праведный над всеми душами людскими, чтобы всякому воздалось по делам его. И приказал Геос жрецам своим вершить такой же суд на земле. И поныне дрожат перед тем судом люди неправедные, собратьев своих притесняющие, ибо не смягчают тот суд ни блеск золота, ни речи льстивые. Те же, кто честь свою ложью и преступлением не запятнал, идут на суд жрецов Геоса без страха, не опуская глаз, ибо стыдиться и бояться им нечего.

      И стали называться сыновья Закона, Белого сеятеля, богами Триединства, ибо всегда втроем правили они миром. И поныне люди во всей Катахее и окрест нее поют славу им и отцу их, Закону.

      А Хаос спознался с Завистью черной, Жадностью безмерной, Гордыней несказанной. Сочетался он браком с той, чье лицо было безобразно, как смертный грех, и родился от этого брака Уфу Темный, бог-разрушитель. И сеял он зло, как отец его, и толкал людей на дела неправедные, как мать его. И более всего ненавидел Уфу Темный богов Триединства. Вначале стал бог тьмы подкладывать Титаниусу, богу огня, камень под молот, чтоб судьба у людей была несчастливой. Вслед за этим расплодил он по всей земле грибы ядовитые, змей да насекомых кусачих, Геосу неподвластных. И под конец выпустил на волю смерчи и бури, которые Гидрос держал взаперти в глубоких пещерах. Увидели боги Триединства, что равновесие, Законом установленное, вот-вот нарушится, вступили с Уфу Темным в поединок и лишили его божественной силы. С тех пор обречен сын Хаоса летать бесплотным духом над далекими степями, потому что зорко следят за ним дети Закона, чтобы никогда не нашел он тех, кто отдаст себя ему в жертву, и не воплотился на земле. Ибо если случится такая беда, то придет в мир смута великая, и повергнут он будет в хаос вечный...

      И вечно лежит на границе добра и зла сила великая, имя которой – магия. От столкновения тьмы и света рождаясь, людским умением управляемая..."

       На этом месте от свитка был оторван кусок.

   – Что за странная легенда, никогда прежде такой не слышал. Выходит, что Уфу Темный, чье имя не принято произносить, сродни богам Триединства? А магия? Добро она или зло? – маг осторожно положил свиток обратно, но прочитанное глубоко врезалось в его память.

   Глава 5. Предательство

   Защитники города набирали боевой опыт, в моменты затишья чинили стены, утративших кров при пожарах брали к себе родные и друзья. А от джеггов удача отвернулась. Из-за постоянных поражений Опалус не мог толком подобраться к городу, чтобы наложить на него заклятие. Маг огня пребывал в мрачном расположении духа. Уфу Темный с ним давно уже не разговаривал, и Опалусу казалось, что темный бог недоволен, и перспективы его ждут самые нерадостные.

      Тем временем подходил к концу месяц зелени, и ожидался главный праздник лета – Земляничный день, в который по совпадению был основан Стефеншир. В этот день жители обыкновенно отправлялись в Южную рощу, где собирали землянику, жгли костры, готовили разные вкусности и танцевали до самой ночи. Конечно, теперь это не было возможно, но лорд Гелиодор приказал все же отметить праздник, выставить для горожан угощение на главной площади и разрешить немного музыки.

    Председатель городского совета Обсидиан страшно разозлился, услышав такой приказ, он и в мирное-то время не жаловал праздников, полагая их пустой тратой денег. Всем был памятен знаменитый случай, когда он не пустил на Земляничный день своих слуг, заставив их в праздник убирать городскую ратушу, и лично следил за тем, чтобы приказание было исполнено. Однако неподчинение правителю грозило Обсидиану крупными неприятностями, и ему пришлось смириться с возложенными на него обязанностями по подготовке.

      И все же, на следующий же день он, несмотря на праздник, снарядил рабочих чинить стену и сам отправился надзирать за стройкой, хотя разрушения были не очень-то и велики. В атласном белом костюме и узких туфлях с золотыми пряжками этот высокий черноволосый господин смотрелся возле стены особенно нелепо. С мрачным выражением лица он то и дело подгонял рабочих:

      – Тупицы, лентяи, не умеете правильно кирпичи складывать! – бранился он, совсем не думая, что и рабочим хотелось бы в этот день быть на ратушной площади.

   Раздосадованные рабочие еле-еле таскали кирпичи, не обращая особого внимания на слова чиновника.

      – Все ему не десять керинов, – недовольно проворчал старший из них, но привычные к подобному поведению Обсидиана, трудяги продолжали свое дело, понимая, что ничего другого им не остается.

    Скверное настроение Обсидиана было связано, конечно, не с тем, что он пропускал праздник. Дело было гораздо серьезнее. Опытный чиновник, в молодости окончивший управленческую школу в Эйдалон-Бравире, славился строгостью и мрачным характером. Редко кому из подчиненных удавалось избежать его разносов. Все у него вечно оказывались не в то время и не в том месте. Казалось, что за городскую копейку он удавится. Попробовали бы вы попросить у него денег на новую метлу или на новый фонарь. О, тут он был способен произнести грандиозную тираду, которую все его помощники уже выучили наизусть:

    – Знаете ли Вы, что такое деньги, как трудно они достаются, как нелегко наполнить бюджет! Денег нет и не будет, вы ничего не делаете, чтобы их приумножить, а вам только подай на новые фонари, может еще на новую мостовую захочется?

   Гелиодор, все же ценил Обсидиана за строгость, твердость с подчиненными и особенно за рачительное расходование средств. Однако и в спелом яблочке может завестись червячок. Тайно от всех Обсидиан, у которого была довольно милая супруга и взрослый сын, завел, увы и ах, молодую любовницу. На эту даму столь расчетливый обычно господин начал тратить деньги, а их с каждым днем требовалось все больше и больше. Дама оказалась привередливой: достань ей то, достань это. Скоро чиновник дошел до того, что тайно построил ей загородное именьице. Денег это стоило кучу. Обсидиан не выдержал и начал потихоньку запускать руку в городскую казну, пользуясь тем, что Гелиодор ему полностью доверял. Теперь же, когда началась война, и стены требовали частого ремонта, Обсидиан окончательно погряз в казнокрадстве, надеясь, что война все спишет, и никто не дознается, что золотые монеты из секретного фонда идут вовсе не на нужды войны, а напрямую в сундуки председателя городского совета.

   Тем временем Гелиодор, пользуясь тем, что в городе праздник, и никто ему не мешает, решил проверить городские финансовые дела, которые забросил из-за военных действий. Был он больше рыцарем, чем бухгалтером, и потому позвал с собой главу гильдии магов шторма, который хотя и не более его смыслил в дебетах и кредитах, но зато магическим образом легко находил подчистки в документах, нескладицы в расчетах и прочие тому подобные нарушения. Каков же был ужас Гелиодора, когда в документах на починку городских стен обнаружилось куча потертостей и несообразностей, а в сундуках, где хранился стратегический золотой запас, число монет уменьшилось втрое!

   – Это что еще такое?! В моем окружении появился вор?! – в ужасе воскликнул Гелиодор.

      На что получил от мага шторма простой и лаконичный ответ:

    – Думаю, господин Обсидиан нечист на руку, милорд, жаль, что Вы раньше ко мне не обратились.

    – Благодарю Вас, достопочтенный глава гильдии. Никогда бы не подумал, что столь строгий к другим человек..., – лорд не докончил гневную речь и, горя от возмущения, бросился вон из сокровищницы, чтобы срочно отыскать Обсидиана.

    И ему это удалось. Чиновник все еще суетился возле пролома в стене, подгоняя рабочих и окончательно забыв про праздник.

    – Господин Обсидиан, отпустите, наконец, рабочих! – приказал Гелиодор, едва увидев своего заместителя. – Пусть идут на праздник, пролом не так уж велик, чтобы следовало так рьяно его чинить! А Вы останьтесь, у меня к Вам разговор!

   Убедившись, что рабочие исчезли за домами, Гелиодор дал волю праведному гневу, не повышая, однако, голоса:

   – Господин Обсидиан, я сегодня проверил городскую сокровищницу. Недостача слишком велика, чтобы я мог поверить, что деньги потрачены Вами для дела. Сейчас город в осаде, торговля замерла, ремонт идет из внутренних ресурсов. Где же деньги? Молчите! Никаких возражений! – гневно заявил он, видя, что его помощник приготовился оправдываться. – Не думайте, что я буду слушать Ваши оправдания! Единственное, что я могу обещать, учитывая Вашу многолетнюю службу, это то, что если в течение двух дней деньги, а я уверен, что они осели в Ваших, милорд, сундуках, вернутся на место, делу не будет дан ход! В противном случае, учитывая военное время, Вы будете болтаться на виселице!

    С этими словами, Гелиодор развернулся и ушел. Обсидиан в ужасе прислонился к так и не дочиненной стене. Решительный взгляд серых глаз правителя говорил о том, что жить Обсидиану осталось и вправду недолго.

    – Великий Титаниус, зачем я переправил эти монеты в погреб в своем загородном имении! Теперь их уже не достать! И никто не даст мне сейчас взаймы такую чудовищную сумму. Я погиб! Что делать? Проклятый Гелиодор, с его нелепой честностью! Проклятые скорпионицы, не давшие разрушить стены так, чтобы лорд поверил в мои расходы! – не зная, чему и кому еще послать проклятия, Обсидиан сел на коня и поехал к Северным воротам, надеясь все-таки попасть в свое имение, волею Триединства оказавшееся в стороне от боевых действий.

   Стража не стала задерживать важного чиновника. Однако далеко уехать ему не удалось. Очень скоро он нарвался на отряд джеггов, которые тут же стащили его с коня, скрутили, но убивать не стали. По его наряду кочевники сразу признали в нем важную птицу и поволокли прямо в шатер, где размещался Опалус.

   – О, интересный пленник, – воскликнул мятежный маг, увидев Обсидиана, – ну и какой же важный пост ты занимаешь в Стефеншире?

    – Я – председатель городского совета.

    – И зачем ты явился, уж не переговоры ли вести? Фу, не люблю переговоров!

   Обсидиан, увидев перед собой не джегга, а катахейца, несколько приободрился:

    – У меня конфликт с градоначальником! Еле унес из города ноги!

    – Ох-ох, конфликт у него, и что нам с этого! – ехидным голосом протянул Опалус. – Много вас тут ходит, недовольных, вон уже сколько голов на кольях висит. Это все жертвы Великому Уфу, пожалуй, и твоя голова будет кстати!

   – Смотри, не просчитайся, ты сам такой же, как я. Не зря ведь занимаешь у этих варваров важное положение, тоже, наверное, в чем-нибудь замешан! – высокомерно произнес Обсидиан.

    – Не тебе, жалкий стефенширец, рассуждать о моих делах! – гневно оборвал его маг огня. – Сейчас вся сила на моей стороне, а ты всего лишь пленник.

    – Ты много потеряешь, если меня уничтожишь, я не только знаю все военные тайны города, но и могу кое-что еще!

    – Подумаешь, военные тайны, мы и так сметем Стефеншир с лица земли. Чем ты докажешь, что годен на что-нибудь, кроме жертвы?

    – Мне ничего не стоит достать ключи от всех ворот города, – заговорщицким тоном произнес Обсидиан. – Если ты гарантируешь мне неприкосновенность, завтра в ночь все ворота будут открыты для твоего войска!

   – Я все могу тебе гарантировать! – сказал в ответ Опалус. – Ведь я никто иной, как великий маг огня и последователь Уфу Темного! Но смотри, если ты лжешь! Сейчас я наложу на тебя заклятие! Завтра в полночь мы встретимся у главных ворот! Если обманешь, тебя постигнет такая смерть, что даже и представить себе не можешь, а если выполнишь условие – я сниму с тебя заклятие прямо там, на месте!

   Опалус протянул руку, на кончиках его пальцев вспыхнуло багровое пламя, и нестерпимый жар опалил Обсидиана. Он понял, что дело нешуточное, и его жизнь висит на волоске.

   – Иди, – сказал Опалус и приказал джеггам, которые привели пленника и почтительно ждали у входа – Эй, вы, доставить его к городским воротам, да отпустить так, чтобы было ясно, что он совершил побег!

      Джегги беспрекословно исполнили волю мага огня.

   Ночной сумрак окутал город, суля долгожданный отдых от дневных забот. Тишину нарушала только перекличка часовых на стенах. Хотя с приходом скорпиониц джегги стали значительно реже совершать дерзкие вылазки, лорд Гелиодор приказал на всякий случай не снимать дополнительного караула.

   У городских ворот появилась фигура, закутанная в длинный черный плащ. Обсидиан стоял, прислушиваясь к каждому шороху. Скоро по ту сторону стены соберутся джегги, и он должен будет открыть им путь в Стефеншир. Мысль о предательстве внушала ему, человеку весьма строгих правил, непреодолимое отвращение, однако страх неминуемой казни за растрату городских средств был сильнее. Кроме того, едва он начинал думать о попытке уклониться от исполнения данного Опалусу слова, все его тело начинало нестерпимо гореть, заклятие мага огня давало о себе знать. Чиновник понимал, что у него нет выбора, и от этого ему становилось еще тяжелее.

    Шорох за стеной отвлек Обсидиана от черных мыслей. Кажется, маг огня привел свое воинство. Нащупав в кармане ключ, бывший помощник правителя направился к воротам, щелкнул замок, и по этому сигналу джегги начали отворять тяжелые створки. Тоненько пропели стрелы, и стражи наверху осели там, где стояли. Джегги длинной вереницей, оставив конницу поодаль, вошли в город. Их движение было подобно переселению муравьев – такое же нескончаемое и почти безмолвное. Однако вторжение не осталось незамеченным. На площади неприятеля встретили воительницы Лиги Скорпиона, многие из которых смогли вывести своих коней и теперь представляли собой грозную силу. Первый же натиск кочевников получил достойный отпор. Ряды джеггов смешались. Казалось, еще немного, и они будут выбиты из города. Однако Шрам своим гневным взглядом и грозным окриком быстро восстановил порядок, и степняки с удвоенной силой ринулись на облаченных в легкие кольчуги девушек. Тем временем Опалусу наконец удалось приблизиться к месту сражения почти вплотную. Огненный шар пролетел над головами джеггов и врезался в строй скорпиониц, рассыпавшись тучей жгучих брызг. Несколько воительниц, сраженных магическим ударом, упало на землю. Еще нескольких основательно попятнало заклинанием, хотя они продолжали держаться на ногах.

      Возникшее замешательство позволило воинам Шрама пробиться вглубь города. На улицах завязались ожесточенные бои. Несколько домов, подожженных заклинаниями Опалуса, уже полыхали, словно гигантские костры. Едкий серый дым заволок полгорода. Повсюду слышались лязг оружия, крики сражающихся и мольбы несчастных горожан о помощи. Воительницы Лиги Скорпиона, как могли, сдерживали захватчиков, однако, похоже, боги Триединства отвернулись от стефенширцев. Джегги теснили защитников, а некоторые уже начали грабить мирных жителей, хватая все, что попадалось под руку. Шрам, даже если и хотел, все равно не мог остановить своих головорезов, в мгновение ока рассыпавшихся по всему городу, а Опалуса гораздо больше занимал вопрос о захвате пленников для жертвоприношения Уфу Темному. Джегги, пользуясь тем, что ими никто не командует, бесчинствовали вовсю. Не было квартала, где они не разграбили бы дом или лавку и всласть не поиздевались бы над простыми обывателями. Кое-кто из жителей пытался сопротивляться, вооружившись топорами, ножами и всем, чем только можно нанести хоть какой-то удар. Несколько джеггов даже были серьезно ранены при попытке очередного грабежа. Но чаще всего кочевников встречали беззащитные старики, женщины и дети, с которыми те могли безнаказанно делать все, что захочется.

   Вскоре на помощь защитникам подоспели свежие силы, однако и их было недостаточно для того, чтобы спасти город. Сапфира оказалась в числе воительниц, пришедших позднее. Когда она вступила в сражение, в городе царила полная неразбериха. Уничтожив отряд кочевников, вторгшийся в квартал, где находились казармы, в которых жили воительницы, девушки выехали на самую широкую улицу. Зоркие глаза Сапфиры заметили на другой стороне джегга, напавшего на молодую женщину.

   – Поезжайте вперед! – крикнула воительница своим спутницам. – Я вас догоню!

   С этими словами она вихрем перелетела туда, где происходила отвратительная сцена. Кочевник уже разорвал на несчастной женщине платье, но меч Сапфиры, неожиданно обрушившийся на него, помешал осуществлению преступного желания.

   – Бегите из города! – закричала скорпионица, кинув женщине свой плащ, чтобы та могла завернуться. Спасенная горожанка бросилась бежать со всех ног.

   Пришпорив любимого коня, названного Ураганом за быстроту бега, воительница поскакала дальше по улице, легко справляясь с попадающимися на пути пешими джеггами. Она уже подъезжала к воротам, возле которых кипел самый жестокий бой, когда вражеская стрела вонзилась прямо в шею коня. Несчастный Ураган рухнул, придавив воительнице ногу. Сапфира попыталась высвободиться, однако все старания причиняли только боль и ничего больше. Неожиданно сзади на голову воительницы обрушился страшный удар. Перед глазами девушки поплыли красные круги, и она потеряла сознание.

   Лорд Гелиодор и его рыцари были готовы сражаться до конца. Они стояли на главной площади, рубя всех, кто осмеливался к ним приблизиться. Но врагов было так много, что у Золотых Леопардов не было никаких шансов.

    – Умрем, но из крепости ни шагу! – самоотверженно воскликнул правитель Стефеншира, и рыцари поддержали его воинственными криками.

   Прошло уже несколько часов, а бою все не было видно конца. Все новые и новые джеггские захватчики налетали на сомкнувшиеся ряды и падали мертвыми у их ног, но силы рыцарей иссякали. Казалось, еще немного и волна наступающих просто сомнет отважных защитников города. Однако совершенно неожиданно боевые крики джеггов перебил громкий орлиный клекот. На помощь спешили воительницы Лиги Скорпиона. Им, хотя и не без труда, удалось оттеснить джеггов с площади на соседние улицы.

    – Господин правитель, – сказала Предводительница, едва переведя дыхание, – нужно отступать. Нам не сдержать напора джеггов и если мы будем продолжать сопротивление, то все погибнем.

   – И это говорит отважная воительница, никогда не показывавшая врагу спину? – Гелиодор вопросительно посмотрел на главную скорпионицу.

   – Да, я так говорю, милорд, – уверенно кивнула предводительница. – Мы ничего не изменим, если продолжим бой. Наши силы скоро иссякнут, и тогда все будет кончено.

      Несколько джеггов попытались напасть на воительниц, прикрывавших свою начальницу, но были тут же убиты.

   – Конечно, Вы тысячу раз правы, – возразил Гелиодор. – Но я – правитель и дал клятву защищать этот город до последней капли крови. К тому же долг рыцаря...

   – И Вы можете назвать эти развалины городом! Да от него уже почти ничего не осталось! Что же Вы будете защищать? – перебила его предводительница. Обстановка вынудила ее забыть о почтении, и поэтому она разговаривала с лордом в таком тоне. В другое время она, конечно же, не стала бы этого делать. – Некогда разговаривать, уходим, иначе...

   В этот момент на площадь принесло новую волну кочевников.

   – Пробиваемся! – закричала Предводительница.

      Конные скорпионицы, рубя врагов направо и налево, поскакали по центральной улице, а рыцари устремились за ними. Нежданно-негаданно подоспела помощь: все семь магов гильдии шторма сплоченной группой ворвались на площадь.

    – Уходите, мы их задержим, – крикнул из последних сил старый глава гильдии, подталкивая рыцарей вызванным тут же магическим ветром. Сила его была так велика, что те уже не могли сопротивляться, и вихрь понес их и нападавших джеггов по горящим улицам. Волшебный вихрь еще больше раздувал пожары, жители бежали кто куда, а рыцари пришли в себя только, когда их вынесло за ворота, где движение воздуха постепенно ослабело. Здесь их уже ждали скорпионицы.

    – Скорее на коней, – кричала Предводительница, – наши лошади вынесут двоих!

      Поредевший отряд поскакал в обитель Лиги.

    А что же маги? На сотворенный вихрь они потратили свои последние запасы. Осталось обходиться только личной магией, сила которой уже не была так велика. Тем не менее, молнии, ледяные стрелы и прочие «мелочи» не позволяли джеггам приблизиться. Но и магам не удавалось выбраться из кольца. Отбивая вражеские атаки, волшебники надеялись постепенно выбраться из города, а там будь что будет. Медленно отступая с ратушной площади, они наткнулись прямо на Опалуса в окружении элитного отряда кочевников.

    – Далеко ли собрались, дорогие коллеги? – злорадно усмезнулся маг огня.

    Аметисто с ужасом узнал декана факультета огня, но сделать уже ничего было нельзя. Обессилевших магов окружило огненное кольцо, которое вскоре сжалось так, что они едва помещались внутри. От нестерпимого жара магам стало совсем плохо. Никакие мелкие заклятия уже не помогали. Повернув голову, Аметисто увидел, что глава гильдии медленно оседает на землю, схватившись за сердце. Огненное кольцо продолжало тащить штормовиков за собой, оставив мертвого главу гильдии на залитой кровью площади. Очнулись несчастные маги в подвале городской ратуши.

    – Этих – тоже сюда, – раздался голос Опалуса, и в распахнувшуюся дверь швырнули нескольких пленников, которых в темноте было трудно разглядеть, – и смотрите, чтоб ни один волос больше не упал с их головы! Они принадлежат Уфу Темному! Вы, Обсидиан, ответите за них головой!

      После этих слов дверь захлопнулась.

      Глава 6. Пленники

   Немного отдышавшись, Аметисто сотворил маленький тусклый огонек и отправил его в полет, чтобы хоть немного познакомиться с местом, где они теперь находились. Рассмотреть удалось немногое. Подвал под городской ратушей, куда со всего города по приказу мятежного мага огня тащили пленников, представлял собой внушительное зрелище. Он содержался в прекрасном состоянии: чисто выбеленные стены, никаких крыс, плесени и тому подобной гадости, которая обычно обитает в подземельях. Лорд Гелиодор предназначал этот подвал для хранения городской казны, важных архивов или стратегических запасов, но пока не успел применить это помещение для дела. Правда, в одном из углов громоздилось несколько больших сундуков, из-за которых слышались тихие стоны.

   Огонек прожил недолго, и в помещении опять воцарилась полная темнота. Она разрывалась тусклым светом только тогда, когда по крутой лестнице проводили очередных несчастных.

   – Друзья, мы должны позаботиться об освещении, – сказал Аметисто, – давайте все вместе сделаем огонек побольше, из числа тех, что бывают в грозу на мачтах кораблей, это не потребует от нас много сил.

   Маги согласились, и вскоре посреди под низким сводом повис слабенький синеватый шарик. Конечно, света от него было очень мало, масляная лампа и та дала бы больше, но достаточно для того, чтобы штормовики могли осмотреться. Заглянув за сундуки, Аметисто обнаружил, что прямо на полу кучкой сидят скорпионицы, изрядно помятые и израненые в недавней схватке, а одна и вовсе лежит пластом.