Текст книги "Улыбка развоплощенного (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

      Печально опустив голову, волчица шагнула в темноту и пропала.

   – Брр, что за наваждение, – пробормотала Сердолика. Ей, служительнице Титаниуса, не очень-то нравились такие создания, они не понимала их, стоявших на границе света и тьмы.

    – По-моему, это тень той самой ведьмы, которая жила в этих местах, – тихо ответил Гладиолус. – Если бы мы напали, кто знает, что бы с нами было.

    Отряду пришлось кое-как устраиваться возле повозок, чтобы переждать ночь. Огня не зажигали, ежились от лесной сырости и, как только удалось разглядеть дорогу и не до конца разобранный завал, быстро очистили путь и двинулись дальше со всей возможной скоростью. К счастью, больше никаких встреч с обитателями Ведьминого леса не последовало. Да и жили ли в нем еще какие-нибудь создания, кроме дятлов, синиц и белок? Скоро отряд достиг северной оконечности леса, где располагался Архен, небольшой городок из тех, где хватало знати, поставлявшей в Эйдалон-Бравир немало чиновников, а иногда даже и министров. Сторонники Триединства не стали здесь задерживаться и, заплатив, кому следует, за провоз ценного груза, проехали город насквозь и двинулись дальше, в Северный лес. Именно там находилась крепость Кин-Тугут, куда им было поручено перевезти магический арсенал. Северный лес оказался гораздо светлее Ведьминого и был не таким однообразным. Стройные березы, похожие на стыдливых девушек, высокие сосны, уходящие макушками в небо, кряжистые дубы, кокетливые клены с резными листьями придавали этим местам неповторимую красоту и даже некоторое величие. Осень стояла золотая, и от деревьев, окрашенных в разные оттенки желтого, оранжевого, а местами и красного невозможно было оторвать взгляд. На упавших стволах виднелись пучки последних опят, шляпки которых были похожи на огромные тарелки и кое-где уже начали чернеть. Лес не спешил сбрасывать свой роскошный осенний наряд. Листья медленно, словно нехотя, падали на землю, устилая ее шуршащим ковром, и лишь кое-где между деревьями начало проглядывать синее небо. В Северном лесу было довольно легко заблудиться, поэтому отряду был дан приказ никуда не сворачивать с потайной дороги, которую давно знали маги леса. В Альмарино говорили, что только кин-тугутинцы могут спокойно бродить в этих местах, поскольку знают их как свои пять пальцев. Повозки тянулись вперед, усталые лошади брели медленно, и казалось, что даже время замедлило свой бег. Сапфира ехала следом за одной из повозок верхом на жеребце каштановой масти с белой звездой на лбу. Конь, подаренный воительнице альмаринскими магами, напоминал девушке ее любимца, Урагана, погибшего во время битвы за Стефеншир. Погруженная в печальные воспоминания, она не замечала, что творится вокруг. Треск подвернувшегося под колесо сучка вывел воительницу из этого состояния. Оглядевшись по сторонам, Сапфира заметила возле поваленного дерева разбросанные темные с белыми пятнами перья и окровавленные птичьи кости. Судя по всему, когда-то это была кукушка, однако теперь уже нельзя было сказать, скогтил ее ястреб или сцапала куница. Это зрелище еще больше усилило тяжелое настроение, которое владело воительницей с тех самых пор, когда она снова оказалась в походе вместе с Аметисто. Куда делись ее дружеские беседы с молодым магом? Казалось, девушка боится самой себя, боится сделать неверный шаг, нарушить свои обеты, которые представлялись ей надежной защитой от всех превратностей. Но, наверное, она еще больше боялась того, что не умела распознавать чувства других людей, ведь ее учили все эти годы держать себя в руках и поменьше обращать внимания на такие вещи. Она старалась держаться подальше от мага, ни разу сама не заводила с ним разговора, а если он пытался заговорить с ней, отвечала только «да» или «нет».

   Дорога между тем стала шире, и отряд оказался на лесной поляне. Устроили привал, Сапфира устало уселась на поваленное дерево и погрузилась в раздумья. Из этого состояния ее неожиданно вырвал голос сестры, который был сегодня не строгим и холодным, как обычно, а теплым и ласковым, подобным вечернему костерку:

      – Послушай, сестренка, что это ты такая невеселая?

      Таких слов от жрицы Титаниуса воительница совсем не ожидала и не нашлась, что ответить. А Сердолика все так же ласково продолжала:

    – Я вижу, что ты совсем взрослая, чему же ты печалишься, ведь судьба дала тебе достойное дело, крышу над головой, разумную начальницу, верных подруг? Стоит ли печалиться о том, чего у тебя нет? Не лучше ли ценить то, что ты имеешь?

    Сапфира ничего не ответила, но слабая улыбка озарила ее лицо. Она и не надеялась, что жрица бога огня когда-нибудь заговорит с ней вот так, по-сестрински.

        Легкий шорох заставил насторожиться весь отряд. За деревьями мелькнула темная фигура, потом еще одна, еще...

    – Это ярги! – закричала Предводительница Лиги Скорпиона. – Подъем! Гоните лошадей! Даст Триединство, проскочим!

   Но уйти не удалось. Ярги вынырнули из-за деревьев, и попавшие в кольцо катахейцы получили возможность хорошенько их рассмотреть. Если джегги, несмотря на всю свою грубость и жестокость, все-таки были людьми, то назвать человеком ярга можно было только с очень большой натяжкой. Необыкновенно низкого роста, коренастые, со спутанными волосами до самых плеч они были полной противоположностью рослых, могучих степных кочевников. Изо рта у них торчали маленькие клыки, а ногти на руках и ногах напоминали когти. Одежда яргов представляла собой обрывок звериной шкуры, перекинутый через плечо и достававший почти до колен, перевязанный плетеным поясом, за который был заткнут небольшой топорик. Кроме того, у каждого в руках был короткий лук, а за спиной колчан со стрелами. Среди прочих особенно выделялся ярг в головном уборе из птичьих перьев, судя по всему, шаман. В руке его был посох, увешанный украшениями из костей, а на шее – маленький мешочек, должно быть с травами. Шаман что-то закричал своим соплеменникам на своем языке, которого никто из отряда не знал, поэтому понять, что именно он говорит, было невозможно. Один из лучников пустил стрелу, насмерть ранив одного из магов леса.

    – Готовьте молнии! – закричал кто-то из штормовиков. – Покажем этим дикарям, как убивать наших собратьев!

    – Вы что, с ума сошли! – гневно прервала его Сердолика. – Если от ваших заклинаний загорится лес, мы погибли! Геос нам этого не простит! Даже думать не смейте о том, чтобы здесь колдовать!

   Магам пришлось убрать свитки и отбиваться от наседающих врагов посохами. Положение отряда было отчаянным. Отражать удары могли многие, а вот нанести противникам достаточно сильный урон, чтобы получить возможность пробиться сквозь кольцо способны были только воительницы Лиги Скорпиона. Но девушки привыкли сражаться исключительно в ближнем бою, а ярги явно предпочитали дальний. Кружа по лесу, увертливые человекоподобные существа прятались за толстые стволы деревьев и без промаха посылали в противников отравленные стрелы. От верной смерти раненых спасало только своевременное вмешательство магов шторма, знавших толк в целительстве. Сторонники Триединства жалели, что рядом нет лорда Гелиодора и его рыцарей, имевших дело с яргами и победивших их двадцать лет тому назад. Внезапно Сапфиру осенила блестящая мысль.

    – Заходите сзади! – скомандовала она своим подругам. – Но осторожнее! Они могут заметить нас, тогда все пропало!

      – За мной! – раздался откуда-то с другой стороны зычный голос Предводительницы. – Идем в обход!

      Стараясь не шуршать опавшими листьями и не высовываться из-за деревьев, часть воительниц начала продвигаться вглубь леса.

      – Что с моими ногами! – неожиданно вскрикнула одна из девушек. – Я не могу двигаться!

    – Проклятый шаман! – процедила сквозь зубы Сердолика, одновременно державшая оборону обоза и наблюдавшая за схваткой. – Он применил заклинание удержания! Ну ладно же, даром ему это не пройдет. Пусть меня покарают боги Триединства, но я не позволю этим нелюдям убивать наших воинов!

   Забыв о том, что она всего пару часов назад говорила магам шторма, чародейка мгновенно сотворила малый огненный шар и уже приготовилась швырнуть его в шамана яргов, который уже успел обездвижить нескольких воительниц. Внезапно в воздухе раздался тонкий свист, и вражеский заклинатель, покачнувшись, упал, растянувшись на земле. Из его шеи торчала длинная тонкая стрела, совсем не похожая на те, которыми пользовались ярги.

    – Это что еще такое? – удивилась волшебница, мгновенно рассеяв только что сплетенное заклятие.

    – Похоже, у нас появились союзники, – сказал кто-то из ее коллег.

   «Если бы они могли помочь воительницам», – вздохнул оставашийся при обозе Аметисто.

      Тем временем воительницам Лиги удалось привести в исполнение свой план. Ярги, двигавшиеся по лесу хоть и ловко, но медленно, были вынуждены вступить в ближний бой, и Сапфира с подругами уничтожила их. Лишь небольшая часть успела отступить. Разрозненные группы продолжали петлять по лесу, оглашая воздух воинственными кличами. Воительницы не стали их преследовать и вернулись к повозкам, где их ждали маги. Сердолика с удивлением рассматривала стрелу, вынутую из шеи убитого шамана яргов.

    – Какая тонкая работа, – восхищалась она. – Даже я бы сказала ювелирная. На альмаринский рынок частенько привозят стрелы из самых разных мест, но подобных этой я ни разу не встречала.

   – Ничего удивительного, – раздался приветливый голос. – Это ж наша стрела, кин-тугутская, мы своего никому не продаем.

      Только теперь чародейка, наконец, увидела, что рядом с обозами собралась группа незнакомых молодых людей. Высокие и широкоплечие, они все как один были одеты в кожаные доспехи с зелеными капюшонами и сжимали в руках изящные длинные луки. За спиной у каждого был колчан, наполненный легкими стрелами, точно такими же, как та, которую держала в руках Сердолика. Предводительствовал ими статный юноша лет двадцати пяти с коротко остриженными темными волосами, в более светлой, чем у остальных кожанке с красным капюшоном:

    – Наши дозорные донесли, что эти разбойники ярги опять на кого-то напали и мы...

    – Простите, с кем имею честь? – осознав, что опасность мирновала, вежливо осведомилась Сердолика.

    – Ох, извините, забыл представиться. Рубиус, Красный Капюшон, предводитель Вольных стрелков Северного леса, – юноша виновато улыбнулся.

     – У этого лучника улыбка, как у героя, уставшего от собственной славы, – заметила про себя чародейка, а вслух сказала: – Меня зовут Сердолика, я временно исполняю обязанности декана факультета огня в Академии Триединства в Альмарино. Рада с Вами познакомиться.

    В это время из чащи вышло еще несколько стрелков. От группы неспеша отделился молодой человек с длинными кудрявыми волосами, собранными в аккуратный пучок и перевязанными черной лентой, за которую был заткнут маленький букет полевых цветов.

    – Они все убиты, командир, – сказал он, обращаясь к Рубиусу. – В живых ни одного не осталось.

    – Хорошо, – ответил Красный Капюшон и добавил, повернувшись к Сердолике: – Позвольте Вам представить, Оливино Дикий Кот, моя, так сказать, правая рука.

    Оливино отвесил изящный поклон, который мало вязался с обстановкой. И только подойдя поближе, он заметил погибшего мага леса:

    – Придется нам похоронить его здесь. Маг леса должен покоиться в своей стихии.

    И вот уже на краю поляны вырыта могила, и Гладиолус пропел погребальную песнь по своему товарищу, как предписывал обычай. Опустив головы, люди, прибывшие из Альмарино, и вольные стрелки собрались и продолжили путь. К концу столь невеселого дня лес был пройден, и отряд в сопровождении Рубиуса и его товарищей оказался под стенами крепости Кин-Тугут, которая славилась своими военными хитростями, особыми, нигде больше не известными песнями, и необычными стрелами, равных которым действительно больше нигде не делали.

    Охрана у ворот сверху сразу признала своего начальника, и все без проблем были пропущены в крепость. Поместив весь свой магический груз в хорошо защищенный подвал, который был им указан Рубиусом, чародеи и воительницы смогли помянуть погибшего в схватке с яргами мага леса, попытаться отдохнуть и заняться лечением ран, которые по счастью не были слишком тяжелыми. Специальных инструкций насчет того, что им делать дальше, они не получали, однако здесь, под надежной охраной вольных стрелков, маги позволили себе важный обряд, который дал бы им возможность связаться с товарищами в Альмарино и узнать, что там происходит. Было решено провести его на следующий день. А пока все отправились в лучшую таверну города, где собирались разместиться на время, которое потребуется для принятия решения. Первым, кого они там встретили, был лорд Гелиодор со своими рыцарями. Собственно, таков и был договор, что в любом случае Золотые Леопарды будут ждать в Кин-Тугуте. Вид лорда не предвещал ничего хорошего. Даже не спрашивая, маги догадались, что визит к королю окончился ничем.

   Печально сидя в таверне, адепты Триединства слушали местного менестреля, исполнявшего одну из многочисленных старинных баллад, в данный момент очень подходившую к настроению, которое владело всеми:

      Еще не рассвело, недвижен воздух чистый

      И первый, яркий луч не озарил восток.

      Не видимый никем, на крыльях серебристых

      Спускается с небес таинственный стрелок.

      Три вещие стрелы судьбу предскажут людям:

      Одна из них с простым, железным острием,

      Пока она летит, все тихо в мире будет,

      Несчастья не смутят покой, царящий в нем.

      Сверкает на другой, как солнце, позолота:

      То символ торжества и радости залог,

      С надеждой в сердце ждем мы светлого чего-то,

      Чтоб каждый совершить задуманное смог.

      Беду пророчит та, чей наконечник вечно

      В запекшейся крови. Душа замрет, едва

      Над грешною землей, в пространстве бесконечном

      Зловеще прозвенит тугая тетива.

      Идет за годом год, как прежде, беспокойный,

      Нам не дано менять решенье высших сил,

      И только тот, кто их привык встречать достойно,

      В конце пути поймет, что он недаром жил.

    Провести ночь приверженцы Триединства решили тут же, в комнатах при таверне. Сон был тревожным, несмотря на то, что крепость зорко охраняли дозорные из числа вольных стрелков, и никакие ярги не смогли бы его нарушить.

    На другой день, едва солнце показалось над горизонтом, семь чародеев, в числе которых были Сердолика, Гладиолус и Аметисто, собрались за воротами крепости для того, чтобы совершить обряд. Сначала маги огня начертили на земле большой треугольник, по углам которого установили три кристалла. Каждый из них должны были поддерживать два мага. Они встали напротив друг друга и положили обе руки на сверкающие грани.

    – Сила Титаниуса! Светлое пламя! – торжественно произнесли огневики.

      Кристалл под их ладонями вспыхнул ярко-красным. Внутри него появился символ могучего Кузнеца Судеб.

    – Сила Гидроса! Вода и воздух! – воззвали к своему богу штормовики.

      Второй магический талисман загорелся синим и в нем появились три волны – знак Владыки Морей.

   – Сила Геоса! Растущее дерево! – раздались громкие голоса Гладиолуса и его напарника.

      В центре камня в нижнем углу треугольника возникло деревце Повелителя Лесов, и он начал светиться зеленым. От каждого кристалла к середине гигантской фигуры побежали серебристые лучи. В месте их пересечения засиял сгусток магической энергии. Сердолика, стоявшая в стороне и наблюдавшая за обрядом, шагнула в треугольник и громко произнесла, вытянув руки по направлению к центру:

    – Великие боги Триединства! Если это не противоречит вашей воле, пусть один из тех, кто остался защищать славный город Альмарино, откликнется на мой призыв!

    Серебристый сгусток дрогнул и начал расти, постепенно принимая очертания образа. Наконец перед волшебницей появилось изображение одного из коллег, находившихся в Академии.

   – Приветствую, друг мой, – сказала Сердолика и, поскольку времени в ее распоряжении было немного, сразу приступила к главному: – Что происходит в городе? Какие у Вас для меня вести?

    – Джегги пытались напасть на город, но нам удалось отбить атаку. Они разграбили несколько окрестных деревень..., – тут волшебник замолк.

    – Вы явно пытаетесь что-то скрыть, коллега, – строго сказала чародейка. – У Вас неприятности?

     – Уфисты захватили в плен четырех членов Совета магистров и трех выпускников Академии...

    – Что?! – воскликнула Сердолика, услышав эти слова. – Как же вы это допустили?!

     – Клянусь лапой саламандры, мы не знали о том, что мастер Малахитус решил сам напасть на врагов, – сказал маг огня. – А когда до нас дошло ужасное известие, ничего нельзя было изменить.

    – Вот что, коллега, – довольно спокойным, несмотря на создавшуюся ситуацию, тоном произнесла волшебница. – Мы сами примем необходимые меры для освобождения глубокоуважаемого ректора. А Вы ведите наблюдение, охраняйте город и, ради Триединства, постарайтесь не совершить никаких безрассудных поступков.

   Чародей кивнул головой, и изображение тотчас погасло. Завершив обряд и удалив его следы, усталые маги побрели в таверну, решив донести неприятные новости до остальных бойцов Триединства позднее.

    Покоя в Кин-Тугуте в этот день ничто не нарушало. Воительницы были заняты приведением в порядок своего вооружения, и лишь одни воры остались не у дел. Мужчины с удовольствием попивали пиво на деньги, подаренные им щедрыми магами, а Гиацинту ее неуемная натура влекла к приключениям. Она немного поутихла, пока отряд двигался по лесам, которые были для непривычной к ним городской воровки страшнее каменоломен и скользких крыш. Теперь же, оказавшись в крепости, Адская Белка оставила все страхи. Бросив своих товарищей в таверне, девушка, в которой теперь уже никто не признал бы воровки, ведь она была одета в наряд обычной горожанки, пустилась изучать крепость. Небольшой базар не привлек ее внимания, ведь здесь продавалось все самое простое: еда, оружие, корзины, горшки, словом, ничего интересного. День был не базарный, покупателей было немного, и Гиацинта сразу же заметила Оливино, который слонялся от прилавка к прилавку, прицениваясь к разным вещам. Дикий Кот любил побродить по базару, хотя редко что-то покупал. Ему доставляло удовольствие сравнивать цены, качество вещей, рассуждать с другими покупателями о достоинствах луков и кинжалов последней модели и втихомолку радоваться, что уж его-то соблазном новых покупок не проймешь.

   – Какой у этого парня удивительный меч! – сразу же обратила внимание Адская Белка. – Какие красивые ножны, какая гравировка! А ведь он, похоже, предпочитает стрелять из лука и совсем не ценит подобное сокровище!

   Однако в этом Гиацинта была не права. Меч Оливино очень даже ценил, но не столько как оружие, сколько как коллекционный экземпляр, который, как и многое другое из его имущества, достался ему по наследству.

    – Нет, такая вещь пристала больше нашей Сапфире, а не этому лесному лучнику, – подумала Гиацинта, и все ее воровские инстинкты всплыли, как лист, упавший в пруд. Она подошла поближе и для отвода глаз завела разговор с продавцом кожаных доспехов:

    – Эй, хозяин, покажи-ка что-нибудь подходящее для меня.

    – Вот, молодая госпожа, самая лучшая кожаная куртка, – приветливо сказал хозяин.

   – Зачем ты позоришь кин-тугутский базар и впариваешь гостье города всякую дрянь! – возмутился Оливино, который узнал в девушке одну из прибывших из города магов. – А ну, подай сюда действительно хороший товар!

    Зная строгий нрав и важную должность Оливино, торговец повиновался и принес целую кучу разных кожаных доспехов, на все размеры и вкусы. Оливино тут же принялся перебирать их, желая не только доставить удовольствие гостье, но и показать себя с самой лучшей стороны. Втайне он считал себя весьма способным к коммерции, хотя в реальности никогда не продал и простого кинжала, предпочитая хранить свои боевые трофеи в больших сундуках в своей комнате – авось, пригодятся.

   Увлеченный выбором доспехов для предполагаемой покупательницы, Оливино не заметил, как ловкая воровка срезала меч с его пояса. В это время, привлеченные беседой Оливино с торговцем подошли другие покупатели и просто зеваки. У прилавка стало тесно, и Адской Белке не составило труда исчезнуть вместе с мечом.

   – Девушка, Вы куда, я тут для Вас выбрал самое лучшее, – успел произнести Оливино, но Гиацинты уже и след простыл.

      Только тут Дикий Кот обнаружил пропажу меча.

    – В нашей крепости завелись воры! Это неслыханно! Жизнь не удалась, теперь осталось только повесится! – чуть не плакал от возмущения молодой стрелок, и дикое подозрение закралось в его мысли: не связано ли исчезновение меча с гостьей из Альмарино?

    Адской Белке, в общем-то, меч был ни к чему, притом она вовсе не собиралась его продавать или возвращаться к воровскому занятию. Просто инстинкты оказались сильнее ее. Уже в переулке она с некоторым беспокойством подумала:

    – И что же мне теперь делать с этим приобретением?

    Но ноги уже сами несли ее в таверну, похвастаться перед друзьями-ворами. Нельзя сказать, что они восхитились таким успехом:

    – Нам доверяют, – сказали они Гиацинте. – Может быть, мы даже станем воинами, а ты опять за старое. Да и кому ты продашь здесь такую редкостную добычу?

    – А я не продам! Я подарю это Сапфире!

    – Да ты что, с ума сошла! Как ты ей объяснишь, откуда у тебя меч? Вряд ли она поверит, что ты нашла его на дороге.

    – А вот давай, ты сейчас позовешь ее, тогда мы посмотрим.

      Пришлось бывшему вору идти наверх и искать Сапфиру.

     – Пойдем, тебя зовет Гиацинта, говорит, что по важному делу.

      Спустившись в зал, Сапфира подошла к воровке, которая предусмотрительно прикрыла свою добычу.

     – Смотри, какой меч я тебе достала!

     – Это еще что такое? Неужели ты купила это в городе? Да он стоит кучу денег!

      И тут только Адская Белка смутилась – еще бы, ведь воительнице даже не пришла в голову мысль, что меч краденый.

    – Ну... – протянула она, пытаясь на ходу придумать приличное объяснение, – в общем, я его нашла...

   Конечно, никто не поверил Гиацинте. Сапфира осталась стоять в недоумении, не зная, как на все это реагировать. И тут на пороге возник донельзя расстроенный Оливино. Дикий Кот пришел в таверну, мучимый подозрениями. Конечно же, первое, что он увидел, был его меч, который Адская Белка не успела замаскировать. Совершенно ошарашенный, вольный стрелок подошел к девушкам.

    – Послушайте, ведь это мой фамильный меч! – только и смог сказать он.

     Тут уж Сапфира не выдержала:

      – Ах ты, бесстыжая воровка! – обрушилась она на Гиацинту. – Я дала за тебя слово, а ты позоришь нас перед хозяевами города!

   С этими словами воительница схватила меч и протянула его Оливино, пытаясь, несмотря на все свое возмущение хоть как-то объяснить случившееся:

    – Не знаю, какими словами выразить наше общее сожаление. Единственное, что может извинить нашу спутницу – это то, что пережитые испытания помутили ее рассудок. Эта девушка не воительница, а тут – битва с яргами, встреча с призраком...

    Устыженная своими первыми порывистыми словами, Сапфира готова была обрушить на Оливино целый поток извинений и объяснений. Девушка произносила свои речи столь громко и эмоционально, что Сердолика, которая за дни совместного похода начала интересоваться сестрой, услышала ее даже из своей комнаты, подобные вещи иногда случаются у волшебников, и спустилась вниз, чтобы разобраться, в чем дело.

    – Что за шум? – спросила она, появляясь на пороге зала. – Сапфира, дорогая, не могла бы ты не кричать так громко, а объяснить мне, что случилось? И тогда я попробую решить твою проблему.

   От холодного голоса старшей сестры, который по-прежнему внушал воительнице некоторый страх, девушка умолкла и указала Сердолике на необычный меч. Взглянув на необычное оружие, волшебница, которую обычно мало чем удавалось удивить, так и застыла с открытым ртом.

   – Да ведь это знаменитый Ледяной Шип! – воскликнула она, когда к ней, наконец, вернулся дар речи. – Артефакт, который считался давно утерянным! Только чистая душой дева может, владея им, сокрушать любых врагов. А в руках воина он всего лишь обыкновенное, хотя и высококачественное оружие. Сапфира, я чувствую, что этот меч должен быть именно в твоих руках, видно, сам великий Титаниус посылает тебе это сокровище.

    – Послушайте, я расскажу вам его историю, – произнес Оливино.

    – Как? – удивилась волшебница, – здесь, в таверне и такие тайны?

   – Никакой тайны нет, – возразил Оливино, – эту историю знает весь Кин-Тугут, о ней сочинены баллады, ее рассказывают как сказку с разными красивостями, но я ее помню так, как слышал в детстве от своего деда.

   Мой дальний предок со стороны отца, кстати, основатель братства Вольных Стрелков, в свое время немало повоевал с яргами. Случалось ему бывать и в Алмазных горах. Однажды он с небольшим отрядом напал на яргских шаманов, которые проводили свой мерзкий обряд возле входа в одну из горных пещер. Увидев вооруженных воинов, они с диким визгом скрылись в пещере, от которой шло вглубь много ответвлений разной высоты и ширины. Зажегши факелы, воины начали преследование. Мой предок сильно обогнал своих. Топот шаманских ног, который слышался все слабее, заставлял его ускорять бег до тех пор, пока он не оказался в небольшой пещере. Звук вражеских шагов стих окончательно, товарищи почему-то не догоняли его, и воин, подняв факел повыше, решил осмотреть место, куда попал. Это была сухая, с очень ровными стенами и с единственным выходом пещерка. У стены стояло каменное возвышение. Подойдя поближе, он с ужасом увидел, что на нем, в полном боевом облачении лежит молодая женщина с пышными темными волосами. Руки ее, сложенные на груди, держали рукоять удивительного меча, который даже в свете факела излучал голубоватое сияние. Казалось, что красавица спит, потому что в полутьме трудно было понять, дышит ли она. Пораженный этим зрелищем стрелок, будто вспомнив одну из старинных сказок, подошел поближе и поцеловал нежные красивые губы. Опомнился он от звука, который издает металл, ударяясь о камень. Прелестного лица уже не было, лишь голый череп скалил желтые зубы, а по каменному полу, звеня, катился изящный шлем. Упавший меч по-прежнему холодно светился, зато факел в руке стрелка внезапно погас. Не помня себя от ужаса, мой предок подхватил меч, который теперь освещал ему путь, и бросился прочь. Когда его товарищи, безуспешно пытавшиеся поймать яргов и найти своего командира, вышли на поверхность из темных переходов, они нашли командира у входа в пещеру с мечом в руках, лежавшего почти в беспамятстве. Однако когда они вернулись в Кин-Тугут, командир отлично помнил все, что с ним было. Мало того, почему-то на него, обычно немногословного, напало неуемное желание рассказывать всем и каждому эту историю. Он даже к жрецам в храм Геоса ходил с этим рассказом, и просил объяснить ему, так ли он поступил, как должно было. Жрецы, однако, ничего не знали и постарались внушить ему, что дева – это пещерный мираж, а меч он просто нашел. Однако сказка показалась нашим менестрелям красивой, и они до сих пор поют о мертвой воительнице.

   – Ну что ж, – сказала Сердолика, – действительно, в твоем рассказе никакой тайны нет. Ведь тайна как раз в том, кто была эта дева, с кем сражалась и как погибла. Но думаю, что сейчас не самый подходящий случай, чтоб попытаться это выяснить. Надеюсь, что хотя бы на время ты позволишь владеть этим мечом моей сестре?

    Оливино, который привык уважать волшебников, потому что они могли то, чего никогда не мог он сам, согласился:

    – Хотя мне и жаль расставаться с семейной реликвией, но ради общего дела я отдаю этот меч достойной воительнице.

    – Благодарю тебя, доблестный воин, – сказала Сердолика и подала меч сестре, которая приняла его с глубоким поклоном.

    Пока все это происходило, Гиацинта потихоньку улизнула, втайне гордясь тем, что сегодня ее воровское искусство сыграло совсем не такую плохую роль, как всегда.

   Глава 14. Разведка

    – Оливино, сколько раз я тебе говорил, купи новое седло. Тебе что, пары золотых монет жалко? – журил своего помощника Рубиус Красный Капюшон.

   – Ни за что, – Оливино прижал седло к груди, как самую большую драгоценность. – Это седло досталось мне от моего дедушки, теперь такой выделки уже нигде не сыщешь. Я его менять не буду! – и с этими словами он понес седло в конюшню.

   Рубиус с досады только рукой махнул, спорить с Оливино было бесполезно. Все знали, что он не любит выбрасывать старые вещи, и поэтому в его хозяйстве чего только нет. У него даже хранились старые наконечники от стрел, которые совсем не подходили к современному вооружению. Он любил носить старую кожанку неизвестно какого цвета и утверждал, что это необходимо для маскировки. Но все эти причуды не мешали ему быть лучшим разведчиком у Вольных стрелков, и поэтому, когда маги рассказали бойцам Триединства о произошедшем в Альмарино, именно его вместе с вновь прибывшим магом леса Гладиолусом решено было отправить на далекий юг, чтобы узнать, что замышляют уфисты.

   Сама Сердолика вышла проводить разведчиков, на которых возлагали большие надежды, и объяснила им, как добраться до жилища знаменитой старой волшебницы, матушки Хвощ, которая жила на опушке Южного леса, недалеко от Стефеншира. Между прочим, раньше, когда волшебница еще была главой Академии, все называли ее полным именем – Флора Примула Хвощ, однако, когда она ушла с должности, то оставила две трети имени в академических документах. В лицо ее теперь звали госпожой Хвощ, а за глаза – матушкой Хвощ, и, пожалуй, никто, кроме Малахитуса не знал, какой важной персоной она когда-то была.

   Дорога двух товарищей к жилищу волшебницы была спокойной. Ясное небо часто проглядывало сквозь начинающую редеть листву, тут и там вспыхивали в кустах яркие сережки бересклета, серебристые паутинки, летавшие в воздухе, приклеивались к лицам, по кустам перелетали, попискивая, мелкие птички, а любопытная зарянка уселась прямо над лесной тропинкой и внимательными коричневыми глазками, совершенно не боясь, рассматривала всадников. Все это казалось таким далеким от идущей войны, что молодые люди ехали без всякой опаски и радовались жизни.

    – Слушай, друг, почему у тебя такое ветхое седло? – спросил Гладиолус