Текст книги "Улыбка развоплощенного (СИ)"

Автор книги: Алла Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

   – Раз-два взяли, – закричал маг леса, вскидывая толстый мешок с пшеном на телегу.

     – Сколько уже нагрузили, – раздался голос старшего по группе, мага шторма

     – Сто двадцать мешков, – дружно отозвались маги.

      – Хватит, поехали, – скомандовал старший.

      Телеги, сопровождаемые магами, успешно добрались до Северных ворот. Поле невидимости, созданное ими, надежно защищало от посторонних глаз. Неожиданно одна из телег наскочила на камень, и лежащий на самом верху мешок плюхнулся на дорогу и выскочил из-под барьера невидимости. Камни распороли старую мешковину, и пшено посыпалось на землю.

    – Недотепы, где были ваши глаза, все пшено вывалили в пыль! – шумел глава гильдии.

    Он кричал и грозил, забыв о том, что их могут услышать джегги. К счастью, поле невидимости обладало способностью блокировать звук, и враги их не услышали, а упавший мешок не привлек ничьего внимания, кроме огромной стаи галок. Птицы сразу увидели, что им будет чем поживиться. Отталкивая друг друга от добычи, они накинулись на пшено. Стараясь подобраться поближе, птицы били друг друга крыльями, кричали, а некоторые даже пытались клевать соперников. Неподалеку от этой толпы устроилась самая слабая галка, маленькая, с длинными тонкими ногами, взъерошенной головой и широко раскрытым, как у птенца клювом. Не решаясь приблизиться, она стояла в стороне, оглашая воздух пронзительным криком.

    – Нет, ты смотри, птицы, а бранятся, как торговки на базаре, – смеясь, сказал маг леса.

    – Где они только таких слов набрались? – подхватил второй.

    – А эта, с краю, какова! Прилетела позже всех, и еще кричит: «Почему мне не дали?!» Где же ты раньше-то была, голубушка?

      И оба мага, несмотря на неблагоприятное положение, когда джегги с их степной внимательностью могли заметить птичье беспокойство и обратить внимание на происходящее, не смогли удержать хихиканье.

    – Чему смеетесь коллеги, – с грустью спросил Аметисто, не умевший понимать языка птиц.

    Ему было совсем не до смеха, потому что именно он нагружал эту злосчастную телегу и чувствовал себя виноватым и за потерю пшена, и за нарушение маскировки. Но все же невольно улыбнулся, глядя на разборку у птиц.

    – Магическую нитку скорей, – прошептал один из магов шторма. Заклинание само сделало всю работу без всякой иглы, маги погрузили наполовину пустой мешок на телегу и въехали в ворота.

    После этого Аметисто еще не раз приходилось ездить за припасами. К счастью он наловчился погружать мешки гораздо лучше, и подобные истории больше не повторялись.

   Казалось, осажденный город постепенно начинает привыкать к своему положению. Пришел месяц зелени, когда прекратились резкие перепады погоды, и всюду воцарилось тепло. Дела в крепости шли не так уж и плохо, тем более что рыцари поняли, что джегги распознали их слабые места, и в открытые сражения старались не лезть. Маги шторма совершали тайные вылазки и под покровом невидимости поставляли защитникам еду и информацию. И хотя джегги по-прежнему стояли лагерем под стенами, ни одна из попыток штурма не увенчалась успехом. Шрам надеялся, что когда-нибудь запасы у стефенширцев подойдут к концу, и город можно будет взять измором. Однако этот момент все никак не наступал, осада затягивалась, что крайне злило Опалуса. Ему хотелось, наконец, показать катахейцам всю мощь стоявшей за ним силы. Между тем Уфу Темный все настойчивее требовал жертв, а джегги умудрились до сих пор не привести ни одного пленника. Наконец, магу все это порядком надоело, и он решился лично возглавить следующую операцию.

    Когда Шрам решился на очередную вылазку к стенам, не столько ради успеха, сколько для того, чтобы воины окончательно не заскучали, маг огня отправился с ними. Нельзя сказать, что ему было совсем не страшно, но он придал себе самый решительный вид и запасся мощнейшими заклинаниями.

   Вылазка была назначена на вечер. Главной задачей Шрам поставил подобраться как можно ближе к стене и дать возможность магу проявить свое искусство. Под покровом сумерек небольшой отряд джеггов с максимальной осторожностью подобрался к подножию главной наблюдательной башни. Бегающие черные глазки Опалуса остановились на деревянной крыше. Он принялся чуть слышно бормотать совершенно непонятные стоящим рядом джеггам слова, одновременно медленно вытягивая вперед руки. Внезапно с его ладоней беззвучно сорвался небольшой огненный шар. Он быстро увеличивался прямо на лету и при соприкосновении с целью взорвался с оглушительным треском! Крыша тут же вспыхнула как сухой хворост, горящие обломки засыпали часового, а джегги и Опалус, не оставляя себе времени понаблюдать за причиненным ущербом, рванулись к следующей башне, где все повторилось, причем в еще большем масштабе. Постепенно одна за другой запылали верхушки всех четырех башен, образуя чудовищный огненный сигнал. Тем временем нападающие добрались до самого низкого места в стене. Здесь маг применил заклинание огненного града, которое создал в своих бдениях совсем недавно. Целью был самый большой городской склад, однако заклинание оказалось настолько мощным, что огненной волной захватило целый квартал.

   – Срочно поднять магов шторма! – потребовал лорд Гелиодор, когда ему доложили об огненном бедствии.

   Прибывшие по команде члены гильдии шторма бросились тушить пожары, обрушивая целые ливни на охваченные огнем строения и спасать пострадавших. После того, как последствия магической атаки были ликвидированы, чародеям еще долго пришлось устранять ущерб от пролитой воды. Пока все это происходило, о джеггах и Опалусе никто даже не вспоминал, и враги благополучно удалились восвояси. Они были в полном восторге, такой успех им даже не снился.

   – Повторить операцию! – приказал Опалус на следующую же ночь, что и было выполнено.

   Казалось бы, зачем ему в таком деле джегги? Но Опалус был не так прост. Во-первых, магу нужна была охрана на случай обнаружения, а во-вторых, лишний раз продемонстрировать свое могущество кочевникам было необходимо.

   Как ни старался лорд Гелиодор выставлять дополнительные посты на стенах и магические заслоны в виде моментально возникающей водяной стены в некоторых особо важных местах, он никак не мог предусмотреть, где в следующий раз появится Опалус. А у того с каждой вылазкой возрастали магические силы. Еще бы, ведь Уфу-то был доволен своим верным слугой!

      Единственное, что не нравилось Опалусу, было то, что джеггские колдуны выказали себя не самым лучшим образом. Им ни разу не удалось состряпать даже плохонького огненного шара.

   – Болваны, дикари! – орал он на почтенных степных чародеев во время очередной магической тренировки. – Начинающие студенты в Академии и то умеют больше!

    – Господин, а кто такие эти студенты, – гнусаво тянул в ответ самый старый колдун.

    – Тьфу на вас! – в гневе начал топать ногами Опалус, – великий Уфу в наказание ниспослал мне таких последователей. Все придется по-прежнему делать самому!

    Но, несколько поостыв, маг огня осознал, что в неспособности его новых учеников есть и свои плюсы:

    «Не хватало еще, чтобы они стали равными мне! Пусть уже лучше остаются такими, какие они есть» – подумал Опалус и с новым рвением принялся готовиться к следующим нападениям.

    Конечно, затянувшаяся осада Стефеншира, невозможность переговоров со своими покровителями в Эйдалон-Бравире, и некоторая неопределенность в отношениях с Уфу не радовали его, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

    Лорд Гелиодор, понимая, что джегги собрали достаточно большие силы, начал беспокоиться. Опыт военачальника говорил, что золотых леопардов не так много, чтобы одержать победу, а собрать городское ополчение и натренировать его уже нет ни времени, ни возможности. После длительных раздумий он вызвал на ковер главу гильдии магов шторма:

   – Господин маг! Надеюсь, Вы понимаете, что в сложившейся ситуации успех обороны города целиком зависит только от вашей гильдии?

   Такой официальный тон не предвещал ничего хорошего, хотя маг понимал, что длительное сидение в кресле градоначальника кого угодно заставит объясняться казенным языком.

    – Мы понимаем это и готовим решительные действия, – сказал старый чародей. – Назавтра состоится великое моление Триединству в главном храме, и мы верим, что нам будут даны знамения и помощь.

   – Что ж, видимо и вправду остается надеяться только на Триединство, – встревожено думал лорд Гелиодор, отпуская мага. – Уж если старый глава гильдии, не отличающийся особым благочестием и посещающий храм один-два раза в году так заговорил. Однако надо будет все же отдать приказ рыцарям мобилизовать всех способных сражаться.

   На следующее утро, когда солнечный луч только коснулся позолоченной кровли храма Триединства на центральной площади, торжественная процессия магов шторма, одетых по такому случаю в синие и фиолетовые мантии с потускневшими от времени серебряными нашивками, изображающими молнии, двинулась к храму. Для Аметисто тоже подобрали подходящий наряд, и он с удивлением почувствовал, что от одежды исходит знакомый с детства смешанный аромат йода, соли и сушеной рыбы. В торжественном молчании маги вошли под своды храма, и церемония, которую не должен был видеть никто из простонародья, началась.

    Когда через несколько часов, усталые и измученные, волшебники вышли из ворот храма, по их непроницаемым лицам никто не смог бы прочесть того, что их угнетало и печалило. Но каждый из них думал только об одном:

    – Почему боги Триединства оставили нас? Почему не послали знамения?

   Но об этом не говорили, даже между собой. И только старая нищенка, каждый день сидевшая возле храма, поднялась со своего места и подошла к главе гильдии.

    – На, возьми причитающееся тебе и дай пройти, – сказал ей старик.

   – Послушай меня, маг, – вдруг произнесла женщина, обыкновенно не отличавшаяся многословием и даже просьбы свои не сопровождавшая излишними стенаниями и жалобами, – ты думаешь о том, почему Триединство хранит молчание? Помни, не следует возлагать на богов то, что люди должны делать сами.

   Услышав такие слова, маг переменился в лице и, опустив голову, двинулся дальше, сознавая, что более неуместного знамения ему не посылали за всю его жизнь.

    Урон, наносимый городу вражеской магией, с каждым днем становился все больше, запасы магических ингредиентов у штормовиков начали резко таять. Глава гильдии вынужден был сам явиться с докладом к лорду Гелиодору.

   – Милорд, наши магические силы на исходе..., – упавшим голосом начал он.

   – Как прикажете это понимать, господин глава гильдии? – сердито оборвал его правитель.

    – Очень просто, – спокойным, хотя и печальным голосом ответил штормовик. – Многие наши снадобья производятся не здесь. Путь в Уланду долог, и даже если мы снарядим туда обоз, можем не успеть. Надо срочно менять тактику.

    – И что Вы предлагаете? – недоверчиво спросил лорд Гелиодор.

    – От обороны следует перейти к нападению, – отозвался маг. – Я бы на Вашем месте срочно обратился за помошью в Лигу Скорпиона, пока мы еще способны обеспечить магическое прикрытие, если они соизволят отрядить в город воительниц!

   Гелиодор надолго задумался. Он и сам чувствовал, что так дальше продолжаться не может, и своими силами им не справиться с врагами, неожиданно получившими мощную магическую поддержку. Но насколько можно рассчитывать на помощь скорпиониц? Их ведь не так уж и много. Да и гордость бывалого командира не позволяла призвать для подмоги женщин, пусть и известных своим боевым мастерством. Но теперь, когда Гелиодор выслушал мага, он даже остался доволен, ибо полагал, что принять разумный совет со стороны – честь для мудрого правителя.

   – Обсидиан, – приказал он председателю городского совета, – распорядитесь, немедленно послать голубиную почту в Обитель Лиги, а Вы, господин маг, – добавил он, обращаясь к главе гильдии шторма, – обеспечьте нашему крылатому посланцу надежный покров невидимости.

   Белоснежный голубь с письмом на лапке плавно взлетел с полуразрушенной крыши одной из башен. Когда он развернулся против света, его силуэт стал казаться черным, хотя конечно, эту игру контрастов видел только маг шторма, для которого покров невидимости ничего не значил.

    – Так, – тяжело вздохнула предводительница Лиги Скорпиона, развернув письмо и увидев знакомый со времен туманной юности почерк, – нас опять ждут нелегкие дни. Но ведь для этого мы и существуем, – добавила она привычным холодным тоном.

      И никто не узнал, какие воспоминания пробудила в ней сухая деловая просьба стефенширского градоначальника.

   Глава 4. Лига Скорпиона

       – Веселее, девочки, веселее! – подбадривала Сапфира подруг, согнувшихся в три погибели над пропалываемыми грядками.

    Жаркое солнце заставляло воительниц, которые выполняли обычные огородные работы, многократно отирать пот со лба. Надо сказать, что такое времяпрепровождение не было для них чем-то необычным. Обитель Лиги Скорпиона славилась натуральным хозяйством: у них были и пашни, и огороды, и даже собственные стада, тем более что пастбища вокруг были превосходными. Они сами разводили своих знаменитых, не слишком красивых, но чрезвычайно выносливых и послушных лошадей, равных которым по боевой выучке не было во всем королевстве.

   Сапфире в месяц первого льда исполнилось двадцать четыре года. Но она была уже испытанной воительницей и дослужилась до командира десятки. Важная должность, ведь всего-то отважных дев в обители было не более двух сотен.

   Воинские дела заключались в охране южных границ и постоянном наблюдении за джеггами. Кочевники, несмотря на договоры и обязательства, оставались непредсказуемыми. Традиции обители заставляли каждую из девушек уметь не только махать мечом, но и выполнять различные работы: готовить, стирать, варить варенье и так далее и тому подобное. Так и Сапфира, не раз отличившаяся в стычках с джеггами за восемь лет жизни в обители, не гнушалась подмести пол и постирать белье, хотя больше всего обожала печь пироги и работать в палисаднике. Нельзя сказать, что она отказывалась от другой работы (да и кто бы ей позволил – порядки в Лиге были весьма строги), но сельское хозяйство и кулинария доставляли ей гораздо большее удовольствие, чем война.

   Как же такая, казалось бы, совсем не воинственная особа оказалась в Лиге, знаменитой Лиге, которая уже больше двухсот лет обеспечивала покой на юге Катахеи? Девушка была родом из Эйдалон-Бравира. Ее отец, важный государственный чиновник, в год ее совершеннолетия впал в немилость и оказался в тюрьме, а мать не пережила этих событий. Не будем останавливаться на этих печальных эпизодах, тем более что рассказ наш должен идти дальше. Старшая сестра Сапфиры, Сердолика, к этому времени уже давно окончила обучение в магической Академии Триединства и осталась там, сделавшись жрицей бога огня Титаниуса и занимаясь магической практикой. Она давно оторвалась от семьи, ни разу не видела своей младшей сестры, которая родилась в ее отсутствие, все придворные интриги, в результате которых потерпела крах карьера ее отца, были для нее чем-то далеким и малопонятным. Но, оставшись в одиночестве, Сапфира на последние гроши все же отправилась к сестре в Альмарино. С замиранием сердца юная девушка вошла в храм Титиниуса.

    В центре большого, выложенного красной гранитной плиткой круга, возле чаши с огнем, протянув прямо в пламя необыкновенной красоты руки, сидела высокая, непередаваемо красивая женщина. Платье ее переливалось всеми оттенками алого, оранжевого и желтого, будто само состояло из языков пламени. Чуть поодаль, низко склонив головы, опустились на колени горожане.

   «Неужели это моя сестра» – изумилась Сапфира, робко подходя поближе к молящимся. Старик с белой бородой резким движением сухой жесткой руки пригнул ее голову:

   – Нельзя глазеть на жрицу могучего Титаниуса во время священного обряда! И откуда ты, такая невежда, появилась?

   – Но это моя сестра...– в страхе пролепетала девушка.

    – У жрицы Титаниуса не может быть сестер, она принадлежит великому богу и нашему городу, – сердито прошипела старуха рядом.

   Бедная Сапфира опрометью вылетела за дверь храма и опустилась на колени среди причудливых глыб, окружавших его со всех сторон. Это был знаменитый сад камней Титаниуса, причем каждый самоцвет или даже простой осколок гранита имел свое значение, а некоторые могли служить для обращения к самому богу, но это было известно только посвященным. Вдруг она заметила камень необычной золотистой окраски, который напомнил ей тот, что был в любимом перстне отца. Девушка подошла поближе и остановилась. Ей хотелось и прикоснуться к камню, и заплакать от обиды. Но слез не было. Девушка не знала, что Сердолика все же сохраняла какие-то воспоминания о своей семье, и жрица приходила сюда после каждого обряда. Вот и сегодня она подошла к любимому камню и увидела незнакомую девочку, в нарядном дорожном платье, но довольно-таки измученную и грязную.

     – Кто ты и что здесь делаешь?

     – Я твоя сестра Сапфира, наш отец в немилости, в тюрьме, а мать умерла. Вот я и пришла к тебе...

   – Чем докажешь?

   В ответ девушка протянула жрице медальон с миниатюрным портретом отца. Изумлению Сердолики не было предела, ведь такой же был у нее самой! Но родственные чувства после стольких лет...

    – Что ж теперь с тобой делать? Пойдем в Академию, пусть тебя испытают, вдруг у тебя есть колдовские способности...

    – А отец? Ты не поможешь ему?

    – К сожалению, я не умею возвращать милость королей, – холодно возразила жрица, и Сапфира поняла, что сестра довольно далека от дел этого мира.

    Не зная, что еще сказать, бедная девушка молча двинулась за стремительным потоком пламени, которое являла собой волшебница.

   Испытание, увы, оказалось неудачным, никаких способностей у Сапфиры не выявилось.

    – Куда ж теперь тебя? – недовольно проворчала волшебница. – Состояние отца, как ты говоришь, конфисковано в пользу короны, жить тебе не на что, магичкой ты не станешь, что ж тебе, в горничные наниматься?

   – Пожалуйста, сестра, не прогоняй меня, – взмолилась Сапфира. – хочешь, я буду твоей служанкой?

    – Да ты ничего не умеешь, – услышала она в ответ, – жила в холе, в неге, полный дом слуг. Знаем мы это благородное воспитание! Пропадешь ты тут, а мне некогда заниматься твоим обучением.

   Сжавшись от таких речей, бедная девушка чуть не заплакала, но не хотела показывать перед сестрой свою слабость.

      – Ладно, кажется, я придумала, что с тобой делать, – смягчившись, сказала Сердолика. – Завтра мы отправляем с нарочным кое-какие свитки в обитель Лиги Скорпиона, поедешь с ним и поступишь туда. Это и почетно, и прилично для девушки знатного рода.

      Так Сапфира в шестнадцать лет оказалась в Лиге. Это было единственное в пределах Катахеи сестричество, куда вступали девушки, дававшие обет безбрачия. Туда принимали и замужних женщин, если у них не было детей, и они могли предоставить доказательства плохого обращения со стороны мужа. Дисциплина в обители была железная, ранний подъем, тренировки, постоянная занятость, разнообразные испытания на стойкость и мужество, а также на послушание старшим, в общем, все так, как обычно бывает в монастырях и подобных воинских общинах. Конечно, как водится, изнеженной в богатом родительском доме девушке все это давалось не сразу, но фирменным стилем обители было не прогонять никого, дать возможность каждой найти свое место. Здесь не практиковали излишней жестокости по отношению к вновь прибывшим, давая им время привыкнуть, занять свое место в сложном хозяйстве Лиги. Постепенно Сапфира, которая была неглупа и хотела найти себя в этой жизни, научилась столь многому, что даже строгая Предводительница оценила ее по достоинству.

   День подходил к концу, воительницы заканчивали работу, собираясь отправиться на вечернюю молитву Триединству, которая совершалась в небольшом храме. В этот момент раздался гулкий звон колокола.

   – Всеобщая тревога! – встрепенулсь девушки и поспешили в главный зал, где уже их ждали.

    – Сестры! – провозгласила Предводительница, убедившись, что все воительницы в сборе. – Нас призывают в Стефеншир! Город осадили джегги. Нам сообщают, что у врагов объявился неизвестный, чрезвычайно опасный колдун. Первые три десятки отправляется на помощь осажденным. Я еду с ними. Подать сюда два свитка невидимости!

      Получив необходимые свитки, Предводительница взяла один из них в руки, а другой протянула своей заместительнице.

    – Накинуть покров невидимости на обитель! – приказала она. – Вести постоянное наблюдение! Чтоб ни одна джеггская лисица сюда не проникла! В серьезные стычки до получения новых сведений не вступать! Ждать голубиной почты! Собираемся!

   Поздним вечером следующего дня скорпионицы достигли окрестностей Стефеншира. Уже с холма они увидели, что город плотно обложен большим войском джеггов. Было ясно, что пробраться в город будет не так-то просто. Выбрав место, где джеггских палаток было поменьше, а караульные стояли пореже, воительницы, привели в действие свиток невидимости и, не произнося ни звука, свирепой волной пронеслись через джеггский лагерь, затоптав при этом достаточно врагов своими конями. Ничего не понимающие джегги махали саблями направо и налево, но, не видя противника, не смогли нанести воительницам какого-либо урона.

    Возле самой городской стены свиток был свернут, и легион подошел к воротам. Стража, предупрежденная лордом Гелиодором, быстро опустила подъемный мост, и в полной темноте девы въехали в город. Ворота немедленно захлопнулись. Стуча копытами по булыжникам, не боясь уже нарушить маскировку, отряд двинулся к главной площади. Там, при свете масляных фонарей толпился народ, привлеченный необычным зрелищем. Еще бы, ведь стефенширцам не часто доводилось увидеть отряд Лиги Скорпиона в полном вооружении. Посмотреть на таинственных воительниц пришли мужчины и женщины, простолюдины и знать. Тут же оказался и Аметисто, который старался ничего не пропустить из того, что происходило в городе. Он смотрел на медленное шествие невиданных коней – небольшого роста, кряжистых, более мохнатых, чем обычные лошади, удивлялся необычным прическам воительниц – жестким косичкам в виде скорпионьих хвостов, которые торчали из-под рогатых шлемов.

   – Эй, парень, – услышал он вдруг у себя за спиной и, обернувшись, увидел, что к нему обращает немолодой горожанин, – не больно-то ты на них заглядывайся.

    Аметисто, посмотрев вокруг, с удивлением понял, что все мужчины стоят, потупив глаза, чего нельзя было сказать о женщинах.

    – А что, на них смотреть запрещено?

      – Не то, чтобы запрещено, но... Да ты видно нездешний, не знаешь про скорпионий взгляд. Эти девицы дают обет безбрачия, на мужчин и не смотрят, но если вдруг какая-нибудь из них взглянет на тебя – беды не оберешься.

   – А что такого?

   – Так ты наших историй не знаешь, а вот я тебе расскажу...

      ....Давно это было, тогда в наш городок прибыли рыцари, которых прислала тогдашняя королева для защиты Юга от джеггов. А Лига Скорпиона уже тогда была, и славились эти девушки не только храбростью и воинским искусством, но и дивной красотой, чего сейчас про них, конечно, не скажешь, нет теперь таких красавиц. И вот один из рыцарей полюбил воительницу. И она, видать, к нему испытывала нежные чувства и решилась нарушить обет. И ушли они в Красную степь, а на рассвете, проснувшись, рыцарь не увидел возлюбленной, лишь огромный скорпион сидел на камне, печально свесив свой хвост. Не вынес храбрец, хоть и не боялся ни врагов, ни магии, ни демонов, того, что случилось, и бросился на меч...

      Аметисто со вниманием слушал рассказ, он любил таинственные старинные истории, но обстановка вечера, близость опасности, неверный свет факелов привели к тому, что немудреная легенда показалась жуткой и пугающей...

    – Да, бросьте вы пугать приезжего всякими сказками, – заметил другой горожанин, – можно подумать, что кто-то там с ними в степи был, все видел и рассказал.

    – Нет, легенды – легендами, а шутить с этими девушками не стоит, – возразил третий. – Вот год назад, один человек, большой любитель женщин, приехал в гости к родне из самого Эйдалон-Бравира и все бродил вокруг обители, да пытался что-нибудь разглядеть и разузнать.

    – А что с ним случилось?

   – Да поймали его, привели к Предводительнице, а что дальше с ним сделали, этого он никому не говорил, только с тех пор, как завидит скорпиона, или даже простого паука, так и начнет визжать, как баба. Так и уехал, став посмешищем всего города!

    – А почему их Лига носит такое странное название? – спросил Аметисто.

    – Ну, эту-то легенду все знают в Стефеншире. Это было давным-давно, когда джегги устраивали кровавые набеги очень часто. Однажды они разгромили деревню, убили многих, а одна девушка осталась в живых, не добили ее. Опозоренная, она стала молиться богам Триединства, и боги услышали ее и превратили в большого скорпиона. Наутро многие кочевники умерли от яда, а остальных чудом спасли жрецы, они-то и поведали эту историю. С тех пор скорпион считается покровителем девушек с трудными судьбами. Сироты и даже вдовы могут найти приют в обители. Правда, говорят, что многие из них действительно родились в месяц первого льда, когда созвездие Скорпиона властвует на небе.

   Тем временем девушки спешились и выстроились на площади, готовясь к тому, что Предводительница будет говорить с лордом Гелиодором. Аметисто захотелось поближе посмотреть на эту церемонию. Он протиснулся вперед и оказался напротив суровой дамы, лицо которой скрывала плотная серая маска из неизвестного материала, открывавшая только глаза, нос и губы, и молодой девушки, судя по трем скорпионам на нагруднике, относящейся к командному составу. Девушка казалась симпатичной, хотя отнюдь не соответствовала канонам красоты, бытовавшим в Катахее. Среднего роста, темноволосая, с румянцем во всю щеку, она напоминала скорее крепкую молодую яблоньку, чем стройную березку, воспеваемую в любовных песнях стефенширских поэтов. Тугие, короткие, торчащие из-под шлема косички, нисколько ее не портили, казалось, что эта прическа для нее самая естественная. Внезапно масляный фонарь, висевший на столбе за спиной мага, оборвался с цепочки и со звоном упал, вызвав переполох в публике. Сапфира, пытаясь понять, что случилось, сама того не желая, уперлась взглядом прямо в глаза Аметисто. Волшебник не успел опустить глаза и смотрел теперь прямо на скорпионицу. Это продолжалось недолго, но достаточно для того, чтобы магу стало не по себе.

   После некоторого замешательства, вызванного досадным просшествием, Лорд Гелиодор и Предводительница произнесли приветственные речи. Девушки, взяв коней в повод, пошли строем с площади в казарму, отведенную для них, народ начал постепенно расходиться, а маг все стоял на том же месте, не очень-то понимая, почему он собственно не уходит.

    – Эй, молодой волшебник, – услышал он веселый и ласковый голосок. – Может, развлечемся? Недорого возьму.

   Перед ним предстала весьма миловидная, соответствующим образом одетая особа, в которой можно было без труда признать представительницу известной профессии. В другое время, маг, может быть, и заинтересовался бы и уж, по крайней мере, не преминул бы пошутить с ней. Но сегодня у него было совсем не подходящее настроение. Взгляд воительницы довел его до воспоминаний об ушедшей весне и истории с Морионитой, он был как никогда зол сам на себя и на весь белый свет. Не удивительно, что реакция его была бурной:

    – Как ты смеешь приставать к волшебникам, нахалка! Мало тебе богатеев, у которых ты выманиваешь деньги! Пропади пропадом и ты, и весь женский пол! Вся моя карьера рухнула из-за женщины, да еще такие, как ты, привязываются, разрази вас всех Гидрос!

   Возмущению девицы не было предела:

    – Ах ты ничтожный чародеишка! Да знаешь ли ты, что моего внимания домогались самые удачливые купцы и знатные дворяне города! Отвергать главную специалистку квартала! Чтоб на тебя скорпионица своим жгучим взглядом посмотрела! Чтоб тебе никогда не знать женской ласки и всю жизнь мучаться от неразделенной любви!

   Окончательно разозлившись, Аметисто одним щелчком пальцев поднял легкий смерч, которого оказалось достаточно, чтобы девица понеслась по переулку с бешеной скоростью. Не стоит произносить вслух всех проклятий и ругательств, которыми она наградила чародея, тем более что он сам их почти не услышал, а в еще более подавленном настроении отправился домой, повторяя про себя лишь одно:

    – А ведь она на меня посмотрела...

      Не трудно было догадаться, кого он имел в виду.

      Прибытие скорпиониц оказало благотворное влияние на защитников Стефеншира. Девушки были действительно большими искусницами в воинском деле, и при участии магов шторма начали совершать успешные вылазки в лагерь джеггов, убивая всех, кто попадался на пути. Это приводило врагов в замешательство, и уже они не могли столь тщательно готовить штурм городских стен.

    Аметисто все так же стремился во всем участвовать, а появление воительниц, и особенно одной из них, привело его в состояние постоянной приподнятости, он рвался во все вылазки, ходил тренироваться с мечом, хотя прежде не особенно увлекался боевыми искусствами. Однажды он оказался на тренировочной площадке в тот момент, когда там вовсю рубились на мечах боевые девы.

   – Молодой человек, – обратилась к нему Сапфира. – Не хотите ли попробовать потренироваться со мной?

    Аметисто, который в это время отдыхал, сидя на траве, поднял голову и увидел ту самую воительницу, с которой так неожиданно встретился глазами на стефенширской площади. Она была чудо как хороша, боевой задор озарял румянцем ее щеки, а вместо обычного строгого выражения на лице сияла самая обычная девичья улыбка.

    – Конечно, – с радостью согласился Аметисто, который в этот момент даже не подумал о том, как он, махавший мечом, скажем прямо, так себе, будет выглядеть перед этой умелой воительницей. – Нападайте, госпожа!

   Сапфира тут же ринулась в атаку, постепенно тесня своего соперника к краю площадки. Аметисто старался изо всех сил, вспоминая все, чему его учили на уроках воинского дела в Академии, но чем дальше, тем труднее ему было сдерживать напор противницы. Казалось, схватка будет позорно проиграна чародеем. И тут ему изменила выдержка. Раздосадованный маг швырнул учебный меч на землю, поднял обе руки в угрожающем жесте и маленький смерч рванулся прямо к воительнице. Сапфира ловко разрубила тело смерча пополам, от чего тот совершенно неожиданно затих, опуская назад на землю щепки, травинки и песок.