Текст книги "Вечность"

Автор книги: Алисон Ноэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

Прихожу после школы домой, а у крыльца меня ждет Деймен. Он улыбается, и в тот же миг все тучи исчезают с небосвода и рассеиваются все сомнения.

– Как охрана тебя пропустила? – удивляюсь я.

Я ведь знаю точно, что не предупреждала их о нем.

– Шарм и дорогая машина действуют безотказно!

Он со смехом отряхивает шикарные темные джинсы и входит со мной в дом.

– Ну, как прошел день?

Я пожимаю плечами, сознавая, что нарушаю основополагающее правило: ни в коем случае не впускать в дом посторонних, даже если это твой собственный бойфренд.

– Да так, все как обычно… Учительница, которая заменяет мистера Робинса, поклялась, что больше не вернется к нам в школу. Мисс Мачадо сказала, чтобы я больше не приходила в школу…

Большое искушение продолжать молоть чепуху в том же духе – ясно ведь, что он не слушает. Хоть и кивает, а взгляд отрешенный – Деймен явно думает о другом.

Я иду на кухню, заглядываю в холодильник.

– А ты чем занимался?

Протягиваю ему бутылку минеральной воды, но Деймен качает головой и отхлебывает свой красный напиток.

– Проехался по окрестностям, немного позанимался серфингом, потом ждал, пока закончатся уроки – чтобы увидеться с тобой.

– Мог просто прийти в школу, и ждать бы не пришлось.

Деймен смеется.

– Постараюсь вспомнить об этом завтра!

Я прислоняюсь к кухонному столику и верчу крышечку на бутылке. Мне немного не по себе от того, что мы с Дейменом одни в большом пустом доме. Столько невыясненных вопросов – не знаешь, с чего начать.

– Хочешь, посидим у бассейна? – предлагаю я наконец.

Может, на свежем воздухе я смогу успокоиться.

Деймен качает головой и берет меня за руку.

– Пойдем лучше наверх. Покажешь мне свою комнату…

– Откуда ты знаешь, что она наверху? – прищуриваюсь я.

Деймен усмехается.

– Так обычно бывает, разве нет?

Я не знаю, что ответить. Позволить ему или вежливо отказать?

Но тут Деймен сжимает мою руку и говорит:

– Ну, пойдем. Обещаю, что не буду кусаться!

У него такая неотразимая улыбка, такое ласковое прикосновение… Одна надежда, что Райли наверху не окажется.

Куда там! Как только мы добираемся до верхней площадки, Райли выскакивает навстречу.

– Слушай, прости меня, пожалуйста! Я совсем не хотела с тобой ссориться… Ой!

Она замирает на месте, вытаращив глаза, и переводит взгляд с меня на Деймена и обратно.

Я иду дальше, как ни в чем не бывало. Может, у нее все-таки хватит ума исчезнуть, причем надолго? Очень надолго.

– Кажется, ты забыла выключить телевизор, – говорит Деймен, входя в кабинет.

Я грозно смотрю на Райли – та вприпрыжку бежит за нами, осматривает Деймена с ног до головы и с энтузиазмом показывает мне большой палец.

Как я ни умоляю ее взглядом уйти отсюда, она с размаху плюхается на диван и кладет ноги на колени Деймену.

Я в ярости врываюсь в ванную. Ну почему моя сестра не понимает намеков? Наверняка ведь выкинет какой-нибудь фортель, и как я потом буду это объяснять?

Я сдираю с себя свитер, наспех проделываю привычные манипуляции: одной рукой чищу зубы, другой намазываю дезодорант, сплевываю в раковину и практически одновременно с этим натягиваю чистую белую футболку. Рывком распускаю волосы, подкрашиваю губы, прыскаюсь духами и выскакиваю за дверь – а Райли по-прежнему тут. Заглядывает Деймену в уши.

– Давай я покажу тебе балкон – вид потрясающий, – предлагаю я, лишь бы хоть как-нибудь увести его от Райли.

Деймен качает головой.

– Потом.

Он похлопывает ладонью по дивану, приглашая меня сесть рядом. Райли радостно подпрыгивает.

Я смотрю на Деймена. Вот он сидит и ничегошеньки не подозревает, а на самом деле внезапное покалывание в ушах, зачесавшееся колено, холодок на шее – все это проделки моей покойной сестрички.

– Э-э… Я забыла в ванной бутылку с водой.

Я многозначительно смотрю на Райли и делаю шаг в сторону ванной. Надеюсь, у сестрицы хватит ума пойти за мной, иначе ей же будет хуже.

Деймен вскакивает.

– Я принесу!

И ловко проскальзывает между диваном и столом, совершенно явно двигаясь так, чтобы не задеть болтающиеся ноги Райли.

Райли изумленно таращится на меня, а я, разинув рот, смотрю на нее. В следующий миг Райли исчезает.

– Готово!

Деймен бросает мне бутылку и спокойно идет к дивану – через то пространство, которое только что старательно огибал. Поймав мой оторопелый взгляд, он улыбается.

– Что такое?

Я мотаю головой и сосредоточенно смотрю в экран телевизора. Наверное, просто совпадение. Не мог же он ее видеть?

* * *

– Может, все-таки объяснишь, как ты это делаешь?

Мы сидим в саду в шезлонгах. Мы только что слопали чуть ли не целую пиццу, причем большая часть досталась мне. Деймен ест как топ-модель, а не как нормальный здоровый парень. Чуть-чуть поклевал, повозил еду по тарелке, а больше прихлебывал свое странное питье из бутылки.

– Что я делаю? – спрашивает он, легко обнимая меня и пристраивая подбородок у меня на плече.

– Да все. Нет, серьезно! Ты не делаешь уроков, но всегда можешь ответить на любой вопрос. Ты берешь кисть, макаешь ее в краску и – оп-ля! – готов Пикассо, который лучше, чем у самого Пикассо. Может, тебе спорт не дается? Координация движений хромает? Признавайся!

Деймен вздыхает.

– Ну, в бейсболе я не очень, – сообщает он, прижав губы к моему уху. – Зато в футбол играю на мировом уровне, и в серфинге мастер, хоть и нескромно так говорить о себе.

– Значит, с музыкой что-нибудь не то. Тебе медведь на ухо наступил?

– Дай мне гитару – сыграю. Могу на пианино, на скрипке, на саксофоне.

– Тогда в чем твое слабое место? Невозможно уметь все! Говори, что тебе не дается?

– Зачем тебе нужно это знать? – спрашивает он, притягивая меня к себе. – Зачем разрушать иллюзию совершенства?

– Потому что я по сравнению с тобой выгляжу убогой неумехой, и мне это не нравится! Нет, серьезно, я вообще-то человек средненький. Просто хочется знать, что и ты хоть чего-то не умеешь. Ну скажи, мне легче станет!

– Ты – не средненькая, – говорит Деймен, уткнувшись носом в мои волосы.

Как-то очень серьезно говорит.

Но я не сдаюсь. Мне нужно узнать о нем хоть что-нибудь, что сделало бы его похожим на человека.

– Хоть мелочь какую-нибудь, а? Ну, пожалуйста!

Можешь даже соврать, это будет ложь во благо – ради спасения моей самооценки.

Я хочу повернуться, взглянуть на него, но Деймен удерживает меня, целует краешек уха и шепчет:

– Ты правда хочешь знать?

Я киваю. Сердце дико колотится, кровь стучит в висках.

– Я не умею любить.

Я смотрю на костер и пытаюсь понять, о чем он. Я, конечно, хотела, чтобы Деймен ответил, но все-таки не настолько серьезно.

– М-м… А поточнее? – спрашиваю с нервным смешком и сама не знаю, хочу ли услышать ответ.

А вдруг это как-то связано с Триной? Я предпочла бы о ней не говорить.

Деймен прижимается ко мне и протяжно вздыхает. Он молчит так долго, что я уже думаю – не ответит.

В конце концов он говорит:

– У меня каждый раз все заканчивается… разочарованием. – Он пожимает плечами и больше ничего не объясняет.

Я высвобождаюсь из объятий и поворачиваюсь к Деймену лицом.

– Тебе же всего семнадцать!

Он опять пожимает плечами.

– Много ли разочарований могло быть в твоей жизни?

Вместо ответа он снова поворачивает меня к себе спиной и шепчет в самое ухо:

– Пойдем, поплаваем.

Еще одно свидетельство безупречного совершенства: у Деймена в багажнике хранятся плавки.

– Эй, мы, как-никак, в Калифорнии. Тут никогда не знаешь, когда они могут понадобиться, – улыбается он, стоя у бортика бассейна. – У меня в машине еще и гидрокостюм есть – принести?

– Не знаю, – отвечаю я, входя в бассейн с глубокой стороны, среди клубов пара. – Сам посмотри, понадобится или нет.

Он подходит к самому краю и делает вид, что пробует воду ногой.

– Нечего пробовать, сразу прыгай! – командую я.

– Можно, я нырну?

– Да пожалуйста, хоть «солдатиком», хоть «ласточкой»! – смеюсь я, глядя, как он описывает в воздухе идеально ровную дугу, после чего выныривает совсем рядом со мной.

– Водичка отличная! – объявляет Деймен.

Мокрые волосы облепили голову, влажная кожа блестит, на ресницах застыли капельки воды. Я уверена, что он вот-вот меня поцелует, но Деймен снова уходит под воду и плывет прочь.

Проглотив свою гордость, плыву за ним.

– Так-то лучше, – говорит он, прижимая меня к себе.

– Боишься на глубине? – усмехаюсь я, едва доставая ногами дно.

– Я имел в виду твой наряд. Почаще так одевайся!

Я оглядываю свое бледное тело в белом бикини и стараюсь не очень комплексовать рядом с его идеально вылепленной загорелой фигурой.

– Это значительно лучше, чем джинсы и свитера с капюшонами! – смеется Деймен.

Я сжимаю губы. Не знаю, что сказать.

– Но я понимаю – наверное, тебе иначе нельзя, правильно?

Я заглядываю ему в лицо. Эти слова прозвучали так, словно он вложил в них какой-то иной смысл. Как будто он знает, почему я так одеваюсь.

Деймен улыбается.

– Очевидно, такая одежда защищает тебя от гнева Стейши и Хонор. Они не очень благосклонны к соперницам.

Он поправляет прядку у меня за ухом, проводит ру кой по щеке…

– А разве мы соперницы? – спрашиваю я, вспомнив, как он флиртовал со Стейшей, как доставал для нее розы из воздуха, как мы с ней чуть не подрались сегодня в школе.

Вспоминаю угрозу, которую Стейша, несомненно, выполнит.

Деймен смотрит на меня долгим взглядом – таким долгим, что настроение уходит, и я отстраняюсь.

Он придвигается ближе.

– Эвер, не было никогда никакого соперничества.

Но я ныряю и быстро плыву к краю бассейна. Ухватившись за бортик, выбираюсь наружу. Если я хочу высказаться, надо спешить, а то, как только Деймен приближается ко мне, все слова вылетают из головы.

– Откуда я знаю, что было и чего не было, если тебя постоянно бросает из крайности в крайность? – Руки у меня трясутся, голос дрожит. Мне бы остановиться, вернуть чудесный романтический вечер, который так хорошо складывался. Но я должна это сказать, и будь что будет. – То ты смотришь на меня так… по-особенному, а потом, не успею я оглянуться, – ты уже выписываешь круги вокруг Стейши.

Сжав губы, жду его ответа. Деймен вылезает из бассейна и подходит ко мне – весь блестящий от воды и потрясающе красивый. Мне становится трудно дышать.

– Эвер, я… – Он опускает взгляд и, вздохнув, делает шаг ко мне. – Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Правда..

Он обнимает меня и старается заглянуть в лицо. Я сдаюсь и поворачиваюсь к нему.

– Ни единого раза я не хотел сделать тебе больно. Прости, если тебе показалось, что я играю твоими чувствами. Я ведь сказал: я не силен в этой области.

Он улыбается, запускает пальцы в мои мокрые волосы и вытаскивает из них красный тюльпан.

Я смотрю на Деймена: сильные плечи, мускулистая грудь, рельефные мышцы и голые руки. Ни рукавов, ни карманов – просто негде что-нибудь спрятать. Только великолепное полуобнаженное тело, мокрые насквозь плавки, с которых капает вода, и дурацкий красный тюльпан в руке.

– Как ты это делаешь? – спрашиваю я, затаив дыхание.

Я-то ведь знаю, черт возьми, что в ухе у меня никакого тюльпана не было!

– Что?

Он улыбается, обнимает меня за талию и притягивает к себе.

– Эти тюльпаны, розы и все такое… – шепчу я, стараясь отгородиться от ощущения его рук на моей коже, хотя от прикосновения Деймена становится тепло, сонно и чуть-чуть кружится голова.

– Магия, – усмехается он.

Я вырываюсь и, схватив полотенце, заматываюсь в него.

– Ну почему ты не можешь хоть раз побыть серьезным?!

Ох, и во что я только ввязалась… Может, еще не поздно отступить?

– Я серьезно, – вполголоса произносит он, натягивает футболку и достает ключи от машины.

Я дрожу в холодном влажном полотенце и, онемев, смотрю, как он идет к воротам. Не оборачиваясь, Деймен машет мне рукой.

– Сабина уже дома, – кричит он и растворяется в ночи.

Глава 19

На следующий день на стоянке у школы Деймена нет. Я вылезаю из машины, взваливаю рюкзак на плечо и направляюсь в класс. По дороге делаю себе внушение: приготовиться к худшему.

Подхожу к классу – и застываю как вкопанная. Тупо смотрю на зеленую крашеную дверь, не могу заставить себя ее открыть.

Во всем, что касается Деймена, парапсихические способности мне отказывают, так что сейчас я вижу только тот кошмар, который сама же и создала у себя в голове: Деймен прислонился к парте Стейши, смеется и флиртует напропалую, а я, сгорбившись, пробираюсь мимо них к своему месту. Теплый взгляд Деймена равнодушно скользит по мне и сразу возвращается к ней.

Я не смогу этого вынести. Серьезно, просто не выдержу, и все тут. Потому что, пускай Стейша – жестокая, подлая, мерзкая садистка, но она жестокая, подлая и мерзкая открыто и незатейливо. У нее нет секретов, нет мрачных тайн. Вот она, ее гнусная сущность, вся как на ладони.

В то время как у меня все наоборот. Я параноик, скрытная, прячусь за темными очками и капюшонами и волоку на себе неподъемный груз, У меня все непросто…

Я снова протягиваю руку к дверной ручке и мысленно ругаю себя: «Глупость какая! Что ж теперь, школу бросить? Тебе еще полтора года терпеть, так что подбери слюни и входи уже, наконец!»

Но рука дрожит и не слушается. Я почти готова сбежать, как сзади подходит кто-то из одноклассников и говорит:

– Ну, ты входишь или нет?

И мысленно прибавляет: «Уродина ненормальная!»

Вдыхаю поглубже, открываю дверь и вхожу. И тут мне становится еще хуже, чем в самых кошмарных фантазиях – Деймена в классе нет.

* * *

В столовой я обшариваю взглядом все столики и, так и не увидев Деймена, иду на наше обычное место. Хейвен подходит одновременно со мной.

– Шесть дней прошло, а об Эванджелине – ни слуху, ни духу, – говорит Хейвен, усаживаясь напротив меня и доставая свой обычный кекс.

– Ты не спрашивала в вашей анонимной группе? – Майлз пристраивается рядом и откупоривает бутылку с витаминизированной водой.

Хейвен морщится.

– Майлз, она же анонимная!

Майлз тоже морщится.

– Я имел в виду воспитательницу.

– Они называются руководителями! Спрашивала, да. Она тоже ничего не знает. Правда, Трина считает, что я зря волнуюсь. Говорит, незачем поднимать шум из-за ерунды.

– Она еще не уехала? – прищуривается Майлз.

Я напряженно слушаю их разговор. Что-то в голосе Майлза настораживает, и я с нетерпением жду, что будет дальше. Мои особые способности отказывают, как только заходит речь о Деймене и Трине, поэтому мне, как и Майлзу, очень интересно услышать ответ Хейвен.

– Угу, она здесь живет. А что? Нельзя?

Майлз пожимает плечами и отпивает воду.

– Можно, конечно. – А вот мысли его говорят иное, и желтая аура темнеет, мутнеет. Майлз никак но может решить – высказать, что у него на уме, или промолчать. – Просто… – начинает он.

– Что? – Хейвен смотрит на него, сузив глаза и крепко стиснув губы.

– Ну…

Я тоже смотрю на него и думаю: давай, Майлз, говори! Трина ужасная, от нее ничего хорошего не дождешься, одни неприятности. Ты не один, я тоже все это вижу, так что говори – она мерзкая!

Майлз колеблется. Слова уже готовы сорваться с его языка, я задерживаю дыхание…

Майлз шумно выдыхает, качает головой и говорит:

– Да так, ничего.

Хейвен в ярости. По ее ауре пробегают сполохи, сыплются искры. Сейчас начнется гроза… Три… два…один…

– Извини меня, Майлз, но так не пойдет! Ты уж договаривай, если начал!

Кексик забыт. Хейвен барабанит пальцами по столу. Майлз молчит, и тогда Хейвен выпаливает:

– Ну, смотри, Майлз! И ты тоже, Эвер! Думаешь, если молчишь, так уже и не виновата?

Майлз оглядывается на меня, высоко подняв брови, и я понимаю, что должна что-то сказать, что-то сделать, хотя бы спросить – в чем я виновата? Да только я и сама знаю – в чем. В том, что терпеть не могу Трину. Не доверяю ей. Я чувствую в ней что-то подозрительное, прямо-таки зловещее. И не слишком стараюсь эти подозрения скрыть.

Хейвен, морщась, качает головой. Она так расстроена, что буквально выплевывает слова.

– Вы ее совсем не знаете! У вас нет никакого права ее судить! Она хорошая! С тех пор как мы познакомились, она была мне лучшим другом, чем вы!

– Неправда! – кричит Майлз, сверкая глазами. – Это полная фигня и…

– Прости, Майлз, это правда. Вы меня кое-как терпите, но на самом деле вы ко мне относитесь не так, как она. Трине нравится то же, что и мне – у нас общие интересы. Вы втайне мечтаете меня изменить, а ей я нравлюсь такая, какая есть.

– Ага, поэтому ты кардинально изменила внешность? Потому что она принимает тебя такой, какая ты есть?

Хейвен закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом смотрит на Майлза, встает и собирает свои вещи.

– Думай что хочешь, Майлз. Думайте что хотите, вы оба.

– Дамы и господа, полюбуйтесь на драматический финал! Героиня гордо уходит со сцены! – кривится Майлз. – Да ты что, Хейвен?! Я просто спросил, уехала она уже или нет. И все! А ты подняла вопрос на принципиальную высоту. Да сядь ты уже и успокойся!

Хейвен, тряхнув головой, хватается за край стола.

Татуировка у нее на запястье уже окончена, только все еще красная и воспаленная.

– Что это у тебя? – спрашиваю я, глядя на чернильное изображение змеи, кусающей себя за хвост. У этой штуки есть название – какое-то мифологическое существо, только я забыла, какое.

– Уроборос.

Хейвен трет картинку пальцем, и мне кажется, что ея шевельнулась, в пасти мелькнул язык…

– Что это означает?

– В Средние века у алхимиков это был символ вечной жизни. Сотворение из разрушения, жизнь из небытия, бессмертие – что-то в таком духе, – говорит Майлз.

Мы с Хейвен ошеломленно уставились на него, а он пожимает плечами.

– Ну, что такого? Читать надо больше!

Я приглядываюсь к татуировке.

– По-моему, тут воспаление. Тебе бы показаться врачу.

И в ту же секунду понимаю, что сказала это зря. Хейвен одергивает рукав, от ее ауры снова летят искры.

– Нормальная татушка! И все у меня в норме. Кстати, почему вы не волнуетесь насчет Деймена? Он вообще больше в школе не появляется! В чем дело?

Майлз косится на свой смартфон, а я только передергиваю плечами. В чем-то она права. Мы с Майлзом не говорим ни слова, а Хейвен подхватывает коробку с кексом и стремительно уходит.

– Объясни, что сейчас было? – спрашивает Майлз, глядя, как Хейвен лавирует между столиками.

Я пожимаю плечами. Никак не могу выбросить из головы татуировку на руке Хейвен – змея повернула голову и посмотрела на меня крошечными блестящими глазками.

* * *

Подъезжаю к дому и вижу Деймена. Он стоит и улыбается, прислонившись к своей машине.

– Как дела в школе? – спрашивает Деймен, открывая мне дверцу.

Я вытаскиваю из машины рюкзак с учебниками.

– А-а, ты все еще сердишься…

Деймен идет за мной к двери, и, хотя он ко мне не прикасается, я чувствую исходящее от него тепло.

– Я не сержусь, – бурчу себе под нос, открывая дверь и швыряя школьную сумку на пол.

– Приятно слышать. Потому что я заказал столик на двоих. Раз ты не сердишься – значит, пообедаешь со мной?

Я окидываю его беглым взглядом: темные джинсы, тяжелые сапоги и мягкий черный свитер – явно из кашемира. Что он на этот раз задумал?

Деймен снимает с меня темные очки, вынимает из ушей наушники и кладет их на столик у двери.

– Поверь, тебе совсем не нужны все эти защитные средства.

Он стаскивает с моей головы капюшон и ведет меня за дверь, к своей машине.

– Куда мы едем? – спрашиваю, устроившись на пассажирском сиденье.

Какая я все-таки бесхребетная, готова соглашаться со всем, что он скажет.

– А как же уроки? У меня уже куча долгов накопилась.

Деймен, качнув головой, садится рядом со мной.

– Успокойся. Потом сделаешь, обещаю.

– Когда потом?

Привыкну ли я когда-нибудь к его удивительной мрачноватой красоте, к огню во взгляде, к этой невероятной способности уговаривать меня на что угодно?

Деймен улыбается и заводит машину, даже не повернув ключ в замке зажигания.

– До полуночи, даю слово! А сейчас пристегнись, поедем кататься.

* * *

Деймен ведет быстро. Очень быстро. Кажется, не прошло и нескольких минут, а мы уже въезжаем на стоянку.

– Где мы? – спрашиваю я, глядя на зеленые здания и вывеску: «Восточный вход». – Восточный вход куда?

– А разве непонятно?

Деймен со смехом притягивает меня к себе, освобождая дорогу четырем блестящим от пота рысакам, которых ведут мимо конюхи. Следом за ними шагает жокей в розовой с зеленым куртке, белых лосинах и заляпанных грязью черных сапогах.

– Ипподром? – ахаю я.

Вот уж чего я не ожидала – как и Диснейленда.

– И не просто ипподром! «Санта-Анита» – один из лучших. Пошли, у нас заказан столик на три пятнадцать у «Фаворита».

Я не двигаюсь с места.

– У кого?

– Успокойся, это всего лишь ресторан, – смеется Деймен. – Идем, не хочу пропустить заезд.

– Гм, ведь это, кажется, противозаконно?

Я говорю сейчас как последняя зануда и примерная девочка, но все-таки Деймен слишком уж… бесшабашный, все ему нипочем.

– Есть противозаконно? – улыбается он, хотя я чувствую – его терпение на пределе.

Отрицательно качаю головой.

– Делать ставки, играть на бегах, как там это называется. Ну, ты меня понял.

Деймен только смеется.

– Эвер, здесь скачки, а не подпольные петушиные бои. Пойдем!

Он тянет меня за руку к лифтам.

– Сюда, наверное, пускают только с двадцати одного года?

– С восемнадцати.

Деймен входит в лифт и нажимает кнопку с цифрой «пять».

– Вот-вот! Мне шестнадцать с половиной.

Деймен, мотнув головой, наклоняется меня поцеловать.

– Правила для того и существуют, чтобы их… если не нарушать, так обходить. Иначе жить скучно.

Он ведет меня через фойе в просторный зал, отделанный в разных оттенках зеленого, причем здоровается с метрдотелем, как со старым приятелем.

– Ах, мистер Августо, как чудесно снова вас видеть! Ваш столик готов, прошу за мной!

Деймен, кивнув, за руку ведет меня мимо обедающих парочек, одиночек, пожилых людей, дамских компаний, мимо отца с маленьким сынишкой – в ресторане нет свободных мест. Мы останавливаемся возле столика, прямо напротив финишной линии, с прекрасным видом на беговую дорожку и на зеленые холмы вдали.

– Тони сию минуту примет заказ. Шампанского?

Деймен косится на меня и качает головой. Чуть заметно покраснев, говорит:

– Не сегодня.

– Прекрасно. Заезд начнется через пять минут.

– Шампанское? – шепчу я, изогнув бровь.

Деймен только пожимает плечами и разворачивает программку.

– Что скажешь насчет Шпанской мушки? – Смотрит на меня и усмехается. – Я имею в виду лошадь, а не афродизиак.

Я не в состоянии ответить. Слишком много впечатлении, голова кругом. Огромный зал ресторана полон до отказа – и это в середине дня, посреди рабочей недели. Столько людей не работают, а играют на скачках! Целый новый мир, о существовании которого я и не подозревала. Невольно приходит мысль: уж не здесь ли Деймен проводит все свободное время?

– Ну что, будешь ставить?

Коротко взглянув на меня, Деймен принимается делить пометки в программке.

Отрицательно качаю головой.

– Я даже не знаю, как это делается.

– Что ж, могу прочесть курс лекций о шансах, процентах, статистике и о лошадиных родословных. Но, поскольку времени до заезда почти не осталось, ты просто посмотри и скажи, какое имя тебе приглянулось. Я часто так делаю и всегда угадываю.

Улыбнувшись, Деймен бросает мне программку. Я просматриваю ее и с удивлением обнаруживаю, что три лошадиных клички буквально бросаются мне в глаза, причем в строго определенном порядке.

– Давай так: Шпанская мушка – на выигрыш, Акапулько Люси – вторая и Сын Будды – третий?

Понятия не имею, откуда все это влетело мне в голову, по говорю вполне уверенно.

– Люси – второе, Будда третьим, – бормочет Деймен, записывая имена лошадей. – Сколько поставишь? Минимальная ставка – два, но можно ставить и больше.

– Пусть будет два, – говорю я, вдруг растеряв всю свою уверенность.

Не хотелось бы понапрасну опустошить кошелек.

– Точно не больше? – разочарованно спрашивает Деймен.

Я киваю.

– По-моему, ты сделала разумный выбор, так что поставлю пять. Нет, лучше десять.

– Не надо десять! Я ведь просто так, наугад сказала, сама не знаю, почему.

– А вот сейчас и узнаем.

Он встает. Я лезу за кошельком, но Деймен отмахивается.

– Вернешь, когда будешь забирать свой выигрыш. Если подойдет официант, закажи, что тебе захочется.

– А тебе что взять? – кричу я ему вслед, но Деймен идет так быстро, что даже не слышит меня.

Возвращается он, когда лошади уже стоят за стартовыми воротцами. Раздается выстрел, и лошади срываются с места. Сперва они кажутся просто размытыми черными пятнами, появляясь из-за поворота и выходя на финишную прямую. Я вскакиваю с места. Три выбранные мной лошади борются за первенство и пересекают линию финиша точно в том порядке, как я и называла. Я прыгаю и визжу от восторга.

– Ой, мамочки, мы выиграли, мы выиграли! – кричу я, сияя.

Деймен наклоняется и целует меня.

– Здесь всегда бывает так захватывающе? – спрашиваю я, глядя, как украшают цветами Шпанскую мушку, которая вышагивает по дорожке победителей.

– Примерно, – кивает Деймен. – Хотя первый большой выигрыш – лучше всего. С этим ничто не сравнится.

– Ну, не знаю уж, насколько большой.

Я начинаю жалеть, что мало верила в себя. Могла бы увеличить ставку…

Деймен хмурится.

– Ну, поскольку ты поставила всего два, то и выиграла около восьми.

– Восемь долларов? – разочарованно прищуриваюсь я..

– Восемь сотен, – смеется он. – Точнее, восемьсот восемьдесят долларов и шестьдесят центов. Ты ведь угадала тройку победителей и точный порядок мест.

– И все это – всего на два доллара?

Мне вдруг становится понятно, почему для него здесь держат персональный столик.

Деймен кивает.

– А ты? Сколько ты выиграл? Ты ставил столько же, сколько и я?

Деймен улыбается.

– Сказать по правде, я проиграл. Проиграл по-крупному. Я пожадничал и поставил на четверку, то есть прибавил еще одну лошадь, а она немного отстала. Но ты не огорчайся, в следующем заезде наверстаю.

И ведь наверстал, ничего не скажешь! После восьмого, последнего заезда мы подходим к окошечку, где я получаю тысячу шестьсот сорок пять долларов восемьдесят центов, а Деймен – значительно больше. Он угадал большую пятерку, то есть правильно назвал пятерых победителей точно в том порядке, как они пришли к финишу. И поскольку это уже несколько дней никому кроме него не удавалось, выигрыш составил пятьсот тридцать шесть тысяч долларов и сорок один цент, а исходная ставка была – десять долларов.

– Ну, что, нравятся тебе скачки? – спрашивает Деймен, взяв меня под руку и направляясь к выходу.

– Да-а, теперь я понимаю, почему тебя не тянет в школу. Никакого сравнения, правда? – смеюсь я.

Я все еще как пьяная от выигрыша. Наконец-то я нашла выгодное применение своему «дару»!

– Пойдем, я хочу купить тебе что-нибудь в честь выигрыша, – говорит Деймен, направляя меня к магазинчику сувениров.

– Да нет, не нужно… – начинаю я.

Но он сжимает мою руку и шепчет прямо в ухо:

– Я настаиваю! Мне это, вроде бы, по средствам. Но есть одно условие.

Я вопросительно смотрю на Деймена.

Он смеется.

– Никаких свитеров с капюшонами! Что угодно другое – пожалуйста, только скажи.

В магазинчике я дурачусь, требую то жокейскую шапочку, то статуэтку лошади, то громадную бронзовую подкову – повесить на стенку. В конце концов мы купили серебряный браслет-подковку – но только после того как я убедилась, что блестящие камушки в нем действительно хрустальные, а не настоящие бриллианты. Это было бы уже слишком, сколько бы там денег Деймен ни выиграл.

– Теперь ты точно не забудешь сегодняшний день, – говорит Деймен, застегивая браслет на моей руке, пока мы ждем, когда подгонят машину.

– Как я могу забыть? – спрашиваю я, любуясь украшением

Деймен только пожимает плечами, усаживаясь на водительское место, и взгляд у него вдруг становится такой тоскливый, такой потерянный… Это – единственная подробность сегодняшнего дня, которую мне действительно не хочется потом вспоминать.

К сожалению, обратный путь промелькнул еще быстрее, чем дорога на ипподром. Деймен останавливает машину около моего дома, и я вдруг понимаю, что мне ужасно не хочется, чтобы день закончился.

Деймен показывает мне циферблат на приборной доске.

– Видишь – полуночи еще нет, как и было обещано.

Он наклоняется и целует меня, а я отвечаю на поцелуй с таким жаром, что чуть ли не втаскиваю Деймена на свое сиденье..

– Можно мне зайти? – шепотом спрашивает он. Его губы искушающе касаются моего уха, переходят на шею и дальше, вдоль ключицы,

А я, сама себя удивив, отталкиваю его и качаю головой. Не только потому, что Сабина уже дома и мне еще нужно делать уроки, а потому что пора, наконец, проявить гордость. Сколько можно во всем ему поддаваться?

– Встретимся в школе! – Я выскакиваю из машины, пока он не уговорил меня передумать. – Если ты еще помнишь – Бей-Вью, школа такая, ты когда-то там учился.

Деймен отводит глаза и вздыхает.

– Неужели ты собрался и завтра прогуливать? Опять?!

– В школе такая скука! Не понимаю, как ты выдерживаешь.

– Не понимаешь? – Оглянувшись на дом, я вижу, как Сабина выглядывает в щелочку между занавесками и тут же снова прячется. – Да, наверное, так же, как ты и раньше это делал. Встаешь, понимаешь ли, утром, одеваешься и идешь в школу, только и всего. Иногда удается даже что-нибудь новое узнать – если, конечно, слушать на уроках.

Едва эти слова вылетели из моего рта, я понимаю, что все – сплошное вранье. Если честно, я за весь год ничего нового в школе не выучила. Трудно чему-нибудь научиться, если все и так уже знаешь. Хотя об этом я Деймену не скажу.

– Должен же быть какой-нибудь другой способ, получше, – стонет он, с мольбой глядя на меня.

– Знаешь, на минуточку, прогуливать уроки – не лучший способ. По крайней мере, если ты хочешь поступить в колледж и обеспечить себе нормальное будущее.

И снова ложь. Всего несколько таких вот дней на ипподроме – и будущее обеспечено, да еще как! Более чем нормально.

Деймен опять смеется.

– Ладно, будь по-твоему! На какое-то время. До завтра, Эвер!

Не успела я еще войти в дом, а он уже уехал.